Суровая нежность Маккарти Моника
Тем не менее обескураженная, Хелен попрощалась и вышла. Она закрыла дверь и уже спустилась на несколько ступенек, когда услышала, как дверь снова открылась.
– Хелен, постой.
Сердце радостно ёкнуло. Она повернулась. Большое тело Магнуса на верху лестницы закрывало свет, и воздух вдруг сделался тяжелым и теплым. Казалось, он занял собой всю лестницу. Она остро осознала, как тут тесно. Если она чуть наклонится вперед, ее грудь коснется его…
Хелен покраснела.
Словно прочитав ее мысли, он отступил назад и втянул ее обратно в маленький коридор.
– Спасибо, – сказал он, – за все, что ты сделала для короля. За лекарства, за еду, за эль. – Он поднял кубок, который она только сейчас заметила.
Ее чувства были заняты другим. Нос – теплым, острым мужским запахом. Глаза – колючей щетиной на подбородке и широкой мускулистой стеной груди прямо перед ней. Вкус – воспоминанием о его поцелуе, а уши – резкостью дыхания.
– Тебе не за что меня благодарить, – прерывисто проговорила она. – Король у нас в доме, и мой долг – заботиться о нем.
– Мы оба знаем, что ты сделала гораздо больше, чем требует долг. Я заметил, что ты лично занимаешься его едой. Тебе не обязательно было это делать.
Он доверяет ей. И вряд ли в чем-то подозревает. Смена питания помогает. Нет причин думать о чем-то другом.
– Давно уже Брюс не выглядел таким здоровым, – добавил Магнус.
Она улыбнулась краешком губ.
– Не уверена, что король разделяет твою признательность мне. Он не слишком любит овощи.
Магнус ухмыльнулся, и сердце ее растаяло. Господи, какой же он красивый. Хелен почувствовала, словно какая-то невидимая сила тянет ее к нему. Они были одни, и она так отчаянно желала его. Она наклонилась вперед, грудью коснувшись кожи его дублона.
Он был таким теплым. Ей вспомнилось, как его руки обвивали ее, и захотелось вновь очутиться в их кольце.
– Магнус, я…
Он дернулся, мышцы затвердели и стали холодными как камень.
Она поневоле отстранилась. Такое инстинктивное неприятие больно уязвило ее.
Он не хочет меня.
– Извини, – невыразительно пробормотала она, не в силах посмотреть на него. – Мне надо идти. Меня будут ждать.
Она развернулась, задев его руку. По крайней мере ей показалось, что она задела ее. В следующую секунду Хелен удивленно вскрикнула, когда эль выплеснулся ей на платье.
– Ох нет! – Руки ее метнулись к корсажу, левая сторона которого вся промокла. – Мое платье!
– А, черт.
Что-то в голосе Магнуса заставило ее вскинуть глаза к его лицу. Он быстро отвел взгляд, но она увидела. Голод. Неприкрытый чувственный голод.
Он смотрел на ее грудь. Она взглянула вниз. То, что скрывало платье, больше не было скрыто. Намокшая ткань облепила тело как вторая кожа. С таким же успехом она могла быть голой. Она резко втянула воздух, острое желание омыло ее жаркой волной.
– Оно испорчено, – сказала она.
Он обуздал свои эмоции.
– Да? – Как-то не похоже было, что его это сильно заботит. В сущности, он выглядел довольным. – Какая жалость.
Глаза ее сузились. Похоже… он сделал это нарочно.
– Это новое платье.
Он ничего не сказал.
Хелен выпятила грудь и широко растянула юбку.
– Разве тебе не нравится?
Он окинул ее быстрым взглядом, старательно избегая смотреть на грудь.
– Оно в пятнах.
– Мне придется пойти переодеться.
– Не стану тебя задерживать.
Он доволен. Но зачем он это сделал? Имело смысл только одно объяснение.
– Вот. – Магнус снял плед со своих плеч и укутал им ее. – Чтобы ты не простудилась.
