Белая тетрадь Ролдугина Софья

Глава 2

– Тай!

Резкий крик выбросил меня из сна и заставил подпрыгнуть на постели, как укушенную.

– Что? – хрипло спросила я, потирая глаза. Максимилиан только отмахнулся, продолжая носиться по комнате в одной рубашке, как сумасшедший. При этом он непрерывно что-то бормотал, усугубляя и без того не самое благоприятное впечатление.

– …где эти штаны? – удалось мне разобрать за непрерывным потоком ругательств.

– Посмотри в ванной, – со вздохом посоветовала я наугад и, как ни странно, не ошиблась.

– О, точно… Спасибо! – просиял князь мальчишеской улыбкой и вихрем унесся в указанном направлении, только дверь о косяк шваркнула.

Уже через несколько мгновений он вынырнул обратно, растрепанный, но полностью одетый. Светлая рубашка была по-прежнему расстегнута, но, кажется, Ксиля это не слишком волновало.

– Ты куда собрался? – поинтересовалась я, сцеживая зевок в плечо, из-за чего речь получилась не слишком разборчивой. – Да еще с утра пораньше?

– Надо! – задиристо подмигнул мне Ксиль и вылетел из комнаты, как на невидимых крыльях. Кажется, он даже пола ногами не касался.

Ну, любопытство меня, конечно, не заело. Но куснуло. Чувствительно.

Кое-как выкарабкавшись из-под одеяла, я оправила смявшееся за ночь платье и выскочила в коридор вслед за князем. Босиком, разумеется, – красивый до полной непрактичности подарок Лиссэ остался под кроватью. На таких шпильках разве что Феникс бы смогла бегать без риска что-нибудь себе сломать.

Мраморные плиты приятно холодили пятки, юбка развевалась за спиной, как парашют. Спасибо разрезу. Хорошо еще, что в коридоре никого не было. В азарте погони я проскочила нужный поворот. Метнулась в сторону в последний момент, задела локтем стену, не вписавшись в проем… и замерла.

Максимилиан застыл перед незнакомцем – в напряжении, как туго натянутая гитарная струна, еще поверни колок – и лопнет, хлестанет по пальцам. На лице у него сияла безмятежно-счастливая улыбка, но казалось, что сам воздух был наполнен дикой смесью из чувства вины, облегчения и ожидания нагоняя – да так густо, что хоть ножом режь.

Про незнакомца же я не знала пока ничего, кроме того, что он значительно выше Ксиля и волосы у него довольно темные. И тут, не говоря ни слова, незнакомец мягко положил Максимилиану руку на шею, скользнул к виску… и резко надавил – так, что тот врезался головой в стену.

– Шатт даккар… – только и сказал Ксиль и обреченно зажмурился.

Я рот разинула. В буквальном смысле – захотела что-то сказать, да забыла, что.

Незнакомец поудобнее запустил пальцы в спутанные пряди князя и еще дважды стукнул его об стену. Я каждый раз дергалась от удара, будто били меня. А Ксиль не то что не пытался сопротивляться – даже глаза не открывал, только жмурился жалобно.

– Ты ведешь себя неразумно, – негромко и очень спокойно произнес незнакомец. Голос у него оказался весьма приятным – низким, глубоким, без холодных металлических ноток и льстивых медовых. Максимилиан распахнул глаза с каким-то затравленным выражением. – Я просил дождаться, Ксиль. Месяц, два – на что бы это повлияло?

– Но я же хотел как лучше… Тай, пусти, – вывернулся он и отступил на шаг, потирая голову. Взгляд у него был жалобный-жалобный, кажется, еще немного – и слезы навернутся. – Больно же, я не железный.

– Действительно? – без всякой иронии, со сдержанным интересом заметил Тай… вернее, Тантаэ из клана Пепла Времени. «Это его ждал Ксиль?» – подумала я в смятении. Но двое шакаи-ар меня, похоже, даже не замечали или не желали замечать. – А я думал, что железный. По крайней мере, голова точно железная и пустая. Звук при ударе был довольно характерный.

Ксиль шмыгнул носом и насупился.

