Мастер Шукшин Василий

— Я помогу тебе… Поначалу. А там посмотрим. По крайней мере, я бы не хотел сейчас сам обучать многих учеников. Мне достаточно возни с тобой — растяпой.

— Вы будете еще учить меня?

— Столько, сколько будет нужно, — улыбнулся Басов. — А сейчас ступай к своей гейше. Когда мы покинем Нагасаки, таких наслаждений испытать тебе больше не придется.

Глава 58

ОТБОР

— Проходи, девочка, — Петр постарался изобразить приветливую улыбку.

Хотя дверной проем был достаточно широк, девушка как-то неловко, бочком, проскользнула в кабинет. Дверь за ней тут же закрылась.

— Проходи, не бойся, — секретарь Петра, Тыну Мери, стоявший рядом со столом хозяина, прошел вперед, подхватил ее за локоток и провел в центр комнаты.

На улице стоял солнечный летний день, но свет в комнате был приглушен шторами, отчего все происходящее словно линяло в серые тона.

— Знаешь, кто я, детка? — ласково произнес Петр.

— Д-да, — неуверенно произнесла девушка. — Вы министр внутренних дел, барон Петр Назаров.

«Чертов шрам, узнают все, кому не лень», — с сожалением подумал Петр.

— Расскажи о себе.

— Грета Лотер, — девушка сделала книксен. — Дочь купца Мартина Лотера, разорившегося в прошлом году и скончавшегося два месяца назад от апоплексического удара. Матушка отдала Богу душу еще три года назад, во время моровой язвы.

Она всхлипнула и утерла глаза платочком, извлеченным из рукава.

— Дальше, — мягко попросил Петр. — Мне сказали, ты ищешь работу горничной. Так?

— Да, ваша светлость, — просияла девушка. — Если ваша светлость согласны меня нанять, я готова делать все. Стирать, убирать, мыть посуду — все, что прикажете. Я готова работать за еду и кров и лишь самое маленькое денежное вознаграждение. Поймите меня правильно, я бы не просила денег вообще. Но у меня два младших брата, восьми и одиннадцати лет. Они голодают, ваша светлость, а других родственников у нас нет, и только мое содержание…

Петр поднял руку, и девушка испуганно замолчала.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Ты девственница? — тем же тоном спросил Петр.

При этих словах девушка густо покраснела и кивнула.

— Не слышу ответа.

— Да, — еле слышно произнесла она.

— Мне врать негоже.

— Честное слово, ваше сиятельство!

— Ну кто же сейчас верит на честное слово, — Петр переглянулся с Тыну. — Даже купцы в лавках проверяют товар. У меня есть для тебя хорошая работа. Если я поручу тебе ее, ты не только будешь обеспечена. Позже я найду тебе состоятельного мужа — с положением и даже, возможно, дворянина. В зависимости от того, как хорошо ты будешь выполнять мои поручения. Кроме того, твои братья не только никогда больше не лягут спать голодными, в нетопленой комнате, но и могут быть зачислены в кадетское училище, приписаны к престижному полку и, возможно, даже заслужат дворянство, отличившись в боях за короля.

Краска мгновенно сошла с лица девушки и сменилась бледностью.

— Какую… работу?

— Горничной в королевском дворце, — гордо произнес Петр. — Теперь ты понимаешь, почему я так придирчиво расспрашиваю тебя? Мне нужна честная, порядочная девушка, которой можно доверить переступить порог королевских покоев. Личных покоев, заметь.

Петр наставительно поднял палец.

— О да, вы можете мне доверять, — Грета снова сделала книксен, и в глазах у нее отразился восторг.

— Прежде чем я доверю тебе более серьезные вещи, — строго произнес Петр, — я хочу проверить, не врешь ли ты мне уже сейчас. А именно — девственница ли ты.

В глазах у девушки появилась растерянность.

— Как… вы хотите это сделать?

— Ну как это обычно делают, — хохотнул Тыну. — Заглянуть тебе, куда следует.

— Я не могу, — Грета в испуге закрылась руками.

— А держать в голоде своих братьев и голодать сама можешь? — строго спросил Петр. — Считай, что это первая проверка твоей лояльности. Если боишься показать то, чем наделил тебя Бог, королевскому министру, можем ли мы считать, что ты не будешь утаивать чего-либо в дальнейшем? Решай: или небольшой позор сейчас, а потом хорошая работа, богатый муж и карьера для братьев, или сейчас же вон из дворца. Что ты выбираешь?

