Мой идеальный смерч. Часть I Джейн Анна

– Когда ты решила меня разыграть, о партнерстве забыла напрочь, – с укором произнес он.

– И еще я твоя Клубничная фея. Из-за любимой страдаешь?

– Да, – коротко и правдиво отвечал Дэн. – Я не хочу об этом говорить.

– Не хочешь – не надо, – обиделась я, подумав, что он не доверяет мне.

Отряд моих разноцветных мыслей-головастиков принарядился в зимние шапки и шарфы и, взяв миниатюрные лопаты, пошел копать снег в соседнем ледяном мире, чтобы насыпать его между мной и Дэном, чтобы потом залить водой, дабы снег превратился в лед между нами.

– Почему ты мне не доверяешь? – заело меня. Мы ведь ночь вместе провели!

– Вспомни позавчерашнюю ночь, – отозвался парень, витая где-то в другом месте.

Минут десять мы просидели, не проронив ни звука и не глядя друг на друга. Я злилась на себя за свой поступок – ладно, ладно, он был недальновидным и идиотским! Он тоже злился на меня, хоть и сидел невозмутимо. А еще я злилась на его друзей, на своих друзей и на Смерча, еще на Никиту, но злость на Князеву затмевала разве что только нелюбовь к англичанке.

– А, да, Мария, я переслал тебе на почту логин и пароль почтового ящика твоего Клары, – нарушил молчание Дэн. – Пароль от его аськи и пары мест, где он еще зарегистрирован.

– О, наконец-то! – обрадовалась я такому шикарному подарку, предвкушая, как смогу залезть во все тайны Ника.

– Но там нет ничего интересного. Клара – скучный и до ужаса приличный, – тут же разбил мои ожидания Смерч. – С чтением сообщений хуже – их мне пересылает друг. Но, поверь, и там нет ничего необычного.

– А сюсюканья с Князевой есть?

– Немного. Твой Никита парень не эмоциональный, и его сообщения не изобилуют «солнышками», «котеночками», «малышами» и прочей сладкой ерундой, а также признаниями в вечной любви.

– Что, тоже такое не нравится? – спросила я. Терпеть не могу, когда парочка излишне сюсюкается. Брр…

– Да, это часто звучит пошло, – задумчиво ответил Смерч.

– А ты своих девушек как называешь?

Смерч посмотрел на меня, как на малолетнего ребенка, решившего выведать у родителей, как на свет появляются детишки, и сказал:

– По именам.

– Как меня? – обрадовалась я.

– Да, Бурундук.

– Меня зовут Маша, – плотно сжала я губы. Неужели трудно запомнить? А он продолжал:

– Называть человека, которым дорожишь, всеобщим «котеночком» неинтересно.

– Интересно придумывать что-нибудь типа «Морская» или какая-нибудь там еще? – спросила я. Его лицо не дрогнуло, но взгляд, которым меня одарил Смерчинский, мне не понравился.

– Это ты много чего выдумываешь, Маша.

Кто я для него: Маша или Бурундук все-таки? По именам он зовет своих многочисленных подружек, а специально что-то придумывает для тех, кто ему дорог? А я что, где-то между этими двумя категориями? Спросить, что ли?

Нет, спросить не могу. Подумает, идиот, что он мне нравится или еще что-нибудь в этом роде.

Снега натаскали достаточно и знатно полили его водой из шланга.

– Кстати говоря, ты, умник-разумник, когда всем скажешь, что мы не пара?

– Когда? – задумчиво протянул парень.

– Ты вообще сделаешь что-нибудь?

– Тебе не кажется, что это немного поздно? Нам уже все равно никто не поверит, – спокойно отозвался Дэн. – Судьба нехорошо перетасовала колоду, и нам с тобой, играющим в паре, выпали плохие карты.

– Что за глупости.

– То, что мы якобы пара, будет нашим прикрытием от Ольги и Никиты. Они точно не смогут нас ни в чем заподозрить, – решил вдруг Смерчинский. – Оставим все как есть.

– Я не буду корчить из себя твою девушку, – заявила я тут же.

– А этого и не нужно. Поверь, Чип, те, кому нужно будет, сами сделают правильные выводы, – вымученно улыбнулся Смерч. Что-то наш ветерок до сих пор в себя прийти не может. Стыд? Какой стыд? Нашел дуру! Может быть, в его башке у Гоблина Морская богиня что-то типа позывного? Спьяну принял меня за нее и в любви признался. Хо-хо, если бы я перепутала Дениса и Никиту и призналась бы первому в своих сильных чувствах, то сейчас тоже бы сгорала от стыда. К тому же этот мелочный Смерчинский как-то таки заставил мою душу испытывать что-то похожее на раскаяние за содеянное. Память услужливо подбросила кадр из прошлой ночи, когда я утешала этого красавчика-болвана, рассказывая ему басни про фей, и стыдно стало еще больше.

Пару минут мы опять сидели молча. Я допивала его «спрайт» и зачем-то разглядывала ящерку, вытатуированную на его шее. Изредка мой взгляд перебегал на его плечи или руки, на лицо. А Дэн смотрел в окно, чуть выше моей головы. Вроде бы спокойный, как статуя, но несколько раз он едва слышно вздохнул, и я еще больше занервничала.

– Кстати, новое свидание Ольги и Ника намечается на субботу, – продолжал Дэн. – И я знаю, где и во сколько.

– Ого! А это значит… – я многозначительно замолчала.

Мы встретились глазами и синхронно коварно улыбнулись, поняв друг друга с полуслова: мы продолжим свою миссию по спасению нашей любви. Все-таки тонкий лед между нами, неожиданно появившийся сегодня, растаял, и орел, прохаживающийся по нему, едва не утоп в веселом весеннем прозрачном ручейке.

– Я обожаю тебя за понимание, – произнес Смерч. Я скромно пожала плечами. Мол, да, я такая.

– Ой, они даже улыбаются одинаково, – восхитился кто-то, хихикая над моим плечом.

– Прикольная пара, такая необычная…

– Классные ребята.

Я оглянулась и увидела за столиком рядом с нами трех девчонок. Все три клуши с благоговением глядели на Смерча (часть их восторга распространялось и на меня)

Люди действительно делали те выводы относительно нас, которые были удобны им.

– Пить хочется, – вздохнул Смерч, глазами ребенка-ангелочка глядя на пустую бутылку, содержимое которой уничтожила я. – Так пересохло во рту… – он тяжко вздохнул.

«Ничего, слюны накопи и напьешься», – хотела, было, сказать я ему, но меня опередили.

Зато одна из его персональных фанаток достала из сумки сок и торжественно вручила его Денису со словами:

– Вот, возьми, у меня лишний!

Естественно, Смерч взял. Еще и спасибо сказал так, что девушка чуть не расплылась лужицей восторга. Он вообще, по-моему, неосознанно с девицами заигрывает! При живой-то мнимой девушке!

– Как сок может быть лишним? Почему у меня нет с собой лишней пачки сока или лишней бутылки, а у кого-то есть? – рассуждала я, зорко следя за тем, как пьет Смерч и, не отрываясь от него, глядит на девушку, угостившую его. Его наглый взгляд мне не нравился, поэтому сок я у него вырвала со словами:

– Хватит пить, своей девушке оставь. Лопнешь.

– Это ты лопнешь… – обиделся он. Я слишком резко выдернула сок, и теперь стол, лицо и даже светлая футболка Смерча оказались забрызганными оранжевыми каплями.

– Ой.

– Эй, ты чего? – возмутился он. Я не растерялась, быстро достала из рюкзака влажные салфетки и, вытянув вперед губы трубочкой и издевательски сощурившись, стала вытирать ему лицо, приговаривая:

– Забрызгали маленького! Давай маленькому усики утрем.

Брюнет отобрал у меня салфетки, и, пока он приводил себя в порядок, я с большим трудом (чтобы ему не оставлять) допила злосчастный апельсиновый сок.

– Видите, какой у меня парень заботливый, девчата? – придвинулась я поближе к Дэну и положила ему руку на шею. – Даже сок мне оставил. Мой ненаглядный мачо.

«Мачо» не понравилась такая формулировка, и вообще мои действия. Он попытался от меня отцепиться, но у него этого не вышло.

– Какие у вас отношения милые, – нерешительно произнесла угостившая Дэнва девушка.

– Еще бы! Мой пупсик вообще парень приятный. Да? Вы же его знаете? Это тот самый Смерчинский, Лаки Бой, Дэн и еще много кто, – вещала я, больно потрепав Дениса по волосам. Потом, подумав, подула ему в ухо и положила голову на плечо.

– Машенька, перестань при людях себя так вести, – не переставая улыбаться, попросил Дэн.

В ответ я обняла его сразу двумя руками. Тогда он решил действовать моими же методами, и, обняв меня в ответ одной рукой, вторую по-хозяйски положил на колено, и заявил:

– Мое солнышко такое ласковое со мной. Правда, котеночек?

