Если башмачок подойдет… Дрейк Оливия
– Как бы то ни было, мое недостойное джентльмена поведение непростительно. Надеюсь, вы примете мои уверения в искреннем раскаянии.
– Конечно, милорд. Без малейших колебаний.
Серьезное выражение ее лица, сердечная теплота в ее голубых глазах возбудили странное тревожное беспокойство глубоко у него в душе. Спустя мгновение она уже не будет так счастлива.
Саймон слез со стола и подошел к камину, сложив руки за спиной.
– Что касается предложенной вам должности, я несколько озадачен. Леди Милфорд не посоветовалась со мной по этому вопросу. Я никогда не давал ей разрешения нанимать кого бы то ни было.
– Не понимаю.
– Боюсь, вы напрасно приехали сюда, мисс Куинн. Моему племяннику не нужна гувернантка. Мои слуги прекрасно о нем заботятся.
Свет мгновенно погас в ее глазах. Сцепив пальцы рук, она сделала несколько шагов в его сторону.
– Вы совершенно уверены, что леди Милфорд никогда не говорила с вами о найме гувернантки? Может, она упомянула об этом мимоходом, а вы просто забыли?
– Не припоминаю…
Однако смутное воспоминание заставило Саймона умолкнуть. Последний раз, когда Кларисса приезжала с визитом несколько месяцев назад, они и вправду накоротке поговорили о Николасе. Она высказала предположение, что мальчик нуждается в любви не меньше, чем в образовании. Не желая баловать ребенка, Саймон выбросил из головы этот разговор. Но теперь Кларисса решила вмешаться самостоятельно и сунула нос в его дела.
– Как я поняла, ее светлость была близкой подругой прабабушки юного герцога, – продолжала мисс Куинн. – Она говорила о мальчике с большой любовью, словно он был ее собственным правнуком. Несомненно, она принимает его интересы близко к сердцу, я уверена в этом.
Саймон раздраженно стиснул зубы. Вот и конец покорности и смирению. Этой женщине следовало безропотно принять его решение, немедленно покинуть его кабинет и никогда больше не показываться ему на глаза. Вместо этого она пыталась его переубедить. Как он мог позволить втянуть себя в обсуждение собственных решений с простой служанкой?
Он подошел к окну и резко повернулся кругом.
– Я опекун мальчика. Я принимаю решения, связанные с его воспитанием. И я ответственно заявляю, что он уже не в том возрасте, когда требуется гувернантка.
– Я уверена, что вы превосходный опекун, – сказала она, с обманчивой покорностью опустив голову. – Однако женщинам присуще особое природное чутье в отношении детей. Леди Милфорд полагает, что его светлость остро нуждается в женском попечении. – И прежде чем Саймон успел возразить, она ошарашила его вопросом. – Скажите, пожалуйста, что он за мальчик?
– Тихий, послушный. Поэтому я и не хочу, чтобы его баловали и портили.
«Хотя, наверное, Николас слишком тихий», – нехотя подумал Саймон. Большую часть времени он вообще не замечал, что в доме находится ребенок. Кроме пятниц, когда мальчика приводили к нему в кабинет повидаться. Даже тогда Николас был болезненно застенчив, и его с трудом удавалось вовлечь в разговор.
– Он находится в ином положении, чем другие маленькие мальчики, – заметила мисс Куинн. – Учитывая трагическую гибель его родителей, сомневаюсь, что его может испортить присутствие в его жизни кого-то надежного, на кого он всегда может положиться. Скорее ему пойдет на пользу немного… материнской заботы.
Это были в точности те же аргументы, что приводила Кларисса в разговоре с Саймоном. По временам он задумывался, не догадывается ли Кларисса о его тайной неприязни к мальчику, хотя он прилагал огромные усилия, чтобы скрыть ее. Нет ничего более постыдного, чем осуждать ребенка за грехи его родителей.
И все же каждый раз, когда он смотрел на Николаса, он видел Диану. Прекрасную непостоянную коварную Диану. Даже после всех этих лет Саймон так и не смог избавиться от холодной ненависти к своей покойной невестке.
Мисс Куинн смотрела на него выжидающе. Как будто доверяла ему сделать правильный выбор для Николаса. Проклятие! Ну почему он позволил втянуть себя в эти бессмысленные дебаты?
– Вы переходите все границы, мисс Куинн. Я не вижу смысла продолжать этот разговор.
