Третья сила. Сорвать Блицкриг! (сборник) Вихрев Федор

Олег Соджет

После того как я закончил с танками и добрался до расположения бригады, меня ждала очередная партия техники.

Представлена она была четверкой ЗУшек. Пара была очень похожа на «Шилки», хотя до нее им было еще долго расти. Вторая пара от них отличалась отсутствием части крыши. Все ЗУ были на шасси Т-34, что меня очень радовало. Ибо шасси было уже испытано, и значит, проблем с ходовой быть не должно.

Еще одной новинкой оказался мутант, которого назвали ТОС-1. Хотя до «Буратино» сей монстр не дотягивал даже внешне.

А выглядел он просто — на шасси от КВ поставили направляющие, как на «катюшах», причем направляющие были рассчитаны на сорок восемь снарядов. Основное же отличие было в том, что в качестве начинки для них использовался напалм. Что и подвигло конструкторов назвать это чудо техники тяжелой огнеметной системой.

Несмотря на мои опасения, что КВшное шасси может не выдержать долгого марша, все было в порядке. Ибо данную машину собирали «прямыми» руками, и неполадок не нашлось.

«Ну, что ж, — подумалось мне, — хрени всякой насовали. Теперь ее в бою б проверить. Потом указать, что надо доделать, и можно в серию после доводки».

Степан

Чудовище движется медленно, свирепо рычит, отрыгивая черный дым. Неторопливо наползает на человека. Тот пятится, совершая манящие движения руками. Чудовище, лязгая траками, выползает на разгрузочную платформу, потом — на землю и, рыкнув напоследок, успокаивается, замирает, добродушно урча почти сорока литрами рабочего объема.

…Пути начальства неисповедимы — за несколько часов перед отправлением на мою шею, невесть откуда, свалилось две спарки на шасси СГ-122. Те же «вязы» (ВЯ-23-Зенитная), только не по четыре, а по два. Эти установки также курировала наша группа, но они считались не доведенными. А тут на тебе. В принципе, машинки унифицированы с четырехстволками, так что особых проблем быть не должно, но неприятно. Да и шасси новое.

К счастью, это была единственная неожиданность. По дороге ничего не потеряли, прибыли вовремя, разместились прилично — что еще надо? Ну а если учесть, что ехали мы в компании с Олегом — так просто замечательно.

Саня Букварь

Оставшиеся четыре дня до приезда бригады у меня заняли визиты на другие ленинградские заводы. Отчеты я отправлял по каждому из них. Где-то недостатки были мелкими, а где-то ситуация могла считаться катастрофической. К концу недели, злой и невыспавшийся, я предстал перед Мындро. Он только что прибыл из штаба фронта и собрал командный состав бригады на совещание.

— Товарищи офицеры! — начал он. — Перед нами поставлена очередная задача, которая для кого-то другого может оказаться самоубийством.

— Одной больше, одной меньше… — прокомментировал молодой Недорубов.

— Ну, я так же думаю… А теперь — конкретно. Командование решило провести несколько тактических ударов на Лужском рубеже, с целью обеспечить более удобные условия обороны и по возможности выбить у немцев артиллерийские части и подразделения. Наша задача состоит в парировании возможного удара со стороны Финляндии после начала операции. А при его отсутствии — обеспечение его невозможности. Такую формулировку придумал не я. С одной стороны, у нас развязаны руки, с другой — помощи от других частей ждать не стоит.

— А финикам есть чем… ударить? — Подбор последнего слова Недорубову-старшему дался с трудом. Явно он хотел сказать что-то более короткое и емкое.

— По данным разведки — особо нечем. Вкопались и ждут чего-то. Я предлагаю нанести удар всей бригадой вдоль берега Финского залива в направлении Выборга. Объясняю выбор местности — пока еще стоят морозы, местность вполне проходима. Да и в будущем, заболоченность в прибрежной полосе заметно ниже. Поддержки с воды мы не дождемся — слишком лед толстый, правда, снабжение по нему тоже невозможно — трещины и полыньи все же слишком часты и велики.

— Какой ширины планируется прорыв линии фронта? — спросил кто-то из комбатов.

— Порядка пятисот метров. В зоне прорыва закрепится отдельный батальон НКВД при поддержке морской артбатареи. Эти подразделения — все, что может выделить Ленинград для нас.

— А далее? Там же через сорок километров Основная линия дотов.

— Вот ее прорыв и есть главная задача на первом этапе. При подходе к линии в авангард выходит рота управления. Головная машина — я, вторая — майор Бондаренко, третья — старший лейтенант Сухов. Бетонобойных восьмидюймовых снарядов нам подкинут дополнительно.