После минутного колебания, сопровождаемого покусыванием губ и тереблением в руках платочка, девушка наконец произнесла:

— Я согласна.

Петр кивнул Тыну, тот подошел к девушке и скомандовал:

— Раздевайся.

Медленно, будто во сне, Грета потянула шнурки, и платье с мягким шуршанием соскользнуло на пол.

За ним последовала длинная сорочка. В первый момент Грета попыталась прикрыть груди одной рукой и лобок другой, однако Тыну грубо оторвал ее руки от тела и скомандовал:

— Руки за голову.

Девушка подчинилась. Петр рассматривал упругие, стоящие груди девушки, ее стройную фигурку, будто выточенную из слоновой кости, длинные ноги, стройную талию. Краска заливала теперь не только все ее лицо, но и пунцовыми пятнами проступила на груди. Тыну зашел за спину девушки, полюбовался, потом снова отдал приказ уже подозрительно хрипловатым голосом:

— Поворачивайся… медленно.

Подчинившись, девушка начала медленно поворачиваться. С нарастающим возбуждением Петр наблюдал сначала за идеальным девичьим профилем, а потом, когда Грета повернулась спиной, восхитительными ягодицами, словно изваянными лучшим скульптором античности. Завершив крут, девушка остановилась.

— Хорошо, — неспешно произнес Петр. — Зови Евфросинью.

Тыну кивнул и, пройдя через комнату, открыл потайную дверь. Через несколько секунд оттуда вышла согбенная бабка в русском крестьянском платье. Что-то бормоча под нос, она направилась ко Грете. Не смея пошевелиться и даже опустить заведенные за голову руки, девушка с ужасом смотрела на приближающуюся женщину. Евфросинья опустилась перед ней на колени, положила узловатые руки на ее бедра и негромко произнесла:

— Ноженьки раздвинь, девонька, ноженьки. Она скользнула руками между девичьих ног и принялась их раздвигать. Несколько секунд длилась тишина, потом Грета вдруг вздрогнула всем телом и ойкнула. Старуха поднялась с колен, повернулась к Петру, поклонилась в пояс:

— Все точно, девка.

— Хорошо, — сказал Петр, делая знак Тыну. Тот подошел к старухе, вручил золотую монетку и повел к двери. Петр неспешно вышел из-за стола и встал перед обнаженной девушкой. Ни жива ни мертва от страха, та все еще стояла, заведя руки за голову и расставив ноги, с ужасом глядя на представшего перед ней министра.

— Слушай меня внимательно, Грета, — произнес Петр, испытывая странную смесь невольного сексуального желания и осознанного упоения властью, — ты будешь горничной в королевском дворце. В личных покоях наследника. Наследник — отменный жеребец и ни в коем случае не пропустит такой красотки, как ты. Он тебя непременно затащит в постель. Ты немного посопротивляешься, как и положено честной девушке, а потом удовлетворишь все его желания. Ты должна очаровать его, заставить влюбиться. Думаю, от твоих прелестей он потеряет голову месяца на два, на три. Каждый день обо всем увиденном и услышанном будешь тайно докладывать Тыну. Будешь говорить с наследником о том, о чем прикажет Тыну, и уходить от разговоров о том, о чем он запретит говорить. Будешь превозносить до небес тех, о ком скажет Тыну, и смешивать с грязью тех, на кого он укажет. Принц строптив и по-настоящему слушается только своего могучего сука, а стало быть, ту, которая оказывается на этот сук насажена. Но не обольщайся своей иллюзорной властью. Как я введу тебя во дворец, так смогу и снова вернуть на улицу, в голод и холод. Ты будешь действовать по моей указке — или я тебя уничтожу. После того как ты надоешь принцу, мы переведем тебя из дворца и через месяц-другой выдадим замуж за какого-нибудь офицера, переведя его на доходную и почетную должность подальше от столицы. Это произойдет еще скорее, если ты забеременеешь от принца. И ты, и тот мужчина, которого мы тебе найдем, не должны и под пыткой, и на исповеди, и на плахе никогда, ни словом, ни намеком не обмолвиться, кто истинный отец ребенка — даже ему самому. Ты должна понять, что это может погубить тебя, твоего отпрыска и всех его потомков — как сейчас, так и через двадцать и тридцать лет. Ты хорошо меня поняла?

— Да, ваша светлость, — пролепетала девушка.

