Хиромантия. Тайные линии судьбы Дебарроль Адольф

Всякий человек, увлеченный силою какого-либо желания, стремления или убеждения, имеет сильное влияние и на других людей. Его лучистая атмосфера приходит в сотрясение, так сказать, сгущается, электризует другие человеческие атмосферы и увлекает их за собой, помимо их воли и желания.

Бальзак в «Луи Ламберте» говорит: «Логика и простой вывод из его принципов открыли ему, что воля может накопляться в душе силой притяжения к центру и наоборот может исходить наружу и даже оставаться в материальных предметах. Сила человеческой воли может действовать на другую личность и проникать ее своим влиянием, если только она не будет ему сопротивляться. Приведем исторический пример: Марий и Кимвр, которому поручено было убить его, и т.д.»

Он говорит далее: «Гнев, как и все порывы страсти, действует электрически; явление гнева сильно влияет на присутствующие личности, хотя бы они были совершенно непричастны случившемуся. Мало ли знаем мы примеров, где человек, резко выражая свои стремления, увлекал за собою массы людей?..

Фанатизм и все другие человеческие чувства обладают живой магнетической силой. В некоторых личностях– это сила руки, увлекающей все на пути своем».

Вальтер Скотт говорит в своей «Демонологии»:

«Когда общее чувство опасности и огонь энергии оживляют одновременно сердца нескольких личностей, они составляют как бы электрическую цепь. Их можно сравнить тогда с музыкальным инструментом, все струны которого настроены в один тон и все звучат в унисон».

Тьер говорит в своей «Истории революции»: «Великие accoLuraiu™ возвышают нас, отрешают нас от нашей личности, влекут и соединяют нас с другими».

Бальзак, Вальтер Скотт, Тьер, сами того не подозревая, говорят о магнетической цепи. Эта волшебная цепь есть общий энтузиазм, который настраивает в один ток общие нервные, жизненные силы соединяющихся личностей; умеет возбудить этот единодушный восторг. Значит, повелевать толпой, миром, – это означает царить и управлять, стоять во главе всего мира. Это значит овладеть волей других, отнять ее и поставить им свою волю как высший закон; ваша воля сделает подчиняющихся вам вашими рабами, вашими прозелитами.

«Образовать магическую цепь – значит возбудить ток идей, разливающийся в известном кружке и поглощающий все посторонние идеи.

Эту магическую цепь можно образовать тремя способами: знаками, словами и прикосновением. Связанные между собой личности выбирают известный знак, символ силы в их верованиях. Так христиане познают друг друга в крестном знамении; масоны в световом треугольнике; магики – в микрокосме и т. д.

Магическая цепь, произведенная словами, изображалась у древних золотыми цепями, исходящими из уст Гермеса. Ничто не может сравниться с энергической силой красноречия; слово дает высшее разумение самым необразованным массам. Те, которые настолько удалены от оратора, что не могут слышать его слов, перенимают от других энергическое возбуждение и увлекаются восторгами толпы. Петр Пустынник потрясал Европу восторженным криком: «Так угодно Богу!»

Третий способ образовать магическую цепь есть прикосновение. Между личностями, которые часто бывают вместе, тут же обнаруживается личность, наиболее влиятельная, и самая могучая из всех воля вскоре поглощает все остальные. Прямое непосредственное прикосновение руки с рукой указывает на согласие, единодушие и потому употребляется как знак симпатии, дружбы. Энтузиазм, проведенный в общество пожатием рук и другими прикосновениями, производит магнетический ток».

Гений – есть тот, кто открыл новый реальный закон, и кто на самом деле обладает непобедимой силой действия и направления. Он может умереть, не окончив своего дела, но его воля, его стремление исполнятся после его смерти и даже сама смерть его бывает иногда ускорением его дела. «Когда я воскресну из праха земли, – говорил один вдохновенный маг, – я увлеку за собой весь мир».

