Французское время. 1980 – 1989 годы Лесников Василий
НА ОРБИТЕ. АПРЕЛЬ.
В соответствии с решением Госкомиссии экипаж Волкова законсервировал станцию Мир» и возвратился на Землю 27 апреля в возвращаемом аппарате космического корабля «Союз-ТМ7».
Условия посадки были сложными. Аппарат сильным порывом ветра при приземлении положило на бок. Крикалев ушиб ногу.
Волков А.А. награжден орденом Октябрьской революции.
Крикалеву С. К. присвоено звание Герой Советского Союза с вручением орден Ленина и медали «Золотая Звезда». Ему присвоено звание «Летчик-космонавт СССР».
Полякову В.В. присвоено звание Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Ему присвоено звание «Летчик-космонавт СССР».
НА ЗЕМЛЕ. МАЙ – СЕНТЯБРЬ.
Стало известно, что 24 июня 1989 года Леонид Иванович Попов назначен начальником 4-го управления Главного управления вооружений ВВС Министерства обороны СССР. Должность генеральская. Получил генеральскую должность и Леонид Кизим. Талантливые ребята. Ходу им в Центре подготовки космонавтов не давали. Но они смогли вырваться. Молодцы.
В стране не поймешь, что делается, но тренировки продолжаются по программе. Как всегда летом, прошли морские тренировки дополнительные экипажи и летчики-испытатели.
Тренировки и эксплуатацию тренажеров обеспечиваем совместно с представителями промышленности. Если такими темпами будет идти создание новых тренажеров, то мы получим тренажеры в эксплуатацию только после завершения программы полетов.
Леонов договорился с Севериным, чтобы осуществить не один, а два выхода в космос на мотоцикле. Но второй выход можно осуществить с совершенно новыми приборами. К выходу готовился Серебров. Он был единственным. И это престижно. Это то, что нужно Сереброву. Теперь выйдет и Викторенко. Он конечно рад и готов пройти необходимую подготовку уже на орбите.
Это решение сообщили экипажу перед самым стартом. Туда же на космодром самолетом возили и новые приборы для выхода. Для первичного ознакомления вживую. Теперь специалисты будут готовить подробный видеофильм, который доставят на орбиту очередным грузовиком. Время для обучения у экипажа будет.
Вот в такой обстановке 6 сентября на орбиту бы выведен космический корабль «Союз-ТМ8» с экипажем: командир полковник Викторенко Александр Степанович и бортинженер Серебров Александр Александрович.
Оба Герои Советского Союза. Оба имеют квалификацию «Космонавт 3 класса».
НА ОРБИТЕ. СЕНТЯБРЬ.
8 сентября по плану стыковка. Со стороны модуля «Квант». На переходном отсеке висел транспортный грузовой корабль новой модификации «Прогресс-М«.
Автоматика вела корабль штатно до расстояния 4 метров от станции.
В это время Викторенко оценил параметры сближения как предельно недопустимые и опасные для стыковки. Он счел, что удар при стыковке может быт слишком сильным. Кроме того, угловые рассогласования тоже были значительными. Обстановка осложнялась и тем, что завершающий этап стыковки пришелся на теневую сторону орбиты. А ночью всегда плохо ориентироваться.
И еще. Обычно корабль догоняет станцию по более низкой орбите. На этот раз корабль сближался со станцией сверху, имея некоторое рассогласование по углам.
В этой ситуации Викторенко перешел на ручной режим управления. Затормозил скорость сближения. Отошел от станции на 20 метров. Затем плавно, с нормальными параметрами стыковки, осуществил причаливание и стыковку со станцией.
После проверки герметизации стыков и люков, экипаж перешел в станцию.
Расконсервация станции и модуля, консервация транспортного корабля. Разгрузочно-погрузочные работы с кораблем «Прогресс-М». С первых дней экипажу скучать не пришлось.
НА ЗЕМЛЕ. ОКТЯБРЬ.
Еще в сентябре в токийском отеле «Акасака» были представлены два кандидата на советско-японский полет, намеченный на 1990 год. Ими стали журналисты японской телекомпании Ти-би-эс 25-летняя Риоко Кикути и 47-летний Тоехиро Акияма. Телекомпания заключила соответствующий договор с Главкосмосом о предстоящем полете.
Проблема состоит в том, что одновременно готовится и американо-японский полет в рамках программы «Шаттл», опекаемый японским правительством. В том и другом случае для Японии это будет исторический космический дебют. Но вот кто будет дебютантом?
И вот сегодня 2 октября в центре представлял новых кандидатов на полет.
Из выступления Леонова. А.А.
