Тростниковые волки Савочкин Дмитрий
Chaim: Na, ich habe Bekannten… die alten Freunde des Grovaters…
Chaim: eigentlich, das ist nicht wichtig.
Crossbill: Und was ist da?
Chaim: Skorzeny schreibt, dass Brueghel in die Division eingtratt und ging nach Osten mit nur einem Ziel – sich mit einigen Menschen, die in der Sowjetunion lebten, zu treffen. Was fr Menschen die waren und warum Brueghel sich mit denen treffen musste – ist berhaupt nicht klar. Aber Skorzeny erinnert sich, dass es keine Seltenheit war, wenn Brueghel den Einheitsstandort fr drei bis fnf Tage verlie, um hufig in eine Art Wste zu abfahren, manchmal sogar ber die Frontlinie – und dann kehrte er zurck. Er berichtete dem Divisionsgefechtsstand ber diese Reisen nicht, und eine Art von hherer Leitung hat ihn immer gedeckt. Zufllig war Skorzeny ein Zeuge des Telefonats von Hausser mit dem OKW, offenbar, mit jemandem aus dem «Oberen». Hausser erzhlte, dass er nicht zulassen kann, dass die Person aus dem Einheitsstandort die Frontlinie kreuzt und keine Information weder dem Nachrichtendienst noch der Spionageabwehr vermittelt. Dann hat Hausser die Antwort lange zugehrt, und ungern etwas beigestimmt.
Crossbill: Und was ist da mit Kamenez?
Chaim: Um diese Zeitpunkt diente Skorzeny schon nicht in «Das Reich». Aber er schreibt, dass Brueghel seit zweiundvierzigte Jahre auf die Information von Reichskommissariat Ukraine gewartet hat. Und schlielich bekam er das. Jemand hat ihm ein Treffen angesetzt. Und gerade zu diesem Treffen mit einem «jemanden» ist Brueghel hingefahren.
Crossbill: Und wer ist dieser «jemand»? Hast du einige Hypothesen?
Chaim: Weisst du, lustig – Skorzeny war mit Hitler gut persnlich bekannt. Aber er hat nicht erfahren, womit Brueghel sich beschftigt hat, und mit wem er sich getroffen hat. Er schreibt: «Fr mich ist eine groe Versuchung zu glauben, dass dies ein nchstes totgeborenes Projekt von Fhrer war, aber am wahrscheinlichsten, war ich einfach nicht wrdig, in solche Geheimnisse eingeweiht zu sein».
Chaim: Alles.
Chaim: Was glaubst du, habe ich Hypothesen?
Crossbill: Ich habe auch keine, Chaim. Nun, ich werde die Fden in der Hand ziehen, vielleicht fhren sie mich irgendwohin. Sechzig Jahre sind vergangen – ich hoffe, dass diese Geheimnisse nicht mehr so gespannt geschtzt werden[13].
Написав это, я вспомнил о нашей сегодняшней встрече на копе и содрогнулся. Мы с Хаимом тепло попрощались, договорились созвониться и всё-таки пересечься где-нибудь в ближайшем будущем.
Я сходил в душ, вышел и упал на постель. Надо было проведать Вербу и спросить, как там она. Но было ещё одно дело, которое лучше было закончить сейчас, потому что чем дальше, чем сложнее мне будет набраться смелости.
Я сел за компьютер и добавил Влада в визибль-лист. Он был офлайн, очевидно, сидел в инвизе. Я постучался.
Crossbill: Ты тут?
Vlad2308: Ба, Клёст! Какие люди! Сколько лет, сколько зим!
Crossbill: Как дела?
Vlad2308: Никогда не поверю, что ты постучался, чтобы спросить, как у меня дела. Спорю на сто рублей, что ты пришёл позлорадствовать по поводу того, что снова увёл у меня какой-то артефакт.
Crossbill: Ты проспорил. Сто рублей можешь на мой карточный счёт бросить, он не поменялся.
Crossbill: Я постучался, чтобы кое-что спросить.
Vlad2308: И что же тебе нужно?
Crossbill: Два парня – Дылда и Заика – на тебя работают?
Vlad2308: Ну… есть такие… а что?
Crossbill: Они сейчас в Каменце?
Vlad2308: А они в Каменце?
Crossbill: Ты у меня спрашиваешь? Это же твои люди?!
Влад ответил почти через минуту.