– Да не было никакого звука. Врешь все. И не надо меня воспитывать, я сам…

– Ты хотя бы понимаешь, что я пережил, когда ты внезапно исчез? Да еще накануне приступа? – Он вздохнул и внезапно очень уязвимым жестом провел пальцами по лицу, будто паутину собирая. – Иди уже сюда, плакса, – произнес он вдруг совсем иным тоном, более… домашним, что ли?

Максимилиан расцвел шальной улыбкой, уткнулся ему в плечо и отчетливо всхлипнул. Тантаэ привычным жестом обнял его и принялся поглаживать по волосам. У меня появилось совершенно иррациональное чувство, что если бы у Ксиля был хвост, то он бы сейчас им мотал из стороны в сторону, как нашкодивший щенок.

– Ну, извини. Больше не буду, – пробурчал хвостатый только в моем воображении князь.

Тантаэ вздохнул со смирением:

– Что-то не верится, Ксиль. Но если ты еще хотя бы раз вот так пропадешь без объяснения причин больше чем на месяц, то вряд ли отделаешься парой затрещин.

– Это были не затрещины, – хмыкнул Ксиль.

– Не имеет значения. И глаза на мокром месте тебе тоже не помогут. Уже довольно с меня психологических манипуляций.

Ощущение невозможности происходящего достигло своего пика. Появилось ощущение, будто меня мешком огрели по голове.

Пока я отстраненно размышляла, как бы отступить незаметно и сделать вид, что никто ничего не видел, эти двое вспомнили о моем существовании. Максимилиан отстранился, приводя в порядок свою зареванную – действительно зареванную, без всяких шуток – физиономию, а Тантаэ неторопливо подошел ко мне и остановился. Взгляд – внимательный, но лишенный даже капли любопытства или оценивающего интереса, прошелся по моей смущенной и не знающей куда себя девать особе с ног до головы. От неловкости я в ответ тоже уставилась на Тантаэ.

То, что он был высоким – очень, очень, высоким, – стало ясно с первой секунды. Но оценить, насколько, я смогла только сейчас. Выше Дэриэлла – это точно, а уж его-то природа ростом не обделила. А Тантаэ… за два метра и десять сантиметров можно было поручиться, а если померить точно – вероятно, вышло бы и больше. Но при этом он умудрялся не давить на собеседника и смотреть «на равных», без всяких «свысока». Волосы у него оказались при рассмотрении темно-синими, но не такого оттенка, чтобы их можно было принять за черные даже при плохом освещении. А глаза – насыщенного винного оттенка, наверное, даже красивого. Оценить мне было сложновато – уж слишком много впечатлений навалилось за один раз.

– Здравствуйте, – с трудом выдавила из себя я, выпрямляясь так, будто палку проглотила, и вздергивая подбородок. Думаю, Дэриэлл бы одобрил.

– Приветствую вас, эстиль, – с безупречной вежливостью отозвался он. – Сожалею, что вы стали свидетелем этой недостойной сцены. К несчастью, есть дети, воспитывать которых приходится всю жизнь, независимо от возраста.

– Детей не бьют головой об стенку, – мрачно возразил Максимилиан, эту самую стенку и подпирающий.

– Правильно, обычно хватает и простой порки, – совершенно серьезно кивнул Тантаэ, но мне отчего-то померещилась улыбка. – В следующий раз так и поступим, можешь даже не сомневаться.

– Сначала догони, – нахально оскалился Максимилиан, на всякий случай отодвигаясь подальше. – Да, кстати, Найта, – спохватился он. – Вы же еще не представлены, да? Ну, тогда озвучим очевидное… Найта, это мой воспитатель и мучитель, князь Тантаэ из клана Пепла Времени, можешь называть его Пепельный князь, это тоже официальный титул. Тай, это Найта. Она… ну, ты понял уже. Симпатичная, да?

– Ты неисправим, – на этот раз Пепельный князь действительно улыбнулся. – Значит, вы оказали Максимилиану покровительство известного рода? – обратился он ко мне.

– Какого рода? – машинально переспросила я и смутилась: – На самом деле я не знала, что ему сюда нельзя. Но случайно получилось, что он пришел со мной, мне сказали, что он вроде бы мой гость и теперь его нельзя трогать.