За один лестничный марш? Ее комната прямо под покоями короля, а он закутал ее так, словно сейчас середина зимы где-нибудь в Норвегии. Интересно. Очень интересно. Похоже, ее брат, в конце концов, ошибался. Он не только заметил, но и не желает, чтоб она носила это платье. Уж чересчур оно откровенное.
Магнус выглядел таким довольным, что она не удержалась, чтоб слегка не осадить его.
– Какое счастье, что я заказала несколько новых платьев.
Он застыл, и Хелен была сполна вознаграждена видом того, как при этом вытянулась его физиономия. Бог ты мой, она бы ни за что не поверила, если б не увидела своими глазами: Магнус перепугался!
– Вот как? – выдавил он.
Она невинно улыбнулась.
– Да, хотя я немножко побаиваюсь надевать их.
– Почему же?
Улыбка Хелен была полна женского коварства.
– Они далеко не такие скромные, как это.
Наградой ей были стиснутые до зубовного скрежета челюсти и нервный тик под подбородком.
Когда Хелен уходила, он сжимал кулаки, а она…
Она чуть ли не подпрыгивала. От недавних сомнений не осталось и следа. Он желает ее, и, если судить по его реакции, не просто желает, а сгорает от страсти. Все в конце концов наладится, теперь она это знает.
Еще немного усилий, и она его получит.
Магнус смотрел, как она с довольным видом уплывает прочь, и понимал, что его только что ловко разыграли. Хуже того, он сам же и виноват.
Он едва не обезумел от вожделения, наблюдая, как она прислуживает королю. Потребовалась вся его выдержка до последней капли, чтоб не дать ей увидеть это. И у него получилось – не считая ерзания. Подушка, ну надо же! Он с отвращением покачал головой. О да, он опух, да еще как! Плоть его разбухла и была твердой как железное копье.
И Брюс, проклятый зубоскал, вовсю потешался над его мучениями. И наслаждался зрелищем. Магнус видел, как глаза короля с удовольствием задерживались на ее обнаженной плоти над вырезом.
Магнус понял, что должен что-то сделать, если не хочет весь день бороться с желанием бить окружающим морды. Он считал себя таким умным, придумав эту идею с элем.
Но он просчитался. Сильно просчитался. Он не предвидел эффекта мокрой ткани. Иисусе, во рту у него пересохло от одного лишь воспоминания о тяжелой, округлой плоти со слегка сморщенным ореолом вокруг совершенного бутона соска. Ему до боли хотелось обвести пальцами мягкие краешки. Опустить голову, сомкнуть губы вокруг заострившегося кончика и слизать все остатки эля с ее кожи.
Плоть его мгновенно взбухла и запульсировала.
Проклятье, он пойдет спать с неистребимым образом этой бесподобной девичьей груди в мозгу. И знал, что, как и много раз до этого, ему придется взять себя в руки и попытаться облегчить эти муки.
Но в следующие несколько дней мучения его лишь усилились. Тренировки чуть ли не до потери сознания облегчения не приносили. Ничего не помогало.
Хелен обнаружила его слабость и пользовалась любой возможностью, чтоб проверить его. Проходя, задевала его. Роняла что-нибудь у его ног, чтоб наклониться и поднять это. Тянулась за чем-нибудь высоко на полках.
Он не помнил, чтоб она когда-нибудь увлекалась шитьем, но казалось, что у всех ее платьев вырезы стали ниже на пару дюймов и на столько же уже корсаж и талия. Он вообще удивлялся, что она еще может дышать, настолько тесными они были.
Но не только одежда – или отсутствие таковой – доводила его до безумия. Куда опаснее было неприкрытое, постоянное желание, которое он видел в ее глазах.
Бог ты мой, неужели она не может хотя бы попытаться скрыть его? Хоть раз соблюсти внешние приличия? Но притворство не в характере Хелен. Никогда не было. Она желает его, и Магнус видит это у нее в глазах всякий раз, когда она смотрит на него. Устоять перед этим безмолвным призывом, не поддаться искушению оказалось потруднее, чем одолеть вдесятеро превосходящего по силам противника, и это выматывало его до предела.
