Огненная Энна Хейл Шеннон
— Лучше сдавайся! — сказал он.
Энна еще не совсем окоченела, но у нее не было запаса тепла для атаки. Вот если бы он подошел поближе…
«Нет-нет! — возразила она самой себе. — Я не могу посылать огонь в человека!»
— Я сказал, сдавайся! — повторил мужчина.
«Но если я этого не сделаю, то умру…»
Ее охватило безумное желание остаться в живых, и она осознала, что именно это желание создает тепло, потому что оно тут же толкнуло ее изнутри, стремясь превратиться в огонь.
«Сделай это. Подожги его».
Похоже, у нее не оставалось выбора. Если бы она была не одна…
Мужчина подходил все ближе. Энна уже ощущала его. Задохнувшись, она втянула в себя тепло, исходившее от кожи мужчины и клубившееся вокруг его головы. И вдруг поняла, что, если пожелает, может добыть больше. Она продолжала впитывать тепло, как будто тянула за веревку, а за другой ее конец держался кто-то еще и тащил на себя, но Энна дернула сильнее — и почувствовала, что достала тепло, не бывшее свободным, тот жар, что жил в коже и под ней… Мужчина судорожно вздохнул. Энна поглотила тепло — и швырнула его обратно, но уже в новом, безупречном виде.
Мужчина закричал. Горло Энны забило дымом. Кашляя, она развернулась и побежала.
Она не оглядывалась, боясь увидеть его, боясь, что если посмотрит, то картина горящего человека отпечатается в ее сознании и она уже никогда не сможет ее забыть. Но то, чего она не могла видеть, все равно стояло у нее перед глазами: оранжевые языки пламени пожирают одежду мужчины, облизывают его лицо, поднимаются к глазам… Энна тряхнула головой и попробовала сосредоточиться на сиюминутном: на темноте впереди, на замерзшей траве, хрустевшей под ее ногами, на ощущении, что прямо у нее за спиной происходит нечто ужасное и если она хоть чуть-чуть повернет голову, то обязательно увидит…
Наконец она добралась до Мерри и поскакала на северо-запад, прижимаясь к теплой шее кобылы. Девушка окоченела от страха и оттого, что создала огонь и ползала по холодной земле, ей хотелось почувствовать настоящее, живое тепло, и она зарылась пальцами в гриву лошади.
Мерри неслась галопом, и Энне казалось, что внутри у нее все дребезжит. Она быстро сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь очистить легкие, но запах дыма прилип к ее коже, как жирная грязь. Энна прищурила глаза от холодного ветра и крепче прижалась к лошади. Она ведь давала клятву никогда не посылать огонь в человека — и не сдержала слова. Девушка старалась думать о Лейфере, а не о том, что только что сделала. Ощущение чего-то ужасного, оставшегося за спиной, не покидало ее всю долгую дорогу.
Она приехала в Остекин сразу после рассвета, спешилась у западных ворот и медленно повела лошадь в конюшню.
— Идем, сладкая моя, — говорила Энна, поглаживая гриву лошади. — Идем, ласковая.
Мерри сонно заржала, и Энна остановилась, обхватила ее за шею и зарылась лицом в гриву. Приятно было чувствовать рядом друга. Эта лошадка была таким храбрым, терпеливым существом, она готова была отправиться в холодный ночной мир, рискуя нарваться на невидимый ливень стрел и копий.
«Я тоже храбрая», — подумала Энна, словно маленькая девочка, нуждающаяся в утешении.
Она отмахнулась от конюха и сама занялась лошадью: расседлала ее, повесила сбрую на крюк и с величайшей тщательностью расчесала шерсть Мерри. Эта работа казалась единственной возможностью успокоиться. Даже если она сожжет все шатры вокруг Айболда, это не заставит тирианцев уйти с земли Байерна, и к тому же она нарушила данное себе обещание — подожгла человека. Ничего-то у нее не вышло…
Энна отвела кобылу в стойло и обнаружила там Рейзо, свернувшегося в углу, на груде свежей соломы.
— Рейзо? — Энна устало провела ладонью по лицу.
Рейзо кашлянул во сне, потом вдруг вскочил и увидел ее.
