Училка Терентьева Наталия

Турка мало-помалу все-таки уговорил Вовчика сходить хотя бы завтра на тренировку и посмотреть, что к чему. В футбол поиграть, в конце концов. До выходных еще масса времени.

– Ладно. Контрольная еще эта вонючая по матеше. И по физике тоже. А еще химия! Я что-то про нее вообще забыл. И вообще, погода хреновая, зима, блин, скоро. Короче, жопа полная. А я ж еще на подкурсы записался.

– Зимой?

– Ну да.

Про физику с химией Турка и впрямь забыл. Про подготовительные курсы его мама тоже говорила, но Турка считал, что они для ботанов.

По дороге Турка встретил Муравья. Тот в школе уже давно не появлялся. За плечами у него болтался рюкзак – все тот же, с прожженными дырками, обуглившийся, в подтеках. Молния наружного кармана была зашита нитками.

– Привет! Ты что, газеты разносишь?

– Аботаю, – Муравей говорил редко, а если и случалось, то сильно картавил. Турка пошел с ним рядом, сохраняя непринужденный вид. Он почему-то почувствовал себя куда как сильнее и удачливее Муравья.

Хотя немудрено. Муравья все бьют, насмехаются, тычут пальцами и презирают. Будет ли у него девушка? Турка не мог себе представить девчонку, которая водилась бы с таким пацаном. Хотя, говорят, даже Бэтман нашел себе какую-то шизу, местную дурочку. Ну, им, наверное, неплохо вместе.

– Сколько платят?

– Наамально. Тии часа походиу, сто пятьдесят ублей ааботау.

– Ну, неплохо. А чо в школу не ходишь?

Муравей промолчал. Вечно искривленные губы начали расползаться в стороны. Маленькие глазки скрылись под навесом белесых бровей. Турка некоторое время ждал ответа, а потом добавил:

– Некайф, наверное, да? Чего там делать, понимаю. Ты куда после девятого пойдешь?

– В а-амию.

– В армию? А ты какого года?

– Девяностого. – Турка присвистнул. – Так тебе восемнадцать, что ли, уже будет?

– Да, – сказал Муравей. Турка думал о том, что человек не может выглядеть так в семнадцать лет. Это что ж такое получается? Взрослого, можно сказать, человека вовсю унижают. Нет, разве может быть Муравью восемнадцать лет?

Припомнил, как на него орал Олег Анатольевич. Сидели тогда на географии, а он кричал на Муравья: «Женя, ты должен был стать на учет в военкомате!»

– Ты сам как? Нормально дела-то? В армию хочешь идти?

– Наамально все. В аамию не хочу. Бэтмана вот не взяли.

– Так он же того – псих.

– Я с ним не гуляю, – вдруг сказал Муравей. В тусклом доселе голосе теперь явственно проступил оттенок насмешки и презрительности.

– Не гуляешь? Ну и пральна… Слушай, а мы в футбол будем играть. Хочешь, приходи. Вратарем будешь.

– Нет. Они на меня обзываются. Ну ничего, я еще им… – тут он начал что-то шепеляво бормотать, а Турке стало не по себе. Да, вряд ли Муравья заберут в армию.

– Ладно, Жень. Мне направо теперь. Давай, удачи с газетами.

Муравей не ответил. Он продолжал бормотать что-то насчет того, что он «всем им еще покажет, все будут его уважать».

Ноги сами привели Турку к Мебельному переулку. Проходя коротким путем, через темную арку (что-то вроде подворотни), он наткнулся на Шулю.

– Э, пацан! Есть чо по мелочи?

– Нету.

– Найду – лицо бью?

– Шуля, да это я. Прикалываешься, что ли?

– Кто – я? А, не разглядел сразу. Чо, как дела? Не хочешь с нами сейчас пойти? Ну, пацаны на машине скоро подъедут. Шалаву одну на хор собрались пустить.

– Уж не Лариту ли? – усмехнулся Турка. Они вышли из подворотни на свет. Шуля взобрался на ржавый остов лавочки без спинки и сел на корточки.

– Не, ты чо. Да она ж в роддоме щас, беременная.

– Кто – Ларита? Да ну! Я ее только на днях видел, никакущую.

– Отвечаю, – сплюнул Шуля. – Ну ничо, малого сдаст в детдом и продолжит, ха!