– Оглобли прочь, – пихнула я его локтем в живот. За это Дэн издевательски поцеловал меня в макушку и положил ладонь уже не на колено, а на бедро со словами:

– Р-р-р, какая ты сегодня игривая…

Пара недвусмысленных поглаживаний, и я, изволочившись, укусила его за предплечье.

– Черт ты паршивый, – прошипела я Дэну на ухо. Девушки изумленно наблюдали за нашими действиями. И не только они. Компания юристов, да и только что пришедшие студенты, человек десять, не спускали с нас глаз.

– Нет, ты определенно сегодня очень игривая, – прищурился парень, как кот. – Просто сводишь меня с ума.

– Я просто вся горю… от страсти, – с перекошенной улыбкой ударила я его по ноге своей ногой.

– Действительно, страстная, – прошипел он уже не столь добрым тоном и усадил к себе на колени, применив силу.

– Ну ты подписал себе смертный приговор, Смерчинский, – тихо, но выразительно произнесла я.

И вы еще спрашиваете, почему нас потом называли странной парочкой?

Да потому что мы постоянно вели себя так! Неестественно для влюбленных. Шумно, бурно, с переменным выяснением отношений. Очень глупо, неромантично, смешно. Откуда мне было знать, что мой организм так реагирует на первые чувства, зарождающиеся в душе или где там они смеют зарождаться? Откуда Денису было знать, что таким поведением он только подстегивает интерес орла к играющему с ним дикому смерчу?

Мы то целыми днями не виделись и даже проходили мимо друг друга в университете, просто кивнув или помахав. То вдруг постоянно торчали вместе, не отходя друг от друга ни на шаг. То непонятно над чем смеялись, как укуренные травой, то начинали серьезно о чем-то беседовать, то вдруг нас пробивало на объятия (это случалось редко, но на виду у всех – как по заказу неизвестных мне высших сил). И тогда всем казалось, что в наших объятиях ужасно много нежности. Посторонние же не знали, что мы с этим наглым чокнутым «брюнетом с приветом» становились хорошими друзьями, объединенными общей целью, и мы не стремились посвятить всех в наши коварные планы.

Да, все вокруг были уверены, что мы оба без ума друг от друга. И его друзья, и мои, и даже преподаватели. И все они считали, что в виду того, что и я, и он личности особые, свободные, творческие (не понимаю, с каких это пор я стала творческой), мы и выражаем наши чувства в соответствии с нашим мироощущением: нестандартно то есть.

Нестандартно мы порезвились и в столовой. Закончилось наше веселье тем, что я с силой толкнула в грудь Смерча, пытавшегося меня поцеловать, он со смехом свалился на пол, но потянул меня за собой. Вообще-то лежать на нем было приятно, но я быстро вскочила под изумленные взгляды наших соседей и соседок, а Дэнни затеял забавную игру – решил поймать меня за ноги и вновь утащить на пол к себе. Пришлось побегать от него вокруг круглого столика, перепрыгивая через стулья. Естественно, я опять упала – из-за ног девицы, угостившей Смерча соком.

– Вандалы! – взвизгнула буфетчица, до того спокойно читавшая книгу у прилавка. – Укурки университетские! Вы че делаете?!

– Тетя, мы играем! – выдал ей Дэн и почти поймал меня за лодыжку. Я отпихнула его и поползла к столику.

Когда в помещение столовой хлынула первая волна оголодавших студентов, их взору представилась дивная картина: на полу, почти что под столом, не в силах перестать ржать, развалился Дэн, а я с ногами восседаю прямо на столе и гневно высказываю ему все, что думаю о нем и его тупых играх. За прилавком, явно привлекая к себе внимание, стоит работница столовой и стучит по пустой кастрюле поварешкой.

Народ чуть-чуть удивился, а может быть, и не чуть-чуть, и мигом достал сотовые телефоны, заразившись модной в наше время привычкой запечатлевать все происходящее на камеру.

Я и Сморчок тут же резво поднялись на ноги, перестали лыбиться, теперь уже я схватила его за руку и поволокла к выходу. Выяснять отношения мы продолжили только в парке около здания университета и проторчали там пару часов. Чтобы меня успокоить, синеглазый открыл свой ноутбук, и мы вдвоем залезли в почтовый ящик Ника, а также на все те сайты, где он бывал. Как партнер и говорил, ничего примечательного из его личной переписки я не узнала, чем и была сильно расстроена. По сотовому телефону Никита тоже не писал ничего особенно интересного. С Ольгой он переписывался очень часто, но до «котенка», «солнышка» и прочего не опускался. Пару раз назвал ее милой, а еще писал приятные комплименты, показав себя истинным джентльменом, которому были чужды приторность и сахарная сладость в отношениях.