— Тогда одевайся и ступай в приемную. Тыну даст тебе новую одежду и отведет во дворец.

— Дозволенно ли мне повидаться с братьями? — спросила девушка, торопливо натягивая одежду.

— Нет, — отрезал Петр. — Скажешь дежурному офицеру, где они находятся, он пошлет конвой и отправит их в кадетские училища. Старшего — в Архангельское морское, младшего… э-э-э… в Псковское пехотное. Раньше свадьбы тебе их видеть воспрещено. Можешь написать им письмо… под присмотром Тыну. Ты больше не принадлежишь себе, отныне ты принадлежишь мне.

Глава 59

ГОСПОЛИН МИНИСТР

Оставшись один, Петр зевнул, потянулся и вздрогнул от острой боли в спине. «Черт, сорок лет, а чувствую себя, как старик».

Его взгляд упал на портрет Анне. К горлу подкатился комок: три года назад эпидемия чумы унесла ее и младшую дочку. Три года, а сердце щемит, будто вчера было. Остался сын. Он сейчас в иезуитском колледже, грызет гранит науки. Петр сделает из него человека. Он тоже станет министром, продолжит дело отца, закончит все, чего не успеет сам Назаров. А сделать предстоит еще многое. И нужно бы еще больше, но придворные интриги, борьба за власть… Почему? Зачем? Вместо того чтобы продвигать задуманные реформы, девять десятых времени он занимается вот этим — подсовыванием смазливых девчонок наследнику, усилением влияния при дворе, шпионажем за врагами. Глупость какая! А есть ли другой путь? Нет.

Дверь приоткрылась. Проскользнул дворецкий, поклонился и доложил:

— Ваш новый парадный костюм, господин барон. Изволите примерить?

— Изволю, — кивнул Петр.

Двери широко распахнулись. Двое подмастерьев втащили большое зеркало, а сам портной бережно внес на манекене новый парадный костюм — белый, богато расшитый золотом и серебром.

Примерно посередине примерки появился Тыну. Повертелся вокруг, причмокнул, одобрил. Когда примерка закончилась и портной с подмастерьями вышли, Тыну, глядя куда-то в потолок, мечтательно произнес:

— А хорошо быть наследным принцем. Две разные партии подсовывают тебе в постель девчонок, только выбирай, ходят перед тобой на цыпочках… Красота.

— У принцев свои проблемы, — застегивая верхнюю пуговицу камзола, произнес Петр. — Наш жеребчик пока этого не понимает и думает только о кобылках, но скоро сообразит, что судьба затащила его в игру, где поражение и смерть — одно и то же.

— И все же я бы не отказался, — осклабился Тыну. — И с этой бабенкой пару-тройку ночей провести тоже.

— Ты, сын тартусского лавочника, — родственник министра внутренних дел Североросского королевства, а теперь и дворянин. Тебе этого мало?

Тыну вежливо склонился.

— Я бы тоже не возражал быть наследным принцем, — продолжал, ухмыльнувшись, Петр. — Но по другой причине. Тогда с самого рождения я мог бы получить власть и употребить ее на преобразования государства, а не тратить годы на усиление влияния при дворе. Впрочем, если тебе так понравилась эта Грета, могу потом выдать ее за тебя.

— Кому она нужна — пользованная, пусть даже и наследником? Особенно если с ублюдком. Я чистенькую хочу.

— Осмелел! — прикрикнул Петр. — Возомнил о себе! Помни, откуда ты. Какой-нибудь поручик дворцовой стражи будет в восторге жениться на бывшей любовнице наследника и в майорском чине уехать командовать гарнизоном эстляндской или беломорской крепостцы. Ладно, давай, что у нас там поутру? Мне через полчаса ехать во дворец. Вернусь к обеду.

— Слушаюсь, — поклонился Тыну, подхватил со стола папку и зачитал: — Банда Хопра обнаружена под Тихвином. Городской голова нижайше просит выслать ему на помощь сотню столичной конной полиции для прочесывания леса и поимки разбойников.

— Полусотни хватит, — буркнул Петр. — Дай указание капитану отрядить людей. Дальше.

— Слушаюсь, — склонил голову Тыну и продолжил, взяв из папки следующий листок: — Новгородский полицмейстер ввел порядок, по которому торговля пушниной в городе может производиться только по предъявлении лицензии на отстрел пушнины от промысловиков, поставивших товар, во избежание продаж браконьерских шкурок. Купцы подали жалобу на ваше имя, говорят, что несут убытки.