Все проповедники, все ораторы, все публично обращающиеся к какому бы то ни было собранию люди знают могущество магической цепи, которая соединяет оратора со слушателями; впечатления говорящего – быстро передаются слушателям и наоборот: впечатления слушателей влияют на оратора. Часто этот общий энтузиазм увеличивается торжественными и сладкими звуками органа и благоуханием кадильного фимиама. Одно чувство овладевает всеми; самые неверующие покоряются общему умилению. В такие минуты совершаются чудесные обращения; в подобные минуты св. Винцент де-Поль силой своего слова заставил женщин высшего круга снять свои драгоценности для великодушного дела; они срывали с себя дорогие золотые цепочки, вынимали серьги из ушей, ожерелья с шеи, чтобы положить основание Дому Призрения Сирот, существующему и до сих пор. Бедный, незначительный священник сделал то, чего не сделал бы сам царь.

Актеры тоже хорошо знают магнетическое влияние публики. Один из них говорил нам об одном из театров в Париже в следующих выражениях:

«В этом театре ложи на авансцене слишком выдвинуты вперед, они мешают симпатическому общению актера с публикой, и необходимы неимоверные усилия, чтоб поддержать его».

Последователь Парацельса и Агриппы не выразился бы лучше. Не достоин ли внимания этот факт, что в артисте говорит внутреннее понимание о том, что свободное течение магнетического тока задерживается этими ложами, как скалы выдвинувшегося в море мыса задерживают волны морские и не допускают их изливаться в тихий залив, огражденный ими?

Если зала театра пуста, зрители скучают и охлаждают таким образом самого страстного актера.

Смех и зевота одинаково заразительны.

Шарлатаны обыкновенно собирают около себя круг слушателей в начинают говорить тогда только, когда целая толпа окружает их; они знают на опыте, что не произведут никакого эффекта на изолированных зрителей. Но как только вокруг них составляется тесный кружок, сейчас же образуется магическая цепь и вот с барабанным боем раздается его резкий голос и благодаря своему яркому костюму, своим широким жестам, поражающим взор, он магнетизирует зрителей; самые злые насмешники поддаются на удочку и кончают тем, что решаются купить на пробу какое-нибудь лекарство, исцеляющее всевозможные болезни: «Что ж не купить, – рассуждают они, – можно попробовать; откуда знать, может быть, и правда; да и стоит-то сущие пустяки».

Если вы даете обед друзьям за круглым столом, удовольствие делается общим и мало-помалу становится все живее и увлекательнее. Если в середине сядут две особы в дурном настроении, никакие усилия не восстановят магнетического тока, потому что цепь порвана и нет прежнего единодушия.

Если произошло соединение идей в одном фокусе, они образуют одну громадную волю, и между людьми участвующими в этом союзе, устанавливается магнетический ток, который мы называем в обиходе «обменом идей», и тот, кто угадал необходимость этого обмена и сумел дать ему направление, принимает на себя всю инициативу дела и даже делается иногда царем.

Планетный ток, проникнутый единодушными стремлениями нескольких личностей, передает их всем сочувствующим как бы силой электрического удара.

Прежде чем мы окончим наши заметки о каббалистике, мы считаем своей обязанностью сказать несколько слов о человеке, который удивлял весь Париж магическими чудесами. Юм заимствует свою силу в лучах планетного тока, или, иначе, в электричестве, которым ток насыщен; по мнению каббалистов, ток этот наполнен множеством стихийных, элементарных духов, которые охотно сообщаются с болезненными, нервными организациями.

Элементарные духи с давних времен признавались каббалистами. Сами отцы церкви признают их существование, придавая впрочем им божественное значение.

«Я смело утверждаю, – говорит Ориген, – что существуют божественные существа, управляющие миром; одно царит над землей, другое над растениями, третье над ручьями и реками, над ветром и дождем и т.д.»

По мнению каббалистов, элементарные существа служат переходной степенью от состояния косной материи до животного. Они не обладают разумом, но они привязываются к тем личностям, которые подчиняют их своей воле; они некоторым образом воплощаются в них, живут их жизнью и по воле человека, которому они служат, могут принимать различные формы, черпая их из планетного тока, если, как, например, у Юма, этот ток действует в избытке.

Юм, по нашему мнению, то же между людьми, что электрический скат между рыбами: после нескольких опытов его сила притупляется и ему необходим отдых, чтобы снова наполниться электричеством; то же самое происходит и с электрическим скатом. Можно сказать также, что этот человек – воплощенный вертящийся стол.

