Рыцарь Корчевский Юрий
В принципе для всадника двое пеших – лёгкая разминка, особенно если они не ожидают нападения, да еще без щитов и серьёзного оружия.
А между тем всадник уже был рядом. Он взмахнул мечом, но Конрад поднырнул под клинок и отшатнулся в сторону.
Дружинник пронёсся мимо и развернул коня.
– Что это он? – недоумевал Конрад. – Он мне незнаком, обиды ему я не наносил…
– По велению князя, не иначе. И дружинник – для особых поручений.
А всадник уже снова разогнал коня.
Конрад выхватил саблю, и перед мордой коня отпрыгнул в сторону. Алексей благоразумно стоял на другой стороне дороги, слева от всадника – в ту сторону бить правой рукой неудобно.
Дружинник, видимо, решил сначала расправиться с Конрадом, поскольку сабля была у него и немец представлял опасность. На Алексее пояса с оружием не было, и княжий гридь решил оставить его «на закуску». Но у Алексея был нож. Когда дружинник делал замах мечом, он не смотрел на Алексея, чем тот и воспользовался. С трёх метров он метнул нож, целясь всаднику в шею. На голове у того шлем, торс прикрывает кольчуга – её ножом не пробьёшь.
Раздался звон, короткий вскрик, лошадь со всадником пронеслась дальше, и Алексей с испугом посмотрел на Конрада – цел ли? Но рыцарь стоял, сжимая в руке саблю, крови нигде не было видно.
– Конрад, ты как?
– Цел. Воина успел по ноге ударить.
Лошадь, проскакав полсотни метров, остановилась. Всадник завалился на шею коня, потом сполз вбок и соскользнул на землю. Одна нога его так и осталась в стремени.
Конрад удивился:
– Слаб русский на рану.
– Я нож в шею ему кинул. Идём, посмотрим.
Они подбежали к дружиннику. Тот был мёртв. Бедро глубоко рассечено, нога в крови – удачно попал Конрад. Но не эта рана была причиной его смерти. Из шеи, у нижней челюсти, торчала рукоятка ножа.
Алексей нож выдернул, обтёр о порты дружинника и вложил в ножны. Ногу убитого вытащили из стремени.
– Конрад, бери под уздцы – и в лес.
Конрад вложил половецкую саблю в ножны и повёл лошадь в рощу. Алексей подхватил дружинника за ноги и потащил за Конрадом. Не дай бог, покажется кто-нибудь на дороге! Убийство княжеского дружинника – тяжкое преступление, и карается смертной казнью. Никто и слушать не будет, что гридь напал первым и на тех, кто, обороняясь, убил его, нет вины. Всё делать надо было быстро.
Когда дорогу скрыли кусты и деревья, Алексей снял с убитого шлем и надел на себя.
– Конрад, лошадь привяжи, чтобы не ускакала. Да помоги убитого раздеть.
Они сняли с гридя пояс с ножнами.
– Меч где?
– Наверное, на дороге.
– Снимай с него всё, что можно, а я сейчас.
Алексей метнулся на дорогу, бросил быстрый взгляд влево-вправо. Никого! Это просто удача! Он побежал по дороге. Да где же его меч?
Он нашёл меч на обочине, в траве. Схватив его, сразу нырнул за кусты.
Конрад уже стянул с убитого сапоги и кольчугу.
– Рубашку снимать?
– Брось, она в крови.
– Примерь кольчугу.
Конрад попробовал влезть в металлическую рубашку.
– Узко, не могу. Попробуй ты.
Алексей кольчугу надел. Немного тесновато, полной грудью вздохнуть невозможно, но на какое-то время сойдёт. Снова надел шлем, застегнул кожаный ремешок под подбородком. Обул сапоги дружинника – они были добротные. Хотел пояс с мечом на себя надеть, да передумал. Для Конрада меч – оружие более привычное, и он протянул пояс другу:
– Надень на себя, а мне пояс с саблей отдай.
Конрад надел на себя пояс, выхватил из ножен меч и сделал им несколько взмахов.
– Хороший клинок, и рукоять прикладистая.
Алексей оглядел себя. Вроде на дружинника похож. Шлем, кольчуга, сапоги добротные. Порты бы поновее, его совсем потёртые, едва ли не до дыр. Ну да это дело наживное.
И Конрад приободрился, завладев привычным оружием.
– Давай тогда хлеб съедим.
Алексей, перед тем как кольчугу натянуть, положил краюху на траву.
– Давай.
Насухую они дожевали ржаной хлеб.
– Эх, сала бы сюда!
По дороге, не спеша, прогромыхала повозка.
– Конрад, нам нужно отсюда убираться. Мы убили княжеского воина, а за это полагается смерть.
– Я сразу это понял, во всех землях так. Пойдём или поедем?
– Лошадь одна, долго не протянет.
– Гнать не будем.
– Уж больно приметно будет – вдвоём на лошади. У нас есть выбор? Насколько я помню, волынские земли скоро закончатся, мы на самом их краю. Потом киевские владения пойдут, а затем уже – черниговские. Нам точно на восток надо.
– Тогда в седло.
Алексей взобрался в седло. Конрад опёрся рукой о заднюю луку, подпрыгнул и уселся на круп коня позади Алексея.
– С Богом!
Они выехали на пустынную дорогу и повернули налево, подальше от владений коварного князя.
Город Волынь располагался почти на краю Волынского княжества, каких-нибудь двадцать километров – и уже киевская земля. Но преодолеть эту дистанцию на лошади можно быстро при условии, если всадник один. Однако ехать всё же лучше, чем идти пешком.
Несколько раз Конрад оборачивался, опасаясь погони. Алексей догадался о беспокойстве рыцаря:
– Князь будет ждать до полудня, не раньше – до времени, когда дружинник вернуться должен. Мы к тому времени с его земель убраться должны. Если он и вышлет погоню, то они дорогу осматривать будут, следы схватки искать. Время у нас в запасе есть.
– Надо было убитого спрятать.
– Куда? Ни реки, ни оврага. Да не найдут они его скоро, если случайно только.
Конрад потёр шею:
– В пеньковую петлю не хочется.
– Наши желания совпадают.
– Ну и князья тут! За что он убить нас хотел? Я так и не понял.
– Если уж мы ему служить отказались – так пусть никому. Как собака на сене – и сама не ест, и другим не даёт.
Не выслал князь Давыд Игоревич погоню или не нашли их, но до вечера их никто не беспокоил. Дали лошади один раз отдых, подпругу ослабили, травы позволили пощипать – и снова до вечера ехали. Однако лошадь была уж очень приметная, каурая, с белым пятном на морде, и Алексей решил от неё избавиться.
Ночь они провели в лесу, отойдя подальше от дороги, а утром, едва отъехали немного, наткнулись на село. Первого же встречного Алексей спросил: «Чья земля?» – и с облегчением услышал, что землица – князя киевского Святополка.
– Не подскажешь, кому коня продать можно?
– Ступай на торг – по левую руку.
За коня Алексей денег не ломил, поэтому покупатель нашёлся быстро. На вырученные деньги они поели в харчевне, заказав на двоих жареную курицу, луковую похлёбку с пампушками и по большой сырной лепёшке на каждого. Конрад с вожделением посматривал на кувшин с вином на стойке, но Алексей, заметив его взгляды, сказал:
– Друг мой, нам надо экономить деньги, тогда хоть раз в день удастся досыта поесть.
В ответ Конрад только вздохнул. В бытовых вопросах он подчинялся Алексею беспрекословно. Алексей знает язык, обычаи – даже князей и города, вот пусть он и верховодит.
Так они и шли почти неделю. Устали, пропылились. Хотелось нормально отдохнуть, поесть, вымыться и сменить рубашку, пропотевшую насквозь.
Так они добрались до Вышгорода, уже и Чернигов недалеко – но кончились деньги. Киев, столица великого княжества, был недалеко, южнее, и движение по дорогам стало оживленнее. Люди с удивлением поглядывали на странную парочку: два воина изрядного роста, а идут пешком – обычно дружинники передвигались верхами. Однако вопросы задавать все, как один, остерегались. Дружинники – народ невоздержанный, за любопытство любого смерда запросто поколотить могут.
– Конрад, давай я саблю половецкую продам? Хоть поедим по-человечески!
Немец немного подумал. Для воина оружие – атрибут абсолютно необходимый. Но сталь у клинка неважная, да и рукоять с ножнами сразу выдаёт половецкое происхождение сабли. Ежели возьмут их дружинниками, князь оружие даст.
Посомневавшись немного, рыцарь кивнул:
– Продавай.
Они зашли в город, нашли торг и сразу прошли в угол, где предлагали свой товар кузнецы и оружейники. Торг был невелик – товары старались везти в Киев. Там столица, торговых гостей много – как и покупателей, торг оживлённее.
