Невеста джентльмена Кэмп Кэндис
Мэри удивилась бы, если б узнала, что и сэр Ройс думает о подобных вещах, что, конечно, он помнит о волшебном поцелуе прошлым вечером. Его глаза снова потемнели, и взгляд на мгновение задержался на ее губах, словно отразив ее мысли как в зеркале. Однако Ройс вел себя значительно скромнее, чем прошлым вечером.
Его рот помягчел, и он, поклонившись, поцеловал руку Мэри.
Ощутив волшебный бархат этого прикосновения, она затрепетала.
Ройс блеснул глазами и снова со всепонимающей улыбкой пробежал взглядом по ее губам. Мэри была уверена, что ему хорошо известна ее реакция, более того, он ее ждал.
– Спокойной вам ночи, мисс Баскомб.
– Спокойной ночи… – прошептала Мэри, едва переводя дыхание, и, не оглядываясь, взлетела по лестнице. Однако, уже находясь на самом верху, она не сдержалась и, бросив взгляд вниз, убедилась, что Ройс все еще смотрит ей вслед.
Ворвавшись в свою комнату, Мэри так и не смогла с ходу стереть с лица счастливую улыбку.
В комнате уже находилась раздевающаяся Роуз, и, к удивлению Мэри, здесь же была служанка Дженни, умело расстегивающая пуговицы платья на спине сестры.
Роуз бросила на Мэри страдальческий взгляд, в то время как служанка присела в вежливом реверансе.
– Вам не стоит оказывать нам помощь, по крайней мере в этом, – заметила Мэри.
– Но, мисс, это же моя работа, – недоуменно взглянула на нее Дженни.
– Да, конечно, но я уверена, что и я, и Роуз отлично сможем помочь друг другу справиться с пуговицами.
Служанка слегка запнулась, глядя на сестер, а затем отвела взгляд, прижав к груди платье Роуз.
– Ну а как же с вашими волосами? Не хотите ли, чтобы я вас причесала?
– Мы вполне способны сделать это самостоятельно, – ответила Мэри и, поскольку Дженни продолжала нерешительно топтаться на месте, добавила тем же тоном, каким разговаривал с ней утром дворецкий: – Это все на сегодня.
– Да, миледи. – Служанка сделала очередной книксен и покинула комнату.
– Слава тебе, Господи, – с облегчением вздохнула Роуз. – Когда она объявила, что пришла помочь мне раздеться, я даже не знала, что и ответить. С одной стороны, не хотелось выглядеть невежей, но с другой – как я могу быть раздета абсолютно незнакомой женщиной? Я не понимаю этих людей. Они что, сами причесаться не умеют?
– Да уж, место это действительно особенное. – Мэри так резко развернулась, что Роуз не успела расстегнуть ей платье. – Если мы помогаем одеться и раздеться друг другу, то у них нет ни малейшего представления, как полы подмести. Может быть, оно и неплохо быть не озабоченным зарабатыванием на хлеб насущный, но что же они делают целыми днями?
– Вот уж не знаю… Ох, Мэри… – Голос Роуз сорвался. – Я думаю, нам нужно возвращаться домой.
– Роуз, дорогая моя, только не плачь, – обняла сестру Мэри. – Неужели ты чувствуешь себя столь несчастливо в этом месте?
Роуз тяжело вздохнула и сделала шаг назад, одарив Мэри кроткой улыбкой:
– Нет же, конечно. Наверное, я просто дурочка. Вне всякого сомнения, я просто немного устала. Все вокруг так незнакомо…
Она отошла и, присев перед туалетным столиком, принялась вынимать шпильки из волос, а Мэри, освободившись наконец от платья, переоделась в ночную рубашку и участливо посмотрела на сестру.
– Действительно, все это несколько странно, – согласилась она. – Однако я уверена, что к этому можно привыкнуть.
– Не сомневаюсь, – вздохнув, отозвалась Роуз. – Наверное, я просто тоскую по дому.
– Я знаю, потому что и сама соскучилась.
– Мы делаем здесь ошибку за ошибкой. Наша одежда вызывает смех окружающих, если не сказать больше. По сравнению с другими леди мы выглядели синими чулками, эдакими квакерами.
– Мм… Бедные квакеры, коли так.
Роуз едва заметно улыбнулась на шутку:
– Да уж. Очень бедные квакеры. Возможно, я и глупа, но никогда не думала, что произвожу впечатление безвкусной неряхи! Даже если окружающие люди одеты намного элегантнее.
– Ты никогда не выглядела одетой безвкусно, – живо возразила Мэри. – Даже не в самой модной одежде, ты выгодно отличалась от этих напыщенных дам.
