Фьорды. Ледяное сердце Юхансен Ингрид
– Фру Ольсен, очень сложно доказать воинские преступления в районе боевых действий, – виновато вставил мистер из Интерпола и протянул мне еще несколько снимков. Кожаные ремни болтались на крюке в зимовье.
– Вы их завязали, фру Ольсен?
– Нет. Нет, конечно! Зачем мне связывать саму себя? И таким узлом я не смогла бы.
Представитель Интерпола кивнул и сделал пометку в протоколе.
– Не удивительно, узел весьма специфический. В специальных частях бойцы фиксируют таким образом контровку [43] деталей парашюта.
– К моему огорчению, это был не единственный специфический прием, по которому возможно идентифицировать действия герр Хольмсена в этом деле. Его автомобиль обнаружили спрятанным в сухом эллинге. Фрекен Ольсен, Фрита-Агнесс была удушена пастушьим хлыстом, следы от конца хлыста идентифицированы на ее шее. Это так же традиционная тактика косовских албанцев – длинный хлыст позволяет избежать непосредственного контакта с жертвой. Эксперты зафиксировали характерную окружность из снега и грязи, которая образовалась в процессе вращения хлыста…
– Вам налить воды, фру Ольсен?
– Нет. Не нужно.
Людям сложно менять привычки – любимая марка сигарет, ботинок, часов, печенья. Мелочи, которые со временем перестаешь замечать: манеру выжимать пасту из тюбика, сворачивать фантик от конфеты, чиркать спичкой, завязывать узлы и все такое.
Помнится, герр Бьёрн сам говорил мне об этом. Я горько вздохнула – он был хорошим психологом. Гораздо лучшим, чем я. Представляю, как он от души веселился, когда я шарахнулась от собственного пальто. Еще он говорил: самое главное, собраться и продержаться первые минуты, чтобы выжить. Не думаю, что герр Хольмсен считал меня умной дамой, способной воспользоваться его советами.
Но я выжила, значит, чему-то успела научиться…
– Вероятно, нам пора идти. Подпишите протокол, фру Ольсен. Здесь и здесь.
– Мы будем вынуждены пригласить вас для уточнения показаний еще раз, когда завершим дело. Идут проверки служебного соответствия в аппаратах полиции Осло и Интерпола, у герр Хольмсена определенно имелись подельники среди официальных лиц. Пожалуйста, оставайтесь в городе до завершения следственных действий.
– Ее арестовали? Даму, которая называла себя «Мадам Дюваль»?
– Подали ориентировку в международный розыск.
Прежде чем покинуть палату, полицейский офицер строго глянул на меня:
– Фру Ольсен, настоятельно рекомендую вам в случае угрозы жизни обращаться только и непосредственно в полицию! Если будет нужда, вас включат в международную программу защиты свидетелей.
– Большое спасибо, я так и поступлю, как только угроза возникнет… – Нет, на самом деле я не планирую звонить в полицию по такому деликатному поводу, как мое физическое существование. Просто готовлю почву, чтобы задать один вопрос, который не дает мне покоя. Обязательно нужно выяснить, где был Андрес, когда меня душили. Никто не покажет мне трупа Бьёрна, я сама не видела, как снимают кожаный шлем. Одни только тролли наблюдали собственными глазами, что происходило среди фьордов и пустошей на самом деле. Только они ничего и никому не скажут.
Мне придется выяснить самой. Потому что с некоторых пор я хорошо усвоила один урок: никому нельзя верить. Никому!
– Извините, я хотела бы узнать – герр Рёда, Андреса Рёда, отвязали?
– Вероятно, отвязали, раз он давал показания.
Я повернулась к полицейскому офицеру, расплывшемуся в двусмысленной улыбке, пока мне отвечал дяденька из Интерпола.
– Вы лично отвязывали герр Рёда?
– Нет, фру Ольсен. Я работаю в центральном аппарате здесь, в Осло.
– Но возможно кто-то сфотографировал его, перед тем как отвязать?
