Недруги по разуму Гаррисон Гарри

Глава 1

Новооткрытый мир сиял на мониторах каплей зеленовато-синей влаги, отторгнутой от плоти океана, но не потерявшей своего чарующего блеска. Великолепный мир, с кислородной атмосферой, высоким тяготением, массой органики и воды, – то, что нужно для таинства керр’вадака, для зарождения новых жизней и прощания с умершими. Большая удача – найти подобную планету всего лишь на восьмом прыжке, тем более что половина из них пришлась на межгалактическую пустоту, где лишней пылинки не встретишь. Дже’кана, благородный эрдж, Хозяин-Навигатор «Звездного зверя», большого девятипалубного транспорта, не мог поверить в свой успех, пока его не подтвердили Измерители. Но после их доклада он уже не сомневался: находка была столь драгоценной, что он, очевидно, удостоится Продления Жизни, высшей из наград, какая положена ругу клана Куа. Отчего бы и нет? Разве в его роду не было Творителей? Он тоже переживет керр’вадак и станет одним из них! Может быть, даже Великим Навигатором!

Тут дыхательная щель на спине Дже’каны непроизвольно расширилась, кожистый клапан, прикрывающий ноздрю, заколыхался, и Навигатор испустил странный для человеческого уха звук, нечто среднее между придушенным хрипом и визгом. Он тут же постарался успокоиться, умерить обуревавшие его чувства; не время для восторгов, когда впереди ожидает труд! Хоть и не очень сложный, зато ответственный.

Несколько мгновений он разглядывал переливавшийся над ним купол Памяти и размышлял, не разделить ли эту ответственность с Играющей Молниями, Творительницей, спавшей сейчас в боевом модуле вместе с командой Защитников. На борту «Звездного зверя» только сам Дже’кана и его Советник Пи’тхау принадлежали к красному поколению; весь остальной экипаж, не считая трех дюжин Зеленых юнцов, был укомплектован Желтыми. Что еще нужно для транспортного корабля, посланного в разведку? Покорять миры, пустынные или заселенные хадрати, – не его задача. Собственно, и не Играющей; когда весь Рой окажется в этой галактике, тогда и наступит черед задуматься о покорении. А сейчас…

Он вытащил средние пальцы из отверстий в пульте Памяти, так и не послав сигналы пробуждения. Пусть Творительница отдыхает! И пусть отдохнут все ее красные Защитники! С этой мыслью Дже’кана повернулся к Помощнику Ди’кло, сидевшему у консоли связи, и приказал отправить автоматические зонды, а следом – малый десантный корабль. Задача у них была простой: зонды картографируют поверхность, затем корабль спустится, и Тактик с Измерителями осмотрят новооткрытый мир, возьмут стандартные пробы, а если планета обитаема, прихватят образец разумной жизни.

Образец совсем не помешает, если тут водятся хадрати. Во-первых, это хороший источник информации о найденном мире, а коль повезет, то и о всей галактике, в которой клан Куа намерен обосноваться прочно и надолго; а, во-вторых, как вообще обойтись без хадрати? С собой ведь их не привезешь… разве что некоторых, вроде болтливых мринов… Все остальные хадрати Куа достались клану Зи, вместе с дюжиной дюжин планет, полных воды, минералов и превосходной органики… Память о прошлом и о покинутой родине с ее неистощимыми запасами так опечалила Дже’кану, что он внезапно почувствовал голод и, ткнув пальцем в отверстие синтезатора, поднес ко рту выпавшую в приемник пищевую капсулу.

Затем он оглядел отсек управления – серповидный, с овальными и круглыми экранами, светившимися над изогнутым пультом, и возвышением посередине, игравшим роль капитанского мостика. Кроме Пилотов, тут находились четверо из командного секстета: он сам, первый Помощник Ди’кло, Советник Пи’тхау и глава Измерителей Му’занг. Ту’барг, второй Помощник, занимался грузами и не участвовал в управлении кораблем, а Тактику Па’тари предстояло возглавить разведчиков. Сейчас она в шлюзовом отсеке, готовится к полету… может быть, уже готова…

«Звездный зверь» встряхнулся, словно живое существо, – раз, другой, третий. Два зонда и десантный бот, отметил Хозяин-Навигатор, вцепившись всеми шестью пальцами в поручень кресла. Память над ним озарилась огнями, затем вспыхнул дополнительный экран над консолью связи – включились глаза диска-разведчика, нацеленные сейчас на звездолет. Он, как и десантный катер, имел дисковидную форму – гигантская чечевица с Гнездом-шлюзом в днище и полусферой боевого модуля, оседлавшего корпус с другой стороны. Модуль являлся автономным кораблем, крейсером, принадлежавшим Совету Роя, и власть Дже’каны кончалась у его стыковочных портов. «Звездный зверь» тоже был вооружен, имелись у него и свои Защитники из Желтых, но огневую мощь транспортного судна с крейсером не сравнишь. При мысли о нем и его экипаже, спавшем в анабиозных камерах, Дже’кана ощутил прилив уверенности. Нет, «Зверь» не беззащитен! Что бы ему ни встретилось, флот хадрати или – спаси Пустота! – корабль клана Зи, найдется сила, чтоб с ними разобраться!

Впрочем, в околопланетном пространстве ничего опасного не наблюдалось. «Зверь», висевший из соображений скрытности далеко от этого мира, не мог лоцировать орбитальные станции, если бы здесь они нашлись, или разглядеть наземные постройки – жалкие плоские города, какие обычно возводят хадрати. Но диск-разведчик и зонды уже приблизились к планете, облетая ее виток за витком по сложной спиральной траектории. Противодействия они не обнаружили. Кроме пары безжизненных лун, тут не было заатмосферных объектов, ни цитаделей, ни спутников и крейсеров, дежуривших на орбите, равным образом как и ракетных шахт, летающих платформ и наблюдательных башен; не было ничего, кроме небольшого космодрома, городка поблизости и нескольких поселков. Они располагались в горах, рядом с рудничными разработками, и на равнине, среди полей, и это был хороший признак. Богатая планета! Не только органикой, но и другим сырьем, возможно, тяжелыми металлами; радиоактивный фон оказался выше, чем у большинства миров, известных клану Куа.

От этого ценность находки лишь возрастала, и Дже’кана, переглянувшись с главой Измерителей Му’зангом, велел разведчикам взять пробы. Конечно, и образец разумных существ, раз они здесь нашлись, – такой возможностью пренебрегать нельзя! Тем более что эта раса, без всякого сомнения, была из путешествующих в Пустоте, а найденный мир являлся не их материнской планетой, а лишь колонией. Их тут немного – значит, появились в недавние времена и не успели еще расплодиться… Хотя кто их знает, этих хадрати; возможно, керр’вадак у них такая же редкость, как выживший сам по себе Творитель.

Впрочем, это не важно – главное, что они есть! Сердца Дже’каны стукнули в унисон, и он ощутил, как нижний нервный узел откликнулся волной блаженства. Его эмоции передались Пи’тхау и Ди’кло: глаза Помощника подернулись туманной дымкой, клапан Советника затрепетал, но он не произнес ни звука. Му’занг был, как всегда, невозмутим – только раскрыл дыхательную щель, жадно втягивая воздух.

Еще одна удача! Все они понимали, что обнаружить хадрати с высокой технологией, способных к межзвездным перелетам и колонизации миров, – редкий шанс, улыбка Пустоты! Такая раса обеспечит их не только пищей и сырьем; найдутся и другие виды дани, и чем она разнообразней и обильней, тем крепче Рой. Может быть, усилившись со временем, они вернутся, чтоб отобрать у клана Зи исконные владения… А может быть, и нет! Это решат Творители. Мир в конце концов огромен, и новая галактика стоит всех потерянных планет…

Мысль о том, что у этой галактики вдруг обнаружится хозяин, не беспокоила Навигатора. Даже сейчас, после сражений с кланом Зи, мощь Роя была чудовищной; любой противник, кроме ругов, не представлял проблемы, а руги в эту часть Вселенной еще не добрались. Конечно, если не считать «Звездного зверя» с его экипажем.

