Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский Линдер Иосиф

Штаб истребительных батальонов и партизанских отрядов в составе двух отделений: 1-е – истребительные батальоны; 2-е – партизанские отряды.

Войсковые подразделения IV Управления: Отдельная рота саперов; Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН).

Организационно ОМСБОН состоял из управления; политотдела; двух мотострелковых полков – 1-го (четырехбатальонного состава) и 2-го (трехбатальонного состава) – батальоны организационно состояли из трех мотострелковых рот, а те в свою очередь – из трех мотострелковых и одного пулеметного взводов; двух батарей – минометной и противотанковой; инженерно-саперной (в ряде случаев именовалась еще саперно-подрывной) роты; роты парашютно-десантной службы; роты связи; автомобильной роты; школы младшего начальствующего состава; подразделений материально-технического обеспечения.

Возглавили эти подразделения настоящие профессионалы своего дела – яркие, смелые и неординарные личности, такие как Я. Серебрянский, М. Маклярский, В. Дроздов, П. Гудимович, М. Орлов, Г. Мордвинов и другие.

Перед IV Управлением НКВД стояли следующие задачи:

1. Организация и проведение диверсий на коммуникациях, промышленных предприятиях, сооружениях и аэродромах противника.

2. Сбор военной, экономической и политической информации в интересах руководства страны и Красной армии.

3. Организация партизанских отрядов, помощь партийным и советским органам в развитии партизанского движения.

4. Учет, выявление и уничтожение представителей оккупационных властей, германской агентуры, предателей, пособников оккупантов.

5. Борьба против антисоветских националистических формирований.

6. Инженерно-саперные и иные работы на территории, угрожаемой противником.

«Начало войны, – докладывал впоследствии П. А. Судоплатов наркому внутренних дел Л. П. Берия, – застало аппарат разведки неподготовленным к ведению большой диверсионной работы.

Отсутствие подготовленных кадров разведчиков-диверсантов, организаторов диверсионных актов и руководителей диверсионных групп, радистов задержало развитие успешной работы в тылу противника. Это сказалось на качестве подготовки первых групп, заброшенных в тыл противника в 1941 г. и в первый месяц 1942 г. Отсутствие навыков конспирации, заранее подготовленных технических баз привело к ряду провалов в работе».

На пути совершенствования боевой подготовки лежали и тяжелые потери, которые ОМСБОН понес в конце января 1942 г. А все началось с того, что в первой половине января командование Западного фронта приказало полковнику Орлову сформировать четыре отряда для выполнения разведывательных и диверсионных заданий в ближайшем тылу врага в районе Вязьма – Дорогобуж. В 1-м полку сформировали два отряда под командованием капитана Н. А. Васина и старшего лейтенанта М. К. Бажанова. Во 2-м полку – два отряда под командованием капитана Н. С. Горбачева и старшего лейтенанта К. З. Лазнюка. В каждый отряд было отобрано по 80–90 бойцов, многие из которых отличились в октябре – ноябре 1941 г. во время боев под Москвой. Желающих попасть в отряды оказалось столько, что командование бригады было вынуждено пригрозить мерами дисциплинарного воздействия к добровольцам.

«Лыжный отряд под командованием капитана Васина, – вспоминал М. Ф. Орлов, – должен был идти в северную часть Брянского леса, где уже действовал отряд Д. Н. Медведева. Остальным предстояло пробраться к железным дорогам Москва – Смоленск, Орша – Витебск и к Минскому шоссе, чтобы парализовать движение на этих магистралях между Оршей, Смоленском и Вязьмой. <…>

Не случайно для переброски отрядов через линию фронта мы выбрали участок наступления 10-й армии генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова. Отсюда легче и быстрее можно было проникнуть в глубокий тыл врага и достигнуть намеченных районов.

Первым выехал отряд капитана Васина. С этим отрядом я направил комиссара бригады А. А. Максимова и своего заместителя полковника И. М. Третьякова. Они должны были получить в штабе 10-й армии дополнительное задание для отрядов и договориться о взаимодействии их с войсками армии. <…>

По дороге в деревню Меховое, где располагался штаб 10-й армии, отряд Васина встретился с отрядом Д. Н. Медведева, который только что перешел линию фронта. Хотя людей, знакомых между собой, было очень мало, магическое слово „наши“ мгновенно сделало всех близкими и родными.

Подошли в Меховое и два других отряда. Здесь командующий 10-й армией неожиданно приказал Васину направить отряд в деревню Попково для прикрытия штаба армии. Оказалось, что наши отряды пришли сюда в очень трудный момент. 10-я армия прошла с боями около трехсот километров. Коммуникации ее растянулись по снегам и бездорожью, дивизии поредели. В районе Сухиничей войска армии окружили 216-ю немецкую дивизию, но завершить ее разгром не хватило сил. 20 января обстановка внезапно ухудшилась. Немецкое командование бросило на помощь окруженной дивизии части 208-й и 211-й пехотных и 18-й танковой дивизий. Генерал-лейтенант Ф. И. Голиков решил использовать для помощи омсбоновские лыжные отряды. Внезапными атаками, короткими и быстрыми ударами лыжники должны были вынудить вражескую пехоту и танки остановить продвижение и перейти к обороне. Отряд Васина был направлен на Брынь, откуда ожидалось наступление противника, а отряды Лазнюка и Горбачева временно посланы в распоряжение командира 328-й дивизии полковника П. А. Еремина.

Комиссар бригады Максимов и полковник Третьяков поехали с группой отряда Васина. Недалеко от станции Брынь на их машину налетели фашистские самолеты, и оба моих боевых товарища погибли».

Вместо внезапных налетов и засад омсбоновцам трех отрядов пришлось вести затяжные бои, а к ведению общевойскового боя они были почти не подготовлены. К тому же омсбоновцы имели на вооружении только легкое стрелковое оружие: ручные пулеметы, карабины, пистолеты-пулеметы ППД и ручные гранаты. Однако бойцы всех трех отрядов стояли насмерть. Теряя своих товарищей, они день за днем громили врага…

Успешно действовал за линией фронта в районе станции Зикеево и деревень Дубровка, Речица и др. только отряд Бажанова.

В результате действий четырех отрядов омсбоновцев за период с 20 января по 14 февраля было уничтожено до 600 солдат и офицеров противника, подбито 3 танка, взорвано 28 подвод с боеприпасами и продуктами, захвачено 8 подвод с боеприпасами.

В бою

Потери омсбоновцев были немалыми: погибли и пропали без вести 96 человек, были ранены 36 бойцов. В том числе погибли комиссар и заместитель командира бригады, два командира отрядов: Васин и Горбачев, комиссары Утяшев и Назаретский.

Кроме разведывательно-диверсионной и пропагандистской работы на оккупированных территориях Советского Союза IV Управление вело и другую оперативную работу. В тесном сотрудничестве с руководством Коминтерна П. А. Судоплатов и его товарищи занимались созданием антифашистского движения в Италии, Венгрии, Румынии, Словакии, Финляндии и других странах, «чтобы не дать Гитлеру новые людские резервы для подготовки немецкого наступления весной, действовать для раскола гитлеровской коалиции…».

Тереза Мондини, член «Отряда гарибальдийцев», воевавшего в Италии в годы Второй мировой войны (фотография 2002 г.)

«При колоссальной потребности в людях, – вспоминал П. А. Судоплатов, – мы очень взвешенно и бережно использовали ценную агентуру из числа иностранцев и политэмигрантов. Я категорически выступил против немедленной заброски в тыл противника ценных агентов – немцев, австрийцев, итальянцев, венгров, поляков, кто мог работать в экстремальных условиях и хорошо знал обстановку в странах Европы, оккупированных немцами. Неразумно было распоряжаться ими для затыкания дыр. Поэтому в составе нашего спецназа они всегда дер жались в особом резерве, на самый крайний слу чай. (Только испанцы приняли участие в составе ОМСБОНа в боях под Москвой.) Интернациональную часть спецназа мы „приберегали“ и потому, что приходилось считаться с возможностью развязывания против нас военных действий с территорий стран, поддерживающих фашистскую Германию, которые еще не были вовлечены в войну».

Для непосредственной помощи в организации движения Сопротивления в Европе по линии Коминтерна при поддержке НКВД 28–29 декабря 1941 г. была переброшена северная польская группа в составе шести человек под руководством М. Новотко. 8–9 января 1942 г. осуществлена переброска южной польской группы в составе пяти человек, а в середине января еще одной (8 человек). Группы имели две основные задачи: восстановление компартии, получившей название Польской рабочей парии (ППР); создание боевых партийных групп и отрядов под общим названием «Гвардия Людова».

В первой трети 1942 г. по линии ИККИ было подготовлено несколько групп, которые планировалось забросить в следующей последовательности: чехословацкая группа (7 человек) – в конце февраля; группа судетских немцев (6 человек) – в конце февраля – начале марта; австрийская группа (5 человек) – в начале марта; польская группа (10 человек) – в конце марта – начале апреля; румынская группа (5 человек) – в начале апреля. Заброска коминтерновских групп осуществлялась в основном с помощью авиации. Остальные национальные группы проходили интенсивную и, по меркам военного времени, достаточно разностороннюю подготовку в специальных тыловых школах ИККИ, которые функционировали на базе подмосковных и московских конспиративных центров.

