Смерч Головачев Василий

– Больше некому.

– Зачем это ему? Он такими экспериментами подставляет себя.

– Значит, мерзавец никого не боится, демонстрирует силу, считает себя единоличным властелином государства. А то и Земли в целом. Недаром же он стал координатором Союзов Неизвестных, боссом российской криминальной Сверхсистемы, которую успешно применяли все наши доморощенные Союзы Неизвестных во все времена. А управляли этими Союзами – забугорные координаторы.

– Это еще Алексей Николаевич Толстой отмечал, – тихо произнёс Парамонов. – Помните? «Есть какая-то невидимая, тайно действующая сила, которая мешает всякому добру в России. Верно, она имеет начало в чужих краях, трепещущих России и действующих через золото».

– Толстой был Посвящённым, он знал, что говорил.

– А президент? Тоже в команде Рыкова? – вежливо спросил Медведев.

– Президент ему нужен в роли оппозиции. Но власть президента ограничена, его указы легко блокируются почти на всех уровнях чиновничества. В стране создана настоящая «паутина» власти, за струны которой дёргает один человек – Рыков.

– Давай о деле.

– Предлагаю обработать «дихлофосом» ту «ниточку паутины», которая зацепила Николая Львовича Максименко. Я её просчитал. Вот она.

Самандар потеснил Парамонова, пробежался пальцами по клавиатуре. Экран компьютера мигнул, стал синим и плоским, затем обрёл глубину, и в нём выплыла объёмная конструкция связей, объединившая почти четыре десятка фамилий.

Василий Никифорович присвистнул.

– Ничего себе «ниточка» – целая сеть!

– А ты что думал? Что реализовывать установки кукловода-Рыкова будет один человек? В стране на протяжении всех последних лет – не меньше двадцати пяти! – создавалась коррумпированная чиновничья структура, которую легко можно переподчинить и использовать в своих целях. Рыков это и осуществил. Итак, начнём сразу снизу и сверху. Веня со своей командой займётся губернской властью, которая буквально выдавливает Николая Львовича отовсюду; он живёт сейчас в подмосковном Королёве. А мы сосредоточимся на Министерстве атомной энергетики. Вот схема воздействия.

Ноутбук отобразил новую систему связей, утыканную алыми стрелочками бандликов.

Комиссары углубились в изучение схемы…

Аркадию Борисовичу Барболису исполнилось пятьдесят восемь лет.

Трудовую деятельность он начал в тысяча девятьсот семьдесят четвёртом году, после окончания Куйбышевского индустриального института, – дежурным инженером-электриком Обнинской АЭС. Работал заместителем главного инженера, начальником технологического цеха, главным инженером Белоярской атомной электростанции, затем главным инженером АЭС «Ловинса» в Финляндии.

Его заметили, и в тысяча девятьсот девяносто четвёртом году Барболис был назначен заместителем начальника «Росглавзагранатомэнерго» министерства энергетики России. Вскоре его перевели в «Интератомэнерго», а потом назначили замом министра атомной энергетики. В две тысячи пятом году он стал министром. И резко переменился. Все, кто знал Аркадия Борисовича раньше, отмечали, что он стал заносчивее, суше, высокомернее, с подчинёнными разговаривал нехотя, цедя слова, часто унижая собеседника. Свои решения он никому не объяснял, нередко снимал человека с должности без видимых причин, а главное – довёл отрасль до такого состояния, что из неё начали уходить блестящие специалисты, кандидаты и доктора наук.

Прокуратура не раз заводила на непосредственных помощников Барболиса уголовные дела, в том числе – за лоббирование интересов отдельных олигархов и коммерческих структур, также работающих на иностранные державы, заинтересованные в превращении России в ядерную свалку. Сам же Аркадий Борисович оставался «вне подозрений», имея столь высокие связи в верхах, что мог позволить себе не бояться представителей закона. Его «крыша» могла свободно закрыть любые уголовные дела и блокировать расследование.