— Да уж, нам, наверное, проще будет, чем позапрошлой зимой. Тогда против дотов приходилось обычные шести— и восьмидюймовки на прямую наводку вытягивать. — Говорившего прикомандированного артиллерийского майора я знал только в лицо.

— Это еще не все. В этот раз особо на поддержку с воздуха рассчитывать не стоит — штурмовая эскадрилья НКВД оснащена И-15.

Еще вот что. В составе нашей бригады теперь существует испытательная рота. В ней и будут проходить пробы новые образцы, — продолжил Мындро, — это чтобы не нарушать структуру основных батальонов и батарей…

— Товарищ генерал-майор, а что у нас с авианаводчиками? Катюша-то в свой полк вернулась.

— Теперь машина ВНОС будет в каждом батальоне и дивизионе, плюс одна в роте управления.

— Вот и командир испытательной роты прибыл, — прокомментировал Мындро, — проходите, присаживайтесь. Подробности позже. Значит, так, всю экспериментальную технику сводим под командованием подполковника Медведя в одно подразделение, три новых танка, Су-130 капитана Кокорина, новые зенитные установки под общим командованием капитана Сергеева, ну, и в довесок, ТОС-1 и два Т-50, которые будут прикрывать именно эту машину. Еще вопросы и пожелания? — закончил Мындро.

— Товарищ генерал, разрешите вопрос? — сказал Соджет.

— Ну, что там у тебя, подполковник?

— Может, стоит к ТОСу в довесок дать КВ, на всякий случай. Он его собой, если что, прикроет, да и вытащить сможет в случае повреждения или поломки. И самое главное — ТОС не танк, так что в первой линии ему делать нечего! Пусть издали работает. Практически на пределе дальности. И обязательно его зенитками прикрыть, а то если в него попадут, то мало не покажется.

— Принято. Продолжаем. Хочу представить вам младшего лейтенанта госбезопасности Титова — командира эскадрильи штурмовиков.

Из-за стола встал парень в форме НКВД с тремя кубиками в петлицах. О его принадлежности к авиации не говорило ничего. Слегка хриплым голосом он начал:

— На вооружении эскадрильи находятся восемь И-15, ожидаем прибытия большого количества дополнительной техники. Все самолеты довольно сильно изношены. Летчики — осужденные за преступления, лишенные воинских званий и наград, выразившие желание искупить вину перед Родиной. Сейчас в наличии одиннадцать пилотов. Имена и заслуги перед осуждением — в данный момент засекречены. После выполнения трех успешных боевых вылетов судимость будет снята.

— А где гарантия того, что они не перелетят к врагу?

— Семьи таких предателей будут уничтожены. Да и зная их, я думаю, даже упоминание об этом излишне. В большинстве я уверен и без этих мер.

Степан

Мы стоим в коридоре, треплемся ни о чем. Мы — это «великолепная четверка и собака». Подпол, майор и два капитана. Ну, и Тэнгу единственный штатский. Четверо военных, четверо друзей-приятелей, четверо современников.

— Мальчики! Долго вы тут торчать будете?

— Товарищ Иванова, во-первых, подкрадываться со спины невежливо, во-вторых, Тэнгу за вами наблюдает довольно давно, в-третьих — нет. Уже уходим.

То, что Ника никого не прибила в ходе этой беседы, можно считать весьма большим достижением и проявлением нашей удачливости.

Сидели долго, пили мало, больше говорили. А назавтра Отдельная Мотострелковая Бригада Особого назначения двигалась к линии фронта. Тут недалеко — она проходит по старой границе, фактически — в пригородах Ленинграда. А там — как повезет. И, сидя на башне «недошилки», я верю, что все у нас получится и на этот раз. Очень, по крайней мере, хочется.

Ника

Наконец-то! Будто из клетки вырвалась… еду. Колеса вагона дробно перестукивают на стыках рельс, и мне милее этой музыки нет ничего. Понимаю, что еду на передовую, но не могу сдержать радости — Центр стал для меня в последнее время болотом. Не в том смысле, что вонял, а в том, что затягивал. Принять группы, научить, выпустить… и все сначала. Но чего-то не хватало.

С начала операции на юге я вслушивалась в сводки, не переставая думать о том, где сейчас мои попаданцы. Там, в центре событий или растерялись на просторах Советского Союза. И тут — «в составе снайперской группы для поддержки механизированной группы генерала Мындро…» и стук колес. Я улыбаюсь и прижимаю к себе «Бур», подаренный мне в последний день Олеговичем. Вот и тебе нашлась работа, милый…

Шагов не слышно — это я гарантирую, но чуткие уши Тэнгу разворачиваются в мою сторону, и я едва сдерживаю улыбку на тридцать два зуба. Четыре сыночка и… собака на роль дочки явно не подходит, значит, это я — «лапочка-дочка».