Слава Богу, что все скоро закончится. Король поправился, Магнус сдержал свое слово Гордону, и Хелен вне опасности. Он может уехать с чистой совестью.
Но совесть его не была чиста. Что-то не давало ему покоя. Какое-то смутное беспокойство, которое он приписывал слишком долгому нахождению под вражеской крышей.
Едва ли он был объективен, когда дело касалось Сазерлендов, но он им не доверял. Брюс мог считать их своими преданными подданными, но Магнуса убедить было не так легко. Наступать на горло своей гордости не в характере горцев. Кара, возмездие, око за око – вот те убеждения, которые воины-горцы впитывают с молоком матери.
Но подозрений и старинной вражды недостаточно, чтобы подвергать опасности заключенный альянс с Сазерлендами, за который Брюс так упорно боролся. Помолвка между сестрой короля и графом уже была делом почти решенным.
Однако чутье помогало Магнусу выжить в эти последние несколько лет, и поэтому не стоило от него отмахиваться.
Так что он каждый день выпускал пар на тренировочном дворе на ряде противников, включая Монро. Не имея возможности как следует задать ему жару, чтоб заткнуть его поганый рот, Магнус пребывал в отвратительном настроении к тому времени, когда король объявлял тренировки на этот день законченными. Вынужденный сдерживаться – в тренировочном сражении, или когда Хелен смотрела на него, взглядом призывая овладеть ею, – он чувствовал себя как лев в очень маленькой клетке.
Не хватало ему только Кеннета Сазерленда, подливающего масла в огонь его недовольства. Если б это не было так опасно, Магнус мог бы не обращать внимания на ублюдка.
Магнус возвращал свой арсенал оружия в оружейную на хранение, когда брат Хелен припер его к стенке.
– Монро открылся тебе, почему ты не воспользовался этим?
Магнус медленно повернулся.
– Просто вовремя не увидел, вот и не воспользовался.
Сазерленд покачал головой.
– Ты сдержался, я видел.
Магнус пожал плечами.
– Приятно знать, что у меня такой поклонник в рядах Сазерлендов. Я польщен твоей высокой оценкой моего мастерства. Возможно, завтра я мог бы дать тебе парочку уроков?
Физиономия Сазерленда покраснела от гнева.
– Ты можешь дать мне честный бой.
– Разве ты не слышал? – Магнус вскинул бровь. – Мы же теперь друзья.
– Мы с тобой никогда не будем друзьями.
Он удержал его взгляд.
– Тут я с тобой согласен.
И что Гордон нашел в этом спесивом, вспыльчивом обормоте? Магнус ненавидел Сазерлендов, сколько себя помнил, и теперешняя невольная близость нисколько не изменила его мнения.
Сазерленд шагнул вперед, преграждая ему путь к двери благодаря своим габаритам и тесноте крохотной комнатушки. Магнус, стоя спиной к двери, никак не показал, что распознал угрозу. Но мышцы его напряглись в готовности.
– Я желаю знать правду о том, что произошло с Гордоном.
Магнус пытался обуздать свое раздражение, но чувствовал, что терпение на исходе.
– Ты ее знаешь. На нас напали. Он получил стрелу в грудь и свалился за борт прежде, чем кто-нибудь успел подхватить его. Доспехи утащили его под воду.
Сазерленд не поверил бы ему, даже если б это была правда.
– Тогда это просто совпадение, что я слышал о сражении в Гэллоуэе в то время, что вас не было? Сражении, в котором Брюсовы воины-призраки одолели тысячи англичан, чтоб вызволить Эдуарда Брюса из Тривской крепости?
Магнус рассмеялся, хотя ему было совсем не до смеха.
– Ты веришь в привидения и гоблинов? Даже если б эти призраки совершили половину тех подвигов, что им приписывают, я бы усомнился. Но верь во что хочешь, это не меняет правды. А твои доносчики не сказали тебе, что в то же самое время пала крепость Форфар?
– Да, но во время нападения с целью освободить брата короля было кое-что необычное – взрыв. – Магнус почувствовал пристальный взгляд Сазерленда и понял: ему не понравится, что он скажет дальше. – Совпадение ли это, что Гордон химичил с черным порохом, когда мы были пацанами?
Опасность этих небрежно произнесенных слов взбесила его. Не успел Сазерленд отреагировать, как рука Магнуса схватила его за горло и придавила к стене.
Но вместо того, чтоб выказать страх, Сазерленд улыбнулся, как будто именно этого и добивался.
– Верь в крестьянские байки, если хочешь, мне плевать, – прошипел Магнус. – Но этими дикими измышлениями ты подвергаешь свою сестру опасности. – Улыбка Сазерленда пропала. – Скажи, ты никогда не думал, что будет с ней, если кто-то воспримет твои бредни всерьез? Держи свои дурацкие фантазии при себе, или у Хелен будут неприятности.
– Предоставь мне самому беспокоиться о моей сестре. А ты держись от нее подальше. Я знаю, что ты думаешь, даже если она не знает. Ты больной, извращенец, черт побери, она же была женой твоего друга! Мне казалось, что даже у Маккея достанет чести понимать это.
Магнус сдавил руку вокруг горла Сазерленда, желая заткнуть его, но слова врага были лишь отражением его собственных мыслей.
Он, наверное, сжимал бы руку и дальше, если б не открылась дверь. Вошли Макгрегор, а с ним еще несколько воинов, и Магнус отпустил его.
Сазерленд выглядел удивительно довольным, несмотря на то что Магнус чуть не придушил его.
– Ты что-то скрываешь, – пробормотал он, проходя мимо. – И я намерен узнать что.
Магнус дал ему уйти, но угроза повисла в воздухе. Он с грохотом положил последнее оружие на полку и повернулся уходить.
– Осторожнее, Святой, а то выкинешь что-то такое, о чем потом пожалеешь.
Магнус огляделся и заметил, что они с Макгрегором одни. Наверное, это неудивительно, учитывая его настроение в последнее время. Ведь другие мужчины избегают его.
Когда Магнус не ответил, Макгрегор добавил:
– Ты позволяешь ему подобраться к себе достаточно близко. Он ждет, что ты допустишь промах. И если судить по тому, что я видел, ты к этому близок. Он задает о тебе слишком много вопросов.
А, черт. Проклятый ублюдок все никак не угомонится. Он и без того уже слишком близко подобрался к истине.
– Каких вопросов?
– Интересовался твоими передвижениями последние несколько лет, особенно в последние полгода.
– Пусть его спрашивает, что хочет. Только горстка людей знает ответ на этот вопрос, и никто из них не ответит.
– Да, но это еще не все. Я слышал, он говорил одному из людей Фрейзера, что удивлен, что среди телохранителей Брюса так много горцев, включая многих последних чемпионов игр.
Репутация Брюсовых воинов-призраков как лучших из лучших вызывала множество самых разных домыслов, но никто до сих пор не проводил связи с играми. Маклауд, Макгрегор и Бойд рисковали больше всех – их репутация как чемпионов была хорошо известна – но и Магнус не был защищен от пристального внимания.
Магнус помрачнел.
– Сазерленд – заноза в заднице.
– Опасная заноза. И проницательная. Поневоле восхитишься. – Магнус метнул в него убийственный взгляд. Мало того, что король заметил Сазерленда, так теперь еще и Макгрегор? – И он, и Монро не спускают с тебя глаз – тебе необходимо сбить их со следа. – Прославленный лучник твердо посмотрел на него. – Я бы посоветовал тебе из тактических соображений проиграть, если б думал, что ты последуешь совету.
Магнус скрипнул зубами. Уж лучше пусть назначат награду за его голову, а так оно и будет, если его личность будет раскрыта.
– В общем, тебе надо что-то делать, – продолжал Макгрегор. – Нервы твои натянуты, как тетива моего лука, и все из-за Сазерлендов.
Магнус знал, что Макгрегор подозревает правду: он явно неравнодушен к вдове своего погибшего друга. То, что он любил ее первым, не делал сей факт менее постыдным.
– Он знал? – спросил Макгрегор.
Магнус оцепенел, поняв, кого имеет в виду Макгрегор. В конце концов он покачал головой.
– До свадьбы – нет.
Не в пример Макруаири, Макгрегор не высказал вслух своего неодобрения, но Магнус прочел его у него на лице.
Ему следовало сказать Гордону раньше. Но он был чересчур упрям. Так чертовски уверен, что сможет держать свои чувства в узде. А теперь уж слишком поздно. Проклятье, ему не хватает Гордона. Им всем не хватает. Смерть Гордона проделала брешь в рядах стражников, которую никогда не заполнить.
Макгрегор смерил его долгим взглядом. Хотя Магнус никогда не рассказывал никому из стражников, что произошло в день смерти Гордона, но кто-то из них, возможно, подозревал правду.
Прославленный лучник не тратил время на вопросы, а сразу перешел к сути:
– Или найди себе женщину, или перестань наказывать себя и возьми ту, которую желаешь. Мне все равно, то или это, но сделай уже что-нибудь.
Он наказывает себя с Хелен? Возможно. Но бывает такая вина, от которой невозможно освободиться.
Даже если б он смог забыть, он не подвергнет ее опасности. Хватит и того, что это делает ее братец. Сазерленд напомнил ему, как велик риск. Он не станет усугублять его, связав Хелен с еще одним воином Горной стражи.
По многим причинам Хелен потеряна для него навсегда.
– Я позабочусь об этом, – заверил Макгрегор.
Глава 13
«Что он делает?»
Хелен сидела за столом со сжимающимся от боли и ревности сердцем, не в силах поверить в то, что видит. Легкие покалывания в груди в самом начале вечерней трапезы сделались резче и острее, когда она увидела, как Магнус улыбается служанке Джоанне, дочке хозяйки пивной, девице бойкой и безнравственной, и становилось все яснее, что он с ней заигрывает. Показывает Джоанне, что хочет ее так, как Хелен могла только мечтать.
Не в состоянии отвернуться, Хелен увидела, что Джоанна наклонилась – чуть ли не пополам согнулась, – чтоб наполнить его кубок. Она хотела отойти, но он схватил ее за запястье и развернул к себе. Девица чуть не плюхнулась ему на колени. Потом он что-то прошептал ей на ухо, отчего она захихикала, как какая-нибудь глупая шестнадцатилетняя девчонка, а не женщина по крайней мере вдвое старше.
Ну, может, не вдвое, пришлось признать Хелен. Но она определенно слишком стара для такого глупого хихиканья.
Хелен только теперь обратила внимание, насколько привлекательна эта женщина с ее длинными черными волосами и четкими чертами. Мюриел она никогда не нравилась, и Хелен волей-неволей задалась вопросом, не связано ли это как-то с ее братом. Джоанна довольно долго была любовницей Уилла.
Она еще больше убедилась, что между ее братом и Мюриел что-то есть, после того как Дональд вернулся с известием, что нашел Мюриел, но, услышав, что король вне опасности, она отказалась вернуться. Если она нужна Уиллу, то пусть приедет и сам попросит. Уилл взъярился, ругая ее и называя неблагодарной, хотя всем было ясно, что дело в ущемленном самолюбии.
Но не проблема брата заботила Хелен сейчас. Наблюдая за Магнусом, она чувствовала, будто кислота разъедает ей внутренности. Она взяла свой кубок, поднесла его к губам и осушила в отчаянной попытке сохранить иллюзию самообладания. Ей необходимо было что-то, чем укрепить свою пошатнувшуюся защиту. Что-то, чтоб разогреть заледеневшую в жилах кровь. Что-то, что не даст ей побежать к нему и потребовать объяснить, зачем он это делает.
Ничего страшного, твердила она себе. Это всего лишь безобидные заигрывания.
Но в них не было ничего безобидного. Они причиняли ей боль.
Хелен ахнула, тело ее согнулось, как будто она получила кулаком в живот, когда Магнус скользнул рукой с запястья служанки ей на талию, потом спустился ниже. Пальцы его широко распластались по крутому заду. Там рука и осталась лежать. По-хозяйски. Интимно. Легкая обещающая ласка. Намек на то, что дальше будет еще лучше.
Хелен уже готова была ринуться туда, но король остановил ее.
– Превосходный пир, леди Хелен. Боюсь, мы со своими людьми здорово опустошили ваши кладовые.
Хелен заставила себя переключить внимание на короля, осознав, что большую часть трапезы пренебрегала своими обязанностями хозяйки.
Заметил ли он?
Если и заметил, то, как истинный рыцарь, не подал виду.
Она сделала попытку улыбнуться, но напоминание, что до отъезда королевской свиты остаются считанные дни, дало новый повод для душевной смуты.
– Прошу вас, оставайтесь столько, сколько пожелаете, сир. Наши кладовые битком набиты провизией и готовы еще ко многим таким пирам. Вы уверены, что необходимо уезжать так скоро?
Брюс махнул виночерпию, чтоб наполнил его кубок, потом указал, чтоб налили и ей. Вручив Хелен вино, он откинулся на стуле.
– Мы пробыли здесь почти месяц. Мне предстоит сделать еще много остановок до начала игр в следующем месяце. – Он улыбнулся. – Вы, кажется, утверждали, что я вполне здоров?
Она нахмурилась.
– Я сказала, что вы выглядите вполне здоровым, но это не означает полного выздоровления.
Он остановил ее взмахом руки и смехом.
– Я помню ваши инструкции.
Хелен выгнула бровь и взглянула на его тарелку.
– Однако я что-то не вижу тут капусты, которую попросила кухарку специально приготовить для вас.
Король состроил гримасу.
– Некоторую еду я не стану есть даже ради здоровья. С меня хватило вашей свеклы.
Хелен вновь приподняла бровь.
Брюс рассмеялся.
– Ну, во всяком случае, той, что мне удалось запихнуть в себя. У нее премерзкий вкус, сколько б соуса вы к ней ни подливали.
Хелен покачала головой. Король может быть упрямым, как пятилетний ребенок, когда дело касается еды, которую он не любит.
– Что я буду делать, когда некому будет присматривать за мной? – сказал Брюс с преувеличенным вздохом.
– Полагаю, будете есть гораздо меньше овощей, – сухо отозвалась Хелен.
Король все еще смеялся, когда брат Уилл вновь втянул его в разговор.
Хелен сделала еще один подкрепляющий глоток вина, наслаждаясь ощущением тепла, которое разливалось по телу, прежде чем осмелилась бросить еще один взгляд на Магнуса.
К ее облегчению, служанка отошла, и он смеялся с Макгрегором и другими мужчинами. Он выглядит расслабленным, дошло до нее. Таким счастливым и непринужденным, каким она его давным-давно не видела. Что же стало причиной этой перемены? Выпивка? Определенно на том конце стола в ней нет недостатка.
Эль просто льется там рекой. Всегда расторопная Джоанна с кувшином в руке снова направилась в его сторону. Предвкушающая улыбка у нее на лице выворачивала душу Хелен наизнанку. Она чувствовала себя незащищенной, уязвимой перед той болью, которая должна была вот-вот прийти.
И боль пришла.
Джоанна задела его, наклоняясь, чтоб наполнить кубок. Ее необъятные груди висели перед ним, как две спелые дыни, ждущие, чтоб их съели. Предложение было откровеннее некуда.
Хелен затаила дыхание. «Скажи ей “нет”. Пожалуйста, скажи ей “нет”. Не поддавайся на ее уловки».
Магнус прошептал что-то ей на ухо. Джоанна взволнованно кивнула.
Нож в груди Хелен повернулся. Ответ его был ясен, и это не отказ.
«Не делай этого».
Но ее безмолвные мольбы не были услышаны. Через несколько минут Магнус еще раз приложился к кубку, со стуком поставил его и оттолкнулся от стола. Он встал, сказал что-то своим товарищам, что их рассмешило, и зашагал прочь из зала, ясно, куда и зачем направляясь.
Каждый шаг, который он делал, попадал ей в сердце, втаптывая в землю последнюю надежду.
Зачем он это делает? Пытается доказать ей, как мало она для него значит? Старается расхолодить ее? Неужели это она своим напором довела его до крайности?
Хелен не знала. Она знала лишь, что не может этого допустить. Она не настолько наивна, чтоб думать, будто у него в прошлом не было женщин. Но то было когда-то, а это сейчас. Она должна остановить его, пока он не совершил нечто такое, о чем, возможно, будет сожалеть.
Что навсегда разобьет ей сердце.
Она подождала столько, сколько сочла возможным. Но, увидев, что Джоанна покидает зал, поняла, что ждать больше нельзя.
Немного погодя Хелен узнала то, что ей было нужно, и направилась в пивоварню, точнее, маленькую кладовую внутри. Как во многих крупных и более современных замках, в Данробине имелась своя пивоварня. Небольшое деревянное строение примыкало к кухне, и под обоими зданиями располагались сводчатые подвалы.
В одном из этих подвалов и ждал Магнус.
Нельзя сказать, что Джоанна рассказала ей это по доброй воле. Хелен закусила губу, ей было немножко стыдно за то, что она сочинила. Но «странная сыпь в паху» может быть совершенно безобидной, как она и сказала ей.
То, что она целительница, зачастую имеет свои преимущества. В любом случае вряд ли Магнусу светят какие-либо еще любовные свидания, по крайней мере пока он в Данробине.
Резкий запах брожения ударил в ноздри, как только она вошла в пивоварню. В жаровне потрескивал огонь, а на большом столе горела свечка, но поскольку все были в Большом зале, тут не осталось никого. Незнакомая с помещением, Хелен не сразу нашла кладовую.
Но не успела она толкнуть дверь, как рука обвила ее за талию и втянула внутрь. Она удивленно ахнула. Одним движением он развернул ее спиной к своей груди и, захлопнув дверь, прижал к себе.
В комнате было темно как в преисподней, лишь слабый отблеск света от свечи снаружи мерцал сквозь щели между дверными досками. Головокружительный запах брожения был таким сильным, что заглушал все остальное.
Какое-то время она не ощущала ничего, кроме крепости и силы мужского тела у своей спины. Оно было горячим и твердым. Хелен наконец получила возможность почувствовать мощь этих стальных, бугристых мышц. Годы войны и тренировок выковали его физическую силу, доведя ее до совершенства.
Рука его сжалась, притянула ее теснее, а губы коснулись уха, разослав трепет по спине.
– Я ждал тебя, – хрипло проговорил он хмельным голосом.
Глаза Хелен расширились. Он не узнал меня, негодный.
Она открыла было рот, чтоб назвать себя, но вдруг потеряла дар речи, когда он потерся передом о ее зад. Хелен резко втянула воздух, почувствовав, какой он большой и твердый.
Вот это да! Ее обдало жаркой волной. Осознание, что она способна делать такое с ним, придало ей сил и смелости.
Он сдвинулся ниже, расположившись у нее между ног. Дерзкий кончик интимно ткнулся в расщелину плоти.
Что же это происходит?
Дрожь сотрясла ее, затопила горячей волной незнакомых ощущений, а доказательство его возбуждения пробуждало в теле первобытный инстинкт. Горячее покалывание быстрыми ручейками растеклось по коже. Она чувствовала себя живой, как никогда раньше.
«Я должна сказать ему… Как же иначе?»