Нежелание желаний Ефимов Алексей

По дороге я еще подумал, что это явно зелень моего мира. Немного суховатая, чуть-чуть незнакомая, но все же – явно родная. В каждом мире она своя. Я не слишком увлекаюсь ботаникой, но иногда обращаю внимание на различия. Но мне и так уже давно было понятно, что я дома… В родном мире. В несколько непривычном для себя качестве и в совершенно незнакомом месте, но покрой костюма, обувь, рельсы, окурки – сомнений у меня не оставалось, хотя их там и изначально не было… Я не знал, что вернулся в родной мир, – у меня в голове вообще не было никаких мыслей – одна звенящая пустота. Это было скорее ощущение.

Раздвинув руками очередные кусты и еще несколько раз зацепившись и без того порванным костюмом, я вышел на крохотную полянку. На полянке горел маленький костерок – меж трех рыжих кирпичей, сложенных треугольником, сухо потрескивал огонек, пожирающий кучку веточек и того же мусора, что попадался мне под ногами во время моего недолгого перехода через заросли. На кирпичах лежали несколько металлических прутиков, на которых стояла вскрытая консервная банка, в которой лениво побулькивало какое-то густое черное варево.

У костра сидели двое. Один – черный, другой – белый. Судя по всему, они принадлежали к той же социальной группе, что и я. Обернувшись на треск раздвигаемых веток, черный – пожилой полноватый седеющий негр в полинявшей от солнца кепке – удивленно улыбнулся:

– О, нашего полку прибыло! – Сказано это было более чем благожелательно, я бы даже сказал, радушно. – Ты кто такой будешь и откуда?

– Да чтоб я знал… – А вот это было сказано мной абсолютно искренне, хотя и совершенно незнакомым хриплым голосом.

– Так тоже бывает, – кивнул вопрошавший. Видимо, его мой ответ полностью удовлетворил, и он хлопнул по земле рядом с собой. – Присаживайся, если других планов нет!

Я послушно сел на указанное место, испытывая странное чувство благодарности за нежданное приглашение. Уже сидя, я внимательно рассмотрел пригласившего меня человека и его соседа. Оба мужчины. Оба старше пятидесяти, хотя приглашавший меня явно старше шестидесяти. Иссиня-черная кожа первого. Кажется, такая бывает у эфиопов или выходцев оттуда… Обращался ко мне этот человек на английском, так что, похоже, именовать его следует афроамериканец, хотя мне все эти политкорректные штучки всегда были до одного места… Этому отдельному индивидууму, которому великая американская мечта, похоже, подарила лишь одно его гордое именование, тоже. В смысле, туда же. Одет он был, как и я, в повидавшие много на своем веку обноски, как и я, был небрит, только его щетина уже давно была седой, что придавало ему такой неуместный тут благородный ореол. Мужчина спокойно взирал на то, как я его изучаю, и не мешал этому процессу.

Я перевел взгляд на другого – рыжий, с вьющимися волосами и белой кожей, на которой так ярко и неуместно выглядит грязь. Веснушчатый, с голубыми глазами. Он настолько контрастировал со своим соседом, что эту парочку вполне можно было бы принять за художественную абстракцию… Инь и Ян постиндустриального века. А теперь еще и я, как переходный период. Очень мило.

Потом я молчал, а Билл – говорил. Билл – это который негр, ну, в смысле афроамериканец. А Джордж – ирландо-англичанин… Но сидели мы все-таки где-то посреди Североамериканского континента, по крайней мере так я понял из обрывков длинного рассказа. Я знал, что у моих соседей есть и другие имена… Те, которыми их когда-то назвали родители, но это для них уже давно не имело значения… Вернее даже будет сказать, что они предпочитали, чтобы им о них не напоминали… Еще немного – и стихами заговорю…

Билл рассказывал важные вещи. Он рассказывал, что у госпожи Дуллитл опять подгорел пирог, о том, что юный Джимми поймал вчера в пруду большого окуня, о том, что у старого Тома с мельницы прошла спина… Он все рассказывал и рассказывал, а я думал о том, как редко люди думают и говорят о том, что важно не для них самих, а для других.

Что останется, если из наших повседневных разговоров убрать все попытки самоутверждения и самолюбования… А также все приказы, капризы и прочие… пожелания… Ох и мало же там останется… А Билл все говорил и говорил о по-настоящему важных вещах, которые лично его не касаются. И это не было просто желание потрепать языком, уж я-то это знаю…

Их история была похожей… И привело их сюда не что-нибудь, а общее желание… Да-да, опять желание, и притом не слишком оригинальное… Билл и Джордж хотели свободы

Странная это штука – свобода… Очень модное слово во все времена… И особенно модное в такие периоды, как восстание Спартака или бархатные революции… Вот только что оно означает? Свободу от чего хотят люди? От того, чтобы ими командовали? От того, чтобы их заставляли делать то, чего они не хотят… Да только работать люди, как правило, тоже не хотят… Вот и получается, что все громкие слова о свободе зачастую означают: «Вы нам все дайте, а дальше мы будем все из себя такие гордые, свободные и независимые…» Я утрирую. Конечно, утрирую. В жизни бывает разное… В жизни не бывает одинакового…

Каждый решает для себя сам. Всегда. Рвать оковы или умирать? Гнуть спину или сражаться, пахать, как проклятый, или воровать? И я последний, кто будет указывать кому-либо, как ему жить. Я не судья. Нет у меня такого права. Все эти красивые слова настолько заезжены умельцами по манипулированию, что иногда их даже трогать противно – можно испачкаться… В моем нынешнем состоянии, кстати, это особенно актуально…

Актуально это было и для Билла с Джорджем… Они тоже не хотели пачкаться об этот грязный мир. Они хотели одного и того же, только пришли к этому разными путями.

Джорджа вела вперед мечта… Быть богатым, быть свободным, быть независимым… Или я это уже говорил? Ничего, не вредно повторить… Он был горячим выходцем из свободолюбивой Ирландии и не ждал больших подарков от жизни, предпочитая все брать самому. Старательно учился, усердно работал… Женился на самой желанной и недоступной красавице своего детства и считал это знаковой победой – ему все по плечу. Вот только содержать мечту было все тяжелее и тяжелее. Просто желания растут всегда быстрее возможностей. Но ведь он был любимцем судьбы, по крайней мере так он считал… Судьба, видимо, была не в курсе… Рискованные игры на бирже… Попытка сорвать большой куш… Как часто любители рисковать всерьез рассматривают возможность проигрыша? Не в принципе, не в теории, а для себя лично? Теория относительности грустно плачет в сторонке… Плакал и Джордж, видя, как все его состояние враз обращается в ничто. Зеленые бегущие циферки на табло уносили с собой в неведомые дали его деньги, его машину, его дом, его мечту… Вернее, мечта ушла сама к более удачливому, хлопнув дверью с табличкой «Продается»… Такая вот мечта… А потом, уже когда сидел на улице, до Джорджа вдруг дошло: нет мечты – нет проблем! Некий индийский мудрец когда-то назвал это просветлением, но Джордж был не в курсе.

Более того, каким-то странным образом вдруг исполнилась та самая, заветная, первая мечта, о которой он давно не вспоминал: он – свободен. Он никому не нужен. Он больше никому ничего не должен. Он может идти куда хочет и делать что хочет… чистый лист. Свободнее не бывает. И на заплаканном лице Джорджа проступила улыбка…

Повторять уже раз пройденный путь ему не хотелось – он его уже видел. И там нет свободы. Более того, чем выше там поднимаешься, тем больше ты должен соответствовать… Какая уж тут свобода, если ты не можешь выбирать, что тебе есть, как одеваться, на какой машине ездить, – все расписано, все посчитано, все учтено… Ты должен соответствовать… И не спать ночами, думая, как набрать достаточно средств, чтобы просто продолжать соответствовать, а не жить в свое удовольствие… Джордж любил гулять, и он отправился на Юг… Пешком… Пока не встретил Билла.

Билл был мудрее. Что есть мудрость? Быть может, Билл не шел на поводу у соответствий и пожеланий? А может, ему просто попалась в детстве хорошая книжка… Вообще в том районе, где он рос, книжки были не в чести. Ни хорошие, ни плохие. Разве что самокрутку скрутить или, пардон, в туалете использовать… но уж никак не для чтения. А Билл прочитал. В общественном сортире. Обрывок страницы на грязном полу, втоптанный в самые что ни на есть натуральные отходы человеческой жизнедеятельности. И все-таки, пребывая в позе орла, он прочитал: «Полностью свободным может быть только невероятно богатый или абсолютно бедный человек…»

Билл покрутил в голове эту мысль и согласился. Потом подумал, что карьера мультимиллиардера ему вряд ли светит, а вот стать абсолютным бедняком вроде бы ничто не мешает. И он как был, так и пошел на Север, только штаны подтянул…

Однажды они встретились… Два абсолютно свободных человека…

Им было хорошо тут… Протекавшая рядом горная речка была чиста, как слеза младенца (в смысле капелька соли там все же была, но вы меня поняли)… Даже странно, что такое чудо еще встречается в локомотиве загрязнения планеты… А если бы такого чуда и не было, то набрать воды в колодце ближайшего поселка труда не составляло, но свободным нравилось брать воду прямо из реки… Они все же знали некоторые вещи о микробах, поэтому тщательно кипятили ее в консервной банке, прежде чем пить… Еду брали на соседних полях… Всегда очень аккуратно и чуть-чуть, чтобы не прослыть вандалами… Гоняли ворон, чтобы их действия не совсем походили на воровство… Когда хотелось чего-нибудь горячительного, шли в деревню и подряжались на какую-нибудь грязную работу. Их считали скорее забавными чудаками, чем бездомными бродягами, и относились соответственно.

