Наследник Эльтеррус Иар

– Гости туран-баши, – пояснил Ягфаров. – Наверное, тоже хотят полюбоваться розами.

– Точно в два часа?

– Почему бы и нет? С ними, кстати, Баграм, мой помощник. Чувствуете, какие запахи? Ах!.. – Ягфаров, с выражением блаженства на лице, втянул носом воздух. – Наверное, в садах аллаха не пахнет слаще…

Каргин молча согласился с ним, шагая мимо кустов с полураскрытыми бутонами. Кремовые розы, светло-алые, желтые, багряные, кирпичного цвета, пурпурные, красные, как кровь, и белые, точно первый снег или оперенье лебедя… У белого куста они сошлись с командой, вступивший в розарий с другой стороны.

Человек в хламиде и платке, смуглолицый, темноглазый, с аккуратной бородкой, вежливо поклонился.

– Да прольется на вас благословенный свет из глаз аллаха, – произнес он на английском и приложил руку к сердцу. – Азиз ад-Дин Абдаллах ибн-Сирадж.

– Пусть ваша жизнь будет подобна этому саду, – Каргин в ответ тоже склонил голову. – Мое имя короче: Алекс Керк.

Кивнув, Азиз ад-Дин важно проследовал к пурпурному кусту и остановился, слушая объяснения парня в джинсах. Два его спутника, таких же смуглолицых и темноглазых, прошли мимо с застывшими физиономиями, не глядя по сторонам. Охранники, понял Каргин.

– Арабы! Точно, арабы! – Влад повернулся к Ягфарову. – Хотели нам их показать? А им – нас? Случайная встреча конкурентов, и цены растут… Так, Райхан?

Ягфаров отвел глаза.

– Думайте, что хотите, Владислав. Я человек подневольный… Сказано, показать розарий, я показал, а что до всего остального… – Он произнес певучую фразу на персидском, затем перевел: – Увы! Беспомощны все наши знанья перед великой тайной мирозданья!

– Это откуда?

– Это из Фирдоуси. «Шах-наме», глава «Рустам и Акван-див», строфа третья. Ну, не пора ли нам обедать?

Обедали в той же комнате на первом этаже, за тем же круглым столом. На эспланаде перед домом, явно поджидая гостей, прогуливался Дамир Курбанов, и вид у него был озабоченный и хмурый. Взяв Каргина под локоток, он отвел его в сторону и, тревожно озираясь, зашептал:

– Мы обедаем с моим почтенным братом и его супругой Нестан-ханум… неудобно может получиться… вы уж скажите, ага, что за проблемы с Первым президентским?

– Ничего ужасного, – успокоил его Каргин. – В нашей корпорации заведен такой порядок: любым финансовым контактам предшествует сбор сведений о предполагаемом партнере. Так что пришлось поинтересоваться вашими сыновьями. Надеюсь, это вас не обижает, пресветлый бейлербей?

– Нет, клянусь аллахом! Вполне естественный деловой интерес… Так что же?

– Отзывы о Саиде положительны, однако Нури…

– Что – Нури? – Глаза Курбанова беспокойно забегали. – Что еще натворил этот бездельник?

– Ну, понимаете… – Каргин доверительно понизил голос. – Он, как вам известно, сейчас отдыхает под Ниццей, и какие-то безответственные мерзавцы втянули его в шоу-бизнес. В съемку фильма ужасов, если говорить точнее.

– Он финансирует этот фильм?

– Если бы! Выступает в качестве актера, в одной из заглавных ролей. Мне передали запись, где он висит над бассейном с акулами или кайманами, причем абсолютно голый! Вы понимаете, что после этого…

Бейлербей побледнел и вцепился в рукав Каргина.

– Моча ослиная! Помет шелудивого ишака! Мой брат… если он узнает… особенно его супруга и этот хлыщ Таймазов…

– Не беспокойтесь, пресветлый, сведения «топ сикрет», не для широкого распространения. Но у меня к вам тоже есть вопрос. Это утреннее заседание Дивана… Признаюсь, я не рассчитывал на столь многолюдное сборище. Зачем оно?

Курбанов оживился.

– Традиция, мой бриллиантовый ага, традиция! Не важно, кто и что говорил, решение все равно за моим почтенным братом. Важно другое: люди посмотрели на вас, вы посмотрели на людей… Теперь все вас знают, и вы, надеюсь, кое-кого запомнили.