С началом войны увеличилась потребность разведок НКВД и РККА в специалистах, имевших опыт нелегальной работы, знавших иностранные языки, нравы и обычаи европейских стран. В 1942 г., особенно с учетом понесенных потерь, удовлетворить потребность спецслужб СССР в квалифицированных кадрах без привлечения Коминтерна было просто невозможно. Так, например, 5 февраля 1942 г. Г. Димитрову поступил следующий запрос из НКВД:

«ТРЕБУЮТСЯ ТОВАРИЩИ:

1. На роли нелегальных резидентов, умеющих и способных создать самостоятельные группы для получения политической и военной информации, которые могут дать объективный анализ внутреннего политического состояния страны.

2. Способные на выполнение отдельных специальных заданий в стране и в тылу врага.

Специфичность указанной работы к избранным товарищам предъявляет требования:

1) Обладать инициативой и способностями к организационной деятельности. Иметь хотя бы некоторый опыт подпольной работы.

2) Быть способным на активные боевые действия.

3) Знать язык страны, где он может работать, иметь в стране (районе) родственные и другие связи для прикрытия (возможности осесть), для организации и развертывания работы.

Опыт использования отдельных товарищей показывает, что прямые разговоры об этом с намеченными для указанной работы лицами приводят к тому, что это становится достоянием всей колонии той национальности, к которой принадлежит избранник, и таким образом дело расшифровывается раньше, чем оно организовано.

В связи с изложенным работу по отбору нужных лиц необходимо тщательно маскировать, подбирая людей, например, под предлогом создания партизанских групп, совершенно не упоминая о настоящих целях отбора.

В курсе проведенной работы должно быть крайне небольшое число лиц. Работа должна жестко конспирироваться от окружающих».[139]

В условиях войны большинство коминтерновцев совмещали партийную работу с разведывательной. Например, Я. Александрович, направленный в январе 1942 г. в Польшу с задачей восстановления компартии, собирал и передавал сведения о численности и вооружении немецких гарнизонов; о транспортах, направляющихся на Восточный фронт; о ситуации в Польше. С помощью курьеров он восстановил свои связи с ветеранами испанских интербригад в других странах и от них также получал разведывательную информацию.

Заброска отрядов и разведывательно-диверсионных групп IV Управления в начале 1942 г. в основном осуществлялась путем перехода линии фронта. На участках 10-й и 16-й армий в Калужской области во вражеский тыл уходили отряды, направленные в Брянскую и Орловскую области, в районы Белорусского и Украинского Полесья. Заброска в Смоленскую область и Белоруссию осуществлялась через лесные массивы западной части Калининской области с центром в г. Торопце.

В первом квартале 1942 г. руководство IV Управления и командование ОМСБОНа сосредоточило свое внимание на районах Смоленска и Брянска. Именно там проходили важнейшие коммуникации, снабжавшие немецкие войска под Вязьмой, Ржевом, Кировом и Людиновом. Перед омсбоновцами ставилась задача систематически выводить из строя железнодорожные магистрали, взрывать эшелоны и мосты, уничтожать живую силу и боевую технику противника.

Ф. Ф. Озмитель, Герой Советского Союза, командир партизанского отряда «Грозный»

В феврале и марте 1942 г. за линию фронта ушло более двадцати вновь сформированных отрядов. В треугольник Смоленск – Орша – Витебск направились 7 разведывательно-диверсионных отрядов в составе 250 человек. Первые четыре отряда возглавили капитаны Н. С. Артамонов, Г. Ф. Шевченко и старшие лейтенанты Н. А. Балашов и С. Л. Матросов. Общее руководство было возложено на майора П. А. Коровина. Следующие три отряда возглавили М. К. Бажанов (отряд «Особые», 36 человек), Ф. Ф. Озмитель (отряд «Грозный», 29 человек) и Г. М. Хвостов (отряд «Новатор», 37 человек). Всего в семи отрядах первоначально насчитывалось 259 бойцов и командиров.

Боевой опыт, накопленный омсбоновцами в «Смоленском треугольнике», имел для IV Управления большое значение. Впервые был осуществлен единовременный выход в тыл врага группы отрядов, действовавших на одной территории и имевших общую задачу нанесения массированного удара по стратегически важным для противника магистралям.

На момент 13 мая 1942 г. подрывниками первых четырех отрядов было уничтожено 11 эшелонов, железнодорожный и шоссейный мосты, подорвано 46 автомашин, 4 тягача, 3 мотоцикла. Движение на железных дорогах было прервано в общей сложности на 50 суток. Враг потерял около 2600 солдат и офицеров. Была оказана помощь двенадцати местным партизанским отрядам. Через линию фронта на советскую территорию провели около 400 человек.

На боевом счету «Грозного» было 9 эшелонов с живой силой и техникой врага. «Новатор» уничтожил 10 эшелонов противника и 12 автомашин. «Особые» подорвали не менее 12 эшелонов и 11 автомашин. Бойцами отрядов были убиты более 1600 гитлеровцев и полицейских.

Однако за эти результаты омсбоновцам пришлось заплатить высокую цену. Отряды Балашова, Матросова и Шевченко погибли почти полностью при возвращении из немецкого тыла. У Хвостова осталось всего тринадцать человек. Отряд Артамонова потерял пятую часть своих бойцов. Понесли существенные потери и остальные отряды.

«К сожалению, – вспоминали бойцы ОМСБОНа, – подготовка отрядов не включала в программу тактику перехода линии фронта, слабо обобщался опыт предшествующих отрядов. Из-за отсутствия четких разведданных, которыми должна была обеспечить отряды армейская разведка, бойцы нередко сталкивались с непредвиденными обстоятельствами: то на их пути неожиданно возникала глубоко эшелонированная оборона, то оказывалась сплошная линия фронта там, где предполагалось „окно“, и т. д. В результате отрядам нередко приходилось прорываться с боем, неся значительные потери, или откладывать сроки перехода, или изменять его место. Но переход линии фронта был в лучшем случае половиной дела. Отрядам предстояло пройти сотни километров в прифронтовой полосе, густо нашпигованной воинскими частями, охранными отрядами и полицией. Наиболее опасными на маршрутах движения были переходы железнодорожных и шоссейных магистралей и водных рубежей. Ситуация в прифронтовом тылу часто менялась, отряды сталкивались с неожиданным появлением новых гарнизонов. Их подстерегали засады. Вслед за ними по лыжне, оставлявшей предательский след, устремлялись в погоню охранники и полицейские».

В числе специальных отрядов (разведывательно-диверсионных резидентур) IV Управления, начавших свою боевую деятельность зимой – весной 1942 г., следует отметить следующие: отряд «Боевой» под командовнием А. С. Горячева и В. Л. Неклюдова численностью 45 человек, отряд «Местные» под командованием С. А. Ваупшасова (25 человек), отряд «Сатурн» под командованием А. И. Воропаева (27 человек), отряд «Олимп» под командованием В. А. Карасёва (58 человек), отряд «Дядя Коля» под командованием П. Г. Лопатина (23 человека), отряд «Ходоки» под командованием Е. И. Мирковского (15 человек), отряд «Неуловимые» под командованием М. С. Прудникова (29 человек), отряд «Вперед» под командованием П. Г. Шемякина (30 человек), отряд «Славный» под командованием А. П. Шестакова (49 человек), а также отряды П. А. Коровина, И. М. Кузина, А. Г. Миронова, П. Я. Попова.

В. Л. Неклюдов, Герой Советского Союза, командир партизанского отряда «Боевой»

Е. И. Мирковский, Герой Советского Союза, командир партизанского отряда «Ходоки»

В Полоцком районе Витебской области, на стыке РСФСР, Белоруссии и Латвии, действовал отряд «Неуловимые». Уже 21 июня 1942 г. Прудников радировал в Центр:

«Организовано семь отрядов. Всего людей около семисот. В сорока населенных пунктах, по существу, народная власть. В селах и деревнях партизанские семьи охраняются партизанами и созданными группами самообороны. С целью затруднить проникновение немцев в партизанский район взорвано и сожжено двадцать мостов, созданы заминированные завалы. Организацию отрядов, несмотря на сильное противодействие гитлеровцев, продолжаем».

Тем самым «Неуловимые» начали создание крупного партизанского района, ставшего основной базой дальнейшего развития партизанской борьбы в трех соседних республиках. Также действовали и другие отряды и оперативно-боевые резидентуры.

Н. А. Михайлашев, Герой Советского Союза, заместитель командира отряда специального назначения, возглавлял диверсионные группы

Суровое военное время потребовало от П. А. Судоплатова поиска новых форм и методов работы. В связи с этим была временно прекращена заброска разведывательно-диверсионных резидентур в страны Восточной Европы и пересмотрены схемы организации их работы на оккупированных советских территориях. Опыт, накопленный первыми отрядами ОМСБОНа и оперативными группами в конце 1941 – начале 1942 г., тщательно изучался и обобщался и в IV Управлении, и в штабе бригады. На основе проведенного анализа Судоплатовым и другими руководителями IV Управления разрабатывались планы боевой подготовки и организации разведывательных и диверсионных действий, а также партизанского движения в целом в тылу врага.