Отношение к ним переменилось, когда они ранней весной выловили из своей речки мальчишку и притащили его в поселок. Тот самый маленький Джимми, который недавно поймал окуня, сам мог когда-то пойти на корм рыбам… Ну или просто замерзнуть в холодной воде, потому что начало весны – не лучшее время для купания в быстрых и холодных горных речках, которые очень обманчивы на вид…

Спасители отказались от всего, что им предлагали в знак благодарности, и даже спрятались в лесу, когда приехало телевидение… Но с тех пор все жители деревни стали оставлять на свалке не самые плохие вещи, не совсем испорченную еду, а иногда даже недопитые полбутылочки виски… Больше им все равно не надо было, да большего они и не брали… разве что пару не совсем дырявых одеял, когда ударили морозы следующей зимой…

Быть свободным не означает делать все, что хочешь. Иначе это всегда ущемляет интересы и свободу других, а это зачастую приводит к потере своей свободы… Во всех смыслах слова…

Нельзя вот так в двух славах сказать, что значит быть свободным. Но можно это почувствовать. Чувства зачастую бывают более информативны, чем слова. У каждого своя свобода. И здесь, вокруг костра, сегодня собрались свободные… Свободные в большей степени, нежели я со всем своим могуществом. Если говорить обобщенно, включая меня, то вокруг костра собрались те, кто добился исполнения своих желаний…

– Скажи, друг, а чего ты хочешь? – вывел меня из транса размышлений вопрос Билли.

Я не верю в совпадения. И я очень пристально изучил своего собеседника… но никакой магии там не было… Зато было несколько запеченных картофелин и пара початков кукурузы… Билли спрашивал, чего я хочу…

– Да чтоб я знал… – вновь, как и в первый раз, ответил я, и опять совершенно искренне.

– Э-э-э, брат… Так дела не делаются! – покачал головой Джордж. – Тебе нужно понять, чего ты хочешь, а то все будет без толку! И без удовольствия! Оно тебе надо?

Двусмысленность всех этих заявлений добавляла особой пикантности в ситуацию. Только двоих гуру-аскетов мне для полного счастья не хватало. Я, конечно, понимаю, что учиться можно у кого угодно…

– Брат, я не учу тебя жить! – полунасмешливо сказал Джордж словно в ответ на мои мысли. Не исключено, что они просто отразились на моем лице… Точнее, на том, что было сейчас в моем распоряжении…

– Ему еще рано останавливаться, Джордж… Ты же видишь, он не нагулялся… – сказал Билл, и Джордж согласно кивнул.

– Да, но понять, куда он идет, было бы все-таки неплохо…

– Ну а чего хотите вы? – Я не очень люблю, когда говорят через мою голову так, словно меня тут нет. И еще я никогда не избегал философских дискуссий. Хотите строить из себя умников? Вперед, только я тоже поучаствую! То оцепенение, что царило в моей душе с момента пробуждения, исчезло. Словно по щелчку пальца.

– Ну-у-у, брат, это несложно рассказать! – широко улыбнулся Джордж. – Сейчас я хочу есть! А затем я хочу по капельке уговорить те полбутылочки виски, что у нас припрятаны в укромном месте! Да, я знаю, что виски принято пить глотками и со льдом, но я люблю по капельке! И это удовольствие я хочу растягивать до самой полуночи, чтобы потом смотреть на звезды! Здесь удивительные звезды, брат!

– И все?

– Да, брат! Я проведу весь остаток дня и всю ночь счастливым! Поверь, это на целый остаток дня и всю ночь больше, чем имеют многие люди за всю жизнь! А завтра будет новый день! И я знаю, как наполнить счастьем и его! Завтра с утра я пойду на рыбалку! Я не такой счастливчик, как малыш Джимми, но вдруг и мне повезет?

– Ясно. – Я перевел взгляд на Билла.

Тот ответил мне все тем же спокойным и доброжелательным взглядом, которым встретил меня с самого начала.

– А я, друг, собираюсь выпить порцию «Черного Билли»! – Он кивнул на кипящую банку. Судя по запаху, там варился чифирь. – А затем я возьму какую-нибудь старую газету! Не люблю читать свежие новости – они попахивают истерией! Люблю читать старые – это почти как легенда или детектив, только в жизни, и всегда остается возможность быстро узнать, чем дело кончилось… А уж какое наслаждение перечитывать самые любимые истории! У меня два чемодана старых газет, и на ближайшие лет десять мне есть что почитать! А к тому времени и сегодняшние газеты состарятся!

– Ну хорошо! Довольствуйся малым, живи тихо, умри молча! Но неужели вы думаете, что это хорошо для всех?

– А при чем тут все? Все тебя не касаются, ты с собой разберись! Вот что больше всего любят делать люди – так это решать за других, что им делать! Ты ищешь ответов? А их нет! Да, вот так р-раз – и нет! И никогда не было! Ты сам – ответ. И ты сам – вопрос! Вот как ты поступишь, так и будет! А уже потом ты или другие будут с умным видом говорить, что было правильно, а что нет! Находить ненужные им ответы на не для них поставленные вопросы! И при этом будут счастливы! Во как завернул, аж самому понравилось… А вообще-то я терпеть не могу всех этих философских диспутов. Толочь воду в ступе и то полезнее, разве что ты так девок кадришь! А все равно все поступают по-своему! Разве это не ответ?

После своей тирады Джордж потянулся и с удовольствием откусил кусок горячей запеченной картофелины, обмакнув ее предварительно в бумажку с солью.

Пожалуй, крыть было нечем. Я оказался зажат между бастионами любителей пустой болтовни философского окраса и теми, кто всему предпочитал дело. Ну или наоборот, между мудрыми и расчетливыми людьми и безрассудными глупцами. Это как посмотреть. Главное – говорить вообще ничего не надо было. Моим собеседникам это безразлично.

Я молча уставился на маленький огонек, вкусно поедающий веточки. Разумеется, мой визит в этот мир не случаен. Но был ли я перенесен сюда за тем, чтобы поговорить с двумя бродягами о жизни? Они не сказали мне ничего из того, чего я не знаю. Все мы умны в теории, а вот наши действия зачастую говорят об обратном.

У каждого из нас свой рецепт счастья, только… Только я не могу сказать, что я так уж далек от своего. Мне нравится эта бесконечная гонка, эти постоянные прыжки и жонглирование чудесами! Поспать бы между ними хоть иногда…

Я хмыкнул и выпрямился. Воздел руки к небу в излюбленном жесте фокусников и поймал на них огромный поднос, полный самых разнообразных гастрономических изысков.

– Угощайтесь, господа! Спасибо за приятную беседу, но я, пожалуй, побегу! У меня еще парочка неоконченных дел!

Двух бродяг мой фокус совершенно не удивил, зато они очень одобрительно кивнули в ответ на мою тираду. Джордж также уважительно кивнул, оглядев мое угощение, а Билл пригласил меня заходить еще, если мне понадобится парочка незаинтересованных слушателей. Я помахал ручкой паре бродяг и открыл глаза.

Разумеется, я был в маленькой комнатушке замка Массаракх, в которой обычно отдыхали студенты после коллоквиумов по вскрытию могил. Меня очень бы удивило, окажись я в ином месте. А может, и не очень…

Я встал с постели и принялся ходить кругами. Круги, учитывая размеры комнаты, были не впечатляющими, но кого это волнует, пусть идет на стадион.

В каком-то плане происшедшее можно назвать почти что издевательством. Я был не новичком в путешествиях между мирами, так что как раз я-то мог оценить ту непринужденную легкость, с которой меня кидало из мира в мир. Плюс вот такой вот нехитрый обмен телами с каким-то бродягой. Это хорошо, если просто обмен, – я не знал этого фокуса, но мог бы попробовать составить нужное заклятие, если припечет. А если там вообще не было никакого бродяги и это тело было создано специально для моего краткосрочного визита? А если не только тело?.. В том, что это был не сон, а реальность, я не сомневался ни секунды. Уж на это моего скромного могущества хватало с лихвой. Но филигранность переходов из одного состояния в другое заставляла кусать локти. Собственно, примерно так же я выкинул из своего родного мира в преисподнюю большого любителя развлечений короля как-там-его… Кстати, интересно, как он там? В последнее время мне, прямо скажем, было не до него, а у них там не курорт… Ну или курорт, но для законченных мазохистов!

Я осмотрел себя – мой костюмчик на мне, щетины не прибавилось, сил… Сил, если честно, тоже. Хоть я и ложился в постель с целью поспать, но это мое желание, похоже, было кому-то глубоко до задницы. Поспать мне дали, но примерно десятую часть от того, на что я рассчитывал, – чтобы с ног не валился и еще кое-что оставалось в запасе. А вот короля следовало проверить…

Почему сейчас? Не посмотрев даже, как идут дела с перемещениями армии, и не узнав, что произошло за время моего отсутствия? Трудно сказать. Не думаю, что благополучие короля так уж связано со всей этой историей, – тут все тоньше. Тоньше до прозрачности, в которой так легко просмотреть что-нибудь важное. И вот это важное, эту ускользающую от меня нить мне очень не хочется упустить. Свершившееся только что путешествие не дало мне подсказок для решения моей главной проблемы – проклятия Древних. Новые желания? Может быть… Только дальше – что?

Преисподняя с момента моего последнего визита сюда ни капли не изменилась. Видимо, тут вообще не жалуют перемен. Ад – на редкость консервативное местечко. Зато в лагере туристов явно случилось что-то новенькое.