– Старт в ноябре-декабре 1990 года. Общекосмическая подготовка до апреля 1990 года. В составе экипажа-с мая 1990 года.
В январе тренировки по выживанию в лесу. Сутки.
В феврале поприсутствуем на одном из космических стартов на космодроме.
В марте парашютные прыжки, полеты на невесомость и конец общекосмической подготовке.
В апреле экзамены по первой части. Принимать экзамены будет смешанная комиссия. Она же определит первого и второго кандидата по результатам учебы. Но это не значит, что первый номер обязательно полетит. Прав окончательного выбора принадлежит японской стороне. Так что готовьтесь. Шанс есть у всех.
Хотелось бы, чтобы при любых вариантах вы поддерживали друг друга.
С 30 апреля по 11 мая вам будет предоставлен небольшой отдых. Далее работа в экипажах до полета.
Далее решение руководства вашей компании и собственно космический полет.
Начали отбор своих кандидатов для советско-английского космического полета и в Англии. Скоро будут у нас.
Руководство сообщило мне, что до сентября следующего года я буду уволен из рядов Вооруженных сил по возрасту. Таков закон.
Вопрос в другом. Мне уже намекнули, что не все хотят, чтобы я продолжил работу в отделе в качестве служащего советской армии. И что интересно. Против, как раз тот человек, которого я все время защищал и продвигал, как очень хорошего работника. Сейчас он занимает должность выше моей. Он действительно хороший работник. Я и сейчас не изменил бы данную ему характеристику. Просто хотелось бы понять, почему именно он против. А будущая работа меня в принципе не волнует. Я найду, чем заняться. Хотя времена сейчас тревожные. За привычные рабочие места все сейчас не то что держатся, но дерутся. Я драться не привык. Высказать свое мнение могу. Но где-то бегать, доказывать свою необходимость…Это не мое.
Кроме того. Мне намекнули, что пока в руководстве Центра Климук П. И. мне лучше не рассчитывать на спокойную работу здесь. Я не сразу понял, где мог перейти ему дорогу. Оказалось, что Петр Ильич все помнит. Еще в 1986 году мне заказали сценарий документального фильма о Центре подготовки космонавтов. Я написал. Его долго везде согласовывали, и, в конце концов, «зарубили». Как я понял тогда, причина была в том, что я сделал главным героем Джанибекова, а не Климука. Как он тогда сказал мне: «То, что сделал Джанибеков, мог сделать любой из нас. И нечего одного выпячивать перед другими «. Из моего сценария тогда сделали три. И все без моего участия. Но Климук там уже был обязательно – и как соавтор, и как герой фильма. Я слышал о его злопамятстве. Но не до такой же степени!
Теперь меня не удивляют его слова на встрече с жителями Звездного городка. Руководству гарнизонов положено иногда встречаться с общественностью. Одна такая встреча и прошла недавно. Говорили о нуждах жителей, перспективах развития Центра. Потом были вопросы. Одна из жительниц пожаловалась, что в нашей аптеке трудно достать нужные лекарства. И Климук разозлился.
– Сколько можно об одно и том же?! Я такой же житель городка, как и вы. И я такой проблемы не знаю. Мне, например, достаточно позвонить в нашу аптеку в городке. А если там нет лекарства, то начальник военной аптеки уже через два часа сам из Москвы привозит лекарство. Что вам уже трудно поднять трубку телефона? Ведь у вас у всех мужья военные!
Смех в зале не стихал долго. Но, похоже, Климук так и не понял, почему все смеются. Во всяком случае, больше ему вопросов никто не задавал.
НА ЗЕМЛЕ И НА ОРБИТЕ. НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ.
15 ноября. Новочеркасское предприятие – разработчик тренажеров «Дон-17КС» (для станции «Мир») и «Дон-37КЭ» (для модуля «Квант») в очередной раз прислало специалистов для пересогласования сроков сдачи тренажеров в эксплуатацию из-за непоставки оборудования. Мотивировка переноса сроков вправо составляет 15 пунктов. Но только два из них можно рассматривать всерьез. И из-за них полностью не получается один из режимов. Остальные динамические режимы, с условностями и оговорками, но мы все же представляем экипажам для тренировок. Да. Много отказов и сбоев. Но при совместной эксплуатации мы все же тренируем космонавтов даже по типовым суткам.
Если мы подпишем бумаги, то предприятие на законных основаниях снимет уже существующие динамические режимы работы систем и начнет все работы заново. Это ведь новые деньги на разработку.