Vlad2308: Клёст, они пропали несколько недель назад.
Crossbill: Что значит «пропали»?
Vlad2308: То и значит. Доложились о проделанной работе, сообщили о ближайших планах и больше на связь не выходили. Мобильники вне зоны, ни с кем из знакомых не связывались.
Crossbill: А чем они занимались? Где они были?
Vlad2308: Ну… не то чтобы я не хотел сразу всё тебе рассказать о моих делах… но пойми меня правильно, пожалуйста…:-Р
Vlad2308: С какой стати мне тебе что-то рассказывать?
Vlad2308: Или ты – мой близкий друг? Или это не ты совсем недавно посылал меня и орал, чтобы я убирался в Россию, к своим медведям и кровавой гебне?.. Как там… «Дякую тоби боже, что я не москаль», да?
Чёрт, пожалуй, я тогда погорячился. Не стоило всего этого Владу говорить, хотя, когда я чувствую свою правоту, а кто-то пытается отобрать мой потом-кровью заработанный кусок хлеба, я могу стать невменяемым.
Crossbill: Влад, это было два года назад.
Vlad2308: А я злопамятный.
Crossbill: Я давно уже не копаю.
Vlad2308: Ага. Конечно. И поэтому ты сейчас сидишь в Каменце и спрашиваешь у меня, не мои ли парни Дылда и Заика, да?
Vlad2308: Давай колись, куда они делись?
Vlad2308: Выкопали что-то ценное и решили дать дёру?
Vlad2308: Ты их перекупил, а?
Vlad2308: Давай, Клёст, рассказывай, я всё равно узнаю.
Crossbill: Я не знаю, Влад.
Crossbill: Я честно не знаю.
Crossbill: Я их даже не видел своими глазами – я приехал вчера в город и за один день уже дважды натыкался на их следы.
Crossbill: Но я боюсь, что с ними могло случиться что-то плохое.
Vlad2308: Насколько плохое?
Crossbill: Чтобы понять это, мне нужны ответы на мои вопросы.
Crossbill: Влад, у меня такое чувство, что я влез куда-то… в какое-то дерьмо, причём по самую шею.
Crossbill: У тебя было когда-нибудь ощущение, что вокруг тебя происходит какой-то сюр?
Crossbill: Как будто ты видишь то, чего не должен видеть.
Crossbill: Словно весь мир сговорился и издевается над тобой…
Влад ответил не сразу.
Vlad2308: Было
Vlad2308: Когда-то давно, когда я был маленьким, я читал одну книжку в библиотеке.
Vlad2308: Мне было лет восемь, мы жили в небольшом посёлке. Рдители у меня работали на каком-то местном оборонном заводе, и в доме из книжек были только монографии по квантовой физике. Поэтому, чтобы почитать вечером, я заходил в поселковую библиотеку.
Vlad2308: Я нашёл там одну книжку. Весёлую такую, про какого-то советского школьника, который путешествовал по морям, попал куда-то в Латинскую Америку, в футбол там играл…
Vlad2308: Я приходил каждый день и читал с того места, где вчера остановился.
Vlad2308: И вот однажды я пришёл, хотел взять её с полки – а её там нет. Я просмотрел всю полку, очень внимательно, – книги не было. Я просмотрел все соседние полки, соседние стеллажи, весь раздел детских книжек – нет её! По каталогу проверил…
Vlad2308: И не нашёл.
Vlad2308: Тогда я подошёл к библиотекарше и спросил, где эта книжка, которую я вчера читал. Почему я её найти не могу, кто-то её взял, что ли?
Vlad2308: А библиотекарша мне и отвечает:
Vlad2308: «Нету, мальчик, такой книжки. И НЕ БЫЛО НИКОГДА».
Vlad2308: Вот в эту секунду, Клёст, у меня было именно такое ощущение, как ты сейчас описываешь.
Crossbill: Так что это была за книжка? Что с ней случилось-то?
Vlad2308: А ларчик просто открывался.
Vlad2308: Это была книга «Мой дедушка – памятник» Василия Аксёнова.
Vlad2308: В тот день, когда я последний раз её видел, Аксёнов эмигрировал в США, и всем библиотекам дали команду извлечь его книги из всех фондов.
Vlad2308: Но я об этом уже после развала Союза узнал. А десять лет перед этим жил в сюрреалистическом мире, где вещи могут материализоваться и дематериализоваться прямо у тебя на глазах.
Vlad2308: Ладно, какая разница, я тебе расскажу.
Vlad2308: Если ты пообещаешь мне, что, когда найдёшь этих двоих, дашь мне знать.
Crossbill: Обещаю.
Vlad2308: Какие ответы тебе нужны?
Crossbill: Чем они занимались? Что они тут рыли?
Vlad2308: Я деталей, на самом деле, не знаю. Они работали на Бродивском котле, когда, с пару месяцев назад, у нас появилась новая заказчица.
Crossbill: Что за заказчица?
Vlad2308: Какая-то девчонка из Одессы.
Crossbill: Из Одессы?
Vlad2308: Да, а что? Ты знаешь, кто она?
Crossbill: Возможно.
Crossbill: И что дальше?
Vlad2308: Ей что-то нужно было помочь в Каменце. Они поехали. Что-то там искали. Что-то рыли. Но по их отчётам я так понял, что они практически ничего не нашли.
Vlad2308: Они больше архивы искали какие-то.
Crossbill: Какие архивы?
Vlad2308: Не знаю, Клёст. Они мне должны были подробно отчитаться после возвращения. И вот однажды она к ним приехала. Ребята её встретили, сказали, симпатичная, молоденькая такая. Ну мне было всё равно, она деньги платила, причём авансом.
Vlad2308: Она с ними походила немного. Съездила в Каменец ненадолго. А потом собралась уезжать. Они сказали: сейчас на вокзал её проводим и всё расскажем.
Vlad2308: И всё. Больше они на связь не вышли.
Crossbill: Ты написал «съездила в Каменец». Они что, не в Каменце были? Откуда они последний раз выходили на связь?
Vlad2308: Нет, не в Каменце. В Олыке. Не знаю почему, заказчица эта настаивала, что она будет жить в Олыке. И оттуда уже разъезжали – в Каменец, на коп. Выезжали, я так понял, ненадолго – туда и сразу обратно.
Crossbill: От Олыки до Каменца – неблизкий свет.
Vlad2308: Это по вашим, хохляцким, меркам – неблизкий.
Vlad2308: В вашей крошечной стране сто километров – уже расстояние. А для нас, бешеных собак, десять тысяч вёрст – не крюк, так что я даже не спрашивал, почему в Олыке.
Crossbill: Ясно.
Vlad2308: Найди их, Клёст.
Vlad2308: Они хорошие парни, и мне не хотелось бы, чтоб с ними что-то произошло.
Vlad2308: Если они в беде – помоги им.
Crossbill: Попробую.
Я написал последнее слово и откинулся на спинку кровати. Что ещё я мог написать?
Попробую.
Я постучал в дверь. Раздалось какое-то шуршание, потом приглушённый голос Вербы:
–Кто там?
–Это я, Клёст.
Опять какое-то шуршание, потом что-то грохнулось на пол, раздались тихие ругательства и снова шуршание. Дверь открылась.
На пороге стояла Верба, без косметики, с распущенными волосами и замотанная в одеяло.
–Заходи. – Она повернулась и пошла назад в комнату.
–Да я на секунду. Хотел спросить, как у тебя тут дела. Всё в порядке?
–Да, всё путём.
–Успокоилась?
–Я распарилась как следует. А потом вина напилась.
–Да, пожалуй, это лучшее лекарство. Я думаю, зря я тебя сегодня с собой взял. Надо было тебя в гостинице оставить.
–Да ну… ты же не знал, что нас там целая делегация встречать придёт…
–Да, это точно. Такой встречи я не ожидал. Ну что… – Я осмотрел комнату долгим взглядом и нашёл, что всё действительно в порядке. – …Тогда спокойной ночи.
Я повернулся и сделал пару шагов в сторону своей двери.
–Клёст, – окликнула меня Верба.
–Что?
Я оглянулся. Она стояла, сложив руки на груди и опершись плечом на дверной косяк.
–Послушай. Я нормальная половозрелая женщина из плоти и крови. Ты долго будешь надо мной издеваться?
Я сделал шаг вперёд, схватил её в охапку и впился своими губами ей в губы.
Подобные моменты всегда откладываются в моей памяти какими-то кусками.
Я помню ощущение упругости, которое словно клеится к ладоням и остаётся на них долго после того, как они никого уже не гладят и ничего не касаются.
Я помню большой красивый левый глаз Вербы (куда из моих воспоминаний делся правый глаз?).
И волосы – я помню её волосы повсюду – у неё на плечах, у неё на спине, на подушке, на моём лице.
А потом – бесконечный диалог, из которого остались только какие-то фрагменты…
–С повидлом. И сахарной пудрой присыпанные.
–Треугольные?
–Да, такие вот приблизительно.
–Нет, не видел никогда.
–Потрясающе. Значит, они действительно только с Запорожье были. А я-то была уверена, что в Советском Союзе «романтики» продавались на каждом углу. И что каждый советский ребёнок их должен помнить!
–Нет, не видел никогда. Я, как ты понимаешь, недалеко от Запорожья вырос, но не видел этих «романтик» ни разу. А что ты делала в Запорожье? Ты же коренная одесситка?
–У меня там бабушка жила.
–Нет, я думаю, для писателей, которые писали книги толще пятисот страниц, в аду должна существовать отдельная – эксклюзивная – комната. Они сидят там на жёстких стульях и читают вслух полное собрание сочинений Владимира Ильича Ленина в одном томе, держа его в руках на весу. Вечность.
–Ты жестокий.
–Да, в моём личном аду много таких эксклюзивных комнат.
–А для кого ещё есть?
–Ну, например, для тех, кто что-то сверлит по утрам в выходные дни. У них в аду отдельная комната, где им сверлят механической дрелью головы. Целую вечность.
–Кстати, они же в своём опросе выяснили, что у среднего жителя Земли в жизни бывает десять с половиной половых партнёров.
–Сколько?
–Десять с половиной.
–Здорово. А я никогда не занималась сексом с половиной партнёра. А ты когда-нибудь занимался сексом с половиной партнёра?
–Нет, я тоже нет.
–Надо у знакомых поспрашивать. Может, у кого было в опыте? Очень интересно, каково оно – трахаться с половиной партнёра…
–А у тебя какое слово самое любимое?
–В каком языке?
–А что, у тебя в каждом языке своё любимое слово? В усском давай.
–Ну… наверное, «заподлицо». Это как бы такое западло, но вот не какое-то там вселенское западло, а такое ма-а-аленькое западло, западлецо такое.
–Да, прикольное слово. А ещё в каких языках у тебя есть любимые?
–В английском есть.
–И что это за слово?
–Вентрилоквист.
–Как?
–Вентрилоквист.
–И что оно значит?
–Ну это вариация поговорки «Всё хорошо, что хорошо кончается».
–И какая?
–«Все хороши, кто хорошо кончает».
–Да, ничего. Я бы ещё так сказал: «Всё хорошо, где кто-то с кем-то в конце переспал».
Я проснулся около восьми утра, довольно рано, учитывая, каким долгим и насыщенным оказался вчерашний вечер. Солнце поднималось над горизонтом в небо без единой тучки и тёмного пятнышка. Верба спала, подоткнув под себя подушку и ровно сопя носом, очень смешно отворачиваясь от солнечных лучей, когда блики падали ей на лицо.
Я сходил в душ, а потом к себе в номер, чтобы переодеться. Когда я вернулся, Верба уже проснулась и лежала на постели вполоборота, подложив руку под голову.
–Ну, что мы делаем дальше?
–Дальше мы разделимся, – сказал я. – География поисков за последние сутки слишком усложнилась. Я поеду в Пилипец и найду этого деда. А ты поедешь в Олыку.
–Куда?
–Олыка. Небольшой посёлок между Ровно и Луцком.
–А чем стереть след от стирательной резинки, не подскажешь?
–Что?
–Забудь. Так что там, в Олыке?
–Средневековый замок, переделанный в дурдом. Больше ничего там не знаю.
–А что мне там делать?
–В общем, есть основания думать, что там жила Русалка, но где именно – непонятно. Так что попробуй просто собрать информацию. Пройдись по ней, найди какую-нибудь местную власть, узнай, где находятся местные архивы. Если там есть какие-нибудь гостиницы – посети все. Присмотрись, можно ли как-то выудить информацию о посетителях. Если что – звони.
–Ясно, – кивнула она.
–Тут до Ровно или Луцка должны ходить какие-нибудь автобусы, а там – маршруткой или возьми такси. Вечером я тебя заберу оттуда, как закончу в Пилипце.
–Если закончишь, – предусмотрительно сказала Верба.
–Если будут какие-то трудности, я тебе позвоню.
–А если ты будешь вне зоны? Это же Карпаты…
–Давай так, если до шести вечера я тебе не позвоню и на звонки не буду откликаться, лови машину обратно до Каменца. Вот деньги. – Я положил деньги на столик возле постели и пошёл к двери, проверяя карманы.
–А что, ты со мной не позавтракаешь? – разочарованно спросила Верба.
Я обернулся. Она привстала на постели и трогательно смотрела на меня ожидающим взглядом, закусив губу.
–Позавтракаю, – кивнул я, – вымогательница. Только вставай быстрее и иди умывайся, а то завтрак в гостинице скоро закончится.
Я выехал из города около девяти. Дорога была влажной, но в целом нормальной, и погода стояла отличная. Я разогнался – мне предстояло проделать за сегодняшний день не меньше тысячи километров и позволить себе вальяжности я не мог.
До Хмельницкого время пролетело незаметно. Я выехал возле аэропорта обратно на Е50, с которой съехал по дороге сюда и продолжил движение по ней дальше на запад. Солнце после Хмельницкого переместилось с правой стороны машины на левую и всерьёз взялось за меня: казалось, оно двигалось по небу точно за моей машиной, припекая левую сторону тела и заставляя щуриться, даже солнцезащитные очки не спасали. Дорога всё время виляла то вправо, то влево, но почти не шла через населённые пункты с ограничениями скорости и неизменными гаишниками в кустах. Я доехал до Тернополя, объехал центр города по окружной дороге и продолжил путь дальше на запад.
Рельеф постепенно менялся. Неуверенные подольские лесополосы плавно превращались в бурную прикарпатскую поросль. Вокруг начинались холмы, которые с каждым километром всё больше и больше напоминали горы, а впереди передо мной постепенно вставала шириной во весь горизонт зелёная стена Карпат.
Я проехал Рогатин, затем Стрый и оказался окружён горами со всех сторон.
Дорога шла между двумя огромными хребтами, но для горной дороги была на удивление прямой. Вокруг был бесконечный карпатский лес, время от времени разбавляемый большими опушками, всё ещё зелёными долинами и уже заснеженными шапками гор вдалеке. Солнце то скрывалось за полонинами, то снова выныривало из-за леса, оживляя мой путь. В обе стороны по трассе ползли фуры, и иногда приходилось ползти вслед за ними по несколько километров, пока не появится возможность обгона.
За Тухолькой дорога раздваивалась, но я переборол в себе желание срезать, потому что на карте не было видно, есть ли вообще на короткой дороге проезд по Средневерецкому перевалу. Я поехал в объезд по Е50, и за Нижними Воротами съехал с трассы. За Воловцом дорога испортилась окончательно, и приходилось тщательно рассматривать дорожное покрытие перед машиной, перед тем как решать, по какой обочине объезжать очередную яму. В конце концов впереди появился аккуратный знак «Пилипець». Я был на месте. Посмотрел на часы – начало второго. Неплохо, учитывая качество украинских дорог.
Доехав до ближайшего магазина, я припарковал машину и остановил какого-то местного жителя:
–Простите, не подскажете мне, где здесь дом номер 404?
–Тут нету такого дома, – ответил он мне.
Старик
–Как нету? – спросил я.
–Ну вот так нету, – сказал местный житель, – у нас тут меньше четырёхста домов. Пилипец маленький… а что вам там нужно? Базу какую-то ищете?
–Нет, мне нужен… старик. Егерь.
–А, так Старик не тут живёт. Это вам наверх надо, на полонину.
–Куда?
–Вот тут, – он показал рукой, – надо подняться наверх. Можете на канатке подняться. И дальше туда. – Он махнул рукой с такой силой, что я понял – идти надо будет далеко.
–А вы откуда знаете, про какого я старика спрашиваю? У вас что, в посёлке всего один старик живёт?
Местный пожал плечами, но я понял: сколько бы тут ни было стариков, Старик был один! Я посмотрел туда, куда показывал мне местный:
–А на машине туда как-то можно подняться?
–Не-е-е… на машине никак нельзя. Это только пешком.
–А куда идти-то? – спросил я, осматривая гору. – Я не заблужусь там?
–Да вы там спросите, наверху, как к Старику добраться. Вам подскажут.