Происшествия, судя по типу жертв, было сразу два. Про первое можно было сказать сразу и практически все: судя по всему, на лагерь туристов произошло очередное нападение местного голодного обитателя. Причины, побудившие его отважиться на столь безрассудный поступок, оставим в стороне. Важно другое – туристы уже поняли, что кормить их тут никто особо не собирается, так что пропитание на местности – это их собственная головная боль. Сие мудрое умозаключение как раз совпало по времени с доеданием последней заначки, прихваченной прямиком из пиршественного зала. Так что, когда на горизонте материализовалась уже знакомая туристам ящерка, план был выработан быстро и сформулирован четко: «Будем брать!» Но, как это зачастую бывает и в нашей жизни, составляют планы одни, а в жизнь претворять их надлежит совсем другим, в то время как первые прячутся глубоко в тылу.

Начало «балета» прошло по уже знакомому мне сценарию – гражданские внутрь круга, военные – наружу. Ящерка подползла поближе с целью понюхать, и в этот момент круг распался. По приказу короля стражники сами окружили ящерку и напали со всех сторон. Они были вполне приличными воинами и действовали быстро и решительно – их подгоняла не только королевская воля, но и свой собственный голод. Ящерка поняла, что дело ее – дрянь, и решила живой не сдаваться. Итого – двое стражников лежат со сломанными ногами, а у одного сломаны ребра: у ящерки оказался на редкость тяжелый хвостик. Зато его величество получил чудесную возможность вновь попировать. Не знаю, какова ящерка оказалась на вкус, но ее обглоданные останки говорили сами за себя. Подробности битвы мне поведали многочисленные следы в пыли, да и раненые стражники ни о чем другом не думали.

Я покачал головой – умирать в аду не слишком-то приятно. Понятно, что никакой медицинской помощи им оказано не было, да никто особо и не пытался. Проходя мимо стражников и все так же оставаясь невидимым, как обычно, я унял их боль, снял жар и погрузил вояк в сон. Надо будет потом их забрать. Они уже достаточно повеселились.

А вот со второй историей разобраться следует плотнее… Видимо, романтично настроенный юноша остается таким и в преисподней. И желание преподнести своей даме сердца цветы так же понятно в другом мире, как и у нас. Только цветочки тут оказались с характером, и в их планы быть преподнесенными кому-либо не входило. Дело обстояло так: когда ситуация с пищей стала принимать напряженный оборот, туристы все-таки начали изучать окружающую территорию. На родник они уже наткнулись чуть раньше и вполне резонно думали, что могут найти что-нибудь еще. Нашли. Небольшие заросли невысоких бордовых кустиков с узкими листиками и даже каким-то намеком на цветочки. Ну просто умиление какое-то! Так вот нашедший эти цветочки юноша пылкий и умилился. И решил преподнести сей скромный букетик своей возлюбленной даме сердца, которая в этот момент опекала раненых солдат. Мои предупреждения об опасности местной флоры он конечно же пропустил мимо ушей – не царское (пардон, не знаю, как там его величать) это дело – в ботанике разбираться.

Будь парень в латной перчатке, все могло бы обойтись… Ровно до того момента, как он бы вручил cвой очаровательный подарок своей не менее очаровательной возлюбленной, так что разница небольшая. А так парень увидел кустик, решительно схватил его… И понял, что узенькие листики – это совсем не листики, а очень, ну просто очень острые шипы, которые в придачу оказались смазаны на редкость неприятным соком растения…

Закон природы довольно прост – чем тяжелее условия обитания, тем более выносливы обитатели. Это равно относится и к растениям, и к животным. Растения тоже не любят, когда их пытаются съесть, и умеют себя защищать.

На дикий вопль тут же сбежался весь лагерь, но только для того, чтобы полюбоваться на замысловатый народный танец, исполняемый молодым аристократом вокруг кустика с цветочком. Только платочка в руке не хватало…

Рука опухла почти мгновенно… Поднялся жар… Хлопотали над ним серьезнее, чем над ранеными стражниками – голубая кровь и все такое, – но с тем же успехом. До всех окончательно дошло, что шутки кончились… Для них, по крайней мере. Мне как раз никто не мешал явиться в образе доктора Айболита, поставить градусник и дать шоколадку… Не, шоколадку не дам – я жадный. Да и издеваться неохота…

И уже в который раз я сел на камень и задумался: что мне делать с этими охламонами? Два самых простых варианта – убить или оставить их тут умирать – мне не нравились. Я уже с ними наигрался. Но и просто так отпустить их я не мог – что-то мешало мне это сделать, хоть сам я был уже и не прочь. Гнать их дальше в глубь неведомой территории? Не вижу смысла. Казавшаяся поначалу такой забавной история с эпическим походом короля и его дружины против преисподней стремительно теряла свой блеск. Далеко они не уйдут, даже если я избавлю их от раненых. Ящерка – не самый сильный из местных обитателей, это я знал доподлинно, так что кровавое побоище – вопрос лишь времени. Да и в принципе – ну не альпинисты-экстремалы эти вот аристократы.

Вообще вся эта история стала мне напоминать другую, которая случилась в моей жизни не так уж и давно. Я как раз тогда поставил жирную точку в войне с урфами и размышлял, чем бы заняться. Ответ пришел из столицы – моя разведка доложила, что против меня назревает самый настоящий заговор. Заговор, правда, оказался хлипеньким, но я к тому моменту уже вовсю потирал руки, предвкушая потеху. Я даже к заговорщикам присоединился, чтобы ничего не пропустить, – когда еще выдастся шанс поучаствовать в эпическом походе против Темного Властелина? Действительность оказалась намного скучнее – мне пришлось буквально пылинки сдувать с моих крайне романтичных и абсолютно неприспособленных к жизни заговорщиков, чтобы они не сбивались с намеченного пути на каждом шагу. В конце концов я их бросил на полдороге, чтобы посмотреть – смогут ли эти горе-революционеры сделать сами хоть что-нибудь?.. Ну или хотя бы просто добраться до моей крепости без посторонней помощи.

Кое-что они сделать смогли… Поднять настроение моей охране, например. Ну не может парочка лопухов проникнуть на хорошо охраняемый объект. На то он и охраняемый. Если может – значит, или лопухи таковыми только прикидываются, либо их очень тщательно ведут, либо лопухи объект охраняют. Других вариантов не дано. В конечном счете заговорщики посидели немножко в моих казематах, а потом я пристроил их к делу. Тоже какой-никакой, а результат оказался, только удовольствия я от этой истории так и не получил, разве что в самом начале, и то чуть-чуть.

В этот раз ситуация была немножечко другой. Но понимание этой разницы раз за разом ускользало от меня, так что я в очередной раз махнул рукой, позаботился о последнем пострадавшем и, так и не объявляясь на всеобщее обозрение, отправился назад в Массаракх – меня поджидали дела поважнее.

Долина некромантов почти опустела. Видимо, мои прыжки по мирам отняли довольно много времени…

Я уже и забыл, как она выглядела до моего появления. Правда, вид изрытой и истоптанной долины с возведенными линиями укреплений мало напоминал тот туманный идиллический пейзаж, но отсутствие главной «изюминки» местности делало эти две картинки почти одинаковыми.

– Ну чего у нас новенького? – спросил я у стоящих на балконе и весело разговаривающих Оокотона и Страззакса. Вослед своим словам я подумал, что я меньше всего хочу слышать гипотетические «новости», но делать нечего.

– Доброе утро, господин! – поздоровался со мной вежливый Страззакс.

Оокотон, которому в детстве образование давали скелеты и книги по некромантии, ойкнул, а затем тоже попытался изобразить что-то вроде приветствия. Выглядело это комично. Вообще меня порадовало, что два молодых мага, похоже, спелись. Если я правильно расслышал конец их разговора, то демонолог рассказывал некроманту о превратностях службы на посту придворного мага, и, судя по выражению лица Оокотона, искать новую работу он явно не планировал. Страззакс тем временем собирался сделать для меня полный отчет о происходившем тут во время моего отсутствия:

– Возникла проблема с разгрузкой неиспользуемых костей и переброской мешков обратно… Просто никто поначалу не подумал о такой надобности и не отдал соответствующих распоряжений. Но все уже утряслось. Энергии в порталах осталось мало – мы как раз обсуждали, как нам лучше распорядиться остатком… Если я правильно понял, то в первую очередь надлежит убирать простые кости, а уже во вторую – поднятых скелетов. Мы хотели сделать что-то вроде живой… Э-э-э… Ну мертвой цепочки, чтобы скелеты бросали в порталы мешки с костями…

– Я понял. Неплохое решение, но лучше я просто подзаряжу порталы. Что-нибудь еще удалось выяснить о прошлых хозяевах долины?

– Нет, господин… – Оокотон задумчиво покачал головой. – Но есть одна мыслишка.

– Излагай.

– Дело в том, что я посылал запрос в Тарган. Тамошние маги после вашего визита стали такими покладистыми, что хоть в гроб клади… простите, профессиональный юмор… Так вот, они перерыли все свои архивы и утверждают, что там нет ни одной записи о встрече либо знакомстве с останками древней цивилизации… Понимаете? По легенде, эти существа приходили в Массаракх только умирать… Ну а жили-то они тогда где? Получается, во всем мире нигде, кроме Массаракха, нет следов их пребывания. Где останки гигантских дворцов? Где посуда величиной со щиты? Где чашки размером с бочки или хотя бы их осколки? Где хоть что-нибудь? Если эти существа были настолько могущественными, что даже после смерти такое творится, то где результаты их прижизненной магии? Они должны были горы воротить и реки вспять поворачивать, а не осталось ничего… Если честно, я не думаю, что тарганские маги врут… Думаю, тут действительно дело нечисто…

– А могут такие следы быть у урфов?