— Энна!
— Рейзо, кобыла сейчас заснет. Можно ей вернуться на свое место?
Рейзо поспешно встал и вышел в проход. Соломинки, торчащие в его вздыбленных волосах, угрожающе покачивались, когда Рейзо двигался.
— Энна, ты не разведчица.
— Официально — нет.
Энна завела Мерри в стойло и снова погладила ее, избегая взгляда Рейзо.
— Знаю. То есть я думал, что ты могла бы ею быть, но Тейлон взял меня в свой отряд разведчиков, и я его спросил, и он ответил, что конечно же нет.
— Конечно же нет, лесная деревенщина. Они никогда не позволят женщине из Леса шпионить в пользу Байерна.
— Но Изи-то это позволено. Тейлон сам ее просил.
— Ну да, разумеется.
Хорошо бы Изи была рядом с ней. Какое содружество ветра и огня они могли бы создать! Но ее связь с лучшей подругой ослабела, военное предсказание давило тяжелым грузом, а взятая на себя Энной задача оказалась жестокой и бессмысленной. Девушка тяжело опустилась на солому.
— Знаешь, Рейзо, я не слишком хорошая подруга.
— Энна!.. — Голос Рейзо был полон тревоги и надежды, и Энна подняла голову. — Разведчики принесли вести из Айболда. Я слышал вчера вечером. Один из деревенских рассказал нашему человеку, что огонь снова горел. И он здорово всех напугал.
— Вот как?
Рейзо многозначительно посмотрел на нее:
— Понимаешь, Тейлон считает, что это слухи или просто совпадение. Но если он узнает, что это сделал кто-то из его подчиненных, даже не представляю, что и будет. Он взбесится, потому что это нарушение мирного соглашения, ты же знаешь. Но я думаю, что кто-то из нашего лагеря действительно потихоньку выбирается из города, чтобы поджигать тирианские шатры.
«Если бы только шатры…» Желудок Энны сжался при мысли о том караульном.
— Да, я знаю.
Энна крепко сжала губы, мысленно взвешивая две возможности: нарушить обещание и рассказать обо всем Рейзо — или продолжать все на свой страх и риск, как прошедшей ночью. Если бы Рейзо помог ей избежать сжигания людей, стоило бы ради этого нарушить слово?
— На самом деле ты меня не спрашиваешь, да? Ты уже догадался.
— Ну что ты, — возразил Рейзо с притворной искренностью. — Я просто поджидаю возвращения каждого всадника и спрашиваю, не он ли поджигает лагеря тирианцев.
— Да-да, конечно, — усмехнулась Энна.
Она закопалась в чистую солому, как в одеяло, и рассказала Рейзо обо всем с самого начала: о том, как она прочитала пергамент, как поклялась не сжигать людей, а потом и о военном предсказании.
— Помнишь последний момент их схватки? — спросила она. — А я очень хорошо помню. Я все еще вижу, как меч тирианца опускается на грудь Финна. Я знала, каков будет исход войны, если я не вмешаюсь.
Рейзо кивнул. Пока Энна говорила, он молча слушал, выковыривая сучок из деревянной перегородки. Но теперь он медленно произнес:
— И тебе нужна моя помощь.
— Мне нужна еще одна пара глаз, — ответила Энна. — Огонь очень силен, но я думаю, что могу с ним совладать и сделаю это лучше, чем Лейфер, однако прошедшей ночью мне пришлось… Я почти потеряла власть над огнем, а может, и потеряла, и тут за мной кто-то погнался… — Энна глубоко вздохнула. — Я хочу, чтобы кто-нибудь следил не только за врагами, но и за мной, не позволял мне заходить слишком далеко.
Рейзо задумчиво нахмурился.
Помолчав, Энна продолжила:
— Я прошу об этом тебя, потому что у тебя хватило чутья самому обо всем догадаться. У тебя хороший глаз, и ты разведчик, ты можешь найти способ проникнуть в захваченный город, а там от меня было бы больше пользы.
Прикусив губы, Энна ждала ответа. Наконец Рейзо посмотрел на нее.
— Что? — спросил он. — Что означает этот твой взгляд? Ты ведь не подшучиваешь надо мной?
