Мой идеальный смерч. Часть I Джейн Анна

Накинул и убежал, оставив Таню в оцепенении от такой наглости. Она даже замерла. От рубашки вполне сносно пахло сигаретным дымом и… вроде бы больше ничем. По крайней мере чем-то неприятным, хотя это было очень странно, потому как такой неприятный тип должен – нет, просто обязан! – иметь какой-нибудь отталкивающий запах!

А еще он не выбросила пустую бутылку из-под колы, оставив ее на лавочке, и выбрасывать ее пришлось девушке.

– Идиот, – прошипела Татьяна, снимая чужую рубашку, и тут же пожалела – ее по голым рукам хлестнул новый порыв ветра. Девушка посмотрела на наручные часы, тоненькой золотой змейкой обвивавшие запястье, и поняла, что ей пора. «Окно» заканчивается, и скоро начнется последняя пара, на которой нужно быть. Встав с лавки, девушка окинула Смерча и его дурочку, вновь над чем-то весело смеющуюся, внимательным взглядом. Ей не нравилось, что эти двое сидят спина к спине.

Дэн – ее! И как только эта девица посмела заявить на него свои права?

Отступать Татьяна не любила, а потому твердо решила, что избавит своего Смерча от этой Маши.

К четвергу Дэнв совсем ожил и, перестав грустить о своей неведомой Лазурной, гонял по всему универу бодрым и радостным милашкой. Я тоже почти перестала злиться на него, стараясь занять свои мысли или учебой, или Ником. Его я встречала пару раз, и даже здоровалась с ним и с его другом в очках. Когда я видела Никиту, мое настроение уползало вслед за орлом в мышиную норку, прячась от света. Потому что мне казалось, что Ник едва помнит меня, не больше. А вот когда на глаза попадался Смерчинский – а это происходило очень часто, – орел начинал нарезать вокруг его фигуры круги, садиться на плечо или прицельно старался нагадить на голову.

В четверг же наш местный красавчик и умничка порадовал меня во время большой перемены своим усовершенствованным сумасбродством. Он, конечно, на нарика не похож, но какие-то психотропные точно принимает. Недаром я у него какие-то пузыречки как-то в рюкзаке видела.

Он вломился в аудиторию перед второй лентой и, размахивая какими-то бумажками, стал звать меня к себе.

Я сидела рядом с Лидой и Маринкой и доказывала Чащину, что женщины куда более классные и умные существа по сравнению с жалкими мужчинами, когда увидела, как в дверях аудитории появился Дэн, облаченный в белую футболку с черно-бордовым аэрографическим рисунком и в джинсы. Он тут же стал мне махать, попутно улыбаясь моим одногруппницам, как звезда Болливуда. Чего всем лыбится, попугай?

– Чего тебе, Смерчинский? – крикнула я, не ожидавшая увидеть его сегодня. Встретиться мы договорились в субботу, чтобы вновь попытаться сломать свидание Троллю и моему Никите.

– Я юридически заверил наш договор, – отозвался он с ослепительной улыбкой, подходя ко мне и протягивая лист бумаги. Несколько десятков пар глаз уставились на нас с большим интересом.

– Что у вас за договор? – первым опомнился Димка. – Эй, Бурундукова, ты что, замуж выходишь, договорчик составили?

– Нас пригласите? – подхватил кто-то из его дружков.

– Свидетелем меня сделаете?

– Отпразднуем?

– Конечно, ребята! А сейчас я вынужден забрать мою девушку, – тем временем Дэн передумал показывать мне бумаги, взял меня за руку и уволок в коридор под улюлюканье пары обезьян.

– Чего тебе, псих помешанный? – уставилась я на Дэнва, на манер веера обмахивающего то меня, то себя своими бумагами.

– Это наш договор, – скромно потупил взор он.

– И что? Не смей его показывать людям. Засмеют, – занервничала я.

– Я его юридически заверил, – развязно провел Дэн листком бумаги по моей щеке. – Ты обнимешь меня за это, моя Клубничная фея?

– Чего ты сделал? – чуть не упав, я вырвала документы и убедилась, что они и впрямь юридически заверены каким-то недоделком, которому по ошибке выдали юридическую лицензию. – Что? Ты? Сделал?

– Заверил его юридически. Теперь мы несем ответственность за свои действия и слова. В нашем соглашении все прописано.

О, какими же эпитетами я наградила этого недоумка с копной шоколадных волос. Какой же я злой была и озадаченной вместе с тем!

– Почему я это сделал? – вещал между тем Смерчинский, прервав меня. – Чтобы уберечь наш план от провала. Ты нарушила едва ли не все условия нашего договора, Чип. Я хотел заверить наши партнерские отношения. Всего лишь.