– Я не имела намерения оскорбить вас, – сказала она, слегка наклонив голову и глядя на него из-под полуопущенных ресниц. – Я только думала о его светлости. Леди Милфорд дала мне основания полагать, что я могу послужить большим утешением и доброй наставницей для мальчика.
– Леди Милфорд ошиблась. Мне жаль, что вас ввели в заблуждение, но это не моя забота.
Она подняла на него взгляд.
– Значит, вы отсылаете меня прочь?
Ах, эти глаза! Огромные, голубые, они взирали на него с мольбой.
– Да, – подтвердил он. – Хотя, учитывая скверную погоду и поздний час, можете сказать экономке, чтобы она приготовила вам комнату на ночь. А теперь вы свободны, можете идти.
Мисс Куинн не тронулась с места. Сжав ладони под грудью, она шагнула вперед.
– Милорд, позвольте сказать еще кое-что. Видите ли… У меня есть предложение.
Вся кровь из его головы устремилась к чреслам. Их взгляды встретились, и он слегка наклонился вперед, словно она тянула его к себе на веревке.
– Говорите. – Его воспаленное воображение уже рисовало ее, обнаженную, в его постели. Он хотел видеть эти роскошные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Хотел видеть ее глаза, потемневшие от страсти…
– Благодарю вас. – Она помедлила, словно собираясь с духом. – Милорд, позвольте предложить вам назначить мне испытательный срок. Может, пару недель или чуть больше, если пожелаете. В этот период я не буду получать платы до тех пор, пока вас полностью не удовлетворит то, как я выполняю свои обязанности.
Испытательный срок быть его любовницей? Он в недоумении уставился на нее.
– Без всякой оплаты?
– Вот именно, – сказала она, кивнув. – Таким образом, вы ничего не потеряете, позволив мне остаться, потому что не придется платить жалованье. По крайней мере до тех пор, пока вы лично не убедитесь, что его светлости полезны мои наставления.
Николас. Она говорила о его племяннике. Саймон никогда не чувствовал себя более разочарованным. Он скрестил руки на груди, надеясь, что она понятия не имеет, какие мысли возникли у него в голове.
– Мне казалось, я дал ясно понять, что вы нарушите график его занятий.
– Я не стану этого делать, клянусь вам. Я сумею поладить и с его учителем, и с остальными слугами. Пожалуйста, он всего лишь маленький мальчик, которому нужна мать. А я… мне бы очень хотелось воспользоваться этой возможностью доказать свою пригодность.
Вспышка отчаяния в ее глазах потрясла его. Он ничего не знал о ней, кроме того, что Кларисса упомянула в письме. Она сообщила лишь, что мисс Куинн служила учительницей в Йоркшире. Теперь его внезапно разобрало любопытство. Была ли она просто одной из обедневших женщин, как тысячи других? Или в ее прошлом случилось что-то еще, отчего она выглядит такой отчаявшейся?
Очень жаль. Он вовсе не обязан спасать каждую неприкаянную душу в этом мире.
Тем не менее Саймон вопреки своим правилам неожиданно для себя объявил:
– Хорошо. Я принимаю ваше предложение. Только держитесь подальше от меня. Оба. И вы, и мальчик.
Глава 5
Следуя за экономкой по лабиринту темных коридоров, Аннабелл с трудом сдерживала желание прыгать и танцевать. Она добилась своего. Она уговорила лорда Саймона взять ее гувернанткой – пока хотя бы временно. Сделка обойдется ей в некоторую сумму, но лучше пожертвовать половиной месячного жалованья, чем быть выдворенной из замка без всяких перспектив. По крайней мере теперь у нее есть крыша над головой и возможность доказать свою полезность.
И с божьей помощью она покажет себя. Этот неприветливый, высокомерный, самонадеянный джентльмен скоро будет удивляться, как ему удавалось справляться без нее до сих пор.
Миссис Уикетт, угрюмая женщина с темными с проседью волосами и связкой ключей на поясе, остановилась перед закрытой дверью. Масляная лампа отбрасывала уродливые тени на ее непримечательное лицо.
– Это детская, – сказала она с сильным местным акцентом. – Не шумите, иначе мы побеспокоим его светлость.
– Значит, он уже спит?
– Ровно в шесть он ужинает, потом в шесть тридцать немного читает, а в семь у него уже гасят свет.
– Что-то слишком рано для восьмилетнего мальчика.
– Так пожелал хозяин. – Миссис Уикетт поджала губы. – Вы должны строго соблюдать график, составленный его милостью. Расписание висит на стене прямо за дверью.