– Максимилиан, – в голосе Тантаэ послышалась отчетливая угроза, – ты не предупредил эстиль о возможных последствиях такого шага?

– Я хотел, – буркнул Максимилиан, отвернувшись. – Но забыл.

– Нечаянно, разумеется.

– Ну да, нечаянно. Прости, Тай, я больше так не буду, – заученно отбарабанил Ксиль. – Все, нотации закончены?

– Пока – да. Только не передо мной следует извиняться. – Тантаэ вновь обернулся ко мне: – Вы не возражаете против приватной беседы, Найта?

– Сейчас? – уточнила я, зябко переступая по плитке. Легкий холодок, поначалу лишь слегка остужавший пятки, причинял сейчас ощутимый дискомфорт. Да и в целом находиться рядом с Тантаэ было слегка страшновато. Перед глазами так и стояла картинка того, как он сдержанно впечатывает голову безропотного Ксиля в стену. Если бы со мной так сделали, думаю, череп бы лопнул, как арбуз, – силы шакаи-ар не занимать.

– Если вы не возражаете, – подтвердил кивком Пепельный князь и обратился к Ксилю: – Тебе же я настоятельно советую привести себя в порядок. Через два часа – аудиенция у эстаминиэль.

Максимилиан послушно развернулся по направлению к комнате, и не думая возражать. Оставшись наедине с Пепельным князем, я занервничала, однако он заметил это и ободряюще улыбнулся:

– Вам нечего бояться, Найта. Я бы не стал причинять вам вред, и причины для этого у меня не только политические, но личного характера. – Он положил мне руку на горло, точно таким же жестом, как Ксилю перед тем, как стукнуть его. Но вместо усилившейся тревоги я ощутила спокойствие, почувствовав, что Тантаэ действительно говорит правду. Причем «политические» причины оставить меня нетронутой почему-то звучали убедительнее. – Но поговорить нам все же стоит. Боюсь, Максимилиан из врожденной беспечности не сообщил вам некоторые важные подробности, и придется мне взять на себя роль гида – в своем роде.

– Хорошо. Только найду какую-нибудь обувь, – согласилась я и машинально прищелкнула пальцами.

Злополучные шпильки с глухим стуком упали на мраморные плиты. Немного неловко я наклонилась, чтобы надеть обувь. И, только застегнув последний ремешок, поняла, что сделала.

Пространственный перенос. Как тогда мама, с рюкзаком. Но ведь это же мне не под силу… или уже под силу? Я не затрагивала никаких плетений, просто выдернула из узора нужную нить. Раньше при подобных попытках «паутинки» обрывались, а теперь у меня каким-то образом получилось накачать ниточку связи силой, и босоножки оказались передо мной.

Чушь какая-то получается.

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, – без улыбки произнес Тантаэ.

Мне стало не по себе. К тому, что Ксиль – телепат, я уже привыкла, а вот от понимания, что Тантаэ – такой же шакаи-ар и, следовательно, читает мои мысли, было неудобно. Как будто выйти в купальнике в город – вроде и не голышом, но все равно неприлично.

– Вы, Найта, редкий человек, у которого нет мыслей, которых стоило бы стыдиться. – Тонкая ирония, проскользнувшая в интонациях, не давала мне принять комплимент за чистую монету и загордиться, но все равно на душе стало как-то полегче. – Можете не беспокоиться – ваши сокровенные мысли и чувства останутся нетронутыми, а поверхностная телепатия весьма повышает эффективность общения, – добавил он серьезнее и спросил: – Вы предпочитаете пройти для беседы в сад, где теплее, или в одну из комнат?

– Лучше в комнату, – быстро сориентировалась я, не уточняя, впрочем, что просто-напросто боюсь застрять каблуком в земле или в щели между плитками дорожки. – Так о чем вы хотели со мной поговорить?

– Вы ведь недавно были инициированы, Найта? – ответил вопросом на вопрос Пепельный князь. Получив утвердительный кивок, продолжил: – И с тех пор не сталкивались с другими равейнами высоких рангов?

Я, признаться, несколько растерялась.

– Сталкивалась, конечно. Хотя бы вчера, во время аудиенции.

Нога у меня подвернулась, но Тантаэ вовремя подоспел и поддержал меня под локоть. Дальше мы шли уже рука об руку, и я не особенно возражала, понимая, что это всего лишь жест вежливости. Вот Ксиль наверняка все то же, что и Тантаэ, сделал бы двусмысленно.

– В таком случае, не понимаю, почему они не разъяснили вам ваше… положение, – Тантаэ будто бы с трудом подобрал слово. Лично у меня «положение» ассоциировалось в основном с медицинско-целительской тематикой – спасибо Дэриэллу. Я с трудом сдержала нервный смешок и попросила:

– Пожалуйста, говорите прямо. У меня телепатических и провидческих талантов нет, к сожалению.

Тантаэ улыбнулся – едва заметно, краешками губ:

– У вас множество других талантов, эстаминиэль.

Сначала я подумала, что ослышалась, а потом осознала, на что намекает Тантаэ, и колени у меня подогнулись. В самом прямом смысле.

– Вы ошибаетесь, – хриплым шепотом произнесла я, обвисая на руке князя. Сердце бешено колотилось. – У меня седьмой ранг. Равейна. Без стихии, без специализации. И без малейшей перспективы развития.

– Возможно, раньше это было так, – согласился Тантаэ. Глаза у него сейчас цветом напоминали больше не вишню, а густую-густую кровь. – Но сейчас я вижу перед собой эстаминиэль. За природу вашей силы не поручусь, Сферу тоже не укажу… Но потенциал огромен.

– Вы уверены?

Голова шла кругом.

– Если вы не доверяете моему мнению, то вполне можете обратиться к одной из королев. Думаю, вам не откажут в консультации.

– А… хорошая идея.

Эстаминиэль. Это многое объясняло… И странный интерес инквизиции – еще бы, ниоткуда взялась особа, способная – теоретически, на практике бы я не осмелилась – выдворить Орден из города. И то, что мне удалось справиться со стражем. И то, что стало хватать сил на довольно энергоемкие заклинания…

Да и странное отношение других королев тоже получило объяснение. Обычно в присутствии более могущественного представителя равейн, особенно трех высших рангов – эстиль, аш-эстиль и эстаминиэль, тянет встать на колени, образно выражаясь. Власть сильного – обычное дело для Старших, к которым условно относят и равейн, хотя сами мы считаем себя гораздо более близкой родней людям, Младшим, нежели аллийцам, ведарси и шакаи-ар. У последних, к примеру, ар-шакаи беспрекословно подчиняется любому урожденному, шакаи-ар, Младший – Старшему, а князья – старейшинам. Сильный может приказать более слабому, к примеру, покончить с собой, и тот физически не сможет не исполнить приказа.

Абсолютная власть. Страшная штука. Правда, пользоваться ею считается… дурным вкусом, что ли. У равейн было то же самое, хотя наше негласное правило гласило «Повиновение в обмен на защиту». Так или иначе, я должна была ощущать в королевах власть. А этого чувства не было. Но вот что-то другое ощущалось… Родственность? Не знаю.

Правила – не для равных.

Да. Это возможно. Но все же следовало обратиться за разъяснением к самим эстаминиэль.

Боги, давно мне не было так страшно. Ведь высокий ранг – это ответственность, жесткое обучение, медленное взросление и опять ответственность, ответственность и ответственность…

Пожалуй, даже больше, чем у целителя.

– Хорошо. Спасибо за информацию, я… проверю. – Сказать всю фразу без единой запинки у меня не вышло, слишком уж перенервничала. – Это все, о чем вы хотели поговорить?

Тантаэ качнул головой и поймал мой взгляд. Я поежилась. Нет, все-таки красные глаза, хоть винного, хоть вишневого оттенка – это немного слишком.

– Нет, – со странной интонацией произнес князь. – Но второе вытекает из первого, поэтому я не мог оставить ваш статус за скобками.

– Продолжайте, пожалуйста.

Он не стал затягивать.