– Всего лишь? Ты, дебил, ты что сделал? Как такое возможно? Какой кретин станет заверять ЭТО?! – разоралась я на радость тихонечко выползшим из аудитории одногруппникам. – Это противозаконно и вообще нелегально! Эй, – вдруг всмотрелась я в документы, в которых добавилось несколько пунктов, в том числе и санкции за нарушение соглашения, и прочая ерунда. – А почему у тебя два экземпляра? Мой ведь дома хранится!

Улыбка у Смерча стала краше прежнего.

– Понимаешь, Марья, ты перепутала и взяла с собой простой образец, неподписанный… Тот, с твоей подписью, оказался у меня, а роспись у тебя такая простая…

– Я тебя сейчас повешу, – протянула я руки со скрюченными пальцами к шее Дениса. – Нет, задушу. Выброшу из окна…

– Тихо, – вдруг произнес Смерчинский. – Там Ольга и Клара.

Я обернулась и тут же узрела разговаривающую напротив нас парочку. Никита, как всегда, одетый со вкусом и изысканно, внимательно слушал Ольгу, не сводя с нее глаз. А она, теребя его за ворот модного клубного пиджака, застенчиво вещала о чем-то.

Я тут же перестала ругаться и стала тихой, как церковная мышь во время проповеди.

– Мы пара, и мы без ума друг от друга, – почти не шевеля губами, проговорил партнер, пряча документы. – Иначе погорим.

Его слова меня отрезвили.

– Мой милый! – возопила я тоном душевнобольной, вышедшей на прогулку, и положила Дэнву на грудь руку. И вовремя – в это время нас заметила Ольга. Так как сегодня я еще не видела ее, мне пришлось улыбнуться (ну и желчная же вышла улыбка!) и крикнуть ей: «Привет!» Дэн только чуть склонил голову в знак приветствия.

– Я тоже тебя обожаю, – громко и внятно произнес Дэнв, обнимая меня. Сейчас орел с особым удовольствием нагадил бы на его противную голову.

– Ты мой котеночек, – точно таким же тоном отвечала я ему, стараясь посильнее ущипнуть за спину, делая вид, что крепко обнимаю его.

Наша парочка вновь завладела вниманием друг друга. Но изредка Оля почему-то глядела в нашу сторону.

«Че палишь?» – хулигански, аэрозолями, написали на большом мысленном экране мои мысли, став мгновенно бордовыми.

– Тебя ожидают штрафные санкции. За то, что ты напоила меня, – шептал он. А Князева все продолжала смотреть на нас. Так как я стояла напротив, одногруппницу мне было видно хорошо. Иногда мне казалось, что она, словно бы нечаянно глядя в нашу сторону, начинает загадочно улыбаться.

– Какие? – сквозь зубы спросила я.

– Я подумаю над этим, – пообещал Сморчок, не подавая виду, что ему больно от моих «нежных» объятий. – А документы заверял мой друг-юрист. И они имеют кое-какую силу, девочка моя. Надеюсь, больше глупостей совершать не будешь.

Наверное, он мне врал, но на какое-то время стало все равно. Приятно, когда тебя обнимает кто-то надежный, не так ли?

– Надеюсь, мы поженимся и ты станешь воспитывать троих наших детей, – отвечала я ему, не открывая глаз.

– Непременно, непременно. Я хочу четверых.

Подошедшая к нам староста, которая хотела сказать мне о том, что меня зовет преподаватель, даже дар речи потеряла.

Естественно, об этом она всем растрепала своим длинным языком…

Ненавижу сплетников.

И Смерчинского.

Следующий вечер тоже выдался славным, но нет, не погодой. Постоянное тепло и яркое летнее солнце уже стали привычным положением вещей в городе и в его окрестностях. Все дело было в событиях и в людях, которые меня окружали. Но надо отдать должное Дэну, в этот вечер он был совершенно ни при чем, и обвинить его я не могла. Это меня даже огорчило – ведь так удобно иметь рядом с тобой хорошего козла отпущения, чтобы вечно перекладывать вину на его длинные рога. Сморчок – козел, надо не забыть…

После пятничных пар – последних в этом семестре, я и сестренки-подружки дружно решили отметить это событие и не придумали ничего лучшего, как потащиться в кино, а потом заглянули в кафе-бар. Кофе покупать ни одной из нас не захотелось, поэтому мы заказали сладкое и мартини. Я все порывалась заказать еще что-нибудь алкогольное, но Маринка была категорически против. Она заявила, что напиваться перед сессией – плохой знак. А вот ее окончание мы здорово отметим, если доживем до тех дней, конечно. Пришлось согласиться.

После этого бара мы, чуть-чуть повеселевшие, решили прогуляться еще, не в силах расстаться друг с другом, и какими-то немыслимыми путями оказались у того самого моста МВД, на котором я недавно торчала в компании с Дэном. Громко хохоча и придуриваясь, мы стали слоняться по набережной, своим полубезумным гоготом отпугивая не только местную фауну в виде голубей, бестолковых воробьев и детишек, которых выгуливало старшее поколение, но и ко всему привыкших лиц без определенного места жительства, в изобилии выпрашивающих милостыню на ступенях моста.