С зондов и диска-разведчика шли картины одна заманчивее другой. Континенты в южном и северном полушариях, богатые активной органикой и растительностью, широкий океан меж ними, бурная атмосфера с изобилием влаги, температурные перепады, ледяной покров и тяготение, как раз подходящее для керр’вадака… Тяготение являлось решающим фактором; кислородных планет со столь высокой гравитацией Дже’кана не встречал ни разу и сомневался, что у Творителей есть иные сведения. Мир, в котором он появился на свет, как и все поколения клана Куа, был не таким буйным и щедрым; древняя пустынная планета, равнины, засыпанные песком, и пересохшие моря. Воду туда приходилось доставлять и строить бассейны для керр’вадака – под куполами, куда закачивался кислород… И все же это не помогало: Творители гибли, а из Творительниц одна из тысячи могла рассчитывать на жизнь. В этом мире, надо надеяться, соотношение меж жизнью и смертью будет другим. Совсем другим!

Зонды опустились над лесом, выхватывая пробы из переплетения ветвей, разыскивая живое, летающих или наземных тварей, впиваясь манипуляторами в почву. Десантный бот уже миновал окраину материка. Его обрамляли дымящиеся конусы вулканов, по склонам двух из них ползли потоки лавы, а над вершинами пласталась черная туча, и в глубине ее что-то посверкивало и рокотало. Дальше простирался океан, гигантская масса открытых вод, покорных лишь ветрам да силе тяжести. Четкая линия терминатора пересекала это пространство, но электронные глаза разведчика видели с равным успехом при солнечном свете и в темноте. Картина, передаваемая им, только слегка поблекла, когда аппарат, окунувшись в ночную тьму, начал спускаться над океаном. Пилоты вели его на небольшой высоте, обозреваемое пространство сузилось, однако Дже’кана различил встающий на горизонте архипелаг. Клочки суши, скорее всего, остатки затонувшего континента… горы, скалы, серые валуны, яркая зелень редких деревьев… Один островок выглядел словно развороченный взрывом – широкое кольцо земли, заваленной камнями, центральный кратер и темная водная поверхность, в которой отражались скользившие по небу луны. Что-то заметили, решил Навигатор, сообразив, что диск устремился к острову.

– Хадрати! Хадрати, щель поперек! – резко дернув клапаном, выругался Ди’кло, и все его двенадцать пальцев исчезли в отверстиях консоли связи.

– Кргх!.. Чтоб тебя Пустота поглотила, Желтый! Куда торопишься? Не отвлекай их! – буркнул Дже’кана, сузив в раздражении зрачки. – Сейчас они увеличат изображение. Па’тари – опытный Тактик.

Кроме того, она была его сексуальной партнершей, и Навигатор не хотел ее раздражать. Па’тари, как большинству ругийя, вступивших в желтый возраст, не нравился жесткий контроль; она сама решала, когда нуждается в указаниях.

Картина приблизилась скачком. Теперь Навигатор и его Помощник видели огромный валун с ушедшим в оплавленный грунт основанием, а перед ним – расчищенную площадку, окруженную довольно высокой стеной из каменных глыб. Над этим примитивным барьером вращалось какое-то устройство, напоминавшее решетку, у валуна были сложены контейнеры, а рядом, прямо на земле, застыли две фигуры в поблескивающих металлом скафандрах. Одна – поменьше, другая – побольше…

– Отправились в Звездное Чрево? – пробормотал Ди’кло.

– Они не умерли, – пояснил Измеритель Му’занг, неторопливо двигая кожистым клапаном вверх и вниз. – Видишь ли, Помощник, у многих рас хадрати в организме накапливаются токсины, мешающие нормальному функционированию жизненных систем. Чтобы избавиться от них, хадрати впадают в беспамятство. Нечто подобное гипотермическому сну… – Он поднял глаза вверх, словно напоминая об Играющей и спящих красных Защитниках, потом добавил: – Очень несовершенные существа! Однако полезные.

– Полезные, – согласился Ди’кло, уставившись на монитор и машинально поглаживая пряжку комбинезона. – А эти к тому же похожи на нас. Взгляни, досточтимый Хозяин! – Он сделал жест, чтобы привлечь внимание Дже’каны. – Пара верхних конечностей, пара нижних и что-то вроде головы…

– Что-то вроде, – подтвердил Навигатор, с иронией свистнув дыхательной щелью.

Связная консоль на мгновение вспыхнула, перемигнулись огни в куполе Памяти, и в рубке послышался голос Па’тари, руководившей разведчиками. Она докладывала, что взяты пробы почвы, воды и местной органики, а также воздуха на разной высоте; кроме того, передан в Память общий рельеф материков, детальные карты и остальная информация: наклон планетарной оси, период оборота, параметры гравитационных и магнитных полей, температурные характеристики – в общем, все, что было целью предварительной разведки. Па’тари смолкла, затем, после недолгой паузы, прерываемой треском атмосферных помех, запросила инструкций: кого из хадрати брать. Большого или того, что поменьше? Или обоих?

Краткое время Дже’кана молчал, обдумывая лучший из предлагаемых вариантов. Еще с зеленых лет у Навигатора, как у любого руга и ругийи, сформировалось убеждение, что мудрость несовместима с крупными формами – ведь Творители, те, что пережили керр’вадак, были поменьше своих потомков, что не мешало им властвовать и править. Этот закон казался универсальным, распространенным как на ругов, так и на хадрати: старея и накапливая знания, они теряли мышечную массу и уменьшались в габаритах. Конечно, не везде; хадрати из Двойного мира росли всю жизнь и вырастали такими монстрами, что из восьми их щупалец, загруженных в синтезатор, можно было наделать питательных капсул на весь экипаж.

Но эти-то другие! С четырьмя конечностями и даже с чем-то вроде головы, как верно отметил Помощник! В самом деле похожие на ругов! А если так…

– Включи поле блокировки, выпусти газ и бери меньшего, – велел Дже’кана. – Второй не нужен. Слишком мало у нас ресурсов, и всех бездельников-хадрати мне не прокормить!

Диск бесшумной тенью ринулся к утесу. Решетчатая конструкция – вероятно, охранный прибор – вдруг громко загудела, но звуки тут же оборвались; любые устройства сложней колеса не действовали в поле блокировки. Две фигуры на земле тоже не шевельнулись, парализованные газом. Сонный газ не убивал, но погружал в беспамятство: руг поколения Красных мог проваляться полный цикл, а большинство хадрати – полтора.

– Безупречный маневр, – заметил Советник Пи’тхау, глядя на экран.

Дже’кана в знак согласия лишь шевельнул шестипалой рукой, ибо речи казались ему ненужными. Всякий Пилот, Защитник, Измеритель являлся одновременно Работником, опытным в транспортировке грузов, – а что такое этот хадрати, как не бессловесный груз? С довольным видом Навигатор следил, как раскрывается диафрагма в днище разведчика и тонкая ловчая сеть накрывает добычу. Щупальца манипуляторов подтянули ее, хадрати исчез в проеме люка, лепестки диафрагмы сошлись, и диск плавно взмыл в ночные небеса. Его глаза были какое-то время нацелены на площадку под скалой, и Дже’кане вдруг почудилось, что существо, оставшееся там, зашевелилось.

– Двенадцатый недоношенный! – выругался Ди’кло. – Он двигается, Хозяин! Двигается!

Невероятно! Еще не прошло и теба с того мгновения, как остров был затоплен газом! Однако фигура в скафандре дернулась, словно хадрати хотел приподняться… Иллюзия, рожденная движением диска? Видимо, так… Дже’кана повернулся к Советнику и Измерителю, но те, похоже, не заметили чего-то необычного.