В друзьях Барболиса числились такие известные лица, как председатель Госдумы и его зам, министр МВД, секретарь Совета безопасности, бизнесмены Абрамовский и Коберзон. Совершенно естественно, что эти люди прикрывали его, несмотря на то что все знали: каждая подпись министра на финансовых документах «стоит» три процента отчислений от указанных в них сумм на личные зарубежные счета Барболиса.

Пятого августа, уже в конце рабочего дня, в кабинете министра раздался телефонный звонок.

– Извини, что беспокою, – послышался в трубке характерный горловой голос министра внутренних дел Телибеева. – Прокуратура вынашивает планы пошерстить твою епархию, надо встретиться, поговорить.

– Ты обещал прижать этих законников, – недовольно бросил Барболис. – Нельзя заменить Никитина? Могу предложить кандидатуру.

– Поговорим и об этом. Приезжай к восьми в ресторан «Monterosso» возле метро «Марксистская».

– Почему туда? Лучше ты приезжай ко мне домой. И не к восьми, а к девяти.

– Кончай базар, Аркадий! – озлился Телибеев. – Не слишком ли заелся? Могу напомнить кое-что. Твои желания пусть исполняют твои «шестёрки».

– Всё, чего я желаю, – ёрническим тоном ответил Барболис, – это тёплая постель, доброе слово и неограниченная власть.

– Всего-то? – фыркнул Телибеев. – Скромные у тебя аппетиты, господин атомный министр. Всё, до встречи.

– Что всё-таки случилось?

– Узнаешь, – отрубил министр и выключил связь.

Размышляя о поведении Телибеева – он явно волновался и говорил как-то неуверенно, напряженно, незнакомо, – Аркадий Борисович вызвал секретаршу и велел подогнать машину к главному входу в министерство. Через полчаса он уже ехал по Садовому кольцу в направлении на Таганскую площадь.

«Monterosso» (в переводе с итальянского «красная гора») представляет собой современный ресторан со всеми удобствами, включая диванчики с разноцветными подушками, на которых можно устроиться полулёжа. Местная кухня ориентируется на итальянские и французские блюда, включающие в том числе луковый суп, корейку ягнёнка, маринованную в абсенте, дикую утку с «пьяной грушей» в медовом соусе, различные салаты и канапе. Ресторан не считается элитным, так как охрана не уделяет особого внимания VIP-клиентам, довольствуясь визуальным наблюдением за входом и залом.

Поэтому Аркадий Борисович и удивился выбору Зинатуллы Бедросовича, зная гораздо более крутые заведения. Однако не придал этому значения, считая, что министр МВД имеет какие-то свои стратегические расчеты.

Зал ресторана был заполнен наполовину, в основном молодёжными компаниями, но Телибеева ещё не было. Барболис прибыл раньше. Бросив недовольный взгляд на часы (торопил, а сам опаздывает), Аркадий Борисович сел за столик в углу за ажурной стеночкой, движением бровей отправил телохранителей за соседний столик. Заказал разливного пива «Будвайзер» подскочившему официанту, стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

В зал вошли три офицера милиции: капитан, майор и полковник. Один сразу подсел к охранникам Барболиса, другой остановился рядом, а полковник внезапно опустился на стул напротив министра.

– Здравия желаю, Аркадий Борисович. Вам привет от Зинатуллы Бедросовича.

Голос полковника был так похож на голос Телибеева, что министр вздёрнул брови на лоб.

– Вы…

– Я его представитель. Он не придёт, дела, я озвучу его позицию и мнение одного авторитетного органа.

– Какого ещё… органа? – Барболис бросил взгляд на телохранителей, но те, похоже, забыли о своём патроне и спокойно беседовали о чем-то с милиционерами.

– «Чистилища», – невозмутимо ответил полковник, доставая из кармана визитку и протягивая министру; он был седоус, кареглаз, иронично-хладнокровен. – Да не делайте вы знаки своим клевретам, они не подойдут. А попытаетесь поднять шум, вас просто пристрелят мои люди.

Барболис дрожащей рукой взял визитку, разглядывая золотой тиснёный кинжальчик в уголке и красную надпись: «СМЕРЧ».

– Я н-не понимаю…

– Сейчас поймёте. В вашем ведомстве работал физик Николай Львович Максименко.