– Во дурные девки, – пренебрежительно сказал один из них, артистично изображая несчастного калеку.

Я услышала, обернулась, хотела что-то сказать в ответ, но только открыла рот, как сидящий рядом с ним небритый «коллега» в старой кожаной куртке улыбнулся мне щербатой и очень дружелюбной улыбкой и помахал. Это был Ильич собственной ароматной персоной. Я тут же поспешила подальше от дэновского знакомого. Маринка и Лида, все так же хихикая, стали настойчиво интересоваться, что меня связывает с бомжем. А Ильич еще и крикнул мне в спину, подогрев их интерес:

– Парню-то своему привет передавай! Утек я в прошлый раз от урок бессовестных из буржуйского центру!

После этих слов мне, которая теперь вроде бы как несла юридическую ответственность за слова и действия относительно наших со Смерчинским действий, пришлось отбиваться от назойливых подружек с еще большей силой. Им приспичило узнать, что произошло между Дэнни, мною и «бичом в куртке», и девчонки помчались за мной. Я, удачно обогнув пару магазинчиков и летнее кафе, едва не врезалась в невысокую женщину в знакомом платке, курящую около того самого автомата с игрушками, в котором Дэн выиграл тигренка (я с этим зверьком даже пробовала засыпать, знаете, как девочки-милашки в кино, которые в постель всегда ложатся с мягкой игрушкой; но в результате синеглазый тигр мне надоел, и я с кровати закинула его на стол, едва не опрокинув лампу; только потом и уснула).

– Опять ты, – сварливо сказала женщина. – Шумная подружка идеального и ветреного.

– Извините! – отскочила я в сторону, увидев давешнюю гадалку с черничными глазами-бусинками. Она стояла напротив меня, недовольная, с прищуренным взглядом, и теребила в худых руках с пергаментной кожей свой мешочек с картами Таро.

Она к чему-то принюхалась, подумала мгновение и затушила свою сигарету, от едкого дыма которой у меня даже нос зачесался.

– Вновь я тебя встретила. Чего ты тут бегаешь?

– Машка! – добежали до нас слегка запыхавшиеся подружки на каблуках, которые в отличие от меня бегать не привыкли. – Что там у тебя с бомжом?

Гадалка многозначительно посмотрела на меня и только головой покачала.

– Куда ты умчалась от своих мамочек? – укоризненно спросила Лида и заметила гадалку.

– А это кто? – спросила она меня удивленно.

– Гадалка, – отвечала я ей тут же радостно. – Один раз мы со Смерчем тут гуляли, и она…

– Ага! – ткнула в меня пальцем подруга. – А нам ты все втирала, что с Дэном вас ничего не связывает! Врушка!

Пока я что-то пыталась ей объяснить, Маринка заинтересовалась персоной женщины в платке с хохломской росписью.

– Вы и правда гадать умеете? – спросила она своим обходительным голосочком.

– Научена такому, – кивнула худая женщина.

– А нам можете? – хором спросили мы с Мариной. Лида сказала что-то вроде: «О Господи, с ума сошли обе». Но ее слова остались проигнорированными.

– Могу и вам, – она внимательно оглядела нас троих черничными глазками, задержавшись взглядом на мне. Словно дыру в моем лбе сверлила. Мне стало чуточку неуютно. Но погадать и я очень хотела – кажется, эта тетка все-таки что-то может. Смерчу-то в тот раз она что-то сказала: про Лазурную, и про правила, и еще про что-то, мальчик аж в шоке был, хоть и твердил, что гадалки – туфта.

– Я на любовь очень хочу. А это дорого? – тут же поинтересовалась Марина.

– Студентки?

– Студентки, – потупила взор темных глаз с пушистыми черными ресницами Марина.

– Тогда для вас специальная цена, – произнесла гадалка.

– Еще бы, – усмехнулась Лида, настроенная скептически ко всему, чтобы было связано с магией. – С нас много не вытрясешь.

– Заткнись, – велела ей любящая сестра. – Так что там с ценой?

Женщина назвала цену, сравнительно небольшую, но нас устроившую, и «сеанс» начался. Даже Лида зачем-то согласилась.

– Разложу только на любовь, девочки, – вытащила откуда-то табуретку и коробку, заменяющую столик, гадалка в платке. Нам сесть она, вопреки логике бизнеса, подразумевающего вежливость к клиентам, не предложила. Видимо, ими костлявая женщина не дорожила. Зато мы обступили ее полукругом и уставились на карты, большие, прямоугольные, старые, с изображением на обратной стороне хищной птицы, раскинувшей крылья.

