А что будет со мной? Чейз Джеймс
– Значит, вы не можете помочь нам определить место крушения?
– Извините.
– А у вас есть предположения насчет характера неполадок? Эрскин передал, что загорелись двигатели слева и не работают огнетушители. Как вы думаете, отчего это случилось?
Я не сомневался, что они зададут этот вопрос, и заранее приготовил ответ. Я пустился в пространные технические рассуждения, которые Лукас выслушал с каменным лицом. Его они не убедили, да я и сам понимал их несостоятельность, но Джексон тоже слушал, и мне важно было заморочить ему голову.
– Окажись я в кабине при возгорании, я проверил бы показания приборов и тогда мог бы помочь вам, – заключил я, – но я был на кухне и делал бутерброд.
Лукас протянул мне карту Мексиканского залива:
– Не покажете ли примерно, где рухнул самолет?
Я взглянул на карту, пожал плечами:
– Может, милях в пятидесяти от Пресаго. Откуда мне знать. Мы с миссис Эссекс провели в море часов двенадцать, и нас отнесло течением. А может, и в шестидесяти… остается только гадать. Не знаю.
Он сложил карту и спрятал в карман.
– Мы послали вертолеты на поиски обломков. Результатов пока никаких.
– Если поищут как следует, то найдут, тогда вы добудете «черный ящик» и узнаете, как это случилось.
Они встали, все так же подозрительно поглядывая на меня, потом Джексон сказал:
– Мистер Крейн, с вами хочет повидаться мистер Эссекс. Завтра в десять утра я заеду за вами.
– Хорошо.
Ни тот, ни другой не подали мне руки. Напоследок Лукас окинул меня долгим хмурым взглядом, и я ответил ему тем же, зато Джексон криво улыбнулся. Раз Лейн Эссекс выразил желание повидаться со мной, стало быть, я пока что сохранил за собой звание любимчика, и Джексону волей-неволей приходилось считаться с этим.
Уэс Джексон распахнул полированную дверь красного дерева, жестом пригласил меня войти и объявил:
– Мистер Крейн, сэр.
Я шагнул в просторную комнату с великолепным видом на Парадиз-Сити. Впереди стоял необъятный стол, оснащенный целой батареей телефонных аппаратов и прочими орудиями труда крупного бизнесмена.
За столом восседал Лейн Эссекс.
Мне никогда не попадались его фотографии, и я заранее пытался представить, как он выглядит. Один вид низкорослого лысеющего мужчины в массивных очках в роговой оправе, с носом наподобие воробьиного клювика и с тонкими губами объяснил мне лучше всяких слов, почему миссис Эссекс ищет развлечений на стороне.
– Входите, Крейн. – Это было сказано повелительным тоном. – Садитесь.
Я сел на стул против письменного стола. И тут, поглядев на него в упор, я понял, как он заработал свои миллиарды. Сквозь очки меня, как иглой, пронзили холодные серые глаза.
– Миссис Эссекс рассказала мне про вас. Судя по всему, вы спасли ей жизнь. Долг платежом красен. Я поручил изучить ваш послужной список. В «Локхиде» вам дали хорошую рекомендацию. Согласны ли вы на должность начальника моего аэродрома?
– Да, сэр.
– Я хочу заказать новый «кондор». Возьметесь за это?
– Буду рад, сэр.
Зазвонил телефон, и Эссекс сделал знак Джексону, тот снял трубку, послушал и тихонько заговорил.
– Крейн, вам предоставляется возможность сделать у нас неплохую карьеру, – продолжал Эссекс. – Хочу, чтобы вы запомнили: для нас не существует слова «невозможно». Вы получите такое финансовое обеспечение, какое сочтете нужным, но не советую являться ко мне за тем, чтобы сказать, будто сделать того, что я требую, нельзя. В противном случае мы распрощаемся.
– Понимаю, сэр.
Джексон повесил трубку.
Эссекс перевел взгляд на него.
– Крейн назначается начальником аэродрома и ответственным за новый «кондор». Дайте ему пятьдесят в год. – Он обернулся ко мне: – Вы женаты?
– Нет, сэр.
– Отведите ему хорошую квартиру из нашего фонда для холостяков. Подберите хорошую машину, наймите приходящую горничную. – Он снова обернулся ко мне: – У вас есть банковский счет?
– Здесь нет, сэр.