Десантный корабль пробил пелену облаков, картина на экране изменилась, и Навигатор строго произнес:

– Глаза тебя обманывают, Желтый. Заткни клапан и не тревожь мой слух словами, глупыми, как болтовня мрина!

Планета все еще висела перед ним манящей сине-зеленой каплей, но настроение испортилось; вместо торжества и радости – ожидание и беспокойство. В самом ли деле их обманули глаза? Мог ли хадрати очнуться с такой быстротой? Невероятное предположение! Скорее все-таки иллюзия… игра теней, изменчивый свет, струившийся от лун, скользящие в небе облака… Глаз в конце концов – весьма несовершенный орган…

Это являлось приемлемым объяснением, и все же тревожное чувство не покидало Навигатора.

Глава 2

В нашу эпоху Язон динПирр является если не мифической, то, во всяком случае, легендарной личностью. Согласно преданиям он родился в мире Поргорсторсаанда и был сыном фермера или, возможно, внебрачным отпрыском благородной фамилии. Так или иначе, его ожидала незавидная крестьянская судьба, но он, сбежав с родной планеты, сделался игроком, прославился как величайший авантюрист, после чего остепенился, осел на Пирре и долгое время считался его правителем. Сведения о нем сохранились в Архивах Лиги Миров, а также в многочисленных литературных источниках, частью серьезных, частью религиозного содержания и даже предназначенных для детей. Наиболее известными широкой публике являются «Мифы и легенды о Язоне динАльте» и «Двенадцать подвигов Язона динАльта»; кроме того, ему самому приписывают авторство древнего пособия «Мысли и мнения, или Как сделать свой первый миллиард». По Галактике бродит множество сказок об этой личности, но к числу его бесспорных подвигов, подтвержденных Архивами Лиги, относятся уничтожение космического пиратства и первый контакт с расой ругов.

Джим диГриз «Язон динАльт на перекрестках миров», «Омэкс-Пресс», Фомальгаут.

Под ним было что-то твердое, холодное, но не похожее на каменистую почву – поверхность, на которой он лежал, казалась ровной и гладкой, будто отшлифованной. Воздух тоже изменился; в нем ощущались какие-то новые запахи, не поддававшиеся определению, – он не сумел бы сказать, приятны они или мерзки. Чужие, незнакомые – так будет правильно, подумалось ему.

Где он? И кто он? Мысли путались, а запахи и тактильные ощущения не торопились с ответом. Кроме них, он не чувствовал ничего; слух и зрение отказали, как если бы он находился в непроницаемом для звука и света коконе, пропускавшем в то же время воздух. Странным образом он помнил, что может видеть и слышать иначе, без глаз и ушей, но это искусство тоже ему изменило – может быть, по той причине, что забылись слова, обозначавшие этот талант. Но дремлющий разум подсказывал: что-то произошло. Это твердое, гладкое и холодное под ним… эти чужие ароматы… чувство беззащитности и обнаженности, будто с него содрали кожу… и что-то еще, что-то невероятное, чему он даже не мог найти определений!

Нужный термин вдруг высветился в памяти. Гравитация! Тяготение стало меньше! Он ощущал непривычную легкость в членах, и это являлось поводом к изумлению. Пусть неизвестно, кто он и где находится, но предыдущим местом – тем, где ему полагалось пребывать, – была какая-то планета. Мысли о ней тревожили: грозный мир, в котором не поваляешься в беспамятстве… Двойная тяжесть, страшные ветры, то ледяные, то палящие, снега и ливни, почва, дрожащая в конвульсиях, и легионы чудищ – летающих, ползающих, бегающих… еще – ядовитые травы, мхи, прорастающие сквозь кожу, хищные деревья, кустарник с шипами, подобными саблям, корни, как щупальца осьминога…

Пирр! Он определенно был на Пирре, но где сейчас?

Цепь воспоминаний дрогнула и поползла, наматываясь на кабестан рассудка. Все новые и новые картины мелькали перед ним: космический корабль с боевыми башнями, бескрайняя степь и мчащиеся под ослепительным солнцем всадники, странный город на островах – нелепые каменные замки, трубы бесчисленных мастерских, убогие хижины; затем – роскошный зал, мужчины и дамы в изысканных туалетах, шелест колеса рулетки и стук игральных костей, а сразу за этим зрелищем – огромный ледяной астероид с поверхностью, испещренной темными пятнами. Память услужливо напоминала, облекая видения словами: крейсер «Арго», орда кочевников на равнинах Счастья, город в мире джертаноджей, казино на планете Кассилия, а этот странный астероид – творение доктора Солвица, гения и безумца… Потом под сомкнутыми веками стали проноситься иные образы: белокурая синеглазая женщина, мужчины с лицами, будто вырубленными из гранита, властный облик повелителя равнин с планеты Счастье, затем – мрачный тип лет сорока, высокий, широкоплечий, с важной осанкой… Беззвучный голос памяти не смолк, нашептывая, подсказывая, называя их: Мета, его возлюбленная… пирряне – Рес, Накса, Бруччо, Керк… Темучин, владыка степей… а этот мрачный, излучавший значительность и важность, – Риверд Бервик, член Общества Гарантов Стабильности…

Язон динАльт открыл глаза и уставился в потолок. Мысли туго ворочались в голове, но одно казалось определенным и ясным: над ним должно быть небо Пирра, а не этот полусферический купол, сияющий люминесцентным светом. Потолок являлся сигналом тревоги, если не бедствия. Откуда взяться потолку? Он вспомнил лагерь, разбитый на острове, стену, сложенную Керком из огромных глыб, ящики с приборами под скалой, кратер на месте давнишнего взрыва – провал, который они собирались исследовать. Не в этот день, а завтра… Определенно, завтра! И это завтра, надо думать, наступило…

Если так, то где же камни и скалы, где небо, океан и этот чертов кратер? Где Керк и оборудование? И где защитная стена? Если на них напала какая-то тварь, то почему не сработала сигнализация? И если их атаковали ночью, то почему он жив? Высокие звезды! Пиррянская тварь не бросит трапезу на середине… Может быть, подоспела помощь? Может быть, он лежит сейчас в корабельном медотсеке или находится в городе, в лазарете Бруччо? Накачанный лекарствами, бессильный, без рук или без ног…

Ужас коснулся Язона, побуждая к действию. Он вдруг ощутил, что способен двигаться – по крайней мере шевельнуть рукой или повернуть голову. И он ее повернул.

В следующий миг рука его дернулась вперед, указательный палец согнулся, готовясь встретить упругое сопротивление спускового крючка, но выстрел не последовал. Где пистолет?! – в панике подумал он, взирая на трех отвратительных чудищ, стоявших у его постели. Убить! Убить любую тварь, прикончить все, что не походит на человека! Рефлекс, вколоченный годами тренировки, не подвел, мышцы сработали быстрее разума, с невероятной скоростью, какую не мог представить ни житель цивилизованных миров, ни пионер с пограничной планеты.

Оружия, однако, не было. Ни пистолета, ни ножа, ни запасных обойм – даже одежды! Он вдруг осознал, что лежит нагим, что тело его от пояса до ступней охвачено гибкой прочной тканью, не позволяющей спрыгнуть с ложа – разве лишь пошевелить ногами. Ноги оказались целы, как и все остальное, и это успокоило Язона. Он чертыхнулся вполголоса; сначала стрелять, а думать потом было вовсе не в его обычаях. Но что поделаешь… Проклятая пиррянская привычка!