Алексей стал предлагать саблю. Оружейники смотрели, морщились:
– Дрянная сталь, хорошего удара о меч не выдержит. Да ещё зазубрины на лезвии.
– Так ведь не новая сабля, не в одной сече уже побывала.
– Ладно, могу дать две монеты.
Много это или мало – непонятно. Железо ценилось дорого – но заморское или трофейное. Наши же кузнецы по большей части железо использовали болотное, скверного качества.
Денежное обращение было запутанное. Использовались гривны из серебра, золотые монеты – златники, а ещё куны – куньи хвосты. Проводился и натуральный обмен – соль на муку или быка на пять-шесть овец. Налоги и дань взимались также. Крестьяне сдавали тиунам или мытарям капусту, репу, пшеницу, рожь, горожане обычно расплачивались деньгами. Княжескому двору и дружине требовалось всё – провизия, ткани, шерсть, железо, соль.
Получив деньги, оба рыцаря прошли в ближайшую харчевню и наелись досыта, заплатив одну деньгу. Тратить оставшиеся деньги на ночлег в мягких постелях на постоялом дворе было жалко. Решили ночевать, как и всегда, на свежем воздухе.
Выбравшись из города, они первым делом спросили, где дорога на Чернигов. Сытому шагалось легче, и до вечера успели отойти от города километров на десять.
– Всё, устал, больше не могу. Делаем привал, – выдохнул Конрад, повалившись на траву.
В бою немец был неутомим, и походы верхом давались ему легко. Когда Алексей уже едва сидел в седле от усталости – ещё в бытность свою катафрактом, Конрад выглядел огурчиком. Но вот ноги были его слабым местом, привык он за свою рыцарскую жизнь на коне разъезжать. В военное училище его или бы в гоплиты. Побегал бы с грузом, мышцы бы накачал.
Едва они отошли с дороги и нашли укромное место, как немец растянулся на траве и захрапел, да так могуче, что птицы смолкли.
Алексей повертелся рядом, но храп соседа мешал ему заснуть, и он перебрался подальше – где было тише и спокойнее. Уснул быстро: длительные ежедневные переходы и скудная еда выматывали. Зато спали до того времени, пока солнце едва ли не в зените оказалось.
Проснувшись, нашли ручей, умылись и напились.
– Идём до ближайшего села, поедим по-человечески, – плотоядно облизнулся Конрад.
– Согласен!
Они прошли рощу, спустились с пригорка. Впереди просматривалось село. Однако вид его что-то насторожил обоих.
– Праздник у них какой-то, что ли?
И впрямь – по улицам села бегали люди. Только потом, приблизившись, они услышали крики.
– На праздник непохоже, Конрад. На гуляньях русские песни поют, протяжные. А тут – не половцы ли на село напали? Или другие степняки?
Рыцари свернули с дороги и отбежали в сторону, прячась за крайние избы. Алексей выглянул из-за тына.
Половцы бегали по селу пешие, бросив коней. Одни, как овец, сгоняли селян к площади и сразу же вязали. Другие степняки шастали по домам, вытаскивали и грузили на подводы хозяев их же пожитки. Степняков было много – не меньше двух-трёх десятков. Поди их сосчитай, когда они постоянно передвигаются!
Алексей пожалел, что продал саблю.
– Конрад, половцы село грабят, их десятка два-три. Что делать будем?
– Застоялся я что-то, Анри, размяться пора, – Конрад стал разминать руки.
– А я как же? У меня сабли нет!
– Сейчас прибью кого-нибудь – заберёшь оружие, – как о само собой разумеющемся деле, спокойно сказал Конрад. – У меня половцы в потрохах сидят! Здесь земля для них чужая, в долгий бой ввязываться не будут.
– Тогда предлагаю на улице не показываться – пойдём задами, по дворам. Прибьём в одной избе одного-другого степняка – в другую избу перейдём. И нам проще их порознь бить будет.
– Сам хотел такой же план предложить. Идём! – Конрад обнажил меч. Алексей выбил жердь из забора и пролез в дыру. Конрад – за ним. Пока их прикрывали хозяйственные постройки – амбар, баня, конюшня, коровник.
Они обогнули баню и почти нос к носу столкнулись с половцем. Руки его были заняты узлами. Схватиться за саблю или крикнуть он не успел – не был готов, и Конрад мечом сразу снёс ему голову.
– Пояс с оружием сними.
Алексей расстегнул на убитом пояс, вытащил его из-под тела и нацепил на себя. Извлёк из ножен саблю, сделал пару взмахов. Она была не лучше той, что продали, но всё-таки оружие, и с нею Алексей чувствовал себя увереннее.
В это время из избы вышел ещё один грабитель. За плечами он держал большой узел. Увидев рыцарей и лежащий на земле обезглавленный труп, он мгновенно сориентировался, тут же бросил узел и выхватил из ножен саблю. Конечно, выхватить он её успел, но вот пустить в ход – нет. С каким-то звериным, прямо-таки львиным рыком Конрад в два прыжка преодолел расстояние до крыльца и, всадив меч в живот половцу, ещё и провернул его в ране. Половец рухнул на ступени.
Оба рыцаря ворвались в дом. Пол в комнате везде был залит кровью. У лежанки лежал старый дед с сабельной раной на шее, немного дальше – едва ли не пополам разрубленный ребёнок.
– Господи, дитя-то зачем? – Алексей отвернулся, не в силах переносить ужасное зрелище. Но должны же быть и другие обитатели избы? Ребёнок – внук, а то и правнук деда. Или половцы успели выгнать их на площадь и связать? Ведь в плен уводили молодых и здоровых – мужчин, женщин, подростков. Зачем им старики? Их никто не купит, да и к тяжёлой работе они не способны – так зачем кормить в дороге? Проще зарубить. Примерно так думали половцы.
– Чего стоим? Идём дальше.
В Конрада как будто вселился какой-то бес – он жаждал половецкой крови. В нём явно говорила жажда мести за те лишения, которые он перенёс в плену, за полуголодное существование.
Широкими шагами немец направился на задний двор. Чтобы не отстать, Алексей торопился следом за ним бегом.
Обежав постройки, они оказались на соседнем дворе. Там была аналогичная картина. Часть хозяев была убита, и двое половцев во дворе укладывали на подводу награбленное добро. Они так увлеклись, что заметили рыцарей в последний момент. Схватились за оружие, но было уже поздно, оба так и упали возле подводы.
Третья изба оказалась пустой, половцы успели вынести всё, кроме лавок и стола.
В четвёртой избе они нарвались на ожесточённое сопротивление. Половец, выходящий из амбара с мешком зерна на плече, успел схватиться за саблю. Завязался бой с Алексеем. Конрад же ворвался в избу, где шарили по сундукам ещё двое степняков. Однако, услышав звон сабель во дворе, они успели приготовить оружие. Но куда им с саблями против меча Конрада! Они могли только отбивать атаки, и то с великим трудом. Рыцарь с рёвом гонял их по избе, не давая выскочить в дверь. Исхитрившись, он рассёк спину одному, перерубив ему позвоночник. Другой, чувствуя неминуемую смерть, с подвыванием отбивался. Но Конрад был значительно крупнее и сильнее. Достав половца мечом, он отрубил ему ногу ниже колена. Упав на пол, половец выронил саблю и зажал рану руками. Конрад же приставил меч к его груди:
– Сколько вас, язычники?
Половец не понимал языка Конрада, но рыцарь принял его молчание за отказ говорить, за упорство и добил раненого.
Алексею противник попался умелый, дрались они на равных, поскольку сабли были одинаковыми. Алексей был крупнее, его удар был жёстче и сильнее, но половец был более вёртким. Один удар саблей по боку рыцарь пропустил, но сабля степняка только скрежетнула по железу, не причинив вреда.
Алексей стал осторожничать. Ему удалось загнать половца в угол двора, к стыку амбара и дровяного сарая. Половец отбивался, сабля так и мелькала в его руках. На помощь Алексею подоспел Конрад, в конечном итоге расправившийся с обоими врагами.
– Вот как надо! – заорал он, ударив мечом половца из-за спины Алексея, справа. Сабля половца жалобно звякнула и сломалась у рукояти. Вторым ударом сверху вниз Конрад разрубил половца едва ли не до пояса. – Долго ты с ним цацкался!
– У тебя меч, тебе легче. Конрад, нам бы хоть одного пленного степняка взять.
– Это ещё зачем?
– Допросить. Чьи они люди и сколько их в набег пошло?
– Их не допрашивать надо, а убивать. Идём!
В гневе Конрад был страшен. Глаза налились кровью и горели яростью, одежда в брызгах крови. Не будь Алексей его товарищем – испугался бы.
Они добрались до следующей избы. Во дворе и в постройках – никого, дверь избы нараспашку. Они бы и дальше прошли, но вдруг услышали какие-то звуки. Заскочив в избу, увидели страшную картину: на полу половец насиловал девку. Та, увидев вошедших – больших, забрызганных кровью, завизжала от ужаса.
Алексей приставил к шее насильника лезвие сабли:
– Слазь, приехал уже.
Половец, косясь на саблю, медленно поднялся, пытаясь надеть штаны.
– Замри, пока не зарубил! – предупредил Алексей.
Понимавший по-русски половец послушно замер.
– Кто хан у вашего племени?
– Куря.
О таком Алексей слышал в первый раз, и, к несчастью своему, не в последний.
– Сколько вас в набег пошло?
– Куда?
– У тебя что, мозги отшибло? В эту деревню!
– Ага, не отшибло. Два десятка.
– Поблизости ещё половцы есть?
– Мы кыпчаки! – приосанился степняк.
– Мне всё едино! – сплюнул Алексей.
Девка, подвывая, залезла под стол.
– Полсотни нас всего было, три десятка в другое село пошло, – нехотя признал половец.
Алексей кивнул. Конрад кивок понял неправильно и обрушил на степняка меч. Девка под столом в ужасе завыла на высокой ноте – как сирена.
– Умолкни! – нагнулся к ней Алексей.
Привлекать к избе внимание не стоило. Он прикинул – скольких они уже убили? Вроде восьмерых, значит – осталось ещё двенадцать. В открытом бою их не одолеть, на Конраде нет шлема и кольчуги.
Рыцари вышли во двор. С крыльца видно было, как степняки связывали пленных.
Изба, в которой они сейчас были, стояла на краю площади. Пленных набралось много, видимо, нападение было внезапным, и убежать в близлежащий лес никто не успел. Семьи на Руси были многодетными, и сейчас на площади жались друг к другу не менее полусотни подростков и молодых мужчин и женщин.
– Давай освободим, – предложил Конрад.
– Их ещё целая дюжина осталась, степняков, а ты без брони, – попытался урезонить его Алексей.
– Плевать! Я рыцарь, а не запечный таракан.
Алексей понял, что его не отговорить. Рыцарь рождён для турниров и боёв и должен прославиться, чтобы о нём слагали легенды и песни, чтобы им гордились потомки. С потомством у Конрада по причине молодости было никак, а славы хотелось, кровь кипела.
– Хорошо. Только давай так. Оружие в ножны, и идём спокойно к пленным. Пока половцы поймут, что к чему, мы выиграем маленькую толику времени. Но только молча, ты понял? А потом ты рубишь половцев, а я режу верёвки. Если половцы всей силой навалятся, пробиваемся к этой избе. У неё дверь добротная и запор крепкий, продержимся какое-то время.
Окна в избе были крохотные, человеку не пролезть.
– Согласен.
Схватив какое-то тряпьё, висевшее в сенях, Алексей набросил его на Конрада и на себя, пытаясь прикрыть спереди кольчугу. Они вышли через сорванную с кожаных петель калитку и направились к пленным, до которых было шагов тридцать. Возле них было двое половцев-караульных. К ним подходили другие степняки, подводили всё новых пленных.
Большую часть пути рыцари прошли, не привлекая к себе внимания. Но вдруг один из караульных показал на Алексея рукой.
«Чёрт! Шлем на голове!» – подосадовал Алексей – ни у местных, ни у половцев шлемов не было. Поняв, что хитрость не удалась, он крикнул другу:
– В атаку! Руби их!
Немец только и ждал сигнала. Выхватив меч, он с рёвом помчался к половцам. С разбега зарубив одного, с другим завязал бой. Алексей же саблей, как пилой, стал резать верёвки, связывающие руки пленным и самих пленных между собой.
– Мужики, хватайте вилы и топоры, бейте поганых! Бабы, все бегом вон в ту избу! – он показал рукой на избу, об отступлении в которую договаривался с Конрадом.
Дружно завизжав, бабы и девки гурьбой кинулись к избе. Парни и мужики бросились врассыпную.
Когда нападают внезапно, некоторые за оружие – пусть даже топоры и вилы – схватиться не успевают. А тут им дали шанс. Только что они были связаны, обводили родные пенаты прощальным взглядом, и вдруг – луч надежды!
Мужики не стали искать топоры, вилы или косы. Они подбежали к забору и выдрали жердины.
На Руси, когда вдруг случится выпить изрядно, да по такому поводу драка начнётся, бились на кулаках да дрекольем, выдирая его из забора. Оружие не бог весть какое, но попробуй саблей отбиться от него! А когда злых мужиков десяток?
А к площади, встревоженные криками, уже бежали половцы, побросав трофеи и обнажив сабли.
Алексей и Конрад встали в центре, мужики – справа и слева от них, образовав два фланга.
– Вперёд! – закричал Алексей.
Конрад бы тоже крикнул, только вот языка не знал.
Стенка пошла на стенку. Десяток мужиков и два рыцаря – небольшой перевес теперь уже на русской стороне. Но это если по головам считать, а по саблям – так перевес на стороне половцев.
Конрад заработал мечом, как мельницей. Алексей, зная это, держался поодаль. Одному половцу грудь пропорол, как консервную банку. На Конрада кинулись двое. На Алексея напал половец в довольно зрелом возрасте, в вышитом халате, не иначе – десятник. И опытен, собака, ударами так и сыпал. Ударит – и туловище назад перенесёт, с опорой на левую ногу.
Алексей после второго удара особенность эту заметил, и, как только степняк нанёс удар, который он, Алексей, успешно парировал, рыцарь продолжил удар и клинком успел достать колено степняка. Халат и штаны распоролись и окрасились кровью.
К ним, выручая своего, бросился было ещё один половец, да двое мужиков преградили ему путь и стали дубасить жердями. Один бил сверху, как цепом, другой тыкал в него жердью, как копьём.
Половец, не зная, как защититься, попятился. Алексей же напал на своего врага, зная, что он ранен и теперь больше будет думать о том, как выйти из схватки и добраться до лошади. Вымотать его надо, пусть ослабеет от кровопотери.
Теперь Алексей беспрерывно наносил удары, не давая врагу ни секунды передышки. В глазах половца, до того полыхавших злобой и ненавистью, появился страх. Он сделал выпад, Алексей отбил его клинок и скользящим движением успел резануть половца по руке. Теперь кровь струилась уже из двух ран.
Помог Алексею мужик, оказавшийся рядом. Жердью он ударил по правой руке раненого, выбив у того саблю. Алексей не упустил момент, тут же нанёс удар в живот и вытащил саблю с поворотом кисти, увеличивая рану.
Половец качнулся и упал. Видимо, это и в самом деле был десятник, потому что с его падением половцы дрогнули и попятились. Это придало силы мужикам. С удвоенной энергией они стали бить половцев. А Конрад бросился вперёд и срубил голову ещё одному.
Раздался стук множества копыт, и Алексей с тревогой обернулся: идут на подмогу своим те самые три десятка, которые грабили соседнее село? Но нет. На всадниках были шлемы, на солнце блестели кольчуги. Русские! Не меньше полусотни дружинников, а впереди – князь в красном корзно.
Половцы сразу побросали оружие, надеясь сдаться на милость победителя. Но не тут-то было! Дружинники ещё и подскакать не успели, как мужики кольями забили насмерть оставшихся. Правда, во время боя и их полегла половина.
Князь остановил коня прямо перед рыцарями.
– Что происходит?
– Половцы напали, два десятка. Вроде управились с ними.
– Кто такие? – Князь был грозен.
– Рыцари, византийские катафракты, бежали из половецкого плена, – чётко доложил Алексей.
– Княже! – упал на колени один из мужиков. – Половцы соседнее село, Кологривку грабят. Дочь там у меня, замужем за мельником. Ратуй!
– Дружина! За мной!
Алексей и Конрад едва успели отбежать в сторону, как мимо них, едва не сбив с ног, промчалась дружина – князь помчался защищать своё село. Выбьют людей – кто на полях работать будет, с кого оброк брать? Так впервые рыцари увидели вблизи Владимира Всеволодовича, князя черниговского.
Наступила тишина. Один из парней обернулся и невольно схватился за голову:
– Ой, беда! Сколь людей проклятые побили!
На дороге, на площади и у домов виднелись трупы селян.
– Выходите, люди добрые! Побили ворога! – крикнул мужик, всё ещё держа в руках жердь.
– Дубину-то брось, – сказал ему Алексей. – Да дома посмотрите, может, раненые есть, перевязать, помочь надо. И во дворах осмотритесь. Может, какой-нибудь вражина сховался.
– Это мы мигом! Василь, Никандр, Олесь – вы идите по своей стороне. Остальные – за мной, – распорядился селянин. Дубину он послушно бросил.
– Конрад, ты цел, не ранен? А то я смотрю – вся одежда в крови.
– Вроде не болит ничего. Значит, цел. А ты?
– Тоже. Пойдём к колодцу, умоемся.
Они зашли во двор. Изба была закрыта.