– Вам виднее – вы глубже всех заходили на их территории во время войны…

– Тогда уже после войны, когда я ловил поднятого тобой драколича… Знаешь, ничего, напоминавшего развалины, я там не видел, хотя если брать мир в целом, то далеко я туда не забредал… Так, полетал по окраинам…

– И все-таки! – не унимался Оокотон. – Дело тут нечисто!

– Знаешь, пожалуй, я даже с тобой соглашусь… – задумчиво проговорил я, анализируя преподнесенные молодым некромантом сведения. – Пойдем-ка посмотрим на зарисовки древних костей. Может, хоть что-нибудь станет понятно…

Увы, вместо того чтобы заниматься своим проклятием, мне вновь предстоит решать сторонние проблемы. Опять же – визит в преисподнюю откровением для меня не стал… И я по-прежнему не представлял, с какой стороны хотя бы браться за дело. Оставалось надеяться, что светлые мысли посетят меня, пока голова будет занята другим.

Я быстренько сбегал в Моравол за остатками энергетических кристаллов – это немного, но лучше, чем ничего. Вообще забавно звучит «быстренько сбегал», когда речь идет о другом мире, но по-другому и не скажешь – обычные прыжки для меня давно стали рутиной, и рассказывать о них как о большом событии смысла нет.

Энергии в камнях было мало – полностью насыщенные камни я забрал с самого начала, а тут оставались «недокормленные», так что мне пришлось добавлять от себя лично. Учитывая довольно плачевную ситуацию с моим отдыхом в последнее время, это было весьма рискованное занятие.

Положение в долине немного переменилось с того момента, как ее стали покидать скелеты. Теперь мне было куда проще почувствовать исходящую снизу энергетику, и она мне все больше не нравилась. Но то, что мы очистили долину от дополнительных источников некроэнергии, видимо, было очень правильным решением – теперь у нас появился какой-никакой, а запас времени. Хотелось бы надеяться, что он не будет растрачен впустую.

Мы долго сидели в библиотеке. Мы – это я, Оокотон, Страззакс (мало ли каких чудиков ему за свою жизнь доводилось видеть), Салкам и три старейших некроманта замка. Вообще остальные члены совета некромантов при моем появлении старались исчезнуть, раствориться в воздухе, ну а если не получалось – прикинуться статуей, а на худой конец – чучелом. Просто в их памяти очень свежи были воспоминания о том, насколько короткий у меня вышел разговор с бывшим главой совета, когда тот вздумал перехватить управление скелетами в самый разгар битвы с урфами. И больше всего остальные члены совета опасались, что я начну проводить «чистку кадров» по принципу «а где ВЫ были в это время?».

Меня такое положение вещей более чем устраивало. До тех пор, пока на горизонте маячу я, у стариков нет даже возможности начать бурчать по поводу молодости нового главы. Для них (да и для всего остального мира) Оокотон был всего лишь недавним подростком, который сам у них учился, а теперь вдруг занимает место главы совета некромантов. Другое дело, что за те два года, что мы с ним готовились к войне с урфами, Оокотон поднял столько мертвых, что не снилось и десяти поколениям советов. А в придачу я обучил его достаточному количеству боевых заклятий, чтобы Оокотон мог в одиночку тягаться с объединенными силами тарганцев и старейшин совета… Теоретически… Выяснять это на практике мне не хотелось. У Оокотона, при всем его таланте, совершенно не было опыта как магических столкновений (ну это ладно – у остальных его тут тоже нет), так и обыкновенных интриг, а они погубили куда больше талантливых людей. А так старики успокаивали свое тщеславие тем, что этот юнец всего лишь моя марионетка. Положения это не меняло, зато так жить проще.

Много пользы книги нам не принесли. А вот вопросов добавилось. И ключевым из них был тот, который я задал после тщательного изучения останков оригинала манускрипта:

– Слушайте, а вы уверены, что это вообще были кости?

За столом повисло недоуменное молчание. У всех некромантов на устах был один вопрос: «Ну а что это еще может быть?» Просто старшие члены совета вообще не осмеливались издавать звуков в моем присутствии, а Оокотон пытался понять, что побудило меня задать такой вопрос.

Поясняю – я не эксперт в анатомии, но кое-что смыслю. В том числе и в строении костей. Знаю, насколько сильно они могут отличаться у разных представителей фауны. Но то, что нарисовано на пожелтевших от времени страницах, настолько опасно балансировало на грани между природным и рукотворным… Слишком выпрямленные линии… Не прямые, а именно стремящиеся к прямоте… Слишком специфическая симметрия… На общем плане все это действительно выглядело как очень странные, но все же кости… Но при этом было слишком много «слишком». А это настораживало. На рисунке кость имела какую-то лопатообразную форму. Не было ни разреза, ни данных о составе. Просто треугольная лопатка.

Через пару мгновений выражения лиц сидящих за столом существенно изменились. Мои помощники знали, что если я что-то говорю, то это по меньшей мере стоит обдумать. Кроме того, они повидали за свою жизнь достаточно, чтобы просто принимать на веру любой постулат. А вот старейшины некромантов, проведшие всю жизнь в стенах этого замка, считали все сведения, оставшиеся в наследство от прошлых поколений советов, непогрешимыми, что отлично читалось на их упрямых лицах.

– До сих пор считалось, что только останки живых существ способны продуцировать некроэнергию… – задумчиво проговорил Оокотон и вопросительно на меня посмотрел. – Скажите, а вы сможете создать искусственный излучатель некроэнергии?

– Не знаю, – пожал я плечами, – но мысль ты правильно уловил. Что, если мы имеем дело с какой-нибудь свалкой продуцирующих некроэнергию артефактов?

– А что это меняет? – спросил Салкам.

– Не знаю. – Я вновь пожал плечами. – Но пока я пытаюсь понять, с чем мы имеем дело.

– До сих пор считалось, что это невозможно! – угрюмо проговорил один из приглашенных старейшин. Он был местным архивариусом, и если уж кто-то знал о местной библиотеке больше Оокотона, так это он.

– А хотите главный аргумент в пользу моей теории? – Я усмехнулся. – Знаю, что не хотите, а придется! Скелеты… В любой форме – поднятые или нет – не накапливают силы от присутствия других скелетов. Иначе у нас бы тут снаружи шла такая же неконтролируемая реакция накопления, как сейчас протекает внутри долины. Окружающую энергию способны накапливать в себя либо живые существа, либо специальные артефакты… И я очень надеюсь, что наши размышления про то, что внизу кто-то «проснулся», так и останутся красивыми метафорами, потому что связываться с «живым» существом, которое проспало на глубине скольких-то там метров сколько-то там тысяч лет и при этом способно накапливать некроэнергию, лично я не собираюсь!

– А что будет в таком случае? – поинтересовался Салкам.

– Есть у меня в арсенале… Благодаря другим Древним и их милым шуточкам, пара ну очень серьезных заклинаний. Они не имеют отношения к магии смерти, так что не сделают нашего неведомого противника сильнее. Только никакой долины некромантов после их применения не будет вообще. Так что мне бы не хотелось доводить до их применения.

– Ну хорошо… Предположим, что то, что было принято нашим древним советом за кости, на самом деле таковым не является… – проговорил Оокотон после тягостного раздумья о судьбе его родного замка. – Что дальше? И я до сих пор не понял этого вашего рассуждения про накопление энергии. Ведь это я разрядил в долину кристаллы, а энергия там была самая обычная и к некромантии отношения не имеющая…

– Некромант для собственной подпитки может использовать любую энергию и превращать ее в энергию смерти, ты это знаешь, но дело не в этом. Думаю, что энергия тех камней активизировала некий процесс. И этот процесс начал вкачивать в себя окружающую некроэнергию, которой тут было в избытке. Сейчас я могу это сказать более-менее определенно – ведь я постоянно производил замеры. Пока тут были скелеты, энергия внизу росла намного быстрее. Сейчас она по-прежнему растет, но уже медленнее.

– А нельзя ее откачать так же, как вы откачивали ее из той пирамиды? – с надеждой в голосе спросил Оокотон.

Но я покачал головой:

– Я об этом в первую очередь подумал. И знаешь, во что я уперся? Я не умею откачивать некроэнергию. Обидно, правда? Ну а кроме этого есть еще тот нюанс, что энергию можно откачать из конкретного объекта. Создавая два кольца вокруг пирамиды, я лишь препятствовал проникновению энергии вовнутрь. А у нас имеется объект в земле неизвестных параметров… Не говоря уже о том, что нам неизвестно даже приблизительное количество этих предметов… Вот если бы мы их все выкопали – тогда другое дело… Да только мне что-то очень не хочется их выкапывать… Скорее уж забетонировать всю долину…

– Простите, что вмешиваюсь… – неуверенно проговорил Страззакс, который до сих пор помалкивал в уголке и слушал, не перебивая. – Я в некромантии не разбираюсь, но разве может объект одновременно излучать энергию и ее поглощать?

– Не может. Ты прав, Страззакс, я как раз к этому переходил. Есть довольно простой способ проверить мою правоту, не выкапывая при этом неизвестно чего. Если я прав и внутри начал происходить какой-то процесс, обратный тому, что происходил тут последние тысячи лет, то некромантская сила долины должна была изрядно ослабнуть. Господа некроманты, не будете ли вы так любезны нам кого-нибудь поднять и рассказать заодно о своих ощущениях?

Старшие некроманты вздрогнули и все как один посмотрели на Оокотона. Видимо, и в молодом выскочке вдруг отыскался какой-то толк. Я хмыкнул и покачал головой:

– Нет, господа. Я говорю именно о вас. Оокотон уже давно привык поднимать скелеты в любом количестве и в любых условиях, полагаясь в основном на свои силы, а не только в долине. К тому же для него поднятие одного скелета – задача настолько элементарная, что он просто не заметит энергозатрат. Так что придется вам тряхнуть стариной. Вы-то нигде больше скелетов не поднимали, так что вам почувствовать разницу будет проще… – Меня вдруг посетила нехорошая догадка. – Да, кстати, а когда вы вообще в последний раз кого-нибудь поднимали? Давно?

Оказалось, что давно. Очень давно. Присутствующие в библиотеке господа вообще не любили практики. Да и сырая земля живым костям и суставам плохо идет. Ну и так далее. Короче, пришлось нам спешно отрывать свой зад от библиотечных стульев и искать остальных обитателей замка. В конечном счете мы все же нашли парочку некромантов, которые носили свой мрачный титул не за красивые глаза. Но тут перед нами встала другая проблема – мы ведь собственноручно отправили все скелеты в другой мир. И не просто отправили, а уже успели закрыть стационарный портал после того, как в него вошел последний груженный останками собратьев скелет. Как-то странно получилось, что в древней долине некромантов вдруг не осталось ни одного мертвеца, пригодного для поднятия. Кому сказать – не поверят.

Видимо, я как-то нехорошо посмотрел на старых некромантов, уличенных в непрофессионализме, потому что старички резко побледнели и отшатнулись, хотя я вовсе не планировал переводить их в разряд сырья. Моя мрачность имела совершенно иные корни – мне не очень хотелось делать два спонтанных прыжка в иной мир и обратно, попросту исполняя роль грузчика. Прыгать в другой мир в настолько измотанном состоянии вообще небезопасно, а уж по такому ерундовому поводу еще и глупо. С другой стороны – а чего я вообще парюсь, если у меня в команде появился такой полезный демонолог? Пусть он и отдувается – все практика, какая ни на есть.

– Страззакс, сможешь призвать сюда один рюкзак с костями?

Демонолог стал прикидывать параметры задачи и через пару минут кивнул.

– Тогда действуй. А я в который раз отправляюсь спать… – И уже тише, так, чтобы расслышали только мои доверенные помощники, добавил: – Пожелайте мне удачи, господа… Думаю, она мне пригодится…

К новому сну я решил подготовиться основательнее, чем к иной битве. В этот раз я намеревался опускаться в объятья Морфея в своей родной спальне в крепости Моравол. Главной причиной, само собой, была надежда на то, что многослойная магическая защита моей Темной Башни даст мне выспаться… Разумеется, я помнил, что в свое первое незапланированное путешествие я отправился именно отсюда, но в этот раз я знал, что мне следует предпринять. Все эти сны, в которых меня кидало с места на место, давали лишь тот мизер сил, который позволял не рухнуть с ног и не рехнуться от усталости, и такое положение вещей было неприемлемым, особенно если учесть свалившиеся на меня проблемы с долиной некромантов. Кроме того, это было пока единственной зацепкой, имеющейся у меня в деле о проклятии. Я хочу знать, какие силы на меня воздействуют или с какими силами взаимодействую я. Исходя из этого можно будет планировать следующий шаг моей личной кампании. Не вовремя, конечно, в моей жизни совпали эти два события. Но если я брошу заниматься любым из них, то может рухнуть вся моя жизнь. Целиком. Я говорю сейчас не столько о существовании моего биологического тела, сколько обо всем том, что я успел построить и создать.

Прежде чем лечь в родную кровать, я превратил свою спальню в магическую крепость, благо размеры позволяли. Для начала я вышвырнул из комнаты все лишнее. У меня там и так обстановка была не намного лучше спартанской, но необходимый минимум предметов меблировки типа пары шкафов, столика, кресла и прочего все же был. Так вот, все это прочее чуть ли не кубарем вылетело в коридор, по которому теперь пройти стало ну совершенно невозможно. Но это меня мало волновало. Понадобится – вообще испепелю. Раритетов в спальне у меня тоже не было. Фактически осталась в комнате одна кровать, что мне и требовалось. Удачно было то, что кровать стояла по центру квадратной комнаты на небольшом возвышении. Такая планировка осталась мне в наследство от предыдущего владельца, а устраивать перестройку не хотелось.

План моей магической обороны был немного необычным. Ну это-то понятно, потому что обычные средства магической защиты моему неведомому доброжелателю были глубоко до фени. Итак, начнем по порядку. В первую очередь я планировал создать кольцо антимагии. Низкий поклон великому Сунь Цзы и его рассуждениям о комбинировании полноты и пустоты, а также Древним шутникам, снабдившим меня нужным заклятием. Мне требовалось именно кольцо, то есть область, в которой магии нет. Что-то подобное я придумал и сам, когда штурмовал пирамиду Древних, но там мне пришлось изрядно повозиться с дополнительной атрибутикой, да и результат оказался не очень… Новый способ был радикальнее и позволял как лишить практически любой объект магии, так и создать чистую область. Самое главное – даже если это кольцо не остановит неведомого колдовства, оно позволит мне его обнаружить, потому что не будет мешать никакой магический фон. А обнаружение противника – уже половина дела. Но я не собирался этим ограничиваться.

Вторым применяемым мною средством, также никогда до сей поры не используемым, был «якорь». «Якорем» я обозвал его сам, а на деле это был способ привязать существо к конкретному миру. С чисто энергетической точки зрения путешествие между мирами не такое уж энергозатратное заклятие. Да, оно требует огромной концентрации и подготовки, но с точки зрения энергии вполне по силам даже для среднестатистического мага. Когда я только попал в этот мир и начинал свою карьеру Темного Властелина, неведомый Голос поведал мне, что я не смогу покинуть его пределов, а позже сам это ограничение и снял. Так что с «якорем» я впервые познакомился уже давно и на себе, любимом, и прекрасно понимал, что к чему. Помнил я и ощущение, когда с меня было снято это заклятие. Сейчас, попрыгав между мирами и кое-что усвоив, я вполне мог попробовать его повторить. Главное – я вполне готов был попробовать поставить на себе такой эксперимент. Мою извечную паранойю успокаивало то, что «якорь» относится к тем заклятиям, у которых есть «ключ» – некое немагическое условие отмены. Но даже если бы и не было… Я вполне готов был рискнуть. «Ключ» я тоже сделал. Им стал обычный камушек, который я просто выковырял из стены. Мне было достаточно потрогать этот камушек, чтобы заклятие исчезло. Я хмыкнул, представляя себе возможные сценарии того, как этот камушек таинственным образом исчезнет, пока я сплю. Очень мило. Камень я положил себе под подушку, а на входной двери сделал недвусмысленную пометку о том, что произойдет с любым, кто войдет в мои покои.

В любом случае я сам смог бы снять с себя это заклятие… Это что-то вроде сейфа, который всегда можно открыть, держа в памяти нужный шифр. Вот к другому сейфу он, если что, не подойдет, и тогда придется практиковаться во владении либо отмычкой, либо взрывчаткой – в зависимости от того, что у вас лучше выходит.

Ну и, наконец, я разместил вокруг своей кровати парочку кристаллов, настроенных таким образом, чтобы уловить любое магическое колебание. Ничего больше – любое дополнительное заклинание притупило бы чувствительность. Подобные кристаллы я разместил как внутри кольца антимагии, так и в самом кольце. Именно на них я возлагал особую надежду. Надежду понять, что же со мной такое происходит.

Сказать, что я был уверен в своей защите, я не могу. Но я прекрасно отдавал себе отчет, что на данный момент это лучшее, что я способен предпринять. Опуская голову на подушку и закрывая глаза, я пытался угадать, куда закинет меня новый сон. Разумеется, не угадал.

…Я пытался проморгаться, чтобы вернуть зрение. Оно возвращалось с царственной неторопливостью, словно недоумевая – чего его так торопят, если смотреть тут все равно не на что. Смотреть и вправду особо было не на что – судя по всему, я стоял на задворках какой-то сцены. Я не так уж много бывал на задворках, но мне хватило, чтобы опознать это место сразу. Повсюду сновали чем-то занятые люди, и на меня никто не обращал ни малейшего внимания… А обратить, пожалуй, стоило бы… Видимо, в знак компенсации за мой прошлый облик оборванца в этот раз я был облачен в невероятно классический фрак, а на голове у меня даже имелся цилиндр. От белизны манишки резало в глазах, бабочка могла выступать эталоном линейки, а о края манжет можно было порезаться… Я уже упоминал, что никогда не был таким уж поборником моды и гигиены и, скажу без преувеличения, таким чистым, аккуратным и респектабельно выглядящим не был никогда в жизни… Осталось только убедиться, что это действительно я, а не очередное новое тело…

Расплывчатое отражение на какой-то металлической штуке не дало однозначного ответа – вроде и я, а вроде и нет… Постепенно возвращался слух, и приносил он с собой звуки развеселой музыки, под которую обычно отплясывают на сценах ансамбли длинноногих девушек в перьях. В этот момент меня схватили за руку и стремительно поволокли вперед.

– Вот вы где! Ваш выход через четыре минуты!

Меня словно на буксире тащила вперед женщина в дорогом вечернем платье. Ее роскошные рыжие волосы спадали на совершенно открытую спину, но больше я о ее внешности сказать ничего не мог – она не поворачивалась ко мне, прокладывая путь вперед. Оставалось только удивляться, как она на таких шпильках развивает столь крейсерскую скорость, да еще и по пересеченной местности задворков сцены с попадающимися периодически живыми препятствиями.

