Песочные Часы Недоруб Сергей

— Что ты говоришь? — прошептал он. — Что происходит?

— А ты так ничего и не понял, — вздохнул Технарь.

Борланд ошеломленно прислонился спиной к дверному косяку, и на его лице сменилось несколько выражений.

— Ты, — сказал он.

— Я, — лаконично подтвердил Технарь.

В гудящей голове Борланда всплыли слова Капкана об осведомителе, который знал, кто убил Лаваша. Об осведомителе, который помог добраться до Икс-18 и позвал отряд Пинцета на перехват…

— Ты дал мне «винторез», из которого я убил Лаваша, — медленно сказал Борланд. — Ты активировал катушку при входе в Икс-восемнадцать и передал сигнал о том, что мы уже на месте. Ты всех нас сдал.

— Вот видишь, — сказал Технарь. — Можешь, когда хочешь.

— Ты понимаешь, что ты наделал?

— Понимаю, и очень хорошо.

Технарь спрятал пистолет в кобуру на поясе и слез со стола.

— Прости, но так было нужно, — сказал он. — Впрочем, тебе не понять. Ты всегда был и остаешься никчемным отбросом общества, и все твои мозгокопания выглядят жалко. Единственное, на что тебя хватает, так это избить до полусмерти парня в три раза слабее тебя.

Он посмотрел на Эльфа, а потом вновь повернулся к побледневшему Борланду:

— Здорово ты его разукрасил. А ведь он не сбежал, не бросил нас, когда пришли мародеры. Они в него стреляли, но он сумел уйти, затаиться. А потом, когда тебя схватили, попробовал пробраться к тебе, чтобы тебя освободить. А ты с ним так обошелся. Нехорошо.

— Капкан говорил… — пробормотал Борланд. — Он говорил, что в моей команде был его человек. И я подумал на Эльфа…

— Ну, конечно, на кого же ты еще мог подумать, — кивнул Технарь. — Бедный Эльф! Пострадал ни за что.

— Патрон погиб, — сказал Борланд, поднимая глаза на нового врага. — Его зарезал Саид.

В лице Технаря что-то дрогнуло.

— Смерти Патрона я не хотел, — сказал он.

— Он погиб, — повторил Борланд, чувствуя, как осознание этого придает ему сил. — И в его смерти виноват ты. Мы все сражались и отдали бы за тебя свои жизни, Технарь.

— Значит, нужно было отдать их до конца, — с напускным безразличием проговорил Технарь.

— Все кончено, — Борланд старался свыкнуться с истинным положением вещей. — Что бы ты ни планировал сделать для Капкана, он и его люди мертвы. «Долг» зачищает Долину.

— Я должен сильно огорчаться по этому поводу?

— «Долговцы» пристрелят тебя, как требует их кодекс.

— А кто узнает?

Технарь показал на Эльфа:

— Вот это создание избито и напугано. Но теперь оно может оказаться полезным. Эльф знает лишь, что тебя не убили, ты сумел освободиться и напал на него. Какой, по-твоему, он сделает вывод? Кто именно предатель?

— Ты считаешь, и «долговцы» подумают на меня?

— О, великий «Долг»… — протянул Технарь. — Всегда делают вид, что им есть до чего-то дело. Сборище пафосных дегенератов, свято верящих в пробивную силу и свою благородную миссию. На самом деле им глубоко до лампочки, что происходит в Зоне. Сегодня им мешают собаки и кровососы, завтра — мародеры, послезавтра — сталкеры. Им всегда нужен полный контроль над Зоной, а если что-то не получается, то они ищут козла отпущения. И им неважно, кто это будет. Если из двух к ним выйдет один, таща за собой труп второго, бросит его к их ногам и торжественно произнесет: «Это и есть предатель!» — они будут радоваться, как детишки, когда есть на кого указать пальцем перед злым воспитателем. Думаешь, в «Долг» идут идеалисты? Охранять Зону от нас, а нас от Зоны? Вершить правосудие? Черта с два! В «Долг» идут те, кому стремно воевать в одиночку, идут ради красивых шмоток, больших пистолетиков и чувства крутизны! К слову, ты правильно поступил, что не примкнул к этому детскому саду. Сохранил хоть какие-то остатки мозгов.

— Зачем тебе продолжать все это? — К Борланду почти вернулось самообладание. — Если ты работал на мародеров, то что бы они тебе ни предложили, это больше не имеет значения. Они разгромлены.

— Скажем так, я работал не только на мародеров, — уточнил Технарь. — Я работаю одновременно на всех, кто представляет в Зоне хоть какую-то силу. На тебя я тоже работал эти сутки, можешь считать это комплиментом. Каждый мне доверяет, не зная, что его проблемы тоже вызваны мною. Разве ты все еще не сообразил? Если бы я работал только на мародерских паханов, то неужели я дал бы тебе «винторез» и позволил убить Лаваша? Да я бы сделал так, чтобы винтовка взорвалась в твоих руках и ты подох на Свалке от радиации, окруженный кланом «Воинов Зоны». Думай шире, мой друг.

Лампа дневного света все столь же обыденно освещала комнату, и Борланд, стиснув зубы, понял, что если ему удастся выжить и выбраться из Зоны, то он будет ненавидеть все комнаты с такими лампами, столами и шкафами.

— Значит, ты намерен преподнести собственные объяснения «Долгу»? — спросил он.

— Конечно. К чему мне ссориться с этими милыми людьми? Приняв их благодарность за помощь в уничтожении мародеров и разоблачении настоящего предателя, то есть тебя, я уйду в глубь Зоны, где встречусь с «грешниками», которые тоже будут благодарны за уничтожение группировок Лаваша и Капкана. Затем сдам и «грешников» клану «Свобода». Дальше — больше. Тебя это волнует?

— Но зачем? — спросил Борланд, сжимая опущенный нож. — Тебе все это нравится?

— Не сказал бы, — ответил Технарь. — Но если играть, то по-крупному. Что все мы ищем в Зоне? Хабар и адреналин. Чтобы сорвать злость на тех, кого можно прибить без зазрения совести, почувствовать себя мужчиной, охотником, судьей. И вернуться назад, чувствуя себя на голову выше, с кучей денег. Чем не мечта?

— Что они предложили тебе? — спросил Борланд. — Во имя чего это все?

— Все мы имеем свою цену, — ответил Технарь, приглаживая волосы. — Хотел бы я, чтобы моя цена оказалась запредельной. Но, увы, обстоятельства сложились так, что я теперь готов продать свои таланты за не такую уж большую плату. Меня никто не вербовал. Я сам выбрал этот путь. И к черту любую мораль. Я буду продавать всех и каждого, если получу то, зачем пришел в Зону.

— Лучше бы ты нашел себе девушку, — сказал Борланд.

— У меня есть жена, — ответил Технарь. — И дочь. Ты не знал? А не положено было.

— Достаточно, — сказал Борланд, глядя бывшему другу в глаза. — Пора заканчивать.

— Верно сказано, — согласился Технарь. — Самое мудрое, что ты можешь сейчас сделать, это выбежать отсюда и громко закричать: «Технарь предатель!» Это принесет тебе несколько дополнительных секунд жизни.

Борланд описал клинком сложный знак в воздухе.

— Нет, — сказал он. — Я сам остановлю тебя.

— Ты? — удивился Технарь. — С каких пор ученик рыпается на учителя?

— Ученик всегда идет дальше учителя. Это закон мирового прогресса.

— Что, снова шутить потянуло? Ты действительно веришь, что я обучил тебя всем трюкам, которые знаю? Твоей команде хоть известно, что до этого времени ты никого в Зону не водил, а, наоборот, бегал за мной хвостом?

Борланд покачал головой:

— Ты, гребаный инструктор. Я позабочусь о том, чтобы у тебя больше никогда не было учеников.

Технарь подскочил к нему и попытался нанести удар безо всякой предварительной боевой стойки. Борланд ушел от удара, но маневр Технаря был ложным, и он неожиданно пнул Борланда в колено. Сталкер рухнул, и Технарь выкрутил ему кисть. Борланд успел быстрым движением пальцев отбросить нож в другой конец комнаты, чтобы он не достался противнику. Потом ударил Технаря ногой, затем локтем в грудь и высвободился.

Сталкеры встали один напротив другого.

— А я думал, ты будешь рад меня видеть, — усмехнулся Технарь.

— Счастлив, как сова в полдень, — ответил Борланд, наклонился и рванулся вперед.

Он с ревом обхватил противника руками, повалил на стол и ударил головой в лицо, разбередив собственную рану на лбу, полученную камнем мародеров. Кровь снова залила ему глаза, но он принялся месить врага кулаками, вкладывая в каждый удар всю ярость за разрушенную веру в мужскую дружбу. Технарю наконец удалось резко убрать голову, и кулак Борланда врезался в столешницу. Технарь, в свою очередь, тут же нанес удар головой в висок Борланду, затем сцепил руки в замок и сбил сталкера на пол.

Наклонившись над ним, Технарь приподнял противника и взял его голову в руки.

— Я знаю, что ты думаешь, — сказал он, ловя ртом воздух и вглядываясь в невидящие глаза Борланда, по лицу которого стекали струйки крови. — «Бессовестная тварь». Хотел бы я, чтобы это было так, малыш.

Технарь опустил Борланда на пол и выпрямился.

— Совесть — наш наиболее беспристрастный судья, — произнес он медленно, опуская руку в карман. — Она всегда готова раздавить нас. И приходится что-то решать.

Технарь извлек маленькую пробирку с белыми таблетками.

— Я убиваю свою совесть. Ты меня спрашивал, зачем я это делаю. Это и есть ответ.

Со второй попытки открыв пробирку, он высыпал две таблетки на дрожащую ладонь.

— Иначе она убьет меня, — закончил он и отправил таблетки в рот.

Борланд оперся руками о пол, намереваясь встать, но это оказалось слишком сложным.

— Что ты делаешь? — спросил Технарь, пряча пробирку в карман. — Зачем? Ты не можешь просто так принять то, что тебе уготовано? Дьявольщина, я не могу глотать эту дурь всухую.

Он наклонился к Борланду. Тот попытался оттолкнуть его от себя, но руки не слушались. Технарь снял с его пояса флягу Марка и спросил, отвинчивая крышку:

— Надеюсь, ты не откажешь мне в глотке? Ну… За удачное окончание дружбы.

Он поднес флягу ко рту и сделал большой глоток.

Сквозь пелену перед глазами Борланд увидел изумленное лицо Технаря. Тот издал булькающий звук, поперхнулся и с силой выдохнул. Фляга упала на пол, и из нее с шипением начала выливаться зеленоватая мутная жидкость. Технарь издал сдавленный стон и, согнувшись, прижал руки к животу. Ноги его задрожали, подкосились, и он упал.

Борланд не мог произнести ни слова, глядя на лужицу Студня, подбирающуюся к нему. Вызволенная аномалия начала растворять внешний сплав фляги, оставляя лишь хрустальный остов.

В коридоре послышались приближающиеся шаги двух человек. Борланд попытался отползти от лужицы, но не смог. И тут же чьи-то руки оттащили его от аномалии. Технарь корчился на полу.

Борланд повернул голову и увидел Марка и Сенатора. Марк, ощущая холод внутри, с ужасом переводил взгляд с Технаря на остатки фляги.

— Он сдал… нас… Эльф… не виноват… — еле ворочая языком, сказал Борланд.

Технарь зашелся в кашле. Кожа на его лице начала краснеть и дымиться.

— Сенатор, можно что-нибудь сделать? — спросил Марк.

— Ничего, — ответил шаман.

Технарь выгнулся и часто задышал. Дыхание его было горячим.

— Швелпый фетр! — невнятно выкрикнул он. — Швелбный ветор!

— Что? — спросил Марк, сделав шаг к Технарю.

Технарь вновь закашлялся и выдавил из себя:

— Целебный… ветер…

По его телу пробежала судорога, и он с силой потянул замок «молнии» на комбинезоне.

— Очень редкий артефакт, — пояснил Сенатор. — И очень дорогой. Лечит на расстоянии самого любимого человека.

Технарь сунул руку во внутренний карман и вытащил маленькую фотографию. С фотографии смотрела улыбающаяся маленькая девочка, но вид у нее был нездоровый.^{55}

— Я сейчас! — Марк, стаскивая рюкзак, выскочил из комнаты и захлопнул дверь.

Борланд наконец смог встать.

— Черт побери, Технарь, — скрипучим голосом произнес он, привалившись спиной к стене. — Так ты хотел помочь дочери?

Технарь скривился от боли. Кожа на его лице треснула.

Марк влетел в комнату, наклонился к нему и вложил в ладонь какой-то предмет.

— Держи, — сказал он. — Просто подумай о ней.

Технарь втянул воздух опаленным ртом, и его глаза радостно блеснули. Из-под сжатых пальцев просачивалось нежно-голубое сияние. Он перестал дергаться, и лицо его стало умиротворенным.

Целебный Ветер сверкнул, и из кулака Технаря высыпалась белая струйка. И тут же исчезла.

Технарь медленно закрыл глаза и сложил руки на груди. Кожа на его лице перестала лопаться.

Несколько мгновений стояла мертвая тишина. И в этой тишине раздался стон зашевелившегося на диване Эльфа.

— И что? — неотрывно глядя на Технаря, спросил Борланд.

— Его самый дорогой человек исцелен, — произнес Сенатор. — А он еще проживет какое-то время.

Последние слова прозвучали двусмысленно.^{56}

— Выйдите, — сказал Борланд. — Оба. И Эльфа заберите.

Сенатор взвалил на руки Эльфа и вышел в коридор. Марк, опустив голову, протянул Борланду пистолет. Тот принял оружие твердой рукой. Марк шагнул из комнаты и тщательно закрыл за собой дверь.

Сенатор с Эльфом на руках и Марк были уже в конце коридора, когда сзади раздался выстрел.

Вскоре Борланд сидел на бетонном блоке у костра и пил кофе из запасов, обнаруженных «долговцами» у мародеров. Медик «Долга» осмотрел его и наклеил пластырь на разбитый лоб.^{57}

— Спасибо тебе, сталкер! — сказал подошедший к Борланду коренастый парень. — Помог расправиться с бандитами!

— И вам спасибо за помощь, — ответил Борланд, глядя на кофе в кружке.

— Не вопрос. Это наш долг, — с легкой небрежностью сказал парень и спросил: — Может, что нужно?

— Сигареты, — произнес Борланд и отхлебнул кофе.

— Прости, брат, мы не курим. Не положено нам, — сказал «долговец».

— Рад за вас, — сухо сказал Борланд. — А теперь раздобудь мне сигарет.

«Долговец» посмотрел на него, медленно убирая улыбку с лица, развернулся и ушел.

Борланд продолжал рассматривать кофе, пока на него не упала чья-то тень.

— Держи.

Борланд поднял тяжелый взгляд на Ястреба, предводителя отряда «Долга», который протягивал ему запечатанный блок западных сигарет.

— Благодарю.

— Ты нам очень помог, — сказал Ястреб громовым голосом. — Обезвредил Лаваша, Капкана, Саида. Кстати, о Саиде. Ты никогда не догадаешься, кем он был на самом деле.

— Не догадаюсь, потому что мне неинтересно, — произнес Борланд.

— Его разыскивала половина земного шара…

— Не интересно, — отрезал Борланд.

— Я знаю, он убил твоего друга. Мы похороним Патрона по правилам клана.

— Сегодня я потерял не только одного друга, — сказал Борланд, сжимая кружку и глядя вниз, на обгоревшую траву. — Я потерял двух друзей. Второй в том доме, с пулей в голове. Похороните его тоже.

— Будет сделано, — кивнул Ястреб. — У нас тоже погибли четверо… Что хочешь лично ты?

— Я? — Борланд покрутил кружку и отхлебнул еще раз. — Мне бы новый автомат.

— Я подарю тебе свою «Грозу». Это самое малое, что я могу для тебя сделать.

— Очень хорошо.

— Приличные доспехи тебе бы не повредили. Эти выглядят изношенными.

— Найди мне такие же.

— Бронекостюм наемников? Ты уверен? Броня «Долга» смотрелась бы на тебе намного лучше.

Командир клана произнес фразу заученным тоном, слегка приосанившись. Борланд посмотрел на него косым взглядом:

— Нет. Броню наемников. Снаряжение «Долга» мне не нужно.

Ястреб выдержал паузу и коротко кивнул:

— Это твое право. У мародеров есть кое-какие схроны. Скоро ты все получишь. Ты со своей командой можешь отдохнуть до утра в том фургоне.

— Хорошо, — сказал Борланд, глядя в сторону.

Допив кофе, Борланд взял блок сигарет и направился через освещенный кострами луг к куче кирпичей, возле которой, спиной к нему, одиноко сидел Эльф, устремив взор в звездное небо. Ни Марка, ни Сенатора нигде не было видно.

— Эльф, — произнес Борланд и вздохнул.

Эльф даже не взглянул на него.

— Я… — Борланд снова вздохнул. — Прости меня. Ну… Я виноват. Ошибся… Черт побери… Эльф, я потерял друга.

Длинноволосый сталкер продолжал молчать.

— Да, я все понимаю, но… Так уж вышло… Черт! Я… я просто… — Борланд помотал головой. — Вот, возьми!

Он протянул Эльфу сигареты. Тот слегка повернулся, глядя на подарок, и как-то подобрался. Облизнув губы, выхватил блок из руки Борланда и поспешно закивал.

— Прости! — повторил Борланд и побрел назад, к костру.

Там уже сидел Орех, прислонив «калаш» к бетонной плите.

— Ну, как тебе Зона? — спросил Борланд.

Орех медленно склонил голову.

— Так же, как и мы ей, — голос у него был совсем как у взрослого.

— Цел?

— Вроде бы… Полтергейст открыл нам дверь, и мы выбрались из лаборатории. Думали, что нас поджидают мародеры, но, оказалось, «долговцы» их уже уложили. Марк объяснил им что к чему. Сенатор вызвался пойти вперед, чтобы выиграть время. Потом Марк к нему на помощь. А нам с Патроном велел оставаться с «долговцами» за забором. Помогать огнем. А Патрон все равно полез…

— Все понятно, — глухо сказал Борланд. — В лаборатории нашли то, что нужно?

— По-моему, да. Если я правильно понял Марка.

— Угу, — Борланд потер подбородок. — Ты выполнил то, о чем я просил?

— Да.

Орех снял с себя рюкзак и вытащил лабораторный журнал.

— Марк эту книжку даже не открывал. Просто подержал и сказал, что можно уходить.

Борланд внимательно взглянул на парня, открыл журнал и перелистал несколько страниц. Потом скрутил в трубку и спрятал в широкий карман комбинезона.

— Спасибо. «Долг» выделил нам вон тот фургон. Иди спать.

— Хорошо, — сказал Орех. — Сенатор бродит с «долговцами», Марка я тоже видел. А что с Технарем?

— Иди спать, — повторил Борланд.

Когда Орех ушел, Борланд сунул руку в другой карман и вытащил листок, заинтересовавший Марка в подземельях Агропрома. И начал изучать его.

«Чего же ты на самом деле хочешь, Марк?» — подумал он.^{58}

Глава 13. Ангар

Солнце только начинало всходить, когда радиоактивная Свалка встретила четырех сталкеров, идущих со стороны Темной долины. Шаман Сенатор, облаченный в застегнутый до горла плащ, неслышно ступал с неизменной веточкой в руке. Никто из сталкеров не знал, спал ли Сенатор или хотя бы присел отдохнуть за все время. За ним твердой поступью шагал Орех, который внешне уже мало чем отличался от исследователей Зоны среднего уровня, бороздящих ее просторы по нескольку месяцев. Марк шел первым, а замыкал строй хмурый Борланд. Он не возражал против того, чтобы Марк был ведущим.

Разжившись боезапасами у «долговцев», поредевшая команда продолжала путь на север. Эльфа они с утра не видели, и Марк не стал спрашивать Ястреба о нем, чему Борланд мог только тихо радоваться. Тем не менее радости он не ощущал. В этой части Зоны он потерял слишком много.

— Могу всех нас поздравить, — сказал Борланд, в сердцах швырнув ржавый болт в центр притаившегося в стороне Трамплина, отчего аномалия разрядилась впустую. — Наша с вами экспедиция длится ровно сутки, и нас уже меньше.

— Да, много чего случилось, — отозвался Марк. — Но все знали, на что шли.

— А вот тут ты не прав, — возразил Борланд. — Технарь и Патрон не знали, на что шли. Так же, как не знаю я сам.

— И все же ты жив, хотя знал не больше, чем Патрон и Технарь, — заметил Марк. — Как видишь, необязательно знать все детали операции, чтобы остаться в живых. Не так далеко отсюда находится место, где я излагал тебе и Ореху свой план. Ты с ним согласился. Если передумал и хочешь выйти из команды, пожалуйста.

— Нет уж, — процедил Борланд. — Я дойду до конца. Мне очень интересно, чем все это кончится. Но ты тоже должен понимать, что так и будет! Ты меня слышишь?

— Слышу, — ответил Марк спокойно.

— Эта экспедиция закончится в любом случае! И я выживу только для того, чтобы узнать, зачем это все!

Сенатор с улыбкой обернулся к Ореху, подождал, когда тот поравняется с ним, и тихо сказал:

— Он начинает задавать себе правильные вопросы. Еще немного — и он будет морально готов покинуть Зону.

— С чего ты взял?

— У каждого свой путь, мой друг. Все, что мы делаем, так или иначе связано с Великим Путем нашей жизни. Любое дело мы заканчиваем не обязательно тогда, когда добиваемся желаемого.

— Ты имеешь в виду, что нам иногда мешают?

— Не так. Наш путь прекращается, когда приходит время. Если постороннее вмешательство очень сильное, мы можем отступить, но лишь иногда. Главное — наше собственное решение. Вот и Борланд идет к тому, чтобы переоценить свои ценности. Он пришел в Зону, так как не находил себе нужного места за ее пределами. Это касается всех нас. Все мы что-то ищем в Зоне.

— Артефакты, — сказал Орех.

— Артефакты лишь следствие. Не всем нужно богатство. Кто-то ищет знание, кто-то гонится за особым чувством. Причины у каждого свои. Борланд не прав, считая, что должен все знать о Марке.

— А я просто иду с Марком, и все, — заявил Орех. — В одиночку скучно и страшно. Я ему доверяю и потому иду с ним.

— Ты мудр, мой друг. Простые решения всегда самые мудрые. Но их реализация часто бывает очень сложной.

— Это как бросить курить?

— Очень хороший пример. Человечество всегда любило легкие пути, но следовало самым сложным. Если бы ты курил, то как бы бросал?

Орех пожал плечами:

— Просто перестал бы курить, вот и все.

— Да, это единственное решение. Но миллионы курильщиков ищут другие методы, не в силах признаться себе, что простой ответ находится у них под носом. Вместо простого решения, которому иногда трудно следовать, человек тратит огромные усилия на поиск сложных решений, следовать которым ему было бы легко.

— Как все запутано, — покачал головой Орех.

— Напротив, все очень просто. Взгляни на Марка. Что ты видишь?

— Ну, комбинезон…

— Я не об этом. Что Марк делает в Зоне?

— Не знаю, не спрашивал. Да он бы мне все равно не сказал.

— Запомни, мой друг: Марк — один из людей, кто умеет принимать мудрые решения. Что-то терзает его душу, он не находил себе покоя во внешнем мире и в конце концов пошел в Зону. Решиться было просто, осуществить трудно. Какова бы ни была его причина, ее последствия оказались достаточно сложными, а ведь мы прошли всего половину пути. Но Борланду еще сложнее. У него собственная судьба, и он начал сомневаться, что идет правильно.

— Но он же знал, что его напарники могут погибнуть, — сказал Орех после короткого раздумья.

— Мой друг, Борланд явно рассчитывал, что если кто-то и погибнет, то не его друзья и не он сам. Его сильная и в то же время слабая сторона — непредсказуемость и скоропалительность решений. Борланд заработал хорошую репутацию в Зоне, но вряд ли добивался этого. Многие вещи он делает просто потому, что может — или же хочет — проверить, способен ли он на такое.

— Разве это плохо?

— Иногда хорошо, иногда плохо. Этот способ жизни очень ненадежен. В свободном плавании можно приплыть к сказочным островам — но это зависит от случая, который соблаговолит направить свежий бриз в твои паруса. Куда больше шансов у тебя разбиться о скалы.

— А я не знаю, чего хочу от жизни, — сказал Орех. — Никогда не думал об этом.

— Ничего, мой друг. Придет время, и ты тоже начнешь.

— Наверное.

Сенатор слегка повернул к нему голову:

— Я дам тебе полезный совет, Орех…

Молодой сталкер удивился, потому что Сенатор чуть ли не впервые назвал его по кличке.

— В любом деле выбери направление и проложи себе рельсы, по которым поедет состав твоей судьбы. Без направляющих рельсов поезд способен поехать куда заблагорассудится — возможности безграничны. Но любое препятствие может оказаться для него роковым, каждая пропасть, каждый камень может сломать его. Если у поезда твоей судьбы будут проложенные тобою же рельсы, то он плавно и быстро покатится к цели.

— А если, начав что-нибудь, захочется поступить по-другому?

— Разве можно свернуть с рельсов? Ты отказываешься от множества посторонних искушений сойти с дороги — и получаешь быстрое и надежное достижение успеха.

— То есть все в жизни должно обдумываться заранее?

Страницы: «« « ... 7891011121314 » ... »»