В итоге было принято решение при работе во вражеском тылу опираться на специально подготовленные оперативно-боевые группы, возглавляемые кадровыми разведчиками. Резидентуры НКВД выводились из городов и размещались в труднодоступной местности под прикрытием собственных партизанских отрядов. Усиливалось и контрразведывательное обеспечение вновь создаваемых резидентур и спецотрядов НКВД. В них включались кадровые контрразведчики, занимавшиеся поиском и выявлением вражеских агентов. Все это уменьшило возможности гестапо, СД и абвера по внедрению своих агентов в резидентуры и отряды IV Управления. В состав некоторых групп предполагалось включать индивидуально подготовленных разведчиков, способных проникать в среду оккупантов. Среди них были эмигранты-антифашисты и советские граждане, имевшие опыт конспиративной работы.

Самое серьезное внимание уделялось профессиональной подготовке участников резидентур. В этих целях на базе ОМСБОНа была организована всесторонняя подготовка разведчиков, оперативников и боевиков.

«Главное место в программе боевой подготовки, – вспоминал М. Ф. Орлов, – заняли минно-подрывное дело, изучение подрывной техники врага, тактика действий небольшими подразделениями, разведка, ночные учения, марш-броски, преодоление водных преград, топография, радиодело и прыжки с парашютом».

Со второй половины 1942 г. все большее, а впоследствии основное значение приобрела выброска отрядов на парашютах. Для обучения бойцов парашютному делу использовались подмосковные аэродромы в Долгопрудном, поселках Внуково и Монино.

Последующие результаты оперативно-боевой деятельности резидентур и разведывательно-диверсионных групп подтвердили правильность этого выбора руководства IV Управления. В дальнейшем ни одна из резидентур не подверглась разгрому, а ее сотрудники оставались недосягаемыми для гитлеровских спецслужб. Возросший профессиональный уровень командиров и бойцов способствовал существенному повышению эффективности разведывательной и диверсионной деятельности.

Постановлением ГКО от 30 мая 1942 г. при Ставке был образован Центральный штаб партизанского движения в качестве специального военно-боевого органа ВКП (б) по руководству и координации боевой деятельности партизан. Также были образованы некоторые республиканские и областные штабы партизанского движения.

«В связи с организацией в 1942 г. Центрального штаба партизанского движения, – вспоминал П. А. Судоплатов, – нами были переданы в его распоряжение многочисленные отряды и группы. Особую роль наш аппарат сыграл в организации конспиративного обеспечения массового партизанского движения в Белоруссии, Прибалтике, на Украине.

Вместе с тем, как следовало из директивы НКВД СССР от 13 июля 1942 г., штабам партизанского движения не подлежали передаче разведывательно-диверсионные группы специального назначения, действовавшие в тылах противника, разведывательная агентура, курьеры и связники, резиденты в немецком тылу, а также переписка по партизанским формированиям (сводки, донесения, доклады, радиограммы и т. д.)».

Летом 1942 г. в распоряжение командования Западного фронта вновь было направлено крупное формирование омсбоновцев. По указанию Генерального штаба командование ОМСБОНа сформировало сводный отряд численностью 1200 человек. Отряд под командованием М. Ф. Орлова был направлен в район Белёв – Плавск – Мценск. Здесь за короткий срок омсбоновцами была создана целая система минно-подрывных заграждений. Омсбоновцы не только участвовали в боях и в поиске разведчиков, но и обучали фронтовиков минно-подрывному делу. При этом широко использовался опыт, накопленный в битве за Москву.

В самый разгар боев в излучине Дона и на Северном Кавказе командование ОМСБОНа получило приказ срочно направить сводный отряд для создания минно-заградительной зоны в районе Сталинграда и минирования объектов города. В состав отряда вошла группа Е. А. Ободовского, ранее действовавшая под Тулой, Калугой и на других участках Западного фронта. В числе ее бойцов были и испанские интернационалисты. В разгар битвы на Сталинградский фронт была направлена группа снайперов во главе со старшим лейтенантом М. И. Строгановым. За короткий срок группой было уничтожено 64 офицера и солдата.

В 1942 г. на Кавказ было отправлено 6 оперативных отрядов общей численностью около 500 бойцов. Им предстояло действовать в Орджоникидзевском, Грозненском и Махачкалинском укрепленных районах и на перевалах Главного Кавказского хребта. Бойцы оперативных отрядов создавали минные поля и инженерные заграждения в районах Краснодара, Майкопа, Грозного, Махачкалы, а также минировали военные объекты. Было заложено свыше 730 фугасов, созданы завалы на площади 36,5 тыс. кв. метров. В августе 1942 г. в распоряжение Закавказского фронта были направлены несколько групп опытных альпинистов.

Главное и основное внимание при формировании IV Управления уделялось укреплению его боевых структурных звеньев – разведывательно-диверсионных резидентур (РДР), оперативных групп (ОГ) и расширению зоны их действий. В результате принятых организационных, кадровых и оперативных мер к концу 1942 г. на оккупированной территории Советского Союза действовало 77 РДР и ОГ. Общая численность личного состава достигала 7212 человек. С течением времени такие РДР, как упоминавшиеся нами «Местные» (С. А. Ваупшасов), «Олимп» (В. А. Карасёв), «Победители» (Д. Н. Медведев), «Неуловимые» (М. С. Прудников), «Охотники» (Н. А. Прокопюк), «Храбрецы» (А. М. Рабцевич), «Боевой» (А. К. Флегонтов) и др., пополнившись местными патриотами, превратились в крупные партизанские соединения.

М. И. Петров, Герой Советского Союза, начальник разведки отряда им. Прокопюка

А. Н. Шихов, Герой Советского Союза, командир партизанского отряда «Ходоки»

Урон, который наносили противнику эти соединения, а также отряд «Богатыри» А. Н. Шихова в составе 46 человек, отряд «Борцы» Д. П. Распопова (32 человека), отряд «Победа» Л. М. Кузина (36 человек), отряд «Первые» Х. Д. Кусова (125 человек), отряд «Вторые» П. П. Кочуевского (43 человек), отряд «Третьи» А. А. Плотникова (299 человек), отряд «Гвардия» В. Н. Воронова (150 человек), отряд «Максим» Л. М. Корчагина (80 человек), отряд «Молот» Д. И. Кузнецова (32 человека), отряд «Решительный» А. Е. Чупеева (30 человек), с каждым месяцем становился для врага все более ощутимым.

23 августа 1942 г. руководство IV Управления и командование ОМСБОНа провело совещание руководства отрядов, вернувшихся из тыла врага, с целью изучения накопленного опыта. Особое внимание при этом уделялось разбору боевых, разведывательных и диверсионных операций, выявлению ошибок, упущений и недостатков при формировании спецотрядов и спецгрупп, организации их переброски за линию фронта и в руководстве их деятельностью в тылу врага. В числе основных ошибок, недостатков и упущений в них отмечены следующие:

– недостаточная изученность места перехода линии фронта или конкретной ситуации в предполагаемом районе выброски парашютного десанта;

– ошибки штурманов и пилотов при десантировании;

– просчеты в подборе отдельных командиров спецотрядов и спецгрупп;

– необеспеченность отрядов и оперативных групп точными картами местности;

– тяжелые радиостанции и генераторы;

– нехватка автоматического оружия;

– большой вес (до 50 кг) переносимого при заброске груза;

– недостатки в физической, спортивной и специальной боевой подготовке бойцов.

«Война, – вспоминает П. А. Судоплатов, – резко изменила отношение советского руководства к разведывательной работе и поступавшей информации. В [ноябре] 1942 г. была проведена срочная реорганизация разведорганов. В Генштабе создали два разведуправления: одно ([РУ ГШ] во главе с [Ф. Ф.] Кузнецовым) – для непосредственного обслуживания нужд фронтов и Ставки и другое ([ГРУ НКО, И. И.] Ильичев) – для координации закордонной разведки в странах, в том числе и США, не ставших немецкими оккупационными зонами».

14 апреля 1943 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР был образован Народный комиссариат государственной безопасности СССР. НКГБ вновь возглавил В. Н. Меркулов, его 1-м заместителем являлся Б. З. Кобулов. IV (зафронтовое) Управление НКГБ (террор и диверсии в тылу противника) возглавил П. А. Судоплатов.

1943 г. прошел под знаком стратегических наступательных операций, проведенных Красной армией против фашистских войск. Определенный вклад в их успех внесли и резидентуры управления. Они добывали разведывательную информацию о планах германского командовании, выявляли вражеских агентов, готовившихся на базах абвера для заброски в тыл советских войск. Особенно активно в этот период велась диверсионная работа. РДР и ОГ совместно с оперативными группами Разведывательного управления Красной армии и партизанами развернули на транспортных коммуникациях противника настоящую «рельсовую войну».

К концу 1943 г. на оккупированной территории Советского Союза действовало 125 РДР и ОГ. Общая численность личного состава достигала 7212 человек. В отчете IV Управления «Об итогах агентурно-оперативной и диверсионной работы на временно оккупированной советской территории за 1943 г.» содержатся красноречивые цифры, подтверждающие ее эффективность и результативность.

В частности, в нем отмечалось, что в течение года «оперативными группами при боевых столкновениях и в засадах было убито и ранено 53 700 вражеских солдат и офицеров. Внедрением агентуры в разведывательные, контрразведывательные и административные органы противника, а также допросами разоблаченных шпионов выявлено свыше 15 000 немецких агентов и активных пособников оккупантов.

Кроме того, установлено 1260 немецких агентов, заброшенных органами германской разведки в тыл Красной армии.