– Джексон, откройте счет на его имя в Национальном банке Флориды, внесите сразу двадцать тысяч – это премиальные. Жалованье переводите ежемесячно, налоги оплачивайте из средств компании. – Он посмотрел на меня: – Такие условия устраивают вас?
– Огромное спасибо, сэр. – У меня даже захватило дух.
– Отдохните неделю. Эти укусы – не шутка. Через неделю, в понедельник, приходите к Джексону. – И он дал понять, что больше не задерживает меня.
Джексон вышел вслед за мной из кабинета и с такой бережностью закрыл дверь, точно она хрустальная. Затем молча провел меня по коридору в другой кабинет, такой же просторный, но уже без великолепного вида из окна.
– Сейчас я все устрою, Крейн. Присядьте.
– Спасибо, Джексон.
Он потемнел и уставился на меня. Я спокойно выдержал его взгляд. Ему явно хотелось сказать, что для меня он остается мистером Джексоном, однако его смутила моя твердость. Сняв трубку, он попросил к телефону мисс Бернс.
– Мисс Бернс занимается у нас информацией и рекламой, – объяснил он. – Она позаботится о вас.
Мисс Бернс оказалась стройной, интересной женщиной лет тридцати шести, блондинкой с пытливыми карими глазами и решительно вздернутым подбородком.
Я был немного смущен, когда Джексон давал ей поручения относительно квартиры, машины, кредита в банке. Он перечислял все эти подробности похоронным голосом и в конце сказал:
– Так, значит, через неделю, в понедельник, в девять утра, Крейн.
– Точно. Ну, пока, Джексон. Спасибо за помощь. – Я заметил, как у мисс Бернс глаза вылезли на лоб, и вышел вслед за ней из кабинета. Когда Джексон уже не мог слышать нас, она обернулась и удивленно спросила:
– Что же вы такое сделали? Спасли Эссекса от банкротства?
– Я спас жизнь госпоже.
– Да, здесь на подобное вряд ли кто-нибудь способен, так что вы большой оригинал. – Она провела меня в свой кабинет.
Спустя четыре часа я разместился в роскошной трехкомнатной квартире с видом на море, в гараже меня ждал красно-бежевый «кадиллак» с откидным верхом, да еще в банке – двадцать тысяч долларов, а впереди – шесть свободных дней.
Я уже обновил, не скупясь на расходы, свой гардероб и, если не считать следы пережитых приключений на лице, выглядел вполне прилично.
Я сел в «кадиллак» и поехал в галерею к Кендрику.
Луи де Марни спешно проводил меня в кабинет Кендрика. Жирный гомик метался, как в клетке, и чуть ли не грыз ногти.
– Ну наконец-то! – воскликнул он при моем появлении. – Что случилось?
Я поведал ему всю историю без утайки. Он слушал, потел и то и дело снимал свой нелепый парик и вытирал лысину носовым платком.
– Вот так, – закончил я. – Промашка вышла. Вы знали, что у Берни слабое сердце?
– Нет, конечно! Неужели, дружочек, я доверил бы ему такую операцию, если бы знал? Как насчет денег?
– Верну их Орсоко. Это не трудно. Только вот будет ли он держать язык за зубами? Если узнают, что самолет упал в джунгли, а не в море, то всем нам не поздоровится, в том числе и вам.
– Я поговорю с ним. При условии возврата денег он смирится с неудачей. – Кендрик посмотрел на меня со значением. – Дружочек, вы задолжали мне две тысячи.
– Накладные расходы. Считайте, что уплатили налог. – Я встал. – Если вы нейтрализуете Орсоко, то мы вздохнем свободно. Страховая компания организовала поисковые работы, так что посоветуйте Орсоко побыстрей замести следы. Как мне передать ему деньги?
В глазах Кендрика мелькнуло любопытство.
– Дружочек, вы в самом деле собираетесь отдать полтора миллиона?
– Именно. Они мне не нужны. Я получил работу у Эссекса. Меня хлебом не корми – дай поработать. Так как быть: написать в банк, чтобы перевели деньги на имя Орсоко?
– Я спрошу у него. Вдруг его это не устроит. Дайте мне два дня.
На том и порешили.