– Помнится, в беседе вы упоминали, что Максимилиана приняли здесь как вашего гостя? – Я кивнула. – А знаете ли вы, что при таком раскладе вся ответственность за то, что может натворить этот – скажу прямо, временами – идиот, ляжет на вас?

– Нет.

– Более того, каждая равейна, и эстаминиэль не исключение, может пригласить за всю жизнь только одного гостя, который не является членом ее семьи.

– Этого я тоже не знала, – убито признала я. Не то чтобы я собиралась кого-то еще приглашать, но сам факт… Неприятно. Получается, Ксиль все прекрасно знал и воспользовался?

– И еще… – Лицо князя стало на редкость невыразительным. – Возможно, это не мое дело, но обычно этим правом пользуются, чтобы приглашать совершенно определенную категорию людей. Поэтому большинство обитателей Замка будут считать Максимилиана вашим близким другом.

– Близким другом?

– Возлюбленным, – тактично ответил Тантаэ.

– Но это неправда!

Я отчаянно покраснела. Ай да Максимилиан! А еще «репутация»… Не хочу, чтобы про меня какие-то сплетни ходили. А уж если мама узнает…

По спине у меня мурашки пробежали.

– Правда или нет, но то, что он ваш гость, дает вам на него определенные права, – так же ненавязчиво и деликатно продолжал просвещать меня Тантаэ. – Но я бы не рекомендовал вам пользоваться ими. Максимилиан – мальчик красивый, но с весьма свободным поведением. Он об этом эпизоде скоро и не вспомнит, а вам придется начинать свою взрослую жизнь с разочарования.

Мне очень хотелось сказать что-то вроде «Это не ваше дело!» или «Не читайте мне нотаций!», но я проглотила недовольство, выдохнула для успокоения и произнесла твердо:

– Спасибо за совет. У меня и в мыслях не было рассчитывать на какие-либо отношения с Максимилианом.

– Значит, вы – редкое исключение, Найта, – улыбнулся Тантаэ неожиданно тепло, и все мои претензии к нему испарились под лучами симпатии. Он был совершенно непохож на Ксиля – невыдержанного, склонного к интригам, жестокого… и невероятно обаятельного. И красивого. Очень. И…

– Она ребенок еще, Тай, – засмеялся Максимилиан, проводя рукой по моим так и оставшимися спутанными после сна волосам. Я вздрогнула – приближения Ксиля я не заметила. – Защищаешь мою честь от посягательств?

На лице Пепельного князя появилось сложное выражение – и досада, и сердечное тепло, и явное желание еще раз приложить Ксиля об стену.

– Такого защитишь, пожалуй, – нейтрально заметил Тантаэ и добавил снисходительно: – Ведь доиграешься когда-нибудь.

– Уже не успею, Тай, – ровно возразил Максимилиан, неожиданно помрачнев. – Так что какая теперь разница? Дай мне хотя бы повеселиться.

Тантаэ быстро отвернулся. Если бы он не был шакаи-ар, я бы подумала, что он хочет таким образом спрятать чувства.

– Как бы тебе ни было плохо, Ксиль, – произнес он глухо, и в голосе сквозило тщательно скрываемое напряжение, – ты не имеешь право на… некоторые поступки.

– Решать мне, Тай.

– Конечно. Тебе. Не ошибись, Ксиль. Некоторые поступки… роняют на самое дно.

– Я там уже был. И ты тоже.

Я только и делала, что переводила взгляд с одного князя на другого, но сейчас они напоминали зеркальные отражения друг друга – одинаково спокойные внешне, но с бешено кипящей энергией внутри. Не отступало чувство, что их спор касается и меня, но вот каким образом? Не спрашивать же прямо… Впрочем, почему нет, это же шакаи-ар.

– О чем вы? – встряла я робко. Но Ксиль только вновь беспечно потрепал меня по волосам и улыбнулся:

– Ни о чем, малыш.

– Все в порядке, Найта.

Тайны, опять тайны…

– А… хорошо. – Все слова у меня вылетели из головы. Хотелось тихо пересидеть некоторое время в незаметном уголочке, не думая ни о чем, но нужно было разобраться с новой информацией и понять, что со всем этим теперь делать. – Простите, я… ну, пойду. Спасибо большое за разъяснения, Тантаэ.

Он кивнул, не отводя взгляда от Ксиля.

– Не стоит благодарности.

Выбитая из колеи чередой неожиданных откровений, я бездумно шла по улицам. Постепенно нарастало ощущение, что город вымер – ни одного человека не попалось на пути, ни одного открытого дома. Словно бытие дало мне время на передышку и осмысление случившегося.

Я опомнилась только тогда, когда влетела в зал, где вчера принимали Ксиля. Сейчас зал пустовал. Лишь две странные девочки с кукольно невыразительными глазами сидели друг напротив друга – как будто в молчанку играли. Да еще перед зеркалом, в котором отражалось ночное небо, расположилась на подушке маленькая темноволосая женщина в облаке черного шифона.

Интересно, она?..

– Икёдзи, Эфемерат Девяти Отражений, – представилась она, не оборачиваясь, словно прочитала мои мысли. – У тебя вопросы или ты решила присоединиться к Совету?

– Вопросы… А это правда? – вырвалось у меня помимо воли.

– Что именно? – улыбнулась эстаминиэль – неуловимо, одними уголками губ и глазами. Взгляд ее был по-прежнему устремлен в глубины зеркальных отражений, где царила звездная, ясная ночь.

– Что я, ну… – Смелость моя сразу куда-то подевалась. Мне казалось, что я выгляжу крайне глупо, а если спрошу какую-нибудь нелепицу, то и вовсе опущусь в глазах королевы на самое дно. – Я думала всегда, что ранг у меня седьмой, равейна, ну, или на крайний случай аш-равейна, или каэль, или аш-каэль… Хотя нет, на четвертый ранг я и не претендовала, только если мечтала… ну… В общем, мне сказали, что у меня первый ранг. Это правда? – выпалила я на одном дыхании, покраснела до ушей и вжала голову в плечи, будто удара ожидала.

– Разве ты еще не осознала себя? – Королева наконец соизволила обернуться. В темных раскосых глазах мелькнула искорка отдаленного интереса и погасла, как падающая звезда в ночном небе. – Странно… Впрочем, так бывает. Возможно, – она улыбнулась хитро, вмиг став похожей на сказочную лису, – возможно, ты из тех людей, что верят не себе, а чужим словам? Что ж, тогда… – Она резко встала, и зеркало схлопнулось в одну сияющую точку, как обычное заклинание. – Да начнется Совет!

В зале словно солнце зажглось. От неожиданности я сощурилась. Световые линии выгнулись, образуя знакомые фигуры – условно-магические, не геометрические. Тетраграмма, луч, триграмма, сфера, снова триграмма и снова луч, три пересекающихся треугольника… В ключевых точках стояли эстаминиэль – спокойные, будто до тех пор они просто скрывались, но слышали весь разговор и начало Совета не стало для них неожиданностью.

Я находилась в центре четырехлучевой звезды – пока пустой.

– Приветствуем новенькую, – улыбнулась Икёдзи. Она оказалась одной из вершин совмещенных треугольников. Все правильно, она – одна из девяти сестер Иллюзиона, вернее, Эфемерата Девяти Отражений. Пора бы уже привыкнуть к правильному названию. – Давно среди нас не появлялось подобных тебе, Dei’a-Nattiee. Мы рады.

Dei’a-Nattiee. Свет и тьма.

О, бездна…

– Столько лет прошло с тех пор, как погибла Шивари… Пятьдесят, шестьдесят? – задумчиво продолжала Икёдзи. – Она была молода, почти как ты. Эстаминиэль света и тьмы не живут долго. Ваша судьба – всегда бежать за бурей, а настигнув ее – гасить.

Я судорожно сглотнула, но в горле пересохло. Будто песка наелась… Да, о Дэй-а-Натье ходило много слухов. Те темные и светлые, у кого ранг был низким, просто вечно влипали в неприятности, как мамина подружка Айч из Приграничного. С увеличением силы и проблем становилось больше. Если сравнить мир с человеческим организмом, то Дэй-а-Натье были бы лейкоцитами – они также устремлялись навстречу захватчикам-вирусам.