– Не припоминаю…

– Врёте, Аркадий Борисович, на документах, разрешающих увольнение Максименко и перепрофилирование института, где он был директором, стоит ваша подпись.

Барболис взмок, теряя свой лоск, судорожно скомкал носовой платок, вытер шею и лоб.

– Да, что-то было… давно… я уже и не…

– Буду краток. Если «чистилище» занимается кем-то конкретно, это означает одно: объект его внимания либо исправляет свои ошибки, либо… исчезает. Понимаете?

Министр поймал полный угрозы и силы взгляд собеседника, вздрогнул.

– Чего вы хотите?

– Правильный вопрос. Мы могли бы вас просто запрограммировать, не понадобилось бы никаких предисловий, но мы всё же надеемся, что ваша уснувшая совесть проснётся. И добавлю: второго предупреждения не будет!

Барболис вздрогнул снова.

– Я понимаю… постараюсь оправдать… что я должен делать?

– Вот адрес Николая Львовича. – Седоусый бросил на стол клочок бумаги. – Найдите его, дайте работу в системе, предоставьте возможность продолжать научные изыскания с выходом на практическое использование его теории.

Барболис прошёлся платком по лицу, заёрзал.

– Но это зависит не только от меня…

– Мы поговорим и с другими лицами, ответственными за творящиеся в министерстве безобразия. И мой вам совет: не делитесь ни с кем подробностями нашей встречи. Вам не помогут ни господин Телибеев, который тоже получит нашу «чёрную метку», ни ваши друзья-бизнесмены, ни ФСБ, ни сам президент. В противном случае в скором времени состоятся ваши пышные похороны.

Сказано это было таким уверенным будничным тоном, что Аркадий Борисович сразу поверил: убьют!

– Х-хорошо, я н-никому… но я должен пос-советоваться…

– Работайте, как работали, выполняйте свои планы, графики, соблюдайте распорядок дня, совещайтесь с экспертами. Но – начинайте работать на отрасль! На Россию! Повернитесь к ней лицом. – Полковник усмехнулся. – Иначе она повернётся к вам задом. Свои предложения по улучшению деятельности министерства мы скинем вам по электронной почте. Договорились?

– Д-да, я понял… – Барболис отшатнулся, встретив взгляд собеседника.

Тот несколько мгновений не спускал с него страшных заледеневших глаз, потом выражение их изменилось, сквозь грозную решимость всплыла улыбка, только добавившая сумятицы и паники в душе министра.

– Не принимайте жизнь слишком серьёзно, Аркадий Борисович. Вам из неё живым всё равно не выбраться. До свидания.

Полковник встал, направился к выходу из зала. За ним двинулись его сослуживцы. Троица представителей закона исчезла за дверью, и только после этого Аркадий Борисович обнаружил, что рубашка неприятно липнет к телу, мокрая от пота. Он с отвращением бросил визитку с кинжальчиком на стол, вытер пальцы, открыл рот, чтобы позвать телохранителей, и застыл.

Они спали, уронив головы на локти!

– Как ты думаешь, подействует? – поинтересовался Василий Никифорович, снимая форму капитана милиции.

– Он трус, – пожал плечами Парамонов, сыгравший роль полковника. – Надавит кто посильней – сдаст и нас, и приятелей, и отца с матерью. Но я напугал его сильно. Хотя лучше, если человек работает не за страх, а за совесть.

– Она у него есть? – хмыкнул Самандар, переодеваясь в пятнистый спецназовский комбинезон.

– Посмотрим. Не прорежется – будем принимать адекватные меры. Хватит всего бояться! Хватит терпеть оскорбления! Хватит относиться к быдлу и хамам по-человечески! К нелюдям – такое же отношение, иначе сомнут!

Василий Никифорович с любопытством посмотрел на ставшее суровым лицо Ивана Терентьевича.

– Эк тебя достали хамы и быдло.

Парамонов очнулся, сделал официальное лицо, потом заметил сборы приятелей, озадаченно пригладил волосы на затылке.

– А куда это вы собираетесь?

– В «розу», – лаконично ответил Вахид Тожиевич.

– На поиски Стаса? Я с вами.

– Нет, ты останешься, – отрицательно качнул головой Василий Никифорович. – Будешь координировать работу всех звеньев, кто знает, когда мы вернёмся. Да и за Улей присмотришь.

– Её же охраняет мейдер Ватолина.

– Подстрахуешь его в случае чего.

Парамонов нахмурился, пожевал губами, наблюдая за соратниками и друзьями, но возражать больше не стал.

– Не рискуйте зря. Если в «розе» идёт охота на иерархов, вас там тоже могут погнать, как зайцев. А без синкэн-гата возможности наши весьма ограниченны.

– Не переживай ты так, Иван, – сказал Самандар, пристраивая к поясу нож в чехле и целую батарею метательных пластин. – Отправляясь на свидание с судьбой, я всегда надеваю бронежилет.

Парамонов посмотрел на Котова.

– Останавливай его время от времени, Вахид не знает меры ни в чём, а ты женат, у тебя сын растёт.

– Ладно, Иван Терентьевич, – слабо улыбнулся Котов. – Не первый раз ныряем в «розу». Остаёшься за главного. – Он глянул на Самандара. – Ты готов?

– Всегда!

– Я поведу.

– Не возражаю.

И оба исчезли.

Иван Терентьевич задумчиво прошёлся по гостиной Самандара, опустив голову, но зазвонил телефон, и он поспешил снять трубку.

«Мир А» с «тюрьмой для героев» встретил комиссаров «чистилища» полным безразличием к их замыслам и устремлениям.

Столб-камера, на вершине которого произошло столкновение людей и Асата со Зверем Закона, оказался разбитым вдребезги, как стеклянный стакан. Над морем тумана торчали теперь лишь зазубренные полупрозрачные края «стакана», а глубоко на его дне высилась гора сизого пепла или чего-то похожего на пепел.

– Жаль Асата, – сказал Самандар, разглядывая рыхлую гору. – Он бы нам ещё пригодился. Интересно всё же, кто запрограммировал его помогать нам? Может быть, Соболев?

– Почему ты решил, что пепел – это всё, что осталось от Асата?

– Когда мы убегали отсюда, пепла здесь не было. Как ты думаешь, это Матвей послал Асата?

– Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, – проворчал Василий Никифорович. – И вряд ли это Соболев.

– Почему?

– Вспомни нашу последнюю встречу. Он с трудом проникся нашими заботами, явно устремляясь мыслью куда-то очень высоко.

– Он своё обещание выполнил, а ты своё нет.

Котов помрачнел, отвернулся.

– Ещё не вечер. Да и он своё выполнил как-то неправильно, раз Ликвидатор остался жив и теперь бегает по «розе», мочит иерархов.

– Он восстановил Закон возмездия…

– Ни хрена он не восстановил! Положение только ухудшилось! И любой закон – дерьмо, если нет средств для его реализации! Всё, хватит об этом. Давай решать свою задачу.

– Покличь Асата, вдруг объявится?

Василий Никифорович вспомнил свой опыт «общения» с тхабсом, сосредоточился на ментальном вызове сторожа границы. Однако прошла минута, другая, а «циклоп» так и не отозвался на зов. То ли действительно погиб в бою со Зверем Закона, то ли, посчитав свою миссию выполненной, растворился в пространстве «мира А».

– Жаль, – проговорил Самандар, по лицу Котова поняв, что усилия друга не увенчались успехом. – Хорошая была программа, я даже стал относиться к ней как к живому существу. Что будем делать?

– Если идти от одного «лепестка розы» к другому, потребуется уйма времени.

– Есть другой способ.

– Какой?

– «Сжимающаяся ладонь».

Василий Никифорович с сомнением посмотрел на главного комиссара «чистилища». Речь шла о применении глобального мониторинга ментальной среды.

– Но ведь для этого нужен целый эгрегор силы, нам двоим не справиться.

– Давай попробуем.

– Чтобы нас засекли «сторожевые псы» остальных «лепестков розы»? Или Зверь Закона?

– Хорошо, что ты предлагаешь?

Василий Никифорович прошёлся по краю разбитой камеры, поглядывая то на её дно, то на бескрайнее море тумана.