Демонстрация могущества клана, понял Каргин. Родичи-министры, родичи-депутаты, родичи-директора… Может быть, и в оппозиции есть родичи? Залог успешного правления – иметь среди противников тайных друзей и покупать диссидентов… Таких, как Райхан Ягфаров.

Курбанов-младший и Таймазов отсутствовали – видимо, дела призвали их в город. Стол, у которого сновали четверо прислужников, ломился под тяжестью блюд с жарким и пловом, кувшинов с шербетом, винных бутылок и дорогого хрусталя. Кресла, что находились у стен убрали, а у стола добавилось еще одно, похожее на трон, с высокой резной спинкой и гладкими подлокотниками. И прибор тут стоял особый, тонкого фарфора с синей росписью, а при нем – серебряные вилки, ложки и нож с маленькой короной на рукояти.

– Дар британского посла, – шепнул Ягфаров. – Память о тех временах, когда…

Дверь отворилась, звуки национального гимна заглушили Ягфарова, и в комнату вошел туран-баша с супругой. Первая леди была в том возрасте, когда о женщине говорят: она неплохо сохранилась. Да и сам президент был еще орел: волосы хоть и седые, но густые, щеки слегка обвисли, но линия рта жесткая и твердая, взгляд повелительный, и на лбу – пара морщинок; конечно, от забот о народном благе. На его лице читалась многолетняя привычка к власти, и Каргин невольно принялся вспоминать, кем был этот человек, какие посты занимал и кого воочую видел. При Сталине – секретарь райкома комсомола в Армуте, при Хрущеве – директор медно-никелевого комбината, затем, уже в Москве, сотрудник международного отдела ЦК КПСС, замначальника, начальник отдела. При Брежневе – член ЦК, член Политбюро, министр иностранных дел, а после Брежнева – первый секретарь в родимых палестинах, туранский царь и бог. Где-то по дороге в гору он прихватил звание академика, членство в Союзе писателей (баловался стихами) и молодую жену. В общем, туран-баша являлся человеком многогранным, творческим, и Каргин не удивился бы, узнав, что изваяния в туалете выполнены лично им.

Президент уже двигался к нему с самой сердечной улыбкой. Они обменялись рукопожатием.

– Моя супруга Нестан. – Голос у туран-баши был слегка дребезжащий, но еще сильный.

– Владислав Перфильев, топ-менеджер моей корпорации.

– Достойные люди – украшение стола, – произнес президент, и они уселись. Мадам Курбанова, благоухавшая парижскими духами, оказалась рядом с Каргиным. Он налил ей вина, она положила ему кусочек павлиньей грудки, и некоторое время разговор вращался вокруг кулинарно-парфюмерных тем, воспоминаний о Париже, Риме, Ницце и других местах, которые ему и ей случилось посетить. Беседа была непринужденной, светской, и портило ее лишь одно: при каждом упоминании Ниццы Дамир Курбанов вздрагивал и что-нибудь ронял под стол.

Когда перешли к десерту, кофе и шербетам, туран-баша многозначительно откашлялся и произнес:

– Я в курсе ваших контактов, мистер Керк, с моим министром обороны. Надеюсь, они развиваются в правильном направлении?

– Есть некоторый прогресс, – с уклончивой улыбкой ответил Каргин. – Начали мы с малого, но, возможно, дойдем и до серьезных проектов.

– Например?

«Прродай перрсам оррудия!» – прозвучал беззвучный голос Халлорана, и Каргин, усмехнувшись, произнес:

– Ну, можно было бы перевооружить туранскую армию по натовским стандартам. Танки «Абрамс», «Челленджер» и «Леопард», вертолет «Апач», истребитель «Еврофайтер», транспортник «Оспрей», эскадрилья «Стеллсов» и, для полного комплекта, палубная авиация.

Президент развеселился, захихикал, а вслед за ним, будто двойное эхо, рассмеялись Нестан и бейлербей.

– Хорошая идея! В русле тех, про которые вы упомянули на своей пресс-конференции… Что там с моим памятником на берегу Кизыла? Еще не ваяют?