— Жалобу отклонить, — бросил Петр, пристегивая золотую брошь к лацкану камзола.

— Слушаюсь, — донесся ответ. — Таллинская купеческая гильдия обратилась с прошением об освобождении от таможенных сборов товаров, поставляемых в Литву.

Тыну выжидающе посмотрел на господина.

— Прошение удовлетворить, — после минутной паузы произнес Петр, поднял с инкрустированного столика шпагу с эфесом, усыпанным жемчугом, и произнес: — Что там еще?

— Сущая мелочь, — улыбнулся Тыну. — Дворянин Федор Колычев, десятого дня прибывший из Копенгагена и купивший двор купца Васильева, подал прошение о выдаче ему лицензии на содержание школы фехтования.

— Федор Колычев, Федор Колычев… — забубнил Петр. — Что-то знакомое… — и тут как молния промелькнула в его мозгу. — Колычев! А дворянин Игорь Басов не с ним?

— Обер-полицмейстер ничего не докладывает, — удивленно глядя в бумагу, произнес Тыну.

— Пошли к нему конвой, приведи ко мне на беседу. — скомандовал Петр. — После обеда. Сейчас еду во дворец. Распорядись подать карету.

— Слушаюсь, — Тыну скользнул к выходу.

«Неужели Басов вернулся? А может, и нет. Сложил голову в какой-нибудь потасовке. Кто его знает… Но лучше бы вернулся. Поговорили бы. Может, все-таки присоединится к моей работе. Ведь столько хорошего можно сделать для государства, для будущих поколений». Мысли его перескочили на предстоящий визит во дворец: с кем необходимо встретиться, встречи с кем желательно избежать; кому что сказать; какую фразу обронить; с какой придворной дамой пококетничать. И еще — на обратном пути заехать к фрейлине Рейнбах. Дела, дела…

Глава 60

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Басов сидел на берегу ручейка, через овражек проложившего себе путь к руслу Охты. Вокруг шумел соснячок, редкий для этих болотистых мест; полянка была залита солнцем, вдали трубил охотничий рог. «Охотятся, — саркастически подумал он. — Великосветские развлечения — все как всегда. Остановиться и полюбоваться красотами окружающей природы некогда и незачем, а вот зверей по болотам гонять и убивать почем зря — это всегда пожалуйста». Он снова опустил взгляд к воде, журчащей по камешкам оврага. Почему-то казалось, что в отражении он видит тот чудесный пейзаж, что пригрезился по дороге из Эдо в Нагасаки.

После возвращения в Петербург сразу показалось, что город не принял его. Все происходящее вокруг казалось каким-то неестественным, иллюзорным, суетливым. Он видел изменения, происшедшие в жизни города, и все, что осталось неизменным. Быстро разобрался в том, чем живут его обитатели, порадовался улучшениям, отметил потери, но нырять в эту суету не испытал ни малейшего желания. Свалив заботы по обустройству на Федора, он часами гулял за городскими стенами и в конце концов набрел на это тихое и уютное место, где внезапно ощутил прилив сил. Здесь он с удовольствием и проводил время, наслаждаясь шумом сосен, пением птиц и шелестом крон, с наслаждением вдыхая лесные запахи.

…За спиной послышался треск ломаемых веток и топот. Оглянувшись, Басов увидел молодого лося, выскочившего на поляну и тут же опрометью бросившегося к зарослям кустарника. А минутой позже на поляну выскочил всадник в охотничьем костюме и с коротким копьем в руке. Осадив резвого коня, он окликнул Басова:

— Эй, любезнейший, не пробегал ли здесь лось?

— Ваш лось побежал на север, господин Мак-торг, — откликнулся, поднимаясь, Басов.

— Силы небесные! — вскрикнул удивленный шотландец. — Басов!

Он спешился.

— Ваш лось уйдет, — с легкой улыбкой произнес Басов.

— Ну и черт с ним, — махнул рукой Макторг. — Чертовски рад вас видеть. Давно в Петербурге? Почему не давали о себе знать? Где вы были все это время?

Он крепко обнял старого знакомого, и Басов отметил, что, хотя рыцарь заметно постарел, сил у него не убавилось.

— Где я был? — переспросил Басов. — Проще сказать, где не был. Вернулся десять дней назад, со своим учеником, Федором. Он решил открыть школу фехтования.

