Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему Звягинцев Александр
В своем заявлении перед Трибуналом я обратил внимание на фашистскую пропаганду, содержащуюся в защитительной речи. Сейчас я хочу напомнить Суду содержание двух документов Розенберга.
В директиве от 29 апреля 1941 г. он писал: «Общее разрешение еврейской проблемы должно сейчас проводиться методом временного разрешения ее. Рабский труд для евреев, создание гетто и т. д. должны быть разрешением этой проблемы».
Еще более цинично, еще более откровенно Розенберг, будучи министром восточных оккупированных областей, высказывался в ноябре 1942 г. на заседании «германского трудового фронта».
«Мы не должны, – говорил Розенберг, – довольствоваться тем, что евреи будут выселены в другое государство и, может быть, там или здесь будет находиться большое еврейское гетто, нет, наша цель должна оставаться прежней. Еврейский вопрос будет решен в Европе и Германии только в том случае, если на европейском континенте не останется больше евреев».
И все эти операции «Котбус», истребление евреев в городах прибалтийских республик, на Украине и в Белоруссии – все производилось на основе установок Розенберга и с его согласия.
В 1937 г. Розенберг получил германскую национальную премию. В связи с этим фашистская печать написала о нем:
«Альфред Розенберг блестяще помог своими книгами заложить научные и духовные основы, усилить и укрепить философию национал-социализма.
Только будущее сумеет полностью оценить глубину влияния этого человека на философские основы национал-социалистского государства».
И это будущее – сталонастоящим. И я уверен, что Трибунал надлежаще оценит не только влияние Розенберга «на философские основы национал-социалистского государства», но и его активную роль во всех преступлениях против мира и человечности, совершенных гитлеровцами.
Франк
Юрист по образованию, подсудимый Ганс Франк был тем, кто любил говорить о рецепции «старонемецкого» права для немцев, о «принципах справедливости» для «избранных» и о «праве избранных» на уничтожение народов и государств.
В 1939 г. именно этому человеку, длительное время растлевавшему немецкую юридическую мысль, Гитлер вверил судьбу порабощенной Польши.
Франк прибыл в Польшу для того, чтобы практически осуществить на территории страны с многовековой историей и самобытной высокой культурой программу порабощения и уничтожения народа, который гитлеровцы считали навсегда покоренным.
Я хотел бы напомнить Суду некоторые высказывания Франка, относящиеся к первым месяцам его пребывания в Польше, взятые из его так называемого дневника. Вряд ли стоит полемизировать с защитником о доказательственной силе этого документа.
Сам Франк заявил следователю, что «это документ исторического значения», и на вопрос, «являются ли истинными утверждения, содержащиеся в дневнике», ответил: «Это полностью соответствует тому, что мне известно».
19 января 1940 г. Франк с циничной откровенностью заявил на совещании руководителей отделов:
«15 сентября 1939 г. я получил задание принять на себя управление завоеванными восточными областями и чрезвычайный приказ беспощадно разорять эту область, как территорию войны и как трофейную страну сделать ее грудой развалин с точки зрения ее экономической, социальной, культурной и политической структуры».
Подсудимый Франк
31 октября 1939 г. в присутствии Геббельса на совещании руководящих сотрудников «генерал-губернаторства» он заявил:
«Следует совершенно четко выделить различие между германским народом – народом господ – и поляками».
Он вспомнил тогда же и о польской культуре, о которой, как говорил здесь защитник Зейдль, Франк проявлял много забот. Он заявил: «Полякам можно предоставить только такие возможности образования, которые доказывали бы безнадежность судьбы их народа. Речь может идти поэтому о плохих фильмах или о таких, которые демонстрируют величие и мощь немцев».
Одним из первых распоряжений Франка был приказ о расстреле заложников. Затем подобные приказы стали исчисляться сотнями и тысячами, пока не закончились, наконец, изданием «постановления» от 2 октября 1943 г.
10 ноября 1939 г. Франку донесли о том, что близится день польской независимости. На некоторых домах были вывешены плакаты, напоминавшие полякам о дне их национального праздника. Тогда в дневнике Франка появилась запись: «Господин генерал-губернатор распорядился о том, чтобы из каждого дома, на котором остается висеть такой плакат, расстреливали одного жителя мужского пола. Поляк должен чувствовать, что мы для него не намерены строить правовое государство».
Приведенный нами короткий отрывок из речи Франка на совещании руководителей отделов «генерал-губернаторства» характеризует этого гитлеровского «юриста» значительно лучше, чем обширные выдержки из его парадных речей, которые мы вынуждены были выслушивать здесь.
Преступная деятельность Франка в Польше настолько многообразна, что нет никакой возможности в краткой речи восстановить перед Судом все многочисленные доказательства виновности Франка, предъявленные в этом зале и, очевидно, свежие еще в памяти судей.
Но в преступной деятельности Франка в Польше нужно выделить главное, и этим главным является преступная деятельность Франка как убийцы миллионов людей.
Конечно, он грабил, он был уполномоченным Геринга по четырехлетнему плану и грабил, так сказать, «по должности».
Он послал более двух миллионов поляков на каторгу в Германию. Только на предположении о том, что, кроме адвоката, никто не изучал дневников Франка, могут покоиться попытки защиты представить Франка «врагом насильственных методов вербовки». Ибо Франк никуда не может уйти от таких документов, как протокол заседания руководителей отделов от 12 апреля 1940 г., запись совещания с гаулейтером Заукелем от 18 августа 1942 г., стенограмма совещания с Бюлером, Крюгером и другими от 21 апреля 1940 г.
Но он посылал людей на каторгу для того, чтобы выжать из них все возможное в интересах рейха перед тем, как обречь их на смерть. Режим, установленный Гансом Франком в Польше на всех стадиях временного немецкого господства в этой стране, был бесчеловечным режимом умерщвления миллионов людей различными, но одинаково преступными методами.
Не случайно (как убедился в том Суд из недавно прозвучавших в этом зале показаний бывшего заместителя бургомистра Смоленска – профессора Базилевского) на режим, установленный Франком в Польше, как на пример для своих действий, ссылались те немецко-фашистские убийцы, которые уничтожили 11 тысяч пленных польских офицеров в Катынском лесу.
Я считаю особенно важным подчеркнуть здесь, как представлялась Франку политика в отношении польского населения после войны.
«Я настоятельно обращаю внимание на то, – говорил Франк, – что в случае заключения мира в этом обращении ничего не изменится. Этот мир будет означать, что мы тогда как мировая держава будем еще интенсивнее, чем до сих пор, проводить в жизнь нашу общую политическую линию. Он будет означать, что мы должны будем проводить колонизацию в еще более грандиозном масштабе, но ничего в принципе не изменит».
Это говорилось в 1940 г., когда Франк замышлял первое массовое убийство польской интеллигенции, так называемую операцию «АВ».
В 1944 г. на совещании сельскохозяйственных фюреров в Закопане Франк сказал:
«Если бы мы выиграли войну, то тогда, по моему мнению, поляков и украинцев и все то, что околачивается вокруг генерал-губернаторства, можно превратить в рубленое мясо. Лишь бы удержать их во время войны в подчинении. Пусть будет, что будет».
Уже не от Франка зависело то, что в 1944 г. он, мечтая о том, как обратить поляков и украинцев в рубленое мясо, должен был добавить неопределенную формулу «если бы мы выиграли войну». В то время он не мог быть столь определенным в своих выражениях, как 2 августа 1943 г., когда на приеме функционеров НСДАП в королевском зале Краковского дворца заявил о судьбе уничтоженных польских евреев:
«Здесь мы начали с трех с половиной миллионов евреев, сейчас от них осталось лишь несколько рабочих рук. Все другие, скажем мы когда-нибудь, эмигрировали».
Как сам Франк, так и его защитник пытались утверждать, что подсудимый ничего не знал о происходившем в концентрационных лагерях «генерал-губернаторства». Однако в том самом «секретном рапорте» Франка на имя Гитлера, который пыталась использовать в интересах Франка защита, можно найти подтверждение того, что Франк был отлично информирован о происходившем в концлагерях. Там говорилось: «Большая часть польской интеллигенции не поддается влиянию известий из Катыни и противопоставляет немцам подобные же злодеяния в Освенциме».
Затем Франк приводит в высшей степени характерную фразу, описывая реакцию польских рабочих на провокационные сообщения немцев о Катыни. «Ведь имеются же концентрационные лагеря в Освенциме и Майданеке, где массовые убийства поляков производились по конвейеру». И далее: «Сегодня, к сожалению, польская общественность и не только интеллигенция сравнивает Катынь с массовой смертностью в германских концентрационных лагерях и с расстрелами мужчин, женщин и даже детей и стариков при проведении куммулятивных наказаний в районах».
После «секретного рапорта» на имя Гитлера не было никакого «нового курса» Франка. Наоборот, Франк издал то свое постановление от 2 октября 1943 г., которое сам подсудимый при допросе его защитником назвал «ужасным». После введения в действие этого постановления жертвами его стали многие тысячи невиновных людей. Число казнимых все увеличивалось, пока в Варшаве не достигло 200 человек, единовременно расстреливаемых за одну казнь. То же самое происходило на улицах всех польских городов, где так называемые полицейские суды осуществляли казни, как сказано в тексте самого постановления, немедленно за приговором. Обреченных на смерть привозили на место казни одетыми в одежду из бумаги, с губами, заклеенными пластырем, или ртом, наполненным алебастром, обескровленных в тюрьмах. На правительственном заседании в Кракове 16 декабря 1943 г., где Франк с удовлетворением констатировал, что казни имели «благоприятные последствия», одновременно обсуждался другой вопрос. В протоколе этого совещания сказано:
«Нужно обсудить, не является ли возможной организация особых мест для казни, так как установлено, что польское население стекается к доступным местам казни, набирает в сосуды пропитанную кровью землю и несет ее в церкви».
Защита пыталась здесь говорить о бесконечных разногласиях Франка с полицией, который был якобы не согласен с ее действиями. Посмотрим – что это за разногласия?
Первая же «зондеракция», произведенная в Польше, а именно операция «АВ» – физическое уничтожение нескольких тысяч польских интеллигентов – была произведена не по инициативе полиции, а по инициативе самого Франка. Согласно декрету Гитлера от 2 мая 1942 г. руководитель полиции был подчинен генерал-губернатору. Когда между Франком и начальником полиции Крюгером действительно начались некоторые разногласия, то с поста начальника полиции должен был уйти Крюгер, а Франк остался генерал-губернатором Польши. Что касается сменившего Крюгера обергруппенфюрера Коппе, то кто, как не Франк, 16 декабря 1943 г. выразил ему благодарность за расстрел заложников, признательность за его плодотворную работу и с удовлетворением отметил, что «во главе полиции в генерал-губернаторстве стоит крупнейший специалист». Непонятно, о каких разногласиях Франка с полицией говорил адвокат Зейдль.
Защита пыталась даже изобразить Франка «своеобразным мирным антисемитом», который хотя и отрицательно относился к еврейскому народу, но не только не организовывал сам убийств евреев, но даже и не подстрекал к ним.
Непостижимо, как в таком случае могут быть истолкованы защитником следующие слова Франка:
«Евреи – это раса, которая должна быть уничтожена. Где бы мы ни поймали хотя бы одного, с ним будет покончено».
Или его заявление на правительственном заседании от 24 августа 1942 г., когда он говорил:
«То, что мы приговариваем к голодной смерти 1,2 миллиона евреев, само собой понятно. Разумеется, что если эти евреи не умрут с голода, то это, вероятно, вызовет, как следствие, ускорение, активизацию мероприятий, направленных против евреев».
Преступная деятельность палача польского народа Франка привела к гибели миллионов людей.
«Вы видите, как работают государственные органы, вы видите, что они ни перед чем не останавливаются и ставят людей дюжинами к стенке», – так сам Франк характеризовал насажденный им в Польше режим кровавого террора на совещании штандартенфюреров 18 марта 1942 г.
«Я не постеснялся заявить, что за одного убитого немца будет расстреляно до ста поляков», – эти слова были произнесены Франком 15 января 1944 г. на заседании политических руководителей НСДАП.
«Если бы я пришел к фюреру и сказал ему: „Мой фюрер, я докладываю, что я снова уничтожил 150 тысяч поляков“, то он бы сказал: „Прекрасно, если это было необходимо“, – заявил 18 марта 1944 г., произнося речь в Рейхсгофе, тот самый Франк, который ныне пытается уверить Суд в том, что имел какие-то «принципиальные разногласия» с Гитлером и Гиммлером.
Те заявления, которые сделал Франк в первые месяцы своего пребывания в Польше, были настоящей программой убийств, осуществляемых подсудимым планомерно, методично и беспощадно.
Франк, конечно, хорошо понимал, что в случае, если война не принесет победы, ему придется нести ответственность за преступления, совершенные в Польше, и за участие в фашистском заговоре. Еще в 1943 г. на заседании с сообщниками Франк говорил об этом. И надо отдать должное, он как юрист гораздо более правильно представлял и формулировал понятие преступного заговора, чем некоторые адвокаты на этом процессе, которые, опираясь на устарелые понятия, пытаются оспаривать обоснованность обвинения в заговоре.
На этом правительственном заседании совместно с полицией 25 января 1943 г. тогдашний генерал-губернатор заявил «гиенам Гиммлера»:
«Я хотел бы подчеркнуть одно: мы не должны жеманничать, когда слышим о 17 тысячах расстрелянных. Эти расстрелянные тоже являются жертвами войны. Давайте вспомним сейчас, что все мы, собравшиеся здесь, фигурируем в списке преступников господина Рузвельта. Я имею честь быть номером первым. Мы стали, так сказать, сообщниками в масштабах мировой истории. Именно поэтому мы должны держаться вместе и разделять общие идеи, и было бы просто смешно, если бы мы стали выносить сор из избы, касающийся споров о методах».
Этот призыв к убийствам очень далек от «бесконечных споров с полицией», о которых говорил здесь защитник Франка.
Подсудимый ошибся в одном – он неверно определил свое место на скамье подсудимых. Но он не ошибся в основном – как преступник «в масштабах мировой истории» он сел на скамью подсудимых.
Фрик
С именем подсудимого Вильгельма Фрика неразрывно связана история развития нацистского движения в Германии и многочисленные преступления гитлеровцев.
В качестве министра внутренних дел гитлеровского правительства Фрик участвовал в издании многочисленных законов, указов и других актов, направленных на уничтожение в Германии демократии, преследование церкви, дискриминацию евреев и т. д. В этой роли Фрик активно способствовал созданию в Германии гитлеровского тоталитарного государства.
В течение ряда лет в подчинении подсудимого Фрика находилась получившая мрачную известность германская государственная тайная полиция (гестапо).
Не кем иным, как подсудимым Фриком, в 1940 г. был издан приказ об уничтожении душевнобольных и престарелых.
В качестве министра внутренних дел гитлеровской Германии Фрик, как показал об этом в Суде и свидетель Гизевиус, был полностью осведомлен о широко развитой в третьей империи системе концентрационных лагерей и о существовавшем в них изуверском режиме.
Значительная роль принадлежит подсудимому Фрику в подготовке и осуществлении агрессивных планов гитлеровского правительства. Он являлся членом совета министров по обороне империи и генеральным уполномоченным по вопросам администрации.
Все документы, которыми гитлеровские заговорщики «узаконивали» присоединение к Германии захваченных территорий, в числе других гитлеровских главарей были подписаны также Фриком.
Лично Фрик в качестве протектора Богемии и Моравии несет ответственность за все преступления, совершенные гитлеровцами на этой территории.
Возглавляемое Фриком министерство внутренних дел после вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз принимало самое активное участие в создании администрации на захваченных территориях СССР. Из числа служащих министерства внутренних дел комплектовался в основном аппарат немецких оккупационных властей на Востоке.
Нет необходимости повторять, какую роль в истреблении, угоне в рабство и других бесчеловечных действиях в отношении мирного населения оккупированных территорий сыграл этот аппарат, созданный при самом активном участии подсудимого Фрика.
За все эти преступления Фрик как активный участник фашистского заговора несет прямую и полную ответственность.
Штрейхер
Несмотря на то, что в годы войны подсудимый Юлиус Штрейхер формально не занимал должностей, непосредственно связанных с осуществлением убийств и массовых казней, – трудно переоценить преступления, совершенные этим человеком.
Наряду с Гиммлером, Кальтенбруннером, Полем, теми, кто замышлял, конструировал и приводил в действие газовые камеры, «душегубки», наряду с теми, кто непосредственно осуществлял массовые акции, Штрейхер должен нести ответственность за наиболее жестокие преступления германского фашизма.
Разжигание национальной и расовой розни, воспитание извращенной жестокости и призыв к убийствам были не только долголетней партийной обязанностью, но и доходной специальностью этого человека.
И не случайно так высоко расценил заслуги «Дер штюрмер» и его главного редактора Гиммлер в своем, известном уже Суду, приветствии Штрейхеру, датированном апрелем 1937 г.
Штрейхера можно считать подлинным «духовным отцом» тех, кто разрывал надвое детей в Треблинке. Без «Штюрмера» и его редактора германский фашизм не смог бы так быстро воспитать те массовые кадры убийц, которые непосредственно осуществили преступные планы Гитлера и его клики, уничтожив более 6 миллионов евреев Европы.
В течение долгого ряда лет Штрейхер духовно растлевал детей и молодежь Германии. Суду были представлены гнусные «детские издания» «Штюрмера». И поэтому вместе с Бальдуром фон Ширахом Штрейхер должен нести ответственность за то, что морально изуродованная им «гитлерюгенд» использовала в качестве мишеней еврейских детей, взятых из Львовского гетто. Не случайно фон Ширах так высоко ценил «исторические заслуги» Штрейхера.
Изуверские нюрнбергские законы были для этого «юдофоба № I», как он сам называл себя, и организатора первых еврейских погромов лишь «началом борьбы». Как помнит Суд, после издания этих законов Штрейхер, призывая к физическому уничтожению евреев Европы, писал: «…только тогда, когда мировое еврейство будет уничтожено; эта проблема будет разрешена».
Я не стану возвращаться также к тем лживым и позорным «ритуальным» номерам «Штюрмера», которые должны были натравить эсэсовцев на убийство миллионов беззащитных людей и оправдать любые зверства в отношении евреев. Эти доказательства виновности Штрейхера, предъявленные Суду в числе других, общеизвестны и бесспорны.
В 1939 г. он, предвкушая Майданек и Треблинку, писал о том, что «возможно, только могилы евреев заявят о том, что они существовали в Европе».
В 1943 г., когда газовые камеры Треблинки и Освенцима уже принимали миллионы жертв, в «Штюрмере» были опубликованы статьи, подстрекающие к ликвидации гетто, статьи, полные лжи и злорадства, и, наконец, «Штюрмер» с садистским удовлетворением констатировал: «Евреи в Европе исчезли».
Штрейхер лгал всю свою жизнь. Он пытался лгать и здесь во время Суда. Я не знаю, рассчитывал ли он обмануть кого-нибудь этой ложью или лгал по привычке и от страха.
Но мне кажется, что самому подсудимому должно быть ясно: его последняя ложь уже никого не обманет и не принесет ему спасения.
Шахт
Подсудимый Гельмар Шахт играл выдающуюся роль в подготовке и осуществлении преступных планов фашистского заговора, выполняя большую и сложную работу.
Защитительная позиция Шахта чрезвычайно проста.
Если ему поверить, он пришел к гитлеризму исключительно из патриотических побуждений, он был против агрессивных войн, но за вооружение Германии с целью сохранения мира. Он был за возврат Германии колоний с целью установления экономического равновесия в Европе.
Убедившись в том, что политика гитлеровского правительства преследует чрезмерное вооружение и таким образом угрожает развязыванию Второй мировой войны, Шахт перешел в оппозицию к Гитлеру, саботировал мероприятия гитлеровского правительства и в результате как участник заговора против Гитлера был репрессирован.
Свои восторженные письма, адресованные Гитлеру и полные выражений преданности, подсудимый Шахт пытался представить как метод маскировки его подлинных оппозиционных настроений к гитлеровскому режиму.
На самом деле Шахт уже в 1930 г. сблизился с нацистским движением. Шахт тяготел к национал-социалистам, а Гитлер и Геринг добивались поддержки Шахта, который имел обширные связи в промышленных и финансовых кругах Германии и, как никто иной, мог оказать и в действительности оказал неоценимые услуги гитлеризму.
Уже 29 августа 1932 г. в письме Гитлеру Шахт заверил его в своей преданности. Эти заверения не остались словами. Не кто иной, как подсудимый Шахт, сыграл решающую роль в приходе Гитлера к власти. Именно он, Шахт, был организатором обращения промышленных кругов Германии с требованием назначения Гитлера рейхсканцлером. Именно он, Шахт, еще в 1932 г. заявил тогдашнему рейхсканцлеру Германии фон Папену – отдайте свой пост Гитлеру. Именно он, Шахт, в 1933 г., накануне выборов в рейхстаг, организовал совещание промышленников, на котором был создан выборный фонд для нацистской партии в несколько миллионов марок.
Роль и значение Шахта в создании гитлеровской Германии характеризует ближайший сподвижник Гитлера Геббельс. В своем дневнике он записал 21 ноября 1932 г.:
«В беседе с доктором Шахтом я убедился, что он полностью отражает нашу точку зрения. Он один из немногих, кто полностью согласен с позицией фюрера».
Сам Шахт в своем выступлении на весенней ярмарке в Лейпциге 4 марта 1935 г. так определил свою роль в гитлеровском государстве:
«Я могу уверить, что все, что я говорю и делаю, имеет полное согласие фюрера и что я ничего не буду делать и говорить, что не получит одобрения фюрера. Таким образом, хранителем экономического разума являюсь не я, а фюрер…» Заслуги подсудимого Шахта были, как этого и ожидал сам Шахт, достойно оценены Гитлером. После прихода к власти в 1933 г. Гитлер сразу же назначил Шахта президентом Рейхсбанка, а затем – министром экономики и, наконец, генеральным уполномоченным по вопросам военной экономики.
Материалами обвинения и судебным следствием доказана исключительная роль подсудимого Шахта в подготовке вооружения Германии и тем самым в развязывании агрессивных войн.
Бывший военный министр Бломберг в своих показаниях сообщил, что в 1937 г. планы развития вооруженных сил были близки к выполнению и что Шахт был информирован об этих планах и необходимом финансировании.
Шахт являлся одним из наиболее последовательных сторонников преступных планов гитлеровцев. В беседе с послом США Фуллером 23 сентября 1936 г. Шахт заявил ему, что «колонии необходимы Германии. Если возможно, мы приобретем их путем переговоров, если нет – мы захватим их…» Выступая в Вене в марте 1938 г., Шахт заявил:
«Слава богу, это не могло помешать великому германскому народу продолжать свой путь потому, что Адольф Гитлер объединил германскую волю и германскую мысль. Он подкрепил это вновь усиленными вооруженными силами, и, в конце концов, он придал внешнюю форму внутреннему единству между Германией и Австрией».
Подсудимый Шахт был наделен чрезвычайными полномочиями в области военной экономики.
В течение ряда лет Шахт одновременно являлся президентом Рейхсбанка, министром экономики и генеральным уполномоченным по вопросам военной экономики.
Уже в силу одного этого своего положения подсудимый Шахт сыграл огромную и решающую роль в создании и возрождении военной экономики и вооруженных сил гитлеровской Германии.
Эта роль Шахта достаточно освещена в неоднократных хвалебных письмах Гитлера к Шахту.
Не кто иной, как Шахт, являлся создателем авантюристического метода «МЕФО», при помощи которого в германскую экономику на цели вооружения было вложено сверх бюджетных ассигнований 12 миллиардов марок.
Как уже указывалось, Шахт пытался в разные периоды своей деятельности подчеркнуть свои все будто бы обострявшиеся разногласия с гитлеровским режимом. На самом деле Шахт проводил двойную игру, предохраняя себя от ответственности за преступную политику зарвавшегося гитлеровского правительства заигрыванием с людьми, стремившимися к свержению гитлеровского режима, и в то же время сохраняя на всякий случай свою лояльность к этому режиму.
Только в 1943 г., когда для такого прожженного политикана, как Шахт, стал очевиден крах гитлеровской Германии, он установил связь с оппозиционными гитлеровскому режиму кругами, но, оставаясь верным себе и страхуя себя и в этом случае, ничего реального для свержения гитлеровского режима лично не сделал и именно поэтому был сохранен Гитлером.
Таков облик подсудимого Шахта, такова его роль в общем заговоре и военных преступлениях – роль творца военной экономики гитлеровской Германии и поджигателя развязанной преступным гитлеровским правительством Второй мировой войны.
Функ
Вальтер Функ стал нацистом задолго до своего официального вступления в 1931 г. в члены НСДАП и оставался нацистом до конца. Свои экономические знания, свой опыт журналиста, свои обширные связи с руководителями германской промышленности, торговли и финансов он поставил на службу гитлеровским заговорщикам.
В опубликованной в газете «Дас рейх» от 13 августа 1940 г. статье под названием «Вальтер Функ – пионер национал-социалистского мышления» указывалось:
«Вальтер Функ оставался себе верен потому, что он был, есть и будет националсоциалистским борцом, посвящающим все свои труды победе идеалов фюрера».
Каковы были идеалы Гитлера, достаточно хорошо известно. Этим идеалам Функ посвятил полтора десятка лет своей жизни.
Функ утверждал, что он ничего общего не имел с СС, но не кто иной, как Функ, превратил кладовые Рейхсбанка в место хранения ценностей, награбленных эсэсовцами в восточных и других оккупированных областях.
Лично Функ после переговоров с Гиммлером распорядился принять в Рейхсбанк золотые зубы, коронки, оправы от очков и другие ценные вещи замученных жертв многочисленных концлагерей.
Заместителем Функа был группенфюрер СС Хойлер. Под руководством Функа работал Олендорф – убийца 90 тысяч человек.
Функ, продолжая мероприятия Шахта, поставил на службу агрессивным планам гитлеровцев всю экономику Германии, а впоследствии и экономику территорий, оккупированных Германией.
Еще в мае 1939 г. Функ и его заместитель Ландфрид разработали планы военного финансирования и использования для войны всех экономических ресурсов Германии и захваченной немцами Чехословакии.
23 июня 1939 г. Функ участвовал в заседании имперского совета обороны, на котором были приняты детальные планы перевода всего народного хозяйства на военные рельсы.
Уже тогда Функ не только был осведомлен о готовящемся нападении Германии на Польшу, не только способствовал осуществлению этих агрессивных планов, но и экономически подготавливал новые войны, захват новых областей. Это и были «большие политические цели фюрера», о которых спустя несколько месяцев Функ писал в своей статье «Хозяйственная и финансовая мобилизация».
Я напомню еще об этом документе. 25 августа 1939 г. Функ писал Гитлеру: «Переданная мне господином фельдмаршалом Герингом весть о том, что мой фюрер вчера вечером в основном одобрил подготовленные мною мероприятия по финансированию войны, по образованию цен, тарификации заработной платы и по проведению подписки на принудительные пожертвования, меня глубоко осчастливила».
Задолго до вероломного нападения Германии на СССР Функ принял участие в разработке планов по разграблению богатств Советского Союза.
Функ прикомандировал к министерству Розенберга и хозяйственному штабу «Ост», этому грабительскому центру, своих сотрудников. Люди Функа принимали также участие в разграблении Чехословакии, Югославии и других оккупированных стран.
Функ являлся президентом компании «Континенталь Ойль», организованной для эксплуатации немцами нефтяных богатств восточных оккупированных территорий, в особенности грозненской и бакинской нефти. Функ полностью разделял грабительские цели войны гитлеровской Германии против СССР. Выступая 17 декабря 1941 г. в Праге, он говорил, что Восток является будущей колониальной областью Германии.
Функ принимал участие в совещании у Геринга 6 августа 1942 г., на котором намечались наиболее эффективные меры экономического разграбления оккупированных территорий СССР, Польши, Чехословакии, Югославии, Франции, Норвегии и других стран. На этом совещании, а также на заседаниях управления «центрального планирования» Функ принимал участие в разработке планов угона в рабство миллионов людей оккупированных областей.
Таковы основные этапы активной преступной деятельности гитлеровского заговорщика подсудимого Функа – личного советника Гитлера по экономическим вопросам еще в 1931 году, имперского министра и генерального уполномоченного по вопросам экономики, президента Рейхсбанка и члена имперского совета обороны – в период подготовки и осуществления общего преступного плана (заговора).
Виновность Функа – активного участника фашистского заговора – в совершении преступлений против мира, в участии в военных преступлениях, преступлениях против человечности полностью доказана, и он должен понести ответственность за совершенные им злодеяния.
Ширах
С 1931 г. и до конца войны подсудимый Бальдур фон Ширах возглавлял руководство нацистской молодежью.
После издания 1 декабря 1936 г. закона о «гитлеровской молодежи» фон Ширах в качестве имперского руководителя молодежи был подчинен непосредственно Гитлеру.
В своих показаниях на Суде подсудимый Ширах, пытаясь избежать ответственности за воспитание немецкой молодежи в духе национал-социалистских идей, неоднократно ссылался на то, что «гитлерюгенд» являлась самостоятельной, независимой от нацистской партии и гитлеровского правительства молодежной организацией.
В целях своей защиты Ширах счел возможным и уместным сослаться на великого Гете, слова которого «сама юность воспитывает молодежь» с неприкрытым цинизмом были использованы Ширахом.
Гете был, конечно, прав, когда говорил, что «сама юность воспитывает молодежь». Но он имел в виду здоровую, полноценную жизнедеятельную юность, а не юность, растленную мракобесием гитлеризма, ярко выраженным в словах Гитлера, сказанных им Раушнингу:
«Мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир, молодежь резкую, требовательную, жестокую. Я этого хочу. Молодежь должна обладать всеми этими качествами, она должна быть безучастной к страданию.
Подсудимый Ширах
В ней не должно быть ни слабости, ни нежности. Я хочу видеть в ее взоре блеск хищного зверя».
И подсудимый Ширах, методически внедряя идеи гитлеризма в сознание немецкой молодежи, воспитывал немецкую молодежь в духе требований Гитлера, по образцу и подобию матерых вожаков гитлеровской банды.
На перекрестном допросе подсудимый Ширах в конце концов все же вынужден был признать, что немецкая молодежь воспитывалась в духе националсоциалистских идей, что к ее воспитанию были привлечены члены СА, офицеры немецких вооруженных сил и СС, что в гитлеровской Германии проводилась усиленная военная подготовка молодежи.
В этих целях между имперским руководством «гитлерюгенд» и ОКВ, в лице подсудимого Кейтеля и рейхсфюрера СС Гиммлера, были заключены специальные соглашения, предусматривавшие воспитание молодежи в духе воинственного милитаризма и соответствующую вербовку и подготовку молодежи для германских вооруженных сил и соединений СС.
Роль и участие подсудимого фон Шираха в общем заговоре, военных преступлениях и преступлениях против человечности лучше всего характеризуется поведением во время войны немецкой молодежи, воспитанной в «гитлерюгенд».
Советское обвинение представило Трибуналу под номером СССР-6 в порядке статьи 21 Устава Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немцев на территории Львовской области. В этом сообщении приводилось заявление французской подданной Иды Вассо об изуверской расправе членов «гитлерюгенд» над малолетними детьми, из которых они делали мишень для стрельбы.
В своих письменных показаниях от 16 мая 1946 г., а также в ответах на опросный лист защитника подсудимого Шираха Ида Вассо полностью подтвердила свое заявление.
Убедительные показания о действиях членов «гитлерюгенд» в составе немецких вооруженных, сил были даны военнопленным немецким солдатом Гертом Кнителем, который сам с 1938 г. являлся членом «гитлерюгенд» и в возрасте 18 лет в 1942 г. был призван в немецкую армию.
Описывая свое участие в многочисленных злодеяниях, Герт Книтель сообщил:
«В местечке Липайск наша рота в июне 1943 г. подожгла дом с находившимися там людьми… Всех пытавшихся выпрыгнуть из дома мы расстреливали, только одну старуху не расстреляли, так как на наших глазах она сошла с ума…»
За все эти преступления несет полную ответственность вместе с Гертом Кнителем и десятками тысяч ему подобных и подсудимый фон Ширах.
Сам Ширах, конечно, не стрелял, не занимался поджогами, но это он вложил оружие в руки морально развращенной им и подготовленной к осуществлению любых зверств немецкой молодежи.
Но этими преступлениями не исчерпывалась преступная деятельность «гитлерюгенд» и подсудимого Шираха во время войны.
«Гитлерюгенд» активно участвовала в подготовке агрессивных войн путем создания пятых колонн в Польше и Югославии, о чем свидетельствуют представленные Трибуналу официальные доклады Польского и Югославского правительств.
Организация «гитлерюгенд» принимала активное участие в мероприятиях министерства оккупированных восточных территорий, о чем свидетельствует представленный Трибуналу под номером ПС-1039 отчет подсудимого Розенберга, а также активно участвовала в угоне в рабство с оккупированных территорий детей в возрасте от 10 до 14 лет, о чем свидетельствует представленный Трибуналу документ под номером ПС-031.
Будучи имперским наместником и гаулейтером Вены, Ширах принимал личное руководящее участие в выселении из Вены 60 тысяч евреев, которые затем были истреблены в концентрационных лагерях на территории Польши.
Предъявленные обвинением документы – еженедельные отчеты, поступавшие к Шираху, устанавливают, что он был осведомлен о многочисленных злодеяниях, чинимых немецкими войсками и оккупационными властями на Востоке, и в частности о трагической судьбе насильственно вывезенных из Вены десятков тысяч евреев.
Подсудимый Ширах в 1940 г. требовал в своей телеграмме на имя Бормана в ответ на убийство палача Богемии и Моравии Гейдриха уничтожить воздушной бомбардировкой один из культурных городов Великобритании.
Одна эта телеграмма достаточно ярко и убедительно рисует моральный облик фон Шираха.
Преданный до конца гитлеровской клике, осведомленный о всех ее преступных делах, в которых сам принимал самое активное участие, подсудимый фон Ширах являлся одной из наиболее зловещих фигур «третьей империи».
Заукель
Я уже указывал в своей вступительной речи, что в длинной цепи подлых преступлений немецко-фашистских захватчиков особое место занимал насильственный угон в Германию на рабский труд мирных граждан – мужчин, женщин и детей.
Подсудимому Фрицу Заукелю принадлежит решающая роль в этом мрачном преступлении.
В судебном заседании во время перекрестного допроса подсудимый Заукель был вынужден признать, что в промышленности и частично в сельском хозяйстве Германии во время войны было использовано около 10 миллионов подневольных рабочих, как вывезенных с оккупированных территорий, так и из числа военнопленных.
Признавая вывоз в Германию с оккупированных территорий миллионов рабочих и использование их, прежде всего, в интересах военной экономики гитлеровской Германии, Заукель отрицал преступный характер этих действий, утверждая, что вербовка рабочих производилась будто бы добровольно.
Это не просто ложь, это клевета на миллионы честных патриотов Советского Союза, Чехословакии, Югославии, Польши, Франции, Голландии, преданных своей родине, насильственно угнанных на рабский труд в гитлеровскую Германию.
Попытки подсудимого Заукеля представить свою роль в качестве генерального уполномоченного по использованию рабочей силы как лица, только координирующего и инспектирующего деятельность других государственных органов по использованию рабочей силы, являются несостоятельными.
В качестве генерального уполномоченного по использованию рабочей силы Заукель был наделен Гитлером чрезвычайными и всеобъемлющими правами и был подчинен в своей деятельности непосредственно и лично Гитлеру.
И Заукель широко использовал эти полномочия для угона в Германию рабочей силы с оккупированных территорий.
Нет нужды ссылаться на многочисленные документальные доказательства, представленные Трибуналу и с бесспорностью устанавливающие преступный характер методов массового угона в рабство населения оккупированных территорий и организаторскую роль в этих преступлениях подсудимого Заукеля.
Насколько далеко зашли эти преступления, свидетельствует проведенная немецкими военными и гражданскими властями операция, зашифрованная под названием «Сено», которая предусматривала насильственный угон в рабство детей в возрасте от 10 до 14 лет и угон украинских девушек, предназначенных Гитлером для онемечивания.
Подсудимый Заукель пытается уверить Трибунал в том, что он будто бы строго выполнял требования Женевской и Гаагской конвенций об использовании труда военнопленных. Однако его же собственные директивы полностью разоблачают его ложь.
Заукель заранее планировал принудительное использование советских военнопленных в военной промышленности Германии и не проводил никакой разницы между ними и гражданской рабочей силой.
О нечеловеческих условиях, в которых находились угнанные в рабство иностранные рабочие и военнопленные, свидетельствуют многочисленные документальные доказательства. Сам подсудимый Заукель был вынужден признать, что иностранные рабочие содержались в лагерях за колючей проволокой и были обязаны носить специальные опознавательные знаки.
Вызванный в судебное заседание по ходатайству защитника Заукеля свидетель доктор Вильгельм Егер нарисовал страшную картину тех условий, в которых находились подневольные рабочие на предприятиях фирмы Круппа.
Смехотворно после всего этого звучат показания другого свидетеля – Фрица Висгофера, который, желая выгородить Заукеля, явно переусердствовал, сообщив Трибуналу, что он будто бы видел разгуливающих и веселящихся в венском Пратере иностранных рабочих.
Подсудимый Заукель проявлял большую активность в совершении всех этих преступлений. В апреле 1943 г. в целях форсирования вывоза рабочей силы он лично посетил города Ровно, Киев, Днепропетровск, Запорожье, Симферополь, Минск, Ригу, а в июне того же года – Прагу, Краков, снова Киев, Запорожье и Мелитополь.
Именно в результате своей поездки на Украину в 1943 г. Заукель объявил благодарность за успешную мобилизацию рабочей силы рейхскомиссару Украины Коху, известному своими драконовскими, бесчеловечными мерами, которые он широко применял в отношении украинского населения.
И не случайно поэтому преступная деятельность Заукеля находила высокую оценку в гитлеровской Германии.
6 августа 1942 г. на совещании рейхскомиссаров оккупированных областей подсудимый Геринг заявил:
«Я не хочу хвалить гаулейтера Заукеля. В этом он не нуждается. Но то, что он сделал в этот короткий срок для того, чтобы быстро собрать рабочих и доставить их на наши предприятия, это является единственным в своем роде достижением. Я должен сказать всем, господа, если каждый в своей области приложил бы только десятую часть той энергии, которую приложил гаулейтер Заукель, тогда действительно были бы легко выполнимы задачи, которые возложены на вас…»
В статье, опубликованной в «Рейхсарбейтсблатт» за 1944 г. и посвященной 50-летию Заукеля, говорилось: «Верный своей политической задаче, он с непоколебимой последовательностью и упорством, с фанатической верой идет по своему ответственному пути. Как один из наиболее верных сторонников Гитлера он черпает свои созидательные и духовные силы в доверии фюрера».
Давая оценку преступной деятельности Заукеля, Высокие Судьи, несомненно, учтут слезы, пролитые миллионами томившихся в немецком рабстве людей, тысячи замученных в нечеловеческих условиях рабочих лагерей – учтут и воздадут ему должное.
Зейсс-Инкварт
Подсудимый Артур Зейсс-Инкварт был назначен Гитлером в начале сентября 1939 г. начальником гражданской администрации Южной Польши, а с 12 октября того же года – заместителем генерал-губернатора Польши. На этом посту он находился по май 1940 г.
На протяжении семи месяцев Зейсс-Инкварт лично, а также под руководством Франка и совместно с ним насаждал в Польше террористический режим, принимал активное участие в разработке и осуществлении планов уничтожения многих тысяч людей, экономического ограбления и порабощения народов Польского государства.
17 ноября 1939 г. Зейсс-Инкварт выступил с речью перед начальниками управлений и отделов варшавского губернаторства, в которой, между прочим, указал, что при осуществлении германской администрации в генералгубернаторстве «руководящим принципом должны быть интересы германской империи.
Путем строгого и несгибаемого управления эта область должна быть использована германской экономикой, а для того, чтобы не проявлять излишнего милосердия, следует помнить о том, как польская раса узурпировала германскую территорию».
Через два дня Зейсс-Инкварт по этому же вопросу инструктировал люблинского губернатора – бригаденфюрера СС Шмидта:
«Ресурсы и жители этой страны должны служить Германии, и процветать они могут только в этих пределах. Нельзя разрешить развитие независимого политического мышления. Может быть, Висла будет иметь еще большее значение для судеб Германии, чем Рейн».
Из отчета о служебной поездке Зейсс-Инкварта устанавливается: что губернатор Варшавы Фишер осведомил подсудимого о том, что все ценности варшавских банков в золоте, драгоценных металлах и векселях были переведены в Рейхсбанк, причем польское население было обязано оставлять свои вклады в банках; что немецкая администрация применяет принудительный труд; что люблинский губернатор Шмидт заявил в присутствии Зейсс-Инкварта: «Эта территория с ее ярко выраженным болотистым характером могла бы служить областью для евреев, где можно было бы создать условия для расстрела каждого десятого».
Подсудимый Зейсс-Инкварт
Я обращаю внимание Трибунала на то, что именно в Люблине, на Майданеке, гитлеровские палачи создали огромный комбинат смерти, в котором они истребили около полутора миллионов человек.
Известно также, что Зейсс-Инкварт в качестве заместителя Франка выполнял от его имени «чрезвычайные задания».
Зейсс-Инкварт 8 декабря 1939 г. принял участие в конференции, на которой шла речь о назначении Франка доверенным уполномоченным по четырехлетнему плану и задачах генерал-губернатора «по получению для империи самого лучшего и полезного из хозяйства генерал-губернаторства»; о том, что из вновь присоединенных областей с 1 декабря прибыло много поездов с поляками и евреями и эти перевозки, как указал обергруппенфюрер СС Крюгер, будут продолжаться до середины декабря; об издании дополнительного распоряжения, согласно которому трудовая повинность распространяется на возраст от 14 до 18 лет.
21 апреля 1940 г. подсудимый принимал участие в совещании, на котором были разработаны мероприятия по принудительному вывозу польских рабочих в Германию.
16 мая 1940 г. подсудимый принимал участие в разработке операции «АВ», которая являлась не чем иным, как планом заранее обдуманного массового истребления польской интеллигенции.
В связи с назначением Зейсс-Инкварта имперским комиссаром Нидерландов Франк и его достойный заместитель обменялись прощальными речами.
«Я весьма рад, – говорил Франк, – заверить вас, что память о вашей работе в генерал-губернаторстве сохранится навсегда при создании будущей мировой империи германской нации…»
«Здесь, – ответил Зейсс-Инкварт, – я изучил многое… и в первую очередь, в области инициативы и твердого руководства в том виде, в каком я их увидел в моем друге д-ре Франке…
…Все мои мысли связаны с Востоком. На Востоке мы имеем националсоциалистскую миссию, на Западе мы имеем функцию».
Какова была на Западе функция Зейсс-Инкварта, как и прочих имперских министров и комиссаров во всех оккупированных немцами территориях, известно – это функция палача и грабителя.
Мои коллеги подробно говорили о преступной роли Зейсс-Инкварта в захвате Австрии и осуществлении других агрессивных планов гитлеровских заговорщиков, наглядно показали, как Зейсс-Инкварт применил в Нидерландах кровавый опыт, приобретенный им в сотрудничестве с Франком в Польше. И это дает мне все основания полностью поддерживать в отношении Зейсс-Инкварта обвинение, как оно сформулировано Обвинительным актом.
Папен
Подсудимый Франц фон Папен еще в 1932 г., будучи рейхсканцлером германской республики, активно способствовал развитию в стране фашистского движения.
Папен отменил декрет своего предшественника Брюнинга о запрещении деятельности штурмовых отрядов (СА). Им же было свергнуто социалдемократическое правительство Брауна-Зеверинга в Пруссии. Эти мероприятия в весьма значительной степени усилили положение фашистов и способствовали приходу их к власти.