Суровая нежность Маккарти Моника

– Я отправляю Маклауда на запад. – Лицо короля помрачнело. – Правитель Лорна опять мутит воду. Максорли говорит, он собирает флот. Даже в ссылке этот ублюдок умудряется не повиноваться мне, а теперь еще и его вероломный папаша присоединился к нему! – Король в ярости выпрямился и уже не выглядел таким расслабленным. – Через полгода после того, как покорился, и через два месяца после посещения парламента лорд Аргайл бежал в Ирландию.

Магнус прекрасно понимал гнев короля. Подчинение вождя Макдугала было удачным шагом, знаком примирения врагов для образования объединенной Шотландии. Неожиданное дезертирство могущественного клана, близко связанного с Коминами, неизбежно вызовет беспорядки в Аргайле. Артуру Кэмпбеллу, Страннику, нелегко придется в Данстаффнэйдже.

Лучше бы Кэмпбелл избавился от Лорна, когда у него была такая возможность. Магнус понимал, почему он не сделал этого – в конце концов, он женат на его дочери, – но второго шанса Лорн и его отец не получат.

Магнус почувствовал, как черная туча, нависшая над ним, слегка развеялась. Ему не терпелось поскорее вернуться к активному образу жизни. Он будет слишком занят, чтоб думать о Хелен. Правда, порой казалось, что легче забыть отсутствующую руку или ногу.

– Когда мы отправляемся?

Маклауд покачал головой.

– Ты не едешь.

Магнус оцепенел.

– Но я готов – ты сам так сказал.

– Да, но у вас с Макгрегором другое задание. Вы будете охранять короля.

– Я решил проехать по Нагорью, чтобы поблагодарить вождей, которые предложили убежище в те черные дни после Метвена. – Чело Роберта омрачилось от воспоминаний о тех временах, когда он был объявлен вне закона. Такие люди, как Уильям Уайзмен, Александр Маккензи из Эйлен-Донана и Дункан Маколей из Лох-Брума, спасли ему жизнь. – И убедиться, что те, кто недавно поклялся мне в верности, не собираются последовать примеру лорда Аргайла.

То есть король хочет удостовериться, что больше никто не замыслил предательства у него за спиной.

– Сейчас, пока действует перемирие, – заметил Маклауд, – лучшего времени не найти.

Магнус проглотил свое разочарование. Путешествие по Нагорью, направленное на поддержание мира, – дело благородное, но оно как-то не очень походило на задание для прославленной Горной стражи. У короля большой эскорт рыцарей. Даже случись какая заваруха, он будет надежно защищен. И разве не лучше было бы использовать Магнуса на западе, где сейчас неспокойно? Почему у него такое чувство, что его отправляют на это задание из-за ранения? Делают послабление?

– Назначаю тебя старшим, – сказал Маклауд. – Король поедет на север через Росс и Кроматри, потом повернет на запад через горы, к побережью.

Горы… Родные места Магнуса. В детстве он бегал по тем горам. Но осознание, что у Маклауда могла быть реальная причина назначить его охранником – или проводником, – не уменьшила горечи разочарования.

– Мы закончим в августе в Данстаффнэйдже, где я проведу первые за четыре года Горные игры, – с воодушевлением добавил король. – Есть ли лучший способ продемонстрировать единство королевства и отпраздновать наши победы? – Он подмигнул Магнусу. – Может, я даже завербую кого-нибудь для нашей армии.

Магнус оцепенел. Тонкий намек на его приглашение в Горную стражу, который не поймут непосвященные, не остался незамеченным. Маклауд уже давно намекает, что надо найти ему нового напарника. Но его напарник мертв. И другого ему не надо.

– Когда мы отправляемся? – спросил Магнус.

– После праздника в Пентикосте, – ответил король. – Мне бы хотелось к концу месяца быть в Данробине.

Магнус замер, осторожно натянув на лицо маску безразличия, но каждый нерв в его теле протестующее ощетинился.

– В Данробине?

Дом Хелен.

Он почувствовал на себе тяжелый взгляд Маклауда, но ответил ему Брюс:

– Да. Поскольку Сазерленды – новички в наших рядах, я подумал, что лучше начать с них.

– Надеюсь, это не вызовет никаких затруднений? – поинтересовался Маклауд у своего друга.

Магнус скрипнул зубами. Замок Данробин – последнее место, куда он хочет ехать, а Хелен – последний человек, которого он хочет видеть. Его чувства в отношении ее все еще слишком живы и болезненны.

Боль. Гнев. Признательность. Вина. Все смешалось!

После всего того, что произошло – она, черт побери, вышла замуж за его лучшего друга, – он до сих пор никак не мог вырвать ее из своего сердца.

Гордон не знал, о чем просит. Но Магнус дал обещание своему умирающему другу. Обещание, которое он пока еще не сдержал. Эта поездка предоставит ему такую возможность.

Как только он удостоверится, что ей ничего не грозит, его задача будет выполнена. И совесть окажется чиста.

– Для меня – нет, – ответил Магнус.

Но не сомневался, что для Сазерлендов это будет проблемой, да еще какой. Они не обрадуются, что придется принимать Маккея в качестве гостя, это уж точно.

Он улыбнулся. Возможно, эта поездка окажется не такой уж и бездарной, в конце концов.

Хелен шла по поросшему травой берегу от крепости к коттеджу подруги, как делала почти каждое утро со времени своего возвращения в Данробин. Много раз она просила Мюриел взять комнату в замке после того, как отец Мюриел умер, но ее слишком независимая подруга всегда отказывалась, отговариваясь тем, что наслаждается одиночеством, когда представляется такая возможность, что случается не часто. Как лучший целитель на много миль вокруг, Мюриел редко бывала одна. Кроме того, говорила она, это же совсем недалеко от замка, поэтому если кому-то понадобится, она всегда рядом.

Хелен восхищалась решимостью и смелостью подруги. Нелегко молодой женщине жить одной, особенно хорошенькой, незамужней. Но Мюриел вовсе не обращала внимания на то, что скажут. Хелен удивлялась, что Уилл не попытался найти для нее мужа. Это было как-то странно. Но с другой стороны, когда дело касалось Мюриел, многие поступки брата казались странными. Она не припоминала, чтоб он был с кем-то настолько жестким – даже с ней.

Легкий ветерок рябью пробежал по сверкающим водам залива, взъерошив ей волосы и ударив в ноздри острым, солоноватым запахом моря.

Денек стоял погожий, теплый и солнечный. В голубом небе не было ни облачка. После холодного, промозглого мая, какой нынче выдался, проблеск лета к концу первой недели июня был долгожданной переменой.

Она помахала встретившимся ей жителям деревни, проходя мимо. Одиночные каменные дома, крытые соломой, разбросанные вдоль берега, принадлежали рыбакам и собирателям водорослей. Члены клана жили ближе к замку или небольшим полям в долине, где паслись маленькие черные коровы, типичные для этих мест Нагорья.

Несколько ребятишек, старшему не больше трех, визжали от смеха, пытаясь поймать бабочку куском старой пеньковой сети, наверняка выброшенной из какой-нибудь отцовской лодки, не понимая, что плетение слишком крупное. Она посмеялась вместе с ними, впервые за несколько месяцев почувствовав себя самой собой.

Она медленно возвращалась к жизни, находя удовольствие в простых вещах, которые всегда любила. Чудесный весенний день. Звук детского смеха. Бодрящий морской ветер.

Но боль и грусть оставались ее неизменными спутниками. Она жалела…

Господи, как она жалела, что не поступила по-другому. Если б она тогда вышла за Магнуса, ничего плохого не случилось бы. Он не злился бы на нее, не смотрел с ненавистью и презрением. Он глядел бы на нее так, как раньше, – с любовью, хотя она была слишком молода и глупа, чтобы понять это.

А теперь слишком поздно. Ее улыбка сникла. Не надо было ей выходить замуж за Уильяма. А теперь эту ошибку уже никогда не исправить.

– Ну, ну, не надо, – прозвучал знакомый голос. – Так приятно снова видеть тебя улыбающейся, девушка.

Хелен вскинула глаза и не удивилась, увидев приближающегося по тропинке Дональда с людьми ее брата. По крайней мере несколько раз в неделю их пути пересекались, когда она направлялась в коттедж Мюриел, а он возвращался из дозора.

Она нахмурилась. Что-то он в последнее время стал часто ходить в дозор. Хотя, пожалуй, из-за королевского визита это следовало ожидать. Уилл желает убедиться, что во время пребывания короля в замке не будет никаких неожиданностей. Рыскающих вооруженных банд в последнее время стало меньше, но все равно еще много таких, кто против Роберта Брюса и «отступников» вроде ее брата, который убедил своих соотечественников встать на сторону Брюса.