— А вы? — изумился Макторг.

— Я поселюсь рядом, — улыбнулся Басов. — Не оставлю же ученика советом.

— Это хорошо, это просто замечательно, — просиял Макторг. — Знаете, после вашего… отъезда Петербург будто потерял что-то.

Басов пожал плечами.

— А как вы?

— О, — поднял брови Макторг, — много перемен. Северороссия теперь — королевство. Правда, без короля. Наследник должен принять власть в конце года, а пока страной управляет регентский совет, членом которого является ваш покорный слуга.

Макторг склонил седую голову.

— Значит, вы один из соправителей? — поднял брови Басов.

— Какое там, — Макторг отчаянно махнул рукой. — Раз в неделю меня силком вытаскивают на заседания, я там сплю, пока Оладьин ругается с вашим бывшим слугой, Назаровым. Потом меня будят, я утверждаю принятые решения и еду восвояси. Мои партии в политике сыграны. Пришли новые люди, и я не у дел. А вот ваш Петр сделал блестящую карьеру. Он теперь барон, министр внутренних дел, член регентского совета, в который его ввели после гибели Дашевского в сражении под Старой Русой. И, кстати, злейший враг Оладьина.

— Да? — изобразил удивление Басов. — Как же так получилось?

— Долгая история, — поморщился Макторг. — В общем, сейчас при дворе сложились две группировки, которые борются за влияние на наследника. Одну возглавляет Оладьин, другую Назаров. Оладьин выступает за примирение с Москвой и Стокгольмом и нейтралитет во всех европейских конфликтах. Назаров и те, кто его поддерживает, требуют участия в союзе против Швеции и продолжения войны с Московией. Более того, они считают, что после разгрома царя Ивана наследник может не только взойти на североросский престол, но и включить в состав своих владений московские земли. Сейчас борьба развернулась особо остро. До вступления на престол наследник должен жениться. Оладьин настаивает на его браке со шведской принцессой Мартой, а Назаров — на браке с Ядвигой, дочерью польского короля. Вопрос должен решиться со дня на день. И тогда станет ясно, какая из партий проиграла, а какая победила.

— А вы? — поинтересовался Басов. — Кого поддерживаете?

— Я далек от политики, — скривился Макторг. — Пусть наследник поскорее женится хоть на ком-нибудь и вступит на престол. Тогда регентский совет будет распущен и я смогу наконец сделать то, о чем мечтаю. Вернусь в Шотландию, куплю поместье и буду тихо доживать свой век.

— Вы не хотите остаться в Северороссии? — удивился Басов.

— Хочу, но не могу, — буркнул Макторг. — Слишком долго я участвовал в политических играх, чтобы меня оставили в покое. Я пытался уйти — не дали. Здесь я себе не хозяин. Вы молодец, что не пошли во все это десять лет назад. Я вот залез — и никак не могу выбраться.

— Значит, все-таки вам придется голосовать, — помолчав, произнес Басов. — Кого вы поддержите?

— Знаете, — пожал плечами Макторг, — я старый служака и помню золотое правление великого князя Николая. Как бы то ни было, союз с Московией всегда был плодотворнее для Петербурга, чем вражда. Я буду голосовать за Оладьина. Отдам последний долг, а потом уеду — и гори оно все огнем!

— Что-то уж больно печально вы смотрите на будущее.

— А вы видели наследника?

— Нет. А что?

— Жалкий пропойца и бабник, — фыркнул шотландец. — Не думает ни о чем, кроме как о выпивке и женщинах. Его слово весит меньше пера, а все его помыслы только об удовольствиях.

— Он еще молод, — пожал плечами Басов.

— Через несколько месяцев он вступит на престол, и тогда страной будут управлять смазливые любовницы и вороватые собутыльники, вот что страшно, — воздел руки к небу Макторг.

— У каждого свой путь. А вам бы я посоветовал приготовить оружие. Кажется, у нас гости.

— Какая интересная сабля, — словно не расслышав его, произнес Макторг. — Наверное, из далеких краев.

— Да, из далеких… А вот и наши друзья, — спокойно сказал Басов, указывая на людей, которые начали выходить из леса.

Они были одеты в зеленые охотничьи костюмы грубого сукна и вооружены саблями. У двоих в руках были огромные пистолии.[36]

— Это за мной, — глухо произнес Макторг. — Уходите, Игорь. Вы здесь лишний.

— Ну, раз уж я здесь оказался… — мягко улыбнулся Басов, положил правую руку на рукоять меча и неспешно направился к убийцам.

Те, рассыпавшись полукольцом, медленно приближались к своим жертвам. Четверо обнажили сабли, двое взвели курки. По характерному звуку Басов догадался, что и Макторг приготовил свою саблю.

Сделав пять шагов от ручья, Басов остановился. Замерли и убийцы. Внезапно один из них вскинул писто-лию, целясь в Басова. Уловив это движение, фехтовальщик мгновенно левой рукой выхватил из-за пояса кинжал и метнул в стрелка. Грохнул выстрел. Пуля просвистела над головой Басова, а убийца с хрипом повалился на траву — клинок по рукоятку вошел ему в шею.

В тот же момент нападающие с диким ревом рванулись вперед. Катана[37] Басова сверкнула на солнце, поднялась, обрушилась вниз — и тут же снова взмыла вверх, уже окровавленная. Опять грохнул выстрел. Басов резко повернулся, пропуская выпад противника, и рубанул снизу вверх, распоров живот очередному нападающему. Еще взмах — и отрубленная кисть убийцы, все еще сжимавшая рукоять сабли, упала на траву. Через считанные мгновения ее обладатель со сдавленным хрипом рухнул на траву, зажимая уцелевшей рукой смертельную рану в груди.

В следующий миг Басов боковым зрением заметил опасно нависшего над стоящим на одном колене Макторгом убийцу. Перехватив меч за рукоять, как копье, фехтовальщик с силой метнул его, и человек, занесший оружие для финального удара, пронзенный насквозь, рухнул в ручей.

Макторг опустил обломок сабли и сел на траву, зажимая рукой огнестрельную рану в левом плече. Рядом лежал сраженный умелым выпадом старого вояки убийца.

— Сейчас мы остановим кровь и доставим вас к лекарю, — подскочил к нему Басов.

— Зачем? — в глазах у шотландца отразилась боль. — Может, так было бы даже лучше… Мне уже нечего делать в этом мире.

— Значит есть, раз вы живы, — ответил Басов, вспарывая ткань рукава. — Кто мог подослать к вам убийц?

— Назаров. Или его люди. Кто же еще? — голос старого рыцаря был ровен, хотя рана и причиняла ему страшную боль. — Мой голос в совете сейчас решающий, и он не на их стороне. А вы неподражаемы с оружием в руках, друг мой. Ваше искусство выросло многократно. Думаю, вам нет равных.

— Полагаю, есть, — возразил Басов, осматривая пулевое отверстие. — А сейчас, пожалуйста, помолчите и берегите силы. Я не прощу себе, если не смогу навестить вас завтра и отведать стряпни вашего замечательного повара.

Перевязав рану, он спустился к ручью и вытащил меч из тела павшего убийцы. Кровь поверженного стекала в поток и быстро уносилась водой. «Все то же, — подумал Басов. — Такой чистый ручей — и опять кровь».

Глава 61

СТРОПТИВЕЦ

Когда Петр вернулся из дворца, его ожидал неприятный сюрприз. С порога обескураженный Тыну доложил, что Колычева доставить не удалось.

— Как так?

— Поручик, командовавший конвоем, — затараторил взволнованный Тыну, — сказал, что его хочет видеть министр внутренних дел, и приказал следовать за ним. Тот поинтересовался, арестован ли, а получив отрицательный ответ, заявил, что если министр хочет его видеть, то должен сам приехать или хотя бы попросить, а не приказывать. Поручик попытался выполнить приказ силой. Тогда этот Колычев обнажил саблю и разогнал конвой. Разогнал отряд в десять человек! Невероятно! Прикажете выслать команду для задержания?

— Убитые, раненые есть? — быстро спросил Петр.

— Нет. У двоих солдат вывихнуты кисти. У поручика рассечена губа. Не считая мелких ушибов, это все.

— Строптив, как всегда, — хмыкнул Петр. — Этот Колычев — молодой парень, лет двадцати пяти, светловолосый?

— Так точно, — вытянулся Тыну. — Я уже распорядился не выпускать его из города. Что прикажете делать?

— Подай карету, — бросил Петр. — Если он так хочет, чтобы министр приехал, министр приедет.

Федор внимательно наблюдал, как рабочие мастерят пол в амбаре, которому предстояло стать тренировочным залом. Конечно, инструкции он дал подробные, но все-таки решил приглядеть сам. Что может быть важнее в школе фехтования (или, как он теперь, после многих лет, прожитых в далекой восточной стране, предпочитал называть, в додзе[38]), чем правильно устроенный пол?

Насмерть перепуганный старый слуга подскочил к нему и низко поклонился:

— Господин, к вам сам министр внутренних дел.

— Ну, министр, ну и что? — недовольно пробурчал Федор и повернулся к рабочим: — Пол стелить, как я сказал. Приду — проверю. Если хоть одна доска не так ляжет, будете переделывать.

Выйдя во двор, он сразу увидел Петра: в богато украшенном костюме, тот стоял, придерживая изящную шпагу с эфесом, усыпанным жемчугами. Рядом вертелся холуйского вида белобрысый парень — тоже при шпаге и в одежде мелкопоместного дворянина. А чуть поодаль стояли стеной офицеры личной охраны.

— Здравствуйте, господин министр, — расплылся в притворной улыбке Федор. — Вы хотели меня видеть. Вот он я.

— Все дерзишь, — насупив брови, произнес Петр. — Где Басов?

— Гуляет в окрестностях, — уже серьезно отозвался Федор.

— Почему сразу по прибытии не пришли ко мне? — в голосе Петра зазвучала плохо скрываемая обида.

— Мы, скромные преподаватели фехтования, не можем отвлекать своими маленькими заботами больших государственных людей, — церемонно поклонился Федор.

— Знаешь, что, Федька, — Петр сделал несколько шагов вперед. — Больше всего мне сейчас хочется надрать тебе уши. Как в былые времена.

— Извольте попробовать. Только потом на дуэль ведь придется выйти. Дворянская честь, понимаете ли.

— Вижу, Игорь все-таки приучил тебя не уважать никого и ничего, включая высших государственных сановников…

— Он учил уважать человека за личные достоинства, а не пост, который он занимает.

— Но все же, дворянин Федор Колычев, ты подал на мое имя прошение об открытии школы фехтования, — размеренно сказал Петр.

— Согласно закону, принятому регентским советом, — отозвался Федор. — И, согласно уложению князя Андрея, необоснованный отказ может быть обжалован в городском и земельном суде.

— Да получишь ты свою лицензию, — отмахнулся Петр. — Ты лучше скажи, почему Басов не хочет открыть школу на свое имя? В Петербурге его еще не забыли.

— Не знаю, — всякая враждебность из голоса Федора исчезла. — Сказал, что ему это больше не интересно. Что этим должен заняться я.

— А пойти на службу ко мне не хочешь? Мне нужны сильные фехтовальщики. Дам сразу чин капитана… тем более, ты уже показал, что один стоишь целого взвода.

— Увольте, господин министр, — тон Федора снова стал отчужденным. — Помышляю только о мирной жизни и пребывании в роли скромного содержателя фехтовальной школы. Будьте любезны сообщить, когда смогу получить просимую лицензию, изложите свое дело и разрешите мне вернуться к своим заботам. Обустраиваемся, сударь.

— За лицензией зайдешь завтра в любое время в мою канцелярию. Тыну за сегодня все оформит, — Петр кивнул на стоящего рядом с ним белобрысого холуя. — А дело у меня простое. Вернется Басов, попроси зайти ко мне во дворец.

— Да вот он я. В чем дело, Петя? — растолкав стоящих у входа стражников, Басов вышел на середину двора.

— Игорь! — вскрикнул Петр. — Господи, да у тебя кровь на рукаве!

— На Макторга было совершено покушение, — холодно произнес Басов.

— Он жив? — голос Петра выдал волнение… несколько большее, чем следовало ожидать от обычно сдержанного министра.

— Ранен, но будет жить, — спокойно произнес Басов. — Так что у тебя ко мне?

— Давай поговорим… приватно, — попросил министр.

— Ну, давай, — улыбнулся фехтовальщик.

Глава 62

ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР

За окнами уже давно стояла бледная синь петербургской белой ночи. В одной из комнат дворца министра внутренних дел сидели двое — сам министр и его гость. На столе перед ними стоял изящный кувшин с вином, далеко не первый за этот вечер, два золоченых бокала и блюда с фруктами и сыром. Оба собеседника, уже изрядно разомлевшие от вина, давно сняли и повесили камзолы на спинки стульев, расстегнули вороты рубашек и теперь, сидя в непринужденных позах, мирно беседовали, как встретившиеся после давней разлуки старые добрые друзья.