– Так кого вы сегодня собрались развести?

– Катьку. Ты ее не знаешь. Она ничего, сиськи норм, рабочая такая телочка.

– Так вы ее вдвоем, что ли?

– Не, Валек обещал кого-то там еще подтянуть. Костяна, Тулу. Ей чисто пару бокалов шампанского дать – и снимай трусы. Может, подругу еще прихватит. Поехали, ты чего? Всерьез, что ли, этой хренью занялся, ну учеба, туда-сюда? Раньше мы как бывало, а? Помнишь, как «шаху» спалили? Этот дедок до сих пор не успокоился, по-моему.

– Не «шаху», а «Таврию», – сказал Турка.

– А, ну значит «шаху» без тебя уже. Мы ее еще утопили в болоте… Погнали, а?

Турка подумал, что потом-то такой возможности не будет. Все-таки путь исправления и все дела, а класс выпускной…

Можно и гульнуть в последний раз-то.

Из глубины душной квартиры тянуло резкими духами, кухня дышала гарью. Гремел металл, и сначала слышно было только медвежье рычание, а потом Турка понял, что поют, оказывается, на русском. Что-то про тьму и «ржавую кровь».

– Ау, есть кто дома?

– Мальчики, м-ы-ы зде-есь! – пропели женские голоса. Хозяин хаты ухмыльнулся и подмигнул. У Тулы не хватало нескольких зубов, и стоило ему только улыбнуться, как его рожа сразу принимала зловещий вид хэллоуинской тыквы.

– Давайте несите пакеты на кухню! – кивнул Тула пацанам. – Эй, дурынды… Кофе, что ли, сбежало? Всю квартиру мне провоняли, курицы!

Бабы в ответ заржали, а Шуля отнес пакеты на кухню. Музыка долбилась в картонные стены, давила на виски вместе с духотой.

В зале накрыли стол, но куча всякой снеди аппетита не вызывала. Как будто девчонки в отсутствие кавалеров быстро все сожрали, а потом выблевали обратно в тусклые салатницы и блюда.

– Что празднуем? – спросил Турка, улыбаясь симпатичной девушке. Наверное, это как раз Катя. Шатенка, косметики не так чтобы много. Даже удивительно – ну никак она не подходила для этой компании. В короткой голубой юбке и серой кофточке, расшитой цветами. И это она супершалава? Да быть такого не может!

– О, новый человек! Штрафную! – прогудел кто-то из кресла. Турка повернул голову и вздрогнул. Сбоку от стола, ближе к шкафу, в кресле сидела еще одна девка. Полная, рыхловатая, и на лицо так себе. Маленькие глазенки, волосы вытравлены добела, и у корней желтый цвет смешивается с черным. Пылинки перхоти выделяются, за километр разглядеть можно.

Вот она, понятное дело, – дает с собой делать что угодно. А чем ей еще привлекать?

– Как тебя зовут? – спросила темненькая.

– Артур. Можно Турка.

– О, а мы сегодня как раз кофе в турке варили! – заржала толстуха.

– А вас как зовут?

– Меня Аня, – представилась шатенка.

– А я Катя, – хрюкнула толстуха.

У Турки моментально все смешалось в голове. Получается, Шуля и остальные собирались «пустить по кругу» эту белобрысую?!

И в следующее мгновение в ладони Турки появился стакан.

– Не, я не буду…

– Ты чего? Пей!

– До дна! До дна! – повизгивала толстуха. Ее громкий смех отражался от стен, звенел в пустых стаканах, вилки и тарелки дребезжали. Лицо порозовело – теперь чистая свинья.

– Вы чего тут разошлись? Сейчас все выпьем. Фига вы ему налили! Сразу бы целую бутылку дали… Давайте к столу! – командовал Тула. Валёк споткнулся и чуть не опрокинул стол. Шуля поддержал его и усадил на стул. Валк тут же наклонился в сторону, как Пизанская башня. Катя выбралась из кресла, все расселись.

– Только давайте это орево выключим, – поморщилась Аня.

– Порево? Кто, с кем? – осоловело захлопал глазами Валёк. Все заржали.

Аня повозилась с колонками и спустя минуту в комнату ворвалось мощное вступление, гораздо более мелодичное, нежели в предыдущей песне. Она показалась смутно знакомой, и тут толстуха Катя рыгнула и заявила:

– Тю! Врубила этого педика своего?

– Это кавер, отвянь, – отрезала Аня, и подняла вверх руки, покачивая бедрами.

Шуля и впрямь выпил немного, глоток небольшой сделал. И не из стакана – Тула подал ему стопку. Разговор пошел про машины, затем про способы разбогатеть. Тула рассказывал, что собирается открыть свою автомойку, а все поддакивали и кивали. Выяснилось, что он сидел. Взломали замок, влезли в квартиру с пацанами, но ничего толком не взяли – хата оказалась не та, наводку сделали ошибочную.

Турка то и дело поглядывал на Аню. Она смеялась вместе со всеми и вроде как не замечала этих голодных взглядов. В какой-то момент она в упор поглядела на Турку. Тот уже немного осоловел и только улыбнулся в ответ, взгляд не отвел. Тогда она будто бы кивнула, едва заметно.

Хотя, может, это ему показалось.

Турка вдруг узнал песню, это была рок-версия «Careless Whisper» Джорджа Майкла. Одновременно он почувствовал, как об ногу что-то трется. Глянул под стол и увидел пальчики с бордовым лаком. Остальные были увлечены разговором, поддатая бегемотиха Катя громко хохотала, так что эта игра оставалась незамеченной.

Тогда Турка схватил Аню за ногу, а она зажала ладошкой рот и прыснула шутке Валька. Как будто ничего и не замечает.

Турка погладил кожу. Приятная. Туман в голове, пить, как выяснилось, он совсем отвык. Спорт же прочищает сосуды, вот и вставило как следует.

Он столкнул со стола вилку. Улыбнулся Ане и отпустил ногу. Девушка закусила нижнюю губку и сделала вид, что ее больше всего на свете интересует армия: лучше стало или хуже, после того как сократили сроки прохождения службы, осталась ли дедовщина? Турка в это время нырнул за вилкой. Увидел напротив себя круглые точеные коленки без колготок. Тут Аня будто невзначай раздвинула ноги. Турка забыл про вилку.

Увидел синие трусики. Даже красную кружевную каемку разглядел.

Но хмель от этого не слетел, и эффект был неполным. Тут уж Турка пожалел, что влил в себя даже эту малость.

– Братан, ты чо под столом там? – прогудел Тула. Аня мигом положила ногу на ногу. Турка вздрогнул и ударился башкой об стол.

– Вилку уронил, – пропыхтел он, выпрямляя спину. Щеки пылали, Аня опять заливалась колокольчиком.

Примерно через час Катя и Тула переместились на диван. Начали целоваться, рука с наколками залезала то под маечку, то под юбку. Валёк ушел в другую комнату еще до этого. Несколько раз он чуть со стула не упал, засыпал на ходу.

Аня поманила Турку пальчиком. Он побрел за ней на кухню, покачиваясь, придерживая руками стены. В какие-то моменты он был уверен, что они вот-вот рухнут, и весь дом сложится, как карточный домик.

Закрыли дверь на кухню. Аня жарко поцеловала Турку, с языком. Турка успел заметить зеленые циферки в окошке микроволновки: 20:53. Пока они целовались, тройка сменилась сначала пятеркой, а потом и семеркой. Он щупал грудь, но никакого возбуждения не ощущал, даже когда рывком задрал платье.

Увидел эти самые трусики – оказывается, спереди две вишенки. Аня отошла к кухонному столу:

– Ну? И чего ты застыл?

Турка осоловело глядел на девушку. И правда, чего он ждет?

Подошел ближе, погладил Ане бедро. Она задрожала всем телом. Турка подумал, что это довольно глупо – то, чем они сейчас занимаются. Возбуждение так и не приходило, с таким же успехом можно гладить спинку дивана, например.

– Ну же!

Турка на автомате расстегнул ширинку.

– Блин, ты же немного выпил! – с укоризной воскликнула Аня, приседая на корточки. – Ладно, сейчас…

Накатило дежавю. Хотя ведь Турка уже это и впрямь видел. Да, Аня действительно настоящая профессионалка. Интересно, с кем бы она тут была, если б он не пришел?

В стеклянный прямоугольник двери хлопнула чья-то ладонь.

– Откройте! Чо заперлись, а?

– Боже! – Аня выпрямилась так резко, что у нее щелкнула коленка. – Уведи его отсюда! – она надела лямки платья обратно на плечики.