Есть геркулесы силы физической, есть геркулесы и силы моральной. Наполеон, соединял в себе военный гений тысячи людей, Виктор Гюго – гигант в поэзии, Гаварни, Бальзак – в философии, Александр Дюма – в фантазии, и каждый равен другому в области своей деятельности.

Юм – гигант силы электрической; он обладает магнетической силой множества людей, взятой совокупно и поэтому-то он может, по желанию, направлять ток и действовать им свободно: он перемещает мебель, открывает окна, разбивает столы, показывает множество рук, которые в сущности его же собственные руки, потому что принадлежат существам, ему подчиненным; он обладает необыкновенной магнетической силой; он может, говорят, как Казотт, видеть призраки в среде живых людей; он может, как известный сомнамбула Алексис дать точное описание особ, давно уже умерших; он может как Франциск Синий Чулок, о котором рассказывает Нодье, читать в лучах планетного тока все, что происходит за тысячи верст. Мы уже говорили, что все эти чудесные явления зависят от преизбытка астральнаго тока, который дает начало вдохновению, гению, фантазии. Мы разовьем эту систему впоследствии.

Фиванские отшельники постом и молитвой, изнурением тела достигали возвышения души своей над человеческим миром и получали дар видеть существа небесные. Этот факт имеет то же основание, что и предыдущий, различаясь только результатами. Горит ли дымный ночник, свеча или ослепительный электрический свет – все это явления одного начала: огня, изменяющегося сообразно составу горящего тела. Мы не знаем жизни Юма и не можем судить к какой сфере он принадлежит; мы берем из его жизни только одно важное доказательство нашей теории: наш мир находится в прямых сношениях с двумя мирами, находящимися вне нас: миром подземным и миром небесным.

Кажется, мы уже довольно говорили о каббалистике, мы не обещали прочесть курс магии; мы принимаем это слово только в его первоначальном значении, в смысле учености, мудрости.

Есть и другой род магии, порождение гордости человеческой, магии, которая хочет повелевать элементарными стихийными духами. Ее назы вают «черной магией». Но ее истинное на звание – безумие. Маги, по следам кото рых идем мы, – это те самые волхвы, которые, руководимые звездой, пришли поклониться младенцу Иисусу, лежащему в яслях, в пещере Вифлеемской.

Нам надо было только предварить нашу теорию хиромантии объяснением трех мировых сфер и влияния планетного, астрального тока. Мы сделали это как могли. Может быть, в некоторых местах мы даже перешли назначенные нами границы, но мы уверены, что читатель не будет на нас в претензии за это.

Мы закончим эти заметки несколькими словами, которые заключают в себе всю каббалистику: самая могущественная магическая сила – есть воля!

Первый принцип каббалистики следующий: что ты твердо хочешь сделать – то рано или поздно сделаешь, если только ты не требуешь невозможного.

Хиромантия основана на каббалистике; она найдена мало-помалу, после тщательных наблюдений и опытов в продолжении нескольких веков. Это наука основана на вычислении (calcul). Хирогномия возникла вдруг, без предварительных открытий. Несомненно, что все тайные науки существовали в древности, люди оставили их в забвении, но начертания их остались в планетном эфире и они вдруг, мгновенно, познаются высшими организациями.

Г. д'Арпентиньи говорит в своем предисловии: «Я присваиваю себе только ту честь, что я первый уразумел, какое обширное поле для изучения представляет эта наука, которую я предугадал или, – прибавляет он со свойственной ему скромностью, – может быть, открыл».

Анаксагор, говорят, тоже видел различные знаки на руках, выражающие различные наклонности человека.

Я спросил однажды г-на д'Арпентиньи, каким путем он открыл свою теорию.

«Вдохновением», – отвечал он мне.

И действительно, говоря таким образом, он совершенно подтверждал свою доктрину; у него чрезвычайно тонкие пальцы, а в магии объясня ется почему люди с тонкими пальцами более других подвержены вдохновению.

Мы говорили в предисловии, что изложение теории д'Арпентиньи не довольно ясно; мы прибавим здесь, что эта неясность зависит от того, что у автора книги длинные пальцы.

Длинные пальцы означают склонность к деталям, любовь к мелочной отделке подробностей.

Действительно, автор входит в самые мельчайшие подробности, прелестные сами по себе, но уж слишком прелестные, потому что отвлекают внимание от главной идеи, отодвигая ее на второй план.