— Значит, добрался до Японии, — произнес Петр. — Молодец, завидую.

— А чего завидовать? — пожал плечами Басов. — Ты сделал свой выбор, я свой.

— И что теперь будешь делать? — склонил голову Петр. — Времени у тебя теперь еще больше, чем раньше, благо Федька учениками займется. Снова будешь придворных дам соблазнять и дуэлировать?

— Наигрался я в игрушки, Петя, — вздохнул Басов. — Больше не буду. Надоело.

— Игрушки? — хмыкнул Петр. — Тебе, кажется, нравилось.

— А ты так ничего и не понял, — погрустнел Басов. — Помнишь, еще когда мы ехали в Петербург, я тебе сказал: чтобы выжить в этом мире, надо быть понятным окружающим. То, что мне интересно на самом деле, большинству непонятно — ни здесь, ни там; и не будет понятно во веки веков. Вот я и сыграл дуэлянта и бабника. Просто эту роль мне играть было легче. Думаешь, мне очень нравилось этих размалеванных дур соблазнять и с дворянскими недорослями фехтовать? Зато смог спокойно заниматься, чем хотел. А вот ты заигрался, я вижу.

— Я не в игры играю, — насупился Петр. — Я дело делаю.

— И много сделал? — съязвил Басов.

— Много. Провел реформу образования. Теперь здесь есть школы — младшие, средние. Есть кадетские и юнкерские училища для подготовки офицеров из мелких дворян и разночинцев. Флот Северороссии — шестой в Европе, уступает только Испании, Англии, Голландии, Португалии и Франции. И это меньше чем за десять лет — благодаря мне. Я создал полицейскую систему и уголовный розыск, до которого в других странах Европы додумаются не раньше девятнадцатого века. Северороссия — единое и сильное королевство, которое, вот увидишь, скоро станет сильной империей. Я прекратил междоусобную войну. Хочешь сказать, что война по-прежнему идет? Да. Но теперь это война Северороссии и Московии, идущая на периферии, а не гражданская война, где брат восстает на брата. А знаешь, как это страшно — гражданская война, когда конница топчет посевы, когда нет недели, чтобы деревня, находящаяся в зоне боевых действий, не была ограблена то одной, то другой стороной? Когда, видя на дороге группу вооруженных людей, ты не знаешь, убьют тебя или только ограбят? Когда соседние государства вмешиваются в усобицу, чтобы отхватить себе кусок пожирнее? А ты что сделал за это время — ты, такой чистый и красивый?

— Я многое понял. И один из моих учеников стал мастером.

— Федька? Строптив, как и был, — буркнул Петр.

— Только теперь он мастер, — улыбнулся Басов.

— Но ведь это же неэквивалентные вещи — то, что назвал ты, и то, что перечислил я! — вскричал Петр.

— Полностью согласен, — подтвердил Басов и, отхлебнув из кубка, посмотрел Петру прямо в глаза. — Неэквивалентные. Я добился большего.

— Мы никогда не сможем понять друг друга, — откинулся на спинку стула Петр.

— Почему же? — улыбнулся Басов. — Я тебя прекрасно понимаю. И ты сможешь понять меня, если захочешь.

— И осуждаешь меня, — глядя исподлобья, полуутвердительно произнес Петр.

— Ни капли, — покачал головой Басов. — Ты сделал свой выбор, я свой. Мы пошли — каждый своим путем. Что-то мы сделали хорошего, что-то дурного. Хорошее зачтется, за плохое придется платить, и не нам решать где и как. Важно найти свои ошибки и по возможности исправить. Вот и все.

Страницы: «« ... 1011121314151617 »»

Читать бесплатно другие книги:

Перу И. С. Тургенева принадлежит ряд фантастических и мистических произведений, таких, как «Призраки...
«Однажды я вслед за моей собакой вышел в гречишный клин, нисколько мне не принадлежащий. В любезном ...
«…На другой день Дерябин зазвал к себе трех соседских парнишек, рассказал, кто такой был Николашка.–...
Экспедиция капитана Скотта к Южному полюсу погибла в страшных буранах, разразившихся в Антарктике ве...
«Она словно медлила перед тем, как постареть всерьез, и с приветливым видом все держалась. Теперь не...
«Летом и осенью – речь идет о восемнадцатом годе – Армавир несколько раз переходил из рук в руки.Пов...