Проведенной агентурной работой разложено 98 различных войсковых подразделений противника. Свыше 14 000 человек с оружием перешли на нашу сторону.

Всего получено 1768 разведывательных сообщений, из коих направлено 687 Разведывательному управлению Генерального штаба Красной армии…».

В том же отчете за 1943 г. приводятся внушительные цифры потерь гитлеровцев на этом фронте борьбы. Только одними диверсионными группами IV Управления было пущено под откос 1039 железнодорожных эшелонов с живой силой и боевой техникой. Взорвано 220 железнодорожных и шоссейных мостов.

Об эффективности диверсионной деятельности РДР и партизан красноречивее всего свидетельствует один из многочисленных докладов чиновника Имперского управления путей сообщения в Главное управление «Восток»:

«Положение крайне напряженное! Деятельность бандитов невыносимо увеличивается! Как днем, так и ночью, оборона от бандитов и защита перегонов являются совершенно недостаточными и безрезультатными, так как нападения совершаются ежедневно на тех же самых перегонах…»

Наряду с диверсионной и повстанческой деятельностью резидентуры IV Управления вели масштабную разведывательную работу. Накануне Курской битвы разведчики, действовавшие в тылу врага, добыли ряд ценных сведений о планах его наступления. Находившаяся на задании в Минской области РДР Н. Лопатина захватила в плен капитана германских ВВС В. Шульца и в ходе допросов получила ценные сведения.

На основе этих материалов 23 мая 1943 г., за полтора месяца до начала сражения, нарком госбезопасности В. Н. Меркулов информировал Государственный комитет обороны о том, что «оперативная группа под командованием чекиста Лопатина захватила в тылу противника начальника отдела связи ВВС Центральной группы германских войск, который дал исключительно ценные показания о подготовке немецким командованием крупного наступления на Орловско-Курской дуге. В район Орла с 5 мая 1943 г. подводятся танки, артиллерия и авиация».

Вскоре данные, поступившие от Н. Лопатина, подтвердил агент управления Святой, внедренный в гитлеровский разведорган – «Абверкоманду-103». Дополнительно он сообщил: «Немцы готовят наступление с Орла на Елец и с Харькова на Воронеж с задачей окружить группировку наших войск, находящуюся между этими направлениями. В район Орла уже стянуто несколько армий, в том числе якобы около трех танковых».

Наряду с этим Святой добыл и другие данные, представляющие несомненный интерес для высшего командования Красной армии, которые развеяли опасения о возможном новом наступлении гитлеровцев на Ленинград. По сведениям Святого, на участке фронта от Великих Лук до Дорогобужа войска противника собирались держать только оборону – «в настоящее время на этом участке фронта находится всего две армии».

Им же были получены дополнительные ценные материалы, и касались они численного состава танковых армий, сосредоточившихся для наступления на Орловско-Курском направлении, а также тактико-технических характеристиках нового немецкого оружия – танка «тигр». Информация Святого оказалась настолько важной, что разведчика немедленно доставили спецсамолетом в Москву.

В ходе самой битвы разведчики IV Управления своевременно информировали командование Красной армии о перемещениях гитлеровских войск. Они сыграли определенную положительную роль в крушении фашистской операции «Цитадель» под Курском и Орлом, помогли сохранить жизнь многим советским офицерам и солдатам.

В этот же период от знаменитого разведчика Н. И. Кузнецова, оперативный псевдоним Колонист, входившего в состав резидентуры «Победители» под руководством уже известного читателям Д. Н. Медведева (начальником разведывательно-диверсионной службы у него был В. Г. Фролов), в Центр поступила другая исключительно важная информация. Она касалась планов подготовки гитлеровскими спецслужбами покушения на лидеров «Большой тройки» И. В. Сталина, У. Черчилля и Ф. Рузвельта во время предстоящей встречи в Тегеране. Во многом благодаря сообщению Н. И. Кузнецова советские органы государственной безопасности смогли своевременно подготовиться и сорвать эту акцию, за которой стоял признанный международный мастер диверсий Третьего рейха О. Скорцени.

Н. И. Кузнецов, разведчик, оперативный псевдоним Колонист, входил в состав резидентуры «Победители» под руководством руководителя РПР Д. Н. Медведева

Настоящей классикой советской разведки стали стратегические радиоигры «Монастырь», «Курьеры» и «Березино». Велись они управлением в течение нескольких лет с гитлеровскими разведорганами – абвером и РСХА и завершились только с окончанием войны. В ходе этих игр были достигнуты выдающиеся результаты, которые за время войны не удалось превзойти ни одному другому управлению советских спецслужб. По завершении этих не имеющих аналогов в истории отечественных и зарубежных спецслужб радио-игр П. А. Судоплатов в специальном отчете министру госбезопасности СССР доложил кратко и сухо:

«Немцы совершили на нашу территорию 87 самолето-вылетов тяжелой транспортной и бомбардировочной авиации. Эти самолеты сбросили 40 агентов (все арестованы) и 650 мест груза. В их числе оказались 8 кадровых работников германской разведки».

Главным итогом этих поистине уникальных операций явилось то, что ни один гитлеровский патрон, сброшенный на нашу территорию, ни один грамм взрывчатки не выстрелил и не взорвался. Были арестованы все десантировавшиеся агенты, часть из которых удалось подключить к двойной игре с противником. В течение более чем трех лет, с февраля 1942 г. до 5 мая 1945 г., разведчики управления водили за нос признанных асов из гитлеровских спецслужб! Те исправно глотали наживку – стратегическую дезинформацию политического и военного характера, которую готовили подчиненные П. А. Судоплатова вместе с офицерами Разведуправления Генштаба РККА.

Замысел уникальной операции, разработанный Маклярским и поддержанный Судоплатовым, основывался на желании нацистов обрести «пятую колонну» в Москве, и советские чекисты решили «помочь» своим германским «коллегам». Ключевая роль в реализации плана операции принадлежала секретному сотруднику НКВД А. П. Демьянову, имевшему оперативный псевдоним Гейне.

Он был известен гитлеровским спецслужбам не только своим аристократическим происхождением, но и серьезными связями среди высокопоставленной советской номенклатуры. Еще до войны Гейне по заданию органов государственной безопасности «стал своим» в среде московского бомонда. В этой среде активно работала и разведка фашисткой Германии, вербуя агентов. Вскоре в ее поле зрения и попал Гейне. Весной 1941 г. сотрудник абвера, работавший под прикрытием торгового представительства Германии в Москве, вышел на него и начал прощупывать его на предмет вербовки, но война оборвала все контакты.

В феврале 1942 г. Гейне приступил к восстановлению связей с немецкой разведкой, действуя от имени легендированной подпольной организации «Престол», члены которой жаждали освобождения от «ига большевизма». Вскоре он был переброшен через линию фронта с заданием «установить связь с гитлеровскими спецслужбами и довести до них информацию о наличии в Москве глубоко законспирированной антисоветской организации церковно-монархического толка с претенциозным названием „Престол“».

В абвере не спешили верить ему на слово и подвергли Демьянова – Гейне всесторонней проверке, в том числе и ложному расстрелу. Но его выдержка, грамотно отработанная в IV Управлении легенда прикрытия, а также «информация», полученная посольской резидентурой Германии в Москве перед войной, позволили избежать провала. После короткой и интенсивной подготовки теперь уже агент абвера Макс был выброшен на парашюте в районе Рыбинска с заданием организовать на базе «антисоветского подполья» получение военно-политической информации. В абвере не подозревали, что это спецзадание полностью повторяло сценарий, подготовленный в IV Управлении.

С этого дня операция «Монастырь» – такое кодовое название она получила в управлении – перешла в активную фазу. В целях дальнейшего закрепления положения Демьянова в гитлеровской разведке до нее была доведена информация о его новом назначении на должность офицера связи Генштаба РККА. Вскоре поступающая от него «информация» удостоилась самых высоких оценок в Берлине.

Группа Макса быстро укрепляла свои позиции, и в августе 1942 г. в Москву прибыли два ее курьера: Станков и Шалов. Их приняли на конспиративной квартире сотрудники управления, выступавшие в роли членов подпольной организации «Престол». Агентов на время оставили на свободе, чтобы проследить другие явки. После того как все опасения были сняты, Станкова и Шалова негласно арестовали.

Спустя два месяца в Москве на легендированной квартире IV Управления появилась очередная пара агентов абвера: Злобин и Алаев. С собой они принесли 20 тысяч рублей, радиостанцию для группы Макса и новые документы, изготовленные на имя Станкова и Шалова. На этот раз гитлеровских агентов сразу арестовали. После ареста Злобин дал согласие на сотрудничество.

С этого момента операция, получившая кодовое название «Курьеры», велась по двум направлениям: от имени организации «Престол» по радиостанции Макса и от группы Алаева по радиостанции Злобина. В течение 1942–1943 гг. немецкая разведка продолжала посылать в Москву своих агентов, деньги и радиостанции. Одним из итогов радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 гитлеровских агентов.

В Германии не догадывались, что «особо ценная информация», в том числе и о ряде крупных наступательных операциях Красной армии, носила отвлекающий характер и преследовала цель скрыть истинное направление стратегических ударов советских войск.