Потом я заехал в цветочный магазин и купил тридцать шесть длинных-предлинных роз. А на карточке написал: «С искренними пожеланиями скорого выздоровления. Джек Крейн». Вполне безобидная записка, а то ведь персонал Эссекса наверняка проявит любопытство. Продавщице я велел немедленно отправить эти розы миссис Виктории Эссекс.
Затем, решив, что переделал уже кучу полезных дел, я вернулся в свою новую квартиру и позвонил отцу, доложил, что его ненаглядный сыночек жив и здоров и собирается приступить к работе.
Мой старик заверещал от радости, один раз у него даже сорвался голос, значит, прослезился, и я подумал, какой же я все-таки негодяй.
Глава 9
Наутро я проснулся часов в десять. Я чувствовал себя отдохнувшим, лицо и руки подживали, на душе было легко. Мне принесли в постель яичницу с ветчиной, и я со вкусом позавтракал. Вот это жизнь! Я выглянул в окно: внизу сверкало море; искупаюсь, решил я, потом подцеплю красотку, пообедаем вместе и поедем кататься на «кадиллаке». Если окажется не слишком глупой, вечерком кутнем где-нибудь, а после привезу ее к себе.
Я курил свою первую сигарету и размышлял о будущем, как вдруг раздался телефонный звонок.
– Джек? Хочу поблагодарить тебя за розы.
При звуке ее голоса у меня что-то перевернулось внутри. В голове пронеслось, что эта женщина – миссис Виктория Эссекс – теперь представляет для меня смертельную опасность. Сейчас я любимчик Лейна Эссекса. Меня назначили начальником аэродрома. Я буду отвечать за строительство нового десятимиллионного самолета. Мне платят пятьдесят тысяч в год, и он даже освободил меня от уплаты налогов. Однако стоит ему проведать, что я сплю с его супругой, и все пойдет прахом.
Там, в кровати, под грузом телефонной трубки, меня вдруг осенило, что именно о такой работе я, оказывается, и мечтал: мечтал поступить на службу к миллиардеру, получить солидную должность.
Под ложечкой неприятно засосало и повеяло холодком. Я понимал: с этой женщиной надо обращаться очень и очень осторожно. Все, кто служит у Эссекса, предупреждали меня, что она порядочная злыдня. До сих пор мы ладили, потому что совпадали наши желания, а теперь у меня начисто пропала к ней охота.
– Викки! Как ты себя чувствуешь? – спросил я со всей пылкостью, какую смог изобразить.
– Поправляюсь. Ноги еще побаливают. Лейн сказал, что позаботился о тебе. Ты доволен, Джек? Скажи только слово, и я уломаю Лейна.
У меня по носу скатилась холодная капелька пота, и я смахнул ее.
– Доволен ли я? Да он носится со мной, как наседка, и все благодаря тебе.
– Ну и хорошо. – Помолчала, потом сказала: – Он только что улетел в Москву. Я собираюсь в свой коттедж, приезжай в шесть. – И повесила трубку.
Я хмуро поглядел на телефон.
День, суливший тридцать три удовольствия, неожиданно померк. Ясно ведь, что при каждом нашем свидании я рискую своим местом. Стоит кому-нибудь увидеть нас вместе и обмолвиться Эссексу, как с моей карьерой будет покончено раз и навсегда, однако понимал я и то, что отказывать миссис Виктории Эссекс чересчур опасно.
Мечты о беззаботном валянье на пляже с пустоголовой красоткой развеялись как дым. Придется ехать на тайное свидание, рисковать своим будущим, ибо так угодно миссис Виктории Эссекс.
Утро и большую часть дня я провел дома, предаваясь мрачным мыслям. Неумеренно пил. Ничего не ел. Часов в пять вечера спустился в гараж, сел за руль «кадиллака» и поехал в коттедж.
Из дома вышел Сэм. Я кивнул в ответ на его лучезарную улыбку, и он взял мою сумку. Вот, может, он и предаст меня, подумал я. Шепнет словечко Эссексу, и останусь я на бобах.
Викки лежала на диване в простеньком хлопчатобумажном красном платье до самых щиколоток и потягивала сухой мартини.
– Джек!
– Ну, как ты?
У нее на лице еще оставалось несколько темных пятнышек от комариных укусов, но они были обработаны опытной рукой. Прелестна – как всегда.
Она посмотрела на меня снизу вверх, и я увидел в ее больших лиловых глазах неуемную страсть. Она допила мартини и отставила стакан в сторону.