– Какой же Ник у меня классный, – мечтательно сказала я Дэну. – Не то что твоя Троллиха.

Парень только глаза мученически понял к небу.

– Ольга – эталон женственности, Бурундук.

Я с умным видом покивала. Тоже мне, знаток женщин.

– Да ты максимум, что можешь оценить, это здесь, там и тут, – я красноречиво указа ладонью на бедра, потом на талию и на область груди.

– Тут я оценил, – сообщил парень мне тут же с плотоядной улыбкой старого развратника.

– А ты знаешь, что твоя Гоблинша ведет двойную жизнь? – с некоторым ехидством спросила я, как-то не задумавшись, что это сообщение может поразить Дэнва прямо в его донжуанское сердце.

– Что ты имеешь в виду под этими словами? – говоря это, брюнет, не спрашивая разрешения, улегся на лавку и уложил голову мне на колени. Я взглянула в его лицо и машинально потрепала по волосам, как любящая хозяйка своего породистого пса с шелковистой шерстью.

«Хороший мальчик, хороший мальчик!» – набросили тут же очередные надписи два дежурных головастика.

– Она у нас мадам раскрепощенная, – отозвалась я и поведала все, что сказал мне Димка о Князевой.

– И что? – равнодушно спросил Смерч после моего красноречивого рассказа. Кажется, для него это не было тайной. Жалко, а я так хотела видеть его вытаращенные от удивления глаза.

– Как что? – поразилась я. – Твоя принцесса оказалась не принцессой, а оторвой, а ты и ухом не ведешь!

– Малышка Ольга может делать все, что хочет. В пределах разумного, разумеется. Это ее жизнь, и я уважаю ее увлечения, – проговорил он.

– Да как так?! – возмутилась я. – Да если бы мой Ник оказался на самом деле не тем, кем его считаю я, я бы мигом его разлюбила… наверное.

– Тогда ты не любишь его вовсе, – возразил Дэн и резко встал, приблизился ко мне так, что расстояние между нашими носами было не больше десяти сантиметров, и ответил хрипловатым манящим полушепотом:

– Любишь человека за все, что в нем есть, а не за то, плохой он, хороший, или за то, что одевается стильно. Чип, ты совершенно ничего не понимаешь, – он ткнул указательным пальцем мне в лоб и опять улегся на мои колени, явно перепутав их с подушкой.

– То есть ты знаешь, что она может быть другой? Не скромной вежливой леди?

– Да. Я все знаю про Олю. – Увидев вопрос в моих глазах, он с улыбкой, впрочем, какой-то кривоватой, добавил: – Ведь я люблю ее.

– А откуда?

– Что за странные вопросы, Чип? Знаю, и все. Откуда ты знаешь, что Клара любит зеленый цвет?

– Не зеленый, а красный его любимый цвет, – машинально поправила я парня.

– Вот видишь, знаешь же откуда-то, – отозвался он, одновременно что-то печатая в мобильнике. – Так и я… собирал о малышке сведения. По крупицам.

– Партнер, почему наша жизнь такое дерьмо? – он взлохматил прическу и по своей идиотской привычке прикусил собственное запястье. Сильно – на нем даже красные следы зубов остались. Нет, он точно вампир. А я – маленькая беззащитная Мэри-Сью, то есть, конечно, прекрасная и умная принцесса из волшебного мира…

– Можешь и меня покусать, – издевательски протянула я ему руку, предварительно обтерев об себя. – Она чистая.

Дэн осторожно взял меня за запястье, но не укусил – за это бы я ему точно в зубы дала, а поцеловал, едва касаясь кожи губами,– теплое дыхание легонько защекотало тонкую кожу, под которой вились едва различимые ниточки вен. Я смутилась, вырвала руку и тут же обтерла ее о белую футболку Смерча.

– Ты чего, опух, малыш? Кто тебе разрешал?

Лицо Дэна на секунду осветила мальчишеская озорная улыбка. Как же! Доволен своей выходкой!

– Твои глаза, – ответил он.

– Воу, – только и сказала я. – Ничего себе. А я и не знала, что ты общаешься с моими глазами.

Он не ответил, опять только завздыхал.

– Что такое? – не понимала я причину его вздохов.

– Нет, серьезно, почему жизнь такая несправедливая штука? – улыбка пропала, как будто бы ее и не было. Я покачала головой.

– И это говорит здоровый, умный, красивый, обеспеченный парень, которому даже армия не светит. Ты сам цел, родители здоровы, с друзьями порядок. Ну как порядок, – замолчала я на минуту, вспоминая его чокнутых шляпников. – Психически с ними явно что-то не так, – поправилась я, – но вообще они в порядке. Короче, друг мой, ты пафосен, как моя пятка. Что с тобой сегодня?

Он промолчал, но я поняла, почему Смерч грустит, – неразделенная любовь, чтоб ее… Парадокс – в Дениса влюблены многие, а та, в которую влюблен он сам, отдала сердце другому.

«Нашему Никите!» – закончили мысль головастики и печально завздыхали. Я тоже едва слышно вздохнула.

Эй, Сморчок, не грусти! Да добьешься ты своей Олечки!

Я легко вскочила на ноги, опустилась перед Дэном на колени, не боясь запачкать их в траве, шутливо опустила локти ему на ноги и сказала важно, как королева планеты:

– Хватит страдать по Князевой, она этого не стоит, поверь. Тебе опять нужна помощь Ванильной феи.

– В прошлый раз она была Клубничной, – прекратил ныть парень, с интересом глядя на меня.

– А, точно. Какая разница?

– Ваниль и клубника – это большая разница.

– Затыкай фонтан жалоб, посмотри на меня. – Я состроила рожицу, – и придумай следующий гениальный план.

– Мой Бурундук – самый лучший Бурундук, – засмеялся вдруг он. Его настроение моментально изменилось. Нет, только что он не притворялся – я чувствовала это, и орел это чувствовал, просто Дэн обрадовался моим словам. Его радость выдавали не только задорный смех облегчения, но и богатая мимика, и жесты. Даже отблеск солнечных лучей в синих глазах.

– А ты хотел бы быть со своей любимой? – спросила я вдруг, глядя на Смерча снизу вверх. Просто так спросила, чтобы скрыть некоторую неловкость. Ненавижу чувствовать себя неловко.

– Да, очень. Больше всего, – прошептал он серьезно, по-взрослому устало.

– Вот как? Тогда закрой один глаз, – велела ему я.

– Зачем?

– Закрой же.

Он покорно прикрыл глаз и с милым детским любопытством посмотрел на меня. И куда только делась эта мимолетная взрослость?

– Значит, хотел бы быть с ней вместе? – повторила я вопрос, усаживаясь на скамейку напротив него и болтая ногами.

– Очень, поверь.

– Размечтался, одноглазый! – сардонически захохотала я. Как я люблю эту дурацкую шутку, прямо до икоты! Дэн разочарованно выдохнул и надулся, и пару минут мы сидели молча, изредка бросая друг на друга взгляды: он – хитрые, я – настороженные, пока Смерчинский не полез в рюкзак и не вытащил жвачку. Он молча протянул ее мне, а я так же молча взяла угощение. Знаете, как мирятся детишки: вот тебе жвачка, самое дорогое, что у меня есть с собой, давай дружить до второго пришествия.

И мы еще целый час просидели на нагретой солнцем деревянной лавке – вместе, спина к спине, болтая о всякой ерунде, а над нами висело легкомысленное небо, по которому изредка проносились подгоняемые ветром тонкие, почти прозрачные облака, похожие на разорванную марлю.

А потом Дэн довез меня на своем мотоцикле до дома. И в этот раз никто из родственничков не увидел Смерчинского.

Все то время, пока Маша и Денис сидели на лавочке, весело что-то обсуждая, смеясь и время от времени подкалывая друг друга, на них, почти не отрываясь, глядела темноволосая девушка – та самая Таня, которая приходила посмотреть на девушку Смерча в компании подруг. Она тоже сидела на одной из лавочек, неподвижная, как статуя, и злая, как фурия. Кусты частично скрывали ее, зато она отлично видела парочку.

Серо-зеленые глаза гневно прищурились, губы сжались в тонкую полосочку. Видимо, девушке очень не нравилось, что эти двое проводят время вместе, да еще и так весело. Таня искренне считала, что на месте этой светловолосой вздорной выскочки должна быть она.

Дело в том, что Татьяна была влюблена в Дениса, влюблена уже довольно долго и по-настоящему сильно – по крайней мере сама она пребывала в полной уверенности, что это именно любовь, а не какие-то там симпатия, влюбленность или страсть. Хотя порой ей казалось, что это какая-то странная и даже болезненная одержимость. Одержимость своим идеалом, а именно таким казался ей Смерчинский. Совершенный человек. Единственный мужчина, о котором она мечтала. Не просто красивая кукла без мозгов и с поганым высокомерным характером, а человек с сильным сердцем, благородной душой и твердыми принципами. Искренний человек.