И не стоит забывать о Маккеях. Сердце ее ёкнуло. Похоже, Маккеи всегда доставляли им неприятности. Споры из-за земли между соседствующими кланами возникали постоянно, даже если они не враждовали. Потомки Мормеров из Кейтнесса, Маккеи отказывались отвечать перед Сазерлендами за свои земли.

Когда они получили послание от короля, ее глупое сердце подпрыгнуло в надежде, что Магнус прибудет вместе с ним. Но конечно же, это напрасные надежды. Он даже видеть ее не может.

«Не думай о нем».

Ее сосредоточенность на лечении была благом во многих отношениях.

Она заставила себя улыбнуться и поздоровалась с мужчинами. Потом обратилась к Дональду:

– Ты сегодня рано выехал. Я не видела тебя на утренней молитве.

Он расплылся в широкой улыбке, довольный, что она это заметила.

– Приезд узурпатора ожидается со дня на день, поэтому граф велел нам этим утром проконтролировать большой участок.

Не успела она напомнить ему, чтоб не называл узурпатором человека, чью благосклонность ее брат старается снискать, как один из мужчин добавил:

– Капитан настоял, чтоб мы вернулись…

– Довольно, Ангус. Помолчи. – Дональд соскочил со своего боевого коня. Огромные, одетые в доспехи военные кони были редки в этих краях – и непрактичны в горах, – но ее брат и Дональд серьезно относились к своим рыцарским обязанностям. – Отведите коней обратно. Я провожу леди остаток пути.

– Это совсем не обязательно, – запротестовала она, но мужчины уже бросились исполнять его приказание.

– Я настаиваю, – подмигнул Дональд.

Хелен поневоле рассмеялась. Дональд всегда покровительствовал ей, еще с тех пор, как она была юной девушкой. Он не одобрял, что она ходит без сопровождения. К счастью, отец, а теперь и Уилл не возражали, если она не отходила далеко от крепости.

Несколько минут они шли в дружеском молчании, прежде чем он вновь заговорил:

– Ты проводишь много времени с Мюриел.

Она уловила в его голосе нотку неодобрения и вздохнула. Говоря по правде, это все равно что иметь еще одного брата.

– Мне нравится проводить с ней время. Я столькому учусь.

После возвращения из Данстаффнэйджа Хелен целиком посвятила себя тому, чтобы научиться у подруги как можно большему. Никогда прежде не приходилось делать ей ничего настолько опасного, как извлечение стрелы из шеи Макгрегора. Может, со стороны она и выглядела уверенной в себе, но на самом деле боялась страшно.

Но когда все благополучно закончилось, она испытала гордость.

Хелен поняла, что она хороший лекарь. А под руководством Мюриел станет еще лучше. Ее отец был врачом с университетским образованием в Бервик-апон-Туиде и научил дочь всему, что знал. Даже несмотря на то что гильдии врачей были закрыты для женщин, граф Росс обещал поручиться за нее. Но Мюриел отказалась от этой редкой возможности, заявив, что единственное признание, какое ей нужно, – это от местных членов клана, которых она лечит. Хелен была счастлива, что подруга решила остаться, но задавалась вопросом, не держит ли ее что здесь.

Какова бы ни была причина ее присутствия рядом, работа вместе с Мюриел занимала большую часть времени Хелен и не давала мыслям забредать в запретные места.

По выражению лица Дональда она видела, что ее резоны не произвели на него впечатления. Она попробовала зайти с другой стороны.

– Разве это не моя обязанность как хозяйки замка заботиться о наших гостях?

Дональд нахмурился, против такого довода ему возразить было нечего.

– Да, но Мюриел неподходящая компания для незамужней леди.

– Я вдова, – твердо напомнила ему Хелен. – И то, что Мюриел решила не выходить замуж, вовсе не означает, что она никому не нужна.

– Девушка молода и пригожа собой. Ей следует иметь мужа и выводок ребятишек, хватающих ее за пятки. А не бродить по округе одной.

Он выразился про детей как-то так, словно это щенки какие-нибудь. Хелен попыталась сохранить терпение, понимая, что Дональд высказывает мнение большинства мужчин, но ее злило ужасно, что кто-то может ставить под сомнение нравственность Мюриел из-за того, что она решила не выходить замуж.

– Она моя подруга. И я попросила бы тебя не забывать об этом.

Для Хелен друзья были редкостью, поэтому она ценила ее еще выше. Мюриел никогда ни за что не осуждала ее, не считала ее странной. Возможно, потому что сама была такой же своенравной, как и Хелен. И у нее даже нет рыжих волос в качестве оправдания, с улыбкой подумала Хелен.

Дональд, должно быть, понял, что зашел слишком далеко. Он взял ее руку и потрепал, как будто она ребенок.

– Ну конечно же. Ей повезло иметь такую преданную подругу, как ты. – Он остановился, когда показался маленький каменный коттедж Мюриел, а за ним вдалеке замаячили развалины старой церкви. Потом повернулся и приподнял ее лицо за подбородок.

– Ты же знаешь, я просто хочу как лучше, правда ведь?

Хелен встретилась с ним взглядом, подумав, что голос у него какой-то сипловатый. Должно быть, простудился.

Она неуверенно кивнула:

– Да.

Он улыбнулся, опустил руку.

– Ну же, не сердись на меня. – Он указал на пучок травы на краю скалы. – Смотри, первоцвет! Редкость в эту пору.

Сердце Хелен сжалось. Изящный пурпурный цветок, растущий на северном побережье Шотландии, пробудил горькие воспоминания.

Это был год, когда они встретились с Магнусом во второй раз. Игры тогда проводились в крепости Фресвик, и она плела венок из прекрасных пурпурных цветков, встречающихся только на севере Шотландии, когда Магнус нашел ее. Ей было всего пятнадцать, а двадцатилетний Магнус только-только узнал, что ему придется сражаться один на один с легендарным Тором Маклаудом в первом раунде боев на мечах. Хелен понимала, как это страшно, должно быть, для молодого воина, и отчаянно хотела сделать что-нибудь, чтоб подбодрить его. Она сорвала большую примулу и приколола к его рубашке одной из булавок со своего платья.

– Талисман, – сказала она. – На удачу.

Лицо его чуть заметно покраснело, но в то время она не придала этому значения.

Только позже, заметив его с группой молодых воинов, среди которых был и ее брат Кеннет, она сообразила, что он предвидел их реакцию на цветок.

– Что это, Маккей? Подарок от твоей леди? – спросил один из парней.

– Он, должно быть, воображает себя каким-нибудь паршивым английским рыцарем, – ляпнул кто-то другой.

– Или это предназначено для его могилы, – съязвил первый. – Маклауд убьет его.

– Как мило, – усмехнулся ее брат. – И так прелестно оттеняет твой нежный цвет лица.

Все парни захохотали, а Магнус стоял, молча принимая их насмешки. Она знала, какой он гордый, и страдала, видя, как ему приходится терпеть их смех из-за нее…

Ей хотелось подбежать и самой сорвать этот дурацкий цветок с его рубахи. Но он оставил его на все время. «Чтобы доставить мне удовольствие», – подумалось ей. Тогда-то она и поняла, насколько он отличается от других, какой он особенный, и отдала ему свое сердце.

Грудь сдавило. Как могла она сомневаться в своих чувствах? Почему не доверяла себе? Как могла оказаться такой нерешительной и не ухватиться за дарованный ей шанс?

Дональд отпустил ее руку, наклонился и сорвал цветок. Глаза ее жгло, когда он сунул стебелек ей за ухо, – так хотелось, чтоб это был другой человек.

– Ты похожа на Майскую королеву.

Не зная, что сказать, Хелен обрадовалась, когда услышала звук открывающейся двери. Увидев стоящую в дверях Мюриел, она поблагодарила его и поспешила к подруге.

И только гораздо позже, когда они с Мюриел возвращались от одного арендатора, который споткнулся о лопату и, к счастью, только вывернул лодыжку, а не сломал, Мюриел заговорила о том, что видела.

– Оруженосец твоего брата в последнее время частенько крутится рядом.

– Дональд? – Хелен пожала плечами. – Да. Уилл велел ему патрулировать наши северные границы.

Рот Мюриел скривился, словно она силилась сдержать улыбку.

– Я сильно сомневаюсь, что причина в том, что наши воины неожиданно стали опасаться налетчиков с севера.

Она нахмурилась.

– А в чем же тогда дело?

Мюриел покачала головой, в этот раз уже не пряча улыбки.

– Он обхаживает тебя, Хелен.

Хелен резко остановилась. От удивления она невольно откинулась назад.

– Обхаживает меня? Не смеши.

Впрочем, дошло до нее, возможно, это правда. После смерти Уильяма Гордона она почувствовала перемену в отношении к ней со стороны Дональда. Он всегда выглядел покровительственным, но в последнее время это его качество казалось более настойчивым. Более личным. Более интимным.

Мюриел следила за тем, как на глазах менялось выражение лица ее подруги. Оно побелело от ужаса.

– О Боже, неужели это правда?

– Эта мысль так тебе неприятна?

Хелен закусила губу.

– Да… нет… просто я никогда не думала о Дональде в этом смысле.

В этом смысле она думала лишь об одном мужчине.

– Выгодным этот союз не стал бы, но и плохим тоже. Подумай!

Хелен почувствовала прилив безотчетной паники при мысли о замужестве. Она понимала, что подруга просто старается помочь: поддержать морально, но не могла даже помыслить о браке теперь. А может, и никогда.

– Должно быть, ты очень сильно его любила, – сочувственно проговорила Мюриел.

– Я… – Хелен смолкла и кивнула, словно соглашаясь. Она очень сильно любила, только не того, о ком подумала подруга. Хоть они и проводили буквально каждый день вместе с тех пор, как Хелен вернулась из Данстаффнэйджа, она не поделилась с подругой подробностями того кошмара, в который обратилась ее свадьба. Мюриел полагала, что она горюет по погибшему мужу. Стыд мешал Хелен рассказать правду.

Они продолжили путь. Квадратная башня крепости, возвышающаяся на вершине скалы над морским проливом, маячила впереди.

– Ты никогда не жалела, что не вышла замуж? – полюбопытствовала Хелен.

Мюриел покачала головой.

– Мне нравится дело, которое я делаю, но оно почти не оставляет времени на то, чтоб быть женой. Заниматься бытом, хозяйством мне просто некогда.

– И ни один мужчина никогда не искушал тебя захотеть вкусить радости брака?

Мюриел, с ее светлой, прозрачной кожей, невозможно было полностью скрыть заливший щеки румянец. Хотя ей было двадцать пять, благодаря тонким чертам лица и большим голубым глазам она выглядела намного моложе.

– Нет, – твердо ответила она. – Я не уверена, что можно жить двумя жизнями: как жена и как лекарь. И никто никогда не делал мне такого предложения, чтоб у меня возникло искушение попробовать.

Странно как-то она выразилась, но Хелен подумала кое о чем другом.

– А как же дети? Я же видела, как ты их любишь. Неужели тебе не хочется иметь своих?

Глядя прямо перед собой, Мюриел покачала головой:

– Нет. Господь даровал мне иной путь. У меня никогда не будет детей.

Была в ее голосе какая-то окончательность, которую Хелен не понимала. Мюриел редко рассказывала о своем прошлом, но Хелен подозревала, что оно было. Они с отцом, знаменитым Николасом де Корвенном, приехали в Данробин около десяти лет назад. Казалось истинным благом, что такой почитаемый врач согласился переехать из Эдинбурга в захолустье Северной Шотландии, пусть даже в качестве личного врача графа. Теперь же Хелен задавалась вопросом, не было ли тому какой иной причины.

– А ты, Хелен? Как ты намереваешься жить дальше?

Вопрос застиг ее врасплох. Он как будто предполагал, что у нее есть выбор. Но женщины ее положения должны выходить замуж, чтобы способствовать интересам клана. Единственный другой выбор – монастырь. Она не могла бы делать, что хочет, даже если бы у нее появилась какая-то цель.

Глупая. Что с ней не так? Почему она не может довольствоваться своим жребием, как другие женщины ее круга? У нее есть богатство и положение, семья, которая любит ее, мужчина, который женится на ней и подарит ей детей… этого должно быть достаточно. Но мысли на эту тему нервировали и тревожили ее.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Останусь здесь, наверное, пока Уилл не женится. – Хотя брату ее скоро должно было стукнуть тридцать два, он был до сих пор не женат. Ей показалось, Мюриел оцепенела, но когда Хелен взглянула на нее, то поняла, что ей просто почудилось. – А потом… не знаю.

– Граф планирует жениться?

Что-то в голосе подруги заставило Хелен внимательнее посмотреть на нее. Неужели лицо ее чуть-чуть побледнело? Она нахмурилась.

– Нет, насколько мне известно, но я не удивлюсь, если в этом причина королевского визита.

Брачные союзы – один из способов, с помощью которых король обеспечивает поддержку своих баронов. Ему посчастливилось иметь много сестер.

Они подошли уже достаточно близко к крепости, чтоб услышать первый крик стражника, раздавшийся со стены:

– Всадники приближаются! Это Стоящий на Задних Лапах Лев!

Король! Хелен оглянулась в сторону юга и увидела маленькое пятнышко всадников, появившееся на горизонте.

– Идем! – сказала она, схватив подругу за руку. – Мы должны войти внутрь, чтоб должным образом приветствовать его. – Она взглянула на свое простое шерстяное платье, помятое от того, что она связывала его между ног, когда они шли через болотистую пустошь. Безотчетно руки ее метнулись к волосам. Утром она небрежно закрутила их в узел на затылке, но к этому времени они все растрепались.

Не слишком впечатляюще для хозяйки замка. Ее сегодняшний вид наверняка побудит Уилла жениться, если таково намерение короля.

Мюриел стала было отказываться.

– Я, пожалуй, просто вернусь…

– Глупости, – отрезала Хелен, взяла ее за руку и потянула за собой. – Разве тебе не хочется увидеть короля?

Она не дала ей возможности возразить. Они вошли во двор в тот момент, когда братья и Дональд спускались по лестнице. Уилл призвал Кеннета из Скелбо из крепости в устье Лох-Флит в десяти милях к югу, как только получил королевское послание.

Она заметила, что Уилл оцепенел, едва лишь завидев их. Она увидела его неодобрение, когда он окинул взглядом ее неопрятную внешность, но дело явно было не только в этом. Дело было в Мюриел. Воздух как будто раскалялся от напряжения всякий раз, когда они оказывались вместе. Так было не всегда, подумала Хелен. Но в последнее время Уилл становился напряженным и холодным всякий раз, когда она оказывалась рядом, – даже больше обычного. Святые угодники, каким же он может быть суровым и грозным!

Хелен не понимала, отчего он вдруг так невзлюбил их врачевательницу. Им повезло, что она у них есть, а если он будет и дальше так вести себя, они ее лишатся. И как тогда жить?

– Боже милостивый, Хелен, чем ты занималась? – Он делал вид, будто Мюриел здесь нет.

Хелен вздернула подбородок. Суровому старшему брату ее не запугать.

– Лечила лодыжку одного из твоих сородичей.

Он метнул в Мюриел гневный взгляд, словно это она была виновата.

– Я попросил бы вас не забывать, что у моей сестры есть свои обязанности, которые она должна выполнять. – Его взглядом можно было бы лед разрезать. – Она будет хозяйкой замка.

Мюриел вздрогнула, как будто он нанес ей невидимый удар.

– Мне это прекрасно известно, милорд.

Хотя в тоне ее вроде бы не было никакого неуважения, Хелен тем не менее уловила его.

– Это часть моих обязанностей, как ты хорошо знаешь, Уилл. Не вини Мюриел. Я сама настояла на том, чтоб остаться.

– Оставь ее в покое, брат. Она выглядит не так уж плохо, – сказал Кеннет. Хелен подозревала, что это прозвучало как своего рода комплимент. – Цветок – милый штрих.

Хелен почувствовала, как покраснели щеки, сознавая присутствие Дональда, который стоял на своем обычном месте, за правым плечом Уилла.

– Да, он весьма к лицу, – заметил Дональд со смехом, который был несколько чересчур интимным.

Хелен закусила губу, удостоверившись, что Мюриел была права.

– Вот они, – восторженно прошептала Мюриел, когда первый облаченный в доспехи всадник въехал в крепостные ворота. Это было внушительное зрелище: сверкающие доспехи и пестрые плащи рыцарей и вооруженных всадников на огромных боевых конях, несущих знамена, пики и всевозможное оружие, а следом за ними повозки с королевским добром и личными слугами. Брат был прав, ожидая так много гостей: их оказалось, должно быть, человек пятьдесят.

– Это Брюс? – прошептала Мюриел.

Даже если б не золотая корона, выкованная на его шлеме и не рыжий вздыбленный лев на ярко-желтом плаще, Хелен узнала бы короля по царственной ауре, окружающей его. Она кивнула.

Мужчины начали спешиваться и снимать шлемы. Ее внимание было настолько приковано к королю, что до нее не сразу дошло, кто стоит с ним рядом.

Тихое «ах!» сорвалось с ее губ.

– Что случилось? – спросила Мюриел, заметив ее реакцию. Но Хелен не могла говорить; сердце ее подпрыгнуло к горлу да так там и осталось.

Магнус! Он здесь! Что это значит? Возможно ли…

Неужели ее молитвы были услышаны? Неужели он простил ее?