– Да пусть…

– Ау, другим тоже отлить надо! – пинал дверь Валёк. – Открывай!

– Покажи ему, где туалет! Я так не буду!

– Ладно, – сказал Турка. Аня пристроилась на табуретке и потупила взгляд. Коленки вместе свела, эдакая послушница. Турка толкнул дверь. Валёк сделал шаг назад, ноги у него заплелись, и он рухнул всей массой на пол.

– Аугх-рх! Я тоже в сортир, пацаны…

– Туалет тут! – Турка попытался поднять Валька, но тот подтянул колени к груди и начал бурчать что-то неразборчивое. Турка постоял так над ним некоторое время, пнул его в сердцах ногой. Из зала неслись охи-вздохи. Турка икнул, вернулся на кухню и поплотнее закрыл за собой дверь.

После они с Аней сидели на кухне. На линолеуме блестели пятна пота, воздуха в крохотной кухоньке практически не осталось.

– Надо хоть форточку… открыть, – сказала Аня. – Духотища… Устал?

– Ага, – сказал Турка.

– Курить хочешь? Вот пачка лежит.

– Не, не хочу.

– Я тоже тогда не буду.

– Зачем ты вообще сюда пришла?

– Развеяться, – пожала плечами Аня. – Задолбало все.

Холодный воздух из черной форточной щели отрезвлял и успокаивал, но даже сквозь него проступала вонь не так давно сбежавшего кофе.

– Может, чаю попьем? – предложил Турка.

– Не хочу я ничего пить. Домой хочу.

– Ну так давай провожу. Пошли, хочешь?

– Мне накраситься надо и в порядок себя привести, – Аня потрогала губу. – Блин, ты прокусил, что ли… Ладно, подожди минут пять.

Она вышла, а Турка закрыл форточку. Так и простудиться можно – весь мокрый же.

Когда они уходили из квартиры, Катя все еще продолжала стонать и охать. Пока обувались в прихожей, успели наслушаться.

По дороге они практически не разговаривали.

– Может, ты зря это? Еще помиритесь с ним?

– Нет. Все мосты сожжены. С ним покончено! Сколько тебе лет, а?

– Шестнадцать, – соврал Турка.

– Маленький еще, – вздохнула Аня. – Моему двадцать два…

Обменялись телефонами – Турка попросил больше из вежливости или из принципа, потому что шансов замутить с Анькой, у него, конечно, не было.

– Ладно, дальше я сама, а то вдруг мать встречать будет. Задолбает потом, – Аня подставила щеку для поцелуя. – Давай пиши, если чо…

«Никто не знает, что случится завтра», – подумал Турка, засовывая руки поглубже в карманы и глядя на удаляющуюся фигурку девушки.

Утром Турку никто не разбудил. Заиграл будильник, Луи Армстронг затянул «…что за чудесный мир», но Турка оборвал его и отключился.

Первый урок проспал, да и вообще идти в школу не хотелось. К черту эту учебу! Башка трещит, во рту сушняк… Хотя бывало в разы хуже. Вспомнил Аню. Вот чертовка, что она на кухне вытворяла! И как такую девушку можно бросить?

Хотя с кем ему сравнивать? Разве что с Коновой.

Турка поморщился. Не хватало только о Ленке сейчас вспоминать.

«Ну и рожа! В зеркало глядеть страшно…»

Он почистил зубы, чтоб перебить запах перегара. Сделал себе два бутерброда с сыром и маслом, и третий еще, сладкий – слой меда вывалил поверх хлеба. Капля попала на клеенку, Турка вытер ее и облизнул палец.

Надо в школу идти. Сегодня же там какие-то контрольные…

Наскоро выпил чаю. Второй урок как раз физика. Или нет? Короче, надо так надо.

Турка явился как раз к перемене. Обувь сменную он никогда не брал и теперь шел, оставляя за собой грязные следы на кафельном полу вестибюля.

– Эй, переобуватьси думаешь ты, али нет? – проскрипела баба Клава. – Только полы вымыла!

Турка сделал вид, что не услышал, и влился в стекавший по лестнице поток. Толстая повариха распахнула двери, и часть народа ринуласьк столовке.