Экономка открыла дверь и повела Аннабелл в апартаменты юного герцога. Мерцающий огонек лампы осветил просторную классную комнату с маленькими столами и стульями, глобусом на столе учителя и многочисленными низкими стеллажами, заполненными книгами. Дождь по-прежнему барабанил в полутемные окна.
– Спальня его светлости вон там, – прошептала миссис Уикетт, указывая на дверной проем, где в конце длинного коридора виднелся слабый свет. – Ах, няня еще здесь.
Полная женщина в домотканом платье и фартуке вышла вразвалку из комнаты, расположенной напротив спальни герцога. Она зевала, прикрыв лицо рукой. Войдя в классную комнату, няня подобострастно кивнула миссис Уикетт.
– Мисс Куинн, – сказала экономка, – это Элоуэн. Она помогает его светлости при мытье и одевании, а также прибирается в детской. Элоуэн, мисс Куинн новая гувернантка его светлости. Впредь вы будете выполнять все ее распоряжения.
Элоуэн исподлобья бросила на Аннабелл довольно хмурый взгляд.
– Да, мэм. Малец уже в постели.
Ее выговор было еще труднее понять, чем слова экономки. Но Аннабелл догадалась, что «малец» означало «мальчик».
– Идите принесите ужин для мисс Куинн, – сказала экономка. – И поторопитесь.
Элоуэн устало поплелась из комнаты.
Миссис Уикетт укоризненно поцокала языком.
– Никогда не спешит эта копуша. Но она добра и предана его светлости. Пойдемте, вы будете жить в другом крыле.
Экономка прошла в дверь, расположенную с другой стороны классной комнаты, напротив апартаментов герцога. Аннабелл последовала за ней по короткому коридору в маленькую спальню, где стояли узкая железная кровать, комод и единственный стул с прямой спинкой. Голые каменные стены выглядели уныло, но Аннабелл понимала, что это легко исправить, как только ее пожитки будут доставлены в замок. Она уже присматривалась, куда лучше всего повесить свои образцы вышивки и небольшой деревянный крест, сохранившийся у нее с детства.
Недовольно пробормотав что-то, экономка протерла уголком фартука фаянсовый таз на умывальном столике.
– Паутина, – проворчала она. – Если бы мне сообщили, что вы должны приехать, комната была бы уже в полном порядке.
– Я с радостью сама приведу эту комнату в порядок. Мне не хочется никому доставлять беспокойство.
– Уборка входит в обязанности служанки, – с явным неодобрением сказала миссис Уикетт, заметно шокированная ее словами. – Что за порядки были заведены в доме, откуда вы прибыли?
Аннабелл мгновенно осознала свой промах. В академии от нее ожидали, что, помимо своих прямых обязанностей преподавательницы этикета, она должна помогать обслуживающему персоналу во всем, от доставки почты до мытья тарелок. Но теперь, будучи гувернанткой, она занимала высокое положение в поместье. Одно из весьма достойных. Поэтому здесь выполнение черной работы сочли бы унижающим ее достоинство.
– В Йоркшире я преподавала в школе, а не в доме, – сказала она, пытаясь смягчить недовольство миссис Уикетт, чтобы разгладился ее нахмуренный лоб. – Я уверена, что достаточно быстро сумею изучить здешние обычаи.
– Хм-м. – Подняв стекло лампы, экономка воспользовалась язычком пламени, чтобы зажечь свечу на прикроватной тумбочке. Затем она сдернула с кровати пыльное покрывало и зажала его под мышкой. – Элоуэн разожжет у вас камин, когда принесет ужин. Ну ладно, имейте в виду, что к рассвету вы должны быть готовы. Его милость не любит нерасторопных. Доброй ночи.
Экономка поспешно покинула комнату, забрав с собой лампу.
– И вам доброй ночи, – пожелала ей вслед Аннабелл.
Когда звук проворных шагов миссис Уикетт замер вдали, девушка опустилась на стул с прямой спинкой и с интересом огляделась кругом. Чувство радостного предвкушения переполняло ее. Наконец-то она стала гувернанткой. Эта комната с каменными стенами будет ее домом весь следующий год, пока юный герцог не поступит в школу.
Если, конечно, лорд Саймон не отошлет ее прочь раньше.
Эта мысль несколько подпортила ее радужное настроение. Издали доносился ритмичный шум разбивающихся о берег волн. Дождь настойчиво барабанил в единственное высокое окно. Аннабелл внезапно почувствовала, как она одинока. Все сложилось совсем не так удачно, как она представляла себе во время долгого путешествия сюда в почтовой карете.