Увлекаясь подробностями, он, кажется, забывает сам и заставляет и читателя забывать, что речь идет о хирогномии.

Между тем теория его не подлежит никакому coмнению; в пpoдoлжении семи лет, мы прилагали ее на ежедневных опытах, и нам весьма редко случалось ошибаться.

Но его теория непременно требует поддержки хиромантии, которая ее развивает и комментирует.

Д'Арпентиньи – человек с изящными манерами, прекрасный собою и в высшей степени скромный. Нисколько не выставляя себя вперед, он очень скромно относится о своем открытии. В обществе он просто умный, блестящий молодой человек и больше ничего. Придет время, когда на него будут смотреть, как на одного из самых замечательных и самых полезных людей своего времени. Вот как он дошел до своего открытия: В юности д'Арпентиньи жил в провинции и часто бывал в обществе, собиравшемся у одного соседнего богатого помещика. Этот человек имел страсть к точным наукам и в особенности к механике. Поэтому у него часто собирались геометры и механики. Жена его наоборот, по закону контрастов, страстно любила искусства и принимала только артистов. Таким образом у мужа и у жены были назначены особенные приемные дни.

Д'Арпентиньи, который не был ни механиком, ни артистом, участвовал как в том, так и в другом обществе. У него были прекрасные руки и он немало гордился ими, когда сравнивали их с другими и сравнение всегда кончалось лестными похвалами его рукам.

Он заметил, между прочим, что математики и люди, часто обращающиеся с железом, имеют пальцы узловатые, а пальцы артистов гладки и ровны. По его словам эти два общества признавали два совершенно различные рода рук.

Он был поражен странным этим контрастом: ему были нужны иные доказательства.

Он бросился отыскивать артистов и почти у всех встречал гладкие пальцы.

Он начал посещать кузницы, железоплавильные заводы, отыскивал геометров, арифметиков и везде находил в большей части шишковатые пальцы. С этого дня он разделил людей на две категории: на людей с гладкими пальцами и на людей с шишковатыми пальцами.

Он заметил у людей с гладкими пальцами наклонность к чувствительности, самопроизволу, созерцанию, мгновенному возбуждению, заменяющему расчет, каприз, способность к суждению с первого взгляда, а вместе с тем и стремление к искусству.

У людей с шишковатыми пальцами он, напротив, встретил способность к рассуждению, к порядку, расположение к цифрам, к точным наукам, каковы: механика, земледелие и архитектура, инженерное искусство, навигация – ко всему тому, что требует приложения разума, а не чувства.

Убедившись относительно этого пункта, он не захотел остановиться на нем; изучая, сравнивая и рассуждая, он пошел далее.

Все формы руки в их разнообразии имели для него значение, которое он признал только впоследствии. После многих исследований, достаточно многочисленных для того, чтоб он мог позволить себе сделать заключение, то есть после тридцатилетних занятий, он основал систему, построенную на фактах и пренебрег отыскиванием причин.

И к чему это служит? Нет логики увлекательнее и неумолимее логики фактов. Все оспаривают, исключая вещественные доказательства. А д'Арпантеньи почти всегда представлял эти доказательства.

Поищем объяснения его открытия там, где мы нашли доказательства хиромантии: в магии. И, исходя из нее, в трех мирах.

Вот почему в начале книги мы так много говорили о них. Мы уверены, что будем в полнейшем согласии с нашим изобретательным разумом.

Мы начнем с большого пальца, который соединяет в себе все черты или линии руки.

«Если бы и не было иных доказательств, – говорил Ньютон, – то один большой палец убедил бы меня в существовании Бога».

«Подобно животным, – говорит д'Арпантеньи, – мы имеем инстинктивную волю и инстинктивную решимость; но большой палец представляет только разумную волю, только разумное мышление и разумную решительность».

«Высшее животное в руке, человек – в большом пальце.

Большой палец у обезьян – весьма не гибкий, а потому мало или даже и вовсе не сопоставляющийся, многими натуралистами принимался только за движущуюся пяту.

Тогда как человеческий большой палец, напротив, поставлен и организован таким образом, что всегда имеет возможность действовать иначе прочих пальцев, в противном им направлении. Поэтому-то он и выражает, как уже сказано мною, внутреннее или нравственное чувство, которое мы противополагаем своему желанию, и наступающую причину противополагаемую увлечению наших инстинктов и наших чувств. Доказательств этого положения бесчисленное множество[15] ».