— Мальчики, долго вы тут торчать будете?

Как только целовать не полезла — не знаю. Сдержалась. На нас смотрели. А черт! Как же я вас рада видеть, мужики!

Саня

Совещание закончилось. Из кабинета выходили офицеры, обсуждая на ходу поставленные задачи.

— Разрешите? — Бондаренко заглянул в открытую дверь. В руке он держал папку с надписью «Личное дело».

— Входи, майор. — Мындро отошел от висящей на стене карты и сел за стол.

— Присаживайся, — кивнул он на стул. — Слушаю.

— Товарищ генерал-майор. В свете предстоящей операции нам потребуются люди, знакомые с перешейком.

— Судя по твоему довольному виду, уже нашел кого-то.

— На «Кировском», я встретил несколько танкистов, приехавших получать новые машины. Они уже несколько дней там практически живут. Танков пока нет. Последнюю партию отправили под Лугу. Поговорил с ними. Один старший лейтенант, из запасного полка, оказывается, уже воевал в «финскую». Причем ему хорошо знаком весь участок до Выборга в полосе нашего будущего наступления. Вот его личное дело.

Майор протянул Мындро папку. Генерал хмыкнул:

— А «Личное дело» где взял?

— Попросил. На время. — Букварь скромно потупился.

— Попросил… говоришь! А за твои «просьбы» мне отдуваться?

Генерал раскрыл дело и бегло ознакомился с содержимым.

— Хм. Уволен из армии в сороковом… «Братание» с солдатами противника. Понижен в звании. Лишен всех наград.

— Товарищ генерал-майор. Это его рота в августе перекрыла дороги к Красногвардейску и за день практически уничтожила полк восьмой немецкой танковой дивизии.

— Полк, говоришь…

Мындро встал из-за стола и подошел к карте.

— Под Красногвардейском. Да… что-то такое слышал. Туда вроде даже кинооператора направляли. Заснять разбитую технику. Уж больно невероятным звучало сообщение о потерях немцев.

Обернувшись к Бондаренко, спросил:

— А его экипаж?

— Все, кроме радиста, в запасном полку. Радист в госпитале. Ранение средней тяжести. Месяца через два выпишут.

— Значит, полк, говоришь… Хорошо. Решим вопрос с переводом.

— Разрешите идти?

Мындро кивнул и снова повернулся к карте.

Генерал-майор Мындро

Генерал-майор Мындро задумчиво смотрел на фронтовую карту, лежащую на столе перед ним, и думал о том, как решить поставленную командованием задачу. Его терзали нехорошие мысли. «Кто-то наверху определенно не понимает, что вся эта операция — авантюра чистой воды. Использовать механизированную бригаду для прорыва обороны еще куда ни шло, хотя не самый умный ход, но марш по лесам, в которых финнов, как блох на собаке, — чистое самоубийство. Да и у Виипури нас уже будут ждать. А уж тем более непонятно, что бригаде там делать. Наша работа громить тылы немцев, а не таскаться по лесам и болотам. Идиоты, мля». Поток его мыслей прервал стук в дверь.

— Да.

Из-за приоткрытой двери показалась голова майора Бондаренко:

— Разрешите, товарищ генерал?

— Заходи, — кивнул Мындро подчиненному.

— Товарищ генерал, — майор подошел к столу и протянул командиру лист бумаги, — мы тут с капитаном Ивановой кое-что придумали и изложили свои соображения по поводу предстоящей операции.

За его спиной неслышно выросла еще одна фигура.

Ника смотрела на комбрига своими честными глазами, и в этих честных глазах плясали веселые озорные чертики. Глядя на нее, сразу можно было понять, кто является инициатором этой затеи.

— Давай, гляну, — Мындро взял лист, пробежал глазами по строчкам, и на его лице стала проявляться улыбка. — А что, это может и сработать. Вот только надо будет комфронта потрясти хорошенько. Ладно, давайте посмотрим, где в вашем плане слабые места. — Все трое склонились над картой, Ника и Букварь внимательно следили за кончиком карандаша, которым комбриг делал на карте пометки.

— Так, оборону финнов мы будем прорывать здесь, — он ткнул в синюю полосу, обозначающую линию финской обороны, — значит, вы предлагаете после нашего прорыва ввести в образованный коридор пехотный полк, расположенный на этом участке. Причем с танками и артиллерией. Что ж, расчет на то, что финны купятся на эту уловку и попытаются всеми силами заткнуть прорыв, может и сработать. Только вот, если они накинутся серьезно, от полка останутся рожки да ножки.

— Так, товарищ генерал, они там должны день продержаться. Сразу после нашего прорыва займут позиции финнов, а следующей ночью спокойно отойдут, — добавила Ника свои пять копеек.

— Ага, отойдут они или то, что от них останется. Но другого пути отвлечь финнов от бригады, думаю, нет. Потому как, стоит только им заткнуть место прорыва, возьмутся они за нас серьезно. А так мы почти сутки можем выиграть, до того, как за нас возьмутся основательно. Ладно, едем дальше.

— Товарищ генерал, я вот что подумал, — осторожно начал Букварь, — раз там дорога одна, значит, сами финны ею активно пользуются. Им-то самим как-то на передовую все возить надо. Мосты, сама дорога, места для стоянок техники должны содержаться в порядке. Мосты и другие ключевые точки обязательно должны быть прикрыты если уж не бетонными дотами, то хотя бы пулеметными дзотами. Еще, если дорогой пользуются, то мин там нет точно. Если только перед нами успеют заложить. А вот фугасы могут на всякий случай лежать. К тому же где-то рядом с дорогой должны быть склады для снабжения передовой. Не через лес же они все тащат. Тащат по дорогам, а дорог там немного. А что по этому поводу говорит разведка?

— Да ничего толком не говорит, — махнул рукой комбриг, — с самолета ничего не видно, все замаскировано, а так — разведчики ходили, но толку немного. Танков у финнов там нет, они все или на передовой, или севернее. В лесу в основном пехота, доты, дзоты, зенитки. Так, Иванова, а что ты тут насчет батальона осназа придумала? Расскажи-ка поподробнее.

— Товарищ генерал, есть стандартная тактика контрпартизанских действий. Небольшие группы разведчиков или осназа, у нас он назывался спецназ, выявляют возможные засады противника, доты, огневые точки, места скопления и базирования и наводят на эти цели авиацию или артиллерию, но в нашем случае придется ограничиться штурмовиками или бомберами. Смотрите, идет наша колонна, финны знают, что дорога одна, и мы с нее никуда не денемся. Каковы их действия? Закладка фугасов, завалы и засеки, засады и прочие радости. Я на месте финнов растрепала бы колонну, не напрягаясь, — Ника увлеклась, поэтому не особо забивала себе голову соблюдением субординации. — Идет колонна, происходит подрыв управляемых фугасов в нескольких местах, из укрытий бьют снайпера, из леса минометы, для полноты ощущений подключаются тяжелые гаубицы, и чуть позже — немецкие бомберы. Два-три таких налета, а потом еще засада с ударом пехоты с флангов. По ночам обязательно беспокоящие обстрелы. Они нужны для того, чтобы люди не могли нормально отдыхать. Две-три бессонные ночи, и все… Солдат уже нормально воевать не может. Сначала они постарались бы выбить технику, а потом из засад уничтожали бы пехоту. Основное преимущество финнов — знание местности, возможность действовать на заранее подготовленных позициях, одним словом, навязывание нам своей тактики войны. Для них оптимально воевать партизанскими методами. Но на каждую хитрую задницу есть свой член с винтом.

Мындро, конечно же, уже привык к тому, что эти ребята ведут себя не как все нормальные люди, но услышать такое от женщины ему было неловко. Он удивленно посмотрел на Нику, а та сделала вид, что все нормально, и продолжила говорить:

— Что мы им можем противопоставить? Впереди, по флангам движения бригады, идут осназовцы на лыжах. Их задача — предотвращать нападения и уничтожать засады. Именно предотвращать. Это очень важно. Пусть берут «языков», выясняют места закладок фугасов, места расположения огневых точек, засад, возможных артиллерийских и минометных позиций, места расположения зениток, складов и прочего. В случае чего, связь с колонной по рации, и мы уже вызываем авиационную поддержку. Так же разведгруппа должна двигаться впереди колонны по дороге примерно километрах в пятнадцати от основных сил. Их задача — опять-таки — предотвращение засад и разведка. Возможно, и даже желательно, использование для этого трофейной формы и трофейной техники.

— Этакий «Бранденбург» по-фински. Да, идея хорошая. В Белоруссии использование немецкой техники нам здорово помогло. — Комбриг все сильнее загорался идеей подчиненных.