Лорд Саймон не желал видеть ее здесь. И он управлял поместьем железной рукой. Он ясно изложил свои взгляды. «Я опекун мальчика. Я принимаю решения относительно его воспитания. И я считаю, что в его возрасте ему уже не нужна гувернантка».
Но тем не менее он принял ее на службу. Может, он вовсе не такой непреклонный, каким ему хочется казаться? Или же он просто скряга, задумавший извлечь выгоду из ее бесплатного труда? В любом случае Аннабелл намеревалась строго следовать его прощальному пожеланию.
«Только держитесь подальше от меня. Оба. И вы, и мальчик».
Девушку охватила дрожь как от грубости этих слов, так и от холода в воздухе. Как ужасно с его стороны говорить такое о собственном племяннике! Аннабелл могла только вообразить, что чувствует юный герцог, вынужденный остерегаться своего ближайшего родственника. Если бы мальчика не уложили в постель, она рада была бы познакомиться с ним уже сегодня.
В ее спальне не было часов, но наверняка было еще не намного больше семи. Несмотря на то что день выдался длинным и напряженным, девушка была слишком возбуждена, чтобы уснуть. Хорошо было бы распаковать свои книги или посидеть за шитьем. Леди Милфорд оказалась достаточно добра и выдала ей щедрое денежное пособие на одежду, которое Аннабелл потратила на покупку тканей и ниток для пошива нескольких платьев. Однако, к несчастью, все ее имущество было упаковано в чемодан, который она оставила в «Медной лопате».
Оставаться в пустой комнате, вглядываясь в полутьму, не очень-то ей нравилось. Девушка горела желанием скорее приступить к исполнению обязанностей и укрепить свое положение в поместье. Наверное, имело смысл ознакомиться с ежедневным расписанием герцога.
Захватив оловянный подсвечник, Аннабелл отважилась снова вернуться в темную классную комнату. Она медленно обошла помещение, высоко подняв свечу, чтобы лучше видеть. Осмотрев учительский стол, она обнаружила бумагу и перья, плакат с таблицей умножения, а также грифельные доски и мел. Нигде не было видно игрушек, даже лошадки-качалки или мраморных шариков. Разве богатые дети не должны иметь массу игрушек? Аннабелл знала об этом из болтовни девочек в Академии миссис Бакстер. Должно быть, игрушки юного герцога находятся где-то в другом месте.
Аннабелл подошла к расписанию, приколотому к стене рядом с дверью. В мерцающем свете свечи она внимательно просмотрела длинный список, написанный твердым мужским почерком.
«7.00 – подъем и одевание, 7.30 – утренняя молитва, 8.00 – завтрак, 8.30–11.30 – занятия, 12.00 – второй завтрак, 12.30-1.30 – тихие занятия…»
Список продолжался с указаниями, какие предметы следует изучать в определенные дни. Занятия продолжались до 4.30 каждый день, а затем герцогу рекомендовалось чтение для закрепления полученных знаний.
Неужели герцог никогда не имел возможности выбежать во двор, поиграть на природе, как обычный ребенок? Видимо, нет.
Дождь продолжал барабанить в окна – мрачный аккомпанемент ее тревожным размышлениям. По крайней мере это расписание объясняло отсутствие игрушек. Николасу не оставляли времени для игр. Как печально думать, что он живет такой однообразной, жестко регламентированной жизнью. Это напомнило Аннабелл ее детство, когда она должна была помогать служанкам с уборкой. Как часто она с тоской смотрела на улицу, мечтая попрыгать через веревку или взобраться на дерево.
Николас был герцогом, но тоже не имел свободного времени, чтобы побыть ребенком. Но есть ли у него по крайней мере возможность иметь друзей среди детей его возраста? Или лорд Саймон держит своего подопечного здесь в заключении, отрезанным от остального мира?
«Только держитесь подальше от меня. Оба. И вы, и мальчик».
Теперь это бессердечное заявление беспокоило Аннабелл гораздо сильнее, чем прежде. У нее руки чесались сорвать со стены это расписание и выбросить в ближайшую мусорную корзину. Но может, еще слишком рано выносить суждение? Наверное, лучше понаблюдать несколько дней, прежде чем пытаться вносить разумные изменения.
У Николаса был учитель, и оставалось неясным, как она впишется в ежедневную программу их занятий. Возможно, ей удастся оценить академические успехи мальчика, просмотрев его тетради.
Пересекая комнату, девушка заглянула в длинный коридор и заметила слабый свет под дверью в спальню герцога. Может, он еще не спит? Или в комнате оставили зажженную лампу, потому что он боится темноты?
Аннабелл должна была это выяснить. Поставив свечу на стол, она тихонько пробралась по коридору. Дверь в спальню была слегка приоткрыта. Девушка осторожно постучала и, когда ответа не последовало, заглянула внутрь. Комната оказалась просторной и богато обставленной.
Свет шел от камина, в котором догорали дрова. Перед камином уютно располагались стол и два мягких кресла с подголовниками. Взгляд Аннабелл рассеянно скользнул по утопающей в тени мебели и устремился к кровати под роскошным синим с золотом балдахином на четырех столбиках. Под парчовым покрывалом вырисовывались очертания маленькой фигурки.
Должно быть, герцог заснул.
Аннабелл сказала себе, что надо уходить. Ей нечего было здесь делать. Ведь экономка предупреждала ее, что не следует беспокоить его светлость. И все же она на цыпочках приблизилась к кровати. Что за беда, если она разок взглянет на мальчика? Конечно, она не станет его будить. Ребенок может испугаться, увидев незнакомку в своей спальне. Но проехав пол-Англии в тряской почтовой карете, девушка не могла дождаться момента, когда его имя обретет лицо.
На прикроватной тумбочке она увидела миниатюру в рамке, изображавшую представительного молодого мужчину в парламентской мантии. Рядом с ним стояла белокурая красавица леди. Должно быть, это родители мальчика, поняла Аннабелл, и сердце ее болезненно сжалось. Как печально сознавать, что он потерял их. Они, несомненно, окружали его горячей любовью, в которой теперь ему отказывал его бессердечный дядя.
Склонившись над кроватью, Аннабелл увидела, что Николас глубоко зарылся с головой под одеяло. Как ему удается там дышать? Боясь, что мальчику может стать нехорошо ночью, девушка осторожно откинула покрывало. Под ним, накрытые шерстяным одеялом, лежали небольшие пуховые подушки. Постель была пуста.
Шумно втянув в себя воздух, Аннабелл мгновенно выпрямилась. Сердце ее бешено колотилось от потрясения. Куда девался герцог? Может, он ходит во сне? Следует ли ей поднять тревогу?
Как ужасно, если он угодит в беду в первую же ночь ее пребывания здесь…
Не успела она сделать и двух шагов по направлению к двери, как легкое движение возле камина привлекло ее внимание. Наполовину скрытая за мебелью, виднелась маленькая, съежившаяся на ковре фигурка. Пара встревоженных глаз выглядывала из-за ножек кресла.
Николас.
От облегчения Аннабелл даже слегка покачнулась. Судя по всему, мальчик надеялся, что она его не увидит. Бедняга! Он, должно быть, не мог понять, кто она такая. И без сомнения хотел избежать наказания за бегство из кровати.
Аннабелл придумала способ развеять его опасения. Постукивая указательным пальцем по подбородку, она громко сказала:
– Боже мой, не могу понять, что могло случиться с его светлостью. Я его новая гувернантка и с нетерпением ждала встречи с ним.
Николас не пошевелился и не проронил ни звука.
– Что же мне теперь делать? – продолжала она, расхаживая по комнате с встревоженным видом. – Его светлости полагается в этот час находиться в постели. Если он пропал, я обязана сообщить это лорду Саймону. Конечно, мне не хочется этого делать. Правда, если бы можно было этого избежать, я никогда бы не доставила его светлости неприятностей из-за таких пустяков.
Никакого ответа.
Девушка глубоко вздохнула.
– Ох, ну ладно, ничего не поделаешь. Нужно поскорее отыскать его дядю…
Когда она направилась к двери, возле камина послышался шорох. Из-за кресла появился мальчик со взъерошенными льняными волосами.
– Пожалуйста… не надо… – произнес он тихим умоляющим голосом.
Широкая ночная рубашка окутывала его хрупкую худенькую фигурку. Тонкие черты его лица напоминали женщину с миниатюры. Тревога и страх на его бледном лице взывали к Аннабелл.
Она изобразила удивление, прижав ладонь к щеке.
– Боже мой, как вы меня напугали! Я никак не предполагала, что вы там. Вы, случайно, не Николас, герцог Кеверн?
Короткий кивок головы был ей единственным ответом. Леди Милфорд, как и лорд Саймон, оба упоминали о застенчивости юного герцога. Кто мог винить его за робость, если малыш потерял обоих родителей и был оставлен на попечение слуг? Если собственный дядя смотрел на него как на обузу?
Аннабелл присела в реверансе.
– Очень приятно познакомиться с вами, ваша светлость. Я мисс Аннабелл Куинн, приехала из Йоркшира.
Он вежливо склонился в полупоклоне. Кто-то обучал его хорошим манерам. Настороженно изучая ее большими зелеными глазами, он прошептал:
– Вы… вы и вправду моя гувернантка?
– Конечно. И должна добавить, я проделала огромное расстояние, чтобы встретиться с вами. Надеюсь, вы простите мне мое нетерпение, не позволившее мне дождаться утра.
Он неспешно кивнул. И только тогда девушка заметила, что он сжимает что-то в руке.
Заинтересовавшись, она сделала несколько шагов в его сторону, стараясь не напугать его. На ковре перед камином Аннабелл обнаружила небольшую армию оловянных солдатиков. Это глубоко тронуло ее сердце. Неужели он мог играть только в такое позднее время? Тайком, после того как его уложили в постель? Вполне вероятно.
Похоже также, что осторожный сообразительный плутишка предусмотрительно уложил подушки к себе в постель, чтобы казалось, будто он спит, если кому-нибудь придет в голову его проверить.
Аннабелл опустилась на колени, желая не столько получше рассмотреть поле боя, сколько оказаться поближе к мальчику. Оловянное войско, выстроенное на ковре, представляло собой впечатляющее зрелище. Две крошечные армии противостояли друг другу. Пехота против кавалерии. Форма на солдатиках была несколько устаревшего образца. И краска на фигурках в некоторых местах облупилась, словно ими слишком долго и часто пользовались.
– Какое грозное сражение! Можно мне взглянуть на одного бойца?
Николас пожал худенькими плечами. Аннабелл решила принять это за согласие. Осторожно, чтобы не нарушить строй, она ухватила пальцами солдатика в красном мундире с мушкетом. Хотя фигурка полностью уместилась в ее ладони, она оказалась на удивление тяжелой. Подняв взгляд, девушка увидела, что Николас держит в руке миниатюрного кавалериста на коне. Украдкой поглядывая на девушку, мальчик погладил фигурку кончиком пальца, словно она представляла для него огромную ценность.
– Этот всадник для вас особенный? – спросила она.
Он снова пожал плечами. Нельзя было более ясно выразить свое нежелание разговаривать.
Бедный паренек. Аннабелл не могла винить его за излишнюю подозрительность. Никто не предупредил его, что должна приехать новая гувернантка. Он не мог предугадать, не собирается ли она выдать его или отнять у него игрушки.
Девушке очень хотелось убедить его в том, что с ней он в полной безопасности. Может, игрушечные солдатики помогут ей в этом.
– Давно у вас эти игрушки? – ласково спросила она.
Мальчик виновато опустил голову.
– Я не стану бранить вас за то, что вы покинули постель, по крайней мере на этот раз. – Девушка прижала ладонь к сердцу. – Клянусь, что все, что вы доверите мне, не выйдет за пределы этих четырех стен.
Некоторое время Николас смотрел вниз, на свои маленькие босые ноги. Затем поднял на нее взгляд и прошептал:
– Я нашел их.
– И где же?
Он указал на сундук в углу.
– Там.
– Значит, они ваши.
Еще ниже опустив голову, он отрицательно покачал ею в ответ.
– Они принадлежали папе… и дяде Саймону. Я не должен их трогать без разрешения.
Аннабелл представить себе не могла, почему Николасу не дозволено пользоваться старыми игрушками его отца. Все в этом замке принадлежало ему по праву рождения. Не считая того, конечно, что бразды правления держал в своих руках лорд Саймон, будучи опекуном мальчика.
– Тогда мы должны получить разрешение вашего дяди.
Николас смертельно побледнел и поднял на нее умоляющий взгляд.
– Пожалуйста, не говорите ему… он очень рассердится.
Сердце Аннабелл болезненно сжалось. Как ужасно, что мальчик боится спросить у дяди простейшую вещь. Должно быть, лорд Саймон жестоко обращается с племянником, раз внушает ему такой страх.
Сильная неприязнь к опекуну мальчика окрепла в ее душе. Члены семьи должны любить друг друга, в особенности если один из них – одинокий осиротевший мальчик, отчаянно нуждающийся в любви.
Раздавшийся в коридоре звук привлек внимание девушки. Поднявшись на ноги, она прижала палец к губам, предупреждая Николаса не шуметь. Широко раскрыв глаза, он наблюдал, как она тихонько подошла к двери и осторожно выглянула наружу.
В классной комнате дородная женщина поставила на учительский стол поднос с едой и скрылась в коридоре, ведущем в спальню Аннабелл. Элоуэн вернулась и пошла разжигать камин.
Девушка повернулась к Николасу.
– Служанка принесла мне ужин. Я скажу ей, что уже заходила к вам и ей не следует вас беспокоить.
Мальчик ничего не сказал. Он стоял, сжимая в руке маленького кавалериста, и выглядел таким одиноким и настороженным, что Аннабелл страшно захотелось крепко обнять его и утешить. Но, учитывая его сдержанность, это было бы преждевременно.
– Я вернусь через полчаса, – сказала она. – Вы можете поиграть еще немного, ваша светлость. Но к моему возвращению вы должны уже собрать свою армию и лежать в постели. Надеюсь, я могу рассчитывать, что вы так и поступите?
Николас продолжал настороженно смотреть на нее. Он не спешил вернуться к своей игре, как сделал бы, если бы полностью ей доверял. Как осторожный лесной зверек, он оставался неподвижным, пока она покидала его спальню.
Глава 6
На следующее утро Аннабелл начала свой первый рабочий день в должности гувернантки с серьезного промаха. Она проспала.
Ее ресницы дрогнули, и она открыла глаза, щурясь от яркого солнечного света, льющегося сквозь щель между занавесками. В первый момент она не могла понять, где находится: каменные стены, единственное высокое окно, фаянсовая лохань на умывальном столике напротив ее узкой койки.
Затем она стремительно села в постели, как только события прошедшего дня всплыли в ее памяти. Лорд Саймон Уэстбери почти волоком вытащил ее из-под жестокого ливня с ураганом и доставил в замок Кеверн.
Его грубое, враждебное обращение с ней ошеломило ее. Стоило большого труда уговорить его нанять ее хотя бы на время. Сегодня как никогда ей нужно было не подать ему повода пожалеть о своем решении.
Который же теперь час?
Сбросив одеяло, Аннабелл соскочила с кровати. Каменный пол опалил холодом босые ноги. Не обращая на это внимания, она поспешила к двери. Приоткрыв ее, выглянула наружу. Глухой мужской голос доносился из классной комнаты. Незнакомый голос.
Должно быть, учитель Николаса уже был на месте.
В ужасе от того, что опаздывает, Аннабелл наскоро умылась. Поскольку ее чемодан еще не доставили, ей пришлось спать в одолженной рубашке. Ее промокшую одежду унесла служанка. Девушка рассчитывала подняться с рассветом и забрать ее назад, потому что она наверняка уже высохла. Вместо этого ей пришлось надеть то же самое мешковатое платье, что и накануне.
Пропади все пропадом! Прежде, в академии, она всегда просыпалась от боя больших стенных часов за дверью своей комнатушки. Но здесь толстые каменные стены не пропускали никакого шума снаружи. Единственным звуком, проникавшим к ней в комнату, был убаюкивающий шепот волн, разбивающихся о скалистый берег.
Да поможет ей Бог, она просто обязана показать себя умелой, исполнительной гувернанткой. Если лорд Саймон узнает о ее опоздании, она легко может лишиться своего места, еще не приступая к работе.
Низко склонившись, девушка заглянула в маленькое зеркало на умывальном столике, наскоро закалывая волосы. Затем втиснула небрежный пучок в белый старческий чепец. На завтрак времени не осталось. Вздыхая по чашке горячего чая с кусочком тоста, она поспешила по полутемному коридору в классную комнату.
В дверях она резко остановилась.
Николас сидел за маленьким столиком прямо перед письменным столом учителя. Возле него возвышался мужчина средних лет в темном профессорском одеянии. Учитель склонился, согнув спину, открывая взглядам лысеющую макушку, окруженную клочками седеющих каштановых волос. В следующее мгновение девушка заметила длинную линейку, которую он поднял высоко в воздух.
– Ваш дядя непременно об этом услышит! – Мужчина с силой опустил линейку, ударив мальчика по костяшкам пальцев.
Это произошло так быстро, что Аннабелл не успела среагировать.
Николас съежился на своем стуле. Слабый стон вырвался из его сжатых губ.
Когда учитель снова поднял линейку, Аннабелл бросилась вперед. Она быстро пересекла комнату и схватила учителя за предплечье. Второй рукой она выбила из его пальцев деревянную линейку. С громким стуком линейка упала на пол и скользнула под письменный стол.
