Браслет императрицы Александрова Наталья

Надежда смотрела через его плечо на картину.

Хотя она и была уверена в своей гипотезе, но какие-то сомнения все же оставались, и она волновалась – как бы не оказаться обманщицей в глазах Мясникова.

– Ну что, получается? – осведомился через несколько минут Мясников.

– Должно получиться, – ответил химик. – Верхний слой не закреплен лаком, так что снять его будет не сложно.

Балоян нанес ватным тампоном на маленький фрагмент картины бесцветную жидкость. Масляная краска размягчилась, красный галстук одного из узбекских пионеров превратился в бесформенное пятно буро-зеленого цвета. Затем химик осторожно смыл краску другим тампоном, расчистил участок холста и отошел в сторону.

Надежда пригляделась к картине.

На расчищенном участке проступила темно-каштановая прядь.

Надежда схватила каталог выставки, нашла автопортрет Слепневой и уставилась на фрагмент портрета, соответствующий расчищенному участку холста.

Там тоже были распущенные волосы художницы.

Надежда почувствовала торжество.

– Вы видите?! – Она показала репродукцию Мясникову. – Тут тоже ее волосы! Под этой картиной – второй автопортрет Нины Слепневой!

– Да, вы правы! – оживился Мясников. – Это очень интересно! Я приглашу профессионального реставратора, чтобы он полностью расчистил автопортрет… Однако… – он взглянул на часы, – где же Сергей? И где Георгий Шмелев?

И в это самое мгновение дверь приемной открылась.

На пороге стоял Сергей с вытянутым лицом.

– В чем дело? – недовольно осведомился Мясников. – Где Шмелев? Почему ты один?

– Дело в том… – замялся Сергей, опустив глаза, – дело в том, что я его не нашел.

– Что значит – не нашел? Как это не нашел? Что за детский ответ? За что я тебе деньги плачу?

– Извините, Виктор Иванович… в его отделе сказали, что он ушел в технический отдел, в техническом – что он в бухгалтерии, но туда он даже не заходил. Такое впечатление, что он сбежал…

– Вот как? – Мясников помрачнел больше прежнего, повернулся к Надежде и проговорил: – Боюсь, Надежда Николаевна, что вы и здесь оказались правы! Извините, мы вас на какое-то время покинем… Лариса, пойдемте, вы мне понадобитесь!

Вся компания во главе с Мясниковым покинула приемную.

Надежда осталась в одиночестве.

Она встала, подошла к картине и остановилась перед ней.

Вот он, тот второй автопортрет, о котором она читала в дневнике Слепневой… часть двойной картины, хитрая рама которой позволяла заменять один портрет другим, в зависимости от обстоятельств…

Слепнева писала, что сложная рама может быть разделена на две части и в каждой из этих частей устроен тайник. Сергей Сергеевич Стрижаков нашел тайник в своей части картины, но в этом тайнике не было ничего интересного, кроме писем покойной художницы.

Так, может, в этой части картины тоже есть тайник?

Надежда осмотрела массивную раму.

Темное дерево в изящной резьбе. На первый взгляд никаких подозрительных неровностей, никаких щелей или зазоров, никаких потайных кнопок и рычажков.

Надежда пробежалась руками по тщательно отшлифованной деревянной поверхности.

Что говорил Стрижаков? Где он нашел тайник? Кажется, в левом нижнем углу…

Надежда прощупала этот угол миллиметр за миллиметром – но не нашла там ничего подозрительного. Только тщательно вырезанные деревянные завитки.

Она отступила от картины на шаг и задумалась.

Как говорится, трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

Может быть, в этой раме и нет никакого тайника, и она только понапрасну тратит время?

А если есть?

Надежда задумалась – где бы она сама разместила тайник, если бы в нем хранилось что-то по-настоящему ценное, а не просто пачка старых писем?

В нижней части рамы – это слишком доступно. Особенно если учесть, что картина долгие годы висела в Доме культуры, где к ней мог подойти кто угодно.