— Рейзо, о чем ты? Я жду твоего ответа!
— Вот как? Ты ведь знаешь, что я отвечу. Конечно, мы должны это сделать. Я просто думал о том, как объяснить все Тейлону, но раз ты настаиваешь на секретности, то, наверное, я и не стану ничего объяснять. Как бы то ни было, я уверен, что он бы согласился: это куда лучше, чем простая разведка. — Рейзо улыбнулся и прижал к сердцу кулак. — Отлично, Энна! За Лес! За Байерн! Но вообще-то, должен признаться, что первым делом я подумал вот что: если я вдруг стану героем, Беттин пожалеет о том, что выбрала Оффо, а?
— Ха!
Взгляд Рейзо просветлел от какой-то новой мысли, и он радостно улыбнулся:
— И разве мы не будем гордиться, когда все эти белые шатры рванут обратно в Тиру, а весь Байерн будет повторять наши имена и кричать: «Слава лесным людям! Ура Рейзо! Ну и Энне тоже!»
Энна покачала головой:
— А если они не узнают наших имен?
— Неважно. Все равно мы будем чувствовать себя как живая легенда, как сказка, вроде тех, что сочиняла для нас Изи. С хорошим концом.
— Хм, — с сомнением протянула Энна. — Насколько я помню, не все ее сказки кончались хорошо.
— Но не наша, — уверенно заявил Рейзо. — Вот увидишь.
— В таком случае, Рейзо, если ты станешь героем, найдется множество других девушек, кроме Беттин. Если мы преуспеем, то, пожалуй, даже я захочу подмигнуть тебе.
Рейзо скорчил гримасу, и Энна расхохоталась и с силой хлопнула его по руке. В ее груди зародился свет надежды.
Глава десятая
— Фолкмар. — Рейзо показал на карте город к юго-востоку от Айболда. — Сегодня утром Тейлон дал мне задание. Через два дня я должен вернуться с донесением. Вот я и подумал, что это подходящий случай.
Энна кивнула. Она провела в Остекине неделю, ожидая Рейзо. И уже чувствовала, как жар покалывает кожу. Тепло сопровождало ее везде, как хохот детишек, стащивших конфету из бабушкиного кармана. Но теперь она наконец могла взяться за дело.
Они с Рейзо встретились в тот день примерно в трех милях к востоку от Остекина. Завидев Энну, юноша помахал рукой, но тут же снова схватился за поводья и подозрительно посмотрел на своего коня. Энна засмеялась: они с Рейзо были парочкой лесных подростков, которые рыскали по окрестностям с тайным заданием, важно восседая на лошадях.
— Из-за своего торчащего хохолка ты похож на петуха с гребешком, да и руками машешь, словно крыльями.
Рейзо проворчал:
— У тебя больше опыта верховой езды, чем у меня.
— Я думала, тебе это нравится. На лошади ты становишься в три раза выше ростом.
— Давай-ка лучше поспешим.
Энна последовала за Рейзо сначала на восток, потом на юго-восток. Низко висевшее солнце отбрасывало вперед их тени, и Энне чудилось, что она гонится сама за собой и постоянно отстает. Она почувствовала себя гораздо лучше, когда солнце село и они опять очутились под покровом темноты. В такие моменты мир казался грустным и лишенным света и тепла, он как бы страстно желал вспыхнуть огнем.
Путь до Фолкмара был долгим, и Рейзо сделал остановку в лощине, образованной цепью невысоких холмов. Они спали в маленькой серой палатке, рассчитанной на одного человека. Энна не решилась разжечь костер, опасаясь, что поблизости могут оказаться разведчики Тиры. И ночью, проснувшись оттого, что у нее от холода онемели ноги, она сонно собрала исходившее от Рейзо тепло, стараясь не взять ничего из живого тела. Она обнаружила, что может впитывать малые порции тепла не для создания огня, а просто чтобы послать это тепло в окоченевшие пальцы рук и ног. Сначала их начало пощипывать, потом в них запульсировала кровь, и они согрелись настолько, что Энна смогла заснуть. Она закрыла глаза, и под ее веками заплясали оранжевые и красные огни.