– Боюсь, ты не слишком объективна. – Роуз сверкнула нежной улыбкой. – Ты тоже неплохо выглядела на фоне разукрашенных тетушек. Но… Разве ты не чувствовала себя немного сконфуженной? Лично я ощущала себя полной дурнушкой. Они смотрели на нас, как на глубоких провинциалок, мы ведь даже не подозревали, как следует одеваться. – Роуз вздохнула и добавила: – Собственно, мы и являемся таковыми, что уж тут спорить… Даже после всего, что рассказывала нам мама, я и подумать не могла, что они вырядятся к ужину, как на прием к губернатору.
– Я себе тоже места не находила, – призналась Мэри. – Мы и сейчас не на своем месте.
– Даже прислуга считает нас не совсем нормальными и смотрит волками. Такое впечатление, что они боятся, будто мы можем им как-то навредить. А родственники, похоже, нас возненавидели и только и ждут, чтобы мы уехали обратно.
– Я уверена, что они тебя не ненавидят. Кузен Фиц, например, кажется вполне дружелюбным, и никакого чопорного высокомерия с его стороны я не заметила. По-моему, он от души веселился, наблюдая наше… ммм… представление.
Роуз встретилась с глазами сестры в зеркале и снова улыбнулась:
– Все мы выглядели просто ужасно и шокировали родственников.
– Кошмарно мы выглядели, – согласилась Мэри, также улыбнувшись в ответ. – Но мне кажется, ты все-таки несколько преувеличиваешь.
– Преувеличиваю?! Я абсолютно убеждена, что упоминание про винтовки и про диких индейцев, скачущих по полям, было совсем излишне. Когда мы уехали с фермы, тебе и десяти лет не исполнилось! И никаких индейцев там сроду не было.
– Ну, будем считать, что я немного приврала. А что мы видели в жизни, кроме таверны и работы в ней? И это время от времени тоже была своего рода борьба за выживание.
– Тем не менее под их взглядами я чувствовала себя совершенно беззащитной.
– Знаю. Но одна из тетушек показалась мне вполне симпатичной. Вспомни, как улыбалась нам Синтия. Кажется, она хотела узнать о маме как можно больше.
– Это правда.
– Возможно, и все остальные не так плохи, как кажутся, и нам нужно хорошенько постараться, чтобы вести себя с новой родней более цивилизованно. Я уверена, что рано или поздно тетушки нас полюбят. Каждая из них.
По лицу Роуз пробежала недоверчивая гримаса.
– Не будь так наивна. Про всех я не уверена.
– Возможно, и найдутся на свете люди с зачерствевшей душой, неспособные тебя полюбить. Но лично мне такие неизвестны.
– Отец Сэма Тредуэлла, например, – сказала Роуз с легкой горечью.
Мэри взглянула на сестру, удивленная ее тоном.
– Ты про владельца мельницы? Ба! Да он едва тебя знал.
– Достаточно для того, чтобы заявить, что дочь владельца кабачка неровня его сыну.
– Что-что? – Мэри присела перед сестрой на корточки. – Мельник действительно сказал такое? А Сэм Тредуэлл звал тебя замуж?
– Конечно же, нет. Он прекрасно понимал, что отец этого не допустит, а сам он никогда не пошел бы против его воли. – Роуз принялась расчесывать волосы, явно прилагая к этому больше усилий, чем требовалось.
Мэри изумленно глядела на сестру: Сэм Тредуэлл всегда казался ей редкостным недотепой. Нет, внешне он выглядел совсем неплохо и даже был по-своему красив, но никогда не вставал на дороге у Мэри. Насколько она помнила, Роуз иногда упоминала про Сэма, сообщившего ей городскую новость или свежую шутку, но о чем-либо другом не было и речи.
– Роуз! Ты что, действительно испытываешь к Сэму какие-то чувства?
– Нет, я только имела в виду… – На щеках Роуз проступила краска смущения.
– Стало быть, он тебе нравится! И почему же ты раньше мне ничего не сказала?
– В этом не было никакого толка. Я тоже понимала, что мельник будет против. Сэм говорил, что пытался уговорить отца, но, насколько я знаю мистера Тредуэлла, он не тот человек, который меняет однажды принятые решения. Поэтому я ничего и не рассказывала, опасаясь, что ты можешь высказать что-нибудь отцу Сэма.
– А я бы и вправду нашла что сказать мельнику в ответ на то, что ты недостаточно хороша для его сына! Ты подходишь каждому!
– Ты просто заступаешься за меня, как сестра, – хмыкнула Роуз.
– Ну и что в этом такого? Но я хочу, чтобы ты мне все рассказала. – Мэри сделала паузу, собираясь мыслями. – Роуз… И ты не хочешь его потерять? Неужели нам было бы лучше остаться?