Здесь, как доказательства, д'Арпантеньи приводит идиотов от рождения, являющихся на свет без больших пальцев, или с бессильными и уменьшенными; сосунков, которые, пока искра разума не зародится в их мозгу, держат остальные пальцы выше большого; эпилептиков, которые во время припадка, сгибают большой палец прежде других; и людей, близких уже к смерти, которые скрывают большой палец между остальными.

Мы можем прибавить, что в Неаполе скрывают большой палец в ладони для избежания jettatura или влияиия дурного глаза.

Магически, большой палец заключает в себе весьма ясно видные три мира, и чтобы доказать это, мы шаг за шагом будем следить за описаниями, сделанными самим д'Арпантеньи.

По его мнению, первый сустав, на котором находится ноготь, выражает волю, изобретательность, инициативу.

В некоторых случаях этот сустав выражает также господство.

Это божественный мир каббалистов.

Второй сустав, который следует сразу же за первым, есть знак логики, то есть ясного понимания, суждения разума:

Это мир духовный.

Бугорок, который во внутренности ладони составляет корень большого пальца, освещает, говорят хироманты (давшие ему название венерина бугорка) большую или меньшую наклонность к любви[16] . Он составляет третий сустав.

Это мир вещественный.

Д'Арпантеньи встречается с хиромантией с той самой минуты, как ставит ногу на ее почву.

Известно, что на ладони руки адепты читают будущее.

Вот эти три мира с их подразделениями: свободная воля и вдохновение, разум, материя.

Поразмыслив немного, станет понятна вся важность большого пальца, который с первого взгляда дает общую идею о характере, который только несколько видоизменяет влияние других пальцев.

Большой палец стоит на своем месте, подобно офицеру перед солдатами, обязанными ему повиноваться, ибо в нем находится воля, размышления и материальная любовь – эти три главные двигателя жизни.

Первый сустав большого пальца, как мы покажем впоследствии, находится посредством вдыхания в прямом и преимущественном соотношении с звездным светом (жидкостью или вибрацией); этот первый сустав, равно как и первые суставы прочих пальцев, необходим и именно вследствие этого соотношения особенно важен. И как будто для того, чтобы дать людям урок, чтобы показать им, что воля есть всё и ведет ко всему, – наиболее возвышенная часть большого пальца, резюмирующая всю руку, означает желание. Как во френологии наиболее возвышенная часть черепа образуется органом желания, так же и в физиогномике желание выражается тоже более возвышенной частью лица, занимаемой глазами и ресницами. Таким образом все, у которых этот первый сустав длинен и силен будут иметь сильную и энергическую волю, большую самонадеянность и чрезвычайное желание усовершенствоваться в своих занятиях. Если этот сустав слишком длинен, воля превратится в стремление к господству, в тиранию.

Если сустав этот средней величины, стремление к господству превратится только в пассивное сопротивление, в инертную силу; если же он короток, то этим выразится недостаток воли и постоянства, – это будет выражать колебание, сомнительность, недоверчивость к самому себе, предрасположенность потакать чужим мнениям.

Если сустав слишком короток, это будет означать совершенную неспособность к сопротивлению, беспечность, отдачу самого себя на произвол судьбы, трусость, энтузиазм, беспричинную печаль или радость, которую может произвести то маленькое облачко, то ясное небо, то церковная или военная музыка и особенно всё, окружающее его в данную минуту.

Первый слишком короткий сустав. Отсутствие воли

Этот сустав есть выражение логики и разума, верности взгляда. Если он длинен и крепок, логика и разум будут могущественны; если же короток – они будут слабы.

(бугорок большого пальца)

Он в действительности есть, скорее, корень большого пальца и занимает очень важное место на ладони; им выражается большее или меньшее могущество чувства, и обыкновенно чувственной, материальной любви.

Если он слишком толст и длинен, то человек подчинится господству зверской страсти; если он умерен и гармонирует с остальной рукой, человек будет влюбляться, но без излишества; если же он слаб, плоск и нежно выражен, это означает малую склонность к чувственным наслаждениям.