А может ничего не делать. Пойти нам навстречу. Оставить режимы как есть, чтобы не срывать тренировки. Потихоньку что-то делать. А потом снова предъявит нам те же режимы в обновленном варианте. Если обновит к концу эксплуатации станции «Мир».
24 ноября. Экипаж на орбите расстался с грузовым кораблем «Прогресс-М» и готов к встрече с новым долгожданным модулем «Квант-2». Во время стыковки экипаж будет находиться в транспортном корабле в целях безопасности. Аналитики считают, что существует опасность того, что станция не будет отслеживать своего положения перед стыковкой. Возможна потеря ориентации.
26 ноября. Осуществлен запуск на орбиту модуля «Квант-2». Однако после выведения не раскрылась одна из солнечных батарей. Динамические операции по стыковке в такой ситуации невозможны.
27 ноября. На УТМ модуля «Квант-2» паломничество начальников. Все хотят на месте увидеть, что могло произойти на орбите. Выясняется много нового.
Оказывается, на космодроме с модулем были неприятности. И именно с солнечными батареями. Какой – то проводок все время коротил на корпус. Причину находили даже дважды. Но что-то видимо не учли. Как всегда проблема случилась на стыке. Одно предприятие изготавливало солнечные батареи. Другое – занималось вопросами управления.
Сейчас одна из солнечных батарей раскрылась не полностью. Осталась в положении сапога. Две половинки расположились под углом 90 градусов друг к другу. Если включать двигатели причаливания и ориентации, то они будут дуть как раз в поле солнечных батарей, как в парус.
Кроме того. Так как одна батарея не работает, существует дефицит электроэнергии.
Обнаружена и другая неприятность. Где-то перепутана полярность. Во всяком случае, при пробных включениях двигателей управление ими осуществляется с точностью до наоборот.
Если «Квант-2» все же удастся состыковать со станцией, то проблем решать придется много. Особенно в плане объединения электропитания.
29 ноября. Не знаю специально или нет, но мой начальник, сославшись на неотложные дела, уехал. Мне поручил быть на заседании научно-технического совета нашего тренажерного управления. Вопрос – итоги развития тренажерной базы Центра. Отчет по научно-исследовательской работе.
Вывод. Есть существенные недостатки в разработке создании тренажно-моделирующего комплекса…Необходимо переходить к созданию локальных тренажеров, локальных имитаторов…Затем все тренажеры объединять в единую сеть управления.
Раньше предлагалось создавать один пульт инструктора, с которого велось бы управление тренировками на 14-ти тренажерах сразу. И называлось все это ТМК (тренажно-моделирующий комплекс) . Сам тренажер при этом представлял собой УТМ космического объекта с системами имитации обстановки. И назывался тренажер автономным. Но от такого пульта пришлось все же отказаться. Слишком разные задачи выполнялись на разных тренажерах при одном пульте управления. Так все это и повисло в воздухе.
Я не выдержал и спросил: «Какая разница между автономными и локальными тренажерами? Какая разница между ТМК и единой сетью тренажеров?» Вопросов о сроках и стоимости создания я не задавал.
Мне ответили: «Ошибка разработчика была не в идее, а в методике. Раньше строили крышу и под нее тренажеры. Теперь будут строить тренажеры и над ними крышу, рассматривая при ом необходимую степень объединения».
То есть. Локальный тренажер будет тот же автономный, но со своим пультом инструктора. То, что мы имеем в недостроенном виде сейчас. Затем эти на самом деле самые настоящие автономные тренажеры будут каким-то образом объединяться.
Пришлось выступить при обсуждении и назвать все это словоблудием.
Но! Отчет приняли. Через неделю его утвердят на научно-техническом свете Центра. На его основе утвердят и план развития тренажерной базы Центра на 1990–1995 годы. Все снова потечет своим чередом. И финансы тоже.
30 ноября. Заходили специалисты первого управления по модулю «Квант-2». Ребята очень расстроены. Работы могут сорваться. Они были в сменном зале ЦУПа, откуда идет управление полетом модуля. Там полная неразбериха.
Никто не знает и не контролирует ситуацию полностью. Работа идет методом «научного тыка».
– Давайте внесем коррективы в программу БЦВК.
– Давай. – Результата нет.
– Ой, а мы же не дали команду ввод. – Ушли из зоны связи.
– Модуль опять не реагирует, – в новом сеансе связи, – Слушай, а ты ввел признаки 4 и 5?
– Мать честная. Мы же вводим программу с №-го витка, а он уже проскочил два лишних. Давай назад.
Из 5-ти необходимых маневров выполнили с трудом три. И то за счет резервных суток. Теперь резерва времени практически нет.
Специалисты основного зала (управление станцией) помогли правильно сориентировать модуль. Теперь появился заряд аккумуляторных батарей.
1 декабря. Вчера неожиданно для всех солнечная батарея модуля «Квант-2» раскрылась полностью. Стала на концевики и дает заряд аккумуляторным батареям. На завтра запланирована стыковка со станцией «Мир».
Сегодня представляли английских космонавтов. В январе прибудут австрийцы. После французов уже всем хочется летать с нами в космос
2 декабря. Рано радовались. Утром перед стыковкой, произошел сбой в системе ориентации станции «Мир» из-за переполнения ячеек бортовой ЭВМ при вводе неверной информации. Остановились гиродины, с помощью которых осуществлялась ориентация и стабилизация положения станции.
ЦУП предложил экипажу перейти в режим ручного управления. Полтора часа Викторенко держал ориентацию станции вручную с помощью двигателей транспортного корабля. Расход топлива лучше любых автоматов.
Но оказалось, что и в бортовую ЭВМ модуля тоже ввели неверную информацию. В результате сближение пошло по большой кривой. Автоматика восприняла такое сближение как ошибку и выдала команду:» Отбой стыковки».
Потом специалисты разобрались. Стыковка могла произойти, но через более длительное время сближения. Автоматика таким анализом не владела и сработала по тем параметрам, которые в нее были заложены.
Стыковка перенесена на 6 декабря.
4 декабря. Серебров начинает проявлять себя. До старта он буквально кричал, что согласился лететь только из-за мотоцикла. Это дело новое, интересное. Другого ему и не надо. И очень был недоволен тем, что выход с мотоциклом запланировали Викторенко.
Вчера и сегодня в сеансах связи Серебров стал жаловаться на усталость. Боится, что все навыки по управлению мотоциклом он потерял, и все надо будет восстанавливать заново. Он не хочет связываться с этим «велосипедом». Даже если модуль и состыкуется со станцией.
Видимо, он все же надеялся, что в период его экспедиции модуль «Квант-2» не успеют запустить. Ведь сроки запуска модуля несколько раз переносились вправо. Теперь стыковка с модулем уже реальна.
6 декабря. Стыковка модуля «Квант-2» со станцией «Мир» прошла в штатном режиме на осевой стыковочный узел переходного отсека.
8 декабря. Мощный манипулятор переставил модуль «Квант-2» с осевого стыковочного узла на боковой.
12 декабря. Транспортный корабль «Союз-ТМ8» под управлением Викторенко отстыковался от модуля «Квант-1». После причаливания он состыковался с переходным модулем станции «Мир».
14 декабря. Умер Андрей Дмитриевич Сахаров. Трижды Герой Социалистического Труда. Академик АН СССР. Отец водородной бомбы в СССР. Он же диссидент и борец за демократию. Разве можно однозначно оценить такого человека?
22 декабря к станции со стороны модуля «Квант-1» пристыковался грузовой корабль» Прогресс-М2».
Практически пилотируемая программа 1989 года выполнена.
На смену Викторенко с Серебровым в феврале 1990 года придут Соловьев Анатолий с Баландиным. Это дублеры летающего экипажа.
До этого, однако, Викторенко с Серебровым запланировано 5 выходов в открытый космос. Это уж не пожелание, а заданная программа. Теперь или выходить, или с позором возвращаться. На это Серебров никогда не пойдет. Он знает с кем можно спорить, а когда надо и остановиться.
РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ТЕМУ:
ИНСТРУКТОР И КОСМОНАВТЫ
Пожалуй, надо начинать с самого начала.
Вспомним. Гагарина и первую шестерку начинал готовить к полету Заслуженный летчик-испытатель Марк Галлай.
Ему трудно было самому разобраться в принципах устройства и полета космического корабля. Он даже не знал поначалу, что же ему делать. Чему учить космонавтов? Ему по идее самому нужно было переучиться на новую технику. Но кто будет его учить? Вопросы без ответов. И потому в основном он учил как правильно вести себя в сложной полетной обстановке. Но опять-таки. Только с точки зрения опытного летчика-испытателя.
К самому полету первых космонавтов готовили на самом простом тренажере те, кто сам разрабатывал системы космического корабля или встраивал их в общую схему тренажера.
Затем начала создаваться своя группа инструкторов в Центре подготовки космонавтов. И снова первыми были летчики – Целикин, Ващенко. Потом в эту группу стали привлекать отчисленных по здоровью кандидатов на космический полет. Но и они не могли сами разобраться во многих технических вопросах.
И потому. Почти сразу же начался второй этап формирования системы инструкторской подготовки. К этой работ стали привлекать и длительно, целенаправленно готовить высококлассных инженеров.
Но сразу же выяснилась и другая проблема. Инженер, прекрасно знающий все системы корабля, не всегда был прекрасны педагогом, учителем. Необходима была новая комбинация двух прекрасных специалистов. И она медленно, но уверенно, завоевывала свое первенство в системе подготовки космонавтов.
Я не собираюсь сообщать какие-то секреты инструкторской работы. Тем более что их нет, и не было. А если и были, то я их не знаю достоверно. Если внимательный читатель захочет проверить мои выводы, он сможет сделать это сам, так как делаю это я на основе тех материалов, которые опубликованы в нашей периодической печати и в различных книжных издательствах. Я лишь свел их в единое целое, и добавил личные наблюдения и мысли тех, кто был рядом с инструкторами во время тренировок.
Возьмем хотя бы такой пример. По печати, по книгам все космонавты оказывались одинаковыми, как будто причесанные одной гребенкой на один манер. Мужество, героизм, мастерство…Это далеко не полный перечень эпитетов, которыми сопровождали свое повествование авторы о каждом космонавте.
Но ведь любое качество имеет свою степень значимости. Ведь как-то специалисты различают космонавтов и кандидатов в космонавты. Взять хотя бы профессиональную подготовку…
В 1968 году после двух попыток неудачной стыковки, которые планировались Комарову и Береговому, активный участок стыковки доверили подполковнику Шаталову, который и в отряд то прибыл всего лишь в 1963 году. Это он управлял маневром сближения и стыковки своего космического корабля «Союз-5» с космическим кораблем «Союз-4», которым управлял первоотрядник Волынов. Казалось, такое важное дело и нужно бы было поручить Волынову. Он в отряде 18 лет. Прошел подготовку к полетам на космических кораблях «Восток», «Восход», «Союз».
Но специалисты, готовившие космонавтов к полету, рассуждали по другому.
Волынов до прихода в отряд космонавтов был старшим лейтенантом. Молодым, хотя и способным, летчиком.
Шаталов к моменту прихода в отряд уже был известным летчиком, который не только отлично летал сам, но и являлся инспектором по технике пилотирования и учил летному мастерству других.
Вот этот огромный профессиональный опыт, высокий уровень гражданской зрелости, позволили ему уже на первых тренировках действовать более спокойно, настойчивее и целесообразнее своего коллеги.
Правда, один раз, в самом начале подготовки, Шаталов попробовал установить свои правила игры. Но может быть и хорошо, что эта попытка была в начале. А сам он оказался хорошим учеником.
В тот день он пришел на тренировку по стыковке и у него ничего не получалось. Признаться в своей недостаточной подготовке в тот период он сразу не смог. Стал спорить с инструктором и в конце разговора сказал.
– Дайте мне человека, который смог бы при данных начальных условиях все сделать хорошо.
Инструктор, ни слова не говоря, сел в кресло космонавта, и на предельных начальных условиях быстро и четко, с большой экономией топлива, выполнил стыковку.
С тех пор у Шаталова никогда не было замечаний к инструкторам во время тренировок.
Он всячески поддерживал инструкторов и после того, как стал руководителем подготовки космонавтов.
Конечно, было бы неплохо иметь инструктором летчика, но для этого надо было дать ему огромный объем инженерный и специальных знаний. Высшего образования, которое получали летчики, для этого было мало. Необходим был большой практический опыт работы с техникой, с инженерными расчетами, большой багаж знаний в смежных областях знаний.
Учить всему этому летчика чрезвычайно трудно. А инженер, с опытом работы с космической техникой, почти готовый инструктор. Ему надо еще приобрести навыки методиста, учителя…и, конечно же, иметь природное чувство такта, уметь находить путик взаимопониманию с любым человеком.
Он научит космонавта всему тому, что знает сам теоретически и практически в земных условиях. Он научит космонавта тому, как надо работать в космосе индивидуально и в составе экипажа. Но практический курс обучения, космонавту придется проходить в ускоренном темпе уже там, в космосе.
Летчики-инструкторы оставались в той инструкторской системе, но уходили на второй план. Они готовили космонавтов в период плановой летной подготовки на различных типах самолетах. Ведь при непосредственной подготовке в реальной нештатной ситуации, с ограничением времени на принятие решения, космонавт может проверить себя только при полете на самолете.
Чтобы иметь моральное право учить другого, инструктору нужно самому знать и уметь делать то, чему будешь учить других. И потому к инструкторству допускают не сразу, а после нескольких лет хождения в помощниках уже у своих товарищей наставников-учителей. Как говорят инструкторы, каждый из них имеет свою няньку, а то и нескольких. А потом уже они сами становятся няньками для космонавтов.
