Недруги по разуму Гаррисон Гарри
Мойше решительно уставился в потолок и начал хрипло завывать. Медальон послушно перевел:
– Мо-о-шш’ан – Памяти! Вызвать Зеленый! Зеленый отправить в Зал Развлечений, брать карты тью’ти, полный комплект, доставить сюда. Быстро!
Под потолком хрюкнуло. Спустя недолгое время хрюкнуло снова, и коренастый, просочившись сквозь проем в раздавшейся стене, вернулся с карточной колодой.
– Ты, хадрати, брать, показывать игра!
– Непременно, – откликнулся Язон, раскладывая карточки на крышке утилизатора. Они были квадратной формы и четырех цветов – красные, желтые, синие и зеленые, что показалось ему большой удачей: не составляло труда соотнести их с привычными мастями. Рисунки изображали ругов с разнообразными предметами – видимо, знаком профессии: кто с боевым излучателем, кто рядом с телескопической антенной, кто у пульта, похожего на ломтик сыра, объеденный мышами. Четыре квадратика были без рисунков, и инстинкт игрока шепнул Язону, что эти карточки – особые. Выложив их столбиком, он поинтересовался:
– Что такое?
– Великая Пустота, – пояснил Али, откладывая свое оружие.
– Самая старшая карта?
– Так есть. Самая старшая.
– Какие за ней?
Дальше шли Великий Творитель-Навигатор, Творительница и просто Творитель; за ними – Навигатор-Хозяин, Помощник Навигатора, Советник, Измеритель, Пилот, Защитник и так далее. Выяснив это, Язон разом убил двух зайцев: освоился с картами и получил информацию об иерархии в обществе ругов. Это были полезные сведения – тем более что суть большинства профессий или, скорее, социальных групп он мог представить по их названиям. Пилоты, конечно, пилотируют корабли, а Навигаторы ими командуют; Советники учат и советуют, Защитники охраняют, а к сфере деятельности Измерителей относится, вероятно, наука. Творители, само собой, творят… Вот только что? Но этот вопрос Язон отложил на потом.
– Играем в покер, – сказал он, отодвигая в сторону ненужные карты.
– Поо’керр, – задумчиво повторил Мойше и почесал под нижней челюстью дулом излучателя.
– Именно так. Правила у нас такие…
Они схватывали на лету – видимо, игры являлись любимым развлечением у ругов, и всякий из них, даже Защитник, мог поднабраться в этом деле изрядного опыта. Закончив объяснения, Язон показал, как тасовать колоду, и протянул ее Мойше:
– Сыграем партию-другую для начала. Память может фиксировать ставки?
– Мочь. Но лучше – так!
Протянув длинную руку, коренастый выдрал клок меха у взвизгнувшего Непоседы и распределил шерстинки среди партнеров, бормоча: «Кедет… Как играть без кедет? Кедет есть обязательный…» Обиженный мрин, скуля и подвывая, забился под полку. Али принял свою долю шерстинок, разинул пасть – кажется, это служило у ругов улыбкой – и произнес:
– Болтливый хадрати. Болтливый, но полезный.
Пальцы у ругов были необычайно подвижными, гибкими, и глядя, как коренастый тасует колоду, Язон понял, отчего в их приборах кнопки и клавиши заменяют отверстия. Ловкие парни! – решил он, а вслух промолвил:
– Только, друзья мои, не передергивать! Как-никак, у вас шесть пальцев, а у меня лишь пять.
– Передергивать – что есть? – Мойше, начиная раздачу, повернулся к Язону.
– Жульничать, мухлевать, обманывать, – пояснил тот и добавил, припомнив жаргон Славянских Миров: – Двигать фуфло и проезжать по ушам.
– Не понимать. – Коренастый, подражая Язону, сложил свои карты веером. – Не понимать! Игра есть игра. Соревнование! Если обман, нет честь, а какой тогда игра?
«Была у вас честь, когда вы меня воровали?» – подумал Язон, изучая сдачу. Ему не хватало одной карты до флеша, но он ухитрился проиграть, поторговавшись и завершив кон с двумя двойками. Мойше с довольным видом добавил к своим шерстинкам еще четырнадцать и совсем человеческим жестом похлопал Язона по плечу:
– Хадрати! Умный хадрати, но руг умнеть!