Орел внимательно изучал собрата на картах и стал кружить над ним, в надежде, что тот скажет ему ценную информацию или хотя бы элементарные слова приветствия – птицы же оба, как-никак. Увы, собрат молчал.

– Ты, – взглянула пронзительными глазами гадалка на Марину, в предвкушении уставившуюся на большие карты с непонятными надписями и символами. – Имя скажи.

– Марина.

– Хорошо, Марина, хорошо…

– Что хорошего? – встряла Лида и получила тычок в ребра с двух сторон.

Гадалка перемешала свои большие карты, что-то одновременно шепча, а потом ловко, как фокусник, разложила их в диковинном узоре.

– Мари-и-ина, – протянула она в задумчивости. – Пока ты одна-одинешенька. Но ждет тебя, Марина, любовь.

– И дальняя дорога, – прошептала Лида ехидненько, – ручку позолоти.

Кузина сердито посмотрела на нее.

– Любовь? Как интересно! И что там с любовью? – заговорила она с большим интересом. Пока что у нее, в отличие от Лиды, недавно познакомившейся с хорошим парнем, чье лицо было смазливым до большого неприличия, никого не было.

– Встретишь человека, предназначенного тебе свыше. Пока его не знаешь, – глухо заговорила гадалка.

– М-м-м… Как интересно! – обрадовалась подруга.

– Через нее встретишь, – кинула почему-то на меня быстрый взгляд женщина.

– Через нее?

– Через меня? – обалдела я. Братца моего она, что ли, встретит? Так у того свадьба в июне, уже поздно, вакантное место моей невестки занятно.

Видимо, гадалке надоело, что я и Лида все время встреваем в разговор, она внимательно посмотрела сначала на нее, а потом на меня, и, пока до нас не дошла очередь, мы с подругой ни разу не открыли рты, как будто бы она нас заколдовала. Честно слово – просто расхотелось что-либо вообще говорить, как отрезало это желание. И мы молча слушали ее.

– Через свою подругу встретишь любимого. Сначала не подумаешь, что свяжешь с ним свою жизнь, Марина, – пальцы женщины скользили по сальной поверхности темных загадочных карт, едва касаясь их. – Он совсем не взрослый. В душе как ребенок. Не ответственный. Не возмужал еще. Но этот точно будет твой, не сомневайся.

– А как я его узнаю тогда, если сразу не пойму? – с некоторым волнением спросила Марина, крепко сжав пальцы в замок.

– Не бойся, узнаешь, – обнажила в улыбке белоснежные зубы гадалка. – Карты говорят, его имя будет начинаться на букву «А». Алексей или Антон. Или еще кто на «А». Забавным будет твой парень. Вокруг него – любовь к творчеству. Вокруг него атмосфера творчества с самого детства. Он ребенок творческого духа. – Женщина провела рукой по воздуху, как будто бы незнакомец с именем на букву «А» стоял перед ней. – Потом ты утонешь в нем. Будешь искать в нем нежность и утешение. Глупостей только не наделай. И потом ребенка ни в коем случае не называй, как захочет твоя мама. Имя плохое будет.

– Ребенка? – потрясенно вздохнула Марина. – Это когда у меня ребенок появится?!

– Сама догадаешься, когда, не маленькая, – ворчливо отозвалась гадалка. – Две полоски от одной отличить сможешь. Да не бледней ты так – не завтра же у тебя это произойдет. – Она помолчала и добавила: – И еще – родители муженька и твои слегка конфликтовать будут. Не бойся: если через это пройдешь, то будет тебе счастье. И семейная гармония. Так, с учебой у тебя все в порядке будет. С родителями тоже пока все отлично, все здоровы. Да, проблем у тебя особых нет, только сердечные, любовные. Все, – резко смешала карты в одну кучу женщина. – Больше ничего не могу сказать.

Марина с косой улыбочкой отступила на шаг назад, явно не в силах переварить новую информацию. Я обняла ее за плечо, и подруга мне вымученно улыбнулась.

– Ты, скажи имя, – обратилась теперь гадалка к Лиде, улыбающейся, как волчица перед почти пойманной добычей. Она была уверена, что ее обладательница Таро не сможет шокировать, как Маринку. Лида была реалисткой.

– Лидия, – откинула со лба прядь черных волос девушка.

– Ли-и-идия, – опять тем же тоном протянула гадалка, и ее руки вновь ловко и быстро начали раскладывать карты – только уже в другой узор.

– Лидия, а вы ведь сестры с Мариной. – Гадалка не спрашивала, она утверждала. Сказать, что я удивилась, – ничего не сказать.

– Да, – кинула быстрый взгляд на кузину Лида.

– Не родные, но сестры, – вынесла уверенный вердикт гадалка. – Поэтому у вас и судьба похожа. Тебе вскорости тоже суждено встретить любовь.