Хиромантия посредством линий изменяет эти значения и, как мы увидим позже, многое привносит к ним, но в настоящую минуту мы говорим только об инстинктах или иначе сказать, о естественных наклонностях.

Выведем теперь некоторые следствия, некоторые индукции из инстинктов, выражаемых тремя мирами.

Человек, – имеющий сильную волю, выражаемую первым суставом, длинным и толстым, и не обладающий логикой, что выражается короткостью второго сустава, – во чтобы то ни стало будет господствовать. Он будет не логично и не разумно, но зато энергично желать. Его жизнь будет борьбой, в которой он непрестанно будет губить себя; он, как храбрый слепой, идущий без палки и провожатого, по выбоистой висящей над пропастью дороге, рано или поздно должен будет погибнуть.

Воля без логики

Если он соединит в себе и логику и волю, он будет должен достигнуть известной цели, ибо он будет обладать и волей и разумом в одинаковой степени. Когда воля и логика одинаковой длины, и большой палец согласуется длиною с остальными, это знак очень сильной воли, так как она основана на логике; эта воля может даже дойти до властолюбия, но не до тирании. Когда же тот же палец в общем обыкновенного размера, – он выражает пассивное, но весьма энергичное сопротивление.

Человек, у которого второй сустав большого пальца (логика) будет длиннее и крепче первого (воля) будет иметь более разума и более логики, чем воли; он будет имеет ясный взгляд, но в тоже время станет беспрестанно сбиваться; он будет сочинять великолепные планы, которых не осмелится исполнить, разум будет заставлять его идти вперед, но его удержит отсутствие принятого решения, неуверенность в самом себе, которую посоветует ему благоразумие; он попробует и остановится; медленно, шаг за шагом пойдет он туда, куда логика будет приказывать ему бежать: он будет хорошим со ветником для других, но сам не воспользу ется ничем.

Более воли, чем логики

Человек, у которого корень большого пальца будет сильно, и даже слишком развит, целью своей жизни поставит чувственную любовь. Если к этому присоединится длинный первый сустав (знак воли), это выразит возможность, господства воли над страстью и превращение ее в нежность. Этот человек будет любить человечество, своих родственников, своих друзей, будучи в одно и то же время и нежным и твердым, если только, что иногда случается, он не поддастся господству (это случается, когда первый сустав слишком длинен) гордости до такой степени, что не захочет показывать всей своей нежности, всей своей любви.

Есть много лиц духовных, у которых очень развит этот сустав любви, но при господстве первого сустава; в таком случае эти люди, давшие обет непорочности, вливают в благотворительность все могущество, всю энергию этой нежности.

Эти люди посвящают себя человечеству; это – миссионеры, а если нужно, – мученики; эти люди – истинный образ божества, которое представляют они на земле.

Люди, у которых третий сустав – материальной любви – сильно развит, а первый (воля) – умеренный, могут сопротивляться своей чувственной страсти, но или вследствие энергии, или постоянно заботясь о торжестве своих идей, уступают ей. Особенно эти чувства могут господствовать, если второй сустав (логика) развит, но не следует присоединять к увлекающей их страсти могущественных помощников, таких как музыка и возбуждающие кушанья. Во всяком случае против этого возможно бороться.

Но человек, у которого первый сустав (воля) короток, а корень большого пальца толст, силен и жесток, – должен склониться перед материальнымн инстинктами, увлекающими его, подобно тому как закусившая удила лошадь влачит по земле своего всадника, запутавшегося в стременах.

На помощь ему может явиться только логика; но в борьбе страсти с рассудком этот последний слишком слаб, если воля ничтожна.

Распутники, женщины дурного поведения необходимо должны иметь первые два сустава короткими и слабыми, а третий сильно развитым.

Логика, равная воле

Тот, у кого первый сустав длинен – человек умный. У кого этот сустав короток, тот человек любящий.

Люди, у которых первый сустав длинен, могут господствовать над всеми своими инстинктами, особенно, если и второй сустав у них также длинен.

Те, у коих первый сустав средней длины, могут оказать сопротивление своим страстям, но, рабы первого впечатления, они поддадутся каждой случайности; они будут нетерпеливы и откровенны.