– Нет, конечно же, нет, – твердо покачала головой Роуз. – Он говорил мне кучи комплиментов, но никогда не звал замуж. Полагаю, что дело не только в том, что ему не хватало храбрости, просто его родители слишком чванливы. – Роуз издала легкий смешок. – Посмотрели бы они, как живут наши кузены!
– Ничуть не сомневаюсь, – улыбнулась Мэри. – Посмотрела бы я, что сказал бы мистер Тредуэлл теперь.
– В любом случае, – Роуз пожала плечами, – я вовсе не собираюсь ждать Сэма до старости. А мама была совершенно права. Приехать сюда – лучшее, что мы могли сделать. В конце концов, и Лили, и Камелия заслуживают лучшей жизни. А если бы мы остались дома, Космо насильно вынудил бы меня выйти замуж за мистера Саттерсби. Помнишь, как говорится в книжках Лили, что женщине лучше умереть, чем вытерпеть домогания нелюбимого мужчины?
– Да, большей грязи я и представить себе не могу. Но мне кажется, что было бы проще разделаться с Саттерсби, чем с собой.
– Без сомнения, ты права, – хмыкнула Роуз. – В любом случае я предпочла бы покончить с собой, чем выйти замуж за этого ужасного человека. У него седые волосы, коричневые зубы, а когда он смотрел на меня… Брр… – Роуз передернуло.
– Ну, теперь тебе не нужно будет делать ни того ни другого, – решительно заявила Мэри. – Он остался далеко позади. Да и Сэм Тредуэлл невелика потеря, коли уж он оказался таким слабаком. Уверяю, что ты найдешь себе кого-нибудь намного лучше.
– Ох, Мэри! – обняла сестру Роуз. – Ты действительно полагаешь, что мы найдем себе здесь мужчин? Посмотри на этих надменных англичан, они же похожи на окоченевших покойников!
Мысли Мэри немедленно переключились на Ройса, на его руки, которые ее обнимали, на губы, прижимающиеся к ее губам. Нет, он совершенно не был похож на окоченевшего покойника, и Мэри не могла назвать Ройса Уинслоу холодным.
Конечно, она не стала высказывать это вслух, а лишь сказала:
– Мы же познакомились здесь только с несколькими мужчинами. Уверена, что ты сможешь найти здесь того, кто придется тебе по сердцу.
– Конечно, ты права. Да и граф, похоже, собирался принять нас в свою семью. Полагаю, у нас все будет чудесно. Пока все для нас кажется незнакомым и странным, но это – вопрос времени. – Роуз снова пожала плечами и, улыбнувшись сестре, поднялась из-за туалетного столика, собирая волосы в толстую косу проворными опытными пальцами.
Хорошо зная сестру, Мэри прекрасно понимала вымученность этой улыбки, но была уверена, что Роуз проявит всю твердость характера и постарается претворить слова в реальность. За внешней застенчивостью и мягким нравом, ошибочно воспринимаемыми посторонними людьми как слабость, скрывалась достаточно сильная личность. Рано или поздно чопорные и скучные тетушки обязательно должны ее принять.
По мнению Мэри, проблемы могли возникнуть у Камелии и у нее самой. Вздохнув, она села за туалетный столик и также занялась волосами. Завтра первым делом следовало предупредить Камелию о необходимости соблюдения дипломатичности и такта, особенно вначале. И ради благополучия всех сестер необходимо последить за собственным не всегда сдержанным языком. Быть может, это не совсем соответствовало складу ее характера, однако, если они хотят жить среди этих людей, следует постараться.
Прошло немало времени, прежде чем она закончила вечерний туалет, возбужденная собственными мыслями, и, повернувшись к Роуз, обнаружила, что та уже крепко спит. Мэри попробовала сделать то же самое, однако, как это часто бывает, сон к ней не шел. Накинув на ночную рубашку кофту – день выдался холодный, – она устроилась на стуле перед камином. Вяло текущие мысли ввели Мэри в состояние легкого оцепенения, но страх перед неопределенным будущим не давал заснуть.
Сейчас ей могла бы помочь книга, однако все они остались дома: сестры были слишком далеки от того, чтобы захватить книги в Англию. Так или иначе, в этом доме где-то должна находиться библиотека, но Мэри ужаснулась, представив себя медленно, словно воришка, пробирающейся по незнакомому дому в столь поздний час, да еще в ночной рубашке, прикрытой сверху кофтой. Что, если она наткнется на кого-нибудь? Хотя, с другой стороны, гости наверняка уже давно разошлись, а сам граф, должно быть, находится в собственной спальне.
Она зажгла свечу с туалетного столика, выскользнула из комнаты и была несколько удивлена, что канделябры на стенах коридора все еще продолжают излучать неяркий мягкий свет. Быстро пройдя через холл, она спустилась вниз по ступеням. Благодаря мягким ночным туфлям ее шаги почти не были слышны.