– Неужели? – скептически склонила голову набок девушка. – И мне? Надо же.

– Да. Что, не доверяешь моим словам? Мне, собственно, все равно, но очень скоро встретишь мужчину. – Женщина на пару секунд замолчала, а потом выдала. – Фиолетовый. По этому цвету его узнаешь, девочка моя. Ох ну и упрямая же ты, сильная, с виду холодная. Да и он не сахар. Сойдетесь.

– Хорошо, что не голубой, – картинно вздохнула подруга.

Гадалка замолчала, подумала, пожевала губами и продолжила:

– Он изменит тебя, ты – его. Будешь счастлива с ним, хотя тебя ожидает много испытаний. Ты верная, уйдешь с ним. Вы далеко уедете, будут у вас неприятности. Но недолго. Главное – выдержать и не расставаться. Он темноволос и внешне не в твоем вкусе. – Гадалка вдруг захихикала, словно увидела что-то смешное. – Так. Он родился под восходящим Сатурном, в середине зимы. Но имени его пока не вижу. Значит, не надо тебе имени знать.

– А замуж я за него выйду? – спросила вдруг Лида, явно недовольная таким предсказанием. Ее и нынешний парень по имени Евгений устраивал. И родился он, кажется, в начале осени. А с кем-то там посторонним убегать ей явно не желалось.

– Выйдешь. Не скоро, – пообещала с уверенностью худая женщина.

– У меня сейчас молодой человек. Я что, расстанусь с ним? – сердито переспросила подруга.

– Ну да. Получается так. – Пожала плечами гадалка. – У тебя соперница есть. Шикарная блондинка.

– Не верю, – спокойно отреагировала Лида. Дальше продолжать эту тему она не стала. – А что у меня с учебой?

– Все легко и хорошо. У вас троих это удачный год в этом плане.

– Хоть что-то положительное. А что, и у меня дети будут?

– Когда-нибудь да будут, – не спешила с ответом гадалка. – Ах да, не увлекайся, Лидия, тем, что тебе настойчиво предлагать будут. Зависимая ты сильно.

– Че-го? – по слогам выговорила еще больше обозлившаяся подружка. – Что предлагать будут?

– Да не бойся, – неожиданно тепло улыбнулась ей гадалка. – Тебя жизнь немного поучит, и все успокоится. Фиолетовый тебе поможет, если ты его не оттолкнешь. К тебе летом деньги хорошие придут, жди.

– Да? – скепсису Лидии не было предела. – Что ж еще?

– Не вижу про тебя более, – вновь сгребла карты женщина и плотнее закуталась в свой расписной платок, как будто бы на дворе стояла тоскливая осень, а не теплая весна. – Теперь за тебя, шумная, примусь.

– Давайте! – загорелись у меня глаза. Девчонкам она столько всего интересного наговорила, теперь и моя очередь.

– А вы ведь не просто так начали общаться между собой, – вдруг выдала женщина. – Им двоим через тебя суждено найти судьбу, поэтому вы, разные девочки, и встретились. Если не ошибаюсь, – она мельком скользнула по картам затуманенным взглядом и добавила: – Три года назад.

– Мы поступили в один универ и попали в одну группу, – тут же с детским восторгом подтвердила я. Не то чтобы я безоговорочно верила ее словам, но все равно было интересно.

– Ни одна из вас не думала, что будет учиться именно там, где учитесь, – еще более уверенным голосом произнесла гадалка. Я вдруг вспомнила, что все мы при поступлении подавали документы еще на несколько факультетов, но почему-то поступили именно на искусствоведение. Лида первое время переживала и говорила, что потом все равно заочно будет учиться на юрфаке – факультете, к поступлению в который она усердно готовилась всю старшую школу.

– Это все судьба, говорю же. Ладно, имя твое – Мария?

– Да, – с замиранием сердца прошептала я. От взгляда женщины начинала кружиться голова и хотелось внимать каждому ее слову.

– Сейчас и тебе расскажу, шумная да любопытная.

– Ну я тоже любовь встречу? – жизнерадостно спросила я, с любопытством глядя, как карты теперь ложатся в полукруглый узор и для меня.

– Нет, – огорошила меня высказыванием гадалка.

Я чуть не подпрыгнула от возмущения.

– Как это нет?! Почему нет? Им – да, а мне – нет?

– Успокойся, – поморщилась гадалка. – Ты уже встретила своего единственного.

А, да, точно, мой Никиточка, как я про него забыла? Его-то я уже встретила. Ого, неужели мы будем вместе? Прикольно.

«Щастье-то какое!» – вывели огромными буквами головастики на плакате, от восторга выпучив глаза.

Орел уселся на плечо гадалки и с любопытством уставился в карты, ничего в них не понимая. Одна из карт нахально ему подмигнула.