– Вот эта мысль, Саид, как раз была неплохой, – сказала мадам Курбанова, и бейлербей сразу закивал с одобрительным видом. – Ак-Пчак меня раздражает! Голая бесплодная скала, торчит, как свечка! Но если сделать монумент… Представь: на берегу твое изваяние, и оно отражается в озерных водах… Скажите, мистер Керк, оно получилось бы выше, чем египетские пирамиды?

– Измерить нужно, – с осторожностью вымолвил Каргин, стараясь не глядеть на Перфильева, прикрывшего лицо ладонью.

– Уверена, что выше! Ах! Чудный проект, просто очаровательный! Нашлись бы только средства!

– Найдутся, – пообещал Каргин. – А сейчас я хотел бы преподнести вам, драгоценная хатун, маленький знак внимания.

Он вытащил футляр, раскрыл его и во-время успел отставить рюмку – руки мадам Курбановой взлетели в восхищенном жесте.

– Париж? – пролепетала она.

– Амстердам.

– Ах!

– Камни, разумеется, колумбийские.[41]

– Ах!

– Всмотритесь: шесть темных радиальных лучей расходятся из центра…

– Ах! Я должна это примерить! Немедленно!

Нестан выпорхнула из-за стола и исчезла, словно пушинка, несомая ветром. Туран-баша величественно выпрямился в кресле, похожем на трон.

– Вы порадовали мою супругу, мистер Керк. Не знаю, чем отдариться… Может быть, коня? Настоящего ахалтекинца? Или орден? Или орден и коня?

– От коня не откажусь, – молвил Каргин, – и от ордена тоже, когда появятся заслуги. Подождем! В данный момент у нас другая проблема, с программами и с автоматикой. Я предупредил Таймазова: наше участие зависит от боеспособности изделия. Стопроцентной боеспособности! Только убедившись в этом, я смогу решить вопрос.

– Изделие боеспособно. – Туран-баши неторопливо налил и выпил стакан шербета. – В самом скором времения я приглашу вас в одну из моих резиденций в горах, и мы проведем полевые испытания. После них обсудим практические моменты. Мы можем договориться обо всем, кроме одного: участие России исключается.

– Почему?

В глазах президента полыхнула ненависть.

– Исключается! – сдавленным голосом повторил он. – Без всяких объяснений!

Щеки туран-баши затряслись, губы сжались, и в этот миг на Каргина снизошло озарение. Его самого удача и случай вознесли на самую вершину, и этот взлет был столь стремительным, что он, неопытный еще владыка, не испытал, как долго и упорно карабкаются к власти, как втаптывают в грязь соперников, как кланяются, льстят и интригуют, как ненавидят тех, кто обогнал, кому необходимо льстить и перед кем пришлось унизиться. Да, Саид Саидович Курбанов ходил в министрах и членах Политбюро, но не был первым, не был даже вторым или десятым. Не был, но мечтал, и от того бессильно ярился и злобился! Россия была ему не по зубам, не по его талантам – слишком огромная, чтоб удалось ее подмять, взнуздать и сделаться царем, диктатором, ханом, президентом. Как называется должность значения не имело, главное – власть! Но нужной силой он не обладал – силой, способной подкрепить непомерное властолюбие.

Несбывшиеся мечты рождают ненависть, подумал Каргин, а вслух произнес:

– Ну, не стану спорить – без России, так без России. У нас договор с «Росвооружением», поэтому техдокументацию на «Шмели» придется вернуть, предварительно ее откопировав. Что касается трех серийных образцов, составим протокол: погребены под рухнувшим от старости ангаром в Прикаспийске. Наши же с вами отношения будут конфиденциальными и строго секретными… Разумеется, когда я увижу, что есть для них предмет и повод.

– Увидите, – успокаиваясь, пообещал туран-баша. – Надеюсь, что после визита в горы не замедлите с решением.

– Деловые люди в Штатах очень динамичны, – ответил Каргин. – Мы тянуть не будем.

Возвращались на том же огромном белом «кадиллаке» и всю дорогу молчали. Каргин, уже убежденный на двести процентов, что добровольно «Шмели» им не отдадут, размышлял, как объегорить президентскую мафию и все-таки добиться своего: потребовать машины на испытание в Африку, нанять каких-нибудь местных бандитов и взять их с боем, на штык, снова похитить Нури Курбанова и предложить обмен либо разыскать ангар и базу Ариман и подорвать все к черту, без затей. Перфильев тоже был молчалив, а когда они наконец добрались до отеля и вошли в лифт, промолвил, покачивая головой:

– Вот сукин сын! Крепко не любит матушку Русь!

– Не любит, – согласился Каргин.

– Лопухи мы расейские, лохи и веники… Как место шаха проворонили? А могли ведь тут своего человека поставить… Того же Чубайса, к примеру.

– Рыжий он, масть неподходящая, – сказал Каргин.

– Ну, тогда хотя бы Березовского или еще какого ельциноида… В шахи любой бы согласился! А так потомки нам не простят…

В номере их уже поджидал Сергеев. Очевидно, визит к президенту казался ему светским развлечением или дипломатической акцией – во всяком случае, интереса к его результатам у подполковника не имелось. Он доложил, что, по наведенным справкам, кезбаши Аязов Валихан Агзамович, пятидесятого года рождения, проживающий там-то и там-то, заместителем армутского ферраш-баши не является, а служит у него помощником по разным деликатным поручениям. Известен как прожженый лихоимец, но, несомненно, гребет не себе одному, а в большей степени начальству – проще говоря, через Аязова проходят финансовые водопады, коим назначено рухнуть в карман ферраш-баши. Так что ситуация неопределенная – может быть, и правда договорились полицейские и воры.

Перфильев слушал и мрачнел. Каргин тоже был не в лучшем настроении – казалось, все ниточки, кроме финансовой, оборваны, и непонятно, где искать похищенных.

– Теперь насчет этой базы Ариман, – произнес Сергеев, подняв глаза к потолку и собирая лоб морщинами. – Дозвонился я в столицу, старым друзьям-товарищам… Говорят, была такая база, строго секретная, с ракетами, нацеленными прямо в Персидский залив. Собственно, две базы: Ариман-1 – в горном массиве, под землей, где дислоцировались ракетчики, а поблизости, для отвода глаз, Ариман-2. Там десантный батальон стоял, с вертолетами и кое-какой бронетехникой – границу с Ираном подкрепляли, а заодно и для ракетчиков защита… Ну, четыре года назад все вывезли, и ракеты, и ракетчиков, и ВДВ.

– Планы этих баз можно достать? И выяснить точное их положение? – спросил Каргин. – Я думаю, что…

Раздался телефонный звонок, и он поднял трубку.

– Слушаю. Говорите!

– Узнал драгоценного агу и счастлив его приветствовать, – раздался жизнерадостный голос. – Это кезбаши Аязов беспокоит, из городского ферраш-управления… Желаю благородному эмиру здоровья, удачи и процветания! Что у нас с деньгами? Если ага не забыл, сутки остались.

– Ага не забыл. Вся сумма в сейфе, в моем офисе. Деньги повезу сам, со своими людьми. Вы будете сопровождать.

Голос в трубке из жизнерадостного превратился в озабоченный.

– О, аллах! Никак нельзя, почтенный! Ваша бриллиантовая жизнь…

– Слушай сюда, Аязов! – рыкнул Каргин. – Будет так, как я сказал! Сегодня я встречался с президентом и его семьей, так что могу на выбор звонить министру Таймазову, бейлербею и в более высокие инстанции. После чего ты станешь на голову короче. Усек? Не слышу ответа по уставу!

– Есть! Готов исполнить, ага! – раздалось в трубке, потом заспешили, заторопились гудки отбоя.

– Козел кезбаши? – спросил Перфильев.

– Он, – кивнул Каргин и перевел взгляд на Сергеева. – Так что у нас с координатами и планами?

– Постараюсь, Алексей Николаевич. Если найдутся, приятель мой отсканирует и интернетом перешлет. Эти сведения уже не секретные, поскольку…

Телефон зазвонил снова.

– Твоя очередь, Влад, – сказал Каргин. – Если опять кезбаши, передай, что приговор уже подписан всеми министрами и бейлербеем. Сейчас приедем и расстреляем прямо в ферраш-управлении.

Перфильев поднял трубку, послушал, нахмурился и покачал головой.

– Это не полицейский кукиш, это Флинт. Говори с ним сам, Леха, не понимаю я его акцента… Кажется, внизу сидит, в ресторане, ужинает с какой-то девицей. Взволновался отчего-то…

Голос Флинта в самом деле был взволнованным.

– Девушка? Что за девушка? – переспросил Каргин, потом брови его полезли вверх, глаза изумленно округлились, и он, бросив в трубку: – Давай ее сюда! – повернулся к Перфильеву и Сергееву: – Флинта девушка разыскала – из этих, из ночных бабочек. Объяснилась с ним кое-как… Говорит, возили ее в горы, в Кара-Суук, эмира Вали услаждать, и там, в его лагере, она на Прошку наткнулась. Сидит в каземате, измордованный, порезанный, но живой. И Барышников будто бы с ним… Ну, что скажете, соратники?

По лицу Влада скользнула хищная усмешка.

– Что говорить? – отозвался он. – В ружье!

* * *

Интермедия. Ксения

Ночью, в своей квартирке, Ксения долго не могла уснуть, все ворочалась, вспоминала того избитого, страшного, и думала: почему ее к негру послал?.. что за негр?.. Понятно, что не наш человек, в «Тулпаре» большей частью иностранцы, кто из Европы, кто из Азии, а негры редкость. Черного легко заметить… Поэтому, может, к нему и послал? Добавил, правда: наши с ним… Что за наши? Российские? А к чему им негр?

Все-таки сон ее сморил, и проспала она до полудня, только сны видела нехорошие. Поднялась, и в душ… Потом по хозяйству стала хлопотать, прибираться, стирку затеяла и все соображала, когда в «Тулпар» сбегать. Ясно, что не днем, а лучше вечером и попозже, когда постояльцы сидят в ресторане. Спрашивать про негра у портье Ксении не хотелось, портье и ее знал, и Керима, и были у них с Керимом дела на предмет поставки девочек. Скажет Кериму, а тот подумает, что решила на стороне подработать, и за трость возьмется… Гад ползучий!

Только вспомнила о нем, а Керим тут как тут. Заявился! Злой, как пес! Побил его кто-то – на шее огромный синяк, будто дубиной огрели, и челюсть еле ворочается. Ксения сразу сообразила – пришел, чтоб злость сорвать. Дело обычное, не ей одной знакомое: как не заладится у Керима, обходит девочек, ищет вину, кто наработал мало, или клиента не ублажил, или опоздал по вызову, или в прах напился… Новой вины нет, старую припомнит, змеюка подколодная!

Так и случилось. Но в этот раз двигался он с трудом – видно, не только по шее врезали! – и Ксения успела выскочить за дверь. На площадь пошла, к фонтанам и розам, полюбовалась на них, повздыхала, что нет в Смоленске такой красоты, потом о маме вспомнила, поплакала, спрятавшись за кустами. Несколько месяцев тут, и письма все под керимову диктовку писаны: учусь, мол, на отлично, и как в раю живу, сыром по маслу катаюсь, пряники ем, медом запиваю… Знала бы мама про этот мед!

В восемь в «Тулпар» пошла. Место знакомое, бывала тут чуть ли не в каждом пятом номере, а в последний раз – с японцем. Хороший этот японец, вежливый! Что он сюда приехал? Город красив, да люди в нем свирепые и поганые – может, и не все такие, но не поймешь, кого тут больше, разбойных людей или нормальных. С тем, который к негру посылал, вон что сделали! Поуродовали человека! А за что?

Ксения проскользнула в ресторан и тут же увидела негра. Такого трудно не увидеть – черный, огромный, в плечах косая сажень, и шея, как у быка. В общем, заметный мужик! Сидит один, а столик весь тарелками уставлен. Ну, конечно, и бутылка есть… Черный мужик, белый мужик, а все равно мужик!

Подошла, осторожно присела. Негр выкатил глаза, прожевал, сглотнул, зарокотал на английском. Поняла с пятого на десятое: вроде спрашивает, кто такая и чего нужно. Показала на него, спросила: Флинт? Закивал, хлопнул в грудь огромным кулачищем: Флинт, Флинт! Принялась объяснять, мучительно подбирая слова, а негр в лице переменился, услышав про Браш Боя, Кара-Суук и эмира Вали. Мобильник вытащил, названивать куда-то принялся, потом вскочил и вынес Ксению к лифту чуть ли не со стулом.

Поднялись. Номер роскошный, на три комнаты, не считая лоджии и холла; в таких Ксении здесь не приходилось бывать. А люди оказались из Москвы – двое молодых крепышей и один постарше, за пятьдесят, тощий и плюгавенький. Ксения подумала, что этот – самый главный, но негр не с ним говорил, а с молодым, высоким и рыжеватым. Глаза у него были серо-зеленые, холодные, как лед, и когда он поглядел на Ксению, сразу стало ясно, кто тут хозяин.

Звали его Алексеем Николаевичем.

  • На Тау Кита
  • Чего-то не так
  • Там таукитайская братия
  • Свихнулась, по нашим понятиям
Владимир Высоцкий

Глава 10

Ата-Армут, ночь с 13 на 14 мая

и утро 14 мая

Девушка была напугана. Каргин подумал, что, быть может, они ее пугают – четверо незнакомых мужчин, поток бесконечных вопросов, резкий голос Сергеева, рокочущий бас Флинта. Но все это не вызывало у нее ни страха, ни смущения – ответы на вопросы были толковыми, и даже схему она начертила: квадрат – бетонный забор по периметру, точки – сторожевые вышки, черточка – ворота, маленькие прямоугольники – бараки, склады, каземат и другие строения. Правда, на карте не смогла показать, куда везли, дождь шел проливной, да и окрестности Армута были ей почти что незнакомы. Ехали, однако, часа три – значит, с учетом горных дорог, могли удалиться на сто-сто двадцать километров от города. Вертолетом – сорок минут или час, думал Каргин, посматривая на Ксюшу.

Красивая девушка… Волосы светло-русые, глаза голубые, фигурка – загляденье, и движется так, словно танцует… На шлюху совсем не похожа, хотя о профессии своей сказала без обиняков. Похожа на девчонку, попавшую в беду… А боится чего? Не мужиков во всяком случае, на мужиков нагляделась в разных позах, и здесь, в «Тулпаре», и в других местах. Но страшно ей… То глаза прикроет, то губы задрожат, то голос сорвется… Почему?

– Вокруг лагеря что? – спросил Перфильев. – Какая местность?

– Горы. – Ксения обвела квадрат большим овалом. – Обрывистые, отвесные… Здесь дорога. – К овалу приткнулась стрелка. – Не по горам проложена, а в тоннеле, и длинный такой тоннель, темный, ехали в нем с зажженными фарами.

– Горы высокие?

– Не знаю. Показалось, что очень… На самом верху сосны растут, как щетина… крохотные…

– А сколько от гор до периметра? Здесь и здесь? – Перфильев показал на схеме.

Девушка призадумалась, и Каргин заметил, как она стискивает пальцы, и как дрожит в правой руке карандаш. Прядь волос упала ей на щеку, и она отвела ее быстрым нервным движением.

– Наверное, метров сто – с боковых сторон и от того места, где выехали из тоннеля. А в дальнем конце не могу сказать, не видела. Но дальше, чем с боков.

– С флангов, – машинально поправил Перфильев. – Бандитов рота наберется? Или батальон? – Ксюша пожала плечами, и он уточнил: – Двести? Триста? Или больше?

– Двести или триста. Много их… Есть такие, что на туранцев вовсе не похожи.

– А на кого? – с интересом спросил Сергеев.

– Не знаю. Говор не такой, лица темнее… Может быть, арабы или афганцы?

– Хмм… Ну, ладно! Что еще разглядела? Машины у них есть? Какие?

– Наши «газики» и джипы, грузовиков несколько и микроавтобусы, как тот, на котором мы ехали. Еще, кажется, лошади…

– Вертолеты?

– Нет, не заметила. Площадка была за бараками, асфальтом покрыта и белым разрисована, вокруг – прожектора. Пустая.

– Свет у них есть – значит, имеются генераторы, и топливо подвозят, – вымолвил Сергеев. – А где хранят? Ты, красавица моя, не видела цистерн?

– Вот здесь они, – Ксюша пририсовала на плане четыре пузатых бочонка. – Бензином там пахло и бензовоз стоял. Большой, с прицепом.

– Что-нибудь еще помнишь? Или все?

– Наверное, все. – Она оглядела их лица и опустила глаза. – Все. Я пойду… Можно?

Каргин коснулся ее руки, ощутив трепет пальцев и нежную бархатистость кожи.

– Не торопись, Ксения. Итак, долина в горах, тоннель, название Кара-Суук – все, как Азер говорил… Верно, Влад? И если предположить, что этот лагерь на юго-западе от города, то…

– База Ариман? Точнее, Ариман-2, где десантники стояли? – то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Сергеев. – Вот что, Алексей Николаевич, пойду-ка я, с вашего разрешения, в офис, свяжусь со старыми знакомцами… Вдруг план раздобудут, не дожидаясь завтрашнего дня.

Он поднялся и вышел вместе с Флинтом. Перфильев тоже встал, буркнул: «Горничную поищу…» – и исчез за дверью.

Каргин посмотрел на девушку, потом отвел глаза – почудилось, что взгляд его Ксению смущает. Она сидела, опустив голову, сцепив пальцы на коленке; русые волосы растрепались, создавая странную иллюзию – будто лицо закрыто невесомой шелковой чадрой. Совсем не похожая на Кэти и вызывающая другие чувства… Жалость? Нет, скорей желание помочь. Если она нуждалась в помощи…

– Как ты сюда попала? – спросил он.

Ответ был неопределенным:

– Привезли…

– По своей воле?

– Как бы по своей. Учить обещали. Танцам.

– И что?

– Обманули.

– Любишь танцевать?

– Да.

Она была на редкость немногословной.

– Домой хочешь?

– Хочу.

– А боишься чего? Сейчас чего боишься? Я ведь вижу!

Ксюшины губы задрожали.

– Боюсь домой идти.

– Почему?

– Там… там Керим.

– Кто такой?

– Сутенер… мой сутенер…

– Во-от как! – с внезапно вспыхнувшей яростью протянул Каргин. – Сутенер, значит! Его ты и боишься?

– Да.

– Хочешь, пошлю человека, и не будет Керима?

– Нет, Алексей Николаевич, не надо, прошу вас! Раньше смерти ему желала, а теперь не хочу. Он такой, какой есть. Я… я сама виновата… Мама предупреждала, говорила: не верь…

– Ладно, – сказал Каргин, подумал и добавил: – Вот что, Ксюша, день у меня сегодня счастливый, а занимался я всякой ерундой и чушью. Нужно хоть одно доброе дело сделать – тем более, что мы тебе обязаны… Останешься у нас. Пока сиделкой тебя назначаю, а там посмотрим.

– Сидеть-то с кем? Все вроде бы здоровые…

– Будут и больные. На этот счет не беспокойся.

Вошел Перфильев со стопкой белья на руках, протянул его Ксюше.

– Бери. В моей спальне ляжешь, а я здесь на диване размещусь. Голодная?

– Нет. Я мороженое съела.

Перфильев фыркнул, сунул ей белье и показал в сторону спальни.

– Раз есть не хочешь, спать иди. Давай, давай, не стесняйся!

Когда Ксения скрылась за дверью, он вздохнул и произнес:

– Что ж это деется, Леха? Торгуют нашими девками напропалую, и сюда везут, и к туркам, и в африки с европами… Да еще лучших выбирают, самых красивых! И парней тащат, которые мозговитые… Что там наши нефть и сталь! Вот вывезут из России весь ум и всю красоту, и будем мы лет через двадцать нацией дебилов и уродов… Что делать, Леха?

Каргин промолчал. Горькая правда была в этих словах, гнев бессилия, и вдруг подумалось ему, что он, со всеми своими миллиардами, не столь могуч, как кажется. Сравнять Туран с землей – это пожайлуста, с этим у ХАК не заржавеет, а вот перевернуть Россию – так перевернуть, чтоб мысли о бегстве не являлись, чтоб ни умом не торговали, ни телом – это сотне ХАК не по плечу. Большая страна, большие проблемы, большие ошибки… Снаружи не перевернешь, только изнутри…

Он при двинул к себе карту и план, нарисованный Ксюшей, и сказал:

– Давай-ка над этим помозгуем, Влад. Что нам известно? Взяли наших люди Таймазова, в чем нет сомнений, взяли и спрятали в горах, как Федор Ильич предупреждал. Заплатили, должно быть, бандюганам, а может, и более прочные связи имеются. Если за Кара-Сууком первая ариманова база, то где-то поблизости и вторая, на которой Файхуддинов побывал. И там – «Шмели»…

– А у бандитов – Костя и Барышников, – добавил Перфильев. – Определиться надо, Леша, чего мы хотим.

– Сначала определимся с возможностями. Здесь, – Каргин ткнул пальцем в карту, – укрепленный лагерь, триста штыков, наверняка пулеметы есть и минометы. А что у нас?

– Ты, я, Флинт, Вася Балабин и Булат… если захочет, конечно. Еще, пожалуй, Славка.

– А Дмитрий с Рудиком?

Перфильев хмуро покачал головой.

– Служили все трое, но по-настоящему, в десанте, только Славка. И лет ему побольше… Рудику двадцать два, мастер спорта по биатлону, Димке столько же, вольная борьба, перворазрядник. Были в спортивной роте, пороха почти не нюхали и, упаси Господь, не убивали… Помехой станут.

– Согласен. – Каргин с задумчивым видом погладил шрам. – Значит, шестеро нас. В лучшем случае.

– «Варягов» моих надо вызвать, человек сорок, всю группу Мазина и Черного, – сказал Перфильев. – Еще людей из ХАК. Найдутся ведь там бойцы?

– Найдутся, только дело это нереальное. Во-первых, слишком заметно, а во-вторых, не успеем. Сутки у нас, Влад. Ударить нужно следующей ночью.

– А суетиться чего?

– Кто быстро бьет, бьет вдвойне больнее, так Толпыго говорил… Ну, и другие есть обстоятельства. Туран-баша обещал «косилки» показать, и может это в любой момент случиться. Мероприятие важное, и как бы к нему не припрятали все концы… Боюсь, зачистят наших.

Перфильев помрачнел.

– Ты стратег, тебе виднее! Только опытные люди все равно нужны.

– Азер помочь обещал. Давай исходить из того, что будет еще человек десять, и что ударим мы ночью, с плацдарма, где поселок Азера. Что нам нужно?

– Помело. Десантный вертолет с пилотом. Без него не уйдем, да и добраться трудно.

– Еще снайперы – снять охранников на вышках. Минимум двое, а лучше – трое.

– Еще гранатометы. Побольше и помощнее, «Аглень», а лучше «Таволга».[42]

– Разумеется, личное оружие, ножи, автоматы, винтари, гранаты…

– Взрывчатку на всякий случай. Скажем, пластит. Килограммов двадцать.

– Бронежилеты…

– Рации…

– Точные кроки местности. Не воевать же с планом, который Ксюша начертила… – Каргин поглядел на часы и поднялся. – Полночь скоро… Ну, ничего, на восходе снимут. Получим мы план, и со всеми подробностями!

Он исчез в спальне, а, возвратившись минут через десять, пояснил:

– С Калифорнией связался. Спутник пройдет над Копетдагом в восемь пятнадцать, заснимут весь район в деталях и прямо мне перешлют. Отпечатаем, получим карты.

– Еще Сергеев схему базы обещал, – напомнил Влад.

– Да, Сергеев… Фантастические возможности у человека, ты не находишь? Все про всех знает, любая информация – как по волшебству… Откуда, а?

– Личные связи, старые друзья… Что тут удивительного?

– Вот не думал, что в их конторе так дорожат дружбой, – процедил Каргин и взялся за телефонную трубку. – Позвоню связнику Азера. Пусть выяснит, что есть у Федора Ильича и чего нет. Недостающее закупим у твоего минбаши, на армейском складе. Он тебе ведь тебе вертушку обещал?

– За пару дней.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Кому не известно, что Сибирь – страна совершенно особенная. В ней зауряд, ежедневно и ежечасно сове...
«В избушке, где я ночевал, на столе горела еще простая керосиновая лампочка, примешивая к сумеркам к...
«Пятый век, несомненно, одна из важнейших эпох христианской цивилизации. Это та критическая эпоха, к...
«…Другая женщина – вдова с ребенком. Уродливая, с толстым, изрытым оспой лицом. Ее только вчера прив...
«Дом этот – проклятый, нечистое место. В нем черти водятся… Ну, как водятся? Не распложаются же, как...