Мертвый кортеж Бондарев Олег

Однако теперь все наконец-то встало на свои места. Заслышав мои шаги, Том решился нырнуть и захлебнулся, однако прочитанный мной стих тут же вернул его к жизни. Это могло объяснить, почему разум циркача остался цел и практически невредим. Ну а вода, проводящая магический ток куда лучше любого металла, послужила заменой моему привычному ободку, позволив душе Тома вернуться в тело, не успевшее еще толком остыть.

Все эти мысли промелькнули в моей голове буквально за секунду. А Кастор тем временем продолжал:

— Потом я долго и безуспешно пытался отправиться на тот свет. Перепробовал все — и вешался, и вены себе резал, и с крыши прыгал, но ничего не помогало. Я по-прежнему был жив, хотя и чувствовал, что жизнь эта — иная. Мне не хотелось ни есть, ни пить. Поначалу я думал, что тому виной — апатия, связанная со смертью Клары, но через несколько дней стало ясно, что мой организм попросту не нуждается в пище. Разозленный своей неожиданной живучестью, я вернулся в город и долго слонялся по подворотням, нарочно ища неприятностей, но очередная потасовка не приносила желанного избавления. Однажды какой-то косоглазый бандит пырнул меня ножом в сердце и, увидев, что я, как ни в чем не бывало, продолжаю махать кулаками, испуганно заголосил о происках некромантов. Тогда-то меня и осенило: что, если в моем воскрешении действительно замешан маг смерти? Что, если я — уже не человек, а зомби? По крайней мере, это могло объяснить, почему я до сих пор жив. Решив во всем разобраться, я проник в городские архивы и нашел там всего одно имя «Остин Хардман». Согласно записям, это был единственный прирожденный некромант Бокстона за последние тридцать лет. Хардман получил свое предназначение в тысяча девятьсот десятом — в тот самый год, когда неизвестные силы вернули мою душу из Покоя.

В тот самый год, когда Шар определил для меня судьбу детектива, отметил я про себя.

— Решив, что он-то мне и нужен, — сказал Том, — я отправился в резервацию некромантов, дабы поговорить с Хардманом по душам. Транспорта и денег у меня не было, и потому я, недолго думая, отправился в путь пешком. Благо в еде и воде я не нуждался, да и усталости, как выяснилось, не испытывал.

Я представил себе, как Том бредет вдоль дороги в направлении Дикого Края. Как пробирается через снега, утопает в сугробах и прячется в лесах от зверья и разбойников. Насколько же велико в нем было желание умереть, если он потащился за смертью на самый север континента?..

— Идти пришлось долго. Я не считал дни и ночи: после моего воскрешения время для меня потеряло всякий смысл. День за днем шагал я вперед, пока наконец не достиг своей цели. Передо мной был поселок некромантов — несколько десятков бревенчатых изб в окружении вековых елей. Найти жилище Хардмана оказалось довольно легко: он жил на самой окраине, один, в покосившемся доме с закрытыми ставнями. Как я выяснил позже, среди некромантов Остин был изгоем, этакой белой вороной. Обитавшие в поселке маги долго и упорно пытались обучить новичка основам магии смерти, однако в итоге махнули рукой: чародейский потенциал Хардмана оказался до смешного ничтожным. Никто не понимал, как Шар мог наречь этого парня прирожденным некромантом, но писать о досадной ошибке в столицу жители поселка не решались — боялись, что их сочтут протестантами и отправят на виселицу. А Остин тем временем, несмотря на бесконечные неудачи, упрямо штудировал различные фолианты и гримуары в надежде, что однажды ему все-таки удастся постичь некромантское искусство… но все было тщетно. Таланта мага смерти в нем имелось не больше, чем в самом обыкновенном булыжнике.

В душу мою начинали закрадываться смутные сомнения. Я вспомнил свой первый курс, комнату в общежитии академии, гору учебников вокруг и мое отчаяние в преддверии первых экзаменов. Учеба, что греха таить, давалась не так просто, как хотелось бы. История Хардмана напомнила мне мою собственную, пусть моя и не была такой печальной.

— Я сначала конечно же не поверил ему, решил, что Остин врет. Но множественные попытки меня упокоить, которые он предпринял, так ни к чему и не привели. Хардман читал заклятье снова и снова, но ничего не изменялось. И тогда мы оба задумались — если не Остин вернул меня в мир живых, то кто? Кто он, этот таинственный чародей, пришедший на берег реки в злополучный июньский полдень? И тогда Хардмана осенило. Он предположил, что проклятый Шар по ошибке отдал его судьбу прирожденному некроманту и, тем самым, невольно обрек Остина на прозябание в Диком Краю. Конечно, верилось в это с трудом, но я не мог отрицать очевидного: любые попытки Хардмана совладать с темным волшебством ничем не заканчивались. При этом парень обладал крайне острым умом, отличался прилежанием и усидчивостью, а значит, вполне мог сгодиться для иной, никак не связанной с магией работы. Но клеймо-то у него было некромантское!.. Чтобы найти способ проверить свою теорию, Хардману потребовалась дня три, не больше. Из-за магического браслета, который ограничивал его перемещения, в Бокстон я отправился в одиночку. Мне надо было проверить около сотни сверстников Остина, а потом с результатами этой проверки вернуться в северный поселок с докладом. Разумеется, быстро справиться с подобной задачей я не мог, но, по счастью, времени у нас обоих имелось в достатке: у Остина впереди была целая жизнь, у меня же и вовсе вечность.

Том прервался на пару секунд — видимо, вспоминал какие-то важные детали, — а потом заговорил вновь:

— Вернувшись в Дикий Край спустя два с лишним года, я с удивлением обнаружил, что Хардман все-таки извлек небольшой толк из постоянных своих упражнений: теперь с помощью нехитрых заклятий он мог мысленным приказом перемещать иголки и нитки. Конечно, это нельзя было сравнить с умениями прирожденных некромантов, но Остин пообещал мне, что обязательно найдет достойное применение даже этим пустяковым трюкам. Получив результаты моей разведки, он, однако, на время забыл о магии и полностью сосредоточился на нашем деле. Через несколько дней скрупулезных исследований Хардман назвал мне шесть имен и велел уделить этим господам самое пристальное внимание. Остин не сомневался, что один из них и есть тот самый некромант, чье место он по нелепой случайности занял. И среди этих шести имен, Гиллиган, было твое.

Я вздрогнул. С середины повествования, когда зашла речь о возможной ошибке Шара, я начал подозревать, что моя фамилия рано или поздно всплывет. Неделю назад я бы счел подобные заявления чушью и ересью, происками вездесущих протестантов, которых хлебом не корми — дай осудить работу старинного артефакта, но за последние дни вера моя поугасла, и потому Кастор лишь подтвердил опасения, давно терзавшие душу.

— И, разумеется, в конечном итоге ты вышел на меня? — хрипло спросил я.

— Да. И, если бы не обещание, данное мной Хардману, клянусь, я бы прикончил тебя сразу же, едва вычислил!.. В общем, когда я снова приехал в поселок и сказал, что выкрал руку твоего дружка Кротовски, Остин просто расцвел. К тому времени он уже управлялся с нитями, точно Кельмет Природный — с выводком змей. Зрелище было поистине завораживающее. Нити сновали по дому, то скрываясь из вида, то выползая из щелей по первому зову хозяина. Складывалось впечатление, что Хардман умудрился наделить их частицей сознания, — до того живыми они казались. Изучив газеты и книги, по его просьбе украденные мной из столичной библиотеки, Хардман составил план, который мне надлежало воплотить в жизнь.

— Ты можешь озвучить пункты этого плана? — попросил я.

— Первым делом — прихлопнуть гоблина-цветочника, дабы выгнать его сородичей из уютных нор, и спрятаться на заброшенной шхуне в нескольких милях от берега, чтобы сбить полицию со следа. Затем отправить на тот свет Кайла Мейси, обставив все так, чтобы люди решили, будто это — гоблинская месть. — Том перечислял своих жертв так непринужденно, словно речь шла о комарах или мухах. Видимо, утратив возможность умереть, гимнаст перестал ценить не только свою жизнь, но и чужие. — После этого я должен был убить еще кого-нибудь в центре. Наплевать кого, главное — оставить на месте преступления отпечатки Кротовски. Громкое убийство должно было привлечь внимание горожан к делу двухлетней давности и скомпрометировать тебя. Затем я сжег похищенную руку, чтобы Кротовски не смог призвать ее обратно, и стал ждать дальнейших инструкций.

— То есть, ты хочешь сказать, что Гейл Шуйц не был вашей целью? — удивился я.

— Нет, не был, — покачал головой Кастор. — Но невольно ею стал, когда выкрал артефакт, предназначенный для Моукера.

— Так этот артефакт — тоже ваших рук дело?

— Затея Хардмана, — отрывисто кивнул Том. — Я даже не представляю, как эта штуковина выглядит. Знаю лишь, что она должна была попасть в руки Моукера.

— Но ему она, по-видимому, так и не досталась?

— Похоже, что нет. Я хотел найти артефакт и все-таки подкинуть его Моукеру, но во время последнего нашего телефонного разговора Остин убедил меня, что необходимость в этом отпала. Сказал, что вроде как установил, где находится посылка, и нынешний владелец его вполне устраивает. Ну а потом ты попал за решетку, и я решил действовать, пока тебя не вывезли за пределы Бокстона. Хардман просил повременить, но я слишком боялся не успеть. Так мы с тобой очутились здесь.

— Выходит, Остин не знает, что ты выкрал меня из тюрьмы?

— Нет. По плану после убийства в центре я должен был встретиться с ним сегодня в восемь вечера.

— Так он что, уже в городе? — удивился я.

— Ну да. Прибыл сегодня утром.

— А как же защитный браслет?

— Остин вроде как выкрал ключ от него у старшего надзирателя поселка, — пожал плечами Том. — Подробностей я не знаю.

— Но зачем он вообще приехал? Ты ведь уже сделал все, что от тебя требуется! Цель практически достигнута: детектив Гиллиган оказался за решеткой, а его зомби разыскивают по всему городу. Что еще нужно Хардману?

— Не знаю, — пожал плечами Том. — Изначально все это действительно затевалось с одной целью: уличить тебя в некромантском промысле. Но Остин конечно же мог не сказать мне всего. После разочарования с Кларой я бы этому ничуть не удивился.

— И где же вы должны встретиться? — спросил я.

— На чердаке седьмого дома по улице Святого Холлинза.

Неужели это тот самый дом, в подвал которого я и Бен проникли через вентиляционную шахту? Выходит, мы с Кротовски, сами того не подозревая, находились в считанных футах от логова негодяя, повинного во всех наших невзгодах? Ясно, как день, что убежище выбрано Хардманом не случайно. Более того, я бы ничуть не удивился, узнав, что именно Остин навел полицию на логово Бена, предварительно заколотив досками выход из шахты.

— Больше тебе нечего мне рассказать? — уточнил я.

— Нет, — ответил Том. — Это все. А теперь давай покончим с этим, Гиллиган. Я слишком устал от людей, устал от обмана. Единственный человек, которому я поверил, и тот солгал мне, чтобы заручиться моей помощью в своих темных делах… Эгоисты. Все вы, все мы — эгоисты. Так было, так есть и так будет. Устал, очень устал…

Качая головой, он забрался в гроб и, скрючившись, прильнул к останкам Клары.

— Сделай это Гиллиган, ради всех пяти богов, — пробормотал Том и закрыл глаза, будто намекая, что разговор окончен.

Дрожащими руками поправляя металлический ободок на его голове, я размышлял, правильно ли поступаю, дозволяя маньяку, хладнокровно отправившему на тот свет пятерых, избежать правосудия. С одной стороны, серийных убийц все равно приговаривали к смертной казни, так что милосердием мой поступок не являлся. С другой же упокоение было вожделенной мечтой Кастора, и потому лучшим наказанием для него стала бы не смерть, а, напротив, вечная жизнь, лишенная Клары, а значит, пустая и бессмысленная.

Однако имелась в этом деле и третья сторона. И именно из-за нее я начал ритуал отзыва в ту злополучную субботу, когда небо, казалось, решило разом вылить на Бокстон всю накопленную влагу.

«Каждый имеет право на смерть», — упрямо вдалбливал мне Ромидаль. И некромант как никто другой должен уважать это право да по возможности следить, чтобы его не нарушали иные, менее совестливые темные маги. Волей-неволей я вернул к жизни самоубийцу и теперь хотел исправить свою досадную оплошность.

Том не издавал ни звука — лишь гладил бледной рукой пожелтевший череп возлюбленной. Умер он с улыбкой, которая показалась бы нелепой любому зрителю, не знавшему трогательной истории любви гимнаста и гимнастки из бродячего цирка мистера Приджиони. Я невольно вспомнил похороны матери, вспомнил свои слезы и поспешно зажмурился, чтобы избежать новых.

«Не время для сантиментов, Гиллиган, — осадил меня внутренний голос. — Хардман все еще на свободе, а ты стоишь посреди кладбища и горюешь о давно ушедшем былом».

Но ведь в былом и кроются причины нынешних потрясений. Все происходящее уходит корнями в прошлое. Корень зла — не Остин Хардман, решивший испоганить тебе всю жизнь, и даже не Том Кастор, помогавший ему в надежде вернуть с того света гимнастку Клару. Это — всего лишь всходы. Не причины, а следствия.

Корень всего зла — это ты сам, семнадцатилетний Тайлер Гиллиган, который непринужденно пропел стих призыва на берегу Серпантинки, даже не вспомнив о заклятье отзыва. Как ни пытался Ромидаль выбить из тебя эту блажь, ты все равно оставался легкомысленным мальчишкой, недостаточно серьезно относящимся к некромантии. Все, что происходит с тобой сейчас, не случилось бы, будь ты чуточку мудрее тогда.

Но это вовсе не значит, что мне следует посыпать голову пеплом и отправиться в паломничество по святыням пяти богов. Взрослый человек отличается от сопливого подростка не только умением признавать свои ошибки; взрослый человек умеет их исправлять.

И сейчас я собирался заняться именно этим. Да, безусловно, мне жаль, что я не могу вернуться в тот жаркий июньский день и позволить душе Тома Кастора навсегда покинуть бренное тело. Безумно жаль. Но это не повод опускать руки.

Теперь я должен остановить безумца, ради банальной мести готового утопить столицу в крови.

И похоже, во всем Бокстоне есть только один человек, способный мне в этом помочь.

— Проклятые грайверы! — выругался долговязый полицейский. — Угораздило же их сдохнуть именно сегодня!

Его слова гулким эхом разнеслись по подъезду. Напарник, вошедший следом, укоризненно заявил:

— А я тебе говорил, что их заменять надо, еще две недели назад говорил! Они уже давно дышали на ладан.

— Ничего ты мне не говорил! — огрызнулся первый, сверкнув в сторону спутника зелеными глазами.

— Да ладно! Ты просто не помнишь!

— А если даже и говорил, то что? Сам бы взял и отогнал к механикам, пусть бы поменяли! Рук нет, что ли?

— Руки-то есть, а вот времени точно не вагон!..

— Ну вот и не умничай тогда почем зря!

Бранясь, патрульные топали вверх по лестнице, пока не достигли двери с номером «восемь».

— Здесь ведь? — уточнил зеленоглазый коп.

— Да, — помахивая монтировкой, ответил напарник.

— Может, постучим для начала?

— А толку? Хозяйка в клинике, а Гиллигана, если он там, мы этим стуканьем только спугнем.

— Что, тогда сразу вскрываем?

— Ну да. А зачем, по-твоему, нас сюда прислали? Чтобы мы потоптались на пороге и ушли?

— Кончай язвить! — прикрикнул на спутника зеленоглазый. — Займись лучше дверью!

Напарник презрительно фыркнул, однако за дело взялся. Вставив монтировку между створкой и косяком, он навалился на импровизированный рычаг. Зеленоглазый хмуро наблюдал за потугами товарища, держа руку на кобуре. Наконец дверь с громким хрустом распахнулась, открыв взорам полицейских невзрачную прихожую. Вооружившись револьверами, полицейские медленно вошли внутрь.

— Никого, — доложил зеленоглазый из кухни.

— Никого, — эхом отозвался напарник из комнаты.

Вернувшись в коридор, они хмуро уставились друг на друга.

— Что думаешь? — спросил зеленоглазый. — Был здесь кто-то?

— Вряд ли. Пыли в комнате — море. А в кухне что?

— Та же ерунда. Заглянул в шкаф — пусто. Думаю, если бы Тайлер решил здесь схорониться, он бы наверняка жрачкой запасся.

— Тоже верно… — согласился напарник.

В этот момент из комнаты послышался грохот. Переглянувшись, копы рванули внутрь, однако это оказалась всего лишь оконная рама: поднявшийся ветер распахнул ее и теперь беспощадно трепал грязную занавеску.

— Наверное, щеколда разболталась, — решил зеленоглазый, — вот и открылась.

Напарник кивнул и, заметно расслабившись, убрал револьвер в кобуру.

— Пойдем? — спросил он, выжидающе глядя на компаньона.

— Пожалуй.

— Что Такеру скажем?

— «Все чисто», — усмехнулся напарник.

Озираясь по сторонам, они вышли в подъезд.

— Ну что, обратно в управление? — поинтересовался зеленоглазый.

Задумчиво наморщив лоб, напарник сказал:

— Тут неподалеку есть одна закусочная, где жарят обалденные сосиски. Может, заскочим туда по дороге?

— Звучит заманчиво. Они действительно так хороши?

— Лучше, чем ты можешь себе представить. Ну что, в путь?

— Добро.

Они живо спустились вниз и, забравшись в дежурную самоходку, покинули угол Ремесленной и Неймара. Теперь, после визита в квартиру несчастной миссис Блэр, они имели полное право озаботиться поздним обедом.

Проводив удаляющуюся повозку хмурым взглядом, Кротовски выскользнул из проулка и быстрым шагом устремился к дверям подъезда. Оказавшись внутри, он первым делом вытащил из щели в стене свое левое ухо и, на ходу прилаживая его на место, побежал вверх по лестнице: под подоконником на втором этаже предусмотрительный зомби загодя спрятал правый глаз.

Бен уже понял, что полицейские разыскивали здесь Тайлера и, похоже, речь шла не о консультации по важному полицейскому делу, иначе они, надо думать, не стали бы вскрывать дверь монтировкой. Похоже, все куда серьезней…

И, возможно, тому виной их с Гиллиганом посмертная связь.

Кротовски замер у двери, ведущей наружу, отчаянно размышляя, что делать дальше. Оставаться в квартире Агнии нельзя, но куда еще ему податься? В оставленный копам подвал? За город, в лес? Заманчиво, но нет. «Надо искать Гиллигана», — решил Бенджамин. Искать, невзирая на риск быть пойманным.

Выскользнув из подъезда, Кротовски снова нырнул в проулок и пошел вперед вдоль угрюмой кирпичной стены.

Он не знал, с чего начать поиски, но сидеть без дела тоже не мог.

Его некромант попал в беду.

И потому верный зомби окунулся в сумрак городских лабиринтов, отринув страх перед разоблачением и арестом. Он шел мимо столбов, с которых на него смотрели собственные портреты, лавировал между людьми, способными узнать его и сдать властям. Его гнало вперед чувство ответственности.

Тот, кто вернул его к жизни, нуждался в помощи.

— Сказать по правде, ваш визит нас крайне удивил, — заметил Мохнатый Тони, вытащив изо рта толстую коричневую сигару.

— У меня просто не было выбора, мистер Фурри, — развел руками я.

Агнесса сидела в кресле у камина и неспешно потягивала шампанское из фигурного бокала. Она погрузнела с годами, но былая стать никуда не делась — сильная, властная женщина, мужу под стать. Удивительно, но Тони абсолютно не стеснялся в ее присутствии обсуждать свои темные делишки и даже порой советовался с миссис Фурри по тому или иному вопросу. Жена была его верным соратником, советником и опорой, а не бесполезным балластом, нужным лишь для прикрытия и спасения собственной шкуры от тюрьмы, как у наследников прочих трех кланов.

— Понимаю, понимаю… — Тони положил дымящуюся сигару в пепельницу и, сплетя пальцы рук, задумчиво уставился на меня. — Мы уже в курсе, что ваши коллеги повсюду разыскивают вас.

— И это одна из главных причин, по которой я пришел к вам, а не к ним. Там меня сейчас попросту не станут слушать.

— С чего вы взяли, что выслушают тут? — делано удивился хозяин Севера.

— С того, что в минувшую среду вы пообещали мне и капитану Такеру свою помощь в деле Фег-Фега.

— Пару дней назад вы утверждали, что убийца мертв, — нахмурился Тони.

— Это так, — кивнул я. — Но заказчик-то по-прежнему жив!..

Лицо Тони посуровело. Агнесса отставила бокал в сторону и впервые с начала беседы удостоила меня заинтересованным взглядом.

— И вы его нашли, правильно я понимаю? — уточнил хозяин Севера, мрачно глядя на меня из-под густых бровей.

— Мне известно, где находится его временное убежище, — кивнул я. — Если поторопимся, застанем там мерзавца прежде, чем он его покинет.

— И кто же он такой, этот тип? — внезапно спросила Агнесса.

— Некий человек, решивший перевернуть все вверх дном, — туманно ответил я, покосившись в ее сторону.

— Очередной безумец… — миссис Фурри улыбнулась самыми уголками рта. — Жизнь таких, как правило, коротка, но крайне ярка. Как у бабочки-однодневки.

— Зачем ему понадобилось убивать несчастного слепого цветочника? — поинтересовался Мохнатый Тони, снова взяв в руки сигару. — То есть, почему именно Фег-Фег стал жертвой?

— Случайный выбор, — ответил я. — Судя по всему, он просто хотел стравить людей и гоблинов.

— Очевидно, чтобы нанести нам с Агнессой убытки?

— Не только, — уклончиво ответил я. — Но Цветочный бульвар по его задумке действительно должен был потонуть в крови. По счастью, мистер Мейси своим отъездом невольно спас нас от гражданской войны.

— Да уж, пока что Хорст миловал… — медленно кивнул Мохнатый Тони. — Но мы больше не можем уповать на счастливый случай.

Он тяжело поднялся из кресла и, подойдя к столику, налил себе шампанского из открытой бутылки. Подмигнув Агнессе — она в ответ обольстительно улыбнулась, — хозяин Севера вновь повернулся ко мне.

— Помощь какого рода вам требуется, детектив? — спросил он напрямик.

— Мне нужен револьвер, самоходка и ваши люди в качестве огневой поддержки, — перечислил я. — Когда имеешь дело с подобными расчетливыми ублюдками, сами понимаете, ни один ствол лишним не будет.

— Хорошо, я вас понял, — сказал мистер Фурри, отпив из бокала и шумно причмокнув пухлыми губами. — И я могу дать вам все, что вы просите. Но меня смущает один момент…

Подойдя к креслу, он вновь погрузился в него и, окинув меня оценивающим взглядом, произнес:

— Знаете, о чем говорят на улицах, детектив? Что вы сбежали из тюрьмы, куда вас поместили по подозрению в преступном сговоре с неким Бенджамином Кротовски.

— На улицах много о чем толкуют, — сказал я, стараясь не выказывать своего волнения. — Но, как мы оба прекрасно знаем, не всему услышанному стоит верить.

— И все же я хотел бы прояснить кое-что, прежде чем мы ударим по рукам, — сказал Мохнатый, испытывающе глядя на меня.

— Ваше право, — пожал плечами я. — Так о чем идет речь?

— Видите ли, детектив, у нас с мистером Кротовски некогда были… кое-какие общие дела… но потом он, насколько мне известно, скоропостижно скончался. Новость эта крайне меня расстроила, ведь наше сотрудничество было… скажем так, в самом разгаре. И вот теперь его вдруг объявляют в розыск, и у меня, как вы понимаете, возникает резонный вопрос: неужели мистер Кротовски по-прежнему жив?

— Когда два года назад к нам привезли мистера Кротовски, — сказал я, упрямо глядя ему в глаза, — он был мертвее мертвого. Так что вряд ли с тех пор что-то изменилось, ведь полтора года назад его труп превратился в горстку пепла.

Мой ответ, кажется, удовлетворил мистера Фурри. По крайне мере, уголки его губ искривились в некоем подобии улыбки.

— Что ж, теперь я хотя бы могу быть уверен, что последние два года он не прятался от меня по подворотням, — сказал Тони. — Хоть какое-то утешение.

Знал бы ты, насколько, сам того не подозревая, приблизился к истине, подумал я, глядя в его суровое лицо. Тогда, возможно, мы бы разговаривали по-другому. Не было бы улыбок, шампанского, сигар и уж точно не было бы обещаний помощи.

Тони вряд ли поверил мне на слово, но, поскольку сейчас наши интересы совпадали, он решил не утомлять меня чередой скользких вопросов. В конце концов, если выяснится, что я соврал, хозяин Севера всегда найдет возможность спросить с меня за мою ложь. Я покосился в сторону Агнессы: она, кажется, давно потеряла к нашей беседе интерес — отвернувшись к камину, жена Мохнатого Тони наслаждалась завораживающей пляской пламени и шампанским.

— У меня будет к вам всего одна просьба, детектив, — сказал хозяин Севера, откидываясь на спинку.

— Какая? — осторожно уточнил я.

— Прежде чем отвезти вашего сумасброда в полицейское управление, доставьте его ко мне.

Он кашлянул в кулак и, хищно осклабившись, добавил:

— Думаю, мы с ним найдем, о чем потолковать.

Щедрость Мохнатого Тони ограничилась четырьмя «косолапыми» в темно-коричневых пиджаках. У каждого из них была хмурая физиономия, подозрительный взгляд и пистолет в кобуре под мышкой. Хозяин Севера заверил меня, что на этих ребят можно положиться, и я, за неимением альтернативы, вынужден был принять его слова на веру. Нет, сомнений в том, что «косолапые» умеют обращаться с оружием и, если придется, будут биться до последнего патрона, у меня практически не было. Смущала меня только численность нашего отряда. Хватит ли нас пятерых, чтобы совладать с умником Остином? Как знать. В любом случае, отступать было некуда: на кону стояла не только моя судьба, но и, возможно, судьба всего Бокстона.

Забравшись в самоходку, мы отправились в дом номер семь по улице Святого Холлинза. Вел машину брюнет по имени Клайд, на пассажирском трясся рыжий усач Викс, а я сидел сзади, между двумя великанами, Гордином и Люком. Врач, строитель, грузчик и шахтер соответственно. Никто из четверых не удовлетворился предназначением Шара и пошел по извилистой тропке. И если последних трех я еще мог понять, — утомительный физический труд мало кому по душе, — то причина, по которой Клайд променял халат врача на пистолет гангстера, была мне неясна. Сидел бы себе в чистом кабинете, принимал людей, пользовался уважением коллег и при этом имел неплохие деньги… Конечно, в жизни доктора тоже хватает неприятных моментов, но по крайне мере в него стреляют куда реже, чем в гангстера.

Впрочем, каждый волен сам выбирать свой путь. И не мне, некроманту в шкуре детектива, судить этих суровых ребят с большими черными пушками под темно-коричневыми пиджаками.

Случись кому-то из управления увидеть меня в одной машине с четверкой «косолапых», и последние сомнения наверняка оставили бы даже самых преданных моих друзей. Но я нарочно схоронился между двумя верзилами старины Тони, чтобы не светиться почем зря. В итоге мы без особых приключений прибыли на место и, объехав здание кругом, припарковались у заднего входа.

— Это здесь? — уточнил Клайд, окидывая дом оценивающим взглядом.

— Да, — подтвердил я, взглядом отыскав табличку с номером. — Если, конечно, мой информатор не врал насчет места встречи.

— Ненадежный информатор хуже чумки, — заметил Гордин.

— Другого у меня все равно нет, — пожал плечами я.

— Ох уж мне эти копы… — проворчал Клайд, открывая дверь.

Выбравшись наружу, мы устремились прямиком к черному ходу. Проушины на дверях оказались скручены между собой массивной стальной проволокой.

— Так ты точно уверен, что это тот дом? — спросил несостоявшийся врач, оглянувшись на меня через плечо.

— Номер тот. А что тебя смущает? Проволока? Ну так у дома два входа, если ты вдруг забыл. Мог ведь наш клиент воспользоваться парадным?

Клайд скрипнул зубами и, повернувшись, распорядился:

— Викс, метнись к повозке и притащи мне монтировку из багажника.

— Шума не наделаем? — обеспокоенно спросил я, провожая рыжего взглядом.

— А мы здесь разве не за этим? — фыркнул Клайд.

Я не нашел, что ему ответить.

Вернулся усач с монтировкой, вставил ее в щель между дверьми и надавил что есть силы. Одна из проушин попросту вылетела из полотна, и створки распахнулись, открыв нашему взору хлипкую лестницу с причудливо изогнутыми перилами.

— Добро пожаловать, — тихо сказал Гордин за моей спиной.

Клайд вытащил пистолет из кобуры и вопросительно посмотрел на меня. Я отрывисто кивнул, и мы устремились на чердак. «Косолапые», несмотря на свои габариты, двигались практически бесшумно, чем немало меня удивили; с пистолетами наголо, мы медленно шагали вверх, готовые в любой момент огрызнуться пулями.

Наконец я увидел чердачную дверь. Она была слегка приоткрыта, и через щель между косяком и створкой лился слабый желтый свет от керосиновой лампы. Послышался тихий собачий лай, однако, решив, что доносится он снаружи, я не придал ему особого значения.

Отыскав взглядом Викса, Клайд жестом направил его вперед, проверить обстановку. Рыжий наемник без лишних вопросов протиснулся мимо Гордина и, поднявшись на верхнюю ступеньку, осторожно заглянул внутрь. Полминуты спустя он вернулся к нам и яростно зашептал:

— Их там всего двое — очкастый тип в зеленом пальто и верзила в черной куртке. Очкарик не боец, слишком сухой, тощий. Второй покруче, похоже, он у него вроде телохранителя, но, думаю, когда мы наставим на них пушки, эти ребятки дружно вскинут лапки кверху.

— Я бы не был так уверен, — скептически заметил я.

— Пять стволов есть пять стволов, Тайлер, — наставительно изрек Клайд. — Если этим засранцам дороги их жизни, они вынуждены будут сдаться. Значит, заходим, вяжем нашу сладкую парочку и везем к Тони. Всем все ясно?

«Косолапые» закивали, а я лишь закатил глаза от бессилия. Ну конечно, чего им слушать никчемного детектива полиции? Пусть даже он утверждает, что сидящий внутри мерзавец сообразителен и не лишен магических талантов. Против пистолетов не попрешь, считают «косолапые», и потому мы будем нагло давить противника силой.

Хотелось верить, что сей примитивный план сработает и мы все-таки спеленаем Хардмана и его приспешника. Но у меня отчего-то были большие сомнения на этот счет.

— Не стой столбом, детектив, — окликнул меня Гордин. — Время действовать.

Подойдя к двери, Викс пинком распахнул ее настежь и воскликнул:

— Всем стоять!

Наемники один за другим протиснулись внутрь. Я вошел последним, неуверенно озираясь по сторонам. Руки мои были мокрыми от пота.

— Нет, ну надо же, какая встреча!.. — услышал я приятный баритон. — Тайлер Гиллиган собственной персоной… Неужто мне это не снится?

Тогда я поднял голову и увидел его. Довольно высокий, худощавый, в дорогом зеленом пальто, серых брюках и черных туфлях, он насмешливо смотрел на меня поверх очков, не скрывая благодушной улыбки.

— Вы — Остин Хардман, верно? — спросил я.

— Истинно так, сэр. Как я понимаю, за ваш внезапный визит мне нужно благодарить моего протеже мистера Кастора? — рассмеялся Остин. Кажется, направленные на него стволы ничуть не смущали беглого некроманта. — О, этот мистер Кастор… Я бы не назвал его глупым, но слишком прямолинейным, доверчивым — да, несомненно. Надеюсь, вы отправили бедолагу в Покой, мистер Гиллиган?

— Отправил, — нехотя ответил я, опасливо косясь на сопровождавших меня верзил.

Они, однако, вряд ли поняли, что речь идет о некромантии. Подобные суровые мужи отправляют людей в царство Вирма при помощи пуль, а не заклятий и стальных ободков.

— В таком случае, все это уже было не зря — раз хотя бы у одного из нас мечта сбылась, — кивнул Остин. — Ну да ладно, оставим мистера Кастора в покое. Ха! Ох уж мне эта проклятая игра слов! Вы позволите, господа?

Хардман снял очки и сунул руку в карман.

— Полегче, мистер! — предупредил Клайд. — Мы хотим видеть твои руки.

— Да это ведь всего лишь платок! — Хардман вынул из кармана сложенную вчетверо тряпицу и помахал ею «косолапым». — Просто хочу протереть запотевшие стеклышки.

— Кончай ломать комедию и сдавайся, пока мы в тебе дырок не наделали, — лениво бросил Викс.

— Вот уж сдаться я, к сожалению, никак не могу, — покачал головой Остин. — Десять лет в родном Бокстоне не был, дел накопилось — уйма!.. Так что — извините, — он водрузил очки на кончик носа и потешно развел руками.

В этот момент справа и слева от меня прогремели выстрелы. Резко повернув голову, я увидел, как рыжий наемник Викс падает на пол. Из дыры во лбу, пятная одежду «косолапого», лилась кровь, а ствол пистолета в правой руке еще дымился.

— Люк! — рявкнул Гордин.

Оглянувшись, я с ужасом уставился на труп несостоявшегося шахтера, разделившего участь Викса.

Они что же, выстрелили друг в друга? — ошарашенно подумал я.

— Сукин сын! — воскликнул Клайд. — Вали его, парни!

Они с Гордином открыли огонь по Хардману, однако тот уже спрятался за массивной спиной здоровяка. Впрочем, «косолапых» сей факт ничуть не расстроил: пусть Остин пока вне досягаемости, зато его телохранитель ничем не защищен, а значит, можно для начала расправиться с ним.

Однако не все оказалось так просто.

Промазать по верзиле было практически невозможно. Пули одна за другой входили в рыхлое тело здоровяка, но он, несмотря на множественные раны, продолжал твердо стоять на ногах. «Это что же, зомби?» — подумал я, в растерянности опуская пистолет. Тогда ему от наших выстрелов ни холодно, ни жарко.

Но как, Вирм меня побери, бездарному некроманту Хардману удалось создать полноценного зомби?!

Краем глаза я заметил едва уловимое движение слева от себя. Приглядевшись, я понял, что это блестящая швейная иголка, виляя ниткой, точно хвостом, споро ползет к здоровяку Гордину по дощатому полу чердака.

Мне сразу же вспомнился рассказ Тома о пустяшных трюках Хардмана, которым непутевый маг обещал со временем найти более достойное применение.

— Гордин! На полу, под ногами! — воскликнул я, надеясь привлечь внимание наемника.

«Косолапый» опустил голову и недоуменно уставился на нить, которая, словно почувствовав его взгляд, замерла в нерешительности.

— Не дай ей подойти ближе! — предупредил я.

Гордин попятился назад, стараясь не выпускать «змейку» из виду. Полежав на одном месте, она вдруг развернулась и опрометью бросилась к своему хозяину, который по-прежнему скрывался за спиной молчаливого верзилы.

— Не хочется вас разочаровывать, господа, — воскликнул Остин, стараясь перекричать шум лающих стволов, — но время уже поджимает, и потому я вынужден откланяться! Пойдем, Лоскуток. Нас ждут великие дела!

Верзила, до того больше похожий на нелепую статую, внезапно ожил. Резко повернувшись вокруг своей оси, он заключил хозяина в медвежьи объятья и понесся вперед, не разбирая дороги. На преграды в виде старой мебели, которой был заставлен чердак, здоровяк внимания не обращал — только стекла и щепки летели во все стороны. Проломив кирпичную стену могучим плечом, телохранитель попросту вывалился на улицу. Переглянувшись, мы бросились к дыре, однако, когда выглянули наружу, злоумышленников уже и след простыл. Только по земле были разбросаны обломки кирпича и черепицы.

— Что это был за монстр, Гиллиган? — повернувшись ко мне, требовательно вопросил Гордин. — Мы напичкали его свинцом по самое не балуйся, а он даже глазом не моргнул! А потом еще и побежал, как ни в чем не бывало, вниз сиганул и свинтил вместе с тем, очкастым! А тут, между прочим, до земли — три этажа…

— Об этом парне мне ничего не известно, — пожал плечами я. — Возможно, у него есть какой-нибудь амулет бессмертия или иная подобная штуковина…

— А с Виксом и Люком что приключилось? — не унимался верзила. — Тоже амулет виноват? Почему они выстрели друг в друга? И что это была за нить? Она же двигалась, реально двигалась, как проклятая змея!

Я молчал, не зная, что на это ответить. Остин действительно умудрился преподнести нам парочку крайне неприятных сюрпризов. И если про нити мне уже рассказывал Кастор, то объяснить случившееся с Люком и Виксом я попросту не мог… как, впрочем, и несказанную живучесть Хардманского телохранителя.