Вот верхняя часть – это более надежно…

Кроме того, если во второй раме тайник сделан снизу, устраивать второй тайник на том же уровне просто физически неудобно – подвижные части рам, закрывающие два тайника, могут задевать друг за друга, и механизм выйдет из строя.

Оглянувшись на дверь, Надежда снова взобралась на стол и ощупала верхнюю часть рамы.

Сначала ей показалось, что здесь тоже нет ничего необычного, но затем она почувствовала, что один завиток немного выступает над краем рамы. Она нажала на него посильнее, потом сдвинула в сторону, как ручку щеколды, – и часть рамы отъехала в сторону, как крышка шкатулки.

С трудом сдерживая волнение, Надежда запустила руку в образовавшуюся пустоту – и нащупала там небольшой замшевый мешочек, внутри которого находился какой-то твердый предмет…

Она вынула свою находку из тайника и внимательно оглядела ее.

Это был мешочек из черной замши, горловину которого стягивал шелковый шнурок. Дернув этот шнурок, Надежда вытряхнула на ладонь содержимое мешочка…

У нее на ладони лежал золотой браслет, выполненный в форме змейки с изумрудными глазами, кусающей себя за хвост. Несомненно, тот самый браслет, о котором писала в своем дневнике Нина Слепнева.

Браслет был удивительно красив и изящен, но кроме этого, он производил впечатление действительно необычного древнего артефакта, от него веяло подлинной стариной…

Надежда благоговейно разглядывала браслет.

Тут до нее дошло, что в любую минуту может вернуться Мясников со своими людьми, и в каком виде они ее застанут – на столе, с золотым браслетом в руках…

Она закрыла тайник в раме, слезла со стола и задумалась.

Отдать браслет Мясникову?

Картина, несомненно, принадлежит ему, но браслет… с какой стати? Браслет – это собственность художницы, а теперь, после ее смерти, – собственность ее единственной наследницы, Нины…

Значит, Нине и надо его отдать!

Надежда спрятала замшевый мешочек с браслетом в карман куртки и снова опустилась в кресло.

Отсюда она могла разглядывать картину. Трудолюбивые узбекские пионеры работали на хлопковом поле, под палящим солнцем… впрочем, им осталось работать не так уж долго, скоро опытный реставратор снимет с картины верхний слой, чтобы расчистить автопортрет Слепневой, и от пионеров останется только воспоминание…

В этот момент дверь приемной открылась, и на пороге появился озабоченный Мясников в сопровождении нескольких человек из службы безопасности.

«Может быть, все-таки отдать ему браслет? – подумала Надежда. – Все же картина принадлежит ему…»

– Извините, Надежда Николаевна, – нетерпеливо бросил ей Мясников. – Судя по всему, Георгий Шмелев действительно сбежал, так что нам сейчас придется заниматься его поисками. Так что, если у вас нет ко мне никаких срочных дел…

– Да я и сама уже хотела уйти, – заспешила Надежда. – У меня тоже времени мало!.. Кот некормленый, и муж скоро с работы придет…

«Шиш я отдам тебе браслет! – подумала она, выходя из приемной. – Надо же, когда я ему открыла глаза на его вероломных сотрудников, он меня внимательно слушал и на ус мотал, а как получил свое – так выставил за дверь… ну ладно, отдам браслет Нинке, он ведь по справедливости ей принадлежит…»

Она уже не вспоминала о домашних делах, на которые сослалась в приемной Мясникова. Домашние дела – они на то и домашние, что никуда не денутся… Однако ей очень не понравился внимательный взгляд Сергея. С подозрением он на нее посмотрел – мол, всякого можно от этой тетки ожидать и на месте Мясникова он бы Надежду без наблюдения одну не оставил и просто так не отпустил.

«Ты – не Мясников и вряд ли им станешь…» – злорадно подумала Надежда и проскользнула к выходу.