– Только ты, девочка моя, ничего совсем не понимаешь. Запуталась, потому что глупая, – продолжала гадалка. – Но тебя будут вести вперед, к этому человеку. И его будут вести к тебе.

– Его зовут Никитой, да? – с надеждой спросила я и уселась на корточки перед гадалкой, чуть не стряхнув пару карт на землю.

– Оставь ты в покое своего Никиту. Он не для тебя. С тобой он не будет.

Орла самым наглым образом согнали с плеча, еще и обидное «кыш» прокричали вслед.

– Не для меня? А для кого? Для Тролля? – скривилась я, как от зубной боли.

– Не упоминай троллей около мостов, – глянула вдруг в сторону реки и моста гадалка, которую мне вдруг захотелось назвать ведьмой. – Не знаю, для кого твой Никита предназначен. Держись от него подальше, Мария.

– Вот как. Черт!

– Не упоминай черта, – строго сказала гадалка.

– Блин, вы им сказали, как им свою любовь найти, а мне где?

– И убери слова-сорняки из речи, – голосом учительницы по русскому велела гадалка. – С твоим связана буква «Д». Хороший человек. – Женщина зачем-то вытащила из колоды дополнительные карты. – Чистый, светлый, надежный. Полюбит – на всю жизнь. Ясно вижу тебя, обнимающую его за обнаженные плечи. Крепко.

– Спасибо, конечно, а поподробнее? – не хотелось мне обнимать за обнаженные плечи никого, кроме Ника.

– Поподробнее нельзя. Сама догадаться должна. Говорю же, подталкивают вас друг к другу. А еще карты говорят, что вокруг тебя много обмана и недоговорок. Прямо клещами в тебя вцепляются.

Я удивленно подняла брови.

– Но ничего, тот, кто обманывает, все тебе расскажет, – успокаивающим тоном произнесла женщина. – Как я и говорила, с учебой все хорошо. Не блистаешь ты, конечно, но все нормально будет. Ты не в теории блистать будешь, а в практике, позже. Свадьбу вижу какую-то. Погуляешь на ней. Лето хорошее тебе будет, но будешь много думать и скучать. Да… Остерегайся обманов. И неискренних людей, – внимательно всматриваясь в карты, произнесла гадалка. А потом тебе предстоит сделать выбор. Если правильный – быть тебе счастливой. Неправильный – упустишь счастье.

Я изогнула шею, чуть не ударившись лбом о приподнятые в странном жесте руки женщины со странными черничными глазами, и увидела на карте изображенного красивого юношу, стоявшего на развилке между двумя барышнями: слева роскошная блондинка в нежно-голубом платье, справа: молоденькая милая девушка в одеянии цвета морской волны. Над всей компанией завис на фоне схематичного солнца Купидон.

– Искушений не бойся, ищи. Ищущий, знаешь ли, найдет и успокоится.

– Я после таких слов точно не успокоюсь, – отвечала я.

– Ну, что могла сказать, то сказала, – отмахнулась от меня, как от мухи, гадалка. Но у меня к этой загадочной особе было множество вопросов.

– А помните, в прошлый раз я была с парнем, и вы ему кое-что сказали? – спросила я. – Про Лазурную, правила, еще какую-то муть… то есть информацию.

– На память не жалуюсь.

– А вы не можете мне рассказать, в чем дело-то? Что с ним? Что вы имели в виду?

– Не могу, – отрезала женщина с картами. – Если он сам захочет – он тебе и расскажет. Не лезь пока в его жизнь.

– Но вдруг мне судьбой предназначено его плечи обнимать обнаженные, – уставилась я на гадалку, – у него ведь имя как раз на букву «Д». Вы мне сейчас не скажите, а я потом ни с чем останусь. И будете виноваты в моей не сложившейся судьбе.

– Еще и наглая, – пробормотала женщина, бережно укладывая карты в мешочек. – Не могу сказать все равно. Только одно: в его жизни было две потери, постарайся не стать третьей. Выбери правильно, Мария. Аревуар, девочки. Некогда мне.

И все, больше ни слова она не проронила, резко встала, взмахнув подолом широкой юбки, подхватила свои более чем скромные пожитки и молниеносно покинула нас, ошарашенных такой информацией.

Я, Лида и Марина молча дошагали до ближайшей лавочки, на которой восседало двое влюбленных голубков лет четырнадцати, и нагло уселись рядом, изрядно потеснив их. Мальчик и девочка, трогательно держась за руки, предпочли свалить, уступив лавочку нам.

А мы тут же начали делиться впечатлениями. Как же много их у нас оказалось, подкрепленных крепкими словечками! Выяснилось, голова кружилась не только у меня одной – у кузин тоже. Да и перебивать гадалку они тоже почему-то не хотели.

– Она явно владеет какой-то силой! – заявила Маринка.

– Она просто имеет навыки уличного гипнотизера, и пыталась нас одурачить, чтобы ограбить, – заявила Лида, проверяя деньги.

– Она с приветом, короче, – отозвалась я, все еще не желая верить в то, что Никита якобы со мной никогда не будет! Вот же сказала эта карга дурость какую-то, зла не хватает. А ей еще и денег отвалили за «предсказания»!

Мы долго трещали, высказывая недовольство по поводу женщины с Таро, обвиняя друг друга в том, что решили погадать у уличной гадалки, а потом, постепенно приходя в себя, вновь стали хихикать.

– Итак, что мы имеем? – не переставая улыбаться, подвела итоги нашей «творческой» встречи с гадалкой Лида. – Марина у нас скоро залетит непонятно от кого. Меня бросят, и я встречу кретина со сложным характером, с которым сбегу, чтобы натерпеться от него проблем. А Машку все вокруг обманывают, зато своего любимого Дэнни она уже нашла. Но ей еще нужно сделать какой-то выбор.

– Одни только обнаженные плечи с ней рядом понятны и ясны, – хихикнула Маринка, почему-то изредка теперь прикладывая ладонь к животу, словно проверяя, нет ли там еще будущего ребеночка.

– И не находила я никакой любви! – запальчиво воскликнула я. – Задрали со своими плечами.

– А что, красивые сильные мужские плечи, руки и спина, что может быть сексу… – начала, было, томным голосом, Марина, но я перебила ее, воскликнув:

– Понятно, почему ты от кого-то там забеременеешь! Все мысли только об одном!

Марина погрустнела.

– Я не хочу никаких детей! Бред какой. Я вообще сначала карьеру буду делать, а дети – потом. Но. – Вдруг ее глаза расширились от страха. – Девочки, а ведь моя мама мне постоянно твердит, так, на будущее, что если у меня родится дочка, то ее непременно надо в честь прабабушки Ириной назвать, а если мальчик, в честь прадедушки, героя войны, Василием.

Я, как натура более впечатлительная, разинула пасть от удивления, а вот Лида только пожала плечами.

– У многих родители сами детей назвать хотят, не только тетя Таня. Эта гадалка – точно шарлатанка, я вам говорю.

– Да! Ты права! Почему это мне Ник судьбой не предназначен? А? – встряла я тут же. – Я тут ради него даже…

Пришлось замолчать. Договор есть договор. В глазах кузин совсем уж умалишенной тоже не хочу выглядеть, а они именно так будут думать обо мне, если узнают, что я и Дэн задумали.

– Что ты тупишь, доченька? – покровительственно приобняла меня Лида. – Какой Никита? Тебе же ясно сказали: твоя любовь имеет имя на букву «Д», и ты ее уже нашла, то есть вы уже встретились. И встречаетесь.

– Смерчинского зовут Денисом, и ежу понятно, что это он. И он твой парень! – подхватила ее сестра. – Не Димку же Чащина она тебе нагадала! А мне-то что делать? Мамочкам надо прекратить общаться с доченькой, чтобы не познакомиться со всякими там… – Марина поежилась.

Да, Лида и Марина сразу же подумали, что «чистый и светлый» и на букву «Д» – это Сморчок, и никто другой. Они мне все мозги промыли перспективами, которые открывает мне мое будущее с ним, раз уж я стала его официальной девушкой.

Чуть позже они шутки ради рассказали о нашем походе к гадалке одногруппницам, те поведали об этом кому-то еще и еще… В общем, механизм пересудов закрутился, и вскоре одной из университетских сплетен стало то, что я и Смерчинский едва ли не родственные души, предназначенные друг другу свыше, – это ведь сказала какая-то известная гадалка, к которой мы якобы ездили вдвоем, потому что хотели узнать о том, какое будущее нас ожидает. Как же тогда я рассердилась на Лиду и Марину, долго и с упоением орала на них прямо в стенах родного университета, который стал напоминать мне генератор сплетен всех сортов, и была остановлена Смерчем, пребывающем в хорошем настроении. Он, уже по привычке играя роль моего парня, обнял меня сзади, положил голову на плечо и отвалил в сторону только тогда, когда я пятерней треснула его по лбу. Вот он-то и сказал, что нам не стоит обращать внимание на все то, что говорят люди вокруг. «Будь равнодушнее, ведь я с тобой, а значит, остальное нам не важно», – сказал он мне, чтобы успокоить мою разбушевавшуюся натуру. Этими словами он окончательно покорил сердца подружек и подслушивающих девчонок из нашей и параллельной групп.

А вечером в пятницу мы, три дурочки, решившие погадать, до самого вечера проболтались по набережной, вволю поржали и чуть не познакомились с симпатичными ребятами. Почему чуть? Потому что нам не повезло: ребята были симпатичными неформалами с челочками набок, но в тот важный момент, когда мы уже готовы были перейти от хихиканий к называнию своих имен, на площади появились бритоголовые ребята в берцах и с брутальными лицами. Они явно кого-то искали, и неформалов как ветром сдуло – искали, наверное, их. Не жизнь, а сплошное разочарование.

Мы повздыхали, а затем, уже на последних автобусах, в сумерках, разъехались по домам, чтобы встретится только в понедельник, на зачетах.

Вечер пятницы прошел спокойно, размеренно и как-то удивительно. Нет, ничего не произошло, по крайней мере внешне все оставалось так же, как и было, но вот внутри меня что-то изменилось. Кажется, эти изменения начались уже давно, еще тогда, когда мы познакомились с Денисом, но именно в этот вечер эти изменения окончательно оформились, и я смогла понять их.

В какой-то степени это был поворотный для меня момент.

Я долго лежала в постели и много думала о том, что сейчас происходит со мной. Услужливые мысли-головастики торжественно поклонились мне и открыли занавес театра памяти, в котором я отчетливо увидела себя, первокурсницу, торчащую в этом же окошке и глядящую на белоснежные новогодние сугробы, освещаемые вспышками многочисленных праздничных фейерверков и салютов. Только что отбили куранты положенные двенадцать раз, и мне приспичило высунуть голову на холод, так, что на волосы стал падать легкий снежок.

– Я не знаю, любит ли он меня или нет, но пусть у него все будет хорошо, – улыбаясь, прошептала я в тот раз, и мои слова, превратившись в пар, растворились в морозе. – Ладно? Никит, пусть у тебя все будет так, как ты захочешь. Эй, воздух, донеси эти слова до Кларского Ника. Пусть знает и обратит на меня внимание! – и улыбнулась, потому что именно в этот момент во дворе компания молодчиков, бесшабашных и пьяных, запустила в воздух пару ракетниц, одна из которых чудом не залетела в гостеприимно распахнутое окно нашей соседки тети Веры. Ох ну и орала же она… как будто бы ей это ракетницей по мозгам настучали! А я и Федька, слушая препирательства соседки с молодчиками, загибались от смеха около окошка.

Снег все падал и падал, и я была уверена, что он вместе с прохладным воздухом донесет до глупого Кларского мои слова.

Я ни разу не плакала из-за того, что моя любовь была безответной. Потому что я никогда не считала это несчастьем и горем. Безответная любовь – тоже любовь. Никому не стоит рыдать из-за любви. Из-за нее можно только радоваться и смеяться. Честно!

Морозный новогодний пар стал олицетворением начала моих чувств, по-детски наивных и немного нелепых, но все же приятных.

Вырвавшись из теплого плена воспоминаний, я рывком встала с постели и подошла к окну, бросив взгляд на часы, – большая и маленькая стрелки только что пересекли отметку цифры двенадцать. Мне казалось, что в комнате душно, и ужасно хотелось вдохнуть свежий воздух, поэтому я рывком распахнула окно настежь и полной грудью вобрала ночной воздух, пропитанный слабым, но все же чувствующимся ароматом цветущих у нас во дворе яблонь. А после вдруг улыбнулась, глядя на спокойное темно-синее небо. Звезд было видно мало, да и полумесяц прятался за кучкой ночных клубочков-облаков, зато высь рассекал самолет, и я засмотрелась на него, провожая взглядом до тех пор, пока он не скрылся за крышами домов.

Забравшись на подоконник с подушкой в руках, я прижала ее к себе. Опять мне вспомнился Никита – в моем воображении он стоял прямо передо мной: спокойный, уверенный в себе, добрый и смелый. Я вообще часто думала о нем, а этим вечером поймала себя на странной мысли.

На самом деле, хоть я и была влюблена в Ника целых три года, я, кажется, так и не узнала точно, что он за человек. Быть может, я люблю вовсе и не его, а тот самый образ в голове, который придумала сама? Сама придумала, сама наделила определенными чертами характера, сама же назначила идеалом. Если это так, то, кажется, я не на верном пути.

Я еще крепче прижала к себе подушку. Что бы ни было у меня в будущем, я всегда с благодарностью буду вспоминать свою первую любовь, оставшуюся позади, и то, что я чувствовала, глядя на Никиту, все долгие, но веселые три года. Буду помнить все: то, как боялась пойти к нему и заговорить с ним, и то, как мечтала о нем, и то, как фотографировала его, прячась и хмелея от собственной смелости, и то, как мысленно разговаривала с ним перед сном.

С этими мыслями я погрузилась в царство Морфея, а через полчаса с воплем упала с подоконника на пол, перепугав мирно спящего рядом со мной котэ и брата, смотрящего в зале телевизор.

Звук новых сообщений от моих «доброжелателей» я даже и не слышала, а утром просто удалила, решив, что еще раз – и пусть с этими тупыми брюквами действительно разговаривает Смерчинский!

А потом мне опять снился пожар.