Мэри очутилась перед коридором, через который они проходили сегодня в столовую, и подумала, что библиотека должна находиться где-то неподалеку. Заглянув в первую дверь, она обнаружила за ней другую элегантно убранную гостиную, еще большую по размерам, чем китайская. Мэри двинулась дальше и услышала впереди себя неясное бормотание нескольких голосов. Остановившись, она прислушалась. Неужели это слуги? Затем раздался более громкий мужской смех, и Мэри поняла, что он доносится из столовой. Дверь в нее была немного приоткрыта, и на пол падала узкая полоска света.
На несколько мгновений Мэри посетила мысль, что, возможно, гости еще не разошлись. Но нет, было уже слишком поздно. Из столовой не доносились звуки ходьбы слуг, да и света в задней стороне дома не было видно. Таким образом, это могли быть только братья, ведущие беседу под бренди или портвейн. Мэри тихонько пошла обратно, готовая отказаться от поисков, но любопытство взяло верх, и после некоторых колебаний она снова бесшумно спустилась в холл, поближе к приоткрытой двери.
К облегчению Ройса, родственники не задержались надолго, после того как сестры Баскомб покинули столовую. Как только тетушки ушли, Стьюксбери отпустил слуг и вместе с Ройсом и Фицем расположился за столом с портвейном и сигарами. Как и предусматривал этикет, в комнате повисло долгое молчание, в течение которого братья потягивали портвейн.
– Итак, Оливер, – начал Фиц, взглянув на старшего брата, – сдается мне, что теперь тебе придется взять на себя роль отца.
Фиц и Ройс обменялись улыбками.
– Вам легко смеяться на этот счет, – сердито ответил Оливер. – У вас-то нет кузин на выданье, внезапно свалившихся с неба на мою голову.
– Особенно таких бойких, – хмыкнул Фиц. – Вы обратили внимание на лицо тетушки Эфронии, когда мисс Баскомб рассказывала о винтовке, с помощью которой она держала оборону против индейцев?
– Мне показалось, что глаза Кента выпучились так, что чуть не выскочили наружу.
– Да уж, наблюдать, как поддразнивают тетушек, – занятие презабавное, – кисло согласился граф. – Однако я ума не приложу, что делать с этими девчонками. – Он повернулся к Ройсу и наградил тяжелым взглядом. – Скажи, какого черта ты их вообще с собой привез?
– Вовсе я их с собой не привозил, – запротестовал Ройс. – Это была чистая случайность. Они гнались за вором вниз по улице, а мне удалось его остановить. Кажется, он украл у них какую-то сумку. По внешнему виду я определил, что они не относятся к женщинам того сорта, которые ищут приключений в доках.
– В доках! Господи, что может быть хуже!
– Они просто только что приехали из Америки и явно не представляли, куда идти и что делать. Именно поэтому я проводил их до постоялого двора и помог с устройством. Кто они такие, я понятия не имел. Когда Мэри поведала мне, как провела нынешнее утро, стучась в твою дверь, я находился в уверенности, что передо мной стоит мошенница, специально искавшая со мной встречи. Я себе голову сломал, пытаясь понять, как такое можно было организовать. Они же просто знать не могли, что я окажусь в этом воровском притоне, вытаскивая из него Гордона.
– Гордон! – Брови графа подпрыгнули. – Гордон тетушки Эфронии? А он-то какого черта там делал? Я-то полагал, что он сейчас в Оксфорде.
– А, чтоб тебя! – По лицу Ройса пробежала гримаса досады. – Совсем позабыл. Я же сам запретил ему тебя расстраивать, говорить, если он вернется обратно к отцу, что его вытурили.
– А, так его, значит, исключили из университета, верно? – Граф вздохнул и отмахнулся. – Это не имеет значения. Пусть за Гордона его родители отвечают. Мне достаточно проблем с новыми кузинами.
Ройс немного помялся и изучающе взглянул на сводного брата.
– А действительно ли они твои кузины? Ты абсолютно уверен в их легитимности?
– Боюсь, что да, – ответил граф, делая очередной глоток. – После разговора с девушками я порылся в архиве, где обнаружил старые книги тетки.
– А, так ты все-таки сравнил почерк, – убежденно произнес Ройс, вспомнив горький упрек, который Мэри высказала графу.
– Конечно, я это сделал. – Стьюксбери приподнял брови. – Не думаешь ли ты, что я просто так поверил на слово, что письмо было написано теткой? Некоторые книги были подписаны Флорой, хорошо сохранились и тетради, где она делала записи. Кроме того, я внимательно изучил групповой портрет дедовских детей, что висит на галерее второго этажа. Тетушка Синтия оказалась права: Роуз Баскомб – копия тетушки Флоры.
– Следовательно, они и в самом деле твои кузины, – заметил Фиц, также приподняв брови.