«Спокойствие… – уговаривала себя она, бочком пробираясь по коридору, – только спокойствие… Так, где у них тут камеры?»

Она удачно миновала одну, затем, как заправский преступник, дождалась, когда камера над входом повернется в другую сторону, и выскользнула наружу. Никто ее не остановил, и Надежда скорым шагом пошла прочь от офиса Мясникова, прижимая к боку карман, в котором лежал замшевый потертый мешочек с браслетом.

«Вы уж, господин Мясников, как-нибудь сами со своим сотрудником разберитесь, – она подавила попытку оглянуться, чтобы не вызывать подозрений, – а браслетик-то я приберу… Это – вещь наследственная, Нинкиной бабушке принадлежала, Нинке ее и отдам. А вам только покажи, потом не допросишься… Начнется разбирательство – чья картина, да чей офис, подключите вы свой юридический отдел – только и видела Нинка браслетик тот! Судиться с вами никто не посмеет… Вы, может, себе его и не возьмете, но передадите торжественно в музей! Набегут телевизионщики с камерами, журналисты интервью брать станут – отчего не распиариться за чужой счет? Нет, отдам я его наследнице, а там уж будем решать, что дальше делать».

Надежда завернула за угол, прошла два квартала и только потом села во вторую по счету остановившуюся машину, которая и подвезла ее к Нининому дому.

На пятый этаж Надежда взлетела единым духом, даже не запыхалась. Она подняла руку к звонку, но тут заметила, что дверь приоткрыта. Вот так номер… Внутренний голос кричал ей, чтобы ни в коем случае не входила в квартиру – мало ли что… Надежда вытащила мобильный телефон, чтобы позвонить Нине, и увидела мертвый дисплей. Ну, так и есть, забыла поставить вчера телефон на зарядку! Теперь даже полицию не вызвать… хотя насчет полиции Надежда погорячилась – наверняка Нинка, эта растяпа, просто забыла запереть дверь.

Надежда вспомнила, в каком виде они с Люсей застали Нину в прошлый раз, и забеспокоилась.

– Нина! – крикнула она, приоткрыв дверь. – Ты дома?

Разумеется, никто не отозвался. Но это ни о чем не говорило – в этой квартирке, как в лесу, никто не услышит.

Надежда потопталась на пороге и, оглянувшись по сторонам, вошла в прихожую. Там был относительный порядок – вешалка на месте, обувь не разбросана, грязных следов на полу нет.

Надежда подумала, не взять ли с собой для самообороны старый зонтик, что стоял в углу. Судя по внешнему виду, он вполне мог принадлежать Нининой бабушке, винтажная вещь. Но зонтик был такой пыльный, что Надежда брезгливо бросила его обратно в угол. Она пошла по коридору вперед, время от времени выкрикивая: «Нина, ты где? Нина, у тебя дверь не закрыта…»

Никто не отзывался, и Надежде стало жутко. Голос ее против воли слабел, и она даже остановилась, потому что ноги вдруг стали ватными. Мелькнула мысль развернуться и бежать из этой сумасшедшей квартирки прочь как можно быстрее. Но Надежда сжала зубы и пошла вперед. В конце концов, надо выяснить, что же случилось с Ниной. И где-то в квартире должен быть телефон…

Может, Нина в спальне? Заснула, потеряла сознание? Как они шли в спальню в прошлый раз? Кажется, нужно свернуть налево. А если прямо пойти, то будет гостиная, а не доходя до нее – кухня…

Надежда свернула было налево и даже остановилась перед плотно закрытой дверью спальни. И тут оробела. Мало ли чем могут заниматься люди за закрытой дверью спальни? И ничего не значит, что сейчас день, раз дверь закрыта – значит, входить нельзя.

Здравый смысл подсказывал ей, что тут совершенно не тот случай, что не в том Нинка состоянии, чтобы с мужем любовью заниматься, он и ночью-то спит в другой комнате, но хорошее воспитание взяло верх, и Надежда не стала даже стучать в дверь.

Она решила поискать Нину в гостиной или на кухне, а если и там никого нету, то положить браслет в тайник в мастерской. Как его открыть – уж она сообразит, раз Люська сообразила. А то не дело это – разгуливать по чужой квартире в отсутствие хозяев, еще воровкой объявят, а если еще браслет при ней найдут – не миновать неприятностей.

Надежда двинулась вперед по коридору, намереваясь свернуть в какую-то из дверей, чтобы попасть в мастерскую, как вдруг из гостиной выскочил человек и едва не сбил ее с ног.

– Георгий! – испуганно вскрикнула Надежда. – Что вы тут делаете?

– А вы? – тут же спросил он хриплым голосом.

Надежда пригляделась к Нининому мужу. Вроде бы видела она его всего пару раз, но запомнила хорошо. Невысокий, с виду хлипкий, узкоплечий, но это только на первый взгляд. А как присмотришься, то видишь, что в этом человеке есть сила. Незнакомая сила и недобрая. А если еще посмотрит пронзительно, то и вовсе страшновато делается, до того взглядом просвечивает, что твой рентгеновский аппарат.

Но сейчас Георгий выглядел не так страшно. Был он какой-то нервный, суетливый, глаза бегали.

– Я здесь вообще-то у себя дома, – сказал он, отвечая, надо полагать, на недоверчивый взгляд Надежды, – а вы?

«Врешь ты все, – подумала она, – это Нинин дом, а ты тут сбоку припека. У тебя своего ничего нет, даже паспорт чужой».

Однако она решила пока не заедаться.

– Я Нину пришла навестить, – сказала она, – а у вас дверь нараспашку. Думала, может, ей плохо, вот и вошла. Где Нина?

– Она… она тут… где-то… – Георгий отвернулся.

– Что значит – где-то? – наступала Надежда. – Вы что – жену в квартире потеряли?

– Спокойнее! – Он, казалось, принял какое-то решение. – Я вас провожу к ней!

И протянул руку в сторону гостиной. Надежда помедлила, что-то ей не понравилось в его глазах.

– Что же вы? – спросил он насмешливо. – Вроде хотели Нину увидеть, а сами…

И тут в коридоре появился еще один персонаж. Надежда уловила сбоку какое-то шевеление, затем мелькнуло что-то пушистое… Кошка? Она не знала, что у Нины есть кошка. Зверек вскарабкался по пыльной портьере и уселся рядом с Надеждой на тумбочку.

Как она могла принять его за кошку, совсем не похож. Юркий, узкий, черно-белый пятнистый зверек, хвост длинный, полосатыми колечками.

– Ой, кто это… – отшатнулась Надежда.

Зверек оскалил зубы и застрекотал сердито:

– Трак-так-так!

Затем вдруг прыгнул на Надежду и вцепился лапами в куртку. Надежда Николаевна была женщина закаленная благодаря своему коту Бейсику.

Разумеется, как всякая женщина, она боялась мышей и крыс, а также безобидных небольших змеек, называемых желтопузиками. Хомяков и морских свинок она не боялась, но относилась к ним с прохладцей. Однако кот Бейсик вот уже в течение десяти с лишним лет приучал ее летом к виду дохлых мышей и кротов на тропинке, поэтому при виде крошечного мышонка Надежда не скакала на стол и не визжала наподобие пароходной сирены.

В данный момент все случилось очень неожиданно. Надежда ойкнула и попыталась оторвать от себя зверька. Он неприятно пахнул, да еще скалился злобно и непрерывно стрекотал.

– Что такое, что? – Георгий как-то странно взглянул на нее и придвинулся ближе.

Зверек прямо по Надежде двинулся к ее карману, при этом больно задел ее плечо. Да у него когти острые, куртку порвет, а вдруг еще в лицо вцепится?