Инструктор учит космонавтов, как правильно действовать теоретически, и помогает получать и закреплять практические навыки на тренажерах.
Самое трудное в этой работе.
– Нет права не научить. Инструкторы сами постоянно учатся, коллективно разбираются в сложных ситуациях, когда что-то неясно. Но к экипажу идут всегда с окончательно установившимся коллективным мнением
– Инструкторов и преподавателей различных направлений много, а космонавт один. Все вложить трудно. Инструктору нужно уметь отобрать то, что космонавту действительно может потребоваться. Особенно в сложной ситуации.
– И, конечно же, сжатые сроки на подготовку! В период непосредственной подготовки космонавты и инструкторы не знаю, что такое свободное или личное врем. У них нет выходных. Они работают и вечером, а иногда и ночь напролет.
Инструктор-летчик на практике в полете закрепляет полученные теоретические знания.
Инструктор космический может рассчитывать только на личные качества подопечного и выработанные летчиком (инженером) навыки самостоятельных действий в сложных условиях. И жизненных, и полетных. Обычно это взаимосвязано.
Реальных ощущений, как при полетах на самолете (тем более вывозных полетах) , космонавт полностью получить не может. Он получает только определенный набор навыков по реакции от систем имитации, с определенной степенью достоверности. ( Парашют, полеты на невесомость, работа в гидросреде, катапультирование…) .
Сейчас изменились техника и инструкторы. Да и космонавты уже даже не третьего поколения, у которых совсем другой уровень знаний. Да и образ мыслей соответствует сложившейся ситуации в нашей стране. Есть даже космические династии.
Но как люди-человеки все они остались прежними. Страсти остались прежними.
Какую бы методику не использовал инструктор при подготовке космонавта, но свое личное инструкторское человеческое все равно вылезало и вкладывалось в подопечного.
Идеальный случай. Когда эти личные качества и интересы совпадали. Тогда хорошо работалось, и получался хороший результат.
Что-то в этом есть хорошего от режиссера и учителя. А вообще можно назвать, одним словом наставник. Или, как любят говорить инструкторы: «Нянька».
Вот только наставников у космонавтов бывает много и все разные. Молодые и не очень. Высокой квалификации и не очень. Талантливые и случайные люди на пути у космонавтов при подготовке к космическому полету.
Мы, на земле, делаем все, чтобы приблизить космонавта к вершине его собственных возможностей и способностей, к лучшим возможным результатам работы на орбите. А уж как, это у них, получается, зависит дальше только от них самих лично.
Вот хотя бы один из последних примеров. И довольно характерный.
Юрий Малышев прекрасно отработал все этапы стыковки на тренажере. А когда пришлось в космосе в реальной сложной обстановке показать свои наработанные навыки, очень разволновался «А вдруг корабль не будет слушаться меня?» И только когда корабль мягко отреагировал на его управляющее движение ручкой управления, сразу успокоился. Он поверил в корабль, и теперь уже уверенно выполнил все, что требовалось от него для завершения стыковки. Все было так, как на тренировках. Но для этого надо было первым движением проверить – а так ли все, как учили, то есть по настоящему приспособиться и пройти последний курс обучения уверенности в своих действиях. У одних этот курс долог, у других до уверенности проходит лишь мгновение. Третьи, в настоящей опасной реальной обстановке, забывают все, чему их учили, и живут только инстинктами, заложенными в их память, в подсознание. А это не всегда правильная подсказка.
Все теперь зависит от психологической устойчивости, степени адаптации к космическим условиям, от его готовности работать в стрессовой ситуации. Но всему этому уже не научит инструктор. Это уже от бога. Как у классных летчиков. Или дано, или нет. Преодолеть все космонавт может, но сам. Ему могут подсказать, как это лучше сделать. Все остальное делает сам космонавт.
Летчик-космонавт СССР Левченко совершил недельный космический полет. Сам заслуженный летчик-испытатель. Более устойчивых в психологическом отношении людей нет. Но в полет он пошел пассажиром, с целью ощутить на себе космический полет и потом управлять космическим кораблем «Буран». Через несколько месяцев у него развился рак головного мозга. Спасти не удалось. Не исключено, что и господин Космос к этому причастен.
На одной из тренировок я наблюдал такую картину. Космонавт не во-время начал ввод уставок, и, к тому же, перепутал одну цифру. Вместо того, чтобы исправить цифру после уточнения, и продолжить работу, он дал команду «Общее обнуление». И вновь начал вводить уставки. Получилась билиберда. Система автоматики не смогла разобраться в ситуации. Все смешалось. Пришлось выключать всю систему, приводить ее в исходное состояние и начинать работу с начала.
Командир экипажа не понял указаний инструктора, и даже вышел из корабля к пульту инструктора для уточнения позиций. Разговор не сразу, но постепенно пошел на повышенных тонах. И тогда инструктор попросил присутствующих.
– Попрошу всех временно удалиться из пультовой.
Никто не стал возражать, хотя по инструкции наше место, инженеров-эксплуатационников, было как раз возле пульта инструктора в период всей тренировки.
Толя Лучко, как раз ведавший имитаторами системы управления космическим кораблем, незаметно для себя поерошил свой чуб растопыренными пальцами и, нехотя повернувшись, отошел на несколько шагов от пульта инструктора.
Отсюда уже не было слышно слов инструктора и космонавта, но напряженность ситуации хорошо понималась в мимике беседующих. Там было горячо.
Беседа затягивалась. Космонавт и инструктор доказывали свою правоту.
Половина времени тренировки ушла на спор, то есть впустую.
В конце концов, инструктор не выдержал
– Все. Идем дальше по программе тренировки, или приглашаем на разбор командира группы.
Этого оказалось достаточно. Дальше все было по науке. Тихо, четко и спокойно.
Каждый космонавт в таких ситуациях действует по своему. Кто-то спорит до крика, кто-то молча слушает разъяснения.
Да и инструктор тоже не знает, чем закончится его миниразбирательство с космонавтом. Вдруг ситуация будет выглядеть не в его пользу. Никому не хочется выглядеть смешным. Тем более, что разговаривать иногда приходится с Героем Советского Союза, человеком с огромными амбициями и непререкаемой уверенности в своей правоте.
Но практически всегда последнее слово все же остается за инструктором. Он имеет опыт общения не только с космонавтами, но и с представителями промышленности, с которыми без должного уровня знания систем и разговаривать бесполезно. Не станут.
Вот характерная картинка.
Перед комплексной экзаменационной тренировкой, для предварительной проверки готовности техники и людей, в Центр прибывают обычно представители НПО «Энергия».
– С чем приехали? – спросил прибывших специалистов инструктор, проводивший в это время тренировку.
– Без сюрпризов и особых новостей.
– И то хорошо. Значить явных подсидок не будет?
– Никаких указаний не было, – инженер улыбнулся.
– Ладно. Тогда у нас вопросы, – инструктор открыл свой журнал, в котором записывал все замечания экипажу, – Возникли некоторые нюансы с вводом предлагаемых вами отказов на перспективных тренажерах. Вы рассматриваете да выхода из ситуации. Мы нашли еще один путь и, по нашему мнению, он более предпочтительнее. Как вы будете оценивать действия экипажа, если он станет действовать по третьему, а может быть и предложит свой вариант действий?
– Ну-у-у, – протянул инженер, подбирая вариант ответа, – Все-таки желательно выполнять наши рекомендации. А с вашими предложениями, как я понимаю, нам надо еще разбираться. Возможны подводные камни. Придется отвлекать от основной работы многих людей. Ты же знаешь-лучшее всегда враг хорошего.
– Подавливаешь? Но вед предложение может быть и очень серьезным.
– Может. Но тогда получается, что наша большая фирма хуже знает собственные разработки. А вы такие молодцы, что…,-он не договорил и выразительно посмотрел на инструктора.
– И что же дальше? Мне так и сообщить космонавтам, чтобы они не рыпались.
– Ну почему же. Давай с тобой рассмотри это предложение. Если это серьезно, я доложу руководству.
– Это серьезно.
– Тем более. Обязательно надо, чтобы вы прислали нам свои предложения.
Бумага есть бумага. На нее всегда реагируют.
– Вот только тренировка завтра.
И они углубились в схемы, расчеты, тщательно обсуждая каждый пункт предлагаемого решения.
Нельзя не сказать и об отношениях космонавтов и инструктором.
Одни действуют строго по уставу и инструкции.
Другие допускают дружеское обращение: «Петя, Вася…». В этом случае после полетов часто возникают сложности. Космонавт становится большим начальником, генералом, а инструктор все тот же майор или подполковник. Как теперь к нему обращаться? С какими вопросами или просьбами подходить? Иногда инструкторы не удерживаются, чтобы за рюмкой не сказать: «А вот мы с Петей…, а вот Вася сказал…Пошли к Пете. Он все сделает. Вот такой мужик!»
Иногда и космонавты после полета в упор не видят своего инструктора. От многих причин это зависит. И от собственно характера космонавта, и от того, какую роль он отводил сам инструктору в период своей подготовки.
А это тоже часто зависит от того, летал ли уже космонавт в космос, или это у него, хоть и не первая, но все же очередная подготовка к полету.
Космонавты тоже бывают разные. В период подготовки.
Один сразу соглашается на руководство со стороны инструктора.
Другой видит в инструкторе только справочник. Сам, мол, я лучше знаю и во всем разберусь.
Третий нейтральный.
Четвертый. Обижается на то, что ему навязывают дополнительный контроль.
Хуже всего бывает, когда слетавший космос космонавт, сразу начинает считать себя Звездой. Считает, что теперь ему все можно, что он все знает лучше других и теперь только он вправе учить других, а та, предварительная учеба, вообще была для него бесполезной. В этом случае инструктор может и не дослужить до заслуженной пенсии.
Бывают и особенно злопамятные космонавты. Пакостят людям даже после их увольнения в запас.
Одного я такого знаю. Климук Петр Ильич. Помню его капитаном, который клянчил у начальника дом космонавтов хоть несколько значков и открыток, чтобы кому то подарить. Повезло парню, и он вне очереди слетал в космос.
Окончил Военно-политическую академию. Стал Начальником Политотдела Центра подготовки космонавтов, а затем и Начальником Центра подготовки космонавтов.
Многие сослуживцы рассказывали мне, как специалист по радио Ульянов Юрий Сергеевич взял на себя вину за аморальный поступок Климука на космодроме. Пожалел молодого парня. Климук тогда ему «горы» обещал.
Ульянова уволили сразу же после того, как Климук стал Начальником Политотдела. Преследовались члены его семьи, чтобы рот не раскрывали.
Рано ушел из жизни Ульянов из-за сердечного приступа. Но разве эту зависимость докажешь? Это же моральные аспекты жизни.
Весь Центр помнит конфликт молодой женщины, жены офицера, с Климуком. На проходной Климук решил с ней поговорить и потребовал у нее пропуск.
– А с какой стати я его должна вам предъявлять? – удивилась молодая красивая особа, к которой обратился Климук.
– Я Климук.
– А я, – и она назвала свою фамилию и имя-, И дальше что?
– Я Климук, – только и смог произнести начальник.
– Ну и оставайтесь им, а я спешу на работу.
Она ушла. Но только вскоре женщина развелась со своим мужем и уехала с ребенком в другой город. Доказывать какую-то связь этих событий бесполезно.
Столкнулся с Климуком и я лично. В 1986 году меня попросили написать сценарий о Центре подготовки космонавтов. Положительный опыт в этом направлении у меня был, и я согласился.
Пришло время согласований сценария. Климук сделал одно замечание.
– Почему вы главным героем сделали Джанибекова? То, что сделал он мог бы сделать любой из нас. Просто ему поручили сделать это. ( Речь о спасении мертвой орбитальной станции) .
Я не согласился. Последовала новая серия согласований и сценарий сочли неактуальным. На его основе другие люди сделали три сценария. Климук стал соавтором и по совместительству героем.
Я думал, что на этом все. Не прошел сценарий и ладно. Будут другие работы. Прошло 4 года. Мне пришла пора увольняться. Обычно специалисты всегда остаются в Центре, меняя военную форму на гражданскую. У меня произошла заминка. Мне что-то говорили о штатах и так далее. Я ничего не понимал. Тогда мне шепнули, что Климук не хотел бы видеть меня в Центре. И тогда я вспомнил о сценарии. Это был мой единственный деловой контакт с Климуком. Я не стал настаивать. Для меня занимаемое место не было принципиальным. Я спокойно ушел работать электриком в гостиницу. Работа как работа. Все добавка к пенсии.
Год отработал, и вдруг стал замечать, что начальник гостиницы не стал со мной разговаривать как обычно. Заговорил о сокращении кадров, о совмещении профессий и должностей. Месяца четыре он так волынил, а потом пригласил к себе.
– Вот что, Василий Сергеевич. Врать я тебе не могу. Меня пригласил Климук.
Вопрос стоит так. Если ты остаешься у нас работать, то нам сокращают финансирование и штатные клетки. Я не знаю, что между вами произошло. На твою клетку уже подготовлен приказ о сокращении. Решай сам. Можно конечно пойти в суд. Но я думаю, что при таком варианте, ты потеряешь больше. Он уже Начальник Центра. А на улице у нас 1991 год.
Так и ушел я. Бог ему судья. Стал работать за пределами Звездного городка.