Впереди заглохла музыка, и после весьма жиденьких аплодисментов мимо нас и впрямь пронеслась ватага длинноногих девиц в перьях… Приятно иногда угадывать… Нам с моей провожатой пришлось буквально вжаться в стену, чтобы нас не растоптали. Осмотрев девушек-танцовщиц, я уже сделал пару предварительных выводов о том, куда попал. Все девушки из отнюдь не маленького коллектива были, как на подбор, высокими, исключительно красивыми и при этом высокопрофессиональными… Хотя почему «как»? Именно что на подбор. В такие коллективы конкурсы обычно жесточайшие, и тут была видна именно селекция… Хотел бы сказать помягче, да не могу. Все девушки были очень похожи друг на друга. Не просто один типаж, а явная схожесть. Мулатки? Креолки? Точно не разбираюсь, но такая внешность обычно заставляет биться сердце чаще даже у закоренелых женоненавистников. Добавьте ко всему этому исключительно дорогие и роскошные костюмы, правильный макияж и грацию пантер – и вы поймете, о чем я. Классика. Классика образа, классика жанра, как и мой костюм. В этом месте, куда бы я ни попал, предпочитали классику, возведенную в абсолют, и не считались с затратами… А вот ценили ли? Девушек провожали более чем жиденькие аплодисменты. Можно даже сказать, дежурные. Видимо, в зрительном зале засели исключительно пресытившиеся всем миллионеры либо чопорные аристократы на пару со своими супругами, внимательно следящими, чтобы порция восторгов их благоверных всяким девицам была строго отмерена. А лучше, чтобы ее вообще не было.

В этот момент конферансье начал объявлять:

– Дамы и господа, ни для кого не секрет, что попасть на эту сцену мечтают все без исключения артисты, ибо уже давно она является синонимом слов «самый лучший». Тут выступали самые лучшие певцы, тут выступали самые лучшие танцевальные коллективы, тут выступали самые знаменитые фокусники. И в этом зале собралась самая искушенная публика, которую нелегко удивить! Путь на эту сцену у артистов занимает годы и десятилетия оттачивания навыков, и приходят сюда лишь единицы. Лучшие из лучших, достигшие вершин своего мастерства!

Человек, который будет выступать перед вами, до сегодняшнего дня ни разу не появлялся ни на одной сцене! Его не знают в лицо ни таблоиды, ни журналы, ни даже самые отъявленные папарацци! Его имени не знает вообще никто, даже мы… И даже мы, повидавшие на этой сцене всех без исключения величайших магов мира, остаемся в полном недоумении, глядя на его искусство! Поприветствуем!!!

Раздались аплодисменты… Если для красивых девушек-танцовщиц они были жидкими, то в моем случае они были эфемерными. Для большинства людей слово «неизвестный» означает то же, что и «некачественный». И наоборот. Зря, кстати, но дело не в этом. Для засевшей в зале публики слово «неизвестный» было сродни слову «прокаженный», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Ну удачи! – совершенно искренне шепнула мне на ухо женщина-буксир и мягко подтолкнула в спину…

Не скажу, что происходившее стало для меня большим сюрпризом. Я все-таки умею делать элементарные умозаключения, иногда, по крайней мере, так что выход на сцену неожиданностью для меня не стал. Нерешенным оставался только вопрос о моих дальнейших действиях.

Разумеется, первой, а также второй и третьей мыслью у меня была организация нового развлекательного тура по преисподней для очередной группы туристов, жаждущих развлечения. Я уже начал было подумывать об открытии специального турагентства – уж больно мои услуги пользуются спросом. Но, уже выходя на сцену, передумал… Мне нужно понять. Понять ту логику, что связывает эти события. Действуя в духе Темных Властелинов, я с себя этого проклятия не сниму – факт. Мне нужно отрешиться от своей роли, взглянуть на ситуацию со стороны. Может, тогда я увижу те нити, что связывают воедино все эти события и ведут к моей душе… К тому же…

Когда-то в детстве я любил смотреть выступления фокусников. Не скажу, чтобы я так уж страстно мечтал стать таким же, скорее их выступления подарили мне прочную веру в чудо, которой не смогла убить вся последующая жизнь. Когда я узнал многие из секретов этих фокусов, желание стать фокусником отпало окончательно – не люблю обманывать людей. А вера в чудо осталась. Но сейчас мне представился шанс исполнить мечту своего детства… Притом именно в той самой форме, в которой я мечтал. Кто знает, может, это тоже часть моего проклятия? Восторга эта идея у меня не вызвала, но я решил попытаться получить удовольствие и от этого.

Сама сцена была небольшой. Тут не было каких-то особых декораций или элементов, которые могли бы отвлечь внимание от основного действа. Предполагалось, видимо, что на этой сцене и так будет на что посмотреть, если конферансье не приврал маленько для поднятия авторитета… Впрочем, думаю, что не приврал.

А вот на зале следует остановиться подробнее. Он тоже был небольшим. Примерно на сорок миниатюрных столиков. Понятно, что никаких трибун и рядов кресел тут не было – не та публика. Если описывать зал одним словом, то на ум в который раз просится слово «абсолют». Абсолютная роскошь, абсолютная изысканность, абсолютная элитарность… И никакой изюминки, на мой взгляд. Больше всего на меня произвело впечатление покрытие стен – шелковые, тончайшего ручного плетения картины, за создание которых авторов нередко «величают» пауками. Когда-то такое позволить себе могли лишь богатейшие монархи нашего мира, да и то не все, ибо мастера такой работы всегда были наперечет. У сеньора Карло в Белой Зале, кажется, такие… Вообще весь зал был отделан в светлых тонах. Белый мрамор колонн, белая лепнина, снежно-белые скатерти столов. Огромная хрустальная люстра заливала зал переливами радужного света. «На головы им ее грохнуть, что ли… Смеха ради!» – подумал я в самый первый момент, выходя из-за кулис.

Вид из окон ответил на мои последние вопросы. Вегас. Столица мира развлечений. Ну да, все правильно. Где еще толкутся самые большие любители развлечений? Как и мастера удовлетворения этой потребности… Или блажи? Что есть для человека развлечение? Подумаю как-нибудь в другой раз, в более спокойной обстановке, а то публика заскучает…

Кстати, о публике… Даже неинтересно! Ну неужели богатый мир настолько жестко подчинен своим внутренним законам и распорядкам? Зачем тогда вообще становиться богатым, если ты становишься рабом обязательств? Какая разница, золотая клетка или стальная? Когда любая отличительная деталь буквально кричит, что она создана именно чтобы отличать своего владельца от сонма других… Ее владелец, как правило, безлик.

За роскошно сервированными столиками зала, уставленными роскошными же блюдами (чувствую, меня скоро стошнит от слова «роскошный»), сидели… люди. Не знаю, кем они себя мнили. Титанами? Вершителями? Избранными? Но были они всего лишь людьми. Мне хватило секунды, чтобы обвести взглядом весь зал и заглянуть каждому в глаза. Всего лишь люди. Ожерелье за миллион долларов не вернет красоты стареющей примадонне. Миллиардный счет в банке не уберет артрита. Их баснословные капиталы не помогают развеять ту скуку, которая пожирает их изнутри. Лучшие артисты тут бессильны. Они могут лишь отогнать ее на несколько кратких мгновений. Ну а дальше? Вновь скука, такая беспросветная скука! Но и на эту тему я порассуждаю потом, если будет желание. Может, даже симпозиум организую. Но потом. А сейчас… Вы желали посмотреть на фокусы? Думаю, скромные возможности случайно попавшего сюда Темного Властелина смогут вам помочь интересно провести вечерок!

Отличались ли они от тех, кто сейчас наслаждался прелестями адских курортов? Пожалуй, что и нет, если делать поправку на время и место. Абсолютно тот же сорт. И у меня он вызывал примерно такие же ощущения, разве что добавилось желание призвать сюда парочку моих новых знакомых, которых вполне можно считать свободными от условностей… Чтобы посмотрели… Друг на друга… Интересно, кто скривится больше? У богатеев, правда, опыта брезгливого гримасничанья больше.

Почему же тогда я решил этих развлекать, а тех карать за те же желания? Неужели из-за особенности представления? Там я был призванной зверушкой, а тут – элитарным артистом. Но ведь по сути это одно и то же, по крайней мере, в их глазах? Или все-таки нет? Почему артисты, пусть даже и посредственные, всегда пользовались таким уважением и восхищением? Уж всяко не из-за таланта… Просто люди, часто видя одни и те же лица, со временем начинают считать их «своими». Своими близкими, друзьями, максимум – знакомыми. А уж если изображаемые ими переживания нам близки, то они становятся роднее родственников.

Талантами мы восхищаемся, перед талантами мы преклоняемся, но талант – это своего рода барьер, отделяющий носителя от всего остального мира. А близкому другу можно простить его несовершенства, в том числе и отсутствие таланта.

Пожалуй, можно сказать, что отличался уже я сам. Я теперешний – от меня того, отправлявшего людей в адский круиз. Уж очень много вопросов появилось у меня за последнее время. Вопросов, у которых раньше было маловато шансов задержаться у меня в голове, привлекая к себе мое же внимание. Я все время был чем-то занят, что мешало мне сосредоточиться на понимании себя. Быть может, сейчас самое время? Развлечение этой публики вряд ли можно считать таким уж ответственным занятием…

Пока что в глазах этих зрителей я был зверушкой. Одной из множества, которую совершенно не обязательно знать в лицо, точнее, в морду. Достаточно просто смотреть на те фокусы, которым ее обучили. Ну ладно, посмотрим, что я еще могу, кроме создания армий нежити, прыжков между мирами и вырыванием душ…

– Вечер добрый, дамы и господа, – спокойно сказал я. Разумеется, никаких языковых барьеров передо мной не стояло. Я неторопливо подошел к краю сцены и легко спрыгнул вниз. – Эта сцена видела множество прекрасных артистов, но сегодня она не увидит ничего… – Мое заявление было воспринято со сдержанным молчанием и легким недоумением. – Действия, происходящие на сцене, редко воспринимаются всерьез… И не напрасно. В наше время так трудно поверить в чудо, особенно тем, кто много повидал на своем веку… И особенно тому, кто сам привык вершить чудеса. – Кто-то непроизвольно кивнул… Мужчины преимущественно. Дамы любые намеки на продолжительность жизненного пути воспринимают резко в штыки. – Даже когда на сцену приглашается человек из зала, мы до конца уверены – это мистификация. Не знаем как, но уверены. Даже если это был сосед или близкий друг. И у каждого в голове вертится всего одна мысль – вот если бы это произошло со мной, вот тогда бы я поверил…

Кивков стало больше. В глазах немногочисленных детей зажегся крохотный огонек восторга. Они уже поняли, куда я клоню. Тем временем я неторопливым шагом приблизился к первому ряду столиков. Безмолвные официанты сновали, как тени. Что бы ни происходило в зале, они были профессионалами, и в первую очередь волновало их то, чтобы им не мешали работать.

– С вашего позволения для начала я переоденусь. Мой костюм, как и вся здешняя обстановка, – это дань классике, но нехорошо, когда это мешает личному комфорту. – С этими словами я усмехнулся и резким движением достал из воздуха свой любимый плащ.

Публика остолбенела. Они много повидали… Но все это было на сцене, а не в метре от них. И у меня не было никаких таинственных ширм, платков… даже тряпочки. Черный кожаный плащ появился во мгновение ока в своем полном размере прямо из воздуха. Послышались первые неуверенные аплодисменты. Я снял с головы цилиндр:

– Цилиндр – штука полезная. Из него можно много чего достать! Предположительно – все, что туда когда-либо засунули… А вот видели ли вы хоть раз, как туда что-нибудь кладут? Нет? Ну я вам покажу!

Я снял с головы цилиндр, подошел к ближайшему столику и надел его на высокую зажженную свечу в подсвечнике. Разумеется, высота свечи была намного больше цилиндра. Раза эдак в три. Тем не менее цилиндр с аппетитом поглотил свою добычу целиком и даже подпрыгнул на столике от удовольствия. Я поднял цилиндр, с любопытством заглянул внутрь (разумеется, там ничего не было – внутри цилиндра я организовал небольшой портальчик, только и всего), показал зрителям и добавил:

– Вот, примерно вот так… Вообще, если его покормить, то может получиться много чего интересного… Только аппетиты у него просто кошмарные!

Я взял со стола пачку салфеток, куриную ножку, гроздь зеленого винограда и отправил все это внутрь. Туда же отправилась бабочка проходящего мимо официанта, полотенце с его руки, бутылка шампанского…

– Я могу долго продолжать… Думаю, с таким цилиндром в банк меня не пустят!

Нервные смешки пробежали по залу. Содержимое цилиндра уже давно превышало средних размеров баул, а после каждой новой порции «лакомства» я исправно демонстрировал пустующее «чрево» и даже дал его общупать со всех сторон старательному малышу. Напоследок я торжественно продемонстрировал в воздухе стручок красного перца и опустил внутрь.

– Я называю его Лангольерчиком! – умилительно сказал я и погладил цилиндр по боку. – И на голову без крайний нужды стараюсь не надевать! Не только из-за его аппетитов и опасений за собственную прическу… У него еще и отрыжка бывает!

С этими словами я направил цилиндр отверстием в воздух и легонько хлопнул по крышке. Вырвавшемуся оттуда столбу пламени позавидовал бы любой огнемет! Жаром обдало не только ближайших ко мне зрителей, но и соседние ряды. Громадная люстра закачалась в волнах горячего воздуха, а рев был настолько сильным, что зарезонировали бокалы.

– Когда-то мне посоветовали его как средство от перхоти…

Видимо, мой черноватый юмор не всем пришелся ко вкусу… Ну ничего – я привык! Наверняка со зрителей, над которыми проревел огненный поток, уже хватит впечатлений, и я перешел к соседнему столику. Цилиндр я оставил на первом, и в него с опаской заглядывали проходящие мимо официанты. По ходу я разглагольствовал, благо слушали меня уже внимательно.

– Вообще меня трудно назвать профессиональным артистом и фокусником. Я редко выступаю на публике. Да и набор приемов у меня несколько… нестандартный, так что я, с вашего позволения, буду обращаться к вам за советом и пожеланиями… Пожелания – это вообще интересная тема… Любое желание можно вывернуть так, что проситель горько пожалеет об этом… Но не будем вдаваться в философию! У нас тут не лекция, а вечер чудес… Но уж что точно можно сказать о стабильности желаний, так это то, что женщины всегда хотят выглядеть лучше…

Я подходил к столику с довольно традиционной парой – стареющий миллионер и роковая женщина, взирающая на весь мир с высоты своей красоты и каблуков. В одном забавном фильме я услышал прекрасное определение таких женщин: «Красивая, как Венера, но гордая, как крейсер «Варяг». На мой вкус, в ее груди было многовато силикона, но, может, ей нужна была дополнительная подушка безопасности… Ладно, не мое дело… Женщина и вправду была весьма эффектна. Пожалуй, наиболее уязвимым местом в ее красоте были волосы. Скажем так, они не дотягивали до общего уровня, несмотря на все усилия обладательницы. Видимо, совершенство недопустимо в жизненных реалиях…

– Скажите, пожалуйста, мадемуазель… – обратился я к красотке. Стоит сказать, что в ее глазах я по-прежнему выглядел зверушкой… Впрочем, в глазах этой женщины все мужчины являются самцами – вопрос только в том, к какой группе они относятся – львов или козлов (ослов, баранов, предпочитаемое мясо подчеркнуть). На меня она смотрела с традиционным вызовом и легкой брезгливостью. Ну ладненько… – Вы довольны своей внешностью?

– Абсолютно! – отрезала мадемуазель. Видимо, более провокационного вопроса сложно было придумать. Я, во всяком случае, не могу…

– А что, если я предположу, что к вашему цвету глаз лучше подойдут естественно рыжие волнистые волосы примерно на ладонь длиннее нынешних? – На ум удачно подвернулась прическа женщины-буксира. Мой вопрос был сама невинность, но в цель он попал. Леди вспыхнула. Дабы подавить зарождающийся апокалипсис, я продолжил: – Думаю, нам понадобится зеркало!

Искомый предмет имелся на одной из стенок. Был он, правда, великоват – где-то метр на два, а в придачу облачен был в тяжелую раму, но ничего. Грузчиков вызывать не придется. Я вытянул руку в сторону зеркала и щелкнул пальцами. Под гробовое молчание зрителей зеркало снялось со своего места и медленно поплыло по направлению к нам. Когда оно проплывало над чьими-либо головами, люди непроизвольно сжимались, ожидая крушения, но зеркало все так же плыло дальше. Крушение все-таки произошло, когда из боковой двери на приличной скорости вынырнул официант с какой-то старой и пыльной бутылкой. Видимо, он пропустил начало моего маленького представления, роясь в винных погребах заведения, а посему вид проплывающего в воздухе мимо него немаленького предмета обстановки шокировал его до глубины души. Собственно, именно драгоценная бутылка выпала из онемевших рук и с грохотом, особенно четко слышимым в гробовой тишине, разбилась о мраморный пол. Зал вздрогнул, резко обернулся на звук, а затем так же резко обернулся обратно, желая убедиться в том, что зеркало не постигла та же участь. Более того, зеркало как ни в чем не бывало доплыло до своего места и застыло прямо в воздухе напротив красотки. Красотка уставилась в него как завороженная, а я покинул свой пост и направился к недавнему месту крушения – грех добру пропадать, тем более что кто-то уже рванул за шваброй.

Отстранив официанта с метелкой, я демонстративно закатал рукава и мягким жестом поманил с пола осколки. Они нехотя пошевелились, а затем уже бодрее поднялись в воздух и дружно собрались в недавно разбитую бутылку. Теперь дело за содержимым, которое, повинуясь моему щелчку собралось с пола и красивой дугообразной струей наполнило пустующую емкость. Завершающим аккордом была пробка, которая со скрипом втиснулась на свое место, – подобное вино принято открывать прямо перед заказчиком, так что не будем нарушать традиций, когда не следует.

– «Мутон Ротшильд», одна тысяча девятьсот сорок пятого года… Неплохо… Чей заказ?

В середине зала кто-то неуверенно поднял руку. Я кивнул и отправил бутылку в такой же неспешный полет к адресату, как до этого зеркало… Кстати, про зеркало: его сейчас со всех сторон изучал конферансье, призванный специально для этой цели гостями с соседнего столика. Он даже попытался толкнуть зеркало, чуть-чуть. А фигушки! Если я приказал предмету висеть в воздухе, то он и будет там висеть, что бы там всякие конферансье с ним ни делали.

– На чем мы там остановились? Ага! – сказал я, возвращаясь к зеркалу.

Придирчиво осмотрев притихшую красотку, я драматично хлопнул в ладоши, и началось чудо. Я специально не стал накрывать голову женщины платком или еще чем-нибудь в таком роде – так эффектнее. По залу прокатилось дружное «ах», когда волосы начали рыжеть, удлиняться и завиваться. На самом деле раздел косметической магии не так уж сложен, просто мне он никогда не был интересным, но на всякий случай я освоил и его. Процесс изменения внешности более медлителен, чем сделал его я, но и это объяснялось просто – косметическая магия доступна практически любой ведьме, а не только самым сильным из колдунов, – я просто ускорил процесс за счет своих сил для пущего эффекта.

На красотку было приятно посмотреть. И дело было даже не в том, что новая прическа шла ей невероятно (хотя требовала другого макияжа, но с этим она уже и сама справится). Просто от ее былого выражения надменного превосходства не осталось и следа (само по себе величайшее чудо), а такое выражение способно испортить даже самую лучшую внешность. Оставалось только посочувствовать ее престарелому кавалеру – грядет небывалое обновление гардероба под новый имидж, которое больно ударит даже по самому туго набитому кошельку…

Я оставил красотку таращиться в зеркало, а кавалера – на красотку и прошел к следующему столику… Похоже, вновь предстоит поработать парикмахером, но уже мужским… Я не люблю повторяться, но на меня смотрели настолько умоляющие глаза совершенно лысого джентльмена, что мое сердце дрогнуло… Видимо, в некоторых случаях даже пересадка волос не помогает. Я щелкнул дядю по лысине и пальчиком поманил за собой зеркало. К тому моменту, как оно доплыло до своего пункта назначения (рыжая красотка, естественно, подалась за ним, но быстро опомнилась, достав из сумочки собственное зеркальце), на голове мужчины уже красовалась новая прическа, позаимствованная из его же головы… Дядя всю жизнь страстно мечтал быть жгучим брюнетом, что и произошло. Будем надеяться, что к изменению внешности сегодня больше не придется возвращаться, хотя список пожеланий уже буквально висел в воздухе и с каждой секундой обновлялся. Пусть к косметологам обращаются, тоже мне визажиста нашли! Нужно срочно сменить направление!

Столик в глубине немного отличался от большинства своих собратьев, точнее, отличались его «обитатели». В глазах сидящего за столиком мужчины горела тяжелая тоска… У него была одна пламенная страсть и одно большое горе. Его страсть – игра. Он был игрок, заядлый, запойный, помешанный. Он делал небольшие (относительно) ставки, так что его миллионам, по большому счету, ничто не угрожало. В Лас-Вегас он приехал играть, и всяческие представления любых фокусников были ему глубоко до одного места. Хотя краем сознания он и понимал, что видит перед собой нечто необычное, но эти чудеса меркли перед возможностью выиграть сегодня в рулетку. А вот его беда… Его беда сидела рядом с ним, являлась ему супругой и беспрестанно пилила за его пагубное увлечение. Его страсть и его беда настолько заслонили от него весь остальной мир, что небо должно было упасть на землю, чтобы он подумал о чем-нибудь еще. Хотя можно обойтись и меньшими усилиями…

– Вижу, господин знает толк в серьезной игре! – произнес я приветственно, подходя к столику. Сидящий за ним пожилой джентльмен просиял, а его дражайшая супруга состроила такую кислую мину, что впору обзавидоваться – я так не умею! – Как насчет небольшой партийки в покер?

– Прямо тут? Сейчас? – сказала моя жертва, радостно потирая руки, а его благоверная страдальчески закатила глаза и издала душераздирающий стон, который мы проигнорировали.

– А почему бы и нет?

Я демонстративно закатал рукав, демонстрируя, что там совершенно пусто, покрутил в воздухе кистью, призвав при этом нераспечатанную колоду карт (в казино – раз плюнуть), вскрыл и протянул ее игроку. Тот придирчиво осмотрел карты, убеждаясь в их подлинности и некраплености, а затем протянул их мне обратно. Я уже было потянулся к ним, а затем остановился и сказал:

– А давайте вы сдадите карты… Так будет интереснее! – и демонстративно сложил руки на груди.

Игрок довольно хмыкнул, бодро перетасовал карты и сдал нам по пять карт. Открыл свои, просиял (еще бы, я сдал ему стрит-флеш – мне не нужно касаться карт, чтобы мухлевать) и приготовился торговаться.

– На что играем?

Супруга игрока уже открывала рот, чтобы вмешаться, но я ей не дал:

– А давайте на вашу очаровательную супругу!

Гневный протест застрял в горле дамы, так и не успев сорваться. Уж не знаю – причина ли в том, что эту каргу назвали очаровательной, или в том, что она была предметом торга… Как бы то ни было, заботливый супруг еще раз просиял. Но торг на этом не заканчивался.

– А давайте без обмена карт? – выпалил он в пылу азарта и, когда я кивнул (так и не посмотрев своих карт), выложил на стол свой набор.

Все окружающие, включая меня, восхищенно похлопали, после чего я зевнул и со скучающим видом перевернул свои. Разумеется, там был флеш-роял. На игрока было смотреть жалко. Он недоуменно переводил свой моргающий взгляд с карт на свои руки и обратно. И ведь в мошенничестве обвинить некого – сдавал он сам, а колода была распечатана при нем…

– Ну а поскольку я выиграл, то ваша драгоценнейшая супруга… – окружающие напряглись, ожидая подвоха, но никто из них даже близко не ожидал той гадости, которую я учиню… – Остается с вами!!!

Ф-фух! Надо завязывать с такими рискованными играми… и я демонстративно вытер пот со лба. Мадам стала похожа на готовый ко взрыву вулкан, но я несколько поумерил ее порыв, заглянув ей в глаза. Не сейчас. Дома. Обожаемому супругу. Все до последней капли. Может, это отучит его от неуемного азарта… В любом случае не мое дело…

– Это… Это как?

Не знаю точно, что имел в виду игрок – свой проигрыш или непонятный финт с женой, который теперь грозит вылиться в страшнейший в его жизни домашний апокалипсис, – но мне хотелось вернуть внимание всех присутствующих к картам.

– Очень просто! Сдайте еще раз карты, только рубашками вниз.

Игрок дрожащими руками сдал по пять карт, открытых на всеобщее обозрение. У меня были двойка, пятерка, семерка, валет и дама. Всех мастей. Расклад, прямо скажем, не лучший, но меня это не беспокоило. Я сложил все пять карт в аккуратненькую стопочку, прикрыл ее ровно на одну секунду ладонью, открыл стопочку зрителям и разложил карты веером. Там было каре тузов и джокер. Вот с такими картами и поиграть можно… Люди ахнули, а на лицах охраны проступило то самое классическое профессиональное выражение, которого лучше избегать…

Играли мы как-то с сеньором Карло в карты… Ни он, ни я не азартны – эта болезнь крайне противопоказана, если вы Темный Властелин. Дело было в один из редких дней, когда ни ему, ни мне нечем было заняться, а искать новых глобальных приключений на свою задницу не хотелось. Играли на интерес – делать ставки деньгами в нашем случае бессмысленно, а на магические предметы мы не играем – это слишком серьезно. Разумеется, условия «не мошенничать» не ставилось – иначе какой вообще смысл играть?!

Ситуация с четырьмя джокерами в одной колоде и десятком тузов быстро надоела. К тому же наблюдался постоянный пат. Тогда было выдвинуто условие о неизменном содержании колоды… Дело кончилось тем, что в саду сеньора Карло, где мы сидели, не выдержала магическая защита, и нам пришлось дружно латать дыры и восстанавливать разрушенную беседку… Вот это я понимаю – дружеская партийка в карты, а все остальное – ерунда!

Сидевший за соседним столиком джентльмен все это время что-то лихорадочно считал в уме. Я заглянул ему в голову и хмыкнул, мысленно потирая руки в предвкушении очередной потехи. Джентльмен был финансист… Нет, не так. Джентльмен был Финансист! Именно так – с большой буквы. В его голове, по крайней мере. И сейчас все его впечатления о моих фокусах заслонила одна мысль – эдак я с такими карточными фокусами да и прочими увертками могу, если не мировую валютную систему преизрядно подорвать, то парочку крупных афер провернуть точно. Думаю, следует показать ему, насколько он прав!

– В детстве я часто задавал себе вопрос! – начал я вещать бодрым голосом, медленно подкрадываясь к выбранной жертве. – Почему эти фокусники вместо кроликов из своих шляп не достают сразу пачки с деньгами?

Мой вопрос попал в самую точку, судя по тому, как Финансист вздрогнул. Такой ужас ему и в самом худшем сне не привидится… Уж лучше Голодные Гигантские Сапоги, пожирающие людей вместо «каши» своими расклеившимися носами, которые мучили Финансиста все его детство. Тем временем я продолжал:

– Уже повзрослев, я понял, что тем самым они нарушат несколько очень серьезных статей Уголовного кодекса любой страны, чьи деньги они возьмутся создавать! Любое государство почему-то считает, что только у него есть право на подобные чудеса… В смысле, на эмиссию денег, в том числе и чужих… И очень не любит, когда кто-нибудь пытается составить ему конкуренцию…

Мое замечание было воспринято более чем благосклонно. От сердца отлегло не только у Финансиста, но и у доброй половины местных воротил. Уж больно реалистичными были мои фокусы… Откуда им было знать, что чхать я хотел на любое уголовное законодательство – хоть местное, хоть марсианское. Но хотелось бы обставить это красиво!

– С другой стороны, нам никто не мешает провести показательный семинар для собравшихся тут специалистов, используя для этого образцы… Ну а чтобы так прямо не вступать в конфронтацию с уголовным законодательством, мы вполне можем использовать валюту другой страны…

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

После трехлетнего отсутствия бывший полицейский Харри Холе воз вращается в Норвегию, чтобы расследов...
Знаете, как опытным путём убедиться, что Земля вертится?...
Джерард Фриман вырос в небольшом провинциальном городке Австралии. С раннего детства он грезил о дал...
Работать надо не 12 часов, а головой – сложно не согласиться с этой фразой Стива Джобса. Всем бы хот...
Эта книга о квантах – людях, управляющих рынками с помощью сложнейших математических моделей. Такой ...
Эта книга – для тех, кто чувствует порыв и готовность превратить свое увлечение в свое дело. Для тех...