Так, 4 ноября Гейне сообщил о том, что 15 ноября планируется крупное наступление частей Красной армии – но не под Сталинградом, а под Ржевом. И действительно, в точно указанный день оно состоялось. Гитлеровцы были к нему готовы и сумели отразить. Зато удар советских войск под Сталинградом для них грянул как гром среди ясного неба.

По признанию В. Шелленберга, гитлеровское командование, опираясь на информацию Гейне при подготовке к Курской битве, было вынуждено несколько раз переносить сроки наступления, что позволило Ставке Верховного Главнокомандования накопить необходимые резервы для нанесения ответного контрудара.

Отметим и возросшее боевое мастерство омсбоновцев. Например, с 23 по 29 июля 1943 г. под городом Овруч отряд В. А. Карасёва, не насчитывавший и батальона, противостоял почти целой бригаде гитлеровцев, которой были приданы 3 самолета и тяжелая артиллерия. Постоянно маневрируя, организуя засады, выводя противника на ложные объекты и непрерывно атакуя его с тыла и флангов мобильными группами, бойцы Карасёва победили превосходящие силы немцев. В результате боев гитлеровцы потеряли убитыми и ранеными 289 человек, 3 орудия и штабную машину. Потери отряда оказались минимальны – двое убитых и трое раненых.

В августе 1943 г., после того как на «Огненной дуге» были окончательно сорваны планы гитлеровского командования взять реванш за унизительное поражение под Сталинградом, стратегическая инициатива полностью перешла к Красной армии. Она неудержимо продвигалась на запад. С приближением советских войск к Государственной границе СССР в IV Управлении вновь приступили к организации разведывательно-диверсионной деятельности на территории стран Восточной Европы.

В октябре 1943 г. Отдельная мотострелковая бригада особого назначения внутренних войск НКВД СССР была передана в состав НКГБ СССР. Бригада была переформирована в Отдельный отряд особого назначения (ОСНАЗ) НКГБ СССР со штатной численностью 1650 человек: 1-й мотострелковый полк – в 1-й парашютно-десантный батальон, а 2-й мотострелковый полк – во 2-й парашютно-десантный батальон минеров.

А тем временем боевая работа IV Управления продолжалась. Разведчики В. А. Карасёва получили и сообщили в Центр сведения о системе немецких укреплений на правом берегу Днепра – так называемом Днепровском вале. Эти данные были учтены командованием Красной армии при наступлении в октябре – ноябре 1943 г. на Киев (захват плацдармов на Днепре). Разведчики отряда «Храбрецы» А. М. Рабцевича добыли баллон с новым видом отравляющих веществ и две защитные накидки. В том же ключе действовали и другие группы и отряды ОМСБОН – ОСНАЗ.

Одной из важнейших задач чекистов было проникновение в разведывательные органы противника, и эти задачи успешно решались. Например, в районе города Борисов находился один из разведцентров абвера. Боевики отряда П. Лопатина с помощью бургомистра Борисова П. Ф. Парабковича, который занимал эту должность по заданию партизан, захватили начальника разведшколы полковника Нивеллингера. Он сообщил имена и адреса многих агентов, заброшенных абвером в советский тыл. Оперативник IV Управления А. Чернов сумел войти в доверие к немцам и стал служить в канцелярии штаба в Минске, где оформлялись документы на немецких разведчиков, направлявшихся на задания. И таких примеров оперативного внедрения советских специалистов в специальные службы рейха были десятки.

В отрядах ОСНАЗ происходили не только качественные, но и количественные изменения. Если оперативные группы, как правило, сохраняли свою численность – обычно от пяти до десяти человек, то отряды ОСНАЗ зачастую вырастали до крупных соединений. Например, к концу 1943-го – началу 1944 г. в составе отряда «Неуловимые» было 1132 человека, «Победители» – 1500 человек, отряда «Вперед» – 2000 человек, отряда «Ходоки» – 3200 человек и т. д.

В конце 1943-го – начале 1944 г. ОСНАЗ под руководством IV Управления приступил к активной заброске небольших спецотрядов и опергрупп на территорию Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Восточной Пруссии. Одновременно приказ о продвижении на запад получили многие командиры крупных осназовских (омсбоновских) бригад и соединений: С. Ваупшасов, Н. Прокопюк, В. Карасёв, Е. Мирковский и др. На первом этапе организационное и оперативное обеспечение их деятельности осуществлялось с баз РДР, находившихся в западных областях Украины, Белоруссии и Литвы. В дальнейшем – по мере укрепления позиций – отряды и разведгруппы продвигались вглубь Европы, и к середине 1944 г. передовые группы уже функционировали в Австрии и даже в Германии.

Строевая подготовка в отряде

В самом конце 1943 г. в Восточной Пруссии развернулась деятельность осназовцев специального интернационального (испанцы, поляки, литовцы, немцы) отряда майора госбезопасности С. А. Волокитина (Серго). Руководителем оперативной группы НКГБ СССР («Малый центр»), координировавшей деятельность спецотрядов НКГБ на стыке Белоруссии, Литвы, Польши и Германии, был представитель IV Управления НКГБ комиссар госбезопасности А. А. Гузявичюс. «Малому центру» подчинялись четыре спецотряда: «Гвардия», «Гвадалахара», «Дружина» и «Комета»; две разведгруппы спецотряда «Боевой»; «немецкая группа» из состава спецотряда «Местные»; несколько отдельных оперативно-боевых групп ОСНАЗа.

Отряд Волокитина, в частности, осуществлял разведывательно-диверсионные операции в Литве, Восточной Пруссии и Польше, включая Варшаву и Краков. Осназовцы действовали комплексно – как путем создания разветвленной агентурной сети, так и методами активной разведки, включая диверсии. Разведчики спецотряда «Гвадалахара» работали в литовских городах Вильнюс и Каунас под маской военнослужащих испанской «Голубой дивизии». Однажды им удалось проникнуть в штаб немецкого карательного отряда и вынудить его командира отдать им пакет со списками литовских партизан, подпольщиков, связных и членов их семей.

Осназовцы пустили под откос 20 эшелонов с боеприпасами, боевой техникой и живой силой противника, сожгли 2 крупных склада, уничтожили 11 танков и бронемашин. Интернациональный отряд возвратился в Москву в августе 1944 г., не имея безвозвратных потерь в личном составе.

Еще одной резидентурой IV Управления, действовавшей с 6 апреля 1944 г. на территории Польши, а затем в Словакии и Венгрии, был уже известный читателям отряд «Олимп» под руководством В. Карасёва. Предварительно проведенная разведка позволила отряду без потерь форсировать реку Буг и взять штурмом населенный пункт Каленчицы, уничтожив гарнизон оуновцев из состава дивизии СС «Галичина». На следующий день «Олимп» с ходу овладел населенным пунктом Ксаверув. Гитлеровцы стянули к этому месту подразделения дивизии «Галичина», полицейские и жандармские части Люблинского гарнизона, задействовали авиацию. В ходе боев В. Карасёв применил свою излюбленную тактику. Несколько небольших отрядов наносили удары по коммуникациям и тылам противника, отвлекая его. Отдельные группы автоматчиков заходили в тылы и во фланги, сковывая и не давая свободного маневра. Подвижные минометные расчеты, которые перемещались на бричках, «били по скоплению живой силы и пунктам управления». Отряд оторвался от противника и вышел в Стрелецкие леса.

9 апреля в короткой радиограмме П. А. Судоплатову В. Карасёв сообщил:

«В результате 11-часового боя противник понес убитыми и ранеными свыше 100 человек. Было взято в плен 10 немцев. Пулеметчики Крапивин и Дорофеев из ПТР сбили самолеты типа „Фокевульф-127“ и „Ю-87“. Во время бомбежки погибли 4 человека, ранены 5».

В дальнейшем на пути к району основных оперативных действий – Яновским лесам – и вплоть до перехода отряда в Чехословакию 29 июля 1944 г. им были уничтожено «…более 1034 немецких солдат и офицеров, взяты в плен 44 человека». Диверсионными группами «пущено под откос 3 эшелона, в том числе бронепоезд. Установлено 130 мин на стратегически важных жел. – дор. и шоссейных магистралях».

Интересно отметить такой факт. Появление отряда В. Карасёва в восточных районах Польши многие местные жители и часть гитлеровского командования восприняли как прорыв передового соединения Красной армии. Масштабы паники оказались настолько велики, что вынудили генерал-губернатора Г. Франка отдать специальное распоряжение «О применении расстрела к распространителям панических слухов». Одна из основных задач, которая ставилась перед разведчиками отряда «Олимп» по дезорганизации тыла противника, была выполнена.

Боевая деятельность отряда В. Карасёва способствовала значительному росту повстанческого движения. К моменту перехода в Чехословакию вокруг него консолидировалось 11 партизанских отрядов из числа польских патриотов. Эффективно решалась и другая, не менее важная задача по получению разведывательной информации. В этих целях В. Карасёвым и руководителями мобильных разведгрупп активно использовались оперативные возможности боевых структур «Армии Людовой». Также осуществлялась вербовка агентов среди военнослужащих армий сателлитов фашистской Германии: венгров, румын и словаков, а также членов «Армии Крайовой». В. Карасёв и его подчиненные показали себя не только мастерами боевых операций и диверсий, но и высококлассными агентами. За время пребывания в Польше они сумели создать мощную разведывательную сеть и добыть ряд ценных материалов.