Человек с очень коротким первым суставом и с мало развитым вторым не в состоянии противиться ни одной из своих страстей; он будет отдаваться каждой своей фантазии, будет нерешителен, печален, исполнен гнева и беспечен. С глубоко робким характером, с необъяснимой восторженностью и с искрами вдохновения, человек этот будет почти в одно и то же время и смеяться и плакать. Он будет иметь любящее сердце, и его любовь принесет ему и печаль и счастье. Он будет неспособен скрывать, тайну и сам он первый выдаст самые важные свои дела; понятно что он будет меланхоликом, ибо беспрерывная агитация ведет за собой усталость и расслабление.

Очень сильно развитый орган логики по необходимости заменяет волю рассудком; но рассудок вечно должен бодрствовать и тогда жизнь станет беспрерывной борьбой.

Предводители сект, люди склонные к господству, люди, quand шйше, горделивые, нововводители или вообще люди выделяющиеся из масс, как например: Дантон, Галилей, Декарт, Ньютон, Лейбниц, Сен-Симон (реформатор), – все имели очень длинный большой палец.

Вольтер, этот светский человек, сердце которого было совершенно подчинено уму, также, как показывает его статуя во Французском Театре, имел громадные большие пальцы.

Альбрехт Дюрер, наивный артист, мучимый своею женою, Шекспир, скептик – Монтень, Лафонтен, Стерн, Людовик XIV имели первый сустав большого пальца очень короткий.

Наивность, есть принадлежность только этого рода большого пальца. Наивные авторы рассказывают своим читателям все, что их тревожит или трогает. В свои сочинения они вводят laisser aller (непринужденность) принадлежность их экспансивной (откровенной) натуры. Среди этих-то людей следует искать илотов (рабов) чувства.

Таким образом нами найдены в суставах большого пальца три мира, поищем их теперь в форме пальцев.

Первые суставы (на которых находятся ногти) пальцев разделяются на три категории по своей форме:

Остроконечные у гладких пальцев

Четырехугольные у гладких пальцев

Гладкие пальцы, имеющие форму лопаток

Остроконечные пальцы выражают: религиозность, восторженность, способность к прозрению, дар поэзии, изобретательность —

Мир божественный

Четвероугольными пальцами выражается: склонность к порядку, склонению пред совершившимся фактом, к организации, к регулярности, к симметрии, к размышлению; ими выражаются мысль и разум —

Мир духовный (абстрактный)

Пальцы, имеющие форму лопаток, выражают: предприимчивость, потребность физического движения, или и самую деятельность, наклонность к позитивной жизни, к материальным интересам, любовь без важности, стремление к комфорту, а часто дерзость и потребность самовосхваления —

Мир вещественный

Прежде однако, чем начать более мелкие определения, мы попросим позволения прекратить на время наши хиромантические изыскания, дабы найти для той системы, которую мы вскоре раскроем, поддержку в многочисленных сочинениях наших знаменитых медиков.

Каббала признает в нас три личности.

Поищем доказательств этого в медицине.

Доктор Биша, как тотчас мы увидим, физиологически признает их две под именами животной и органической жизни.

Центр первой есть мозг, центр второй – всеобщая симпатия, – нервный центр, находящийся близ сердца.

Итак, вот в нас два уже существовавия, иначе сказать, два существа. Третье, вещественное существо, ясно выражается человеческой плотью, строением человеческого тела: костями и мускулами.

Отыскивая, мы везде встретим эти три мира, и может ли быть иначе? Каждый день то же самое доказывают химические открытия. В природе все соединено и между прочим тройственно.

И если все тройственно, то каким образом человек, это высшее творение, созданный, как учит нас химия, из трех простых тел, разлитых во всей природе и управляющих гармонией, – из азота, водорода и углерода, – этот человек, превосходство которого выражено словом ?????, – выражением мысли, каким образом он не будет заключать в себе три личности?

Но жизнь, заключается ли она только в собрании мозга, и вещественной оболочки, с их великолепными комплектациями нервной и мускульной систем?

Когда человек испускает последний вздох, и мозг, и всеобщая симпатия, и кости, и мускулы остаются на своем месте, а между тем человек мертв.

Совершается то, что так восхитительно выразили древние Прометеевой статуей. Разница только в том, что статуя для жизни ожидала божественного огня, а тело только что утратило этот огонь.

Таким образом есть какое то дуновение, какой то свет, составляющий жизнь.