– Ты говорил, что имеешь косвенные сведения о спуске Стаса и Марии в «нижние» миры «розы».

– Имею.

– Откуда? Кто их видел?

– Их никто не видел, но Стас так и не научился маскировать синкэн, и его появление в «розе» можно засечь. Я подслушал ментальные переговоры «сторожей» галактического ядра, они беседовали о появлении «внутренней дрожи пространства реальности», соответствующей диапазону «устранителя препятствий».

– Да, – согласился Василий Никифорович. – Синкэн-гата трудно спрятать от взора программы, специально натасканной на обнаружение Посвящённых. Я теперь склоняюсь к мысли, что синкэн в своё время нам просто подкинули. Случайно на такие вещи не натыкаются.

– Не отвлекайся. У тебя есть идея?

– Давай спустимся на самое «дно розы», в «адовы» миры, где сидит Конкере. Вдруг он каким-то образом захватил Стаса и Машу и удерживает их там?

– Вряд ли это возможно. Они в любой момент могут уйти домой, пользуясь тхабсом.

– И всё же я хотел бы убедиться.

Самандар хмыкнул, разглядывая хмурое лицо друга чёрными непроницаемыми глазами.

– Знаешь, что такое риск? Это победа желаний над доводами рассудка. Но я согласен.

– Тогда веди ты, раз уж протоптал дорожку в инферно-реальности.

Самандар мысленно обнял Котова, «включил» тхабс.

Через несколько длинных мгновений они оказались в другом мире.

Мрачная, выжженная, холмистая равнина. Чёрные, коричневые, серые, фиолетовые, сиреневые цвета, кое-где чуть более светлые полосы, оранжевые плеши песка, белые, как кость, скалы. И толстая, стеклянная на вид стена, пересекающая равнину из конца в конец, разделяющая этот мир на две части.

Впрочем, цвет мира за стеной был таким же угрюмым, разве что равнина там была сплошь усеяна дымящимися кратерами.

Небо, накрывающее равнину по обе стороны стены, напоминало пухлую облачную пелену бурого цвета, которую то и дело в разных концах сотрясали зеленоватые сполохи, словно отсверки бушевавшей где-то за горизонтом грозы. Изредка из этой пелены на равнину начинал струйками сыпаться чёрный пепел. Но не это привлекло внимание Посвящённых.

В стене, разделявшей равнину, зияла гигантская звездообразная дыра, края которой вывернулись изнутри фестонами и канделябрами, напоминая застывшее стекло.

Некоторое время земляне рассматривали дыру, принюхиваясь к ментальным полям и местным излучениям. Потом Самандар изрёк:

– Врата Ада! Могу побиться об заклад: Конкере здесь уже нет.

– Стас… – пробормотал Василий Никифорович.

– Парень решил испытать синкэн на заклятии, удерживающем Монарха в его тюрьме. И ему удалось его нейтрализовать.

– Ещё не факт…

– Только синкэн-гата способен пробить магическую стену, сооружённую когда-то Ангелами «розы».

– Но тогда где он? Где Маша?

Самандар не ответил. Он мог только предполагать, что случилось с бывшим оруженосцем Воина Закона, и предположения эти не вызывали оптимизма.

– Пойдём туда?

Василий Никифорович поёжился: этот мир отнимал энергию у любого живого существа, поэтому казалось, что равнину пронизывает леденящий ветер.

– Мы достигли физических и умственных пределов, Вахид. Чтобы идти дальше, нам надо избавиться от самих себя.

– Соболев же сохранил своё человеческое тело.

– Только для контактов с нами. Дальше нам пути нет. Возвращаемся.

– Куда?

– Домой.

– Может быть, все-таки рискнём?

– Сам только что корил меня за риск. Нам нужны спутники: Иван Терентьевич, Уля, Юрьев – если мы его найдём, Хранители, если кто-то из них согласится присоединиться к нам. Вдвоём мы дорогу в Ад не осилим. Но если Монарх Тьмы вырвался на свободу… представляешь, что может произойти?

Взгляды мужчин встретились.

Они хорошо понимали друг друга без слов.