– Да, я верю в это, – кивнул Оливер. – Единственный вопрос, который мог бы возникнуть, – являются ли свидетельства о браке и рождении подлинными? Они могут быть и поддельными, но проверить это у меня нет возможности.
– Если документы незаконные, то эти девушки могли быть рождены вне брака.
– Да. Но лично мне это кажется маловероятным. Да, тетушка Флора ослушалась отца, но это вовсе не значит, что она перестала испытывать к нему уважение. В самом деле яблоком раздора стал ее брак с Майлсом Баскомбом, и я склонен предполагать, что она поступила так, поскольку была самостоятельной женщиной, не желающей находиться под вечным контролем отца.
– Но это ничуть не доказывает подлинности свидетельств о рождении? – спросил Ройс.
– Да, но я думаю, что есть обстоятельство, свидетельствующее о том, что девушки говорят правду. Если бы у них были намерения кого-нибудь одурачить насчет законности своего рождения, они бы представили все свидетельства. С какой стати не представлять одно из них, ссылаясь на пожар и порождая лишние сомнения? Осуществляя этот замысел, они бы оказались из разных мест, не зная друг друга раньше. Но это вытащило бы наружу такой ворох проблем, что план вряд ли бы удался. Нет, боюсь, что рассказанная ими история несет все признаки не слишком приятной для меня правды.
Протянув руку, Оливер добавил братьям очередную порцию.
– И что же ты намереваешься делать с ними дальше? – спросил Фиц, делая глоток.
– Ну, я ощущаю некую ответственность за сестер. Как ни крути – они Толботы.
– Да уж, это, конечно, имеет главное значение, – пробормотал Ройс.
Граф, нахмурившись, взглянул на Ройса.
– Это тот случай, когда один человек обязан обеспечить четырех. Я не могу выгнать одиноких сестер-сирот на улицу.
– Не стоит так сильно волноваться, Ол, – произнес Фиц, растягивая слова. – Ты же знаешь, что Ройс никогда не упускает случая напомнить, что он не Толбот.
– Я прошу прощения. – Ройс бросил на младшего брата желчный взгляд. – Стоит ли напомнить, что и мне иногда приходилось сдерживать твои чувства?
– С тех пор как мне стукнуло девятнадцать, тебе это ни разу не удавалось! – рассмеялся Фиц, словно пролаял.
– Да-да, я знаю, что вы оба неисправимые спорщики и друг друга стоите, – вставил граф. – Но мы говорим не о вас, а о сестрах Баскомб.
– Это не менее очаровательная тема для обсуждения. – Фиц нарочито тяжело вздохнул. – Мы остановились на том, что признали их родственницами.
– Ну так и каковы твои планы? – спросил Ройс, поскольку Фиц замолчал.
– Совершенно очевидно, что я не могу их бросить умирать голодной смертью. Кроме того, я думаю, что и дед, будь у него такая возможность, не стал бы разлучать своих дочерей.
– Старый граф как-то рассказывал мне об одной из них, – проговорил Ройс, – только я позабыл. Он не называл ее имени, насколько я помню этот разговор, но отзывался с большим сожалением.
– Очень жаль, что он не назвал имени. Возможно, все сразу встало бы на свои места, – заметил граф.
Ройс пожал плечами:
– По моему разумению, граф не рассматривал вероятность того, что Флора вернется. Скорее всего он полагал, что ее давно нет в живых.
– У меня нет ясного представления, как поступить дальше с четырьмя молодыми девушками! – воскликнул граф. – Особенно если они совершенно не готовы к лондонскому обществу. У меня такое чувство, что я должен сделать для них нечто большее, чем просто одевать, кормить и разместить где-нибудь в стране. Как только начнется сезон, я буду обязан дать им шанс найти мужей и выйти замуж.
– Так и вижу замужнюю Камелию, демонстрирующую семье, как хорошо она владеет ножом, – улыбнулся Фиц.
– Подозреваю, что это было бы достойное зрелище, – простонал Стьюксбери. – Но в целом высший свет будет в ужасе. У них, по правде говоря, нет надежды хорошо выйти замуж, даже если они и будут приняты обществом.
– Как жаль, что ты не можешь выдать их замуж до того, как они увидят мир, – пошутил Ройс. – Найти бы какого-нибудь сквайра или городского обывателя, желающего объединиться с графом Стьюксбери. То-то парень помучается.
– Может быть, ты сам женишься на одной из них и заберешь с моих рук? – огрызнулся Оливер. – Дед был бы доволен видеть тебя породнившимся с Толботами.
– Предлагаешь мне чувствовать себя закованным в кандалы в обществе полудикой крикуньи сомнительного происхождения только ради того, чтобы иметь честь связать свое имя с Толботами? – Лицо Ройса закаменело.