– Сфотографировал? Нет. Фру Ольсен, вы можете быть абсолютно спокойны. Полиция Норвегии не вторгается в частную жизнь граждан. Всего хорошего.
Двери за ними закрылись.
Но я недолго оставалась одна.
Нора прислала ко мне племянника с головкой домашнего сыра и отчетом, что Малыш жив, здоров, кушает с аппетитом и часами играет с собакой.
Биа принесла мне одежду, целую коробку имбирного печенья, долго болтала со мною. Я готова поверить в великую силу ее талисманов. Дидрик – адвокат – с супругой Брид принесли мне ноутбук, шоколадки и добрые вести о выплатах по страховому полису и солидной компенсации от компании-нанимателя, конечно, если я воздержусь от судебного иска. Но все это были не те визитеры, которых я ждала.
Каждый раз, когда в коридоре раздавались шаги, я ждала его, а когда укладывалась спать, проводила пальцами по тонкому золотому корпусу часов – Биа выкупила их у братца на деньги со страховки и принесла мне сюда.
Я подобрала целый перечень литературы о патологических пристрастиях, зависимостях и перверсиях, читала и пыталась понять, что со мной происходило за это время. Что происходит с ним каждый день.
Прошло целых три дня, но Андрес так и не появлялся…
Из привычной больничной дремоты меня выдернул скрип окна. Приоткрытая створка надсадно скрипела – о-оххх… За белым жалюзи вырисовывалась мощная темная тень. Я сразу села на кровати, сглотнула и положила палец на кнопку вызова медперсонала, громко спросила:
– Кто здесь?
– Как кто? Твой муж, законный. Лени, открой окно, быстрее иначе я упаду и убьюсь!
– Ты что вообще одурел, Олаф? Лезть по пожарной лестнице… – Мне пришлось втянуть бывшего муженька за шкирку, пока он не обрушился на пол грузной тюленьей тушей. – Ты про двери не слышал? Нет? Как ты вообще сюда попал?
– Приехал на такси. Лени, меня никто не впустит через двери в больничной пижаме из другого лечебного учреждения. Но как я могу нежиться в дурдоме, когда тебя убивают?
– Мою жизнь бережет вся полиция Осло! Ты можешь убираться!
– Нет, Лени! Давай помиримся – мне без тебя было очень худо. Правда. Я практически бросил пить, но обязательно напьюсь, если ты меня выгонишь! – Он потрогал меня за наращенные прядки. – Этот кошмар сам отпадет, или надо что-то делать?
– Олаф, оставь в покое мою прическу! Я не собираюсь жить с человеком, который меня продал.
– Продал?
– Конечно. Ты же продал мой портрет неизвестно кому, еще и разболтал, что я поехала к тетке на эллинг. Когда ты это сказал своему покупателю?
Он удивленно поднял брови и потеребил бороду, охряная краска вымылась, стали видны седые прядки.
– Лени, да откуда я могу помнить? Я такую ерунду не запоминаю никогда.
– А ты напряги интеллект. Что ты вообще знаешь про своего покупателя?
– Сейчас. – Олаф прикрыл глаза. – У него впечатляющий торс, проработанный просто как на гипсах в академии. Правда, футболка в обтяжку, как ты не любишь. Профиль тоже недурен, но анфас, – он презрительно скривился, – подбородок мягковат, линия нижней губы плывет. Нет, анфас я его рисовать не стал бы… Лени, на кой он тебе сдался, этот покупатель? Человек ни хера не разбирается в актуальном искусстве.
– Что?
– Конечно. Ты видела его яхту? Сплошная безвкусица, понятно, что он вывалит деньги за любой китч.
– Значит, мой портрет – это безвкусица и китч? Так?
– Ну, не лучшая моя работа, откровенно говоря. Хочешь, я тебе таких пять штук нарисую? Даже лучше. Анфас-профиль, аксонометрия…
Он взял меня за подбородок, повернул голову и профессионально прищурился.
– Хотя холст-масло – это все не мое. Чистая архаика. Я что, блядь, похож на прерафаэлита? Нет! Я – монументалист! Знаешь, Делия предлагает устроить мою выставку в Москве, в арт-центре Vinzavod. Поедем вместе? – Олаф обнял меня за плечи, вроде я уже согласилась. – Я сделаю специально для выставки нечто радикальное, типа беспредметной инсоляции! Представь, аксонометрические лучи пересекаются, возникает силуэт. Я вижу, как он парит в воздухе…
Единственное, о чем мой бывший муженек обожает говорить – это он сам и его великое творчество. Я отодвинула его к окну:
– Олаф, возвращайся в клинику, иначе еще не такое увидишь!
– Лени, глупо ссориться из-за каких-то случайных девок. Я же творческий человек, мне нужна… э… эмоциональная подпитка. Всего лишь.
– Если тебе нужна такая подпитка, незачем было жениться и заводить семью!
Я серьезно намеревалась выпихнуть обрюзгшее тело Олафа в окно и посмотреть, как оно превратится в живописную кляксу на асфальте, но дверь в палату открылась, и сразу несколько пар глаза воззрились на нас, как на живую скульптуру.В центре стоял мой лечащий врач, доктор Николсон.
– Простите, фру Ольсен. Меня не известили, что у вас посетитель. Я торопился сообщить вам хорошую новость – вы достаточно окрепли, чтобы продолжить лечение дома. Ваш адвокат и ваш… знакомый приехали за вами.
Справа от доктора сверкал очками Дидрик, из-за его плеча выглядывало резкое лицо Делии, а с другой стороны стоял Андрес и держал на руках Малыша. Материнский инстинкт заставил меня вскочить, подбежать и выхватить ребенка из его рук.
Что я про него знаю? По-прежнему ничего. Мы толком ни разу не поговорили, нас не связывает ничего, кроме секса! Я понятия не имею, как он относится к моему ребенку и вообще к детям.
– Мы хотели устроить тебе сюрприз! – объяснил Дидрик, поправил очки и виновато добавил: – Я понятия не имел, что вы с Олафом помирились…
– Помирились? Дидрик, ты что – шутишь? Он сюда проник вообще незаконно, и ты как адвокат меня должен оградить от этого социально опасного типа! – Я отпихнула Олафа так, что он отлетел к стене, сшибив медицинский столик, и заорал:
– Ну все, фру Ольсен, забудь, что можешь получить развод запросто!
Делия, решительно цокая каблуками, пересекла палату и клещами впилась в локоть моего бывшего супруга.
– Сейчас я тебя огражу от этого человека, Лени! – Она потащила Олафа к двери, вытолкала в коридор и шипела при этом, как змея: – Пойдем со мной. Сейчас же, Олаф! Ты знаешь, сколько я только что заплатила за твое такси? Ты в своем уме? Нет? Так сидел бы в дурдоме… Ладно, я договорюсь, чтобы тебя вычеркнули из списка психов… Терплю тебя исключительно ради выставки, – их голоса стихли в дальнем конце коридора.
Доктор долго смотрел им вслед, потом взял Дидрика под локоть и повел утрясать какие-то детали с документами на покрытие страховых взносов и налоговыми вычетами. Мы с Адресом остались одни в тишине больничной палаты, если не считать Малыша и новенького плюшевого медведя, которого сыночек усердно тискал в руках. Я устроила обоих маленьких медвежат на своей кровати, вынула из ящика часы и протянула Андресу:
– Вот, возьми.
Он застегнул чуть подпорченный ремень на запястье.
– Лени, прости меня…
– За что? – по большому счету, это мне следовало извиниться за то, что привязала его в отеле и столько времени не верила ему. Да и сейчас не слишком верю. Нет, конечно, стыдно не верить человеку, который спас тебе жизнь, не дав утонуть в ледяной воде, а потом пытался предостеречь от глупых, необдуманных поступков. Хотя, с другой стороны, как я могу знать наверняка?
– Полиция запретила посылать тебе цветы с именными карточками, мне тоже пришлось валяться в больнице из-за ноги. Спасибо, что сберегла мои часы от троллей. – Он попытался улыбнуться и протянул мне изящную ювелирную коробочку. – У меня тоже есть для тебя подарок.
– Что там? – Я взяла коробочку и ощутила ее приятную фактуру и форму.
– Открой.
– Сейчас…
С большой осторожностью я подняла крышечку и обнаружила там кольцо со сверкающим камнем цвета морской волны, покоившимся среди россыпи брильянтиков поменьше. Они сияли, рассыпая по стенам радужные блики, а у меня сперло дыхание от их красоты и внушительного размера.
Выглядит не просто роскошно, но очень респектабельно, практически так же солидно, как костюм, в котором Андрес пришел меня навестить. Драгоценности для настоящей леди, из тех, которые передают по наследству. Но я нисколько не чувствую себя «леди», наверное, поэтому не решилась примерить кольцо сразу и подняла глаза на дарителя, который усердно пытался встать на одно колено:
– Андрес! Перестань, это лишнее! Пожалуйста, встань! Нет, лучше сядь. Сядь сюда. – Я пододвинула к нему стул, а сама устроилась на кровати рядом с Малышом.
Он послушно опустился на стул, взял меня за руку:
– Лени, извини, но я слышал, как ты сейчас беседовала со своим бывшим супругом и хорошо сказала, что двое людей должны стать семьей, если им никто не нужен, кроме друг друга… – Ничего такого я не говорила даже близко, то есть сказала, но в совсем обратном смысле. Но от неожиданности я не стала перебивать Андреса. – Мне никто, кроме тебя, не нужен, правда. Давай останемся вместе, давай поженимся…
Он взял колечко и медленно надел мне на палец – оно было холодным, как кусочек льда. Я чувствую себя ужасно глупо – стою перед самым красивым мужчиной, которого встречаю, в больничной пижаме и не знаю, что ответить. В поисках поддержки оглянулась на Малыша – он пытается добраться до печенья, мало интересуясь моими сомнениями.
Я вздохнула и погладила камень: бриллианты не умеют принимать тепло солнечного света или человеческого тела и всегда хранят свой ледяной холод.
– Андрес, я не могу. Я не могу… так сразу, – я попыталась стянуть кольцо, но оно село очень плотно, буквально впилось в кожу. Я смотрела на холодный зеленый холодный камень и думала, что нас связывает. Действительно, почти ничего личного – мы с ним постоянно оказывались в каких-то стрессовых ситуациях и почти не разговаривали. Например, я не знаю, что он предпочитает на завтрак или как зовут его матушку. Единственная ниточка, что нас связывает, – это секс. Как по мне, слишком мало для долгой и счастливой совместной жизни. Но просто так взять и вышвырнуть его из своей жизни, потерять раз и навсегда я тоже не готова. Это будет слишком жестоко – для нас обоих. Я вздохнула и неопределенно протянула: – Понимаешь…
– Да, Лени, я понимаю. Мы очень разные люди. Но нам всегда было хорошо вместе, правда? Этого достаточно, – он оплел мои пальцы своими и нежно сжал. От этого прикосновения все хорошее, что было между нами, сразу всплыло в моей памяти. В уголке глаза закипела слезинка, я с трудом удержала ее.
– Нет, не в этом дело… Мне надо сперва… получить развод!
Да, именно так.
– Я готов ждать, сколько потребуется. Лени, пожалуйста, давай будем считать этот день нашей помолвкой?
– Хорошо… – тихо ответила я.Полиция рекомендовала мне поселиться в квартире, которую они предоставляют важным свидетелям. Я была не против – другого дома у нас с Малышом пока нет.
Не знаю, сколько мы здесь задержимся, но за это время мне придется решить, что делать дальше. Вернуться в родной поселок на Вестеролене и заниматься тетушкиным отелем? Переехать к Андресу? Сейчас он живет на яхте, либо в отеле – сомневаюсь, что там будет комфортно Малышу. Подыскать жилье в Осло? Нам, всем троим?
Задумавшись, я наблюдала, как темнота поглощает оставшийся без дела дисплей компьютера. Андрес – насколько можно доверять такому человеку?
Позволить ему всегда быть рядом с собой? Рядом с Малышом? С моим ребенком! Можно ли помочь ему измениться и однажды забыть свою темную сторону?
Чтобы окончательно разобраться, я в тот же вечер написала заявление, что желаю возобновить занятия на факультете психологии, и отправила в университет Бергена.Примечания
1
Фру – сокращение от «фрекен»: сударыня, госпожа, дама – обозначение или обращение к замужним или уважаемым женщинам в Скандинавских странах.
2
Дрис ван Нотен (Dries Van Noten) – европейский модельер и дизайнер, происходящий из Бельгии.
3
В Норвегии действует 37 часовая рабочая неделя ( прим. переводчика ).
4
Конунг Эрик Рыжий Торвальдсон (950–1003) – исландский вождь и мореплаватель, основатель первого поселения европейцев в Гренландии, герой народных саг. Прозвище получил за цвет волос.
5
Дезабильё ( фр .) – в одном белье, без пристойной одежды.
6
Республика Сало – вымышленное фашистское государство, служащее фоном для событий в экранизации романа маркиза Де Сада «100 дней Содома», осуществленной П. Пазолини в 1975 г.
7
Джеймс Джойс – ирландский писатель, Эдмунд Берк (1729–1797) – консервативный философ ирландского происхождения.
8
«Sarah» («Сара») – псевдобиографический роман о мальчике-проститутке, изданный под псевдонимом JT LeRoy в 2000 году издательством Bloomsbery. Одна из самых шокирующих и высокотиражных литературных мистификаций, созданных в нулевых годах.
9
Шпанская мушка – природный афродизиак, особенно популярный во времена маркиза де Сада. В большом количестве может вызвать токсическое отравление, даже смерть.
10
Флогер – плетка для «эротической порки», с узелками или бусинками на нитях.
11
Спанкинг – удары по ягодицам специальной шлепалкой или подручными плоскими предметами.
12
Никола Ретиф де ла Бретонн – писатель и философ эпохи Просвещения, скандализировал общество романом «Совращенный поселянин», изобиловавшим откровенными сценами совокуплений. Специфика этих сцен в сочетании с именем писателя дала название сексуальной девиации «ретифизм» – использование обуви, конской сбруи, кожаной одежды и аксессуаров как сексуальных фетишей.
13
«Аббатство Даунтон» – британский сериал, изображающий идиллическую картину взаимоотношений хозяев и прислуги в начале ХХ века.
14
«Квир» – сообщества людей, отрицающие жесткие модели гендерного поведения и избегающие связанных с ним стереотипов, при этом сторонники квир-идеологии не обязательно гомосексуалисты или подвержены половым перверсиям.
15
«Американский психопат» – резонансная экранизация одноименного романа Э. Б. Истона.
16
Савоярди – сорт итальянского бисквитного печенья.
17
Кьюринговое агентство – агентство по найму персонала на суда.
18
Трензель – приспособление для взнуздывания и управления лошадью, крепится к удилам и фиксируется во рту животного. Наравне с другой конской сбруей служит сексуальным фетишем и используется в некоторых специфических садомазо-практиках.
19
«Старший брат следит за тобой» – фраза из романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984», ставшая нарицательной.
20
Стена Троллей – скальный массив в Норвегии, популярный у роу-джамперов – прыгунов с закрепленным за ногу канатом из прорезиненных нитей или альпинистской веревкой. Роу-джампинг в естественных природных условиях сопряжен с высоким риском гибели и травматизмом.
21
Бергенский музей лепры создан в память Армоэра Хансена, первооткрывателя бацилл проказы.
22
Фюльке Хордаланн – территориально-административная область Норвегии, столицей которой является Берген.
23
Кристин, дочь Лавранса – героиня цикла романов о средневековой деревенской жизни норвежской писательницы, лауреата Нобелевской премии по литературе, Сингрид Уинсет (1882–1949).
24
Харе Холле – полицейский инспектор, персонаж детективного цикла норвежского писателя Ю. Несбё, публикующегося с 1997 года по настоящее время.
25
Галфвинд – курс парусного судна, при котором ветер дует поперек его пути.
26
Шкот – разновидность каната, относящегося к судовому снаряжению.
27
«Лига плюща» – объединение восьми старейших, престижных и дорогостоящих частных американских университетов, наиболее известные из которых – Гарвардский, Колумбийский, Принстонский, Йельский.
28
«Принцесса Грёза» – неоромантическая драма в стихах Эдмона Ростана о стремлении к совершенной красоте, достижимой лишь ценою смерти.
29
Рагнарёк – последняя апокалиптическая битва в скандинавской мифологии.
30
Святой Улаф (Олаф) – особо почитаемый в Северной Европе святой, которому приписывается способность сдвигать камни и целые горы, известен также как борец со злыми духами, в том числе троллями. Исторический прототип св. Улафа – Олаф Шётконунг, король Швеции (980–1022).
31
Турбийон – балансовый регулятор в устройстве механических часов, обеспечивающий точность хода, наличие которого существенно повышает стоимость механизма. Используется с конца XVIII века и стал традицией для наручных часов престижных марок, хотя в современных условиях это не единственное возможное устройство, гарантирующее точность хода.
32
Йоруба – обобщенное название группы племен, проживающих на юго-западе Африки (Нигерия, Бенин, Конго), также в США, странах Латинской Америки и Карибского бассейна (Куба, Гаити и т. д.). Традиционная вера племен йоруба – макумба, наиболее широко известны такие культы макумба, как вуду, сантерия, растафарианство.
33
Синдера Луминоса – ультралевопартизанская группа, действующая в Латинской Америке.
34
Бела Барток (1881–1945) – самобытный венгерский композитор, пианист и музыковед, широко использовавший в творчестве элементы венгерского фольклора и авангарда.
35
Снафф-муви («мокрые фильмы») – документальные порнофильмы, запечатлевшие процесс жестокого насилия или убийства, зачастую снятое под заказ для некого богатого зрителя с извращенными вкусами. Истории о жертвах снафф-муви, изготовителях и заказчиках жесткого кино часто становятся сюжетами художественных триллеров, фильмов ужасов и детективов.
36
«Догма-95» – объединение режиссеров, созданное в Копенгагене в 1995 году, участники объединения подписали Манифест, декларирующий принципы их работы, одним из которых являлась анонимность режиссера. Наиболее известный выходец из Догмы – Ларс фон Триер.
37
Праздник святого Ханса – ночь с 23 на 24 июня, один из старейших народных праздников в странах северной Европы, сохранившийся с дохристианских времен, схожий по смыслу со славянским праздником «Ивана Купалы».
38
Мишленовские звезды – система оценки ресторанов в самом влиятельном профессиональном рейтинге «Красный гид Мишлен».
39
Драугр – в скандинавской мифологии дух воина, не погребенного надлежащим образом. Превратившийся в призрак, Драугр, злой и мстительный персонаж, может утопить судно или извести человека, но иногда выступает посредником между миром живых и мертвых.
40
Хадселё – один из островов в составе архипелага Вестеролен.
41
Ленсман – полицейский чин в Норвегии, глава полицейского подразделения административного округа.
42
KRIPOS – аббревиатура, обозначающая национальную службу уголовного розыска полиции Норвегии.
43
Контровка – фиксация положения контрольных точек взаимодействующих деталей с помощью специальных прочных шнуров – как правило, термин используется в военном деле и парашютном спорте.