Ошеломленный мужчина отшатнулся, затем повернулся лицом к ней. Его узкое лисье лицо исказилось гневом.
– Что? – сердито воскликнул он. – Кто вы такая? Как вы смеете вмешиваться?!
– Я мисс Аннабелл Куинн. Новая гувернантка его светлости. И вы никогда больше не ударите его подобным образом.
Он нахмурился, пристально разглядывая ее карими глазами с ног до головы.
– Гувернантка? Лорд Саймон не сообщал мне, что в замке ожидается новая служанка.
Не трудно догадаться, подумала Аннабелл. Лорд Саймон не выказывал особого интереса к образованию племянника. С чего бы он стал упоминать о таком незначительном событии, как появление гувернантки? Ответ ясен, не стал бы.
Девушка посмотрела на Николаса, сидевшего очень тихо. Сгорбившись и опустив голову, он будто надеялся стать незаметнее. Краем рукава он украдкой стирал что-то с грифельной доски, лежавшей у него на коленях. Горячее желание защитить его охватило девушку. Она никому не позволит обращаться с ним дурно. Ни этому учителю, ни самому лорду Саймону.
– Его милость нанял меня на службу только вчера, – сказала она учителю. – Впредь я буду наблюдать за занятиями его светлости.
– Прошу прощения? Если бы лорд Саймон был недоволен моими уроками, он бы сказал мне об этом. Ведь он знает, что я образцовый учитель.
«Вы хулиган и обидчик слабых, вот вы кто».
Аннабелл проглотила дерзкий ответ. Ее шаткое положение здесь требовало, чтобы она держалась миролюбиво и сдержанно. Не важно, что она презирала этого человека. В любом случае было бы неуместно бросаться оскорблениями при Николасе. Он еще слишком мал.
– Я здесь, чтобы удостовериться, что его светлость получает всестороннее образование, – сказала она. – Я должна также обеспечивать его безопасность любыми необходимыми способами. А теперь скажите мне, что он такого сделал, чтобы заслужить столь суровое наказание?
– Он занимался ерундой, вместо того чтобы внимательно слушать мою лекцию по истории. – Учитель выхватил грифельную доску с колен мальчика и сунул ее Аннабелл. – Вот, полюбуйтесь, как он слушал урок!
Девушка взглянула на выполненный мелом набросок лошади. Николас пытался стереть его, но сохранилось достаточно, чтобы понять, что у мальчика необычайный талант к рисованию. Прекрасное изображение вызвало в памяти фигурку кавалериста, которую он сжимал в руке прошлым вечером. Когда она, поужинав, вернулась к нему в спальню, армия оловянных солдатиков была убрана, а мальчик лежал в постели и крепко спал – или по крайней мере притворялся, что спит. Девушка была довольна, что он послушался ее безо всяких возражений.
Однако теперь он действовал, похоже, из страха перед наказанием. Она подозревала, что малыш редко – если вообще хоть когда-нибудь – видел доброе отношение к себе со стороны этого человека или лорда Саймона. Так с чего бы ему ожидать чего-то иного от нее? Согласно своему опыту, он ожидал, что она станет докладывать о всех его проступках его презренному дяде.
– Я вижу только, что у его светлости изумительный талант художника. – Она отдала доску снова Николасу. – Подобный дар надо поощрять, а не наказывать. А теперь, будьте любезны, назовите мне свое имя.
– Преподобный Персиваль Бантинг, – произнес он тоном раздражающего превосходства. – Я викарий церкви Святого Джерена в поселке.
Викарий? Удивленная Аннабелл только теперь заметила жесткий белый воротник-стойку, обрамлявший ворот его сутаны. Она никогда бы не подумала, что он священник. Единственный служитель церкви, которого она знала в Йоркшире, был дородным весельчаком, любившим детей. Полная противоположность этому угрюмому брюзге.
– Значит, учитель его светлости болен? – смущенно спросила она. – Вы его заменяете?
– Совсем наоборот. Я один руковожу образованием его светлости. – Его губы сжались в угрюмую линию. – Во всяком случае, мне было позволено так считать.
– А как же ваши обязанности в приходе? Посещение больных, сочинение проповедей, отправление богослужений…
– Помощник викария прекрасно справляется с повседневными делами в мое отсутствие. А все остальное я могу делать по вечерам, когда возвращаюсь к себе.
Аннабелл ухватилась за возможность доказать свою полезность.
– Значит, мое присутствие здесь позволит вам больше времени уделять своим неотложным делам.
Он выпрямился с надменным видом.
Читать бесплатно другие книги:
