Смерч Головачев Василий

– Не понимаю…

«Вы слишком самостоятельны, потомки тараканов, и также агрессивно непредсказуемы. Пора делать новое Изменение».

– Ты хочешь… нас уничтожить?!

«Трансформировать. Интересно, сможете вы сохранить вид, сделавшись такими же маленькими, как нынешние муравьи. Но кого-нибудь из вас я оставлю для контроля за процессом. Будешь полезен, я оставлю тебя».

Меринов облизнул пересохшие губы.

– Я всегда… был полезен… я делал то, что ты приказывал…

«Продолжай в том же духе».

– Что прикажешь?

«Пока работай самостоятельно, я занят расчисткой плацдармов. Жди».

– Мне кое-что нужно… для более точного и быстрого исполнения твоих заданий.

«Конкретнее».

– Синкэн-гата, устранитель препятствий… другие Великие Вещи…

Кот-призрак открыл пасть, показывая почти человеческую улыбку.

«Нейтрализатор высших непреодолимостей уже у меня, он тебе не понадобится. О каких других Вещах идёт речь?»

– Ну, я знаю, что существует Иерихонская Труба… ещё её называют Свистком…

«Свисток – это система вызова Изначально Первого, она тебе тоже ни к чему».

– Тогда Книга Бездн, называемая также Бибколлектором, Щиты Дхармы, то есть Высшей Защиты… Интегратрон или Врата наслаждений…

«Ты вполне можешь обойтись и без них, имея тхабс».

– Укажи хотя бы, в каком из МИРов они находятся, я завладею ими сам.

«Тебе придётся сражаться с Хранителями».

– Это моя проблема.

«Интегратрон хранится в МИРе Ликозидов, под районом Москвы, который вы называете Строгино».

– Под Троице-Лыковской церковью? – удивился Марат Феликсович. – Но я там был неоднократно и видел лишь саркофаг царя Ликозидов…

«Он открыт лишь в определённый момент времени – в прошлом. Это секрет Хранителей. Все Великие Вещи Мира, оставшиеся им в наследие, хранятся не только в определённой точке пространства, но и в определённом моменте времени».

– Как же к ним подобраться?

«У тебя есть тхабс».

– Но я не…

Кот-собеседник сверкнул ставшими ярко-красными глазами, потерял чёткие очертания, превратился в ноутбук. На экране компьютера всплыла алая надпись: «Я скоро приду!» – потекла каплями, собралась в алого паучка, погасла.

Меринов выругался, откинулся на спинку стула, чувствуя странную усталость, будто он не меньше часа рубил дрова. Выключил ноутбук. Проговорил вслух:

– А ведь ты чего-то боишься, дьявол, раз отказываешься дать мне доступ к Вещам. Интересно, если ты реализуешь новое Изменение, кем я буду править? И на хрена мне это нужно?

В кабинет заглянула Инна:

– Вы меня звали, Марат Феликсович?

Меринов очнулся.

– Заходи.

Через минуту они сжимали друг друга в объятиях на толстом, ворсистом, роскошном ковре посреди кабинета…

Мелешко не отвечал, и Марат Феликсович позвонил своему помощнику в Думе:

– Лёва, где Константин?

– Не знаю, Марат Феликсович, – виновато отозвался Лев Виссарионович Столин, прозванный Сталиным за сходство с прототипом. – Я его со вчерашнего утра не видел.

– Найди, он мне нужен.

– Слушаюсь. Когда вас ждать в Думе?

– Не знаю, планы изменились. Я хочу провести эксперимент сегодня, часа через два. Предупреди Симона.

– Будет сделано.

Меринов бросил мобильник на стол, глянул на часы. После разговора с Монархом он действительно изменил планы на день и теперь хотел проверить работу «Большого глушака», способного гасить сознание целых коллективов людей, а также отсасывать у них энергию. Комплекс «отсоса» был смонтирован в самом высоком здании Сити-центра, где у Меринова тоже была своя резиденция, и знали об этом всего три человека, принимавшие участие в разработке системы зомбирования. Строители и монтажники, устанавливавшие её в здании, понятия не имели, чем занимались, считая, что монтируют аппаратуру телецентра. К тому же все они были закодированы и вскоре после монтажа все как один забыли о своей работе.

– Поехали, – сказал Меринов, появляясь в холле коттеджа, играющем также роль приёмной.

Инна с готовностью выскочила из-за столика с пластиной ноутбука и селектором связи. Прижалась к нему горячим телом. Она была ненасытна, как пантера, и могла заниматься сексом несколько часов кряду. Но Марат Феликсович уже утолил утренний сексуальный голод и думал о другом.

– Не мешай.

Секретарша мгновенно превратилась в деловую женщину, перестала соблазнять шефа своими прелестями, распахнула входную дверь.

– Куда едем?

– В Сити.

Охранник, предупреждённый об отъезде хозяина, подогнал агрессивного вида «Кадиллак STS-V» цвета «платиновой седины». Инна села за руль, включила CD-чейнджер: Меринов любил слушать громкую ритмичную музыку.

Водила автомобиль она по-мужски решительно и нагло, профессионально, часто нарушая правила. Но инспекторы ГАИ машины Меринова, снабжённые депутатскими «опознавалками», не останавливали.

Свистнул мобильник.

Инна приглушила музыку, реагируя на всё происходящее в «сфере охраны» с похвальной быстротой.

Меринов поднёс трубку к уху.

– Прошу прощения, Марат Феликсович, – послышался подобострастный голос Столина. – Через час будет голосование по законопроекту «Б». Вы будете?

Меринов хотел ответить «буду», и в этот момент вдруг в голову пришла идея испытать кодон-систему «Большого глушака» на депутатах Думы. Законопроект, о котором шла речь, представлял собой базовую стратегию государства в области национальной безопасности, и его надо было «завалить», поскольку он не устраивал главного кукловода Думы – самого Меринова.

Законопроект этот предложил секретарь Совета безопасности Фоменко, разработавший систему вполне определённых критериев оценки безопасности страны, в которую входили системный подход к защите экономики, устранение диспропорций в развитии регионов, увеличение финансирования российского научно-технического потенциала, решение демографической – в первую очередь – и экологической проблем, а также борьба с терроризмом. В основе всех этих проблем лежал объективный спад доверия граждан ко всем структурам власти и государственным институтам, а ликвидация проблем выбивала почву из-под ног противников России, первым из которых был Марат Феликсович Меринов.

– Лёва, я занят, – сказал он. – В двенадцать часов будь готов покинуть зал заседаний.

– Зачем?

– Не задавай глупых вопросов.

– Хорошо, – после паузы ответил Столин, панически боявшийся шефа.

– Вы хотите нанести пси-удар по Думе? – улыбнулась Инна.

– Догадливая, – проворчал Марат Феликсович, несколько озадаченный прозорливостью секретарши. Конечно, у него был разработан план экспериментов по зомбированию населения, в который входило тестирование системы на коллективах школ, общежитий высших учебных заведений, театров, заводов, станций метро, воинских частей, но можно было начать и с Государственной Думы, в зале заседаний которой иногда собиралось более трёхсот человек.

Комплекс «Большого глушака» занимал почти весь двадцать девятый этаж здания-иглы Сити-центра. Охранялся он скрытно, как и другие объекты, принадлежащие Рыкову-Меринову. Программировал его и отлаживал Симон Степчук, доктор биологических наук, специалист в области полевых взаимодействий, ученик знаменитого своими экспериментами с омоложением академика Гаряева. В середине девяностых годов прошлого века он уехал в Канаду, оказавшись невостребованным на родине, где и отыскал его кадровый вербовщик Рыкова, предложив вернуться в Россию на любых условиях. Симон (его редко называли по имени-отчеству – Симон Потапович) согласился и с тех пор работал в лабораториях Рыкова, позже – Меринова, принимая участие в доработке суггесторов «удав» и «пламя». Он был редкостным трудоголиком, энтузиастом дела, мог сидеть за компьютером по десять дней кряду, не выходя из лаборатории, а главное, никогда не интересовался, где и для чего будут применяться созданные им устройства. Ему был важен результат, а не последствия применения того или иного прибора.

Меринова и его спутницу охрана самого высокого в Европе здания пропустила без досмотра и контроля. Ему достаточно было бросить взгляд на охранников, контролирующих вестибюль здания, чтобы те потеряли к нему всякий интерес. Однако с изменением внешности он изменил и имидж, предпочитая, чтобы его узнавали и реагировали, как на появление президента. Что, собственно, и происходило каждый раз, когда «Кадиллак» заместителя председателя Думы въезжал в подземный паркинг здания-иглы.

Поднялись на двадцать девятый этаж.

Вежливый молодой человек в синей униформе (формально он работал на БОКС – Бюро охраны коммерческих структур, неформально – служил бойцом манипула охраны Меринова) привстал за кольцевым столиком монитора, открыл дверь в круглый холл этажа с рядом кремового цвета дверей. Марат Феликсович вошёл в дверь с табличкой «Оперслужба БГ».

Помещение за дверью было невелико и представляло компьютерный терминал, позволяющий его хозяевам работать в параллели с мощными вычислительными системами большинства научных институтов страны. Все пять столов с объёмными дисплеями были заняты мужчинами и женщинами в белых халатах, с ажурными шлемами на головах. Ни один из операторов не посмотрел на гостей и не поздоровался. Люди были заняты делом.

В углу помещения открылась ещё одна неприметная дверь.

Меринов и секретарша прошли дальше, приостановились на галерее, опоясывающей центральный зал этажа со сложной многохоботной установкой в центре, сверкающей стеклом, хромированными деталями, золотыми гофрами и ослепительно белым фарфором ажурных конструкций. Это и был «Большой глушак», генератор пси-излучения, способный посылать зомбирующий луч в любую точку города и даже в другие города страны, а также «отсасывать» пси-энергию объектов, попавших под луч. По залу ходили люди в бежевого цвета халатах, но до галереи не долетал ни один звук: работала особая система защиты помещения, не позволявшая его прослушивать ни одному существующему аудиосканеру.

– А это что такое? – спросила Инна, завороженная зрелищем.

Марат Феликсович проследил направление руки спутницы, указывающей на устройство, похожее на ствол пушки, обмотанный фарфоровой спиралью.

– Осциллятор.

– Он стреляет?

– Он возбуждает особое поле, спин-торсионное.

– Зачем?

– Чтобы сформировать луч и фрустировать сознание любого человека.

– Он и меня может… фрустировать?

Меринов усмехнулся.

– Хочешь испытать?

Инна повела плечиком, покосилась на патрона.

– Лучше не надо.

За спиной Меринова появился мужчина в белом халате, с покатыми плечами борца. Голова у него была круглая и выбритая до зеркального блеска. Черные глаза под мощными мефистофельскими бровями смотрели с мрачной неприветливостью, будто он был недоволен прибытием гостей. Это и был руководитель лаборатории Меринова Симон Степчук.

– Всё готово, Марат Феликсович.

– Идёмте.

Они вернулись в операторскую, миновали ряд дверей и зашли в помещение с одним столом и терминалом компьютера «Марк III». У стола стояли всего два стула, напротив каждого свисали с необычной формы кронштейнов мозаично-ажурные шлемы для прямого подключения оператора к виртуальной операционной зоне компьютера.

Симон указал на стул с мягкой спинкой, подождал, пока руководитель проекта займёт место, сел рядом. Инна осталась стоять за спиной босса.

Симон натянул на голову шлем, кивнул соседу.

Маршал Сверхсистемы взялся за шлем, и в этот момент сверчком засвиристел мобильник. Звонил Столин:

– Марат Феликсович, Мелешко нашли.

– Что значит – нашли? – не понял Меринов.

– В парке Сокольники. Ничего не соображает, не разговаривает, состояние полной прострации. С ним был лейтенант Шнур, он утверждает, что на них напали какие-то седые старцы… и больше он ничего не помнит.

Лицо Меринова изменилось, пальцы руки, держащей трубку телефона, скрючились.

– Седые старцы?

– Так точно, хотя он их почти не помнит. Взяли Костю и Шнура внаглую, прямо в Думе, на служебном выходе.

– Внаглую… – Узкие губы Меринова побелели, глаза сузились. – Так работали только мои давние знакомцы… но они уже год как сошли со сцены…

– Кто?

– «Чистильщики».

– Какие чистильщики?

– Всё, Лёва, потом поговорим. Где они?

– Шнур на базе, с ним возится Вахтанг, Мелешко в больнице.

– Заседание началось?

– Как раз сейчас будут обсуждать законопроект.

– Уходи из зала.

– Слушаюсь, Марат Феликсович.

Меринов отключил телефон, повернул голову к Инне.

– После эксперимента немедленно займёшься Костей Мелешко и Шнуром. Есть подозрение, что на них вышли… мои злейшие друзья. Но если это они…

– Хорошо, Марат Феликсович.

– Заводи трактор, – кивнул Меринов Симону.

Над круглым столом монитора встал столб светящегося воздуха, превратился в прозрачный, «стеклянный», зеленоватый стакан диаметром в один метр.

С потолка на сидящих за столом людей опустилась многосегментная антенна в форме пирамиды.

Под пальцами Симона засветилась наклонная панель управления монитором, каждая ячейка которой служила сенсором включения определённых информационных файлов.

Очки шлема на голове Меринова посветлели, стали прозрачными, и целевые крестик и колечко на их стеклах как бы повисли в воздухе, повинуясь движениям глазных яблок оператора.

Внутри «стакана» – объёмной операционной зоны компьютера – возникла карта Москвы.

– Объект? – проклюнулся сквозь глухую вату наушников голос Симона.

– Госдума, – ответил коротко Марат Феликсович.

Карта Москвы, видимая как бы со спутника, изменила ориентацию, центр столицы скачком вырос в размерах, распался на здания, улицы и площади. Стали видны крыши новой гостиницы «Москва» с десятком разнокалиберных антенн и здания Государственной Думы на Красной Пресне, на месте стадиона «Асмарал», с ещё большим количеством антенн. Затем весь объём экрана занял светящийся зеленоватый скелет главного корпуса Думы.

– Координаты?

– Второй этаж, зал заседаний.

Симон, нисколько не озабоченный происходящим, шевельнул пальцами над виртуальной клавиатурой компьютера.

Алыми линиями обозначился контур зала заседаний на втором этаже Думы.

– Какой режим?

– Сначала подавление воли, потом «отсос».

– Мы ещё не включали машину в режим «отсоса».

– Вот и попробуем.

Воздух в комнате словно загустел, превратился в желе. Это включилась линия обратной связи с генератором излучения «Большого глушака». В душе Марата Феликсовича на мгновение шевельнулся страх: он вспомнил бой с Посвящёнными в Битцевском лесопарке. Тогда их силы были примерно равными, и Рыкову на всю жизнь запомнилось струнное гудение воздуха в потоке пси-выстрела, который заставил его отступить. Однако времена изменились, теперь он и сам мог повелевать природными полями и пси-излучением не хуже любого генератора. Но «Большой глушак» здорово увеличивал его возможности.

В столбе видеообъема откололась часть изображения, показав внутри Сити-центр со зданием-иглой. В центре здания загорелся красный огонёк, от него к зданию Думы протянулся оранжевый лучик.

– Связь, – бросил Марат Феликсович.

На стене помещения перед сидящими людьми налился жемчужным свечением метровый плоский экран, протаял в глубину, показывая зал заседаний Государственной Думы со стороны председательского подиума. Зал был заполнен всего на треть, количество участвующих в заседании депутатов до трёхсот не дотягивало.

– Мы готовы, – посмотрел на патрона Симон.

– Начинай.

– Первая фаза!

За стеной комнаты лязгнуло. Тихо вскрикнула Инна, вцепившись в спинку стула, на котором сидел Меринов.

Лучик света в объёме экрана, соединявший здание-иглу и Думу, на мгновение стал толще и ярче.

И тотчас же в зале заседаний Думы установилась полная тишина. Депутаты замерли на местах, а те, что ходили по рядам, опустились на пол, будто их выключили. Депутат, выступавший с трибуны, замолчал на полуслове, вытаращил глаза, медленно опустил голову на трибуну.

– Дальше! – нетерпеливо потребовал Меринов.

– Фаза два, – пробормотал Симон, поглощённый зрелищем внезапно потерявших волю депутатов; видимо, на него тоже произвел впечатление факт прямого пси-воздействия на достаточно большую группу людей.

По залу пронёсся общий вздох. Депутаты зашевелились, подняли головы, продолжая оставаться в состоянии оцепенения.

– Лёва, зайди в зал, – включил мобильник Марат Феликсович. – Задействуй процедуру голосования.

В зале появился невысокий толстый человечек с лысиной на полчерепа, в сером костюме. Он повозился за столом председателя собрания, нервно оглядываясь по сторонам, и на сцене загорелся экран голосования.

– Предлагаю законопроект отклонить, – сказал Столин в микрофон жидким голоском. – Вернуть на доработку. Голосуйте!

На экране вспыхнули зелёные цифры: двести девяносто три – за предложение, ноль – против, пятьдесят семь – не присутствует.

– Хорошо, – сказал Меринов с удовлетворением. – Теперь «отсос».

– Фаза три! – бросил возбудившийся Симон; чёрные глаза его горели, в них плавились жадный интерес и фанатическая сосредоточенность на деле.

– Там же Лёва, – напомнила Инна.

– Ничего с ним не случится, – отмахнулся Меринов.

За стеной лязгнуло еще раз.

Лучик света, соединявший здания Думы и Сити-центра, стал фиолетовым.

И тотчас же в голову Марата Феликсовича хлынул прозрачный лунный свет, разбежался горячими струйками по жилам, заставил трепетать мышцы в удивительном экстазе! Он вздрогнул, восхищённо выругался, широко раскрывая глаза. Захотелось немедленно что-то сделать: подпрыгнуть, проломить стену ударом кулака, разбить вдребезги аппаратуру лаборатории, убить кого-нибудь, закричать, чтобы все оглохли! Выкачанная из депутатов пси-энергия клокотала в нём, как лава в жерле вулкана, переполняя сердце и душу, доставляя неизъяснимое удовольствие! Он сорвал с себя шлем, смял его в руках как бумажный лист!

– Отсечка! – дрожащим голосом скомандовал Симон.

Лучик в экране погас. Депутаты в зале заседаний все как один потеряли сознание.

Взгляд Марата Феликсовича упал на секретаршу, изумлённую происходившими с шефом метаморфозами. Он протянул к ней руки, встал, начал срывать с неё одежду.

Симон снял свой шлем, глядя на руководителя проекта с любопытством и недоверием. Таким он его ещё не видел. Хотя понимал, что энергия, полученная шефом, требует выхода, и секс был самым доступным и безопасным средством её погасить.

– Вон! – хрипло выдохнул Меринов. – Пошел!

Симон нажал клавишу отбоя программы и бочком выскочил за дверь.

Эксперимент закончился.