– Ты чего на русский не пришел? У нас контрошка была, – сказал Вова. – Э, да что-то ты помятый. Бухал, что ли, вчера? Лигу чемпионов не смотрел? «Арсенал» разнес «Славию» 7:0, ЦСКА 1:2 с «Интером» сыграл, чуть-чуть до ничьей не дотянули.

– Нет, не смотрел. Бухал немного… А сейчас какой урок?

– Матеша. Потом физика – практическая. Потом химия – контрольная. Задачи, формулы эти… Я вчера весь вечер повторял. Вроде запомнил. Число Авогадро, мать его за ногу! И еще по матеше контрольная. Вся фигня в один день. С кем бухали-то?

– Шуля позвал. Телки там еще были.

– Шуля тоже не пришел, кстати. Слушай, эти уже докапывались ко мне перед уроком. Типа сегодня тренировка, футбол, – Вова помрачнел. – Деньги хотят, чтоб мы сдали. Я сказал, что все вопросы к тебе.

– Правильно! Пошли они в зад со своим футболом! – Турка скорчил гримасу. В животе ощущалась тяжесть. Бутерброды камнем лежали на дне желудка, и никакая «Активия» с ее полезными бактериями сейчас не помогла бы. Турка проклинал это пчелиное гудение коридоров, смешанное с воплями и смехом, его разбирало желание всадить кому-нибудь кулаком промеж глаз.

Физические лаборатории находились на первом этаже, рядом с кабинетом биологии и медпунктом, где сидела Таблетка. Турка машинально здоровался с проходящими мимо учителями и знакомыми пацанами, Вовку почти не слушал.

– А, вот он! – Тузов протянул жесткую, как доска, ладонь. – Что решили?

– Играть будем. Деньги – после игры. Оба.

– Не, так не пайдет! – завозмущался Крыщ. – Ми все скидувались, а ви нет? Пачему?

– Долго объяснять, – вставил Вовка. – Сложно все это.

– Ты чо гонишь?!

– Да успокойся, – отмахнулся Тузов. – Не, хотя бы сотку сдайте. Ну приколи, мы же сразу должны отдать деньги. Что, потом, что ли, собирать будем?

Прозвенел звонок. Большая часть класса медленно потянулась в кабинет. Физичка почти всегда опаздывает. Вова тоже хотел было проскользнуть к двери, но ему перегородил путь Рамис.

– Соберете с нас потом. Какие проблемы? – Турка пожал плечами. – Мы сдадим.

– Точно? – прищурился Тузов. – А то я тебя знаю – тысяча отмазок. Ладно, но вы с процентами тогда отдадите. Можете сегодня сдать по сотке, а после матча, если проиграем – будете должны по триста. Каждый. Согласны?

– Чо эт ты мне указываешь, организатор хренов?

– А чо ты бычишься?

– Ничо! – Турка задрожал. Башка у него разболелась еще сильнее. Он знал, что злится именно из-за боли, но ничего не мог с собой поделать, знал, что эта вспышка в дальнейшем может аукнуться.

– Я предложил вам сделать так. Вы выдвинули свои условия. Чем вы лучше остальных? Все ведь сдают.

– Короче, не грузи. Все сдают – покажи мне банк. Список у тебя есть с подписями? Ну и все. Сказали – будем играть, так чо ты на мозги капаешь?!

– Э, Серый, чо это он так с тобой разговаривает? – протянул Рамис.

– Мальчики, вы на урок идете? – появилась Лола Францевна. Говорила она с легким акцентом – некоторое время жила в Германии, а родители ее и сейчас там. На кой черт ей тогда преподавать в российской школе физику, Турка не знал.

Практическую, а следом и лабораторную работу выполнил Вовка за двоих. Варианты были разные, но он не оставил товарища в беде.

Турка вообще не понимал эти формулы и закорючки, какие-то уравнения. «Четырьмя натянутыми струнами груз закреплен на тележке, силы вертикальных равны Т1, горизонтальных – Т2. Вычислите ускорение груза…» Какие-то массы, вес, плоскости, движение, натяжение, упругость. Когда прочитал последнее слово, подумал о попке Коновой и поглядел в ее сторону. Ленка облизывала кончик ручки и таращилась в свой двойной листок.

Потом была химия, и тут уже три человека помогали всему классу, поскольку никто так и не научился решать эти треклятые уравнения химических реакций, перемножать буквы на цифры. Там двойка, там четверка, умножается что-то, и в итоге левая часть должна быть равна правой.

Задачи для первого и второго варианта различались только цифрами. Так что и на этот раз Турка обошелся помощью Вовчика.

И на математике было то же самое. Вовка немного начал выходить из себя.

– Уже достал! Это же просто шиздец! Ты не готовился, что ли?

– Да чо ты как баба, реши мне третье задание! И первое ты как сделал? У тебя сколько получилось? А это число – в какой степени? Нет, вот это. В натуре так?

– В натуре, – устало отвечал Вова.

– Ребятишки, не разгова-аривайте, – тянула слова Мочалка. – Работа у нас какая? Правильно, са-мо-сто-ятельная. От слова «сам». Мобильники убираем, и чтоб никаких подглядываний в тетрадки! Никаких шпаргалок. На ГИА вам никто списывать не даст, вы что же это? Хазова! Быстренько тетрадочку мне на стол и тихонько продолжай работать.

– Дин Алексеевна, я не подглядывала!

– Тетрадочку заберешь после урока, все. Вол! Я тебя выгоню, если ты не прекратишь!

– А чо?!

Турка сидел над листком, подперев щеку кулаком. В голове пустота какая-то. Неохота ни о чем думать. Сейчас бы дома полежать, поспать. Конова, смотри-ка, тоже что-то решает. Может, она и не глупая вовсе, просто не хочет учиться.

«Не глупая, как же! Да она психопатка!»

В перерывах между уроками снова подходили «шантажисты». После математики Рамис повалил Вову, заломив шею в захвате. Турка не стал стоять рядом, а пробил ему в скулу – настолько его достали эти постоянные ухмылки. Дагестанец отпустил Вовку, а тот быстро вскочил на ноги и принялся отряхивать штаны. Рамис медленно поднялся. Бровь ему и в прошлом году рассекали – да и сейчас только зажила недавно. На паркет падали тяжелые, бордовые капли.

– Опять… – смуглое лицо Рамиса потемнело еще сильнее. Тузов наблюдал молча, без всякого выражения.

– Лежачего ударил! Сука!

– Пошли вы в жопу, уроды! Сказали – будем играть!

– Типерь уже насрать! – орал в ответ Крыщ. – После уроков чтоб подошли за школу. Ви все деньги СИГОДНЯ дадите!

– Пошел ты, обезьяна вонючая! За щеку тебе не дать?! – Турка готов был наброситься на армянина, но его кто-то удерживал, и он почувствовал себя псом, которого тянут за поводок, а ошейник только сильнее впивается в шею и еще больше раззадоривает.

– За словами следи, – бросил Тузов. – Сегодня тренировка. К трем чтоб на базе были.

– Ничего, что дождь?

– Не сахарные, не растаете.

Тузов махнул свите, и пацаны, присвистывая и качая головами, разошлись, тихонько обсуждая случившееся. Турка тяжело дышал. На лбу у него блестел пот.

– Они ж нас убьют там, в лесу. Вдруг они это специально придумали, а?

Криворукая начала объявлять оценки за прошлый диктант – Турка, помнится, специально приходил, чтоб его написать. Получил тройку – и слава Богу. Вова постоянно ерзал на стуле. Где-то в середине урока в кабинет заглянул какой-то пятиклашка, видимо, дежурный:

– Давыдова просят зайти к директору! Есть Давыдов?

– Какой тебе класс нужен?

– Девятый «А».

Турка нахмурился.

– Можно? – спросил он Криворукую.

– Иди.

Пока шли по коридору, малой постоянно шмыгал носом.

– Нац есть? – спросил он.

– Нету. Ты что, жрешь это куриное дерьмо?

– Не жру. Его за губой держать надо. А курить есть?

– Слушай, зачем меня директор вызвал-то?

– Не знаю. Меня Сова поймала, говорит, сходи и позови. Ладно, давай! – пацан махнул рукой и сбежал по лестнице. Турка потоптался напротив новенькой полированной двери с позолоченной ручкой в форме изогнутой буквы «Г». Турка постучал, заглянул:

– Можно?

– А, Давыдов. Входи, – кивнул директор.

– Здравствуйте, Сергей Львович, – растерянно протянул Турка, переступая порог. Помимо директора, в кабинете сидели два странных типа с колючими взглядами. В вытянутых свитерах, в потертых джинсах. Дверь закрылась сзади со щелчком.