Утром Рейзо показал Энне синий тирианский мундир и кожаную безрукавку:
— У меня два комплекта, взял у пленников. Завтра мы проскочим туда.
— Так легко? — недоверчиво спросила Энна, вспоминая свою неудачную попытку пробраться в Айболд и сожженного стража.
— Нам куда легче проникнуть в их лагерь, притворившись тирианцами, чем тирианцам попасть в Остекин, — по крайней мере, так считает Тейлон. Боевые сотни Байерна формируются в деревнях, где все друг друга знают. Но в Тире армия создается по-другому. У них в одном шатре могут оказаться парень с юга и парень с побережья, так что любой чужак может подойти к их костру, а они и внимания не обратят.
Они снова поскакали по широким пустынным равнинам, миновали лес, и наконец Энна увидела крыши Фолкмара по другую сторону от раскинувшихся на равнине белых шатров. Энна понимала, что, если им с Рейзо придется сказать больше чем одно-два слова, байернский акцент — хуже того, сильный лесной акцент — моментально их выдаст. А если кому-то придет в голову присмотреться к ней повнимательнее, то даже в рейтузах и кожаном шлеме она едва ли сойдет за юношу.
Никто не остановил их, когда они приблизились, сжимая поводья так крепко, что у обоих посинели пальцы. Энна оглядела суетливый лагерь и увидела нескольких пленных городских женщин. У всех у них на талии были повязаны полосы синей ткани, вроде ярлыков, которые вешают на скотину, чтобы любой мог узнать, кто ее хозяин.
Рейзо, судя по всему, запоминал планировку лагеря и прикидывал примерное количество солдат. Его взгляд метался из стороны в сторону, губы слегка шевелились, как будто он беззвучно считал. Энна тяжело сглотнула, борясь с дрожью; все ее тело напряглось, кровь быстрее побежала по жилам. Энна вдруг осознала, что много дней подавляла мысли об огне, но теперь, когда то, что можно поджечь, находилось так близко, тепло кружило возле нее, словно стая птиц. Уже одно то, что Энна видела перед собой цель, приносило ей облегчение и волновало.
Впереди находилась деревянная стойка, на которую опирались десятки копий. Рядом были сложены кожаные доспехи. Это было куда лучше, чем шатры где-то на краю лагеря. Разница существенная.
Они с Рейзо подобрались ближе. Энна попыталась сообразить, как далеко она может послать обжигающий жар, сколько тепла потеряется по дороге и достаточно ли его останется для того, чтобы запылал большой огонь, такой, что захватил бы и кожаные доспехи. Она решила, что надо подобраться немного ближе, и пустила Мерри быстрее. Кобыла, похоже, так же тревожилась, как и всадница.
— Куда это вы направляетесь?
Добродушного вида солдат с копьем караульного смотрел прямо на них. Энна и Рейзо переглянулись, и Рейзо кивком указал вперед.
Солдат посмотрел на них, прищурившись:
— Как называется ваш отряд?
«Попались», — подумала Энна. Как же выпутаться? У нее имелось только одно оружие. Рейзо открыл рот, словно собирался ответить, произнести какое-то название…
— Смотри! — выпалила Энна и махнула рукой.
Тирианский солдат обернулся, чтобы посмотреть, куда она показывает. Энне нетрудно было собрать окружающее ее тепло и отыскать еще больше, ведь вокруг толпилось такое множество тел, и светило солнце, и потрескивали лагерные костры… Жар разгорелся в ее груди, вызывая боль облегчения, как будто ей вырвали больной зуб. А высвобождение было и того лучше. Прежде чем солдат успел обернуться, прежде чем его взгляд остановился на стойке с копьями, те запылали. Огонь охватил и груду кожаных доспехов. Мужчины помчались за водой. Женщины-служанки застыли, наблюдая.
Энне и Рейзо пришлось ехать дальше не спеша, чтобы не привлекать к себе внимания. Энна это понимала. Но оттого, что она подожгла копья, в ней вспыхнуло желание сделать больше, и она не могла не отвечать на призыв тепла. Ее окружали вражеские шатры и горы припасов. Здесь она могла показать, на что способна, приблизить конец войны. Однако Энна обещала себе быть осторожной и не позволять огню разгораться так, как позволил Лейфер. Она так крепко сжимала поводья, что у нее заболели пальцы. Понадобились все ее силы, чтобы не обращать внимания на огонь, не сводить глаз с затылка Рейзо и направлять Мерри к краю лагеря.
Оказавшись по ту сторону белых шатров, они сначала пустили лошадей рысью, а когда напряжение мышц и нервов достигло предела, помчались во весь опор. Энна начала икать в такт шагу кобылы, а через мгновение обнаружила, что всхлипывает. Девушка глубоко вздохнула и смахнула слезы со щек. Прижав кулак к груди, она поскакала еще быстрее. Ветер отогнал цеплявшееся к ней тепло, а быстрая скачка помогла забыть о неиспользованном огне.
Эту ночь они провели в той же самой лощине. Энна ожидала, что Рейзо будет торжествовать после удачной вылазки и бегства, но он был куда мрачнее обычного, пока готовил еду и ставил палатку. После ужина у костра Рейзо наконец заговорил:
— На обратном пути ты выглядела очень расстроенной.
Энна пожала плечами:
— Было немного хуже, чем я ожидала, но я все сделала правильно.
— Ты говорила, что тебя это беспокоит, — продолжил Рейзо. — Но я был так занят, подсчитывая солдат и стараясь убедительно выглядеть в краденом шлеме, что до самого последнего момента даже не замечал тебя.
— Все в порядке, я со всем справилась.
Рейзо кивнул:
— И все-таки я думаю, нам нужен кто-то третий. Я далеко не лучший мечник и не могу быть хорошей охраной, пока веду разведку, так что в следующий раз я прихвачу кого-нибудь, достойного доверия.
Энна уже собиралась возразить, но ей не хотелось, чтобы Рейзо подумал, будто она пренебрегает осторожностью, так что она просто повела плечом:
— Но это должен быть действительно надежный человек.
Энна искала себе занятия целую неделю и еще два дня. Она занималась стиркой, как женщина, истосковавшаяся по работе. Когда вода для стирки оказывалась слишком холодной, а рядом не было никого, кто мог бы услышать шипение, Энна выпускала в воду тихие пузырьки огня. Он согревал ей руки и давал маленькую вспышку наслаждения. Но и то и другое быстро проходило. В сравнении с опасностью и значимостью ее огненных рейдов все остальное выглядело слишком мелким.
Иногда, чтобы размять спину, Энна отправлялась в лагерь, каждый раз надеясь увидеть Рейзо, который многозначительно кивнет ей, намекая, что пора им двигаться дальше.
— Терпение, — твердила себе Энна, почесывая руки и отказываясь воспринимать давившее со всех сторон тепло.
Но она не могла забыть о том, что лагерь тирианцев находится совсем недалеко на юге. Осознание их присутствия стало постоянным, оно походило на занозу, застрявшую в спине, в таком месте, куда не дотянуться.
В поисках Рейзо она осмотрела одно из расположений лесных сотен, потом быстро повернулась — и наткнулась на грудь какого-то солдата.
— Откуда ты взялся? — спросила она и вдруг поняла, что перед ней стоит Финн.
Энна никогда прежде не замечала, что он высок ростом, а грудь у него крепкая, как лесная сосна.
Финн сделал шаг назад, смахнул со лба темные волосы.
— Извини. Это я виноват. Слишком близко подошел. Засмотрелся на… на твой фартук. Красивый желтый цвет.
Энна провела ладонью по влажному, испачканному фартуку и рассмеялась:
— Спасибо, Финн. Я сама его красила.
— Мм… — Финн опустил глаза. — Я помогал маме красить вещи в теплую погоду.
— Знаю. Однажды, около года назад, я была у вас и тоже помогала, помнишь?
— Да. — Финн улыбнулся и снова уставился на свои башмаки. Похоже, ему нечего было больше сказать.
— Ну, мне пора возвращаться в дом.
— Я тебя провожу, — предложил Финн.
— Не беспокойся, Финн, — ответила Энна. — Хезел сейчас там нет.
С этими словами она самодовольно улыбнулась ему на прощание, но Финн не засмеялся. Шагая обратно, Энна думала, что ему следует быть потверже, если он не хочет, чтобы его дразнили из-за его маленькой подружки.
Наконец Рейзо явился с новостью: через день он должен отправиться в Аделмунд. Дорога займет три дня. Энна наполнила водой бурдюк, изготовленный на тирианский лад, скатала свою походную постель, припрятала сушеной оленины, галет, немного овса — на тот случай, если для ее кобылы не хватит фуража, — и промасленную кожу. А Рейзо должен был взять шатер и тирианские мундиры.
Когда Энна добралась до места встречи — примерно в трех милях к западу от Остекина, — она увидела двух всадников вместо одного.
— Все в порядке, — успокоил ее Рейзо. — Это Финн.
— Финн? — Энна напрягла зрение, чтобы рассмотреть фигуру в отдалении.
Парень спокойно сидел в седле, выпрямившись, и смотрел в сторону, как будто хотел оставить Энну и Рейзо наедине.
— Могла бы догадаться, что я попрошу Финна, — с невинным выражением лица сказал Рейзо. — Признай, что из всех знакомых он больше других достоин доверия, к тому же он хороший солдат и хороший спутник. Чему ты так удивилась?
Энна пожала плечами:
— Просто не ожидала его увидеть.
— Я не рассказывал ему о тебе, если это тебя тревожит. Так что при желании можешь отправить его обратно. Но мне кажется, он нам нужен, и если честно… — Рейзо наклонился в седле, как будто желая поделиться с Энной большой тайной, — теперь, когда он знает, что мы с тобой ходим в разведку вместе, он вряд ли так легко согласится уйти. Он чуть не проткнул меня вертелом, когда узнал, что мы ночевали в одной палатке. Обозвал меня так, что я и не понял, что это значит. Наверное, он решил, что должен защищать твою честь.
Рейзо выглядел предельно серьезным, но потом расхохотался, словно это была отличная шутка.
Энна окинула его бешеным взглядом, и Рейзо закатил глаза к небу:
— Ой, ладно, вы с ним перекиньтесь словечком, и можем отправляться.
Рейзо пустил коня на юго-запад мимо Финна, как будто вовсе не интересуясь, поедет за ним Энна или нет.
— Привет, Финн, — сказала Энна, поравнявшись со своим старым другом.
Они поскакали следом за Рейзо.
— Как это тебе удалось сбежать от твоего командира? Ты ведь не назначен в разведчики.
— Меня все зовут победителем, — ответил Финн. — Это из-за той схватки-предсказания. Никого не волнует, куда именно я отправляюсь. — Он повернулся в седле, чтобы лучше видеть лицо Энны. — Ты видела ту схватку?
— Видела.
Финн уставился на поводья.
— Я не знал, пришла ты или нет. Но я думал о тебе.
— А я думала о тебе. Мы все о тебе думали, — быстро добавила Энна. — Но что тебе наговорил Рейзо, как убедил поехать с нами?
Финн нервно сглотнул:
— Он сказал… он сказал, что тебе может понадобиться защита.
— Вообще-то, я и сама могу за себя постоять. — Энна чуть наклонилась вбок и выдернула из стремени застрявшую соломинку. — Я хочу кое-что тебе показать, но ты не расскажешь об этом ни единой душе, хорошо?
Финн кивнул, и Энна послала жар в конец соломинки. Та мгновенно вспыхнула, потом задымилась и превратилась в пепел.
— Точно как Лейфер… — Финн медленно отпустил рукоятку меча, которую нервно сжимал. Нахмурив лоб, он внимательно посмотрел на Энну. — Но ты ведь осторожна, Энна?
— Да, — коротко ответила она.
Финн посмотрел на нее с подозрением, почти обвиняюще.
— Я действительно осторожна, — сказала Энна. — Не стоит так уж беспокоиться насчет этого.
— Я видел, что он сделал с тобой. — Взгляд Финна опустился к лодыжкам Энны, и по выражению его глаз девушка поняла, что он как будто снова видит ее объятой пламенем. — И ведь непохоже было, что Лейфер действовал сознательно. Я даже гадал, сам ли он это сотворил или просто не сумел удержать огонь… — Финн передернул плечами.
Энна посмотрела ему в глаза:
— Я могу управлять огнем, Финн. И потому здесь Рейзо, а теперь и ты, — чтобы придать мне уверенности.
— Ладно, я рад, что могу прикрыть твою спину.
— Эй, поспешите, ребята! — окликнул их Рейзо, придерживая коня. — Если мы хотим разбить лагерь до полуночи, придется заставить наших лошадок немножко потрудиться.
Место для стоянки они нашли уже после наступления темноты. С юга его прикрывала небольшая возвышенность и ряд деревьев, растущих вдоль реки. Река еще не замерзла, и они напоили лошадей. За день земля немного прогрелась на солнце, и трава не хрустела под ногами. Ради Финна Рейзо прихватил палатку побольше, но, когда они с Энной раскатали свои постели, Финн остался снаружи.
— Иди сюда, Финн! — позвал его Рейзо. — Среди людей куда теплее!
Финн отказался, избегая их взглядов:
— Мне и здесь тепло.
Ночью, когда Энну будил храп Рейзо или собственные замерзшие ноги, Энна заново разжигала угасший костер снаружи. И наблюдала, как первые вспышки огня освещают свернувшегося в клубок Финна.
Утром они надели краденые мундиры. По настоянию Финна они с Рейзо растянули промасленную кожу, и Энна переоделась под ее прикрытием. Им понадобилось полдня, чтобы добраться от места своей стоянки до Аделмунда. Они проскакали через лагерь, окружающий город, и направились дальше по главной улице. Энна заметила, что в городе много гражданских тирианцев: женщин со светлыми, коротко подстриженными волосами, мужчин в одежде рабочих и в дорогой одежде начальников. «Они намерены здесь остаться», — думала Энна. Тепло окружало ее, царапало ей кожу. «Сожги, сожги, сожги…» Все вокруг готово было вспыхнуть.
— Рейзо, — негромко позвала Энна.
Она вцепилась в луку седла, чувствуя, как у нее начинает дрожать подбородок.
— Еще минуту, — рассеянно ответил Рейзо, занятый подсчетами.
Энна оглянулась на Финна. Он внимательно осматривал все вокруг, а поймав взгляд Энны, просто кивнул. Молодые люди не замечали ее возбуждения, и это ободрило Энну. Может быть, все не так плохо, как ей показалось. Она почесала руки и стала смотреть на дорогу, ведущую немного вверх. «Не обращай внимания. Это всего лишь тепло», — велела себе Энна.
Но здания вокруг как будто потрескивали в предвкушении. Ветерок трепал полотнища шатров, и они танцевали, как языки белого пламени. Из котлов над кострами поднимались облачка пара. Весь мир жаждал загореться.
Энна почувствовала, как нарастает ее желание, как оно начинает вырываться из-под ее власти. Если она не будет осторожной… но разве она здесь не для этого? Не для того, чтобы жечь? Может быть, ее желание стало таким могучим именно сейчас, потому что пришло время поджигать? Но она обещала Рейзо, что дождется его сигнала.
— Рейзо, скажи, что все в порядке!
Рейзо недоуменно оглянулся на нее:
— Что в порядке?
— Скажи, что я уже могу. Прямо сейчас.
Рейзо несколько раз моргнул и, кажется, понял:
— Действуй!
Прежде чем он договорил, крышу большого хозяйственного шатра охватило пламенем; огонь лизал воздух, как будто желая найти что-нибудь еще. Облегчение, испытанное Энной, было таким огромным, что ей захотелось то ли зарыдать, то ли расхохотаться вслух. Напряжение в груди ослабло, руки перестали дрожать, и девушка глубоко вздохнула, чувствуя себя чище.
— Вон там! — крикнул Финн, показывая на огонь.
Он несколько часов подряд тренировался произносить эти два слова, стараясь подражать интонациям тирианцев, как он их себе представлял. Похоже, ему это удалось. Множество солдат помчались туда, куда указывал Финн.
Энна чувствовала, что может поджечь что-нибудь еще. Их явно никто ни в чем не заподозрил, а во втором поджоге безусловно был смысл, так что Энна позволила себе это. Свобода возбуждала. Энна нашла другую цель, подальше от дороги, чтобы это выглядело так, будто огненная ведьма пустилась в бега. Стог сена, прикрытый сверху промасленной тканью, начал дымиться и потрескивать.
— Там! — вскрикнул Финн, показывая на стог.
Снова послышались крики, и солдаты бросились к новому очагу огня. Рейзо с трудом сдерживал улыбку.
Далеко впереди Энна заметила сложенные в пирамиду бочонки с вином и с восторгом обнаружила, что пустота в ее груди расширилась, готовая принять больше тепла.
— Вон… — начал было Финн, но вовремя остановился.
От волнения он чуть не подал сигнал тревоги раньше, чем Энна пустила огонь. Энна с усмешкой оглянулась на него и стремительно швырнула жар в винные бочонки. От взрыва окружающие их белые шатры покрылись пурпурными пятнами, словно кровью какой-то огромной твари. И наконец-то огонь внутри Энны насытился, жар, давивший на кожу, растаял.
— Вон там, — на этот раз уверенно произнес Финн.
— Где? — Какой-то перепуганный солдат подскочил к Финну и схватил его за лодыжку. — Что ты видишь?
— Там! — крикнула Энна, показывая в сторону бочонков.
Солдат умчался, на ходу вытаскивая из ножен меч. Рейзо прикусил губу.
Они проскакали по периметру лагеря, как будто пытаясь отыскать сбежавших преступников, а потом повернули на север и умчались во весь опор. Мили через три они позволили лошадям замедлить шаг и начали хихикать.
— Вон там! — произнес Рейзо с подчеркнутым тирианским акцентом, показывая вперед.
Финн глянул налево, направо и снова налево, быстро, как птица, поворачивая голову.
— Где? — с притворным ужасом спросила Энна. — Ты что-то видишь?
— Вон там! — повторил Финн, тщательно выговаривая каждый слог и с недоуменным видом тыча рукой в воздух.
Они расхохотались, хватаясь за седла, чтобы не свалиться на землю.
— Я так скучала по тебе, Финн, — неожиданно сказала Энна.
— Да и я тоже, — ответил он, расцветая своей замечательной, широкой, добродушной улыбкой.
Когда они вернулись к месту своей стоянки, было еще довольно светло. На радостях Энна попыталась зажарить белку прямо на дереве, но от мяса воняло горелой шерстью.
— Видно, пора остановиться, — сказала Энна, бросая несъеденное в костер, и огонь жадно сожрал остатки.
Вместо этого они поужинали двумя белками, сбитыми Рейзо из пращи. Вкус жареного мяса, успех вылазки и звук смеха Финна и Рейзо отзывались в груди Энны тихо бурлящим удовлетворением. «Огонь может быть отличной штукой», — думала она, удивляясь, почему ей это не приходило в голову раньше.
Потом они сидели, глядя на костер, — огонь всегда притягивал к себе, когда остальной мир погружался в темноту, — и пересказывали друг другу истории, услышанные от Изи в давние дни работы на скотном дворе в Столице. Каждый рассказал свою любимую: Рейзо — о воине, чья матушка искупала его в своей собственной крови, чтобы сделать невидимым; Энна — о девушке, которая соткала на своем станке ткань из живых животных и улетела на ней в те края, где впервые родилась музыка; Финн — о человеке, который так полюбил некую пленницу, что его сердце разбилось, вылетело из груди и каждый день пело ей песни сквозь зарешеченное окно.
Пока он говорил, Энна смотрела на костер, и ей казалось, что она видит как наяву лицо женщины, которая слушает песню, набираясь храбрости для побега из темницы и понимая, что крылья этой птицы выросли из двух половинок разорвавшегося сердца мужчины. А потом женщина следом за птицей отправилась к тому мужчине, нашла его мертвым и умолила сердце вернуться в тело, поклявшись любить этого мужчину так же, как он любил ее… Энна посмотрела на Финна. Насколько она помнила, конец истории Изи был вовсе не таким славным, но Финн, похоже, придумал собственный вариант.