– Черт побери, Ройс, – Оливер снова нахмурился, – не будь дураком, я же просто пошутил. Ты ведь знаешь, что я не желаю тебе таких жен.
По лицу Ройса пробежала гримаса, он явно собирался блеснуть остроумием, но в этот момент дверь с усилием распахнулась. В комнате появилась Мэри Баскомб в ночной рубашке, кофте и ночных туфлях. Растрепанные темные волосы беспорядочно спадали на плечи, а лицо светилось гневом, словно лик ангела-мстителя.
– Вам не следует забивать себе голову нашими браками. Это касается всех присутствующих, – объявила Мэри. – Мы с сестрами завтра же покинем этот дом, и больше проблем у вас не будет.
Глава 8
В первые несколько мгновений трое ошеломленных мужчин не могли двинуться с места и лишь, открыв рты, молча взирали на Мэри. Первым опомнился Оливер. Он вскочил, не выпуская из рук бокала со спиртным, казалось, все его достоинство, несмотря на сияющие манжеты и шикарный галстук, куда-то исчезло.
– Не говорите ерунды. Я же сказал, что беру вас и ваших сестер под свое покровительство. Поэтому нет нужды…
– Мы искали именно семью в полном смысле этого слова. – В каждом слове Мэри слышалась неприкрытая язвительность. – Нам вовсе не нужно ваше «покровительство».
Ее взгляд прожигал графа насквозь, и, повернувшись к Ройсу, она бросила на него такой же раскаленный взор.
– Мы никого не просили приносить жертву, вступая с нами в брак.
Она выскочила из комнаты, оставив ошарашенных мужчин смотреть ей вслед. Ее продолжало трясти от ярости и чувства оскорбленного достоинства. Никогда в жизни, и это была правда, Мэри не скатывалась до подслушивания, и осознание униженного положения, в которое она попала, заставляло ее щеки пылать. Но как мерзко Ройс ее отверг! Какие унизительные слова он использовал! Вытерпеть это не было никакой возможности.
– Мэри! – Голос сэра Ройса эхом прокатился за ней по коридору, смешиваясь со звуком бегущих шагов. – Мэри, подождите!
Она ускорила шаг и, находясь в футе от лестницы, почувствовала, что он находится совсем рядом.
– Мэри! Черт возьми, стойте! – Он схватил ее за руку и рывком развернул лицом к себе. – Не бегите так, послушайте.
– Я уже достаточно слушала вас и не желаю слушать больше.
– Не стоит принимать поспешных решений, – сказал Ройс, и его красивое лицо, находящееся так близко, вызвало боль в ее сердце. – Оливер воспитанный, любезный человек и вовсе не так суров, как кажется на первый взгляд. И он не воспринимает вас как «проблему». Граф просто находится в некоем тупике, не зная, как поступить дальше.
– Вы имеете в виду, он не знает, что делать с «полудикими крикуньями сомнительного происхождения»?
Вспыхнув, Ройс сильнее сжал челюсти и выпустил руку Мэри.
– Я очень сожалею, что сказал такое. У меня и в мыслях не было выразиться так грубо. Я… Это все Оливер. Он легко может вывести из себя, вечно стараясь взять окружающих под собственный контроль. Играет в эдакого «большого брата». И вот когда он меня рассердил, я вовсе не имел в виду… Мне не хотелось бы, чтобы вы подумали…
Мэри скрестила руки на груди с таким видом, что он вынужден был прерваться. Она скептически приподняла одну бровь:
– Что? Чего бы вы не хотели? Чтобы я узнала правду?
– Нет! Это не было правдой! И я так совсем не думаю!
– Ой ли? Что же вы предполагали в действительности, называя меня крикливой бабенкой?
– Не это, – запротестовал Ройс, и легкая улыбка коснулась уголков его губ. – Возможно, мне следовало сказать «сорванец».
Мэри некрасиво фыркнула в ответ:
– Что ж, «полудикий сорванец» звучит как нельзя лучше. Не правда ли?
– Мэри… – Ройс изо всех сил пытался преодолеть неловкость.
– О! Может быть, это просто была часть спектакля, сыгранного для того, чтобы вежливо отказаться от предложения графа жениться на одной из нас? Тогда не стесняйтесь и просите моей руки. Что же вы?
– Нет, – попятился Ройс, – зачем же мне это делать?
– Тогда я счастлива, потому что никогда не вышла бы за вас замуж. Вы для меня – самый последний человек на земле!
Она резко повернулась и побежала вверх по ступеням. Ройс припустил было следом, однако остановился на второй ступени. Помрачнев, он сжал челюсти и простоял так довольно долго, а затем вернулся обратно в холл, бросив взгляд на дверной проем столовой, где в ожидании застыли Оливер и Фиц. С кислой миной на лице он повернулся к ним спиной и вышел наружу через парадный вход.
– Отлично. – Фиц посмотрел на брата. – Отлично, ничего не скажешь.
– Надеюсь, – вздохнул граф, – это не указывает на то, что мои будущие вечера будут проходить подобным образом.
– Из-за всего, что я увидел сегодня, боюсь, что вся твоя прежняя жизнь покатится кувырком, если, конечно, ты не найдешь, кому бы сбагрить наших американских кузин.
– Если бы я только мог! – Оливер вернулся за стол на свое место. – Но вот кому? Ни одна из тетушек их не примет, а если и примет, то это было бы слишком жестоко по отношению к этим бедным девушкам – или к тетушке Эфронии, или ко всем вместе.
– Ммм… Боюсь, так и до смертоубийства недалеко.
– Возможно, на месте тетушек окажусь я, – сухо ответил граф.
– Возможно, мисс Баскомб так и поступит, почувствовав, что ей что-то угрожает. А потом только ее с сестрами и видели. Потому эти проблемы должны быть решены как можно быстрее. – Фиц тоже присел за стол, вытянув перед собой длинные ноги.
По лицу Оливера пробежала гримаса:
– Подозреваю, что завтра моя голова будет свежее. В любом случае мисс Баскомб должна понимать, какие мрачные перспективы ее ожидают в случае потери моего покровительства. Если же она их не понимает, то я ей объясню, поскольку не могу пустить своих кузин скитаться по улицам Лондона без пенни в кармане.
– Она пребывала в смятении, но кажется мне слишком упрямой.
– Не менее чем проницательной и практичной. Понимая, какие преимущества получает, будучи признанной Толбот, она сообразила появиться здесь и представить документы. Я сожалею, что ей удалось услышать наши комментарии, а еще более – что решил пригласить сюда тетушек на эту злополучную встречу. Была у меня надежда, что уговорю одну из них взять девушек к себе, но сам виноват, должен был заранее предвидеть результат.
– Очень сомневаюсь, что кто-нибудь смог бы предвидеть результат, когда разговор зашел о противостоянии пионеров диким индейцам Запада.
Улыбка изогнула уголки губ графа:
– Действительно. Не уверен, что тетушка Эфрония одобрила и другое, а именно – житье и работу в таверне.
Фиц разразился смехом:
– Это точно. Нужно было видеть ее лицо: даю гинею, чтобы увидеть его еще раз. – Он немного помолчал и добавил: – Сомневаюсь я только в том, что все ими сказанное – чистая правда.
– Кто знает? Но я абсолютно уверен, что большинство сливок общества отреагирует так же, как и тетушка Эфрония. А одежда! Мне и в голову не пришло, что они просто не знают, как следует одеваться к ужину. Или что в их гардеробе таковая просто отсутствует. Я, конечно, ожидал, что их одежда, должно быть, вышла из моды, но… Даже Мэриголд Баскомб должна была видеть, насколько они не готовы к выходу в общество.
– Что ж, бывает, что порой не хочется признавать правду…
– Просто я должен быть уверен на будущее, что они прислушиваются к голосу разума. – Вздохнув, Оливер плеснул в бокал немного бренди и задумчиво посмотрел перед собой. – Кроме того, меня беспокоит, что я не умею находить общий язык с Ройсом.
Фиц успокаивающе взмахнул рукой:
– Вот уж насчет этого не беспокойся. Все будет в порядке.
– Без сомнения. Но я должен быть полностью уверен, что он не приклеит к моему имени черную метку. Почему, что бы я ему ни сказал, он воспринимает неправильно и в штыки? У меня не было никакого намерения его оскорбить, когда я предложил жениться на любой из сестер Баскомб. Это была лишь безобидная шутка. Неужели он действительно подумал, что я решил навязать ему неподходящую жену?
– Он понимает, что ты лишь пошутил.
– В мои намерения не входит с ним ссориться. Я всегда воспринимал Ройса как брата, но он не испытывает ко мне подобных чувств. Если бы он женился на одной из кузин, наша родственная связь стала бы еще прочнее. Несомненно, я понимаю, что у самого Ройса мало интереса завязывать со мной тесные родственные отношения. Кроме того, он очень любил деда, вот я и подумал, что, быть может, ему придется по вкусу идея женитьбы на одной из внучек старого графа.
– Согласен, что с дедом Ройс поддерживал самые теплые отношения, но в его связи с семьей всегда присутствовала ложка дегтя. Ты же знаешь, несмотря ни на что, он всегда чувствовал себя несколько посторонним.
– Ну так что тогда мешает ему сделаться ближе?
– Люди не всегда логичны в своих поступках, – пожал плечами Фиц. – Уверен лишь в том, что, приблизив к себе Ройса, ты получишь лишний повод для недовольства.
В ответ граф округлил глаза.
– Это вовсе не означает, – продолжил Фиц, – что он сам не желает иметь с тобой дела. Но Ройс всегда выходит из себя, когда ты пытаешься устраивать жизни других людей…
Брови Оливера дрогнули, он открыл рот, чтобы ответить, поэтому Фиц поспешно добавил, заметив в глазах брата искорки злости:
– …Ради их блага, конечно.
– Я это уже слышал, и не один раз, – хмыкнул Оливер. – Но досаждать Ройсу у меня и в мыслях не было, а тем более вмешиваться в его личную жизнь. Как, впрочем, и в твою.
– Я это знаю и уверен, что Ройс это тоже понимает. В глубине души.
– Уж очень велика эта глубина, – криво улыбнулся Оливер. – Ладно, давай оставим эту мрачную тему. Поговорим о чем-нибудь еще. Что нового слышно? До меня доходили слухи, что в прошлый вторник ты стрелял по свечам в каком-то чертовом притоне.
– Вранье, чистой воды вранье! – рассмеялся Фиц. – Это был не чертов притон, а вполне респектабельный клуб. И выстрелил я только один раз. Фуллингхэм заявил, что я не смогу попасть по центральной свече в канделябре, не задев остальных. Неужели я бы мог стерпеть такое?
– Действительно, – пробормотал Оливер, – такое стерпеть просто невозможно…
Налив по очередному стаканчику, братья продолжили беседу.
Вне себя от стычки с Ройсом, Мэри вбежала в спальню и едва удержалась от того, чтобы изо всех сил грохнуть дверью: увидев спящую на кровати сестру, она прикрыла ее с величайшей осторожностью. Меньше всего ей хотелось вступать в разговор с кем бы то ни было, даже с Роуз, от которой обычно ничего не скрывала. Уж слишком в большом замешательстве сейчас находилась Мэри.
Нет, слово «замешательство» было не совсем правильным. Мэри была оскорблена и унижена. Надо же было подумать, что она нравится сэру Ройсу! Он поцеловал ее вовсе не потому, что счел привлекательной. Причина заключалась в другом: Ройс принял ее за женщину «сомнительного происхождения». Вот как низко этот джентльмен оценил ее репутацию!
Она-то думала, что Ройс привел их в этот дом из добрых побуждений, а оказалось, теперь это было ясно видно, ему захотелось развлечься и просто полюбоваться вытянутым от испуга лицом сводного брата. Все время улыбаясь, поблескивая глазами и изображая теплое участие, он откровенно смеялся над ней в глубине души. Она вспомнила, с какой легкостью откликнулась на зовущее тепло его губ, трепет, пронзивший все ее тело, и блеск в глазах Ройса, показывающий, что он испытывает те же чувства. Оказалось, что он просто веселился, наблюдая ее наивную реакцию…
Мэри вздрогнула: злость и негодование накатились очередной волной, она вспомнила голос Ройса, когда он с издевкой отвергал предложение графа. И уж тем более тяжело и больно было услышать, что, по мнению графа, ни ее сестры, ни она сама не смогут адаптироваться к светскому обществу Лондона, но это ее не так уж сильно удивляло. Ужин, устроенный графом, можно было воспринять как угодно, но в любом случае он не был скучным, и Мэри подозревала, что Оливер пригласил тетушек лишь для того, чтобы показать сестрам, насколько они далеки от соответствия принятым в их семье нормам: неотесанные, плохо одетые, не обладающие изящными манерами, не блещущие утонченным поведением.
И уж, во всяком случае, сэр Ройс мог бы встать на их защиту. И найти возможность намекнуть им вести себя более разумно и осмотрительно. Вместо этого он всего лишь с возмущением и в оскорбительной форме отверг идею брака с одной из сестер, предложенную графом, не важно – в шутку или всерьез.
Какая же она была дура! Как глупо себя вела! Все, на что Мэри могла надеяться, так это на то, что Ройс не догадается, как сильно он смог разбередить ее душу. Но что, если она смотрела на Ройса слишком откровенно? Да, она ответила на его поцелуй, но это, пожалуй, сделала бы и любая другая женщина. Наконец Мэри убедила себя, что не испытывает к Ройсу каких-то особенных чувств.
Быть может, другие женщины – утонченные, воспитанные настоящими леди – никогда бы не позволили себе ответить на его поцелуй. Возможно, именно поэтому он и назвал ее полудикой… Мысли пошли по кругу, и Мэри поняла, что чем больше об этом думает, тем хуже себя чувствует. Но забыть выражение лица Ройса во время поцелуя она так и не смогла. Правда, не исключено, что он не появится завтра в этом доме. И что же? Она больше никогда его не увидит?
Читать бесплатно другие книги:
