Если башмачок подойдет… Дрейк Оливия

Глава 8

Спускаясь по крутой лестнице в подвал, Аннабелл с удовольствием вдыхала запахи выпекаемого хлеба и влажного камня. Только что рассвело, и Николасу предстояло спать еще целый час. По счастью, это давало ей достаточно времени, чтобы выведать немного информации у прислуги.

На этом подземном этаже слуги выполняли множество своих ежедневных обязанностей вдали от господских глаз. Здесь располагались кухня, прачечная, винный погреб, буфетная и различные кладовые. Девушка направилась по узкому коридору на мягкий свет, льющийся из двери. По ее предположению, это была кухня.

Напоминающее пещеру помещение было гораздо обширнее, чем кухня в Академии миссис Бакстер. Блестящие медные кастрюли висели на крюках, а в открытых ящиках были сложены стопками блюда и стеклянная утварь. Вдоль одной каменной стены располагался очаг, достаточно большой, чтобы вместить целого поросенка.

Седовласая женщина в белом фартуке, туго затянутом на пышной талии, склонилась над огнем, помешивая большой деревянной ложкой содержимое железного котла. Посреди комнаты две молоденькие служанки в опрятных чепцах за длинным рабочим столом, весело болтая, чистили картошку, горой наваленную перед ними.

Одна из служанок посмотрела на Аннабелл, стоявшую в дверях. Затем наклонилась вперед и прошептала что-то своей напарнице. Они обе замолкли и уставились на гостью. Кухарка с деревянной ложкой в руке повернулась кругом с явным намерением наказать их.

При виде Аннабелл глаза женщины широко раскрылись, и она махнула рукой одной из служанок.

– Ливви, перестань таращить глаза и иди помешай в котле вместо меня.

Младшая из двух девушек вскочила и бросилась выполнять поручение. Вытерев узловатые руки о передник, кухарка поспешила к двери. Ее простое, но приятное лицо раскраснелось от огня.

– Я миссис Ходж, – сказала она. – А вы, должно быть, новая гувернантка. Позвольте подать вам завтрак?

– Чашки чая с тостом будет вполне достаточно.

Миссис Ходж поцокала языком.

– Телу требуется гораздо больше, чтобы начать день. И вам следовало позвонить в колокольчик. Или послать Элоуэн принести вам поднос с едой.

Аннабелл нарочно ускользнула потихоньку, пока няня мыла пол в классной комнате.

– Я не против сама спуститься вниз. И хотела бы позавтракать здесь.

Кухарка пришла в ужас.

– На кухне? Такая леди, как вы? Это невозможно!

Аннабелл хотела возразить женщине. Может, она и выглядела как леди в своем модном шелковом платье цвета бронзы, подаренном ей леди Милфорд. Может, умела говорить и вести себя согласно правилам этикета, которому обучала девочек в академии. Но она всегда чувствовала себя гораздо комфортнее среди слуг, потому что они по крайней мере не смотрели на нее свысока из-за ее неблаговидного происхождения.

– Я с удовольствием останусь здесь, правда.

– Как пожелаете. Эта парочка с куриными мозгами – Ливви и Мойра. Они дадут вам поесть.

Аннабелл тотчас же уселась за рабочий стол с самого края, прихлебывая маленькими глоточками горячий чай. Миссис Ходж торопливо сновала по кухне. Забежала в кладовую за мешком изюма, затем появилась вновь, чтобы подготовить булочки на противне для выпекания.

С робкой улыбкой Ливви принесла Аннабелл несколько кусочков поджаренного на огне хлеба вместе с тарелкой дымящейся овсяной каши из котла и маленьким кувшинчиком сливок. Сделав реверанс, она поспешно вернулась на другой конец стола и продолжила чистить картошку.

За исключением учениц академии, практиковавшихся, чтобы подготовиться к дебюту в свете, никто никогда прежде не преклонял колени перед Аннабелл. Реверанс Ливви послужил серьезным напоминанием о глубокой пропасти, отделявшей ее теперь от остальных слуг. Как гувернантка, она занимала самое высокое положение среди обслуживающего персонала. Но ей было бы намного легче выполнить свою сегодняшнюю миссию, если бы они считали ее одной из них.

Подливая понемногу сливки в овсянку, Аннабелл заметила, что обе молодые служанки бросают на нее любопытные взгляды. Они перестали болтать, и было совершенно ясно, что присутствие незнакомки их стесняет. Если Аннабелл собиралась узнать что-нибудь полезное, ей необходимо было подружиться с девушками.

Она перехватила взгляд более пышной девицы.

– Вы ведь Мойра, не так ли? – сказала она с теплой улыбкой. – Это вы вчера принесли чайный поднос лорду Саймону и его гостям?

Слабый румянец разлился по широкому лицу служанки.

– Простите, мисс, что налетела на вас.

– Чепуха, это была моя вина, включая неприятность с сахаром. Боюсь, я слишком увлеклась разговором с его светлостью и не смотрела, куда иду.

Ливви прижала наполовину очищенную картофелину к прикрытой фартуком груди.

– О, мисс, я уж всю голову сломала с тех пор, как Мойра рассказала мне об этом. Наверное, это пикси запутали ваши юбки.

Аннабелл с трудом удалось сдержать улыбку. И вовремя. Девушка вовсе не шутила. Она говорила вполне серьезно. Ее широко раскрытые карие глаза казались огромными на встревоженном веснушчатом лице. Напротив нее Мойра согласно кивала головой. Хозяин гостиницы «Медная лопата» тоже предупреждал Аннабелл остерегаться пикси в лесу. Должно быть, вера в этих фантастических существ прочно укоренилась среди сельских жителей в здешних краях.

– Вы очень добры, стараясь меня утешить, – сказала Аннабелл. – Но было бы нечестно с моей стороны обвинять в собственной оплошности кого-то другого. Кроме того, уверяю вас, я не видела никаких пикси.

Ливви наклонилась вперед, упершись в стол локтями.

– Вы и не могли их видеть, мисс. Эти крошечные создания невидимы для нас. Они часто проказничают и вредят.

– Они известны еще и тем, – поддержала ее Мойра, – что прячут вещи. Им нравится колдовать, чтобы молоко свернулось, а хлеб подгорел.

– Вот намедни, – сообщила Ливви, – я видела, как стемнело, их крошечные огоньки на склоне холма пониже замка. Говорят, они танцуют по ночам, оставляя после себя кольцо поганок.

– Ерунда, – сказала миссис Ходж, вытаскивая из печи хлеб и засовывая на его место противень с булочками с изюмом. – Чушь вся эта болтовня об огнях и свернувшемся молоке! Всего лишь порождение праздных умов.

Аннабелл разделяла скептицизм кухарки. Все происшествия, о которых упоминали девушки, вполне могли оказаться делом рук человека.

Не желая обидеть служанок, Аннабелл дипломатично заметила:

– Думаю, нам никогда не узнать, виновны ли в этом пикси или моя собственная неловкость. Я лишь благодарю Бога за то, что лорд Саймон не уволил меня тотчас же.

– О, только не его милость, – сказала кухарка, раскатывая следующую порцию теста. – Он, конечно, суровый человек, но в общем справедливый.

Справедливый? А как насчет его бездушного обращения с племянником? Аннабелл так и подмывало спросить, но следовало соблюдать осторожность. Слуги, без сомнения, безмерно преданы своему хозяину.

– Приятно это узнать, – сказала она. – Между прочим, он любезно одолжил мне свой носовой платок, чтобы сложить сахар, который я рассыпала. – Аннабелл залезла в карман и выложила на стол прискорбно измятый кусок полотна. – Я все думала, миссис Ходж, нельзя ли его выстирать и вернуть ему?

– Я сама отнесу его в прачечную, – сказала миссис Ходж, стряхивая муку с ладоней. – Мне нужно поговорить с лакеем насчет завтрака его милости.

Она взяла платок и засеменила из кухни.

Уловка сработала лучше, чем Аннабелл надеялась. Она хотела поговорить со служанками без надзора строгих всевидящих глаз кухарки. Если ей удастся убедить их довериться ей, она сможет уговорить их поделиться сведениями о семье герцога.

Помешивая ложкой овсянку в тарелке, Аннабелл заметила:

– Должна признаться, я очень рада, что получила место в таком прекрасном доме. Вам обеим нравится работать здесь, в замке?

Девушки в унисон закивали головами.

– Уж лучше, чем гнуть спину в поле или доить коров, – сказала Мойра, дочистила картофелину и передала ее Ливви для нарезки.

– Или выгребать навоз для моего папаши, – добавила Ливви.

Мойра брезгливо сморщила нос.

– Да, ужасно грязная работа, ничего не скажешь. Я еще не рассказывала тебе, как поскользнулась и плюхнулась на большую свежую кучу? Воняла после этого аж целую неделю. Никто не садился подле меня в церкви.

Девушки дружно рассмеялись.

Аннабелл снова направила их к нужной теме:

– Его светлость – такой милый мальчик. Как жаль, что он потерял родителей в столь юном возрасте. Простите, что донимаю вас вопросами, но я так и не знаю, что с ними случилось.

Мойра сразу же посерьезнела.

– Жуткая авария с их каретой. Герцог вез герцогиню, когда они свалились с дороги.

– Это случилось в Лондоне, – серьезно добавила Ливви, – вскоре после Самайна [1].

– Самайна?

– Последний день октября, – сказала Ливви. – На улице разводят костры, празднуют и танцуют, отмечают начало темного времени года.

Канун Дня Всех Святых. Хотя Аннабелл интересно было побольше узнать о местных обычаях, у нее оставалась еще масса других вопросов и слишком мало времени, чтобы получить на них ответы.

– Думаете, это из-за аварии его светлость стал таким тихим и робким? Или он всегда был застенчивым?

Обе служанки тупо уставились на нее.

– Застенчивым? – переспросила Мойра, перестав чистить картошку. – Его светлость прекрасный послушный мальчик.

– Он очень вежливый и учтивый, – добавила Ливви в его защиту. – Мы гордимся, что служим ему.

Их преданность герцогу явно не допускала даже малейшего намека на критику.

– О, я вовсе не имела в виду жаловаться! – поспешно воскликнула Аннабелл. – Я просто поинтересовалась, может, он все еще горюет по своим родителям. Чтобы лучше помочь ему, понимаете?

– Ах, – вздохнула Ливви, сочувственно кивнув. – Ну, Элоуэн говорит, что он лучший из мальчиков. Она наверняка сказала бы нам, если бы он был несчастлив.

Элоуэн, нянька, как видно, весьма недалекая женщина, которая и мухи не заметит, усядься та прямо на ее толстый нос картошкой. Впрочем, Аннабелл не собиралась озвучивать это мнение.

– Благодарю вас, – сказала она. – Приятно это узнать. Любые сведения, которые вы можете сообщить мне о герцоге и его родных, окажут нам огромную помощь.

Девушки радостно заулыбались. Теперь они выглядели более раскованными. Руки их по-прежнему были заняты чисткой и нарезкой картошки.

– Мы почти всегда на кухне, – сказала Мойра. – Но время от времени кое-что слышим.

Не желая показаться сплетницей, Аннабелл ненадолго умолкла, смакуя сдобренную сливками овсянку.

– Как я поняла, лорд Саймон стал опекуном его светлости прошлой осенью. Должно быть, присутствие кого-то знакомого в доме стало ребенку большим утешением во время тяжелых переживаний после утраты.

– О, но его милость совсем не знал его светлости, – сказала Ливви. – До этого они никогда не встречались.

Аннабелл выронила ложку.

– Никогда?

– Ага, – подтвердила Мойра. – Его милость был капитаном кавалерии. Много лет он был далеко, сражаясь в чужедальних странах.

Раньше Аннабелл не считала лорда Саймона героем. Теперь она увидела его в военной форме, верхом на боевом коне, отдающего приказы своим людям и ведущего их в атаку на врага. Наверное, этим и объяснялось его грубое поведение, ведь он привык к безоговорочному повиновению. Затем другая картина возникла в ее памяти: Николас, сжимающий в руке игрушечного всадника. Возможно ли, что он восхищается своим дядей так же сильно, как боится его?

Ей обязательно следует это выяснить. Эта мысль еще больше укрепила решимость Аннабелл найти способ преодолеть отчужденность между племянником и дядей.

– Почему никто не обращается к нему «капитан лорд Саймон»? – спросила она.

– Хозяин счел это пустой формальностью, раз он вышел в отставку, – ответила Ливви. – Так нам сказала миссис Уикетт.

– Она здешняя экономка, – добавила Мойра и покраснела. – Но вы, конечно, уже с ней встречались.

– Трудно поверить, что он хоть изредка не приезжал домой в отпуск, – сказала Аннабелл. – Николасу уже восемь, а это слишком долгий срок, чтобы оставаться вдали от семьи.

Девушки тревожно переглянулись, словно безмолвно советовались друг с другом, как ответить на ее вопрос.

– У его милости была веская причина оставаться вдали, – сказала Мойра, оглянувшись на дверь. – Но не сочтите меня сплетницей за эти слова.

Слишком заинтригованная, чтобы продолжать есть, Аннабелл отодвинула тарелку в сторону.

– Пожалуйста, расскажите мне. Очень важно, чтобы я разобралась во всем, что происходило в жизни его светлости. Я никогда не предам вашего доверия.

– Ну ладно, – сказала Мойра. – Я кое-что знаю. По слухам, его милость был влюблен в герцогиню до ее замужества. Говорят, герцог увел ее у него.

– Лорду Саймону нестерпимо было видеть свою возлюбленную замужем за старшим братом, – добавила Ливви. – Говорят, он добровольно поступил в кавалерию и покинул Англию, чтобы не присутствовать на свадьбе.

Аннабелл откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить услышанное. Лорд Саймон был когда-то безумно влюблен в мать Николаса. В этом ли причина того, что он не хочет иметь с мальчиком никаких дел? Потому что ему невыносимо смотреть на ребенка, напоминающего ему об утраченной любви?

«Только держитесь подальше от меня. Оба. И вы, и мальчик».

Воспоминание о его жестоких словах уничтожило ростки сочувствия в ее душе. Она не позволит себе расчувствоваться и выискивать извинения его недопустимому поведению. Лорд Саймон – холодный, надменный аристократ с камнем вместо сердца. Она сделает все, что в ее силах, чтобы не позволить ему дурно обращаться с мальчиком.

Внезапно она осознала, что девушки все еще продолжают сплетничать о лорде Саймоне.

Ливви говорила Мойре:

– Леди Луиза все время ездит сюда. Думаешь, его милость приударил за ней?

– Бес его знает. Но вчера он выглядел влюбленным, улыбался и все такое, – ответила Мойра. – Может, весной пойдут под венец.

Ливви подперла подбородок натруженными, загрубевшими от постоянной работы ладонями и мечтательно вздохнула:

– Я очень надеюсь на это. Леди Луиза такая милая и красивая. Не то что эта заносчивая мисс Гризуолд.

– Или эта противная леди Джоан. Вот уж поистине кожа да кости!

– Если его милость женится на ней, ему придется скармливать ей сливки бочками, чтобы она хоть немного округлилась. Иначе ему ни за что не отыскать ее в брачной постели.

Служанки громко рассмеялись. Аннабелл вежливо улыбнулась, но не присоединилась к их веселью. Она была слишком занята, обдумывая то, что только услышала. Очевидно, лорда Саймона преследовали все озабоченные замужеством леди, живущие по соседству.

Эта новость вызвала неприятный спазм у нее в животе. Если лорд Саймон и вправду женится, как это отразится на ее положении здесь? Возможно, его избранница возьмет на себя роль матери Николаса. Сочтет ли его опекун в таком случае, что Аннабелл больше нечего делать в замке? В конце концов, леди Милфорд стала искать гувернантку именно для того, чтобы та окружила мальчика материнской заботой.

Аннабелл с еще большей ясностью поняла, что необходимо как можно скорее вытеснить викария и полностью взять на себя обучение Николаса. Только тогда она станет незаменимой.

Глава 9

Ко времени вечернего чая в пятницу, когда Николас согласно своему расписанию должен был явиться на еженедельную встречу с лордом Саймоном, Аннабелл нигде не могла найти мальчика. Только что он читал, примостившись на кушетке возле окна в своей спальне, а спустя минуту исчез.

Его исчезновение стало возможным, во всяком случае отчасти, из-за ее собственного тщеславия. Она на минутку забежала к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок. Последний раз, когда она встретилась с лордом Саймоном во время того ужасного происшествия с сахаром, она выглядела неприглядно в чужой неказистой одежде. Подозревая, что он вполне способен судить о ее компетенции учителя по внешнему виду, Аннабелл решила в этот день выглядеть наилучшим образом. Поэтому она надела лучшее из своих трех новых платьев, шелковое голубое, удачно оттенявшее цвет ее глаз. Кружевной чепец прикрывал ее аккуратный пучок. В маленьком зеркальце на умывальном столике она выглядела серьезной и опытной, вполне подходящей для обучения герцога.

Но все ее усилия пропадут даром, если она не найдет Николаса. Куда же он делся?

Она обыскала его спальню, заглянула под кровать, за шторы, даже в гардероб красного дерева. Его любимая книга «Робинзон Крузо» одиноко лежала на кушетке возле окна. Если бы он покинул детскую, она наверняка услышала бы его шаги в классной комнате. Дверь в ее комнату была открыта все те несколько минут, пока она отсутствовала.

– Ваша светлость? – окликнула она. – Вы здесь? Ваш дядя нас ожидает.

Никакого ответа.

Аннабелл вышла в коридор и заглянула в комнату Элоуэн. Спартанская обстановка не давала ни малейшей возможности спрятаться. Девушка не могла попросить помощи у няни, потому что та спустилась в комнату для слуг выпить чаю.

После бесплодных поисков в нескольких других свободных комнатах Аннабелл пришла к заключению, что Николас, должно быть, ускользнул, чтобы избежать встречи с дядей. Он исчез точно так же, как и во время их экскурсии по замку, когда они повстречали лорда Саймона с его посетительницами в гостиной.

Но она надеялась, что Николас в конце концов поверит, что она сумеет защитить его. После трех дней здесь она уже заметила некоторые признаки того, что мальчик стал относиться к ней теплее. Он усердно занимался на уроках рисования, после того как уходил викарий. Они несколько раз ходили в библиотеку, чтобы выбрать книги. Каждый вечер выстраивали игрушечных солдатиков в его комнате для шуточных сражений. Сегодня, однако, он был более замкнутым, чем обычно, и Аннабелл корила себя за то, что не поняла, как он боится, должно быть, идти к дяде.

Она взглянула на часы. До назначенной встречи оставалось меньше десяти минут.

– Ваша светлость! – снова позвала она. – Выходите. У нас нет времени играть в прятки.

Только отдаленный шум прибоя был ей ответом. Николас знал каждый уголок и закоулок в замке. Здесь были сотни мест, где он мог спрятаться.

Аннабелл выскочила из класса и поспешно спустилась по каменной винтовой лестнице. Внизу уборщица, вооружившись ведром и тряпкой, ползая на четвереньках, мыла пол. Она твердо заявила, что не видела герцога. Это озадачило Аннабелл, потому что уйти из детской можно было только по этой лестнице.

Конечно, Николас умел делаться неслышным и незаметным. Возможно, он ускользнул, когда женщина повернулась спиной.

В прошлый раз, когда он исчез, он не вернулся сразу же прямо в детскую. Прошел час, прежде чем он появился у себя в спальне. Он упрямо не желал говорить, где был, а Аннабелл не хотелось слишком на него давить.

Теперь она жалела, что не проявила упорства. Должно быть, у него было укромное место, где он прятался, когда чувствовал угрозу.

Время поджимало, и Аннабелл бросилась обыскивать замок. Николаса не оказалось ни в большом зале, ни в гостиной, ни в часовне. Не спускался он и в подвал. Она даже сбегала назад в детскую, чтобы еще раз все проверить.

Все бесполезно.

Запыхавшись, она остановилась в продуваемом сквозняком коридоре, пытаясь сообразить, куда бы еще заглянуть. Сопровождение Николаса на эту еженедельную встречу было одной из обязанностей, которые ей удалось вырвать из-под контроля мистера Бантинга. Она не без основания подозревала, что Николас никогда не осмелился бы сбежать от викария. Бедный ребенок подчинялся ему из страха быть избитым.

По сравнению с викарием Аннабелл выглядела слабой и неумелой. Тем не менее она чувствовала себя обязанной сообщить лорду Саймону, что его племянник пропал. Не трудно догадаться, что хозяину замка вряд ли это понравится.

Аннабелл поплелась к его кабинету в северном крыле, но замедлила шаг, завидев его открытую дверь. Было еще не поздно повернуть назад. Можно было вернуться в классную комнату и попросить лакея отнести записку с сообщением, что Николас нездоров и встречу необходимо отложить.

Нет. Она не должна трусить. Лучше рассматривать это как возможность обсудить обучение Николаса. Сегодня лорд Саймон не сможет заявить, что он слишком занят, потому что время встречи уже предусмотрено в его расписании.

Аннабелл сделала глубокий вдох для храбрости, затем постучала в открытую дверь и вошла в кабинет. Приготовившись к стычке, девушка пришла в замешательство, обнаружив, что кабинет пуст.

Лорда Саймона там не было.

Кресло позади письменного стола красного дерева было слегка сдвинуто в сторону, словно он только что с него поднялся. На полированной поверхности стола лежала стопка бумаг, а на ней писчее перо. Возле камина на небольшом столике стоял в ожидании нетронутый чайный поднос. В воздухе витал слабый аромат выделанной кожи и специй, пьянящий мужской запах, который у нее ассоциировался с ним.

Может, он пошел на поиски Николаса? Вряд ли. Судя по каминным часам, она опоздала всего на несколько минут. Даже ярый приверженец пунктуальности не перестал бы ее дожидаться.

Решив подождать, Аннабелл прошла еще на несколько шагов в комнату. Она была здесь один-единственный раз в день своего приезда. Тогда были сумерки, кабинет выглядел уныло. Теперь, при ярком солнечном свете, комната приобрела более приветливый вид. Окна выходили на перламутрово-голубой простор моря, можно было разглядеть и волны, с шумом разбивающиеся о скалистое подножие утеса.

В любой другой день девушка была бы рада провести здесь долгие часы, упиваясь первозданной красотой открывающегося из окон пейзажа. Он так разительно отличался от холмистых равнин Йоркшира. Но нервное напряжение сжимало ей сердце. Ей отчаянно хотелось как можно скорее покончить с этой беседой.

Чтобы успокоить нервы, Аннабелл медленно обошла комнату. Стена дубовых полок была заполнена рядами учетных книг. Они выглядели очень старыми, их кожаные переплеты выцвели и потрескались. Остальная часть кабинета была украшена множеством интересных диковинок, и Аннабелл несколько отвлеклась, рассматривая некоторые из выставленных предметов.

Там была гипсовая статуя женщины в греческих одеждах, но без головы. Грушевидный струнный инструмент, напоминающий лютню. Деревянная маска, изготовленная дикарями.

Лорд Саймон на военной службе побывал за морями. Может, он собрал все эти реликвии во время своих странствий? Должно быть, так. Легкая зависть шевельнулась в ее душе. Как замечательно было бы путешествовать по всему миру и узнавать, как живут люди в зарубежных странах. В академии для девочек Аннабелл старательно утоляла свой интерес к различным культурам, усердно изучая в библиотеке каждую книгу по географии и истории. Она гордилась своими знаниями о дальних странах. Но рассматривая эти артефакты в реальной жизни, девушка осознала, как ничтожно мало она на самом деле знает.