– Джек, запри дверь. Я соскучилась.
Поворачивая ключ в замке, я отчетливо сознавал, что угодил в ловушку, но все же меня влекло к ней, и, уверяю, ни один мужчина из плоти и крови не устоял бы перед ее чарами.
Произошла бурная любовная сцена. Дважды она отчаянно вскрикивала, и я съеживался, опасаясь, не торчит ли под дверью Сэм. Наконец она довольно улыбнулась:
– Ну, Джек, ты мужчина хоть куда. Давай выпьем.
Мы выпили по бокалу мартини, потом Сэм принес нам на ужин суп из омаров, жареное филе лосося, салат и кофе.
Она болтала, я слушал.
– Я должна рассказать тебе про Лейна, – залилась она смехом. – Он страшно рассердился на то, что я полетела на «кондоре». В жизни не видала его таким взбешенным. Выгнал из-за меня беднягу Томпсона. Если бы не мои ноги, он поколотил бы меня.
Я не мог представить, что найдется мужчина, который поднимет руку на эту женщину.
– И ты терпишь побои?
Она весело расхохоталась.
– У мужчин есть свои причуды. Если ему так нравится, я не возражаю. Только сначала я накуриваюсь марихуаны, – снова расхохоталась она. – В этом есть своя прелесть.
Мне вдруг стало противно.
– Викки… думаешь, мне стоит оставаться на ночь? Тебе не кажется, что это опасно?
Ее взгляд тотчас похолодел.
– Ты что, не хочешь остаться у меня?
Черт бы ее побрал! Один неверный шаг – и я пропал.
– Конечно, хочу, но я думаю о тебе. Это чертовски опасно. Кто-нибудь…
– Никого тут нет. – Она потянулась с кошачьей грацией. – Включи телевизор. Давай посмотрим бокс.
Два часа кряду мы смотрели, как два болвана виснут друг на друге и молотят кулаками воздух, потом пришел Сэм и убрал со стола.
– Джек, отнеси меня в кровать, – попросила она. – У меня болят ноги.
Я равнодушно взял ее на руки, отнес в спальню и положил на широченную кровать. Мне хотелось бежать куда глаза глядят, но как раз этого я и не мог себе позволить.
– Раздень меня, Джек.
Я слышал, как Сэм моет посуду. Скрепя сердце я раздел ее, а она лежала без движения и улыбалась. Когда я облачил ее в короткую ночную сорочку, она сказала:
– Прими душ, Джек. – В ее лиловых глазах вновь ожила страсть. – Поторопись…
Около часа ночи мы наконец уснули. Едва в распахнутом окне забрезжил рассвет, она разбудила меня, и мы вновь предались любви. Прямо-таки ненасытная женщина. Второй раз за утро она разбудила меня, когда я еще спал мертвецким сном.
– Вставай, Джек. Начало одиннадцатого. Перейди в другую спальню. Сейчас приедет врач.
Полусонный, я поплелся в другую спальню, без сил, точно меня пропустили через мясорубку, упал на кровать и уснул.
Не прошло, как мне показалось, и нескольких минут, как меня легонько растолкала чья-то рука.
– Мистер Крейн, через час будет подан обед, – раздался тихий голос Сэма.
Пошатываясь, я встал с постели, принял холодный душ, оделся и пошел в гостиную.
Викки потягивала сухой мартини.
– Привет, Джек! Отдохнул?
Я вымученно улыбнулся:
– Да. Ты действуешь на меня восхитительно изнуряюще. – Я потянулся к смесителю для коктейлей. – Что сказал лекарь?
Она скорчила рожицу:
– Хотел вколоть мне ведро антибиотиков, но я отказалась наотрез.
– Ну и правильно. – Я глотнул для храбрости сразу полбокала и сказал: – Мне надо сегодня в город. Ненадолго, но обязательно.
Она поставила свой бокал и впилась в меня глазами:
– Зачем?
Ее взгляд сделался колючим, лицо словно окаменело, и я тотчас увидел, что играю с огнем. И тогда я рассказал ей про Кендрика и Орсоко. Она слушала, не спуская с меня лиловых глаз.
– Нужно утихомирить Орсоко, – закончил я. – А для этого есть только один способ – вернуть деньги, тогда он не станет возникать. Я должен повидать Кендрика и все уладить.
Викки глубоко вздохнула.
– Ну и впутался ты в историю, – раздраженно проговорила она.
– Разберусь. Тебе нечего волноваться.
Мне ни в коем случае не следовало произносить этих слов. Она схватила бокал и в сердцах запустила им через всю комнату. Он ударился о противоположную стену и разбился вдребезги. Гневно сверкая глазами, она подалась вперед.
– Волноваться? Что ты мелешь? Попробуй только втянуть меня в свои грязные делишки – пожалеешь, что родился на свет! Иди улаживай! Но не вздумай втянуть меня!
– Да не кипятись ты, Викки. – Я опешил от этой вспышки ярости. – Незачем так сердиться. Я все улажу.
– Смотри у меня!
Впервые я увидел у нее бездушное лицо, злобный взгляд. Теперь мне стало понятно, почему все предупреждали, что она злыдня.
Выходя из комнаты, я услыхал брошенное мне в спину:
– И чтобы вернулся! Не позже пяти!
Клод Кендрик принял меня в своем кабинете с кислой улыбкой.
– Все устроилось, дружочек, как нельзя лучше. Вам приготовлен на подпись документ. У меня был разговор с Орсоко. Он отнесся с пониманием. В сущности, даже не выразил неудовольствия. Ему удалось спасти с самолета немало ценного оборудования, которое досталось даром.
– Что с обломками самолета?
– Их больше нет, – улыбнулся Кендрик. – Все в полном порядке. Никаких проблем. Только подпишите вот здесь. Это документ о передаче вашей компании Орсоко.
Я подписался именем, под которым регистрировал компанию: Джек Нортон.
Все, кажется, встало на свои места.
– Я слышал, мистер Эссекс собирается строить новый «кондор»? – лукаво зыркнул на меня Кендрик. – Быть может, нам заключить еще одну сделку?
– Исключено.
Он приподнял свой оранжевый парик, заглянул внутрь и снова нахлобучил на голову.
– Да, – прищурился он. – У миссис Эссекс есть немало дорогих побрякушек, в частности, бриллиантовое колье. Если у вас что-нибудь наметится, я всегда готов.
– Отвяжись, пузан, – отрезал я и ушел.
Я сел в «кадиллак». Часы на приборной доске показывали половину второго. Меня ждали не позже пяти. Я решил заехать к себе и спокойно все обдумать.
Дома заказал обед, поел, закурил сигарету и сел у распахнутого настежь окна. Стоит мне приступить к работе, рассуждал я, и я вырвусь из сетей Викки. Продержаться бы еще четыре дня, а там начнутся дела, и я буду в безопасности. Ей придется смириться с этим. А то и аэродром, и новый «кондор» – где же тут возьмешь время на любовные утехи с миссис Викторией Эссекс.
Предстояло еще четыре рискованных ночи, и меня пробирал страх. Однако я уговаривал себя, что Викки рискует не меньше, а раз она преспокойно спит со мной, значит, и мне ничего не грозит.
Тут позвонили в дверь.
Я открыл в полной уверенности, что это официант пришел за сервировочным столиком.
Иногда употребляют выражение: «Волосы встали дыбом». Преувеличивают, конечно, волосы сами не встают дыбом, но у человека может возникнуть такое ощущение. Его может объять такой ужас, что кровь отольет от лица, он похолодеет, у него перехватит дыхание. Именно это и произошло со мной, когда я увидел на пороге Пэм Осборн.
Да, это ее волнистые белокурые волосы, ее узкое, скуластое лицо и большие зеленые глаза. Она была одета в ярко-желтую блузку и белые облегающие брюки и улыбалась хищной улыбкой пантеры.
– Привет, Джек! Не ждал?
Я отшатнулся, а она вошла в квартиру и закрыла дверь.
Пэм!
Я начисто позабыл о ней с того самого мгновения, как настоял, чтобы она не летела с нами, а дожидалась в Мериде. И вот она здесь – единственное роковое звено, соединяющее меня с угоном. После разговора с Кендриком я поверил в свою неуязвимость. Поверил даже, что избавлюсь от навязчивых притязаний Викки. Перестану являться по первому зову, и ей скоро наскучит со мной. До этой минуты будущее казалось безоблачным, а теперь… теперь надвинулась гроза.
Я молча наблюдал, как она выбирает стул и устраивается поудобней.
– Я так рада, Джек, что ты процветаешь, – заговорила она, открывая сумочку и доставая сигареты. – Болтала я тут с Долли Бернс, она моя близкая подруга. Стало быть, ты нынче ходишь у Эссекса в любимчиках. – Она посмотрела на меня в упор, и мне стало зябко от холодной ненависти, сквозившей в ее зеленых глазах. – Пятьдесят тысяч в год, освобождение от налогов, уютная квартира, «кадиллак», а сам – большой начальник, пуп земли. Как мило!
Я сел. От шока я уже оправился и начал собираться с мыслями.
– Трудно поверить, правда? – Голос у меня, я заметил, звучал хрипловато. – Так уж устроена жизнь, Пэм. Безумно жаль Берни. Я понятия не имел, что у него шалит сердце, а ты?
– Нет. – Она закурила. – Я была на похоронах, не могла не пойти. Надеялась и тебя там увидеть.
У меня мурашки побежали по коже. Значит, она может разбить в пух и прах все наши россказни о падении в море.
– Я знаю, вы с Берни…
– Не будем о Берни, – перебила она. – Он умер. Давай лучше обо мне.
– С удовольствием, – подхватил я и без всякой надежды спросил: – Пэм, хочешь вернуться на старое место? Я могу это устроить.
– Как любезно с твоей стороны, Джек. Пожалуй, нет… мне хочется что-нибудь получше… теперь.
Итак, это шантаж.
У меня тотчас возникла мысль: она пришла одна, что, если убить ее? Может, это спасет меня от надвигающегося кошмара? Ну, допустим, убью, а куда деть труп?
– Чем я могу помочь, Пэм?
– Я разговаривала с Клодом. Он сказал, что ты вернул все деньги. От Клода я не дождалась помощи. Он посоветовал обратиться к тебе. – Пэм закинула ногу на ногу. – Берни собирался жениться на мне. Мы с ним получили бы миллион. Я не отказалась бы от миллиона.
Я кивнул:
– Кто же откажется?
Она стряхнула пепел на ковер.
– Я прожила пять дней в меридской гостинице «Континенталь». Там было скучно и одиноко, но так вышло, что мне повстречался Хуан.
– Ты всегда легко сходилась с людьми.
– Ну же, Джек! Ты плохо слушаешь: Хуан Аулестрия. Забыл? Он работает… раньше работал у Орсоко, теперь вспомнил?
В памяти возник высокий, худой мужчина с густыми, длинными волосами, скользкий как уж, и у меня упало сердце.
– Хуан был очень добр ко мне, – продолжала Пэм. – Он приехал со мной, мы остановились в «Хилтоне». Он посчитал, что будет тактичнее, если сначала я повидаюсь с тобой, а уж после он. – Ее алые губы разомкнулись в подобии улыбки. – Хуан на редкость тактичный человек.
Мне надоело играть в кошки-мышки. Я у нее на крючке – это ясно. Хорошо еще, что у меня хватило ума не пристукнуть ее. Аулестрия куда опаснее, чем она.
– Хватит лирики, – сказал я. – Говори дело. Что надо?
Она вынула из сумочки и кинула мне на колени конверт.
– Взгляни, Джек.
В конверте лежали четыре хороших фотографии обломков «кондора» в джунглях. В принадлежности самолета сомневаться не приходилось. Его название и номер были отчетливо видны на фюзеляже. От четвертой фотографии я помертвел. На ней был запечатлен труп Эрскина с лужей крови вокруг головы.
– Вряд ли тебе непонятен смысл этого снимка, но на всякий случай спрошу: почему, интересно, в момент катастрофы Гарри оказался не в кабине?
Я положил фотографии на стол.
– Что еще? – спросил я, закуривая сигарету. Удивительное дело, но у меня совсем не дрожали руки.
– Разве мало? – насмешливо повела она бровью.
– Ты рискуешь навлечь на свою голову неприятности. Ведь и ты участвовала в угоне.
– Пойди докажи. У меня был роман с Берни. Он велел мне ждать его в Мериде. Я и понятия не имела, что там замышляет ваша троица. В случае чего, Хуан собирается сообщить в страховую компанию.
– Ладно. Каков размер отступного?
– Пятьсот тысяч – моя доля денег Берни.
Читать бесплатно другие книги:
