Французское время. 1980 – 1989 годы Лесников Василий
назначении Рукавишникова командиром первого экипажа не решен, то тренировки и сегодня не будет.
И снова телефоны, автомобили, бурные обмены мнениями.
Наконец к 15 часам от Глушко пришла телеграмма со списком 15 членов комиссии и одного председателя. Ответ о согласии нужно было дать к 17 часам. И руководство ЦПК решило не спорить зря.
Зачет на тренажере стыковки состоялся. Как и ожидалось, Рукавишников с Пелчаком получили оценку 5. Это, по мнению специалистов ЦПК не соответствовало истине, но председатель комиссии был от Глушко.
Наступил второй этап экзаменов – комплексные тренировки.
Первыми, как всегда традиционно, должны были сдавать экзамен дублеры. И как Глушко ни старался поменять экипажи местами уже на этом этапе, сделать этого ему не удалось.
11 и 12 февраля сдали экзамен на комплексном тренажере Рукавишников с Пелчаком. Председатель комиссии был от ЦПК, и представители Глушко вели себя тихо. За допущенные ошибки представители ЦПК предлагали поставить экипажу оценку 4. Представители Глушко посчитали ошибки незначительными. Они требовали только отличной оценки. В итоге очень быстро согласились на 5 с минусом. Слишком все было наглядно видно.
Первый день экзамена Губарева с Ремеком 12 февраля прошел спокойно, но на следующий день 13 февраля отказали системы тренажера и стыковка не состоялась. В этот день от Глушко кроме членов комиссии приехало и несколько лауреатов различных премий с полными регалиями на пиджаках. Планировалось настоящее наступление. Сорвалось.
На следующий день все лауреаты члены комиссии снова были у тренажера. Повтор тренировки начался вовремя.
Вначале все шло хорошо, и вдруг на каком – то этапе стыковки один из лауреатов подходит к председателю комиссии и заявляет, что инструктор по какой – то секретной связи подсказал Губареву правильный вариант решения поставленной задачи.
Скандал возник мгновенно. Своего коллегу поддержали остальные лауреаты, доказывая, что и они своими ушами слышали подсказку. Только, мол, не сообразили сразу, что к чему.
Собрались специалисты. Спорят, кричат и лишь инструктор в этой ситуации снова оказался спокоен. Он вновь не позволил никому схватить микрофон, дал Губареву возможность завершить стыковку и только после этого пригласил специалистов по связи от обеих сторон. Попросил тут же воспроизвести результаты подслушивания и прослушивания официальных переговоров.
Лауреаты, оказывается, и не знали о возможности подслушки. А на пленке был слышен каждый вздох членов экипажа в каждую секунду тренировки. Не говоря уже о словах. Представители от Глушко поутихли, но все еще продолжали настаивать на том, что все в тренировке было подстроено. Дебаты продолжались 2 часа и снова, благодаря решающему голосу председателя от Глушко, экипаж получил оценку 4 с плюсом.
Тут же, Елисеев, вероятно экспромтом, предложил считать минус и плюс как одну треть той оценки, к которой они приложены. А в связи с этим следовало считать экипаж Рукавишникова, так как у него оценка 5 с минусом. А это, мол, выше, чем 4 с плюсом Губарева.
Но, как оказалось, и председатели комиссий свои экспромты должны просчитывать. Специалисты ЦПК тут же сделали расчет. И оказалось. Если от пятерки отнять ее треть, то получается оценка 3,33. А если к четверке добавить ее треть, то выходит вовсе оценка 5,33.
Эти подсчеты несколько разрядили напряженную обстановку, но Елисеев сделал еще одну попытку добиться своего – соединить в первом экипаже Рукавишникова с Ремеком. Но это предложение не нашло активной поддержки даже среди его коллег. Все понимали, что за две недели до старта никто наверху не согласится с такими предложениями. Тем более что это был первый международный старт.