— Именно, проводя таким образом предварительную зачистку местности, мы обеспечим бригаде максимально быстрое продвижение и минимальные потери. Чем быстрее мы выйдем к Выборгу, тем легче его нам будет взять. Также передовые отряды должны захватывать мосты, переправы, обеспечивать предварительную охрану мест стоянок, флангов на пути бригады. Короче, работы для батальона осназа будет выше крыши. Наша разведрота и мои ребята просто физически везде не успеют.

— Убедила, буду просить у командования помощи, а то нас там в этом лесу и в самом деле похоронят. Бондаренко, а ты что сидишь такой довольный, как на именинах, рассказывай, что придумал.

— Так товарищ генерал, тут придумывать нечего. Просто вспомнил кое-что из прошлой жизни, с ребятами посоветовался. Тут вот что получается. Мы можем пройти через лес максимально быстро, если будем использовать нестандартный подход. На совещании говорили о том, что до Выборга нам нужно дойти дней за семь, восемь. А я вот думаю, мы дойдем суток за трое максимум.

— Это как же ты дойдешь, — усмехнулся генерал, — на ковре-самолете долетишь?

— Нет, все гораздо банальнее. Что нас может задержать в пути: неполадки техники, нападение финнов, время, которое тратится на остановки и отдых, время, потраченное на обезвреживание фугасов и мин, на расчистку завалов и засек. С нападениями и засадами все ясно. А вот по технической части необходимо предпринять перед выходом ряд мер. Проверить всю технику, провести ТО, короче, наш зампотех в курсе. Я с ним уже переговорил. Далее — отобрать сменных водителей и мехводов. Колонна должна двигаться круглые сутки. Остановки каждые два часа. Десять минут отдых, попить горячего чая, он должен быть в термосах, оправиться, водители и мехводы меняются местами. Часть бойцов будет ехать в кузовах, часть на прицепных санях. На санях могут отдохнуть и подремать. Опять-таки, надо подумать о защите людей от мороза. Каждые шесть часов остановка на полчаса. Она нужна для обслуживания техники, дозаправки, принятия горячей пищи. Впереди идет мобильная группа, она поддерживает связь с разведкой. В ней пара танков, один с тралом, второй с бульдозерным ножом, ЗСУ, пехота, саперы. Их задача — расчистка дороги, уничтожение огневых точек, установка вешек, организация мест для стоянки, сбор дров для костров, охрана мест стоянки, пока не подошли основные силы, захват и ремонт мостов, наведение переправ, уничтожение завалов и засек, организация преодоления труднопроходимых мест. Например, взорвали «финики» мост и… обычно как бывает, встает колонна, и саперы наводят переправу. А тут они должны это сделать заранее, до подхода основных сил. Тогда колонна пройдет без задержек. Два-три часа — выигрыш времени. Короче, задача мобильных групп — обеспечение нормального графика движения бригады. Скорость движения колонны может быть не более пятнадцати, максимум двадцать километров в час. В реальной обстановке может быть в среднем десять-пятнадцать километров. Потому к месту стоянки нужно заранее подтягивать полевые кухни, топливозаправщики, машины технического обслуживания, санитарные машины. По возможности, серьезный ремонт техники лучше в лесу не делать, это может задержать всю колонну, поэтому неисправную технику придется тащить на буксире до Выборга. Товарищ генерал, нам время важнее. Нельзя дать финнам опомниться и подготовить город к обороне. Могли бы дойти и за двое суток, но думаю, как разведка ни старайся, все равно нападения будут, да и по закону подлости обязательно что-нибудь сломается в самый неподходящий момент. Так что, думаю, трое суток — это реальный срок при хорошей организации.

— Молодец, Бондаренко. Вы с капитаном Ивановой опишите это все подробно. Завтра с утра будем думать, как воплотить ваши наполеоновские планы в жизнь. Если все пройдет нормально, наш опыт можно будет применять в других частях Красной Армии.

Саня Букварь

Мы стояли на исходной, когда между моей САУшкой и аналогичной машиной Мындро вдруг остановился КВ-2 с пушкой, «украшенной» дульным тормозом. Из командирского люка показалась знакомая голова, но где именно я видел этого человека, я, к сожалению, не вспомнил.

— Где машина Михал Иваныча? — спросил танкист. Я показал. Как раз из своего люка показался Мындро; его удивлению не было границ.

— Вы? Как вы здесь оказались? Товарищ Сталин знает?

— Товарищ генерал-майор, танк КВ-2бис с экипажем прибыл в ваше распоряжение на время операции. Командир танка генерал армии Мехлис! И попробуй только от меня отделаться!

— Товарищ генерал армии, кто командует операцией?

— Ты охренел, генерал-майор? Я тебе внятно сказал, что танк с экипажем прибыл в твое распоряжение! Я — командир танка, и все!

Дальнейшего разговора генералов я не слышал, благоразумно спустившись в люк. Началась артподготовка. Буквально два десятка залпов, затем по радио Михаил Иванович скомандовал начало атаки. При прорыве линии фронта особого сопротивления финны не оказали, правда, и в плен сдаваться не спешили. Просто огневое превосходство бригады было подавляющим. С удивлением увидел на левом фланге прорыва результат работы ТОСа — по-моему, там точно все зачищено, и парням из батальона НКВД надо будет просто занять опустевшие окопы.

Олег Соджет

Перед боем мои ребята, как и я, надели запасные комплекты формы. Чтоб в случае чего не сверкать в прицелах противника нарукавными нашивками. Ибо они как бы кричали врагу — я командир, в меня стреляй.

В прорыв мои машины пошли второй волной, так как рисковать опытными образцами никто не хотел. Поэтому единственным, кто прошел боевое крещение, стал «Буратино», поучаствовавший в артподготовке. И, что характерно, там, куда он отстрелялся, сопротивления наступающим никто не оказал. Ну да, это было неудивительно — в том море огня, что он соорудил, уцелевших не оказалось. От огня не спасали никакие укрытия — напалм просто затекал туда сквозь щели в перекрытиях и двери с амбразурами.

Дождавшись перезарядки ТОСа, моя рота двинулась в прорыв следом за основными силами бригады.

Степан

И снова ждать. Ненавижу. К командирским машинам подполз КВ, из люка высунулся человек, о чем-то говорят, отсюда не слышно. Да, Степушка, отвык ты от ожидания и от предбоевого мандража. Ну, ничего, это пройдет.

Жиденькая артподготовка оптимизма не внушает. Ладно, ты где другую-то видал? Хотя море огня там, куда ударил «Недобуратина», впечатляет. Зенитку качнуло — танки и самоходки рванулись вперед. Мы тоже, но с отставанием в несколько сот метров — все же зенитка не танк, встречу с противотанкистами может и не пережить.

А вот и они — левее взметывается снег, — там явно что-то небольшое, «пачка» или «бофорс»… И очень храбрые ребята. Для того чтобы лупить из этой мелочи по КВ, смелость нужна нешуточная. Трассы с полуоткрытой зенитки настигают артиллеристов гораздо раньше, чем на месте пушки встает разрыв танкового снаряда. Все, больше пушек нет. Короткая схватка в окопах продвижения бригады задержать не может.

Финны

Колонна русских казалась бесконечной, она все шла и шла, новые танки, не такие, как в рассказах ветеранов Зимней войны, а куда более пугающие, хищные. К тому же среди колонны попадались и странные самоходки, шедшие с задранными вверх стволами.

«Наверно, зенитки, — подумал Микке, — едут, как у себя дома!»

И еще настораживало огромное количество автомобилей с пехотой, в ту же Talvisota русские перегоняли свою пехоту пешком.

Лязг танков и урчание моторов грузовиков нарушили тихое на этом фоне падение деревьев, заранее подпиленных, и дальнейший подрыв фугаса в середине отсеченной части колонны оказался полной неожиданностью для русских.

«Сигнал», — Микке задержал дыхание и плавно потянул спуск. Прозвучавший выстрел был не замечен красными в том кошмаре, что начался в колонне. Водитель грузовика, которого приметил Микке, безвольно упал на баранку. По грузовику ударил пулемет, кроша деревянные борта, брезент и людей, пытающихся выскочить из кузова… Второй пулемет ударил по саперам побежавшим разбирать завал на дороге. К дуэту пулеметов присоединились хлопки легкого миномета, внося еще больше хаоса в колонну большевиков. Микке же перевел прицел на танкиста, неосторожно высунувшегося из русского танка. Танкист пытался перекричать какофонию в переговорное устройство, когда пуля прошла через его правое легкое. Захлебываясь кровью, он плавно оседал в люк танка.

Внезапно на Микке накатила слабость, тепло стало вытекать из тела. А потом пришла темнота…

Русские

— …Снайпер. Второй выстрел с той же позиции.

— Вижу хорошо.

Выстрел. Смена позиций.

— В следующий раз бери на первом, а то он еще подкурить попросит.

— Да ладно тебе. Тоже мне засада. Как у себя дома.

— Они как раз у себя дома.

— Не придирайся к словам. Давай вперед. А то еще одну засаду профукаем, и будет тебе «подкурка» от товарища капитана.

Последние слова он прохрипел, оседая. Красное пятно медленно расплывалось на его спине.

Финны

…Ахти видел, как дернулся Микке, и вспышку снайпера русских. В мгновенно переведенный прицел он заметил пару ползущих солдат, а тело действовало само.

Выстрел.

«И сразу же уходить».

«Не разлеживаться и не рассматривать падающего русского».

На второй позиции Ахти не стал задерживаться; после оглушительного выстрела, донесшегося с дороги, и замолчавшего пулемета он понял, что засада провалилась.

В точке сбора он надел лыжи и быстро побежал…

Саня

…По пулеметам ударили самоходки, и вокруг стрелков взлетели частые фонтанчики разрывов тридцатисемимиллиметровых снарядов, но зенитное тявканье утонуло в грохоте выстрела восьмидюймовой гаубицы и разрыве снаряда.

— Саныч, пулемет слева!

— Стоп, механик, осколочный, поворот влево.

— Готово.

— Готов, осколочный.

— … рот! Мля, вроде метрах в десяти попали…

— Командир, для восьми дюймов двадцать влево — двадцать вправо по пехоте абсолютно непринципиально…

— Впереди завал! Бревна, камни. Слева, кажись…

— Вижу, газу, осколочный!

— Готов осколочный.

— Дорожку!

— Дорожка!

— … душу! Вашу… Колеса полетели…

— Саныч, ползавала сдуло! Только несколько бревен осталось!

— Там пачка, наверное, была!

— Фиг с ней! Топчи бревна! Колесники должны пройти!

— Твою… Под тралом противотанковая сработала! Наверное, с допзакладкой! Левое звено трала на х…

— Стоп машина, пропускаем Сухова, у него трал целый!

Кажись, все.

Генерал-майор Мындро

— Товарищ капитан, — генерал Мындро рвал и метал, — почему вы прохлопали засаду?!

— Товарищ генерал-майор, — спокойно ответила Ника, и ее спокойствию мог позавидовать сам Сфинкс. — Эта часть операции — сфера ответственности вашей разведроты. Мы занимаемся сейчас другой задачей. Но мои ребята сняли четверых снайперов из пяти. Что же касается необходимых действий, то я уже подавала вам рапорт по этому поводу.

Мындро смотрел на колонну техники и продолжал злиться. Злился прежде всего на самого себя. Ведь Иванова предлагала сформировать специальные группы лыжников, одетых в финскую форму и снабженных финским оружием, как раз для выявления и уничтожения секретов противника, но тогда было не до этого. А вот теперь уже стало поздно. Но лучше поздно, чем никогда. В принципе, потери были достаточно маленькие. Но колонна встала, а это значит потерю темпа. За это время финны устроят нам гадость чуть дальше по дороге.

— Так! — Он прервал паузу. — Ты, Иванова, формируй свое финское подразделение, форму и оружие возьмешь у трофейщиков. Насчет местных проводников сама знаешь, не буду тебя учить. Ты, Бондаренко, собери всех комбатов, командиров рот и взводов и объясни им еще раз, что делать в случае нападения. Говорили им, занятия проводили, а они все равно пока опомнились, пока сообразили…

— Товарищ генерал, — попытался его успокоить Букварь, — это они по первому разу так. С непривычки растерялись.

— Да, бл…ь, по первому, а вот если еще и по второму, и по третьему будет, — он повернулся к Нике, — то ты, Иванова, и командир разведки у меня пешком впереди колонны пойдете. Все, вопросы есть? Нет. Тогда все свободны.

Ника уже отошла от Мындро, но ее чуткий слух уловил ворчание комбрига:

— Бл…ь, попались, как дети малые. Я-то, дурак, размечтался, думал — проскочим по-быстрому. Проскочили, твою мать.

Ника

Я привычно вдохнула полной грудью морозный воздух и посмотрела в небо. Ну не материться же при всех. Мындро прав. Прохлопали засаду, а ведь и недалеко отошли. И Шурика жалко. Вроде же не новичок, а так лажануться. Ладно, о мертвых или хорошо или вообще заткнуться и постараться, чтобы это был первый и последний…

А разведка должна шуршать быстрее. Пойти, что ли, с ними опять поругаться? Так ведь не удержусь, как раньше. Нагну серьезно, не по-детски. Разведка у нас своенравная, мужики все как на подбор — с гонором. Нет, надо сначала успокоиться. Эх, Шурик, Шурик… тяжело терять людей. Отвыкла.

— …Здесь они собраться должны были… видишь шесть пар лыж и лыжный след?

— Блин! Один ушел.

— Да уж, будет нам веселье… товарищу Ивановой в первую очередь.

— А все-таки эти финны хороши… грамотная засада. Да и снайпера — тоже.

— Эй, чего ты вражин нахваливаешь?

— Да потому, зелень ты неученая, что врагов надо уважать и изучать. Вот какие ты выводы сделаешь из этой засады?

— Ну, надо быстрее этих гадов давить!

— Дурак ты! Они в своих лесах каждый пенек знают, а мы тут — только дороги. Смотреть надо лучше, головой крутить быстрее. Знаешь, как летчики головой вертят? Как пропеллером. И мы должны так же. Теперь у нас война своя будет — снайперская. Я этого гада, что Шурика подстрелил, из-под земли достану!

— А как ты его узнаешь?

— А я и узнавать не буду. Буду стрелять во всех, а Шурик там с Богом разберутся.

— Какой Бог? Нет, Вова, если ты уже о Боге вспомнил, не к добру это… Всякие буржуазные привычки искоренять надо!

— Ты мне лекцию не читай! А про Бога вспомнил, так все мы под ним ходим… даже если не верим.

— Странный ты все-таки, Палыч. Ей-богу, странный…

Степан

Головной батальон попал в засаду. Грамотную, следует признать, хотя мы им сильно помогли — пытались проскочить лихим наскоком, забыв, что противнику наши планы сильно не нравятся, и получили… Парней жалко… Ладно, это потом… А пока, можно считать, дешево отделались — в Зимнюю войну такая засада могла сильно пощипать дивизию, а то и остановить ее продвижение. Хотя нет — такая не могла, тогда у финнов больше времени было на организацию, чем сейчас. Плюс — они немного перемудрили: стрелять из миномета в лесу явно не стоило. Торопились они, похоже. И мы поторопимся.

Саня

Огрызаясь, колонна шла вперед. Стреляли уже на первое шевеление в кустах. Замеченный чуть в стороне от дороги хутор, на котором показалось, что была засада, снесли метров с восьмисот, просто по бревнышку раскидали гаубичники-самоходчики. Зенитчики тут же свалили финский «фоккер», разведка приволокла пилота. Я затащил его на броню и привязал на моторном отсеке к поручню между сидящими десантниками. Сухов снес еще одну баррикаду на дороге. После двух штурмов и двух первых Т-34 колесная техника проходила по перемолотым бревнам вполне спокойно. Если кто-то начинал буксовать, идущие позади аккуратно подталкивали его бампером.

Время от времени в зарослях раздавались негромкие взрывы. Иногда перед этим, рядом с дорогой падали одна-две минометные мины, но чаще и такого не было. Все-таки слишком немцы разрекламировали миномет как диверсионное оружие. Вещь это хорошая, но в лесу из него стрелять явно не стоит…

Ника

Есть такое понятие — «круговорот воды в природе». У нас получалось почти так, но не совсем. Круговорот снайперов в природе. М-да, где-то так. При том, что, наконец, наладилось взаимодействие с разведкой, финны по-прежнему пытались устраивать засады и обстрелы. Особенно мне понравились скрытые доты и дзоты на краю озер, развернутые в сторону от воды. Может, это было бы не плохо, но не зимой. Лед оказался крепкий, а маскхалаты даже в дневное время заметить было сложно, что уж говорить о вечернем и ночном. Да и какой уж тут день? Длинная, почти полярная, ночь. Светло пяток часов, а дальше — время спать. Некоторым долго. Навечно.

Очертание одного озера показалось мне смутно знакомым. Когда-то в далеком девяносто восьмом я тут, похоже, отдыхала. А места, где я была хоть раз, я никогда не забываю. Вот такая топографическая память. Если бы я еще так лица помнила, а то забываю через десять минут и потом хожу, извиняюсь и знакомлюсь снова.

— Ребята, если сейчас здесь в двух метрах от берега под водой камень…

Подо льдом камень. Мать!

А вот теперь, господа финны, будем играть почти на равных.

— Карту. Вот здесь и здесь доты. Здесь перешеек заминирован — кажется, будет воронка нехилая. Потом… Ага, так, кажется, здесь должен быть еще один дот или… дайте боги памяти. Правильно.

Линиями и точками ложились воспоминания на бумагу. Я здесь лазила, я здесь писала на бетонных стенах и даже ночевала внутри. Линия Маннергейма как место для очередной ролевушки. Кажется, что помню до самого последнего камешка, деревца, а вот название выпало из головы напрочь.

— М-да, а вот на этом камне барана резали…

— Что вы сказали, товарищ капитан?

— А? Ничего. Разобрали цели и поехали. И головой вертеть, как пропеллером. Еще одного снайпера профукаете — сама бошки поотшибаю!

Степан

Страницы: «« « ... 2526272829303132 » ... »»