В числе последних был приказ № 1844 Главнокомандующего Польскими вооруженными силами, в котором говорилось:

«С момента перехода советскими войсками польской границы польское правительство в Лондоне и польское общество выражают свою несокрушимую волю восстановить независимость польской территории на востоке в границах до 1939 г. <…>

Исходя из настоящей обстановки даю следующее общее приказание:

1. Советские войска на территории Польши считаются вражескими. <…>

4. Стремление к нормализации отношений с правительством СССР и возможный договор с ним не могут задержать жесткой борьбы с коммунизмом и разлагающими акциями большевистской агентуры на польской земле…»

Весной 1944 г. находившееся в эмиграции в Лондоне «Польское правительство в изгнании» уже видело своего главного врага не в фашизме, а в советском солдате. В угоду своим политическим амбициям и идеологическим догмам они готовы были цинично принести в жертву новые сотни тысяч жизней не только солдат-освободителей, но и простых поляков.

Эта важнейшая политическая информация немедленно после поступления от В Карасёва была доложена П. А. Судоплатовым наркому госбезопасности В. Н. Меркулову. Указание Меркулова, основанное на установках политического руководства СССР о послевоенном устройстве Польши, вскоре было доведено до В. Карасёва и других резидентов.

В частности, П. А. Судоплатов в очередной радиограмме за № 2916 от 27 апреля 1944 г. ориентировал своих подчиненных:

«Наше правительство желает видеть сильную и независимую демократическую Польшу с парламентским строем.

СССР не будет создавать из Польши советскую республику и вмешиваться в ее внутренние дела.

Экономические, политические и социальные вопросы будут решаться польским народом».

Разведчики «Олимпа» активно занимались получением информации военного характера в интересах командования Красной армии. Спустя три недели после перехода границы с Польшей, 30 мая, они добыли данные о наличии трех действующих и одного строящегося военных аэродромов в районе Кракова, также было установлено количество и типы самолетов. Через 2 дня советские бомбардировщики нанесли удар по этим аэродромам. И это только лишь эпизод из многогранной работы РДР «Олимп». А всего за период действий на территории Польши, Чехословакии и Венгрии было добыто и передано в Центр 57 материалов разведывательного характера. Из них 38 доложено наркому госбезопасности и 19 направлено командованию Красной армии.

Благодаря оперативно поступавшей информации советские спецназовцы могли эффективно бороться с немецкими карателями. Например, 23 мая 1944 г. агент Орач сообщил, что прибывший в Краков Г. Гиммлер дал указание о проведении крупной масштабной карательной экспедиции, в частности, в Липско-Яновском лесном массиве. Поэтому, когда 6 июня гитлеровское командование начало скрытное сосредоточение войск для нанесения удара по партизанам, их маневры не явились тайной для руководства «Олимпа». Совместно с РДР «Охотники», руководимой Н. Прокопюком, и одиннадцатью местными партизанскими отрядами наши спецназовцы 19 дней успешно противостояли двум пехотным дивизиям, дивизии СС «Викинг» и «Калмыцкому корпусу».

Несмотря на непрерывные атаки противника, бойцы «Олимпа», «Охотников» и партизаны устояли. В ночь на 25 июня «на участке, занимаемом калмыцким кавалерийским корпусом, был нанесен маневренный удар и совершен прорыв протяжением 6 километров по фронту», – сообщил об итогах этой операции в очередной радиограмме В. Карасёв. Вместе с его бойцами из западни, подстроенной Г. Гиммлером, вырвались на оперативный простор и остальные отряды повстанцев. В ходе боев гитлеровцы потеряли свыше 500 человек убитыми, но так и не достигли поставленной цели. Отряд «Олимп», выполнив поставленные перед ним задачи, ушел в Чехословакию.

В карпатских горах, вблизи города Кошице, В. Карасёвым была развернута основная база, с позиций которой проведение разведывательно-диверсионных операций продолжилось не только на территории Польши и Чехословакии, но и Венгрии. Практически ежедневно – с 19 июля 1944 г. и до момента соединения с частями Красной армии 15 февраля 1945 г. – спецгруппы «Олимпа» осуществляли диверсии на коммуникациях противника, нападали на отдельные части и даже целые гарнизоны.

Летом 1944 г. IV Управлению с участием А. Демьянова удалось реализовать оперативный замысел еще одной радиоигры, получившей кодовое название «Березино». 18 августа Гейне сообщил по радиостанции «Престола», что во время нахождения в командировке в Минске он «вышел на контакт с представителями немецкой воинской части, попавшей в окружение в Белоруссии». К тому времени в районе реки Березина из числа бойцов ОСНАЗа и немцев-коминтерновцев была сформирована спецгруппа под командованием майора А. Борисова. Ее легендированным «командиром» был подполковник вермахта Г. Шерхорн. При нем безотлучно находился кто-либо из сотрудников госбезопасности. Непосредственное руководство операцией осуществляли Н. Эйтингон, М. Маклярский, В. Фишер и П. Гудимович.

Это была единственная такого рода и масштаба оперативно-войсковая операция, в ходе которой Судоплатов и его подчиненные сумели сковать значительные разведывательные и диверсионные силы спецслужб Германии. Санкцию на проведение операции нарком госбезопасности Меркулов запрашивал у самого Сталина.

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 г. группа из трех парашютистов приземлилась в расположении «окруженцев». Ее руководитель, кадровый сотрудник абвера К. Киберт, ничего не заподозрил. Затем был произведен захват немецких агентов, двое из которых дали согласие на сотрудничество и подключились к радиоигре. В отношении третьего члена группы в очередной радиограмме руководству «Абверкоманды-103» перевербованные гитлеровцы сообщили о его тяжелом ранении при приземлении.

Наибольшую опасность для операции «Березино» представляла заброска немецких разведчиков в тайне от Шерхорна; цель заброски – проверить на месте реальное положение дел. Всего за время операции гитлеровские спецслужбы направили 8 агентов. Однако все они, не успев передать в эфир тревожных радиограмм, оказались в руках подчиненных П. А. Судоплатова. Потом неразговорчивые «погибали в перестрелках», а те, кто пошел на сотрудничество, продолжили работу под контролем чекистов.

Вплоть до окончания войны гитлеровские спецслужбы и командование продолжали верить в существование «части Шерхорна», которая благодаря стараниям IV Управления «выросла» в численности до полутора тысяч человек. В то время когда на счету был каждый солдат и патрон, Берлину приходилось основательно напрягаться, чтобы поддержать боеспособность части. Всего руководство гитлеровских спецслужб перебросило Шерхорну 16 человек, 8 радиостанций, большое количество оружия, боеприпасов и продовольствия.

После перебазирования РДР «Олимп» в Чехословакию разведчики добыли исключительно важную информацию о производстве на ряде заводов в районе Братиславы «сверхсекретного оружия самолета-ракеты Фау». К этому времени руководство IV Управления уже располагало предварительными, полученными от других разведывательных источников сведениями о ведущихся в Германии разработках «оружия возмездия».

28 августа 1944 г. П. А. Судоплатов доложил об информации карасёвцев Меркулову.

Через двое суток из управления в адрес В. Карасёва поступило срочное указание «добыть данные о точном месторасположении завода». И эта задача была выполнена! Спустя полтора месяца в результате агентурного проникновения к «секретам рейха» разведчики «Олимпа» установили не только места, где находились заводы, но и получили важные материалы о характере производства. В рапорте на имя Судоплатова Карасёв доложил:

«По имеющимся у нас данным, завод по изготовлению химикатов для Ф-1 и Ф-2 находится в г. Леопольд (Леопольдовская тюрьма). Завод по выработке Ф-1 находится в Тренч-Бискупице – предместье г. Тренчин <…> Продуктивность этого завода 40 шт. Ф-1. Общее количество рабочих около 1000 человек, из них до 400 немцев, остальные словаки. Инженерный состав исключительно из немцев.

В д. Глубокое, на р. Миява Трнавской области, немцами сооружена железобетонная площадка для испытания Ф-1 и Ф-2».

В целом в результате разведывательно-диверсионной деятельности РДР «Олимп» с 20 января 1943 г. по 15 февраля 1945 г. было «пущено под откос вражеских эшелонов с живой силой, техникой и вооружением – 56; уничтожено – 7 самолетов; взор вано, уничтожено предприятий, учреждений и складов противника – 8; уничтожено автомашин, танков и др. мототранспорта – 355; проведено боевых столкновений с противником – 100; убито, ранено, взято в плен солдат и офицеров противника, полицейских и предателей – 6160; ликвидировано видных представителей немецких оккупационных властей и немецкого командования – 11; выявлено немецких агентов, предателей и активных пособников оккупантов – 500; перешли на сторону опергруппы в результате агентурной работы в войсках противника – 1960 человек; организовано партизанских отрядов – 24; рост в личном составе составил – 2000; потери оперативной группы: офицеры – 11, рядового и сержантского состава – 150».

Б. Л. Галушкин, Герой Советского Союза, командир спецотряда «Артур»

Подобные цифры содержатся также в отчетах об оперативной, разведывательной и диверсионной деятельности РДР «Охотники», «Авангард», «Горные» и ряда других, которые успешно действовали на территории Польши, Словакии и Австрии. Как и отряду Карасёва, им постоянно приходилось вести маневренные бои, уходя от преследования карателей и регулярных частей германской армии. Однако не меньшую угрозу, чем гитлеровские танки и самолеты, для РДР представляла агентура противника.

Гитлеровские спецлужбы, особенно такие, как абвер и «Цеппелин», всячески стремились проникнуть в разведывательную сеть резидентур. В этих целях наряду с традиционной засылкой своей агентуры они создавали ложные «партизанские отряды» и «подпольные группы». Но подавляющее число таких операций заканчивалось безрезультатно, вследствие хорошо налаженной контрразведывательной работы в РДР и наступательной тактике действий.

Руководители резидентур и контрразведчики активно занимались не только выявлением засылаемых гитлеровскими спецслужбами шпионов, но и сами проводили упреждающие оперативные комбинации по проникновению в школы по их подготовке и агентурную сеть. Так, в январе 1945 г. в резидентуру «Верные», которой руководил майор ГБ С. Г. Морозов, от агента Йозефа поступила информация о том, что на территории Словакии в городе Жилина разместилась «Кампфгруппа Эдельвейс», на базе которой осуществлялась подготовка агентов и диверсантов для засылки в партизанские отряды.

«Кампфгруппа Эдельвейс» была взята в оперативную разработку. В течение февраля разведчики резидентуры установили место дислокации штаба и центра подготовки агентов и диверсантов и выявили ряд личных связей ее командира. В дальнейшем была осуществлена вербовка ряда источников, через которых удалось получить подробные данные на штатный состав спецгруппы и ее агентуру в партизанских отрядах.

Наряду с агентурным проникновением в гитлеровские спецслужбы резидентурами осуществлялись боевые акции по уничтожению спецшкол, где велось обучение агентов-диверсантов. Только в ходе одной из них, проведенной 23 декабря 1944 г., была полностью ликвидирована спецшкола в районе словацкого города Кошице. «Руководимая… майором В. Карасёвым и его помощником-поляком, нашим агентом „Стах“, оперативная группа за 20 минут операции уничтожила 92 человека и увела 72», – писал об этом успехе П. А. Судоплатов в обзорной справке. Успеху операции предшествовала кропотливая, полная риска работа по агентурному проникновению разведчиков резидентуры в гитлеровскую спецшколу. Благодаря этому Карасёв прекрасно знал, в какое время и куда нанести свой удар.

Резидентурам приходилось выполнять и ряд других задач. В частности, специальные боевые отряды В. Карасёва, Н. Прокопюка, Е. Мирковского, С. Ваупшасова, действовавшие под глубоким прикрытием «власовцев» или местных «националистов», устанавливали «контакт», а в некоторых случаях «объединялись» с ними для совершения «совместных действий». В результате такого «взаимодействия» только двум оперативным группам «Охотники» и «Олимп» всего за три месяца 1944 г. удалось ликвидировать 212 и захватить живьем 221 командира и боевика националистов. В большинстве своем подобные операции проводились без потерь с нашей стороны.

Значительное место в работе резидентур «Горные», «Авангард» и «Верные» занимала деятельность по организации национального партизанского движения и разложению личного состава частей противника. Опираясь на национальные кадры, которые составляли большинство в этих резидентурах, они вели активную агитационную и пропагандистскую работу. В этих целях издавались и распространялись среди местного населения и военнослужащих противника не только листовки, но и газеты на национальных языках.

«Мужское население деревень в районе дислокации отряда, – отмечал руководитель РДР „Верные“ С. Морозов, – стало уходить в горы, вступать в отряд или просто прятаться от немцев. Влияние это сказывалось и среди воинских частей противника, которые стали разлагаться и переходить на сторону партизан. Из различных частей только в опергруппу перешли 64 человека. Всего было сформировано 6 отрядов. 6 декабря под командованием бывшего офицера словацкой армии Хладного Арноша отряд общей численностью в 97 чел. держал самооборону против немцев в деревнях Горный, Пески и Прашница».

Для разложения военнослужащих противника и склонения их к переходу на сторону партизан разведчики резидентур использовали агентурное проникновение в воинские части и обработку их командиров. В ходе последующей оперативной работы целые подразделения в полном составе, с вооружением и техникой, переходили на их сторону.

«В результате разложенческой работы среди мадьяр, – докладывал руководитель РДР „Горные“ Н. Волков, – в нашу группу перешли в разное время свыше 400 человек мадьяр с оружием, боеприпасами и разным имуществом, в том числе автомашинами, военными радиостанциями и прочее».

Далее он отмечал:

«В результате проведенной агентурной разработки 24 декабря с. г. на сторону опергруппы перешла часть 9-й транспортной колоны 6-й пехотной дивизии 1-й мадьярской армии в количестве 93 человек во главе с командиром колонны поручиком Шереги Шандором».

Впоследствии поручик возглавил партизанский отряд, укомплектованный венграми, и уже вместе с бойцами РДР «Верные» активно участвовал в боях против оккупантов.

Об эффективности оперативной работы в решении этой задачи красноречиво свидетельствует и ряд других эпизодов из деятельности РДР. В частности, только одной резидентуре «Олимп» удалось склонить через агентуру к переходу на свою сторону свыше 600 офицеров и солдат противника. Один из них, бывший командир 2-го артполка 2-й словацкой дивизии, подполковник Иосиф Фогель, возглавил объединенный партизанский отряд, насчитывавший в своих рядах 330 словаков и чехов.

Безусловно, подобная работа была связана со значительным риском для самих разведчиков и особенно агентов, так как любой непродуманный и непросчитанный выход на противника грозил провалом и гибелью. Вместе с тем в случае успешной реализации операции эффект был значителен. В результате агентурно-оперативных мероприятий без единого выстрела и людских потерь выводились из строя целые подразделения. Более того, спустя некоторое время эти подразделения включались в активную борьбу и наносили существенный урон гитлеровским войскам.

В целом за период действий на территории Польши, Чехословакии, Венгрии и Австрии резидентурами «Горные», «Верные», «Охотники» и «Олимп» было сформировано 37 партизанских отрядов из числа местного населения, офицеров и солдат, покинувших части противника.

Не следует забывать, что оперативная группа отряда «Олимп» под руководством А. Н. Ботяна предотвратила уничтожение гитлеровцами города Краков. Нашим разведчикам удалось захватить и перевербовать инженера-картографа, поляка по национальности, служившего в одном из штабов вермахта. С его помощью польский коммунист сумел пронести мину замедленного действия на склад боеприпасов, предназначенных для минирования города. 18 января 1945 г. Ягелонский замок, в котором немцы устроили склад, взлетел на воздух вместе с сотнями фашистов. Краков и тысячи его жителей были спасены. Остались в целости мосты через реку Дунаец и Рожновскую плотину, что позволило Красной армии беспрепятственно войти в город, а затем развивать дальнейшее наступление.

По мере приближения краха фашистского режима и укрепления национально-освободительного движения в странах Восточной Европы все более усиливались противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции. Лидеры СССР, США и Великобритании исподволь готовились к будущей «холодной войне» за новый передел мира. Отдельные сведения о состоянии и перспективах развития обстановки в Польше, Чехословакии и Югославии докладывались самому Сталину.

В этой связи резидентуры IV Управления активизировали работу по контролю над обстановкой в национально-освободительных движениях и усилению влияния на их лидеров в интересах партийного руководства СССР. Особое значение придавалось получению информации о планах и замыслах военно-политических группировок в странах Восточной Европы, ориентированных на Запад, и обнаружению их агентурной сети. Значительное внимание уделялось выявлению недружественных по отношению к Советскому Союзу действий со стороны представителей союзников, состоявших при штабах национальных повстанческих армий.

В этом плане весьма эффективно работали РДР «Весенние», «Стар», «Горные» и разведывательные звенья «Олимпа», сформированные из числа поляков, словаков, австрийцев, югославов и других, особенно коминтерновцев, которые имели давние и устойчивые связи среди элиты своих стран, в том числе проживающей в эмиграции в Швейцарии и Великобритании.

Одной из первых, добывших такого рода информацию стала резидентура «Весенние». Полностью сформированная из поляков 12 октября 1943 г., она была «воздухом переброшена на базу оперативной группы „Соколы“ в Барановическую область». 6 июня 1944 г. разведчики, руководимые резидентом Робертом, вышли в заданный район в Центральной Польше и приступили к работе. Куратор резидентуры подполковник В. Рогачев отмечал, что «все члены группы „Весенние“ за время пребывания в тылу противника, несмотря на исключительно сложные условия работы, добыли ряд важных данных об антисоветской деятельности польских националистических организаций, а также приобрели интересные связи в разных кругах польского подполья».

Особое значение имела информация, предоставляемая разведчиками М. и Х., которые располагали сетью хорошо законспирированной агентуры в формированиях «Армии Крайовой» и «Народовых сил збройне». В сентябре 1944 г. им удалось получить материалы о том, что лидеры обеих армий действуют по директивам польского эмигрантского правительства и не намерены сотрудничать с просоветски настроенными силами. По данным резидента Роберта, руководители «Народовых сил» «призывали польское население саботировать и не подчиняться их решениям и заявляли, что скоро в Польшу прибудет настоящая власть из эмиграции и тогда наступит полный порядок в стране».

27 октября 1944 г. М. получил информацию от своей агентуры в руководстве «Армии Крайовой». Она свидетельствовала о твердой решимости сил, ориентирующихся на западных союзников, не допустить ухода Польши в сферу влияния Советского Союза. Командование армией издало секретный приказ, в котором предписывалось: «…отрядам „АК“ зарегистрироваться у командования Красной армии, а политическим деятелям законспирироваться, чтобы в нужный момент приступить к работе, враждебной Советскому Союзу, и работе против Красной армии».

18 ноября Роберт сообщил в Центр о функционировании на территории Польши «глубоко законспирированной разведывательной сети типа британской „Интеллидженс сервис“», а затем добыл пять инструкций, регламентирующих ее деятельность. Ряд положений одной из них требовал от ее членов «создавать во всех областях политической, экономической и военной жизни Польши мощный, строго законспирированный агентурный аппарат. С помощью этого аппарата оказывать воздействие, давление на партийные и общественные учреждения, а в необходимых случаях парализовывать деятельность лиц и организаций, чья активность идет вразрез с линией польского эмигрантского правительства в Лондоне».

Подобного рода материалы регулярно поступали и в резидентуру «Олимп». Данные разведчиков красноречиво свидетельствовали о том, что Польша становились новым полем битвы в будущей «холодной войне» между Востоком и Западом. Руководством IV Управления были даны указания РДР, действующим на территории Польши, об укреплении агентурных позиций в руководстве «Армии Крайовой» и «Народовых сил» для получения упреждающей информации об их планах и замыслах. Эта задача резидентурами «Весенние», «Олимп» и «Охотники» была выполнена. В Москве не только владели оперативной обстановкой, которая складывалась в Польше, но достаточно точно прогнозировали ее вероятное развитие и заблаговременно готовились к нелегкой борьбе с националистическим подпольем.

С помощью агентуры выявлялись законспирированные военные структуры, а также контролировались каналы связи с эмигрантским правительством в Лондоне. Только разведчиками «Олимпа» удалось собрать полные материалы на 85 функционеров этих организаций. Некоторые агенты заняли в обеих армиях ключевые посты, что позволило разведчикам контролировать деятельность ряда боевых отрядов. Накануне вступления Красной армии в Польшу значительная часть тайной сети не составляла большого секрета для руководства IV Управления.

Не менее остро и динамично складывалась оперативная обстановка и в других странах Восточной Европы. Лидеры «Большой тройки» вслух еще продолжали твердить о нерушимом союзе против фашизма и дружбе народов своих стран, а в тиши кабинетов уже вызревали тайные замыслы по устройству нового миропорядка. И первыми, кому их пришлось реализовывать, оказались спецслужбы. К концу 1944-го – началу 1945 г. соперничество между ними стало приобретать все больший размах и ожесточение. Там, где молчали политики, вовсю действовали профессионалы тайной войны.

В июле – августе 1944 г. наиболее драматично развивалась военно-политическая ситуация в Словакии. К тому времени части Красной армии вплотную приблизились к ее границам, но дальнейшему наступлению препятствовали сложный горный рельеф Карпат и мощные оборонительные сооружения, воздвигнутые гитлеровцами на этом направлении. В боях возникла пауза, советские войска накапливали силы для решающего удара. Население Словакии с нетерпением ожидало их прихода. В словацкой армии нарастало брожение, командование вермахта теряло контроль над ней.

Эмигрантское правительство Э. Бенеша при поддержке британской разведки рассчитывало перехватить инициативу в будущем восстании. В Лондоне планировали с помощью Бенеша не допустить установления контроля над Словакией со стороны СССР, а в дальнейшем с ее территории расширить зону своего влияния в Чехии, Венгрии и Польше. Разведчики РДР «Олимп», «Стар» и «Верные» регулярно получали информацию о контактах эмиссаров Бенеша и британских спецслужб с рядом видных словацких деятелей и армейским командованием накануне восстания.

В частности, руководитель резидентуры «Верные» С. Морозов сообщил о высадке в районе города Банска-Быстрица четырех десантных групп, в состав которых входили англичане, американцы, а также словаки и поляки, эмигрировавшие в Великобританию после оккупации немцами Чехии и Польши. Эти разведывательные данные нашли подтверждение в материалах, добытых резидентурами «Олимп» и «Горные». Был выявлен, а затем перевербован разведчиками РДР «Горные» один из агентов английской резидентуры И.

В частности, по его информации, британская разведка, опираясь на некоторых членов словацкого правительства, проживающих в Лондоне, планировала после начала восстания перебросить правительство в Братиславу, а затем от его имени «объявить о разрыве отношений с гитлеровской Германией с целью создания „санитарного кордона“ против Советов». Последующее прибытие в Словакию эмиссаров Э. Бенеша – руководителя повстанческой армии генерала Веста и министров его правительства Неметца и Франтишека – окончательно все прояснило. Западные союзники спешили создать в этой стране форпост на пути коммунистической экспансии в Центральную Европу и форсировали начало восстания.

Такой ход развития ситуации в Словакии не явился неожиданностью для руководителей IV Управления и наркома Меркулова. Анализ материалов, поступивших из резидентур и других оперативных источников, в том числе и из Лондона от «Кембриджской пятерки», содержал неутешительный прогноз для Бенеша и стоящих за ним сил. Восстание было обречено на провал.

В аналитической справке, направленной П. А. Судоплатовым руководству наркомата, констатировалось, что «народные массы и солдаты, видя безалаберщину, отсутствие единства и целеустремленности в „Н. Р.“ (Народной Раде. – Примеч. авт.) смотрели на нее с недоверием. Католические священники не поддержали восстания. Хуже того, член лондонской делегации – католический священник Фр. Гала – по прибытии в г. Банска-Быстрица содействовал освобождению из тюрьмы арестованных-гардистов (сторонники фашистского режима в Словакии. – Примеч. авт.)».

К сожалению, этот прогноз советских разведчиков полностью подтвердился. В конце октября 1944 г. немецкие войска и части «Русской освободительной армии» генерала-изменника А. Власова подавили восстание словацкого народа.

Те, кто уцелел, ушли в горы и примкнули к РДР IV Управления или к партизанам. Только за октябрь и ноябрь из числа повстанцев резидентурами «Олимп», «Горные» и «Верные» было сформировано 12 партизанских отрядов. В дальнейшем, до прихода в Словакию регулярных частей Красной армии, масштабные боевые действия на ее территории уже не велись. Но война на тайном фронте здесь и в других странах Восточной Европы ни на один день не затихала, а нарастала и приобретала все большее ожесточение. И в этой схватке разведчикам РДР все чаще и чаще приходилось сталкиваться не только с традиционным противником – гитлеровскими спецслужбами, но и разведками стран союзников – Великобритании и США.

В конце 1944 г. в результате контрразведывательной работы разведчиками РДР «Горные» и «Верные» были выявлены два английских и один французский резиденты, а затем в результате операций с использованием подставных агентов вскрыты и их агентурные сети. Только в одной французской резидентуре состояли 12 агентов. Часть из них ориентировалась своими руководителями на работу против советских представительств и связанных с ними политических сил в странах Восточной Европы.

С учетом новых реалий в IV Управлении принимались меры по созданию надежных оперативных позиций в стане будущих противников. В этих целях осуществлялась перевербовка агентов спецслужб США, Великобритании и Франции. С перспективой на будущее для решения задач политического и экономического характера к негласному сотрудничеству привлекались авторитетные политики, деятели церкви и промышленники стран Восточной Европы. В последующем многие агенты управления долго и успешно продолжали работать на советскую разведку в спецслужбах и государственных органах стран НАТО, оказали существенное влияние на ход политических событий в своих странах.

Достижение этих и других весомых результатов в разведывательной, повстанческой и диверсионной деятельности в значительной степени было связано с тем, что руководство IV Управления отличала высочайшая оперативность в принятии решений; командирам РДР предоставлялась самостоятельность на местах. Опираясь на свой практический опыт и профессионализм подчиненных, они не боялись неординарных ходов, поскольку постоянно чувствовали твердую поддержку со стороны вышестоящих руководителей. За все время существования IV Управления ни один из его сотрудников не подвергся необоснованным репрессиям. «Меч Лубянки» в руках П. А. Судоплатова был беспощаден к врагам, но превращался в надежный щит, когда гнев вождей грозил подчиненным несправедливой расправой.

Руководство IV Управления не только защищало и поддерживало самих сотрудников, но и оказывало существенную предметную помощь их семьям. Перед отправкой на очередное задание в Словению резидент РДР «Стар» Михаил направил по инстанции рапорт, в котором писал о бедственном положении находящихся на его иждивении матери, жены и малолетней дочери. По указанию П. А. Судоплатова на время отсутствия Михаила его семья обеспечивалась ежемесячным продовольственным пайком. Внимание и забота о нуждах подчиненных со стороны руководителей управления не были формальными. Они старались вникать даже в мелочи, потому что по собственному опыту знали, каково приходится семье разведчика, когда он находится в «длительной командировке», возвращение из которой часто может оказаться проблематичным.

Вместе с тем, когда Михаил совершил ряд грубых нарушений в работе резидентуры и личном поведении, реакция руководства IV Управления была предельно жесткой и решительной. После завершения расследования его откомандировали в Москву. И несмотря на то что во время работы в Словении он неоднократно добывал ценную разведывательную информацию, а ранее за участие в боевых операциях в тылу противника был награжден орденом Отечественной войны II степени, его служба в управлении на этом закончилась. Он был осужден на три года.