В космос ушли Губарев с Ремеком и отработали свою программу отлично.
А на Земле начался очередной этап борьбы. Теперь уже Климук с Гермашевским воевали против Кубасова с Янковским.
В будущем Кубасов слетал с венгром. Аварийных ситуаций у них не было, и полет прошел нормально.
А вот Рукавишникова Природа наказала за слишком большую самоуверенность. Он ушел в полет с болгарином Ивановым. После вывода их корабля на орбиту, уже на этапе стыковки, отказал двигатель. И в этой аварийной ситуации наиболее ярко проявилась разница между подготовкой летчиков, годами готовящимся к работе в подобных обстоятельствах, и инженером, основной метод, работы которого спокойный и неторопливый анализ с привлечением как можно большего объема информации.
Полтора часа от начала аварии с орбиты не доносилось ни звука, хотя Земля по телеметрии уже знала обо всем что произошло. И только затем с орбиты поступил первый доклад. Об этом не писалось и не говорилось, но мы в ЦПК знали, что если бы не болгарский летчик, результаты полета могли бы быть
более трагическими. Иванов впервые (и единственный раз) применил метод «по рукам» по отношению к командиру экипажа. Дело в том, что Рукавишников при получении сигнала об аварии двигателя сначала замер в растерянности, а затем стал суетливо бегать пальцами по кнопкам пультов управления. Он попытался по памяти без инструкции выдать команды, не получив еще полно информации о сложившейся обстановке и не доложив в ЦУП. Не сумев восстановить работу с первого раза, Рукавишников на время потерял контроль над собой, и только вмешательство Иванова спасло их обоих.
Как показал опыт, желание должно совпадать с возможностями.
Рукавишников очень хотел стать командиром экипажа, и стал им. Но в реальном полете во время реальной нештатной ситуации, повел себя не как командир, а как запаниковавший инженер. И пришлось опытному летчику, космонавту Болгарии Иванову бить по рукам своего учителя, чтобы не торопился с выдачей непонятных команд.
Каждый должен занимать свое место. Рукавишников был хороший инженер. Но он не был лидером по характеру. Он просто хотел быть первым, хотел быть лучшим.
Известно ведь еще со времен Великой Отечественной войны, что среди летчиков был идеальные ведущие. Но были и идеальные ведомые летчики, по мастерству не уступающие своим ведущим командирам. Но когда их переводили в ведущие, они показывали очень скромные боевые результаты как лично, так и в составе группы.
После полета Губарева с Ремеком противоборство не прекратилось. В 1978 году Климук с Севстьяновым получили премию Ленинского комсомола за фильм» Обычный космос». В последовавшем затем интервью «Комсомольской Правде», Севастьянов так обозначил свое отношение к профессии космонавта: «Главное в профессии космонавт не летная подготовка, а освоение космической техники. Каждый полет – это испытание. Освоение техники подразумевает не изучение инструкций, а активное участие в ее создании…космонавт в наше время должен быть космонавтом-испытателем, космонавтом-исследователем.»
И еще из того же интервью: «Главное-в фильме мы провели такую мысль-основной чертой космонавта должна быть доброта».
И никаких других проблем. Совершил добрый поступок, и путь в космос открыт.
Вообще эта проблема существует и поныне. Проанализируйте назначение командиров космического комплекса на основе орбитальной станции «Мир». Командирами становятся поочередно российские и американские космонавты и астронавты. И не важно, что командир иногда бывает не летчиком, а инженером. И не важно, что командир иногда имеет гораздо меньший космический опыт, чем его подчиненные по космическому полету.
Важно то, что пришла очередь быть командиром астронавту из Америки или космонавту из России.
Упрощенные подходы в решении сложнейших вопросов все еще существуют.
141070
г. Королев.
Обл. Московская.
Высоковольтный тупик, дом 9.
Телефон.
8-495-519-59-50.
8-915-195-41-62.
Лесников Василий Сергеевич.