Этот-то свет (движение или жидкость) и соединяет симпатически все существа творения и все миры. Все великие медики и физиологи предчувствовали это, но не могли дать науке, всегда позитивной, существенных доказательств. Божественное предчувствуется, понимается, открывается по вдохновению свыше, а не вследствие реального явления, ибо в последнем случае оно уже было бы не божественным, а материальным.

Свет животворит все. Сущность одна, но средства – различны.

Возьмем для примера глаз и мозг. Глаз предназначен для воспринятия света, но сам он не есть свет. Без света он бесполезен. Мозг предназначен для выработки мысли, но сам он не мысль: ему необходима идея, которая есть свет.

«Что такое идея? – сказал Фенелон. – Это свет, который во мне, но который не есть я[17] ».

Продолжим далее аналогию между мозгом и глазом.

Когда сон смыкает ресницы, глаза перестают видеть.

Когда глаза сомкнуты сном, мозг перестает мыслить. Это всегда единственная исходная точка, подразделяющая до бесконечности, которая оживляет и тот и другой.

Свет (движение), проникая в нас, разливается по всему нашему телу; так солнце заставляет разливаться из чашечек различных цветов различные ароматы. Кроме того он вдыхает посредством зрения,осяза-ния, наконец посредством всех пяти чувств впечатления, заимствованные из окружающей природы, приводимой им в движение, и передает мозгу. Взамен этого он выдыхает, посредством слов, взглядов, жестов, идеи, которые, подобно нотам, бывают более или менее мелодичны, более или менее энергичны, более или менее звучны, смотря по степени превосходства инструмента, заставляющего их вибрировать. Таким образом, это вдыхание и выдыхание всегда гармонирует с нашей личностью.

Мы еще не раз вернемся к этому предмету; теперь посмотрим признают ли Биша и физиологи этот жизненный принцип.

«Есть орган, – говорит Биша, – в котором находится причина чувствований, этот орган передает мозгу модификации, происходящие в его жизвенных силах; но мы совершенно не знаем средства сообщения одного с другим».

По нашему мнению, это средство есть свет.

Но где находит Биша этот орган, причину чувствований, передающий чувствуемые им модификации мозгу, в свою очередь передающему их всеобщей симпатии?

«Обиталище чувствований, – говорит Миллер, – не находится ни в нервах, передающих мозгу струи нервной системы, необходимые для их воспроизведения, ни в спинном мозгу, роль которого заключается только в передаче этого чувствовавия общему чувствилищу[18] ».

Но еще раз, где же оно находится, и что такое это общее чувствилище?

«Общее чувствилище есть часть мозга, предназначенная для душевных явлений[19] ». А душа?

Без всякого сомнения душа есть эта причина чувствований, о которой говорит Биша, – свет, по нашему мнению.

«Идеи, – говорит Шарль Боннет, – суть только вибрации, изменения, происшедшие в нас вследствие наружного впечатления, переданные посредством нервов мозговым фибрам[20] ».

Мы принимаем во внимание это наружное впечатление и только спрашиваем: что же такое эта вибрация? Что же такое вибрирует? Свет, не правда ли? Он вибрирует вследст вие наружного впечатления. Итак, свет есть движе ние, он есть жизнь; свет – это божественная, ожив ляющая нас частичка, это душа, это мысль, прони кающая в нас посредством наружного впечатления.

По признанию медицины, два существа, допускаемые ею, имеют различные инстинкты и находятся в постоянной борьбе (Якин и Бохас).

Для сохранения спокойствия необходимо, чтобы мысль покорила сидеральное и вещественное тело.

Знаменитый медик Биша, как мы сейчас видели, признает в нас очень ясные два существования: жизнь животную и органическую.

«Животная жизнь есть исключительная принадлежность животного царства.

Органическая жизнь есть жизнь, присущая всем органическим существам: животным и растениям[21] ».

«Нервная система, – говорит он[22] , – должна быть разделена на две главные системы, имеющие главными центрами одна – мозг и его подчиненных, другая – нервные узлы».[23]

«Первая система принадлежит исключительно животной жизни. С одной стороны она есть агент, передающий мозгу наружные впечатления, предназначенные для произведения чувствований; с другой – она служит проводником желаний этого органа, которые свободно выполняются мускулами, которым они передаются.