Надежда завертелась на месте, инстинктивно прикрыв глаза, зверек при этом остервенело рвал ее карман. Под руку попалась пыльная портьера, Надежда дернула, и ветхая ткань порвалась. Надежда накинула кусок портьеры на зверька, с трудом оторвала его от себя и отбросила непрерывно стрекочущий сверток как можно дальше.

– Что же вы? – повернулась она к Георгию. – Помочь не могли?

Однако Георгия на месте не оказалось.

– Что вообще происходит? – по инерции спросила Надежда и хотела развернуться и уходить из этой опасной квартиры, но вдруг что-то тяжелое опустилось на затылок, и свет померк в ее глазах.

Надежда пришла в себя от резкого звука удара и боли в щеке.

Над ней стоял Георгий с мрачной физиономией.

– Очнись! – Он наклонился над ней и ударил по другой щеке.

– С ума сошел? – пролепетала Надежда слабым голосом. – Больно же!

В голове гудело, как в пустой бочке, и Георгий перед глазами то появлялся, то пропадал.

– Очнулась! – обрадовался он. – Отлично! На-ка выпей! – Он поднес к ее губам чашку с какой-то бесцветной жидкостью.

От чашки пахло болотной тиной.

– Что это? – пролепетала Надежда, едва ворочая языком.

– Пей, пей! Это замечательный китайский чай, укрепляющий и тонизирующий!

Надежда вспомнила «укрепляющий чай», которым Георгий поил свою жену, и то, до какого ужасного состояния он довел Нину. Ну уж нет, не будет она пить этот чай!

– Пей же! – Георгий силой влил чай в рот Надежде.

Она почувствовала во рту вкус болотной тины и тухлой рыбы, поперхнулась и выплюнула отвратительную жидкость на Георгия.

– Ах ты, зараза! – прошипел он, отскочив, и принялся вытирать одежду полотенцем. – Ну ничего, ты у меня все выпьешь!

Надежда приподняла голову и огляделась.

Она полулежала в глубоком кресле посреди гостиной, рядом с кадкой, в которой увядал чахлый фикус.

Нина в такой же позе находилась в соседнем кресле. Глаза ее были бессмысленно направлены в потолок, подбородок отвис, по нему сползала ниточка слюны.

«Ужас какой!» – невольно содрогнулась Надежда, представив, что она может выглядеть так же, при этом голова ее отозвалась жуткой болью. Надежда с трудом подняла руку и пощупала затылок, там назревала приличных размеров шишка. Значит, этот гад приложил ее чем-то тяжелым по голове! И Нинку тоже, хотя Нинку он долго опаивал этой своей гадостью.

«Вот до чего такой чаек доводит! – подумала Надежда. – Нет, ни за что не буду его пить!»

Георгий тем временем привел себя в порядок и снова подошел к Надежде с полной чашкой вонючего чая.

– Пей! – приказал он, поднеся чашку к губам Надежды.

– Ни за что! – прошептала она и сжала губы.

– Выпьешь! – Георгий двумя пальцами сжал ее челюсти.

Рот Надежды приоткрылся, и Георгий влил в него приличную порцию чая. Из последних сил Надежда перекрыла глотку языком, чтобы удержать чай во рту, не проглотив его.

В это время позади Георгия раздался слабый голос Нины:

– Ге… Гера… Герочка… помоги мне, мне так плохо!

– Да что там с тобой? – раздраженно процедил Георгий и повернулся к жене. Надежда воспользовалась этой паузой и быстро выплюнула чай в кадку фикуса.

«Все равно он вянет, от этого чая ему хуже не станет!» – подумала она.

Георгий тем временем вернулся к ней.

Надежда постаралась изобразить полную прострацию: вылупила глаза в потолок, отвесила челюсть, как Нина, вот со слюной не получилось.

– Ух ты, как быстро подействовало! – удовлетворенно проговорил Георгий. – С виду – такая волевая женщина, а сломалась быстрее Нинки!

Он хотел уже отойти, но Надежда застонала и слабым, едва слышным голосом проговорила:

– Что это со мной? Я совсем лишилась сил!

– Ничего, не умрешь! – усмехнулся Георгий. – Только активности поубавится! Перестанешь совать нос не в свое дело!

– Но зачем… – прошептала Надежда. – Зачем все это?

– Зачем? – переспросил Георгий, склонившись над ней. – Ну до чего же сильно в тебе любопытство! Все точно Нинка про тебя говорила, что спать спокойно не можешь, если любопытство свое не удовлетворишь! Ну ладно, так и быть, объясню, я же не садист! Тем более что сведениями этими ты воспользоваться не сумеешь…

Такое злорадство прозвучало в голосе Нининого мужа, что Надежда испугалась не на шутку, однако постаралась, чтобы на лице ее ничего не отразилось.

Георгий выпрямился, криво усмехнулся и проговорил:

– Ты хочешь знать зачем? Причина та же, что всегда и везде: деньги, большие деньги!..

Он вздохнул и продолжил, видно, ему самому хотелось выговориться:

– Я работал в частной химической лаборатории на Дальнем Востоке. Эта лаборатория принадлежала мне на пару с одним человеком. Мы были друзьями… по крайней мере он так считал. У нас там Китай рядом, и в наши руки часто попадали китайские рукописи. Народная медицина, лекарственные растения и прочая лабуда. В Средние века в Китае, как и в Европе, было много алхимиков, которые пытались найти философский камень и лекарство ото всех болезней. Мой компаньон очень всем этим увлекался, а я ему не мешал – каждый сходит с ума по-своему. Но как-то ему попал в руки очень старинный трактат, в котором приводился рецепт лекарства от старости. Мне показалось, что это – очередная болтовня, но мой компаньон сделал лекарство по этому рецепту, провел серию опытов на мышах – и результаты были просто ошеломляющие! Старые мыши на глазах молодели, приносили потомство… я понял, что это может совершить переворот в медицине, а значит – принести огромные деньги, и включился в работу. Правда, у препарата оказались тяжелые побочные последствия, но в трактате говорилось, что их можно устранить при помощи древнего амулета – Кольца Змея. И еще там говорилось, что для того чтобы найти этот амулет, нужен особенный зверек – в трактате его называют змеиным сторожем, и он якобы безошибочно чует Кольцо Змея и может найти его для своего хозяина.

– Что-то я не понимаю, – Надежда решила потянуть время, – с одной стороны, серьезное лекарство, а с другой – амулеты, Кольцо Змея, мистика какая-то! Вы всерьез решили использовать в промышленности бра… этот амулет?

– У всякой мистики есть рациональное объяснение. Этот амулет мог играть роль катализатора, который устраняет или хотя бы уменьшает побочные последствия лекарства. А уж действие этого лекарства просто фантастическое! Если бы ты видела этих мышей… – скривился Георгий, – такое можно объяснить только мистикой. Но мыши-то были самые обычные, лабораторные. Мой компаньон буквально заболел этой идеей, и заразил меня. Мы проконсультировались с известным зоологом, и он объяснил нам, что змеиным сторожем в старом Китае называли малую циветту – хищного зверька из семейства виверровых.

– Ну надо же… – протянула Надежда.

– Я купил такого зверька у подпольного торговца животными – он мог достать любое животное, даже находящееся в Красной книге, только плати деньги.

И тут мы поссорились с компаньоном…

Георгий замолчал, видно было, что ему не хочется вспоминать об этом. Затем он процедил с плохо скрытым раздражением:

– Он сам виноват! Нечего было спорить со мной! Молокосос! Чистоплюй! Он не хотел признать, что цель оправдывает средства!

– Вы… вы убили его? – догадалась Надежда.

– Это вышло случайно! – выпалил Георгий. – Я не хотел!

– Поэтому вам и пришлось жить под чужим именем! – припечатала Надежда. – Купили у жуликов паспорт умершего человека и сбежали, потому что там вас небось ищут…

Георгий не ответил, но само его молчание подтвердило ее догадку.

Надежде внезапно стало очень неуютно – в этой несуразной комнате, наедине с убийцей. Ведь он сам признался.

– А как же вы оказались здесь? – пролепетала она.

– Как-как, – буркнул он, – молча. Я пошел по следу Кольца Змея и выяснил, что это – браслет древней императрицы Сяо Линь. Про него известно довольно много, в частности – есть записи… в общем, я выяснил, что в начале двадцатого века браслет вывезли из Китая во Францию.

«Точно, все сходится», – подумала Надежда, вспомнив про дневник Нины Слепневой.

Георгий вдруг подозрительно взглянул на нее своим пронзительным, рентгеновским взглядом, она поскорее прикрыла глаза и вывалила язык, как собака в жару.

– Там, среди той богемной братии, вертелась в то время одна молодая русская художница, одно время даже жила с тем французским художником Полем… как его… забыл фамилию, но это не важно. В общем, как только этот художник умер, она вернулась в Россию. Учитывая тогдашнюю ситуацию, у нее должна была быть веская причина для возвращения. А тут я благодаря Интернету очень быстро нашел одну искусствоведшу, которая в свое время писала диссертацию по творчеству Нины Слепневой. Она знала про нее все. Или почти все. Мы встретились с ней в морском круизе, и она очень быстро и подробно ответила на все мои вопросы. Потом с ней произошел несчастный случай…

Последнюю фразу он произнес так зловеще, что Надежда похолодела: она ясно поняла, что ту женщину этот злодей тоже убил.

– Ладно, – проговорил Георгий раздраженно. – Мы и так слишком долго разговаривали. Пора перейти к делу. Итак, где Кольцо Змея, где браслет?

– Браслет? – переспросила Надежда слабым голосом. – Какой браслет? Я понятия не имею, о чем вы говорите!

В голове у нее одна за другой проносились тревожные мысли.

Если он спрашивает ее о браслете – значит, он его еще не нашел, что само по себе странно: пока она была без сознания, у Георгия были все возможности ее обыскать. Но тогда понятно, почему он до сих пор здесь, а не ударился в бега: ему нужен браслет… и он его, конечно, найдет, если тщательно обыщет Надежду, а как только он его найдет, и Надежда, и Нина больше не будут ему нужны, и он избавится от них, как от опасных свидетелей. Потому он так и разоткровенничался перед ней, что не собирается оставлять ее в живых…

– Еще раз спрашиваю – где браслет? – процедил Георгий.

– Не… не знаю, о чем вы говорите… – пролепетала Надежда, изображая полное безволие и покорность. – Почему вы решили, что я что-то знаю про этот браслет?

– Да потому, что ты все время вертелась рядом! – заорал Георгий. – Потому что Нинка – полная дура, но и до нее дошло, что ты обожаешь расследовать криминальные истории, и у тебя это получается! Все знакомые знают!

«Этак и до Саши дойдет!» – привычно испугалась Надежда, но тут же поняла, что в данный момент это несущественно.

Сначала нужно живой из этой передряги выбраться, а уж потом думать, как бы муж не узнал про ее приключения.

– И всюду она! На выставке – она портретом любуется, Нинку караулит, на работу ко мне – и то приперлась! – злился Георгий. – А самое главное – поведение Чжуан Цзы! Ясно, что ты выяснила что-то! Где браслет?

– Пошел на фиг! Не знаю ничего! – заорала Надежда.

– Странно, вроде бы чай на нее подействовал… – Георгий склонился над ней, вглядываясь в лицо. – Придется добавить еще порцию…

Надежда отстранилась от него, вжавшись в кресло, и вдруг почувствовала, что в ее левую ягодицу впилось что-то жесткое…

И тут она вспомнила, что еще две недели назад обнаружила дырку во внутреннем кармане своей старой куртки. Через эту дырку мелкие предметы и монеты проваливались за подкладку, откуда их потом приходилось вытряхивать. Она тогда еще хотела зашить эту дырку, да все руки не доходили. Сегодня, отправившись в магазин, она надела именно эту куртку, с дырой в кармане.

«Ужас какой, – подумала Надежда. – Это, выходит, я в таком затрапезном виде предстала перед Мясниковым? Ну да ладно, его люди меня фактически похитили, так что моей вины здесь нет. Что же, в новом пальто по ларькам бегать?»

Итак, на ней была куртка с дырой в кармане, и именно в этот карман она сунула браслет, который нашла в тайнике. А дальше все ясно: браслет провалился в дыру, завалился за подкладку, и сейчас оказался в самом неудобном месте. Зато его не нашел Георгий.

Но найдет, если поищет как следует. И если Надежда раньше ничего не успеет придумать…

Георгий тем временем отошел к столу и начал колдовать над термосом, в котором заваривался его отвратительный чай.

Надежда проследила за ним взглядом.

Он стоял, склонившись над столом, а прямо над его головой свисала тяжелая старинная лампа с подъемным механизмом.

И тут в голове у Надежды мелькнула спасительная мысль.

Собственно, эта мысль еще не успела оформиться, она только вынырнула из подсознания, мелькнув серебристым плавником, а Надежда уже действовала.

Действие от нее понадобилось самое простое: она изо всех сил пнула ногой кадку с фикусом.

«Все равно он не жилец после того, как я вылила в него ядовитый чай Георгия!» – успела подумать Надежда.

Кадка накренилась, фикус покачнулся и упал, задев своей разлапистой верхушкой чугунный противовес, поддерживающий в равновесии подъемный механизм лампы. Противовес качнулся, лампа пришла в движение и всем весом опустилась на голову Георгия. Георгий охнул и без сознания свалился на пол возле стола.

– Ура! – выпалила Надежда и вскочила с кресла. – Получилось!

Первым делом она огляделась, нашла кухонное полотенце в красных петухах и этим полотенцем связала Георгию руки.

Теперь она могла не беспокоиться о том, что он в любую секунду может прийти в себя. У нее оставались две заботы: оказать возможную помощь Нине и решить, что делать с браслетом.

Она подошла к своей несчастной приятельнице и похлопала ее по щекам.

Голова Нины перекатывалась со стороны на сторону, но в пустых глазах не появилось даже признака мысли.

– Да что же с ней делать? – проговорила Надежда, оглядываясь по сторонам. – Неужели она останется такой навсегда? Конечно, дура она, во многом сама виновата, но все же такую судьбу не заслужила…

– Конечно, не заслужила, – раздался совсем рядом незнакомый голос.

Надежда вздрогнула и оглянулась.

Первой ее мыслью было, что это Георгий очухался и сумел освободиться от пут. Однако он лежал на прежнем месте и не подавал никаких признаков жизни.

Зато в том кресле, в котором только что лежала Надежда, теперь сидел худенький старичок с острой седенькой бородкой и узкими, словно прищуренными глазами. Он был маленький, как подросток, и едва доставал ногами до пола.

– Кто вы? – испуганно вскрикнула Надежда. – Как вы здесь оказались?

– Сложные вопросы вы задаете. – Старичок покачал головой. – Кто я – действительно, кто? В прошлой жизни я был китайским мальчиком, учеником старого мудреца. Учитель поручил мне беречь древний амулет, Кольцо Змея, но я не справился с этим поручением. Я был слишком молод и неопытен для такого трудного задания. В результате амулет затерялся в человеческом море, оказался сначала во Франции, потом в России. К счастью, он не попал в дурные руки – и за это я отчасти должен поблагодарить вас… а если мне удастся вернуть амулет, моя благодарность не будет иметь предела…

«Ох, дурит он меня! – подумала Надежда, недоверчиво разглядывая старичка. – Такую историю сочинил – с ума сойти!»

Тем не менее от странного старичка исходило чувство уверенности, силы и покоя, и недоверие в душе Надежды постепенно сменилось симпатией.