Именно таким представлялся ей Дэн.

Он, как самый настоящий смерч, ворвался в ее жизнь больше года назад, тогда, когда у Тани был не самый лучший период в жизни. На личном фронте не ладилось – лучшая подруга оказалась совсем не лучшей и соблазнила парня, с которым Таня встречалась, бизнес отца рушился прямо на глазах – а из-за этого рушились и его отношения с матерью, с учебой был напряг, а настроение все время прыгало на отметке «хуже некуда». Одна из подружек утащила Таню на день рождения к общей знакомой, чтобы та хоть немного развеялась. День рождения праздновали в общежитии, в небольшой комнатке, рассчитанной на трех студентов, в которой тем не менее каким-то чудом уместилось человек двадцать. В числе гостей был и Смерч. Как и всегда, он был центром всеобщего внимания и, кажется, создавал особую атмосферу студенческого праздника.

Таня, которая училась в том же университете, что и Смерчинский, конечно же, не раз и не два слышала об этом парне и часто видела его в стенах родной альма-матер, отмечая его привлекательную внешность, однако почему-то ей казалось, что Денис Смерчинский – что-то вроде разрекламированной товарной марки, логотипа, который всегда и везде узнают. Для нее Дэн был просто красавчиком с деньгами, вокруг которого крутится куча друзей. Однако в тот вечер, волею случая оказавшись в одной компании с Денисом, она вдруг поняла, что он совсем не такой. Смерчинский покорил буквально за несколько часов, не прикладывая к этому никаких усилий – просто вел себя так, как привык.

Посередине празднования Тане, как назло, стала названивать бывшая лучшая подруга, соблазнившая ее парня, и просить прощения. Девушка выскользнула прочь из крохотной комнаты и ушла на общий балкон, не замечая, что он уже занят. Ночная темнота умело скрывала высокого парня в капюшоне, который прислонился к стене.

Не видя Дениса – а это был именно он, Таня молча слушала подругу, которая рыдала и говорила сквозь всхлипы, что не хотела этого и что она совсем не понимает, как и почему случилось это предательство, свидетелем которого стала Татьяна лично.

На бывшего парня, кстати, Тане было уже наплевать – она и не любила его по-настоящему, просто симпатизировала, стала встречаться с ним только для того, чтобы был рядом друг и чтобы не быть хуже других. А вот то, как поступила лучшая и любимая подруга, которую девушка считала сестрой, в голове – и главное, в сердце! – не укладывалось. Подруга звонила и громко плакала, и Таня тоже плакала, только неслышно и почти без слез. Она твердо приняла решение больше не общаться с предательницей, как бы больно им обеим ни было. И когда подруга что-то вновь заговорила о своей вине, Таня просто сказала: «Пока, не звони больше» и отключилась. И только тогда она заметила «соседа» по балкону. Ей не хотелось, чтобы у ее слез были свидетели, поэтому она одновременно и смутилась, и разозлилась.

– А ты чего тут? – только и смогла проговорить Таня, опуская руку с мобильным телефоном и надеясь, что в темноте не видно слез.

– Воздухом свежим дышу, – дружелюбно улыбнулся ей Дэн, усаживаясь на перила. – И я пришел сюда первым, ты меня не заметила, – добавил он, видя, как брови Тани сдвигаются к переносице.

– А, вот оно что, – пробормотала девушка, собираясь юркнуть в дверь, но Смерчинский ее остановил.

– Ты кое-что забыла, – кивнул он на противоположный конец перил, где Таня оставила пачку сигарет, о которых уже совершенно забыла. Увидев их, девушка сухо поблагодарила Дениса и вернулась на прежнее место – она так нервничала, что ей дико захотелось курить. А свою эту плохую привычку девушка никак не могла побороть. В голове ее до сих пор стоял голос бывшей лучшей подруги, и Тане вдруг стало плевать, слышал ли что-то этот красавчик или нет. Это ее личное дело. Она украдкой утерла мокрые еще щеки и нервно закурила, зачем-то предложив тонкую женскую сигарету и Смерчу, – зачем, и сама не поняла. Тот отказался, зато предложил ей конфету. Каким-то совершенно невероятным образом, легко и непринужденно они разговорились, и Смерч отвлек Таню от грустных мыслей. Как у них вообще завязался разговор, Таня не помнила, зато до сих пор вспоминала, как вдруг ни с того ни с сего рассказала совершенно незнакомому человеку о своих неприятностях, а тот, сидя на перилах, слушал ее, не перебивая и очень внимательно. Как будто бы понимал, как важно ей, такой скрытной обычно и неразговорчивой, выговориться. Он не успокаивал Таню, не давал советов, а просто сказал:

– Ты справишься с этим, – он широко, как-то по-доброму, тепло улыбнулся ей, а после молча слез с широких перил и жестом предложил Тане сесть на его место. А когда помог ей взобраться на перила, стоял рядом, на всякий случай удерживая, чтобы она вдруг не упала вниз.

– Отсюда отличный вид, – сказал он.

– Твоей девушке повезет, – вырвалось вдруг у Тани в тот момент. Дэн только рассмеялся. Сильный, но теплый ветер вольно играл с его волосами и с выбившимися из прически прядями Тани.

– Думаешь?

– Да, – серьезно ответила Татьяна. – Ей очень повезет.

Парень неопределенно пожал плечами.

– Не знаю.

– Боишься потерять свободу?

– Человека, – ответил Дэн.

– А, может быть, у тебя уже кто-то есть? – решила прощупать почву очарованная парнем девушка. – Вокруг тебя ведь много девчонок.

– Не жалуюсь. Но это отношения на пару дней, – отмахнулся Смерчинский. – Эй, и не считай меня бабником! – в шутку погрозил он ей пальцем. – Я всегда предупреждаю о том, что не готов на более длительное общение. Я честный парень. Честно предупреждаю о том, что все будет нечестно.

– Предложи мне, – вдруг хрипло попросила его Таня с каким-то неясным волнением и со внезапной надеждой: а вдруг именно она станет той самой, которая будет не на пару дней, а надолго?

Смерч осторожно снял с ее волос заколку, и черные густые волосы девушки упали на плечи, но тут же стали игрушкой ветра – его порыв с радостью растрепал их.

– Не-а, тебе предлагать не буду, – отказался почему-то развеселившийся парень.

Хоть Дэн и крепко держал ее, но Таня все-таки упала – вниз головой, в любовь.

А потом на балкон ворвались их общие знакомые, и Дэн опять стал центром всеобщего внимания, но эти пару ночных часов, которые они провели вместе и за которые она докурила пачку сигарет, Таня запомнила надолго.

С тех пор они мало общались. Таня не была другом Дэна, хотя и стала общаться с ребятами из его большой компании, поэтому изредка они все же пересекались.

Представительницы прекрасного пола постоянно окружали Смерча вниманием, но Таня научилась не ревновать – она ведь знала, что они все временные. Девушка честно думала, что ей просто стоит подождать, не обращать внимания на череду всех этих красавиц, окружающих Дениса, и тогда она добьется его, главное – не отступать. То, что все вдруг разом заговорили о том, что у Смерча появилась дама сердца, очень встревожило, вернее, даже напугало Таню. Ведь ее любимый говорил, что у него не будет подруги много лет! А она появилась, откуда ни возьмись!

Впрочем, в шоке была не только она одна – Дэн Смерч нравился многим девушкам, и их возмущению не было предела. И кто только посмел занять сердце их идеала.

Если честно, Таня боялась увидеть девушку, которую выбрал в спутницы жизни Денис, думая, что это наверняка кто-то особенный, однако когда она увидела Машу – так звали выбор сердца Смерча, на какое-то мгновение злое изумление перекрыло ее ярость.

Обычная девчонка, третьекурсница в кедах, джинсах и голубой неформальной кофте с карманами и аппликацией кенгуру. Симпатичная, длинноногая, с чистой светлой кожей и хорошей осанкой, но никак не лучше остальных. Чем она так понравилась Денису, Таня не могла понять, однако она отлично осознавала, что ненавидит эту светловолосую девчонку с резкими движениями и громким голосом, которая сейчас весело смеется вместе с ее любимым.

«В ней нет ничего особенного! У нее ведь даже имя самое простое», – с обидой в душе думала она, издали наблюдая за Машей, что-то доказывающей Смерчу, размахивая руками. Денис только смеялся, с явным интересом глядя на девушку, а Таня, которую никто не замечал, сжала кулаки от злости.

– Алоха! – вдруг кто-то хлопнул девушку по плечу и уселся рядом с ней, заняв пол-лавки и широко расставив ноги, затянутые в синюю плотную и кое-где рваную джинсу модных штанов. Таня вздрогнула от неожиданности и обернулась на незваного гостя. На нее, лыбясь от уха до уха, смотрел черноволосый парень, которого Чип прозвала Челкой, – черные волосы закрывали пол-лица. Рядом на лавке стояла его зачехленная гитара.

– И тебе привет, – процедила сквозь зубы Таня.

– Чего одна тусуешься?

– Тебе-то какое дело? – не желала вступать в контакт с Челкой она.

– Смотрю – красивая девушка, и одна! Думаю, помочь ей надо, – отвечал вольготно развалившийся на лавке парень. Они с Таней были шапочно знакомы – естественно, через Смерчинского. Челка пробовал подкатывать к девушке, однако каждый раз она его отшивала. Зачем ей какой-то неформал с крашенными в черный цвет волосами и выпирающим кадыком, если есть такой замечательный, идеальный Дэнни?

– Чем ты можешь мне помочь? – поморщилась девушка.

– Могу составить компанию, – отозвался Челка. От него едва заметно пахло сигаретами, и девушке это не нравилось, потому что с недавних пор она бросила курить. Дэн ведь не курит.

– А можешь и не составлять, – отозвалась Татьяна, которую стал напрягать сосед.

– А я хочу составить, – не отступал парень.

– А если я не хочу?

Челка проигнорировал ее замечание, достал бутылку с колой и, заявив, что сегодня жарко, жадно приник к горлышку, с явным удовольствием глотая газировку. Таня, которая терпеть не могла подобные напитки, нахмурилась. Даже то, как парень пил, сейчас раздражало ее. Еще бы, кто будет в хорошем настроении, когда неподалеку твой любимый с другой сидит?

Увидев, что темноволосая девушка смотрит на него, Челка неправильно интерпретировал взгляд, прекратил пить и щедро протянул пластиковую бутылку ей.

– На, она еще холодная.

– Спасибо, я не хочу.

– Не хочешь, как хочешь, мне больше достанется, – пожал плечами Челка и опять приник к своей бутылке.

– Может, уйдешь все-таки? – не выдержала нервная Таня.

– Уйдем куда-нибудь вместе? – не терял надежды оптимистичный Челка.

Татьяна посмотрела ему в лицо с огромным недовольством.

– Вопросом на вопрос отвечать неприлично. И я с тобой не хочу никуда ходить. Ты мне не нравишься, – сказала она прямо и честно, однако молодого человека это не смутило. Она поджала губы и добавил: – Такие, как ты, мне не нравятся.

– А какие нравятся? – даже сейчас не смутился парень.

– Нормальные, – окинула его презрительным взглядом девушка. Неформалы были не ее форматом. Драные джинсы, кеды, футболка с логотипом какой-то мерзкой рок-группы, клетчатая рубашка, небрежно повязанная на поясе, проколотое ухо, наверняка еще и татуировка есть где-нибудь. Не такая милая, как у Дэна, а что-то или глупое, или пошлое.

– Нормальные – как кто? – дотошно уточнил Челка, покачивая ногой в такт музыки, – в одном его ухе торчал наушник. Таня его забавляла.

– Дай подумать. – Стала оглядываться, словно в поисках кого-то девушка. – Может быть, как Дэн? – кивнула она в ту сторону, где находились Смерч и его противная девушка.

– А, черт, Дэн, – явно не ожидал увидеть тут друга Челка и вдруг резко куда-то заторопился. После шутки в клубе они со Смерчем еще не встречались, хотя последний очень настаивал на личной встрече по телефону, сказав, что у него к Челке «большой важности дело». Черноволосый парень отлично понимал, что за дело к нему у друга, а потому на эту встречу не спешил, рассудив так – пусть Дэн сначала забудет розыгрыш, а потом и потусуются они вместе, глядишь, расправы и не последует.

– Ладно, красотка, пойду я. У тебя есть выбор – пойти со мной или остаться скучать тут одной, – еще раз попытал счастья парень, которому было скучно одному.

Вместо ответа Таня помахала Челке рукой.

– Как хочешь, – отозвался тот, забирая с лавки гитару.

Порыв ветра, который в этот достаточно теплый и солнечный день изредка трепал волосы прохожим и с силой гладил деревья по зеленеющим макушкам, запустил в волосы парня какую-то засохшую травинку. По бледным рукам девушки, одетой в платье без рукавов, – пиджак остался в аудитории вместе с сумкой, поползли мурашки, и она невольное поежилась. Челка заметил это и усмехнулся.

– На, – стянул с талии клетчатую рубашку он и ловко накинул на голые плечи Тани. – А то замерзнешь.