– Руг всегда выигрывать у хадрати, – поддержал коренастого длинный.
– Цыплят по осени считают, – отозвался Язон и в ближайшие двадцать минут проиграл три партии, а одну выиграл. Но шерстинок у него не осталось, и коренастый выдернул новый клок из шубки Непоседы.
– Плохо, – произнес он, сминая в кулаке серые шерстинки. – Плохо, щель забить! Дрянь, не кедет!
– Не кедет, – эхом повторил длинный.
В памяти Язона все еще царили Славянские Миры с их на редкость выразительным жаргоном.
– Бабок не лепим, фраера, играем на интерес, – заметил он.
– Не понимать. Все – не понимать, кроме интерес. – Коренастый поскреб клапан, поковырял в ноздре и закончил: – Чтоб Пустота поглотить! Нет кедет, нет интерес!
– За чем дело стало, – откликнулся Язон. – Давайте играть на кедеты!
Длинный Али поднял глаза к мигающему огоньками потолку.
– Там – Память! – важно произнес он. – Память хранить мой кедет, кедет Мо-о-шш’ан, кедет другой руги. Твой – нет!
– Верно, банковский счет я у вас не открывал. Зато имею вещь не хуже кедетов. – Язон покопался в кармане и вытащил горсть розовых шариков. – Вот! Очень хорошо! Глотать и получать удовольствие! – Он бросил в рот одну пилюльку и блаженно зажмурил глаза: – Никакой опасности! Обмен веществ у ругов и хадрати обычный для кислородный жизнь.
Коренастый с длинным переглянулись, осторожно взяли по шарику и бросили в огромные пасти. Язон затаил дыхание. Щель поперек! Как подействует на этих монстров спиртное? Может, они вообще невосприимчивы к алкоголю?
Челюсти у охранников отвисли, глаза слегка остекленели – похоже, угощение им понравилось. Коренастый Мойше издал странный звук, хлюпнув клапаном, поскреб живот и сообщил:
– Чтоб мой позеленеть! Ты, хадрати, где взять такой?
– Там, – Язон покосился в сторону питающего агрегата.
– Синтезатор такой не делать, – возразил Али.
– Делать! Если знаешь, как.
На секунду наступило молчание. Коренастый и длинный уставились на питатель, будто видели его впервые, а Язон с интересом глядел на них и перекатывал в ладони розовые шарики. Наконец Мойше, шумно выдохнув воздух через спинную щель, взял пилюльку, бросил в рот и поинтересовался:
– Как?
– Дюжина дюжин кедетов, – ответил Язон. – И ни гроша меньше!
– Согласный! – Мойше поднял глаза к потолку, рявкнул, завизжал, и Память послушно отсчитала требуемое. Язон усмехнулся. Теперь он был не просто хадрати, а человеком с кошельком; кроме того, имелись шансы, что вскоре кошелек потяжелеет.
– Синий, зеленый, оранжевый, – произнес он, кивая на синтезатор. – Сунуть сразу три пальца.
– Проверить! – коренастый толкнул длинного стволом в ребро.
Али поднялся, подошел к синтезатору и начал эксперименты под дробный перестук валившихся в нишу капсул. Изготовив целую горсть и проглотив пару таблеток, он оттопырил кожистый клапан и разразился бульканьем и свистом. Вероятно, эти звуки не несли информации, а являлись лишь выражением восторга – медальон на шее коренастого пробормотал что-то невразумительное.
– Теперь играть? – спросил Язон.
– Играть! – в один голос подтвердили коренастый с длинным.
– Тогда сдавай! – Он протянул колоду Али. – Играем на кедеты!
Они предались этому увлекательному занятию, и через пару часов Язон раздел обоих стражей до последней нитки.
Глава 6
Самая большая ложь – это неверно понятая правда.
«Мысли и мнения, или Как сделать свой первый миллиард», «ТСА-букс», Терра-Марс.Древнее пособие, авторство которого приписывается легендарному Язону динАльту.
Миновало часов шестнадцать или около того, когда корабельная Память закончила обработку информации. Похоже, это был непростой процесс, но Язон заметил, что портативный переводчик, болтавшийся на шее коренастого, с каждой минутой изъясняется все лучше и понятней; он уже не манкировал спряжениями и склонениями, не путал «ты» и «твой» и употреблял глаголы в надлежащих временах. В эти часы Язон успел не только обогатиться за счет своих охранников, но также пообедать, пару раз задействовать утилизатор и подремать, скорчившись на жесткой полке – куда, подальше от ругов, забрался пушистый Непоседа. Что касается длинного с коренастым, то они, как выяснилось, не нуждались в сне, равным образом как и в отправлении естественных надобностей. Язон попробовал расспросить их о чудесных свойствах физиологии ругов, но стражи понимали в этом ровно столько же, сколько фермер с Поргорсторсаанда в теории пространственных джамп-переходов.
Спал он спокойно и крепко, а пробудился от того, что металлический голос под потолком взревел:
– Встать, человек-хадрати! Поднимайся и отвечай: ты готов? Функционируешь нормально?
Язон приоткрыл веки, пробормотал:
– На редкость, заботливая куча железного хлама… Сейчас проглочу таблетку, наведаюсь в утилизатор и буду готов. А, собственно, к чему?
– К допросу! – прогрохотал компьютер и заткнулся.
– Не стоит есть, хадрати, – предупредил коренастый Мойше. – Вдруг Навигатор решит допрашивать тебя в ку’рири… – Он сморщился и вроде бы с сочувствием заметил: – Но ты не бойся, шрамов у тебя не прибавится.
– Это хорошая новость, – согласился Язон, раскрыв диафрагму утилизатора.
Затем он шагнул в проход, который обозначился в стене, повернулся и подмигнул пушистому мрину. Но, несмотря на этот признак уверенности и самообладания, сердце у него сжалось – точь-в-точь как съежившийся на полке Непоседа.
Они проследовали к лифту через коридор и лабораторный зал: впереди коренастый, за ним Язон и сзади длинный, с оружием наперевес. Холодный ствол иногда тыкал Язона в копчик, но он не обижался на Али: что поделаешь, служба есть служба. К тому же этот спиногрыз проиграл ему, вместе с приятелем, тысяч шесть кедетов, сумму вроде бы немалую. Чего тут обижаться?
Миновав шкафчик с оружием и скафандром, Язон невольно вздохнул и ступил в лифт. Привычное ощущение невесомости заставило расслабиться мышцы, так что вниз, на командную палубу, он явился спокойным, точно крупье, подложивший магнит под рулетку. Но это спокойствие, видимо, было внешним – телепатический дар не подчинялся Язону и не желал пробудиться.
Защитники привели его в просторное помещение с уже привычным куполообразным потолком, по которому в неспешном танце скользили разноцветные огни. Посередине стояло загадочное сооружение, напомнившее Язону древний микроскоп, только огромных размеров: снизу – массивный диск, а над ним – труба, соединенная с основанием ребристой изогнутой балкой. За этой конструкцией виднелись кресла и фигуры расположившихся в них бритбаков, леди Пат и еще четверых; двое из них показались Язону знакомыми – похоже, те спиногрызы, что заявились к нему при первом пробуждении. Впрочем, он рассматривал не их, а ругов, чья кожа, как и облегающие комбинезоны, заметно отливали алым. Таких он здесь еще не видел! Один из них – похоже, местный босс – сидел в центре. Несмотря на странную мимику, нелепую нашлепку вместо носа и карикатурную пасть, это существо вовсе не казалось смешным – наоборот, производило такое же впечатление властности, как высший полицейский чин или судья при мантии и парике. Язон скривился; судьи и полицейские ему решительно не нравились.
– Закрепите его! – велел главный спиногрыз, заставив Язона моргнуть в удивлении. Ни скрипа, ни свиста, ни скрежета, ни переливчатых трелей… Он слышал почти человеческий голос, не с потолка, а оттуда, где находился говорящий. Иллюзия? Если так, то весьма достоверная…
Коренастый с длинным подтолкнули его к механизму, похожему на микроскоп, заставили подняться на дисковидное основание и, вытянув из вертикальной балки гибкие широкие ремни, обвили ими пояс и грудь Язона. Он мог шевелить руками и ногами, но сдвинуться с места не удалось бы ни на шаг.
– Выходит, тебя все же сунули в ку’рири, – чуть слышно вымолвил коренастый Мойше, затягивая ремень. – Ну, ничего! Не будешь по-пустому хлопать клапаном, не попадешь в синтезатор!
– Это утешает, – так же тихо пробормотал Язон. Мышцы его напряглись, но ремни не дрогнули; пожалуй, даже десяток пиррян были б не в силах их растянуть.
Охранники вышли, стена за ними затворилась.
– В этом отсеке действует особый к’ха, – произнес бритбак в красном – тот, который сидел посередине. – Мы можем говорить друг с другом без помех. Ты меня хорошо понимаешь, хадрати?
Язон мотнул головой.
– Отлично, сэр. Техника у вас на высоте. Однако хотелось бы спросить…
– Здесь мы задаем вопросы. Если ты ответишь на них правдиво и согласишься сотрудничать, то будешь цел. Если же нет… – Красный выдержал многозначительную паузу. – Устройство, в котором ты находишься, определяет истинность сказанного. Отклонение от истины карается болью. Чем больше отклонение, тем сильнее боль.
Допрос третьей степени на детекторе лжи, мелькнуло у Язона в сознании. Он переступил на месте, поднял взгляд к нависшей над ним трубе, потом хмуро уставился на босса спиногрызов.
– Хочешь проверить? – сказал тот.
– Не помешало бы.
– Тебя зовут Язон? Таков твой личный идентификатор?
– Да.
– Теперь попробуй назвать другое имя. Как тебя зовут, человек-хадрати?
– Риверд Бервик, член Общества Гарантов Стабильности. Я…
Нависшая над ним труба вдруг басовито загудела, разряд незримой молнии пронзил Язона, и следом за ним родилась боль. Два потока нестерпимой боли: один поднимался от ступней ног к коленям и бедрам, другой спускался от макушки к плечам и груди. Мышцы его свела судорога, в глазах потемнело, однако он терпел, стискивая зубы, пытаясь не застонать, не крикнуть, не скорчиться от жуткой муки. Но это было только началом: две волны боли встретились, и Язон ощутил, как внутри него, где-то в районе желудка, взорвался плазменный фонтан. Это было словно удар раскаленного молота; он привстал на носках, выгнулся в пояснице, потом захрипел и обвис в ремнях. Меж плотно сжатых губ струйкой пробилась слюна и потекла по вороту комбинезона.
Боль исчезла. С минуту он висел без движения, затем уперся подошвами в нижний диск и попытался выпрямиться. Это удалось не сразу – память о перенесенном страдании еще гнездилась в костях, в каждом мускуле и каждой клетке его измученного тела. Наконец, откинув голову, Язон сделал несколько глубоких вдохов и вытер с губ слюну. Он не боялся; ярость вытеснила страх. Ярость и сознание собственной силы. Он не крикнул и не просил пощады!
Язон расправил плечи, и глаза его сверкнули торжеством. Этот ублюдочный механизм, что причиняет боль, – всего лишь глупая машина… и глупцы-бритбаки ей доверяют… А зря!
Руг в красном смотрел на него холодным оценивающим взглядом.
– Ты любопытен, хадрати… Но любопытство – не самый большой недостаток, гораздо хуже – отклонение от истины. Ты убедился, что делать этого не стоит?
– Я убедился лишь в том, что ваша машина несовершенна, – прохрипел Язон. – Не может причинить настоящей боли… впрочем, как и распознать истину.
Глаза бритбака сузились. Он повернулся к сидевшей слева Патриции.
– Что это значит, Тактик? Неправильно настроили ку’рири?
– На максимум, досточтимый Хозяин-Навигатор. Но этот объект – Защитник. Думаю, он умеет терпеть боль.
– Я объясню, что это значит, – вмешался Язон, стирая остатки слюны с воротника. – Это значит, что вашей машинкой лучше гвозди заколачивать. – Он уставился на спиногрыза в красном. – Желаешь убедиться? Ну, так повтори свой вопрос! Тот, насчет имени!
Глаза Навигатора сузились еще больше, став похожими на вертикальные щелки. Затем он медленно произнес:
– Как тебя зовут, хадрати?
– ДинАльт. Спрашивай еще!
– Твое имя?
– Боухил!
– Имя?
– Ян Свенсон!
– Имя?!
– Рамакришна!
Наступило ошеломленное молчание. Хорошо, когда в запасе есть столько имен, подумалось Язону. Он мог бы назвать еще с десяток прозвищ и фамилий, известных на той или иной планете, главным образом, в полиции и казино. Святая истинная правда!
– У разумного существа не может быть столько личных идентификаторов, – произнес незнакомый руг, тоже в красном, сидевший справа от босса. – Это вносит путаницу и хаос, недопустимые в технически развитой цивилизации!
– Смотря в какой и насколько развитой, – откликнулся Язон. – Мы можем рассмотреть гипотезу, согласно которой в моем сознании размещен десяток личностей. Искусственная пересадка разума… Вы незнакомы с этой технологией, друзья мои?
Снова тишина. Затем Навигатор спросил:
– Это гипотеза? Или?..
– Пусть будет пока гипотезой, – ответил Язон с осторожностью и возликовал в душе: ни всплеска боли! Но разве он лжет? Гипотезы могут быть любыми, и, кажется, полет фантазии ку’рири не считает криминалом.
Приободрившись, он произнес:
– В обществе, к которому я принадлежу, принято называть при знакомстве личные идентификаторы и статус. Я сообщил вам ряд своих имен; мой статус – особый уполномоченный планеты Пирр. Но ваши имена и звания мне неизвестны, и это плохо. Я не могу обращаться к вам с необходимым почтением – ни к одному из вас, кроме леди Пат.
Навигатор в красном бросил взгляд налево.
– Пат?
– Так он меня называет, – произнесла Патриция. – Это существо не может воспроизвести звуки нашего языка.
– Что такое «леди»?
– Почтительное обращение.
– Почтительное? Это хорошо! – Навигатор задумчиво пошевелил челюстью. – Думаю, этот хадрати прав, и речь его вполне разумна. Он должен знать своих хозяев. – Шестипалая ладонь коснулась груди между застежек комбинезона: – Я – Джек-ан’на-а, Навигатор и владелец «Звездного зверя», и, обращаясь ко мне, ты должен прибавлять слово «досточтимый».
– Джек, – откликнулся Язон, – досточтимый сэр Джек. – Он захлопнул рот, чтоб не добавить «потрошитель великанов»; это было бы совсем не к месту.
– Пусть так, – Навигатор слегка отвесил челюсть в знак благожелательной улыбки. – Рядом со мной – Советник Пи-ит-ха’у-у и первый Помощник Навигатора Ди-и-кл’о.
– Пит и Дик, – прокомментировал Язон.
– С другой стороны – Тактик, с которой ты уже знаком, и Измеритель Му-у-зз’анг, специалист по живым организмам. Его цель – исследовать их и лечить.
– Доктор Му, – уточнил Язон. – Но мне, щель поперек, услуги врача не требуются.
Челюсти у Джека, Пита, Дика и Му отпали, а леди Пат оттопырила клапан и испустила протяжный стон.
Навигатор тут же захлопнул пасть и поинтересовался:
– От кого ты слышал это выражение?
– От моих стражей.
Долгий пронзительный свист.
– Да, разумеется… чего еще ждать от Защитников?.. – Вытянув длинную руку, Навигатор коснулся плеча Патриции. – Запомни, хадрати: в присутствии той, кого ты называешь Пат, такого говорить нельзя. Можешь очутиться в синтезаторе.
– Я понял, – голова Язона покаянно склонилась. – Со всем смирением прошу меня простить… Могу ли я теперь задать вопрос?
– Спрашивай.
– Мрин объяснил мне, что руги – Дети Великой Пустоты, странствующие среди звезд. Но кто такие хадрати? Вернее, что значит это слово?
– Я объясню, – сказал Советник Пит. – На Бозанге, одном из известных нам миров, водятся животные, странные твари, живущие в почве, длинные и тонкие… вот такие! – Он продемонстрировал гибкий палец. – Они ползают в вечной темноте и никогда не видят неба – и не увидят, поскольку не имеют глаз. Мы называем их хадрати.
Язон скривился.
– Черви! Но я-то вижу небо! У всех представителей моей расы есть глаза, и многие странствуют среди звезд! Наш технологический уровень…
– О нем поговорим попозже, – резко прервал его Навигатор. – А сейчас мы будем спрашивать, а ты – отвечать! И не забывай, что находишься в ку’рири… Ты терпелив, но вряд ли боль доставит приятные ощущения.
Решив, что с очевидным не поспоришь, Язон смолчал. Навигатор, дергая клапаном, повернулся к Измерителю Му и молча показал длинной рукой на пленника – видимо, допрос полагалось вести специалисту по живым организмам. Поерзав в кресле, тот спросил:
– К какому поколению ты принадлежишь?
Актуальный вопрос! – мелькнуло у Язона в голове. О технологии поговорим попозже, а сейчас скажи нам, какого ты поколения! В самом деле, какого? Не старик, однако и не юноша… тем более не младенец…
Он пожал плечами и буркнул:
– Не понимаю!
– Не понимаешь? – Измеритель подался к нему всем телом. – Хорошо, я спрошу иначе. Скажи, хадрати, ты получаешь удовольствие, общаясь с самками своего вида?
– Смотря с какими и сколь близко, – ответил Язон, но тут труба над ним загудела, и он поспешно выкрикнул: – Получаю! Конечно, получаю!
И этот вопрос казался странным, точно банан, выросший на ядовитом держи-дереве. Выходит, бритбаков интересует секс? Не число освоенных людьми планет, не их боевой потенциал, не технология, не оружие? Но почему?
Язон пристально оглядел сидевших перед ним созданий. По человеческим понятиям – одна женщина и четверо мужчин… Но верны ли эти понятия для бритбаков? Слабое эхо ментального чувства говорило: что-то здесь не так. Не так! Пат была не вполне женщиной, а эти четверо, как и его охранники, не вполне мужчинами. Может быть, гермофродиты? Нет, определенно нет… Телепатический контакт был слаб, но не настолько, чтобы принять эту гипотезу всерьез. Скорее, нечеткость половых ролей определялась возрастом, точно так же, как пятилетний мальчик не сознает себя мужчиной, а девочка – женщиной. Значит, перед ним дети? Но это явная нелепость! Дети не могут управлять огромным звездным кораблем!
Тишину нарушил голос Советника Пита:
– Он принадлежит к поколению Желтых. Или даже к Красным – я замечаю, что цвет его кожи слегка розоват. И он получает удовольствие, общаясь с самками!
Хотите поговорить о сексе? – подумал Язон. Ну, что ж, потолкуем! Мысленно испросив у Меты прощения, он потер щеки ладонями и заявил:
– Я краснею от стыда, досточтимый. Кровь приливает к коже, когда я вспоминаю женщин, даривших мне свое внимание, любовь и ласку. Плохо я им отплатил!
– Что означают твои слова? – произнес Помощник Дик.
– Я их покинул. Я не заботился о них и собственном потомстве.
– Потомстве? Каком потомстве?
– О сыновьях и дочерях. Я даже не знаю, сколько их, разбросанных в разных мирах, чьи названия я позабыл. Должно быть, не меньше двадцати…
Это было святой правдой – до Меты он встречался со многими женщинами, и попадались среди них служанки и герцогини, скучающие жены финансистов, девушки для развлечений и даже русалки из расы людей-гидроидов с планеты Океан. Разве всех запомнишь? Тем более что Мета сказала: отныне в жизни его будет лишь одна женщина. И это тоже являлось правдой.
Но почему после признания Язона в отсеке наступила мертвая тишина? Щель поперек! Что-то опять сказал не к месту? Он слишком мало знает об этих существах, о том, как они истолкуют сказанное! Лучше бы прервать допрос и поразмыслить… Но музыку здесь заказывал не он.
– Кргх!.. Потомки! Двадцать потомков! В разных мирах! – Советник в красном, потрясенный, выдохнул воздух через спинную щель. – И он не отклонился от истины, клянусь родным Гнездом!
– Не отклонился, – растерянно подтвердил Измеритель Му. – Раз нет болевого импульса от ку’рири, значит, не отклонился…
– Значит ли это, что он – Творитель? – Леди Пат привстала в кресле, нервно дергая клапаном.
Язон пошевелился, чувствуя, как верхний ремень сдавливает грудь, а нижний врезается в живот, вызывая неприятное ощущение тяжести в желудке.
– Что случилось, досточтимые? Какое вам дело до моих потомков? Разве так важно, сколько их и где они пребывают?
Кажется, Навигатор Джек первым справился с изумлением. Он встал, неторопливо обошел вокруг ку’рири, потом замер напротив Язона и откинул безволосую голову. Она двигалась так, будто ее привинтили к квадратным плечам на хорошо смазанных шарнирах.
– Слушай, хадрати… слушай внимательно, ибо речь идет о твоем статусе, который определяет твою ценность и, следовательно, жизнь. Ты сказал, что являешься уполномоченным планеты Пирр. Это правда?
– Разумеется. Я могу вести переговоры с любыми инопланетянами, заключать договора и союзы, объявлять войну, назначать контрибуцию и взыскивать ее. А еще…
Джек прервал его, вскинув длинную руку.
– Отсюда следует, что ты обладаешь не меньшей властью, чем Навигатор в дальнем полете. Но, осмотрев тебя, мы обнаружили шрамы от многочисленных ран. Значит ли это, что ты – Защитник?
– Да. Воин, солдат, боец, драчун, забияка – выбирай, что нравится, почтенный сэр.
– И, кроме того, ты производишь потомство. Ты – половозрелый! Не слишком ли много для одной личности?
Странные вопросы! Непонятные! А потому пора кончать, решил Язон. Конечно, он лишь танцор, который пляшет под музыку бритбаков, но шевелит ногами все-таки по-своему. Может и споткнуться!
Он отрицательно покачал головой.
– Нет, не много. Я вообще сторонник широкой специализации. Как говорится, больше умеешь, больше имеешь, ибо волка ноги кормят. – Грудь его расширилась, набирая воздух, мыщцы напряглись, и роковая фраза слетела с губ: – А ног у волка пять, и потому…
Басовитое гудение над головой, затем – удар молнии, всплеск мучительной боли и милосердная тьма беспамятства…
Язон очнулся в своем узилище, на жесткой полке, под ярким светом, который струился из потолочного купола. Кажется, он был не один – чьи-то руки гладили его по лицу, чьи-то мягкие волосы щекотали шею. Мета?!.. – мелькнула сумасшедшая мысль. Нет, откуда тут взяться Мете… она сейчас ругает дарханских монтажников-лоботрясов или торгуется с их шефами… Вслед за этой мыслью Язон ощутил, что ручки, которые касаются его, совсем крошечные, волосы хоть и мягкие, но слишком уж коротки для пышной Метиной гривы, и пахнет от них вовсе не Метой. Он приподнял веки и встретился с темным круглым глазом, взиравшим на него с горестной тревогой.
– Благодарить Безымянный Папа! – воскликнул Непоседа, шустро отдергивая маленькую лапку. – Я уже думать в сомнении, что ты переселиться в Звездное Чрево! Это есть/быть так печально, о сэр, дарующий имена!
– Я все еще здесь, – прохрипел Язон, с трудом усаживаясь на полке и запуская пальцы в синтезатор. Синий, зеленый, оранжевый… проглотить, повторить заказ и снова проглотить… и в третий раз не помешает…
Ему полегчало. Теплая волна поднялась к груди и голове, омывая закаменевшие мышцы, руки перестали дрожать, и смолкли гудевшие под черепом колокола. Мрин похлопал его по ладони, уставился в лицо любопытным глазом.
– Что это есть/быть? Такой маленький и круглый, который ты глотать?
– Универсальное лекарство, – объяснил Язон, усаживая Непоседу на колени. – Видишь, я уже здоров и буду еще здоровее, когда проглочу четвертый шарик. Но пятый – это лишнее… тут важно не перебрать… – Он бросил в рот еще одну пилюлю и блаженно сощурился.
– Однако ты допрашиваем в ку’рири, – дрожащим голосом произнес Непоседа. – Это так печальный, мой друг с два глаза! Так утомительно и не полезно для здоровья!
– Ничего, мы еще повоюем. И повоюем тем успешней, чем больше ты мне объяснишь.
– Я весь переполняться внимания. Что ты желать, почтенный сэр?
Язон пригладил растрепанные волосы.
– Кажется, ты помянул Безымянного Папу? Кто это такой?
– О, покровитель всех мрин! Как говорить у вас, у человеков, Отец мой племя. Он есть без имени, без тела и жить в священный камень. Много священный камень, совсем небольшой, но с великий сила… Каждый мрин иметь такой камень и утешаться, когда в тоска… поговорить с Безымянный Папа…
– Ты мне покажешь свой камень?
Глаз Непоседы подернулся грустью.
– У меня его нет, благородный сэр. Для Безымянный нужен камень с родной планета, а я там не бывать. Никогда не бывать! Я родиться в Рой, служить руги, летать на корабль и видеть свой мир только в сон… Зеленый холмы и прозрачный ручьи – они сверкать будто расплавленный серебро…
Жалость к этому маленькому существу пронзила Язона. Его ментальный дар, внезапно пробудившись, послал ему чувство печали, тоски и одиночества. Он погладил мягкую шерстку Непоседы и ласково произнес:
– Не надо грустить, мой друг. Я обещаю, что ты увидишь, как зеленеют холмы и сверкают под солнцем реки… не в твоем мире, так в моем. А сейчас объясни мне – ты служишь ругам добровольно?
– Так. Я и другие мрин – часть контрибуция, который платит мой планета. Мрин – нет сильный, не воевать, не иметь корабль, не делать оружие, но хорошо служить. Успокаивать, запоминать… Такой устройство мозга… Быстро запоминать, чувствовать чужой язык, чужой сознание… Поэтому хороший переводчик. Руги ценить мрин.
– Ты должен отслужить какой-то срок, а потом тебя отправят на родину?
– Так есть/быть прежде, мой драгоценный сэр. Но теперь я и другие мрин не вернутся из Роя к нашим холмы и реки… Никогда, никогда!
Язон насторожился, ощутив, что в этих словах таится нечто очень важное.
– Но почему? Руги нарушили уговор?
– Я мало лет и не все понимать, как старший мрин. Я знаком одно: этот руги из клан Куа воевать с другой клан – Зи, и клан Зи прогнать Куа из наша галактика. Куа искать новый место, а все планета хадрати, который есть/быть у Куа, теперь есть/быть у Зи. Планета мрин тоже.
Ну и дела! – подумал Язон, пытаясь осмыслить новую информацию. Выходит, руги – единая раса, но не единый народ! Они, как и люди, разделены на сообщества, воюющие меж собой, и побежденные бегут, а победители захватывают их владения… Вероятно, в какой-нибудь древней галактике, где успели возникнуть иные разумные расы – хадрати, червяки… И ругам под силу преодолеть межгалактическое пространство… Все, как он подозревал!..
Это ошеломило Язона. Прошли годы с тех пор, как он повстречался с доктором Солвицем, одним из бессмертных гениев, пережившим Эпоху Распада и удалившимся на время в иную реальность. Солвиц утверждал, что другие галактики недосягаемы – даже для него, владеющего огромным искусственным планетоидом… Но правда ли это? И можно ли верить Солвицу? Ведь он был столь же безумен, сколь гениален и отличался к тому же склонностью к вранью… Чего стоили его бредни об иной Вселенной, которую он якобы посетил? Его открытия, в которых никто не мог разобраться? И, наконец, утверждение, будто Язон и Мета, побывав на его планетоиде, сделались бессмертными? Может, конечно, и так, но проверять свое бессмертие на практике Язон решительно не собирался.
Маленькая лапка Непоседы коснулась его руки.
– Ты хотеть поспрашивать о что-то еще? Я отвечать. Что известно, все отвечать, мой добрый друг.
– Мне задавали странные вопросы, – медленно сказал Язон. – Там, в отсеке, где находится ку’рири… Спрашивали, к какому поколению я принадлежу. Затем – способен ли я получать удовольствие, общаясь с женщинами моей расы… И очень удивились, когда я сказал, что, вероятно, имею сыновей и дочерей. Что это значит, малыш?
– Они стараться выяснить твой статус, определить твой ценность, сэр.
– Да, Навигатор говорил об этом. И что же? Какое отношение мои потомки имеют к моему статусу?
Читать бесплатно другие книги:
