Темная Башня Кинг Стивен

— Когда они умерли? — спросила он Нэнси Дипно.

— Джон Каллем ушел первым, в 1989 году, — ответила она. — Умер от пулевого ранения. Протянул в больнице двенадцать часов, достаточно долго, чтобы попрощаться со всеми. Он приехал в Нью-Йорк на ежегодное заседание совета директоров. Согласно полиции Нью-Йорка, стал жертвой ограбления, которое закончилось стрельбой. Мы уверены, что его убил агент «Сомбры» или «Северного центра позитроники». Возможно, один из кан-тои. Были и другие покушения, но они не удались.

— «Сомбра» и «Центр позитроники» заодно. Служат в этом мире Алому Королю.

— Мы знаем, — она указала на мужчину, который сидел слева от Карвера, на которого была так похожа. — Дядя Эрон прожил до 1992 года. Когда вы с ним познакомились… в 1977?

— Да.

— В 1977 никто бы не поверил, что он сможет прожить так долго.

— Его тоже убили зверолюди?

— Нет, вернулся рак, ничего больше. Он умер в своей постели. Я была с ним до самого конца. Его последние слова: «Передай Роланду, мы сделали все, что могли». Вот я и передаю.

— Спасибо, сэй, — он услышал хрипоту в своем голосе, и ему оставалось лишь надеяться, что Нэнси примет ее за резкость. Многие делали для него все, что могли, не так ли? Очень многие, начиная с Сюзан Дельгадо, так много лет тому назад.

— Вы в порядке? — в ее голосе слышалось искреннее сочувствие.

— Да, все хорошо. А Мозес Карвер? Когда ушел он? Она вскинула брови, потом рассмеялась.

— Что?…

— Посмотрите сами, — не дала ему договорить Нэнси.

И указала на стеклянные двери. Изнутри к ним направлялся, уже миновав сидевшую за столом женщину, которая вроде бы разговаривала сама с собой, иссохший мужчина с курчавыми, торчащими во все стороны волосами и такими же седыми, кустистыми бровями. Его темная кожа казалась светлой в сравнении с кожей женщины, на руку которой он опирался. Высокий, если бы возраст не согнул ему спину, в шесть футов и три дюйма, он, однако, уступал в росте женщине с ее шестью футами и шестью дюймами. Едва ли кто назвал бы ее красоткой, но не стоило не замечать дикарской красоты ее лица. Лица воительницы.

Лица стрелка.

Если бы не согнувшаяся спина, Мозес Карвер и Роланд смотрели бы друг другу в глаза. А так Карверу приходилось чуть поднимать голову, что он и делал, по-птичьи наклоняя ее вбок. Просто поднять голову он, похоже, не мог: артрит свел подвижность шейных позвонков к нулю. Глаза у него были карие, но белки стали такими темными, что не представлялось возможным определить, где заканчивались радужки, и в них, за очками с золотой оправой, прыгали веселые чертики. Никуда не делись и крохотные усики, совсем как на фотографии.

— Роланд из Гилеада! — воскликнул он. — Как давно я мечтал о встрече с тобой, сэр! Я уверен, только эта мечта так долго и поддерживала во мне жизнь после ухода Джона и Эрона. Отпусти меня на минуту, Мариан, отпусти! Я должен кое-что сделать!

Мариан Карвер отпустила его и посмотрела на Роланда. Он не услышал ее голос в голове, да и необходимости в этом не было. Все, что она от него хотела, читалось по глазам: «Подхватите его, если он упадет, сэй».

Но мужчина, которого Сюзанна называла папа Моуз, не упал. Он поднес неплотно сжатый, со скрюченными артритом пальцами кулак ко лбу, потом согнул правое колено, перенеся вес своего трясущегося тела на правую ногу.

— Хайл, последний стрелок, Роланд Дискейн из Гилеада, сын Стивена и прямой потомок Артура Эльдского. Я, последний из тех, кто называл себя ка-тетом Розы, приветствую тебя.

Роланд поднес сжатый кулак ко лбу и не просто согнул колено, опустился на него.

— Хайл, папа Моуз, крестный отец Сюзанны, дин ка-тета Розы, я всем сердцем приветствую тебя.

— Благодарю, — ответил старик и рассмеялся, как мальчишка. — Мы хорошо встретились в Доме Розы. На том самом месте, которое кое-кто хотел превратить в Могилу Розы. Ха! Скажи мне, что это не так? Можешь?

— Нет, потому что это была бы ложь.

— Правильно говоришь! — воскликнул старик и вновь заливисто рассмеялся. — Но в своем возрасте я забываю про хорошие манеры, стрелок. Эта красивая высокая женщина, что стоит рядом со мной, для тебя было бы естественным назвать ее моей внучкой, потому что мне стукнуло семьдесят, когда она родилась, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. Но правда в том, что иногда самое лучшее приходит в жизни поздно, в том числе и дети. В общем, я произнес столько слов, чтобы сказать тебе, что это моя дочь, Мариан Одетта Карвер, президент «Тет корпорейшн» с тех пор, как я оставил этот пост в девяносто седьмом, в возрасте девяносто восьми лет. И ты думаешь, у некоторых испортится настроение, Роланд, если они узнают, что эта корпорация, которая теперь стоит добрых десять миллиардов долларов, управляется негритянкой? — акцент его усилился, последнюю фразу он произнес, как необразованный негр из южной глубинки.

— Перестань, папа, — голос высокой женщины звучал мягко, но чувствовалось, что возражений она не потерпит.

— Сердечный монитор, который ты носишь, поднимет тревогу, если не перестанешь, а времени у этого человека в обрез.

— Она командует мною, как железной дорогой! — возмущенно воскликнул старик. При этом повернул голову и озорно и добродушно подмигнул Роланду, зная, что его дочь этого не видит.

«Как будто она не в курсе твоих штучек, старик, подумал Роланд, улыбнувшись, несмотря на печаль. — Как будто за многие и многие годы, скажи делах, она не выучила их назубок».

— Мы скоро посовещаемся с вами, Роланд, но сначала я бы хотела кое-что увидеть.

— В этом нет никакой необходимости, — голос старика переполняло возмущение. — В этом нет необходимости, и ты это знаешь! Или я воспитал ослицу?

— Он наверняка прав, — кивнула Мариан, — но осторожность…

— …еще никому не вредила, — закончил за нее стрелок. — Это хорошее правило. Так что ты хочешь увидеть? Чем можно убедить тебя в том, что я — это я, и ты мне поверишь?

— Вашим револьвером, — ответила она.

Роланд вытащил из сумки футболку с «ДНЯМИ ГОРОДА», потом достал завернутую в ремень-патронташ кобуру. Размотал его, вынул из кобуры револьвер с рукояткой из сандалового дерева. Услышал, как Мариан Карвер благоговейно вдохнула, но сделал вид, будто не заметил. Двое охранников в сшитых по фигуре костюмах приблизились, с широко раскрытыми глазами.

— Вы это видите! — вскричал Мозес Карвер. — Ага, все видите! Потом сможете рассказывать внукам, что видели Экскалибур, меч Артура, потому что это одно и то же!

Роланд протянул отцовский револьвер Мариан. Он знал, что ей нет необходимости брать его в руки для подтверждения того, что перед ней стоит Роланд из Гилеада, она проверила это до того, как разрешила привести его в самое сердце «Тет корпорейшн» (где плохой человек мог причинить огромный вред), и поначалу она действительно не решалась взять револьвер. Потом, однако, совладала с нервами, взяла, и глаза ее удивленно раскрылись, когда она почувствовала его вес. Следя за тем, чтобы не прикоснуться к спусковому крючку, поднесла ствол к глазам, провела пальцем по выгравированному завитку около мушки:

— Вы скажете мне, что он означает, мистер Дискейн? — спросила она.

— Да, если ты будешь называть меня Роландом.

— Если вы просите, я постараюсь.

— Это знак Артура, — он сам провел пальцем по завитку. — Он выбит и на двери его склепа. Знак его старшинства и означает он — БЕЛИЗНА.

Старик протянул трясущиеся руки, молча, но требовательно.

— Он заряжен? — спросила Мариан Роланда, потом добавила, прежде чем стрелок успел ответить. — Разумеется, заряжен.

— Дай ему револьвер, — сказал Роланд.

На лице Мариан читалось сомнение, на лицах охранников его было еще больше, но папа Моуз по-прежнему тянул руки к вдоводелу, и Роланд кивнул. Женщина с неохотой протянула револьвер отцу. Старик взял его, подержал в руках, а потом сделал нечто такое, от чего стрелка бросило и в жар, и в холод. Поцеловал ствол, обхватив его старыми губами.

— И каков он на вкус? — в голосе Роланда слышалось искреннее любопытство.

— У него вкус древности, стрелок, — ответил Мозес Карвер. — Как и у меня, — и он протянул револьвер женщине, рукояткой вперед.

Она вернула оружие Роланду, похоже, радуясь тому, что избавилась от его убийственного веса, и он вновь завернул револьвер в ремень-патронташ.

— Пойдемте, — она приглашающе указала на дверь. — И пусть наше время коротко, мы постараемся, чтобы вы провели его с радостью, насколько позволит твое горе.

— Аминь! — воскликнул старик и хлопнул Роланда по плечу. — Она по-прежнему жива, моя Одетта, которую ты зовешь Сюзанной. Вот так-то. Подумал, что ты порадуешься, узнав об этом, сэр.

Роланд порадовался и благодарно кивнул.

— Пойдемте, Роланд, — повторила Мариан Карвер, Пойдемте. Добро пожаловать в наш дом, который точно так же и ваш дом, и мы знаем, велика вероятность того, что вам никогда больше не удастся здесь побывать.

Кабинет Мариан Карвер занимал северо-западный угол девяносто девятого этажа. Стены в нем были из стекла без единой металлической стойки или средника, так что от открывшегося вида у Роланда перехватило дыхание. Он словно висел высоко над землей, а лежащий под ним город поражал воображение. И однако, он уже видел этот город, потому что узнал висячий мост, а также некоторые высотные здания по эту сторону от него. Должен был узнать мост, потому что они чуть не погибли на нем в другом мире. На этом мосту Джейка похитил Гашер и отвел к Тик-Таку. Перед Роландом лежал город Луд, каким он был в пору своего расцвета.

— Вы называете этот город Нью-Йорк? — спросил он. — Называете, да?

— Да, — ответила Нэнси Дипно.

— А этот мост, как вы его называете?

— Мост Джорджа Вашингтона, — ответила Мариан Карвер. — Или просто Эм-дэ-ве, если ты — местный.

Мало того, что он видел перед собой мост, по которому они попали в Луд, так и отец Каллагэн отправился в свои странствия по пешеходному мостику, который перекинули через реку рядом с МДВ. Роланд помнил эту часть истории отца Каллагэна, помнил очень хорошо.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросила Нэнси. Он уже собрался ответить отказом, но отметил, как кружится у него голова, и передумал. Что-нибудь он бы и выпил, но лишь для того, чтобы очистить мозги от тумана, раз уж требовалась ясность мыслей.

— Чая, если он у вас есть. Горячего, крепкого чая, с сахаром или медом. Найдется такой у вас?

— Найдется, — Мариан нажала кнопку на столе. Заговорила с кем-то, кого Роланд не видел, и тут же женщина в приемной, та самая, что вроде бы говорила сама с собой, поднялась из-за стола.

Заказав горячие напитки и сэндвичи, Мариан наклонилась вперед и поймала взгляд Роланда.

— Мы хорошо встретились в Нью-Йорке, Роланд, я этому рада, но наше время здесь… не жизненно важное. И, подозреваю, вы знаете, почему.

Стрелок обдумал ее слова, потом кивнул. С некоторой осторожностью, но за долгие годы осторожность в какой-то степени стала частью его натуры. Среди его друзей были такие, скажем, Алан Джонс или Джейми Декарри, кто обладал врожденной осторожностью, но к Роланду это не относилось. Роланд предпочитал сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы.

— Нэнси попросила вас прочитать надпись на табличке в Саду Луча, — продолжила Мариан. — Вы…

— Сад Луча, скажите, Бог! — вмешался Карвер. В коридоре, по пути в кабинет дочери, он прихватил трость с подставки, стилизованной под слоновью ногу, и теперь ударил набалдашником по ковру, подчеркивая важность своих слов. Мариан все терпеливо снесла. — Скажите, Бог-бомба!

— Недавняя дружба моего отца с преподобным Харриганом, который читает проповеди на углу под нами, не самое знаменательное событие в моей жизни, ну да ладно. Так вы прочитали надпись на табличке, Роланд?

Он кивнул. Нэнси Дипно использовала какое-то другое слово, знак или сигул, но, как он понимал, речь шла об одном.

— Английские буквы переменились в буквы Высокого Слога. Я смог прочитать ее очень хорошо.

— И что там написано?

— «ОТ „ТЕТ КОРПОРЕЙШН“ В ЧЕСТЬ ЭДУАРДА КАНТОРА ДИНА И ДЖОНА „ДЖЕЙКА“ ЧЕЙМБЕРЗА», — он помолчал. — Там еще написано: «Кам-а-кам-мал, Приа-тои, Ган делах», что означает «БЕЛИЗНА ВЫШЕ КРАСНОТЫ, ПО ВЕЛЕНИЮ ГАНА ТАК БУДЕТ ВСЕГДА».

— Для нас это: «ДОБРО ВЫШЕ ЗЛА, ТАКОВА ВОЛЯ БОЖЬЯ».

— Восславим Господа! — воскликнул Мозес Карвер, стукнул тростью. — Пусть поднимется Прим.

В дверь тихонько постучали, в кабинет вошла женщина, которая сидела в приемной, с серебряным подносом в руках. Роланд с интересом смотрел на маленький черный клубенек, который висел перед ее губами на тонкой черной проволоке, которая уходила в волосы женщины. Конечно же, какое-то устройство для разговоров на расстоянии. Нэнси Дипно и Мариан Карвер помогли женщине переставить на стол чашки с дымящимся чаем и кофе, вазочки с сахаром и медом, глиняный кувшинчик со сливками. Появилась на столе и тарелка с сэндвичами. Желудок Роланда заурчал. Он подумал о своих друзьях, лежащих в земле, им больше сэндвичи не есть, об Айрин Тассенбаум, сидящей в маленьком скверике на другой стороне улицы, терпеливо дожидающейся его. Любая из этих мыслей могла полностью отбить у него аппетит, но желудок вновь дал о себе знать неприличным звуком. Некоторые органы человека напрочь лишены совести, эту истину он знал с детства. Взял сэндвич, положил в чай ложку сахара, добавил меда. Дал себе слово как можно быстрее закончить эту встречу и вернуться к Айрин, но пока…

— Пусть он пойдет тебе на пользу, сэр, — Мозес Карвер подул на кофе. — Чтобы не только по усам текло, но и в рот попало! Поехали!

— У нас с отцом дом в Монтоук-Пойнт, — Мариан добавила сливок в свою чашку кофе, — и этот уик-энд мы провели там. В субботу, примерно в четверть шестого, мне позвонил один из здешних охранников. У них контракт с «Хаммаршельд-Плаза эссошиейшн», но «Тет корпорейшн» выплачивает им бонусы, чтобы мы могли узнавать… скажем так, об интересующих нас событиях… как только они происходят. Мы с особым интересом наблюдали за табличкой в вестибюле по мере приближения 19 июня, Роланд. Вас удивит, что приблизительно до без четверти пять пополудни того самого дня, на ней была надпись: «ОТ „ТЕТ КОРПОРЕЙШН“ В ЧЕСТЬ СЕМЬИ ЛУЧА И В ПАМЯТЬ О ГИЛЕАДЕ»?

Роланд маленькими глотками пил чай (горячий, крепкий, хороший), обдумывая ее вопрос, потом покачал головой.

— Нет.

Она наклонилась вперед, глаза сверкнули.

— И почему вы так говорите?

— Потому что все решилось в субботу, между четырьмя и пятью часами дня, а до этого никакой ясности не было. Пусть даже Разрушителей удалось остановить, до спасения Стивена Кинга никакой ясности не было, — он оглядел всех троих. — Вы знаете о Разрушителях?

Мариан кивнула.

— В общих чертах, и нам известно, что Луч, который они пытались уничтожить, теперь в безопасности, и он не настолько сильно поврежден, чтобы не восстановиться, она замялась. — И нам известно о вашей утрате. О двух ваших утратах. Мы очень сожалеем, Роланд.

— Оба мальчика в полной безопасности в руках Иисуса, — вставил старик. — А если и нет, то они на пустоши в конце тропы.

Роланд, которому хотелось в это верить, кивнул и сказал: «Спасибо тебе». Потом повернулся к Мариан.

— Писатель был на волосок от смерти. Он получил травмы, и тяжелые. Джейк погиб, спасая его. Встал между Кингом и вэнмобилем, который бы забрал его жизнь.

— Кинг выживет, — сказала Нэнси. — И вновь начнет писать. Мы знаем об этом из очень надежного источника.

— От кого?

Мариан наклонилась вперед.

— Об этом чуть позже. Главное в том, Роланд, что мы верим, мы просто уверены в том, что Кинг проживет еще не один год, а это означает, что ваша работа по спасению Лучей закончена: Вес'-Ка Ган.

Роланд кивнул. Песнь Черепахи не оборвется.

— Но впереди у нас еще много работы, — продолжила Мариан. — Как минимум на тридцать лет, по нашим расчетам, но…

— Но это наша работа, не ваша, — вставила Нэнси.

— Это вы тоже узнали от «надежного источника»? — спросил Роланд, продолжая пить чай маленькими глотками. Очень горячий, но, тем не менее, он уже выпил половину кружки.

— Да. Ваша цель, победить силы Алого Короля, будет достигнута. Сам Алый Король…

— Это никогда не было его целью, и ты это знаешь! — воскликнул столетний старикан, который сидел рядом с красивой черной женщиной, и вновь стукнул тростью по ковру. — Его цель…

— Папа, достаточно, — твердость, прозвучавшая в голосе, заставила старика замолчать и моргнуть.

— Нет, пусть говорит, — Роланд оторвался от чашки, и все посмотрели на него, удивленные (и немного испуганные) сухостью его голоса. — Пусть говорит, ибо он говорит правильно. Если уж мы должны с этим разобраться, давайте разберемся. Для меня Лучи всегда были лишь средством достижения цели. Если б они разрушились, Башня упала бы. Если бы Башня упала, я бы никогда не смог дойти до нее, не говоря уж о том, чтобы подняться на вершину.

— Вы говорите так, будто Темная Башня заботит вас больше существования вселенной, — в голосе Нэнси Дипно не слышалось вопросительных интонация, а во взгляде читалось удивление и презрение. — Существования всех вселенных.

— Темная Башня и есть существование, — ответил Роланд. — Я за долгие годы я пожертвовал многими друзьями, чтобы достичь ее, включая мальчика, который называл меня отцом. Ради этого я пожертвовал своей душой, леди-сэй, так что обрати свой негодующий взгляд на кого-нибудь еще. Сделай это побыстрее, и для твоей же пользы, прошу тебя.

Говорил он вежливо, но предельно холодно. Нэнси Дипно побледнела, как мел, а чашка в ее руке так затряслась, что Роланду пришлось наклониться к женщине и взять чашку, а не то она пролила бы на себя горячий чай и обожглась.

— Примите меня таким, какой я есть, — продолжил он. — Поймите меня, поскольку говорим мы в последний раз. Сделанного не вернешь, в обоих мирах, хорошего и плохого, на пользу ка и во вред ка. И при этом, за пределами всех миров есть гораздо больше того, о чем вы знаете, гораздо больше того, что вы можете себе представить. Времени у меня в обрез, так что давайте двигаться дальше.

— Хорошо сказано, сэр! — прорычал Мозес Карвер и опять стукнул тростью.

— Если я вас обидела, искренне сожалею об этом, — сказала Нэнси.

На это Роланд не ответил, потому что знал, ни о чем она не сожалеет, просто боится его. Неловкую паузу оборвала Мариан Карвер.

— У нас нет своих Разрушителей, Роланд, но на ранчо в Таосе мы собрали дюжину телепатов и ясновидящих. То, что они делают вместе, иногда непонятно, но всегда больше того, что они могут сделать по отдельности. Вы знакомы с термином «светлый разум»?

Стрелок кивнул.

— Они тоже могут создавать «светлый разум», хотя, я уверена, по мощи и интенсивности он не идет ни в какое сравнение с тем, что создавали Разрушители в Тандерклепе.

— Потому что их там сотни, — пробурчал старик. — И их лучше кормили.

— А также потому, что слуги Короля пытались похитить самых сильных, — добавила Нэнси. — Они всегда, как мы говорим, «снимали сливки». Однако и наши телепаты хорошо послужили нам.

— У кого возникла идея воспользоваться их услугами? — спросил Роланд.

— Тебе это покажется странным, партнер, — ответил Мозес, — но у Кела Тауэра. Пользы от него практически не было… ничего не делал, кроме как коллекционировал свои книги и путался под ногами, жадный, паршивый белый сукин сын, вот кем он был…

Его дочь бросила на отца предостерегающий глаз. Роланду с большим трудом удалось подавить улыбку. Пусть Мозес Карвер и был столетним стариком, но для характеристики Келвина Тауэра ему вполне хватило одной фразы.

— В общем, он прочитал о пользе совместной работы телепатов в научно-фантастических книгах. Ты что-нибудь знаешь о научной фантастике?

Роланд покачал головой.

— Не важно. В основном это чушь собачья, но время от времени хорошие идеи встречаются. Послушай меня, и я расскажу тебе об одной. Ты поймешь, если знаешь, о чем Тауэр и твой друг мистер Дин говорили двадцать два года тому назад, когда мистер Дин пришел и спас Тауэра от этих двух белых громил.

— Папа, прекращай эти негритянские разговорчики, рассердилась Мариан. — Ты стар, но не глуп.

Он посмотрел на нее. Затуманенные старые глаза озорно блеснули. А повернувшись к Роланду, он вновь подмигнул.

— От этих двух белых громил-итальяшек!

— Эдди говорил об этом, да, — кивнул Роланд.

Манера речи Карвера изменился, слова более не налезали друг на друга, просто звенели.

— Тогда тебе известно, что они говорили о книге, которая называлась «Хоган», написанной Бенджамином Слайтоном. Название книги напечатали неправильно, фамилию автора тоже, и из-за таких вот огрехов книга тут же становилась лакомым кусочком для толстого старика.

— Да, — кивнул Роланд. Вместо «Хоган» на книге напечатали «Доган», и слово это оказалось для Роланда и его ка-тета не пустым звуком.

Так вот, после визита твоего друга Кел Тауэр заинтересовался этим писателем и выяснил, что он написал еще четыре книги под псевдонимом Даниэль Холмс. Он был белым, как капюшон ку-клукс-клановца, этот Слайтман, но решил выпустить остальные свои книги под именем отца Детты. И готов спорить, тебя это совершенно не удивляет, не так ли?

— Нет, — ответил Роланд. Типичная комбинация ка, ничего больше.

— И все книги, которые он написал под именем Холмса, были научной фантастикой, о правительственных структурах, которые нанимали телепатов, чтобы те что-то для них выясняли. Вот откуда мы позаимствовали идею, — он посмотрел на Роланда и торжествующе бухнул тростью об пол. — Тут есть еще о чем рассказать, много чего, но не думаю, что у тебя есть время. В это все упирается, не так ли? Время. И в этом мире оно течет только в одну сторону, — на его лице отразилась печаль. — Я бы многое отдал, стрелок, чтобы вновь увидеть мою крестную дочь, но полагаю, в картах, предсказывающих будущее, этого нет, так? Если только мы не встретимся на пустоши.

— Думаю, ты говоришь правильно, — ответил ему Роланд, но я расскажу ей о тебе, о том, что пороха в пороховницах у тебя еще много…

— Скажите, Бог, скажите, Бог-бомба! — прервал его старик, и стукнул тростью. — Скажи ей, брат. Именно так и скажи!

— Скажу, — Роланд допил чай, поставил пустую чашку на стол Мариан Карвер и поднялся, приложив руку к правому бедру. Он понимал, что потребуется много времени, чтобы привыкнуть к отсутствию там боли, возможно, больше, чем ему отпущено. — А теперь я должен вас покинуть. Неподалеку есть одно место, куда мне нужно попасть.

— Мы знаем это место, — ответила Мариан. — По прибытии туда вас встретят. Там все под охраной, и если дверь, которую вы ищете, по-прежнему работает, вы через нее пройдете.

Роланд чуть поклонился.

— Спасибо, сэй.

— Но присядьте еще на пару минут, если вас это не затруднит. У нас есть подарки для вас Роланд. Их не хватит, чтобы воздать вам за все, что сделали, независимо от того, ставили вы это своей целью или нет, но вам это, возможно, пригодиться. Во-первых, новости от «светлого разума» наших телепатов из Таоса, Во-вторых… — она задумалась, — …от обычных исследователей, которые работают в этом здании. Они называют себя келвинистами, но речь идет не о религиозном направлении. Возможно, это дань уважения мистеру Тауэру, который умер от сердечного приступа в своем новом магазине девять лет тому назад. А может, это шутка.

— Если так, то плохая, — пробурчал Мозес Карвер.

— И еще два подарка… от нас. От Нэнси и меня и от моего отца и одного из тех, кто ушел от нас. Вы присядете?

Несмотря на то, что Роланду не терпелось уйти, спорить он не стал. Впервые после смерти Джейка в нем проснулось чувство, отличное от печали.

Любопытство.

— Прежде всего, новости от наших друзей в Нью-Мексико, — заговорила Мариан, как только Роланд сел. — Они наблюдали за вами, как могли, и хотя все, что происходило на стороне Тандерклепа, было, как минимум, подернуто туманом, они уверены, что Эдди незадолго до смерти что-то сказал Джейку Чеймберзу, возможно, что-то важное. Вроде бы он лежал на земле и перед тем, как он… ну, не знаю…

— Перед тем, как соскользнул в забытье? — предположил Роланд.

— Да, — согласилась Нэнси Дипно. — Мы думаем, да. Вернее, они так думают. Наша команда Разрушителей.

Мариан чуть нахмурилась, показывая тем самым, что она из тех женщин, которые не любят, чтобы их прерывали. Потом вновь сосредоточила все свое внимание на Роланде.

— Видеть происходящее на этой стороне для наших людей легче, и некоторые из них уверены, не могут гарантировать, но уверены, что Джейк передал это послание, прежде чем умер сам, — она помолчал. — Эта женщина, с которой вы путешествуете, миссис Танненбаум…

— Тассенбаум, — поправил ее Роланд. Не думая, потому что мысли его были заняты другим. Заняты полностью.

— Тассенбаум, — согласилась Мариан. — Она, несомненно, передала вам часть того, что сказал ей Джейк, прежде чем уйти, но что-то могла и не передать. Не потому, что решила что-то от вас утаить, просто не поняла важности. Вы сможете перед расставанием еще раз попросить ее повторить все, что сказал Джейк?

— Да, — ответил Роланд и, конечно же, мог попросить, но он не верил, что Джейк передал послание Эдди миссис Тассенбаум. Нет, только не ей. Он вдруг осознал, что практически не думал об Ыше с тех пор, как они оставили в гараже машину Айрин, но Ыш, разумеется, был с ними. И сейчас, должно быть, лежал у ног Айрин, которая сидела на скамье в скверике на другой стороне улицы, лежал на солнце и ждал его.

— Что ж, это хорошо, — кивнула Мариан. — Поехали дальше.

Мариан выдвинула средний ящик стола. Достала конверт с мягкой подложкой и маленькую деревянную шкатулку. Конверт передала Нэнси Дипно. Шкатулку поставила на стол перед собой.

— Теперь я передаю слово Нэнси, — она посмотрела на вторую женщину. — И, прошу тебя, без лишних слов, Нэнси, поскольку на лице этого человека написано, что ему не терпится уйти.

— Скажи ему, — Мозес в какой уж раз стукнул тростью. Нэнси посмотрела на него. Потом на Роланда… или в его сторону. Кровь, должно быть, ударила в голову, лицо покраснело.

— Стивен Кинг, — начала она, откашлялась, повторила вновь знакомые Роланду имя и фамилию. А потом запнулась окончательно, не зная как продолжить. Краски в лице заметно прибавилось.

— Глубоко вдохни и задержи дыхание, — посоветовал Роланд.

Нэнси так и сделала.

— Теперь выдохни. Нэнси выдохнула.

— А теперь говори, что должна, Нэнси, племянница Эрона.

— Стивен Кинг написал около сорока книг, — заговорила она, по-прежнему с пунцовыми щеками (Роланд предположил, что скоро узнает, в чем причина), но более спокойным голосом. — И в удивительно большом их количестве, даже в самых ранних, так или иначе затронута Темная Башня. Словно он всегда думал о ней, с самого начала.

— Сказанное тобой — правда, и я это знаю, — Роланд сложил руки на груди. — Я говорю, спасибо тебе.

Эти слова еще больше успокоили Нэнси.

— Теперь о келвинистах. Это трое мужчин и две женщины, которые с педантичностью, свойственной ученым, с восьми утра и до четырех пополудни занимаются только одним: читают книги Стивена Кинга.

— Не просто читают, — вставила Мариан. — Делают перекрестные ссылки по местам действия, персонажам, сюжетам, не говоря уже о названиях популярных продуктов.

— Часть их работы — поиск упоминаний людей, которые жили и умерли здесь, в Ключевом мире, — продолжила Нэнси. — Настоящих людей в других мирах. И, разумеется, упоминаний Темной Башни, — она протянула Роланду конверт с мягкой подложкой, Роланд взял его, и по выпирающим углам почувствовал, что внутри может быть только книга. — Если Кинг и написал ключевую книгу, Роланд, вне цикла «Темная Башня», мы думаем, это она.

Клапан конверта удерживался кнопкой. Роланд вопросительно посмотрел на Мариан и Нэнси. Обе кивнули. Он отщелкнул кнопку, откинул клапан, достал на удивление толстый том в красно-белой суперобложке. Без всякой картинки, только имя и фамилия, Стивен Кинг, и еще одно слово.

«Красное — Король, Белое — Артур Эльдский, — подумал он. — Белизна выше Красноты, по велению Гана так будет всегда».

А может, совпадение, ничего больше.

— Что это за слово? — Роланд постучал пальцем по названию.

— «Бессонница», — ответила Нэнси. — Оно означает…

— Я знаю, что оно означает, — прервал ее Роланд. — Почему вы даете мне эту книгу?

— Потому что эта история завязана на Темной Башне, ответила Нэнси, — и потому что в ней есть персонаж, которого зовут Эд Дипно. Он, кстати, в этой книге выведен злодеем.

«Выведен злодеем, — подумал Роланд. — Не удивительно, что она так покраснела».

— Среди ваших родственников есть человек с таким именем? — спросил он ее.

— Был. В Бангоре, в своих книгах Кинг называет этот город Дерри, как и в «Бессоннице». Настоящий Эд Дипно умер в 1947 году, том самом, когда родился Кинг. Он был бухгалтером, безобидным, как молоко и пирожные. В «Бессоннице» Дипно — сумасшедший, который попадает под власть Алого Короля. Он пытается превратить самолет в бомбу и врезаться на нем в здание, убив тысячи людей.

— Помолимся, чтобы такого никогда не случилось, — старик мрачно оглядел небоскребы Нью-Йорка. — Видит Бог, может случиться.

— В этой истории план проваливается, — продолжила Нэнси. — Хотя некоторые люди гибнут, главному герою книги, старику, которого зовут Ральф Робертс, удается предотвратить самое худшее.

Роланд пристально смотрел на внучатую племянницу Эрона Дипно.

— Алый Король упомянут в книге? Под настоящим именем?

— Да, — кивнула Нэнси. — Эд Дипно из Бангора, настоящий Эд Дипно, был дальним родственником моего отца. Келвинисты могут показать вам наше семейное древо, если вы захотите, но, действительно, это очень дальняя родня, что моя, что дяди Эрона. Мы думаем, Кинг, возможно, использовал нашу фамилию, чтобы привлечь к книге ваше внимание… или наше… даже не отдавая себе отчет, что делает.

— Послание из глубокого разума, — задумчиво сказал стрелок.

Нэнси просияла.

— Послание его подсознания, да! Да, именно так мы и думаем!

Но Роланд думал о другом. Стрелок вспомнил, как он загипнотизировал Кинга в 1977 году; как велел ему слушать Вес'-Ка Ган, Песнь Черепахи. Мог глубокий разум, часть сознания Кинга, которая не переставала пытаться выполнить полученный под гипнозом приказ, вставить часть Песни Черепахи в эту книгу? Которую слуги Короля могли пропустить, потому что она не входила в цикл «Темная Башня»? Роланд полагал, что такое возможно, а потому фамилия Дипно могла быть знаковой. Но…

— Я не могу прочитать книгу. Слово здесь, слово там, но не больше.

— Ты — нет, зато может моя девочка, — ответил ему Мозес Карвер. — Моя девочка Одетта, которую ты зовешь Сюзанной.

Роланд медленно кивнул. И хотя уже начал сомневаться, что книга эта может принести ему пользу, перед его мысленным взором возникла яркая «картинка»: они оба сидят у костра (большого костра, потому что ночь выдалась холодная), а Ыш лежит между ними. В скалах, что высятся у них за спиной, завывает холодный зимний ветер, но им на это глубоко наплевать: желудок набит, телу тепло, потому что на них одежда, сшитая из шкур животных, которых они сами и убили, а еще у них есть книга, которая позволит скоротать долгий вечер. История Стивена Кинга о бессоннице.

— Она сможет почитать тебе ее на привалах. Когда вы будете идти по своей последней тропе, скажи, Господи!

«Да, — подумал Роланд. — Одна последняя история, которую надо услышать, одна последняя тропа, по которой надо пройти. Тропа, что ведет к Кан'-Ка Ноу Рей и к Темной Башне. Или просто приятно думать, что ведет».

— В этой истории Алый Король использует Эда Дипно, чтобы убить одного особенного мальчика, Патрика Дэнвилла. Перед нападением, когда Патрик и его мать ждут выступления одной женщины, мальчик рисует картину, изображающую вас, Роланд, и Алого Короля, вероятно, запертого в камере на вершине Темной Башни.

Роланд вздрогнул.

— На вершине? Запертого на вершине?

— Не волнуйтесь, — подала голос Мариан. — Не волнуйтесь, Роланд. Келвинисты анализируют произведения Кинга многие годы, каждое слово и каждую ссылку, и все, что им удается найти, прямым ходом отправляется в группу «светлого разума» в Нью-Мексико. Хотя члены двух этих команд никогда не видели другу друга, можно утверждать, что они работают вместе.

— Но это не значит, что они во всем соглашаются друг с другом, — вставила Нэнси.

— Конечно, не соглашаются! — по тону Мариан чувствовалось, что ей неоднократно приходилось выступать в этих стычках в роли арбитра. — Но в одном они полностью согласны: ссылки Кинга на Темную Башню замаскированы, а, случается, ничего не значат.

Роланд кивнул.

— Эти ссылки появляются, потому что его глубокий разум всегда думает о Темной Башне, но иногда он начинает нести галиматью.

— Да, — согласилась Нэнси.

— Но, очевидно, вы не думаете, что вся книга — ложный след, иначе не давали бы ее мне.

— Мы действительно так не думаем, — кивнула Нэнси. — Но написанное в книге не гарантирует, что Алый Король действительно заперт в камере на вершине Темной Башни. Хотя, полагаю, такое возможно.

Роланд подумал о собственной версии: Алый Король заперт, только не в самой Башне, а вне ее, на каком-то подобии балкона. Интуитивная догадка или ему просто хотелось в это верить?

— В любом случае, мы думаем, что вам следует поискать этого Патрика Дэнвилла, — сказала Мариан. Обе группы согласны в том, что это реальная личность, но в нашем мире его следов мы найти не можем. Возможно, вы встретите его в Тандерклепе.

— Или еще дальше, — вставил Мозес. Мариан кивнула.

— Согласно истории, которую Кинг рассказывает в «Бессоннице», вы все узнаете сами, Патрик Дэнвилл умирает молодым. Но, возможно, это не так. Вы понимаете?

— Не уверен.