Необычный предмет на столе в углу привлек ее внимание. Он походил на затейливо украшенную серебряную вазу – если не считать напоминающий змею шланг, выходящий из его середины. Заинтересовавшись, Аннабелл наклонилась и принюхалась. От прибора исходил слабый запах дыма, напомнивший запах трубочного табака, которым пользовался деревенский кузнец в Йоркшире.

Она подняла шланг и попыталась сообразить, как этот аппарат действует. Если это приспособление и вправду предназначалось для курения, то куда помещали табак и каким образом его поджигали? И зачем было изобретать такое хитроумное устройство, когда трубка гораздо меньше по размеру и ею легче пользоваться?

– Ищете что-то?

Голос лорда Саймона застал ее врасплох. Аннабелл вздрогнула и выронила шланг, громко звякнувший при падении. Стремительно повернувшись кругом, она увидела дядю герцога, стоявшего в дверях. Он был без сюртука и без галстука. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, открывая мускулистые предплечья. В высоких черных сапогах и небрежной одежде он больше походил на пирата, чем на благородного джентльмена.

Увидев его, Аннабелл ощутила непонятный спазм внутри, вызвавший волну удовольствия, прокатившуюся по ее телу.

Нет, это было не удовольствие, а скорее чувство облегчения. Наконец-то ей представилась возможность высказать свои соображения в защиту Николаса.

Помня о хороших манерах, девушка присела в глубоком реверансе.

– Лорд Саймон, вы напугали меня.

– В самом деле? Это мой кабинет. Почему вы здесь вместо Бантинга?

– Викарий уже уехал. – Уговорить его преподобие пойти на эту небольшую уступку оказалось почти так же легко, как вывести кошку гулять на поводке. – Теперь я буду приводить его светлость на эти еженедельные встречи.

– Тогда будьте добры объяснить, почему моего племянника нет с вами.

Пока лорд Саймон говорил, взгляд его медленно перемещался по ней с головы до ног. Если он и заметил изменения к лучшему в ее внешности, то ничем этого не выдал. Лицо его по-прежнему оставалось холодным и невозмутимым.

Аннабелл сплела пальцы рук вместе, чтобы удержаться от соблазна проверить, в порядке ли ее волосы и полностью ли их закрывает чепец.

– Я надеялась, что вы согласитесь, чтобы сегодня мы поговорили только вдвоем. Это очень важно. Необходимо обсудить обучение его светлости…

– Полагаю, Николас снова убежал.

Вот и накрылась ее жалкая попытка вывернуться. Дюжина уверток промелькнула у нее в голове. Но отпираться было бессмысленно, потому что он легко мог выяснить правду.

– К несчастью, да, – признала она. – Однако я уверена, что он где-то в замке. Как только мы закончим беседовать, я обязательно его найду.

– Поскольку его здесь нет, мы уже закончили. Всего хорошего, мисс Куинн.

Он направился к чайному подносу и наклонился, чтобы налить себе чашку чаю из серебряного чайника.

В замешательстве Аннабелл не двинулась с места. Как он мог так бесцеремонно отмахнуться от нее? Ей хотелось наброситься на грубияна и как следует отчитать его за столь вопиющее безразличие к образованию племянника. Но следовало помнить о Николасе. Только его благополучие имело значение. Ради него она должна проглотить свою гордость и умиротворить этого изверга.

– Пожалуйста, милорд. Это очень важно.

Он обернулся и сердито посмотрел на нее.

– Мне казалось, я ясно сказал, что вы с Бантингом должны между собой утрясти детали обучения мальчика.

– Да, это верно. – Аннабелл понимала, что ступает на зыбкую почву. Ей нужно было показать себя опытным психологом, а не вздорной сварливой девицей. – Однако я не уверена, что вы представляете себе, какая тяжелая обстановка сложилась в классной комнате. Его светлость очень способный и смышленый ребенок. Но он кажется несколько рассеянным на занятиях. Я думаю, отсутствие у него интереса к учебе объясняется низким качеством лекций викария. Его преподобие изъясняется слишком сложно и непонятно для маленького мальчика.

Лорд Саймон нетерпеливо тряхнул головой.

– Ерунда. Что касается успехов моего племянника в учебе, то они вполне удовлетворительны. Каждую неделю он рассказывает мне, что выучил.

– У его светлости прекрасная память. Он быстро все запоминает. Однако большую часть времени на занятиях пялится в окно, в то время как должен был бы слушать и учиться.

– Вы превращаетесь в смутьянку, мисс Куинн. – С явным неодобрением на лице лорд Саймон размешивал сахар в чашке. – Должен заметить, что Бантинг по крайней мере никогда не испытывал трудностей с тем, чтобы доставить сюда мальчика вовремя.

– Конечно, не испытывал, – сказала Аннабелл, не сумев скрыть досаду. – Он использует запугивание и телесные наказания, чтобы заставить вашего племянника подчиняться.

– Мягкость и снисходительность вряд ли подготовят Николаса к суровым условиям обучения в Итоне в следующем году.

– Как и битье с целью добиться послушания.

Отложив в сторону ложку, лорд Саймон круто повернулся кругом и хмуро посмотрел на девушку.

– Битье?

– Он хлестнул Николаса линейкой по пальцам. За ужасное прегрешение – нарисовать картинку на грифельной доске во время занятий.

Суровое выражение его лица слегка смягчилось.

– Бантинг рассказал мне об этом в тот же день, когда это случилось.

– Значит, вы считаете, что он поступил правильно?

Лорд Саймон обогнул стол и протянул ей чашку.

– Жалеть розги – портить ребенка. Не так ли гласит поговорка, мисс Куинн?

Аннабелл с удивлением смотрела на дымящийся в чашке чай. Это казалось слишком благородным поступком в разгар их спора. Но по крайней мере это свидетельствовало о том, что он готов был позволить ей остаться в кабинете еще на несколько минут.

– Но… герцог ваш подопечный. Наверняка вы хотите оградить его от излишних страданий.

– Мальчикам нужна строгая дисциплина. Иначе они будут плохо себя вести. Такова реальность жизни.

– Я согласна, что грубой силой можно заставить ребенка хорошо себя вести. Но не лучше ли, чтобы Николас поступал правильно потому, что усвоил высокие нравственные принципы и обрел чувство ответственности?

Лорд Саймон, наливая себе чай, оглянулся через плечо.

– Он должен научиться подчиняться власти. Откровенно говоря, мне все равно, как вы добьетесь этого.

Его безразличие по отношению к герцогу покоробило Аннабелл. Дуя на чай, она припомнила, что говорили служанки на кухне. Лорд Саймон был влюблен в мать Николаса, а его старший брат увел ее у него. После этого лорд Саймон отрекся от своей семьи и на много лет покинул Англию. Неужели боль, обида и гнев ожесточили его сердце по отношению к сыну герцогини?

Аннабелл потихоньку отхлебнула глоточек из чашки. Существовало другое объяснение: лорд Саймон всегда был холодным и равнодушным. И оттолкнул от себя мать Николаса своим жестоким нравом. Может, она была для него всего лишь красивой безделушкой и ничего больше. А его чрезмерная гордость не позволила ему примириться с тем, что его отвергли.

В любом случае его теперешнее безразличие к Николасу не имело оправданий. Невинный ребенок никогда не должен страдать за грехи своих родителей.

Здравый смысл подсказывал Аннабелл, что нужно оставить этот бесполезный спор, но она не нашла в себе сил смолчать. Не сумела сдержать себя, когда речь шла о благополучии Николаса. Она посмотрела на лорда Саймона, который направлялся к ней с тарелкой печенья.

– Наверное, вам следовало попытаться понять, почему юный герцог ведет себя подобным образом, – сказала она, отказавшись от печенья. – По моим наблюдениям, он прячется, потому что боится вас.

– Что? Я его ни разу даже пальцем не тронул.

– А может ли он быть уверен, что вы не сделаете этого в будущем? Вы для него по существу незнакомец, милорд. Вы с ним даже никогда не встречались до гибели его родителей.