Например, Древним.

– Хочу домой, – вырвалось у меня искренне.

По залу разнесся шелестящий смех.

– Зачем отрицать свою суть, девочка? – пропела одна из Триграммы Искусств, черноволосая девочка-подросток в накидке-пончо.

«Не хочу быть лейкоцитом! – рвалось у меня с языка. – Хочу быть какой-нибудь маленькой бесполезной косточкой, про которую человек за всю жизнь обычно не вспоминает!»

Все это было ужасно неправильно, хотя и логично. У меня не наблюдалось с детства склонности ни к одной из Сфер, а значит – ко всем понемножку. При инициации я находилась в фокусе звезды и поэтому не могла «скатиться» в одну из активных стихий. Эфемерат Девяти Отражений – это особый образ мыслей, как у Айне, например. Способностей к искусству у меня нет…

Но почему не жизнь или смерть, к примеру? Тогда я могла бы стать целителем, как Дэриэлл, и учиться у него уже по-настоящему, а не только алхимии и общим заклинаниям. Вот мама – эстиль Сферы Смерти, часть ее способностей передалась и Хелкару, поэтому он учится на факультете некромантии. Но Элен может лечить людей прикосновением, как Дэриэлл. А Сфера Света и Тьмы – это просто яд, которым травят крыс с других планов. «Темная кровь» – это абсолютный растворитель, свет разрушает сами связи между предметами и явлениями…

«Не хочу этот дар!»

Внутренности у меня скрутило от отчаяния. Все равно что узнать, что у тебя неизлечимая болезнь.

– Что ж, неудивительно, что Северного князя привела именно ты, – улыбнулась между тем Танцующая. Кажется, она была рада тому, что я оказалась эстаминиэль Сферы Света и Тьмы. – Все Дэй-а-Натье беспокойные. Шивари тоже была такой.

– Но я не хочу! – перехватило дыхание.

– Тогда не используй силу, – равнодушно предложила пожилая дама в черном, из Сферы Души. – Не учись ее контролировать, живи, как обычный человек. Но рано или поздно, она сама тебя найдет, Найта, эстаминиэль Ар-Нейт. И мало тогда никому не покажется.

– Ар-Нейт? – эхом переспросила я, чувствуя, как подкатывают слезы.

– Шивари так называла себя.

Ar-Nieih. «Та, что отрицает тьму» или «ночь, отрицающая себя». Замечательно. Ну, хоть что-то общее есть у нас теперь с Ксилем. Он «шакаи-ар» – «хозяин ночи». А я теперь буду «отрицающая ночь». То-то мы характерами не сходимся.

Улыбка у меня вышла немного нервной.

– Вижу, ты уже оправилась от шока? – с едва заметной иронией спросила Риан.

Хотелось бы знать, а остальные девочки тоже стали… эстаминиэль? Насчет Феникс я бы не удивилась, Этна – тоже весьма вероятно, хотя ей пророчили эстиль. Но Айне и Джайян… Они определенно были ранга каэль. Kayel – буквально «та, что твердо стоит на ногах», но не более того. Не «хозяйка»-эстиль и уж точно не «госпожа всего сущего». Но если Феникс своей силой при инициации вытянула до первого ранга и меня, самую слабую, то уж остальных-то точно.

Представляю, что сейчас творится в осажденном Зеленом. Четыре необученные эстаминиэль в замкнутом пространстве… Жителям не позавидуешь. И тем более – инквизиции.

Пока я размышляла, Риан обвела взглядом зал и предложила:

– Раз уж мы все здесь собрались, думаю, есть смысл дослушать конец той истории. Кто-нибудь, сходите за Северным князем и этим, как его… вторым, в общем.

– За ними уже послали, госпожа, – тихо ответил невысокий парень с растрепанными волосами. Скорее всего, один из искателей, маг на побегушках. – Ваша внучка приведет их.

Танцующая нахмурилась:

– И что же ей на месте не сидится? Сказала же, не лезть в неприятности, опекать девочку. Ох, Элани, Элани… – пробормотала она.

Я встрепенулась, услышав знакомое имя. Но не успела додумать интересную мысль насчет рыжеволосых бардов без капли магического таланта и не слишком похожей на них эстаминиэль, как двери зала бесшумно распахнулись и на пороге появились князья в сопровождении Элани. Она аккуратно прикрыла створки и так же незаметно уселась на один из подоконников, затененный плетущими растениями. Князья прошли в центр зала. Я заметила, что Тантаэ, несмотря на свой явно доминирующий статус, держался чуть позади, предоставляя Максимилиану право вести переговоры. В руках у Пепельного князя, сейчас больше напоминавшего квалифицированного и исполнительного секретаря, чем воспитателя Ксиля, была аккуратная стопка бумаги – от старой и пожелтевшей до совсем новой, а еще небольшая коробочка.

Риан сделала знак рукой, чтобы я подошла к шакаи-ар. Энтузиазма это у меня не вызвало. Не то чтобы работать в связке с Ксилем было неприятно, но вчерашнее происшествие, когда я слишком глубоко зацепила чужие эмоции, по-настоящему напугало меня. Хорошо еще, что Максимилиан все вовремя понял и ограничил контакт.

Да и ночевать после очередного «погружения в память» опять придется в его комнате, а этого – в свете того, что рассказал Тантаэ, – мне совсем не хотелось. Если мама узнает…

Максимилиан, очевидно, считал мои мысли и успокаивающе улыбнулся, а потом как будто между прочим обратился к королевам:

– А обязательно и сегодня слушать меня через посредника-равейну? Вы все еще не доверяете?

Он не напирал, не угрожал, не жаловался – просто интересовался.

– К сожалению, обязательно. И речь тут идет уже вовсе не о доверии, – с явным сожалением качнула головой Риан, которая снова взяла на себя обязанности парламентера.

– О чем же тогда? – полюбопытствовал князь.

– О лучшем понимании ситуации, – неожиданно ответила одна из девушек, стоявших рядом с Икёдзи. – Двуликая Сферы Души, – указала она на пожилую даму в черном рядом с Риан, – сохраняет в своей памяти подробную кальку с описываемых событий. На ее основе мы, Эфемерат Девяти Отражений и Триграмма Времени, составляем нестатичную модель произошедшего. Решение по вашей просьбе, князь, во многом зависит от того, каким будет развитие этой модели.

– И обилие правдивых и эмоциональных деталей сыграет мне на руку, – задумчиво продолжил Максимилиан и искоса взглянул на меня из-под длинных ресниц: – Придется тебе все-таки потерпеть, Найта.

– Можно подумать, что я руками и ногами упираюсь, – проворчала я, вкладывая в протянутую руку свою ладонь.

Северный князь насмешливо улыбнулся.

«Вообще-то я имел в виду наш предстоящий совместный ночлег, а не считывание памяти».

«Мерзавец».

«Скажи уже что-нибудь новое».

«С моей мамой ты будешь объясняться сам», – пригрозила я, и Ксиль рассмеялся, не обращая внимания на недоумевающий взгляд Риан.

«Встречей с отцом соблазненной девушки мне уже грозили, а вот с матерью…»

«Между прочим, Элен – эстиль Смерти».

«Смерть, дорогая моя, это не то, чего я боюсь. Привык уже».

Отвечать на это мне было нечего.

На сей раз Максимилиан был куда более осмотрительным. Когда контакт начался, я не полностью ушла в переживание давно минувших событий, а словно застряла где-то посередине. Частью сознания я внимательно следила за происходящим в зале, слушала вопросы королев, вступала то и дело во вспыхивающие дискуссии. А частью – снова и снова погружалась в прошлое. Лица, имена, сложные цепочки взаимосвязей выстраивались перед глазами.

Чуждое, путаное мышление становилось постепенно если не понятным, то родным точно. Как завод за окном – вроде и не понимаешь, что там такое делают и как, но к виду привыкаешь…

А дело принимало нешуточный оборот. Недавние события в Зеленом оказались только верхушкой айсберга. На дне же творилось такое, что и представить страшно.