Язон динАльт, игрок, авантюрист, скиталец, родившийся в мире Поргорсторсаанда и выбравший Пирр своей новой родиной, плотно зажмурил веки. Не сон ли привиделся ему? Жуткий сон с жуткими тварями… Огромные пасти, безносые морды и треугольные глаза… блестящие чешуйчатые шкуры, квадратные плечи и выступы под ними… шея короткая, толстая, черепа без волос, а лапы свисают до колен… И что-то когтей на них многовато! Или не когти там вовсе, а щупальца? Псевдоподии?

Он открыл глаза и снова уставился на тройку чудищ. Они с не меньшим интересом взирали на него.

Похоже, разумные твари, решил Язон после детального осмотра. Есть башмаки – черные, высокие, до середины голени, и есть одежда – обтягивающее трико на широких лямках с металлическими застежками… Значит, не лапы у них, а руки, не когти, а пальцы, не шкура, а кожа – желтоватая, как у людей с планет Тай-ва и Сипни-го. Лица, правда, не людские… Такие лица, что один раз взглянешь, второй не захочется.

Однако он смотрел, чувствуя, как его душа будто раздвоилась, породив на свет пару Язонов динАльтов. Первый был галактическим бродягой, видевшим сотни обитаемых миров и привычным ко всякому; гордыня и склонность к авантюрам не лишали его терпения, любопытства и той широты взглядов, которая свойственна людям неординарным и наделенным к тому же тягой к необычному. Второй – его близнец – являлся более поздним творением Пирра, усвоившим, что все необычное таит опасность и подлежит уничтожению; эта вторая ипостась была подозрительной, недоверчивой, жестокой. «Вглядись, – советовал первый динАльт, – пойми, что перед тобою не монстры, а существа, похожие на нас!» «Уже понял, – мрачно усмехался второй. – Но мне приятней было бы глядеть на них, держа на мушке пистолета». «Нет у тебя пистолета», – напоминал первый динАльт. «Верно, нет», – со вздохом соглашался второй.

Один из чужаков пошевелился, и две ипостаси Язона тут же насторожились и прекратили спор. Шагнув, чужой придвинулся поближе к пленнику, и тот увидел, как над широким жабьим ртом подрагивает кожистая складка. Рот существа был неподвижен, но складка заколыхалась, приподнялась, открыв подобие ноздри, и сразу появился звук. Вернее, звуки – членораздельные, то резкие, отрывистые, то удивительно протяжные: п’а – та-а-а – рр’и… Имя, понял Язон; его – нет, ее! – имя. Что-то подсказывало ему, что это создание – самка, женщина, хотя, возможно, не совсем – ее половая самоидентификация была нечеткой, как у двухлетней девочки.

Язон сосредоточился, вдруг ощутив, как разгорается огонь его телепатического дара. Очень кстати! Конечно, он не поймет ни слов, ни мыслей, но если уловить эмоции… те эмоции, что подсказали: это, кажется, женщина… и, кажется, она назвала свое имя…

– Ди-и – кл’о! Му-у – зз’анг! – раздались новые звуки, сначала протяжные, но кончавшиеся резким хрипловатым взвизгом. «Ну и глотка!» – промелькнуло у Язона в голове. При всей способности к инопланетным языкам он знал, что не сумеет повторить подобные рулады, хрипы и визжание.

Этого, похоже, от него не требовали, но хотели, чтобы он заговорил. Ощущение, родившееся у Язона, подкрепили пронзительные возгласы – казалось, что над его головой вопит птица-пила, прикидывая, куда запустить зубчатый клюв, чтоб выдрать кусочек повкуснее. Он приподнялся на локте, ткнул пальцем в грудь и произнес:

– Язон! Язон с планеты Пирр, дамы и господа! А вы откуда свалились? Гори я в плазме! Может, я и правда сгорел и очутился в преисподней?

Едва он произнес первое слово, как потолочный купол засветился ярче, в нем замелькали огоньки, и в воздухе пахнуло свежестью. Существо, стоявшее перед Язоном, коснулось шестипалой ладонью кожистой складки над безгубым ртом, вытянуло руку вверх и испустило долгое шипенье. «Говори!» – понял он. Затем все трое повернулись и зашагали к раздавшейся стене, нечеловечески резко дергая конечностями.

Но не странная пластика движений поразила Язона – он, будто зачарованный, глядел им в спины. Сзади их одеяния не поднимались выше пояса, являя взгляду вертикальную щель – примерно в том месте, что лежит у человека между лопаток. Щель открывалась и закрывалась в мерном ритме дыхания, и было ясно, что ноздря и жабий рот в этот процесс не включены.

– Творец всемогущий! – пробормотал Язон. – Да вы, ребята, спиногрызы!

Вверху полыхнули огни, стена сомкнулась за тройкой чужаков, и тут же ткань, державшая его в плену, исчезла. Язон сполз на пол, озираясь по сторонам. Голова у него еще кружилась, ноги дрожали, и, чтоб не упасть, он ухватился за край широкой полки, торчавшей перпендикулярно стене. На амортизационное ложе или хотя бы кровать эта конструкция не походила – просто ровная поверхность метра три длиной и полтора шириной. В дальнем ее конце лежали комбинезон, белье и башмаки. И никакого признака других его вещей – скафандра с переговорным устройством, боевого пояса, оружия, аптечки. Не было даже часов.

Бормоча проклятия, Язон оделся. Потолок вспыхивал в такт его словам, но едва он смолк, мерцание прекратилось и разноцветные огни погасли. Он находился в полусферическом отсеке диаметром в десять или более метров, стерильно чистом и абсолютно пустом, если не считать длинного ложа, которое скорее походило на лабораторный стол или на прилавок для потрошения бараньих туш. Конечно, вреда ему не причинили, но то, что он был цел и относительно здоров, служило слабым утешением.

Пленник! Беспомощный пленник! У тварей с жабьей пастью, руками шимпанзе и дышащих спиной… Вряд ли в этом спинном отверстии имеются челюсти, подумалось ему, так что они не спиногрызы, а, скорей, бритбаки[1]… Дело, впрочем, не в названии, есть вопросы посерьезней! Например, такой: что с Керком? Возможно, сидит по соседству в такой же камере? Или…

При мысли, что Керк погиб, Язона пробрала холодная дрожь. По-настоящему близких людей было у него немного – Керк да Мета, друг и возлюбленная. Больше не нажил за всю свою жизнь, но и это хорошо – почти семья! Только б не лишиться ее половины…

Он заметался по камере, стискивая в бессилии кулаки, пытаясь проникнуть внутренним зрением за стены, но паника и страх снижали ментальную восприимчивость. Повсюду – холод, пустота и гулкое эхо собственных мыслей… Они душили, стискивали грудь, будто ветви хищных пиррянских деревьев, и мнилось, что от них темнеет в глазах.

Нет, не мнилось! Люминесценция стен и потолка стала заметно слабее, а атмосфера – душной, будто в ней с каждой секундой исчезал кислород.

– Что за дьявольщина! – произнес Язон, жадно втягивая воздух. – Задушить хотите? Почему? Если я вам не нужен, можно придумать что-то другое, пооригинальней… Скажем, заспиртовать живьем или чучело набить для украшения кают-компании…

Купол тут же замерцал радужными огнями, и в камере посвежело. Определенно так! Будто распахнули окно, впустив прохладный, пахнущий озоном ветерок.

Язон смолк, прислушиваясь к своим ощущениям. Люминесценция потолка медленно угасала, и, повинуясь умирающему свету, воздух начал густеть, вливаясь в легкие не животворным потоком, а душными вязкими струйками. Процентов пятнадцать кислорода, подумал он, вспоминая знаки леди с жабьей пастью и мысленный ее приказ: говори!

Что ж, поговорим!

– Пирр – планета смерти. – Громкий голос Язона вновь пробудил пляску разноцветных огоньков. – Тяготение – вдвое больше нормального, температура за день меняется от арктической до тропической, ось планеты наклонена под углом сорок два градуса, и потому ледяной покров нестабилен, а сезонные изменения напоминают катастрофу. Кроме того, океаны! Чудовищные испарения, жуткие ветры и приливные волны в тридцать метров высотой… Но это еще не все, дамы и господа! Землетрясения, вулканы и нестабильные элементы в планетарной коре – в общем, не планета, а кипящий котел! Но самое приятное – живые твари. Зубастые, клыкастые, летающие, прыгающие, плюющиеся ядом… Видели вы когда-нибудь шипокрыла? Или рогатого дьявола? Или дерево с дюймовыми когтями? – Он сделал паузу, принюхался к воздуху и закончил: – Пирр и человек – понятия несовместимые. Но люди живут в этом проклятом месте триста лет, роют шахты, добывают руду и кое-как справляются с шипокрылами и рогоносами… А это значит, что человек сильнее Пирра!

Воздух стал упоительно свежим, огни на потолке слились мерцающей радугой. Компьютер, решил Язон. Его поместили в отсек с панелью гигантского компьютера, и сейчас машина анализирует его речь. Чем больше сказано, тем эффективней будет программа перевода… А чтобы он сказал достаточно, его подгоняют и поощряют… Хочешь дышать – говори! Весьма подходящий метод для изучения языков!

Огоньки померкли, и воздух снова стал душноватым.

– Желаете, чтобы я продолжил лекцию? – поинтересовался Язон. – Ну, что ж…

На миг задумавшись, он выбрал самую безопасную тему – события последних дней. Ничего секретного в них не имелось, равным образом и относящегося к обороне Пирра или сведениям о галактическом человечестве, количестве заселенных миров, их производственном потенциале, технологических достижениях, их армиях, флотах, союзах, войнах и тому подобном. Очень подходящая история, чтобы поведать ее пришельцам, цели которых неясны, а внешность и способ действий внушают подозрения.

В этот раз Язон оказался на Пирре ввиду причин технического свойства. Его корабль, крейсер «Арго», нуждался в профилактическом осмотре и дополнительном вооружении, и эти работы, производившиеся в космических доках Дархана, одной из ближайших к Пирру индустриальных планет, грозили затянуться не меньше, чем на четыре месяца. Дархан, мир высокоразвитый, обжитой и пуритански-целомудренный, был дьявольски тосклив, ибо на нем запрещались все удовольствия, без коих жизнь скучна: табак и алкоголь, азартные игры и наркотики, громкое пение и перестрелки, а также проституция всех видов, уличные шествия и плевки в общественных местах. К тому же на Дархане было очень жарко, а на соседней Кассилии Язон появляться не рисковал – во всяком случае, без веских поводов. Его следы в столичном кассилийском казино еще не поросли травой забвения и вряд ли когда-нибудь порастут, если припомнить кровопускание в три миллиарда кредитов…

Оставив Мету и двух специалистов следить за дарханскими ремонтниками, он возвратился на Пирр со своим экипажем, благо и повод нашелся: доставить кое-какие товары для города и общин корчевщиков. С этой целью был арендован транспорт одной из торговых компаний Дархана; доставив груз лекарств, горнопроходческие комбайны и оружие, корабль высадил пиррян и упорхнул с таким проворством, будто под дюзы ему подложили атомный заряд. Впрочем, дарханцев можно было понять: Пирр – не место для приятного отдыха.

Язон, как полагалось, прошел недельный курс адаптации, после чего навестил Наксу, приятеля из корчевщиков, полюбовался его полями и стадами, а затем отправился с отрядом спасателей на юг, к экологам Сирианской Конфедерации. Их лагерь был залит потоками лавы, трое спаслись и были найдены в лесу, а трупы остальных пришлось выкапывать из вулканического пепла, грузить в контейнеры и отправлять на Сириус приличное случаю соболезнование. Впрочем, сей эпизод не уменьшал оплаты, взимаемой Пирром за проводимые на его территории зоологические и ботанические изыскания. Невероятная и смертоносная биосфера планеты притягивала специалистов-самоубийц со всей обитаемой части Галактики, но за исследования полагалось платить, каким бы ни оказался результат. Он, к сожалению, был большей частью одинаков: трупы и помешавшиеся от ужаса ученые. Пирр чужаков не любил и не миловал.

Разобравшись с сирианами, Язон погрузился в трясину скуки. До завершения работ на крейсере «Арго» оставалось не меньше трех месяцев, и потратить это время с толком было неразрешимой задачей. Конечно, он мог дежурить на космодроме или у огнеметов периметра, бродить среди унылых городских казарм или снова отправиться к корчевщикам, но человека энергичного и непоседливого такие занятия не привлекали. К счастью, он вспомнил об острове и, посовещавшись сам с собой, решил, что небольшая вылазка в те отдаленные края ему не повредит.

Остров, до сих пор безымянный, принадлежал к архипелагу в восточном океане Пирра. Эти скалистые клочки суши являлись последним напоминанием о затонувшем в древности материке, и здесь сохранились остатки загадочной фауны и флоры, особо чувствительной к ментальным излучениям, что в свое время привело к трагедии. Еще в первые месяцы пребывания на Пирре Язон собрал телепатический детектор и выяснил, что на одном из островов поле аномально велико; казалось, там расположен некий «мыслительный центр», задача коего – натравливать пиррянских чудищ на людей. Это было ошибкой, стоившей жизни двадцати пяти бойцам – отряду, вооруженному бомбами и огнеметами, который Керк повел на остров. Люди проникли в лабиринт пещер, где обитал таинственный монстр, полурастение, полуживотное, существовавшее в симбиозе с более мелкими, но смертоносными тварями, и из этого похода возвратились трое – Керк, Мета и сам Язон. Все остальные погибли от клыков чудовищ, от яда и неожиданных обвалов, но кто-то из пиррян добрался до самой глубокой пещеры и активировал ядерный заряд. Теперь этот остров в восточном океане напоминал атолл: бесплодное кольцо камней вокруг затопленного кратера, выбитого взрывом в базальтовой тверди.

Но, быть может, что-то сохранилось? Если не на поверхности, то в глубине? Пиррянские организмы были невероятно живучими, и ядерный взрыв мог уничтожить ментальную тварь или с равным успехом способствовать ее мутации. Очень опасной, ибо когти, зубы, шипы и яд в сравнении с телепатическим даром казались детскими игрушками.

Эта последняя мысль убедила Керка, главу управления координации, и он согласился, что осторожная разведка окажется вполне уместной. Он знал, что идеям Язона стоит доверять – само собой, в определенных границах, что отделяли реальность от вымысла. Правда, Язоновы фантазии часто были столь же реальными, как яд на когтях шипокрыла.

Керк решил, что сам отправится на остров и проследит, чтоб его подопечный не сгинул в кратере, не утонул в океане и не попал в желудок какой-нибудь клыкастой твари. Транспортных средств у пиррян, как всегда, не хватало, и скиммер, выделенный экспедиции, был слишком мал: в нем поместились лишь пилот, ящики с оборудованием да Керк с Язоном. Предполагалось, что они развернут лагерь, установят датчики и камеры слежения, а также спустят в кратер миниатюрный робот-батискаф; затем через несколько дней на остров отправится Бруччо с тремя помощниками и запасом продовольствия. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает…

Изложив эту историю, Язон призадумался, глядя в меркнущий потолок, затем, напрягая память, стал декламировать «Балладу Редингской тюрьмы». С этим шедевром он познакомился в одном из исправительных заведений Кассиопеи, директор коего считал, что чтение поэтов древности столь же благотворно для воров и мошенников, как и работа на лесоповале. Кроме Оскара Уальда, в тюремной библиотеке содержались под стражей Киплинг, Байрон, Данте и Шекспир, а также иные легендарные персоны, и посему Язон, тогда еще совсем мальчишка, смог пополнить свое образование.

Баллада закончилась, и некоторое время он колебался между Мильтоном и Шекспиром, но вскоре припомнил песню кочевников с планеты Счастье; ее достоинством являлись простота, непритязательность и бесконечность. Усевшись на пол, Язон затянул:

Прошло с полчаса, когда его заунывный напев прервал сухой металлический голос на межязыке:

– Ты, хадрати… Прекратить! Сбор информации кончать есть.

Язон смолк и поднялся на ноги. Кажется, проблема интеллектуального контакта была разрешена – по крайней мере частично.

Стенка его узилища раздалась, и он увидел коридор с глубокими нишами по обе стороны, тянувшийся, как мнилось, в бесконечность. В коридоре стояло существо – предположительно женщина с именем П’а-та-а-а-рр’и, – а при ней четверо в желтом, с увесистыми цилиндрами в шестипалых конечностях. Из цилиндров торчали зловещего вида стволы, так что в их назначении не приходилось сомневаться.

– Ты, хадрати, идти, – провещал голос с потолка. – Идти, иначе – смерть!

– Спасибо, я тоже тебя люблю, – отозвался Язон, вышел в коридор и уставился на женщину. – Ты – Патари? П’та-а-р’и? Знаете, милая леди, такое мне не выговорить. Может, сойдемся на Патриции? Или просто Пат?

– П’ат, – произнесла она с чудовищным акцентом, коснувшись ладонью пряжки комбинезона. Затем повторила приказ компьютера: – Идти, хадрати.

– У меня ведь тоже имя есть, – пробормотал Язон, но двое охранников схватили его под локти и молча запихнули в нишу.

Это был лифт, перемещавшийся в невесомости. Первое обстоятельство Язона не удивило, но от второго он чуть не задохнулся, придя в неописуемый восторг. Управляемая гравитация! Кажется, эти бритбаки продвинулись дальше людей в познании тайн природы – во всяком случае, в данной конкретной области! В Галактике распространялась молва, что компенсаторы тяготения уже существуют, но эти устройства, вероятно, были слишком громоздкими, чтоб устанавливать их на кораблях. А здесь…

Чувство падения исчезло, и они шагнули в зал, наполненный непонятными приборами. Матово блестели странные конструкции, что-то щелкало и жужжало, скрипело и попискивало, а над головой переливался огнями сферический купол, похожий на тот, что в покинутой камере, но раза в три просторнее. Терминал компьютера, мелькнула мысль у Язона. Он остановился, чтоб разглядеть получше все эти чудеса, но пара стволов тут же уперлась ему в спину.

– Идти! – раздался с потолка металлический голос, и Пат, дернув прикрывавшим ноздрю клапаном, повторила:

– Идти!

Язона толкнули в коридор, который открылся в переборке. Одна из коридорных стен была прозрачной, и там сидели в клетках пиррянские твари – шипокрыл, птица-пила и злобно скаливший зубы рогонос. Это зрелище его ужаснуло; он вдруг подумал, что окажется в такой же клетке, по соседству с рогатым дьяволом, и будет часами и днями взирать на гнусную тварь.

Но его повели дальше, к открытой двери в самом конце коридора. Здесь находилась камера, похожая на прежнюю, однако размером поменьше; в ней тоже были светящийся потолок и полка, а над полкой – какой-то агрегат с довольно глубокой выемкой и дюжиной отверстий. В отверстиях по временам вспыхивали разноцветные огни, но не такие яркие, как на потолочном куполе.

Пат разразилась свистящими и шипящими фразами. Они, очевидно, не предназначались пленнику, ибо откликнулся компьютер; минуту-другую женщина, энергично дергая клапаном, вела диалог с машиной, и в сухом металлическом голосе Язон уловил несколько знакомых слов.

Наконец она повернулась к нему.

– Это – для спать, – шестипалая ладонь легла на полку. – Это для говорить, – ее рука поднялась к мерцавшим вверху огням, – а это – для есть. Пища для хадрати!

Женщина сунула палец в отверстие прибора, висевшего над полкой, и в выемку тут же упал маленький голубоватый диск. Затем раскрылась ротовая щель, и таблетка, подброшенная вверх, исчезла в ней, как пуля, поразившая мишень.

Ну и пасть! – подумал Язон. А вслух промолвил:

– Это все, прекрасная леди?

С потолка донесся резкий визг, потом – нечто протяжное и плавное. Ответ Патриции был кратким. Компьютер перевел:

– Все!

– Так дело не пойдет. Мне нужны удобства.

Новый каскад взвизгов, шипения, скрежета и протяжных трелей.

– Какие удобства?

– Большой сосуд, в котором циркулирует вода, соединенный с корабельной системой очистки.

– Зачем?

– Для удаления отходов жизнедеятельности.

– Что это такое? Продемонстрировать!

– Боюсь, что демонстрация вам не понравится, – сказал Язон, переминаясь с ноги на ногу. – Поверьте, такой сосуд мне жизненно необходим, и поскорей! Не меньше, чем сон и пища.

Пат поглядела на него, сузив глаза в вертикальные щелки. Возможно, то была гримаса презрения или недоумения, о чем Язон гадать сейчас не собирался; он чувствовал, что мочевой пузырь вот-вот лопнет. Наконец его пленительница отвернулась и что-то произнесла, довольно длинную фразу, но компьютер отозвался кратким: «Ждать!»

Через недолгое время за спинами стражей, стоявших у входа в камеру, возникла новая фигура: такой же бритбак-спиногрыз, но облаченный в зеленое и с отливающей зеленью кожей. Он тащил овальный сплюснутый контейнер размером с башню бронетранспортера и, повинуясь жесту Пат, водрузил его перед Язоном, а после вытянулся будто новобранец в ожидании приказов. Послышался щелчок, и в верхней части контейнера медленно разошлись лепестки диафрагмы.

– Утилизатор! Автономное устройство для уничтожать отходы, – раздался громоподобный голос компьютера. – Уничтожать все, что попадать внутрь. Хадрати быть осторожный!

– Я всегда осторожен, – сообщил Язон. – Может быть, леди покинет помещение?

С потолка обрушился шквал свиста, шелеста и скрежета. Пат повернулась и вышла; за ней исчез бритбак в зеленой униформе, и стена сомкнулась. Оставшись в одиночестве, Язон с минуту глядел в бездонное нутро устройства для уничтожения отходов, потом воспользовался им и облегченно перевел дух. Лепестки диафрагмы плавно сошлись, что-то загудело, и в камере повеяло грозовым воздухом.

– Надеюсь, я смогу открыть эту штуку, когда понадобится, – произнес он.

– Глядеть: отверстие рядом с запирающим механизмом, – сообщил компьютер. – Вложить часть верхней конечности, называемой палец.

– Благодарю. – Голова Язона запрокинулась, взгляд скользнул к потолку. – Теперь объясни мне, что случилось. Зачем я здесь? Что нужно твоим хозяевам? Желают воевать с людьми или вступить в союз? Откуда вы пришли и с какой целью?

– Информация не давать.

– Почему?

– Две причины. Первая: это терминал ограниченного доступа. Вторая: данный искусственный интеллект иметь высокий уровень. Слишком высокий, чтобы общаться с хадрати.

– С кем же мне тогда общаться?

– С мрин, – последовал загадочный ответ, и компьютер замолчал.

– Ты, я вижу, сноб, – скривился Язон, опускаясь на пол.

Он сел, скрестив ноги, подпер подбородок кулаком и задумался.

Итак, его похитили инопланетяне… Высокоразвитый народ, проникший в тайны тяготения и звездных перелетов… Странные твари, которые дышат спиной и разговаривают носом или тем, что у них вместо носа… Похитили! И что же дальше?

Огромный человек, лежавший у подножия валуна, рядом со штабелем металлических ящиков, пошевелился и протяжно застонал. Веки его дрогнули, глаза раскрылись; они смотрели в небо, на россыпь ярких звезд и луны, мелькающие в облаках, но взгляд оставался бессмысленным, словно человек не понимал, где очутился, почему и для чего. В тусклом свете, изливавшемся с небес, лицо его было похоже на каменную маску: плоскогорья лба и щек, хребты надбровных выступов над кратерами глазниц, каньон полуоткрытого рта и задранный вверх утес-подбородок. Дыхание со свистом вырывалось из его груди.

Внезапно он прищурился, подтянул ноги и вскочил, но тут же, бормоча проклятия, оперся о скалу – его пошатывало. Затем голова на мощной шее повернулась точно боевая башня крейсера, зрачки-стволы уставились в темноту, и хриплый рык перекрыл шелест волн, набегавших на берег.

– Какого дьявола!

Он вскинул руку, грохнули выстрелы, пули защелкали по камням, выбивая мелкую крошку и искры. Человек стрелял, и от секунды к секунде его черты теряли сходство с гранитным изваянием; казалось, знакомый грохот и треск вернули ему жизнь, и каждое нажатие курка вливает в его мышцы энергию и силу. Уже не шатаясь, он отодвинулся от валуна, расправил плечи, ощупал пальцами левой руки патронташ. Стая пуль еще жужжала и посвистывала в воздухе, когда он с привычной сноровкой перезарядил оружие и замер, вслушиваясь в темноту.

– Кто здесь? Что за поганая тварь? Вылезай!

Рокот валов в прибрежных камнях был ему ответом. Остров, затерянный в океане, молчал; безмолвствовали рваные черные глыбы и темная вода в центральном кратере, не доносилось ни шепота, ни звука с ночных небес, от звезд и облаков, и даже шелестевший над скалами ветер стих, будто испуганный громом выстрелов.

Не опуская пистолета, человек поднес пальцы ко лбу, потер висок. Лицо его напряглось, он что-то вспоминал с мучительным усилием.

– Это Пирр… Пирр… Я – Керк… и я – на острове… – Брови его сошлись у переносицы. – Зачем я здесь? – С минуту он размышлял, осматривая контейнеры с приборами, водой и пищевым рационом, каменную стену, что окружала площадку у валуна, и бесшумно вращавшуюся антенну сторожевого локатора. Потом стукнул кулаком о ладонь: – Остров, дьявол меня побери! Остров! Я здесь один? Нет? Не могу вспомнить… Почему?

Он склонил голову и снова огляделся, напоминая повадкой гигантского пса, забывшего, где спрятаны с вечера кости. Вид пустого пространства у штабеля ящиков заставил его поморщиться, но тут же его лицо прояснилось; согнув руку, он послал пистолет в кобуру, затем усмехнулся, расставил рупором широкие ладони и гаркнул:

– Язон! Где ты, Язон динАльт?

Тишина. Слышен лишь шелест волн да робкий посвист ветра.

– Прячешься? Опять твои проклятые шуточки, инопланетник? Ну, так я с тобою шутить не намерен!

Голос ветра окреп; теперь в нем чудилась насмешка.

– Будет лучше, если ты выйдешь, – с угрозой произнес человек. – Вылезай! Найду – переломаю ребра!

Ветер свистнул, будто издеваясь.

– Ну, погоди! Погоди!

Человек раздраженно сплюнул, включил фонарь, перелез через каменную стену и направился к берегу. Движения его были стремительными и плавными, как у вышедшего на охоту тигра.

Спустя час он вернулся, с мрачным видом распаковал передатчик, настроил его и ткнул пальцем в клавишу вызова.

– Город? Кто на дежурстве? Ты, Кламси? Вызови мне Бруччо, парень, да побыстрей! Так быстро, чтоб твоя задница не поспевала за ногами! Еще разбуди пилота скиммера. Скажи ему: мне нужны шесть человек и поисковые датчики. Ну, еще два огнемета… так, на всякий случай…

Глава 3

…Рассказывают, что случилось это так:

Язон ловил рыбу на острове в одном из океанов Пирра, и в этот миг спустился с неба огромный корабль, и раздались его люки, и вышли из них Творители в серых одеждах, и увидели они перед собой мужа сильного и славного, грозного видом и быстрого умом. И, испытав его многими испытаниями, проверив многими загадками, они восхитились, и поклонились ему, и пригласили на свой корабль, оказав великий почет и накормив его превосходными яствами…

Барни Хендриксон «Мифы и легенды о Язоне динАльте», Северо-Западный галактический центр.

Галактическая спираль была огромна – миллиарды светил и миллиарды планет, а среди них – миллионы миров, вполне подходящих для человека. С водой и кислородной атмосферой, с материками и океанами, хаосом горных хребтов и неохватным простором пустынь, с сокровищами недр и тайным богатством морского дна. Одни из них породили жизнь, другие – нет; где-то лишь ветры вздымали пыль над мертвыми скалами, носились над морем и гнали караваны туч, а где-то, в лесах и степях, среди невиданных деревьев, трав и мхов, паслись невероятные животные, то крошечные, то гигантские, искал добычу хищник, струились ручейками змеи, а в вышине парили птицы – или те создания, которых в этом мире можно было счесть за птиц. Странные чудища, похожие то на медуз, то на исчезнувших в прошлом Земли плезиозавров, то на осьминогов или морских звезд, выползали на прибрежные камни и грелись под лучами солнц, тускло-красных или блистающих золотом; бабочки дивной красоты играли в воздушных потоках, перемещаясь с ветром на тысячи миль, чтобы опылить луга заморских континентов; огромные черви сверлили в земле бесчисленные тоннели, пожирая перегной и насекомых; хищные рыбы и черепахи в бронированных панцирях бились в вечной тьме глубин, терзая плоть в поисках пищи. Жизнь, цветущую в мирах Галактики, можно было назвать безжалостной и жестокой, буйной и дикой, восхитительной или устрашающей, но уж во всяком случае не скупой; там, где она появлялась, фонтаны ее били с неиссякаемой щедростью. И порождали они столько странных форм и удивительных тварей, что для создания их не хватило бы всех божеств, придуманных на Земле во все времена и все эпохи.

Разум, правда, был в дефиците. Его искали – то с надеждой, рассчитывая встретить мудрых старших братьев, то с опаской, ибо братья могли обернуться соперниками или того хуже – беспощадными завоевателями. Но чем дольше искали, тем яснее становилось, что в этой Галактике нет у людей ни братьев, ни конкурентов, ни врагов, ни божественных покровителей. Эта проблема обсуждалась на протяжении веков философами и теологами, биологами и математиками, астрофизиками и экологами, тогда как политики облегченно вздыхали – им хватало забот и с тысячами человеческих миров.

Но тайна отсутствия иного разума будоражила воображение. Теологи относились к этому факту как к признаку избранности Земли и, разумеется, земного человечества, биологам и математикам казалось, что вероятность разумной жизни гораздо меньше, чем жизни вообще, а астрофизики напоминали, что множество планет и звездных систем еще не исследованы, а значит, можно ожидать любых сюрпризов. Но для мыслителей иного ранга – тех, кого называют гениальными провидцами, – вопрос был ясен и обсуждению не подлежал. Эта Галактика слишком молода, говорили они, и люди просто оказались старшей расой, самой первой, кому всемогущим случаем, игрой стихий и обстоятельств даровано бремя самосознания. Подождите немного, пару миллиардов лет, и вы увидите костры потомков чудищ с Альтаира или амеб с Цирцеи – а может, не костры, а звездолеты и энергостанции. Увидите! Если, конечно, мы доживем… И если мы дадим им выжить…

Впрочем, проблемы столь отдаленного грядущего Язона динАльта не волновали. Гениям он доверял, и потому наличие в Галактике одной и только одной породы разумных существ являлось для него аксиомой. Во всяком случае, так было в прошлом, до и после Великого Распада, и ситуация не изменится еще два миллиарда лет; лишь люди будут кружить по этому звездному архипелагу, селиться на его островах, взламывать недра планет, вспахивать землю, воевать, строить и разрушать города и империи. Здесь – Галактика людей!

Но откуда тогда взялись спиногрызы?

Он размышлял об этом, сидя на полу около своей загадочной параши, уставясь на столь же загадочный агрегат, производивший голубоватые таблетки. Несложное дело – сложить два и два, чтоб догадаться, где родина пришельцев. Эти таинственные приборы, а также гравитационный лифт, компьютер и космический корабль – Язон не сомневался, что находится на корабле, – словом, все это говорило о высочайшей технологии. Как и факт его похищения, свершившегося с поразительной легкостью и невзирая на охранное устройство. Заснул на острове, очнулся здесь… Такое под силу лишь существам, чья мощь не уступает человеческой! Соперникам, конкурентам! Древней расе из чужой галактики, явившейся внезапно в мир людей… И что теперь будет? Судя по их повадкам, не банкет в честь долгожданных братьев по разуму… Скорее – война! Бесконечная кровопролитная бойня в межзвездном пространстве и на поверхности планет! Намного страшней, чем в эру Великого Распада!

Язон содрогнулся, чувствуя, как холодеет в животе и на висках выступает испарина, но постарался успокоиться; жизнь научила его относиться с недоверием к суждениям, основанным на эмоциях. Как бы то ни было, он – здесь, и постарается все сделать, чтоб исключить кровопролитие! Выведать слабости соперника, переиграть, обмануть, запугать… Возможно, сама судьба привела спиногрызов к Пирру… А Пирр – это вам не Кассилия, не Дархан, не союз миров Полярной Зоны и не Поргорсторсаанд! Пирр – это Пирр! Самая страшная, неукротимая планета Галактики, рождающая неукротимых людей…

Смутный план уже маячил в его голове, однако Язон решил, что полировка и подгонка деталей откладываются; слишком немногое ему известно, а потому не стоит строить гипотез на песке. Он поднялся, подошел к устройству, висевшему над полкой, и начал разглядывать его. Этот агрегат был довольно велик, не меньше метра высотой и шириной, и как бы заглублен в стену; внизу – обширная полость, а над ней – двенадцать отверстий в ряд, озаренных разноцветными огнями. Интересно, в какое из них леди Патриция сунула палец.

– Это – для есть, – пробормотал Язон и ткнул в крайнюю дырку с фиолетовым огоньком. Палец что-то кольнуло, он надавил сильнее, и о донышко полости стукнула таблетка, тоже фиолетовая. С минуту Язон разглядывал ее, потом сунул в рот, разжевал и с отвращением выплюнул.

Господь всемогущий, ну и кислятина! Надо же, пища для хадрати! На этакой пище он заработает язву желудка!

Ему хотелось есть, однако были вопросы поважнее.

– Я хочу узнать о моем спутнике, – произнес Язон, обращаясь к мерцающему потолку. – О том, кто был со мной на острове. Он здесь или вы его убили?

Голос над головой прохрипел:

– Спутник остаться на остров. Без ущерба. Здесь не нужен. Что еще?

Облегченно вздохнув, Язон сообщил:

– Я голоден. Мне нужно поесть, а дрянь из этого чертова ящика для меня не подходит!

– Подходит, – отозвался компьютер. – Обмен веществ в твой организм быть исследован. Метаболизм и биохимия – обычный для кислородный жизнь. Состав пищи: белки, жиры, углеводы, микроэлементы и стимулирующий вещества в малых дозах. Все, как у ругов и большинства хадрати. Ешь!

Язон изобразил крайнюю степень отвращения.

– Это невкусно!

– Неизвестное понятие.

Компьютер с многозначительным лязгом отключился. Огоньки, будто посмеиваясь, мерцали радужными цветами: фиолетовый, темно-синий, просто синий, голубой, и так – до алого и багрового… Язон сунул палец в четвертое отверстие, и аппарат наградил его голубоватой таблеткой – точно такой же, какую выдал Патриции.

Эта пилюля была безвкусной, похожей на смесь опилок с размельченной бумагой, и Язон проглотил ее без отвращения. Не бифштекс в «Старом Пью» на Дионисе, но все-таки… Очень напоминает стандартный рацион пиррян-жестянщиков, тех, что из города… для них тоже понятия «вкусно» и «невкусно» неизвестны.

Он собирался продолжить свои эксперименты, но тут стена напротив полки разошлась, и в помещение впорхнул мохнатый шарик. Не очень большой, пониже колена, но чрезвычайно энергичный; подпрыгнув пару раз, он приземлился на крышке контейнера и выдвинул темное око на гибком, длиной сантиметров тридцать, стебельке. Его конечности, похоже, четыре, прятались в густой меховой шубке, редевшей только у основания стебля; там Язон разглядел некий намек на рот и колыхавшуюся над ним гибкую мембрану.

Опустившись на колени, он уставился на странное создание. Оно с не меньшим интересом взирало на Язона. Глаз его был огромным, без зрачка, вдвое больше человеческого.

Наконец пришелец подпрыгнул и пропищал:

– Пожелать ли, чтобы твой глаз, не замутив печаль, есть/быть большой и круглый.

– Это вопрос или утверждение? – поинтересовался Язон.

– Это, дон, сеньор, сэр, сударь, есть/быть оборот вежливости, – сообщило мохнатое существо.

– Сэра хватит. Кто ты такой?

– Мрин, для оказания услуг контакта. Ты, почтенный сэр, говорить, я и Память слушать. – Тонкая лапка вытянулась вверх; видимо, мрин имел в виду компьютер. – Мы слушать и говорить все лучше и лучше, потом учить ругов язык твой расы хадрати.

«Оч-чень интересно! – решил Язон. – Кажется, у меня нашелся собеседник».

– Меня зовут Язон. Как твое имя, малыш?

Шарик снова подпрыгнул, затем начал перебирать хрупкими ножками, пританцовывая на месте.

– Сложное, трудное, тебе не вымолвить. Ты звать мрин, просто мрин, всегда мрин. Я есть/быть единственный мрин на этот корабль. Ты понимать корабль? Корыто, посудина, лоханка для странствовать среди звезд. Ты удивляться?

– Нет. Мой не из каменного века, – с усмешкой заметил Язон. – Мой понимать корабль, а еще понимать, что у всех владеющих разумом должно быть имя. – Он на секунду призадумался и предложил: – Я назову тебя Непоседой. Годится?

Меховой мячик издал восхищенный писк.

– Высокий честь, сэр, дон, сударь! Давая имя, становиться близкий, как… арргх!.. как это на ваш наречий?.. да, друг! Еще ближе – дядя, папа, дедушка!

Он приподнялся на нижних конечностях, подпрыгивая и приплясывая от восторга. Искренность чувств Непоседы не вызывала сомнений – Язон ощущал исходившие от него волны доброжелательности и приязни. Может быть, это создание тоже было телепатом?

Отложив этот вопрос на потом, он вымолвил:

– Рад, что доставил тебе удовольствие, сынок. А теперь скажи-ка, кто такие руги?

– Дети Великой Пустоты, мой сэр с два большой великолепный глаза. Руги лететь в этот галактика и обитая здесь потом навеки. Странствовать здесь среди звезд, делать керр’вадак и брать у хадрати… как это?.. дань, налог, контрибуция!

– Не на тех хадрати наткнулись, – помрачнев, буркнул Язон.

– Что поделать! Руги есть/быть руги, мы есть/быть хадрати. Руги приказать, мы служить.

– Выходит, я – хадрати и ты – хадрати?

– Да, так есть, мой драгоценный сэр.

Язон внимательно осмотрел пушистый шарик с колыхавшимся на вершине глазным щупальцем.

– Но мы не очень-то похожи друг на друга, верно?