Поверь своим глазам Баркли Линвуд

64

В комнате воцарилась та же атмосфера, как после первого упоминания имени Бриджит. Моррис Янгер ошеломленно смотрел на Льюиса и на распластанное по полу тело Николь.

— Что, черт подери, ты натворил?

— Я всего лишь сделал то, что всегда, — ответил Льюис. — Устраняю проблемы, возникающие у тебя и у Говарда.

Неожиданно Моррис полез в карман пиджака, и теперь в его руке тоже оказался пистолет. Как я предполагал, генеральному прокурору полагалось иметь штатное оружие. Но Льюис инстинктом старого волка почуял, что задумал Янгер, и к тому моменту, когда дуло прокурорского пистолета оказалось направлено на него, уже сам держал на мушке своего оппонента. После чего они так и замерли, целясь друг в друга.

— Давайте немного успокоимся, — робко предложил Говард.

Моррис, не отводя взгляда от бывшего копа, заявил:

— Никто не смеет совершать убийств, чтобы помочь мне. Никому не позволено убивать людей, прикрываясь моим именем.

— Но это уже свершилось, — тихо напомнил Говард, стоя позади Морриса. — Какой будет толк, если ты всадишь в Льюиса пулю? Он нам нужен.

— Ради всего святого, Говард, замолчи!

Льюис сжимал пистолет обеими руками, его палец лежал на спусковом крючке. Уверенная стойка и спокойствие свидетельствовали о том, что он комфортнее чувствует себя в подобных ситуациях, чем Моррис. Но и генеральный прокурор выглядел как человек, готовый на все, в том числе и выстрелить, если понадобится.

— Да прекрати же! — произнес Говард уже настойчивее. — Выслушай меня. От твоего имени много чего было совершено. В том числе и плохого. Я бы даже сказал — отвратительного. И если кое-какие дела всплывут, ты уже никогда не сможешь убедить кого-то, что ничего не знал и не сам отдавал приказы. Моррис, прислушайся ко мне. Тебя упекут за решетку надолго. Не одного меня или Льюиса, а нас всех. Ты, вероятно, не сознаешь этого, но на твоих руках тоже кровь.

Моррис и Льюис все еще держали друг друга под прицелом. И Говард продолжил:

— Ты всем сделаешь только хуже. Все будут уверены, что Бриджит убил ты. Или, вернее, что с ней расправились по твоему приказу. Я знаю, что ты хочешь поступить правильно, но только теперь это уже невозможно. Возврата нет. И еще: станут известны нелицеприятные подробности о ней самой. Хотя… Теперь это не имеет значения.

Моррис дышал через нос. Вдох — выдох, вдох — выдох, а поскольку дыхание было тяжелым, ноздри его то вздувались, то снова опадали. Потом так же внезапно, как и достал пистолет, он вдруг опустил руку, державшую его, и устремил взгляд в пол, признавая свое поражение. Затем снова сунул оружие в карман пиджака. Льюис тоже медленно опустил пистолет, однако держал его наготове.

И хотя это было, вероятно, в моих интересах, чтобы Янгер пристрелил Льюиса, я невольно вздохнул с облегчением вместе со всеми. Покосившись на Томаса, я ожидал увидеть комок нервов, но брат сидел с закрытыми глазами, и можно было догадаться, что он сидит так уже давно.

— Томас! — позвал я. — Открывай глаза.

Что он и сделал, бросив беглый взгляд на тело Николь и на меня. Брат молчал, но глаза его были исполнены мольбы. Они просили меня найти способ выбраться отсюда. А я не мог ответить ему взглядом, исполненным уверенности и оптимизма.

Моррис лишь беспомощно качал головой. Льюис и Говард настороженно следили за ним, не зная, как он поведет себя дальше. Вскоре Моррис повернулся, отодвинул со своего пути Говарда, откинул полог и двинулся к выходу из магазина.

— Моррис! — окликнул Говард. — Куда ты?

— Что у него на уме? — спросил Льюис. — Чистоплюй чертов!

Говард отправился вслед за Янгером. Было заметно, что Льюису тоже не терпится броситься за ним. Он бегло оглядел нас с Томасом, пришел к выводу, что деться нам все равно некуда, и тоже вышел из подсобки.

Я слышал, как входная дверь открылась и захлопнулась снова. Вероятно, Моррис попытался выйти, но один из мужчин преградил ему путь и блокировал дверь. Все трое принялись горячо спорить, причем создавалось впечатление, будто говорили они одновременно. Я не мог разобрать ни слова, да и в тот момент мне было не до их перепалки. Если у нас с Томасом оставался хоть какой-то шанс сбежать, понимал я, то действовать следовало немедленно.

Я склонился вперед на своем стуле, чтобы ступни получили более плотный контакт с полом. Лодыжки к ножкам стула они не примотали, что обеспечивало мне пусть ограниченную, но мобильность.

— Что ты делаешь? — спросил брат.

— Тихо!

Я приподнялся и вместе со стулом переместился Томасу за спину, стараясь, чтобы ножки стула не скребли по полу, хотя этот звук вряд ли донесся бы до слуха наших похитителей, увлеченных разговором с Моррисом. Полог опустился на место и закрыл дверной проем, так что теперь они смогли бы увидеть нас, лишь вернувшись в комнату. Я расположил свой стул так, чтобы мои пальцы могли дотянуться до ленты, которой были обмотаны кисти рук Томаса.

— Мы попытаемся удрать, — прошептал я, впиваясь пальцами в ленту и пытаясь разорвать ее.

Но мне пришлось иметь дело с несколькими слоями, ни один из них не поддавался. Как же нужно мне было сейчас сделать хотя бы небольшой надрыв…

— Торопись, — тихо промолвил Томас.

— Подожди немного, я делаю все, что в моих силах.

— Рэй, ты поступил очень плохо, не сказав, что заставил меня работать на какого-то бандита.

— Чушь собачья! — возразил я, обдирая ногти о ленту. — Я все выдумал, чтобы выиграть время.

— Тогда это получилось у тебя очень хитро! — восхитился Томас.

— Нет! Вы не посмеете! — донесся крик Морриса, и это были первые слова, смысл которых я сумел понять с тех пор, как все трое вышли из комнаты.

Наконец мне удалось надорвать край ленты, а вскоре и увеличить надрыв.

— Получается. Я чувствую, что лента уже не давит так сильно, как прежде, — приободрил меня Томас.

— Как только освободишься, развяжешь меня, и мы сбежим отсюда.

— Хорошо. Только знаешь, Рэй, я ведь даже не догадываюсь, где мы находимся.

— Уверен, стоит тебе оказаться на улице, как ты сразу сориентируешься.

Я сделал очередной рывок, лента расползлась еще на полдюйма и упала с рук Томаса.

— Есть! — сказал он. — У меня свободны руки, но лента обмотана вокруг тела.

— Постарайся справиться с ней сам.

Мне было слышно, как Томас сражается с лентой. Я повернулся и увидел, что он избавляется от ее кусков, прилипших к рукам, — только затем брат взялся за полосы, которыми был за пояс привязан к стулу.

— Тебе осталось совсем немного, — произнес я.

Мужчины уже прекратили кричать друг на друга, но все еще разговаривали.

— Быстрее! — поторопил я.

— Ладно, ладно, — ответил Томас и вдруг встал со стула, уже ничем не скованный. — Теперь ты.

В этот момент прозвучала реплика Льюиса:

— Пойду проведаю тех парней.

— Уходи, — велел я.

— Это займет всего секунду, — возразил брат, начав цепляться за кончик ленты, стягивавшей мои запястья.

Шаги Льюиса приближались.

— Уже нет времени, — в отчаянии прошептал я. — Уходи. Беги отсюда. Приведи помощь.

Я физически ощущал панику, овладевшую Томасом. Он не хотел бежать без меня.

— Но…

— Сваливай отсюда немедленно!

И только тогда брат подчинился. Он направился в короткий коридор, который через боковую стену подсобки тянулся к черному ходу. Преодолев последние футы уже бегом, Томас скрылся за дверью.

— Да, да, — сказал Льюис, все еще оставаясь в торговом зале. — Не беспокойся.

До того как он вошел в комнату, я успел лишь посмотреть на тело Николь и подумать: «Странно. Почему под ней совсем нет крови?»

65

Томас выскочил в узкий проезд между домами, увидев прямо перед собой белый микроавтобус, занимавший почти всю ширину проулка. Ему пришлось задержаться, чтобы глаза привыкли к темноте, а потом он посмотрел в обоих направлениях, определив, в какой стороне расположена улица. И Томас бросился туда.

Вылетев из проезда, он повернул направо и продолжал бежать мимо магазина велосипедов, ателье портного, каких-то еще магазинов и заведений. Но он не обращал на них внимания. Томас мог думать лишь о том, что должен оторваться от возможной погони, бежать как можно быстрее и привести кого-нибудь на выручку брату.

При иных обстоятельствах он мгновенно сообразил бы, где находится, но сейчас два фактора работали против него. Во-первых, жуткий страх, все еще владевший им. А во-вторых, ночная темнота. Изображения, которые он видел на «Уирл-360», снимались в дневное время.

Первые несколько кварталов Томас преодолел в высоком темпе, но человек, привыкший годами сидеть у себя в комнате за компьютером и находившийся в, мягко говоря, неважной физической форме, не мог бежать быстро и долго. И потому уже скоро он перешел на трусцу, а затем на быстрый шаг. По пути Томас сделал несколько произвольных поворотов: влево на этом перекрестке, вправо на следующем.

Вскоре ему пришлось остановиться. Томас склонился, положив ладони на колени, и сделал паузу, чтобы отдышаться. Его покачивало, в груди щемило. Затем он распрямился, сделал несколько взмахов руками, чтобы взбодриться, и, уже окончательно придя в себя, огляделся по сторонам. Несмотря на темноту, уличные фонари давали достаточно света, чтобы видеть фасады домов и читать вывески магазинов.

На углу располагался ресторан «Стромболи пицца», на стене которого кто-то вывел граффити: «Этот момент гораздо важнее, чем вы думаете!» Рядом находилась продуктовая лавка для вегетарианцев. Через дорогу в витрине обувного магазина стояли всевозможных марок и моделей кроссовки. Не глядя на уличные указатели, Томас произнес:

— Угол Сент-Маркс-плейс и Первой авеню.

Только потом он позволил себе посмотреть на табличку с названиями и убедился, что прав.

— Я знаю, где нахожусь, — громко сказал он. — Мне знакомо это место.

Мимо проходил низкорослый мужчина с волосами до плеч, бросивший на ходу:

— Рад за вас!

Но Томас, пораженный всем, что видел вокруг, не обратил на прохожего внимания.

— Это Нью-Йорк, — произнес он. — Манхэттен.

Томас подошел к пиццерии, приблизился к витрине и прикоснулся пальцами к стеклу. Он ощущал его! Ощущал стекло под кончиками пальцев. И еще заметил в этой витрине нечто новое, чего никогда не видел прежде ни в одном из городов, которые досконально изучил. Томас увидел собственное отражение.

На сайте «Уирл-360» все было совершенно иначе. Он мог рассматривать дома, витрины магазинов, дорожные знаки, скамейки, почтовые тумбы. Мог даже увеличить любое изображение, чтобы приглядеться внимательнее. Но каково было бы прикоснуться ко всему этому, он мог лишь воображать.

Вскоре Томас уловил запах. Похоже на хлеб. Нет, это было тесто для пиццы. Разумеется, в такой час ресторан не работал, но аромат витал в воздухе. И какой же это был приятный запах! Аппетитный! Томас сразу вспомнил, что у него уже много часов маковой росинки во рту не было. Но главное — сидя дома за компьютером, он никогда не ощущал запахов тех предметов, которые отчетливо видел.

У него за спиной проурчал мотором грузовик. Томас повернулся и проводил его взглядом вдоль Первой авеню. В этом мире машины двигались и шумели. Мимо шли люди. Их лица не были размытыми. Его мирок, замкнутый в «Уирл-360», был бесшумным. Там ничем не пахло. Ни к чему нельзя было прикоснуться.

Томас благоговейно внимал всему, что его окружало. Находиться самому на углу Первой и Сент-Маркс-плейс было отчасти похоже на его виртуальные прогулки, но все ощущалось по-настоящему реальным. Для Томаса именно это стало настоящим чудом. И сейчас ему вдруг вспомнились места, где он вроде бы как побывал. По всему миру. Токио, Париж, Лондон, Мумбаи, Сан-Франциско, Рио-де-Жанейро, Сидней, Окленд, Кейптаун. Каково это будет действительно там побывать? Побывать там физически? Почувствовать тротуар у себя под ногами? Принюхаться к ароматам? Вслушаться в звуки?

Переполнившее Томаса восхищение не проходило. Оно почти заставило его забыть, что ему следовало делать дальше. Но он вовремя одумался.

— Рэй, — прошептал он. — Мне нужно помочь Рэю.

Да, но каким же образом?

Мимо не проезжали патрульные машины, и не было ни одной телефонной будки. Но даже если бы она ему и попалась на глаза, при нем не было ни цента. У него вообще никогда не было ни своего бумажника, ни кредитной карты. Томас понятия не имел, как ими пользоваться.

— Такси!

Он увидел, как мужчина вскинул вверх руку, чтобы привлечь внимание водителя одного из желтых легковых автомобилей. Потом забрался внутрь, и машина вновь тронулась.

Своего мобильного телефона у Томаса никогда не водилось. Будь он у него, Томас мог бы сейчас, наверное, позвонить в полицию. Но сотовый телефон всегда носил с собой Рэй, их отец, та же Джули, из чего следовал вывод, что такой телефон имело большинство людей. То есть он мог быть практически у каждого из тех, кто сейчас проходил мимо Томаса по улице.

Ему навстречу попались две юные девушки, сцепившись руками так, словно каждая боялась упасть на своих высоченных каблуках.

— Прошу прощения, — сказал Томас, вставая у них на пути. — Наверняка у вас есть мобильный телефон. Не мог бы я одолжить его, чтобы позвонить в полицию?

Девушки остановились, вздрогнув от неожиданности. Томасу показалось, будто они испугались. Но потом девушки разомкнули руки и быстро обошли его каждая со своей стороны.

— Урод, — пробормотала одна.

Томас подумал, что у них, вероятно, не было мобильника, и он попытался обратиться другим людям. Первым оказался мужчина в сильно поношенной одежде, он внимательно изучал содержимое мусорного контейнера. Но помогать Томасу он не собирался — ему гораздо важнее было выудить из бака бумажный стаканчик с остатками кофе. Затем попалась женщина средних лет, которая лишь крепче вцепилась в свою сумочку и ускорила шаги, стоило Томасу попросить у нее телефон.

Может, жители Нью-Йорка обходились без мобильников вообще? Томасу оставалось лишь пожалеть, что рядом не было Джули, чтобы дать ему совет. Она ему нравилась. Джули знала бы, как поступить. Но как связаться с ней сейчас? Даже будь у него телефон, он все равно не знал ее номера. Так что едва ли…

В этом городе живет сестра Джули, хозяйка магазина, где продают кексы с кремом. Как же зовут сестру? Джули ведь называла ее по имени. Кэндейси? Точно! И ее магазин называется кондитерской «Кэндис». А еще, по словам Джули, сестра живет в квартире прямо над магазином. На Восьмой Западной улице.

Томас на секунду закрыл глаза. И он мог видеть это место. В витрине под навесом в красную и белую полоску целая выставка всякой выпечки. Пара тяжелых чугунных столов со стульями выставлена на тротуар перед входом. И Томас понял, что если сумеет найти Кэндейси, той не составит труда связаться с Джули. Теперь нужно было просто добраться до Восьмой Западной улицы.

Томас огляделся и увидел, как к нему приближается одна из тех одинаковых желтых машин. Тогда он вышел прямо на проезжую часть, поднял руки и крикнул:

— Такси!

Водителю пришлось резко дать по тормозам, и автомобиль остановился, взвизгнув покрышками.

— Совсем спятил?! — заорал таксист.

Но Томас спокойно подошел к машине и произнес:

— Сэр, мне необходимо, чтобы вы доставили меня к кондитерской «Кэндис» на Восьмой Западной улице в городе Нью-Йорке.

— А в каком городе мы, по-твоему, находимся сейчас?

— Мы в Нью-Йорке на углу Сент-Маркс-плейс и Первой авеню, — сообщил Томас, думая, что водитель мог бы и сам знать это.

— Садись, — сказал водитель.

Томас обежал машину и стал дергать ручку двери со стороны пассажирского сиденья.

— Назад садись! — Водитель только покачал от удивления головой.

Томас уселся на заднее сиденье и, хотя прошло уже немало времени с тех пор, как он видел подобную сцену по телевизору, посчитал логичным повторить то, что всегда говорили герои фильмов в подобных случаях:

— Давай, притопи!

И водитель притопил.

— Мне очень нужно помочь брату, которого взяли в заложники, — попытался завести разговор Томас.

Таксист усмехнулся.

— Только поэтому я так тороплюсь. И еще из-за женщины в окне, которую убили.

— Знаешь, друг, у каждого из нас свои проблемы, — философски заметил водитель.

Томас успевал читать названия улиц, по которым они проезжали, и не преминул заявить:

— Мне кажется, есть гораздо более короткий путь.

— Не учи ученого, — огрызнулся таксист.

Впрочем, машин было пока так мало, что такси скоро остановилось перед кондитерской.

— Похоже, здесь закрыто, — сказал водитель, — но если тебе кекс нужен позарез, я знаю пару круглосуточных забегаловок, где их можно купить.

Томас оглядел окна второго этажа, догадываясь, что именно там находилась квартира Кэндейси, но пока не мог сообразить, как попасть туда. Может, в жилую часть дома нужно было проходить через магазин? Если он начнет громко стучать в двери кондитерской, есть шанс, что она услышит, проснется и спустится вниз.

Томас открыл дверцу и произнес:

— Спасибо вам большое.

— И все? — удивился водитель. — У меня пять восемьдесят на счетчике.

— Что?

— Ты должен мне пять долларов и восемьдесят центов.

— Но у меня никогда не бывает с собой денег, — объяснил Томас. — Они мне не нужны, потому что я вообще не выхожу из дома.

— С тебя пять восемьдесят!

— Послушайте, деньги есть у моего брата. Как только он перестанет быть пленником, то заплатит вам.

— Пошел вон! — заорал таксист и умчался прочь, едва Томас успел выскочить на тротуар и захлопнуть дверцу.

Он подошел ко входу в кондитерскую «Кэндис» и постучал в стекло. В помещении царила тьма, но ему показалось, будто в отдалении он видит полоску света.

— Эй! — крикнул он. — Кэндейси! Вы здесь?

И Томас продолжил стучать, сотрясая стекло двери, которое отчаянно дребезжало. Вскоре в дальнем углу появилась фигура приземистого темнокожего мужчины, который быстро пересек торговый зал, отпер дверь и приоткрыл ее.

— Перестань шуметь! — велел он.

— Мне нужно, чтобы Кэндейси позвонила Джули, — объяснил Томас.

Он чувствовал сладкие запахи, проникавшие теперь изнутри, а на рубашке мужчины заметил пятно, оставленное полоской крема.

— Что? — не понял мужчина.

— Мне необходимо поговорить с Джули. Это по поводу Рэя. Его привязали к стулу.

— Лучше проваливай отсюда подобру-поздорову, — усмехнулся мужчина и уже начал закрывать дверь, но Томас не позволил ему сделать этого.

— Мне нужна Кэндейси! Она знает номер телефона Джули?

Тогда мужчина сам закричал, обращаясь к кому-то внутри помещения:

— Хозяйка! К вам пришли, хозяйка!

Через несколько секунд к двери подошла женщина в белом рабочем халате и с волосами, покрытыми специальной сеткой.

— Что здесь происходит? — спросила она.

— Этот полоумный орет, что вы ему нужны, и еще про вашу сестру Джули.

Женщина оттеснила помощника и приоткрыла дверь чуть шире.

— Кто вы?

— Томас.

— Какой Томас?

— Томас Килбрайд. А вы — сестра Джули?

— Да.

— И вам приходится работать по ночам?

— Какого черта вам понадобилось? Что вы там говорили о Джули?

— Вы знаете номер ее мобильного телефона?

— А зачем он вам?