«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего Полищук Вадим
— Греются, заразы. Чуть больше шестисот оборотов даешь, сразу температура масла вверх лезет. Жара.
Действительно, днем температура доходила до двадцати пяти градусов по шкале господина Цельсия. Сергей попробовал перенести замеры, обратившись к председателю комиссии:
— Ваше превосходительство, из-за жары моторы не могут развить полной мощности, прошу повторно провести испытания в более подходящих условиях.
— Так ваши танки только зимой полную скорость развить смогут, а летом будут ползать, как сонные мухи? Хорошо, — смягчился председатель, — ваше мнение будет внесено в протокол. Будет возможность — повторим.
На следующий день танкам устроили испытания на проходимость. Тут были посрамлены самые завзятые скептики. В характеристики танка вписали ширину преодолеваемой траншеи четыре фута, хотя Сергей знал, что детище инженера Филиппова вполне способно на большее. Высоту преодолеваемой стенки записали в два фута, с этой цифрой Иванов полностью согласился. Потом один из танков под командованием подпоручика Полякова переполз заболоченную низинку, оставив за собой два параллельных следа черной развороченной земли. Сергей молиться был готов, чтобы в этот момент не лопнул ни один трак. Как ни бились с маркой стали и термообработкой траков, а больше ста пятидесяти верст гусеницы не ходили. Но в этот раз пронесло, мягкий грунт и полужесткая подвеска танка выручили.
Второму танку пришлось преодолевать ручей. Водная преграда оказалась довольно коварной. Темная, непрозрачная вода скрывала приличную глубину. К тому же один берег был топким, второй — обрывистым.
— Иваныч, не подведи.
Ерофеев только кивнул, скрываясь в люке. ТПУ нет, грохот внутри танка такой, что не докричаться, все управление только жестами. Толкнул командир механика или наводчика, указал направление или цель, а дальше все зависит от догадливости членов экипажа. Чтобы не перегреть мотор, Иваныч сразу перешел на первую передачу. Переваливаясь на кочках, танк дополз до ручья, клюнул носом. Вода забурлила, когда корпус танка перекрыл плавное течение водного потока. Стальная туша осталась равнодушна к усилиям ручья сбить ее с намеченного курса. Задрав нос, машина начала карабкаться наверх. Подъем становился все круче, члены комиссии и просто зеваки замерли. С высоты командирской башенки все кажется еще страшнее. Скорость танка упала до нуля, потом тяжелая машина грузно сползла обратно. Казалось, все, но механик-водитель нашел выход.
Иваныч вылез, пробежал выше по течению, взобрался на склон и, признав место подходящим, вернулся обратно. Танк прополз по его следам, повернул поперек русла и повторил попытку. В какой-то момент показалось, что все повторится, но танк добрался-таки до гребня, тяжело перевалился через него и, прибавив ход, двинулся по твердому грунту. Развернувшись, танк по своим же следам сполз обратно в ручей, преодолел его и по топкому грунту пополз обратно к комиссии.
— Впечатляет.
К выбравшемуся из люка Сергею подошел бравый капитан с щегольскими усами. На погонах — автомобильные эмблемы, на ремне — кортик, на груди — крайне редкий среди офицеров институтский значок. Этот офицер вроде к комиссии отношения не имел, но за ходом испытаний следил очень внимательно, постоянно что-то записывал в своем блокноте.
— Разрешите представиться, капитан Секретев, командир учебной автомобильной роты.
— Поручик Иванов, заместитель командира автотракторной роты.
Секретев сапогом попробовал на прочность стальной трак.
— Думаете, у таких машин есть будущее?
— Ну не за такими, это только опытные образцы, но я не сомневаюсь, что бронированные, вооруженные пушками машины на гусеничном ходу составят основу механизированных войск любой армии.
— Э как вы замахнулись! А многие уповают на бронеавтомобили. Вместо одного вашего танка их можно изготовить три-четыре штуки. К тому же скорость, натиск, огонь. Да и в эксплуатации они существенно дешевле будут.
— Пусть хоть один из бронеавтомобилей доберется хотя бы до берега того ручья, я уже не говорю о его форсировании. Вне дорог бронеавтомобиль беспомощен, да и по защищенности он танку всегда будет уступать.
Капитан похлопал танк по нагревшейся броне:
— Да, с этим трудно поспорить, но у сторонников строительства бронеавтомобилей на импортных шасси очень сильные позиции в военном министерстве.
— Они правы, броневики надо строить, хоть и на импортных шасси.
— Но вы же ратуете за танки!
— И за танки тоже. Но сколько тех танков может выпустить наша промышленность? Если хотим получить хоть сколько-нибудь значимое количество бронетехники, то без броневиков не обойтись. Простите, господин капитан, сейчас очередное препятствие преодолевать будем.
Секретев сделал пару шагов от танка, потом вернулся:
— Разрешите взглянуть изнутри?
Сергей только плечами пожал.
— Если испачкаться не боитесь — смотрите. И шлем наденьте.
Вместо ожидаемой тьмы внутри светло-серая краска и мягкое электрическое освещение. Жара как в бане. Сергей уступил капитану командирское место.
— Закройте люк и держитесь крепче, препятствие серьезное.
Капитан кивнул:
— Заводи!
Заряжающий повернул рукоятку в переборке моторного отсека, не успевший остыть двигатель наполнил танк шумом и приличной вибрацией. Все, теперь только жестами. Зато добавился прохладный ветерок, вентиляция начала освобождать боевое отделение от нагревшегося воздуха. На ходу вибрация стала меньше, но начались жесткие толчки при движении по неровной местности и лязг гусениц. Препятствие — огромная яма, имитирующая воронку от тяжелого снаряда. Танк осторожно выбрался на край, перевалил через него и с заблокированными гусеницами сполз вниз.
— Газу!
Никто Сергея услышать не мог, но опытный Иваныч не подвел, включил фрикцион и поддал оборотов точно в нужный момент. Тут не до перегрева, двигатель буквально завывал, но уверенно тянул тяжелую броневую коробку вверх. Танк еще раз качнулся, принимая горизонтальное положение, и уверенно вернулся обратно.
Капитан спрыгнул на землю, стянул шлем и потер голову — похоже, все-таки успел обо что-то приложиться.
— И как вы только такое выдерживаете?
— Привычка, господин капитан. Это вы еще при стрельбе из пушки не присутствовали.
— Петр Иванович.
Капитан протянул руку.
— Сергей Николаевич.
— Рад знакомству. Сергей Николаевич, забронируйте мне место в вашем танке на завтрашних стрельбах.
— Всенепременно, Петр Иванович.
Комиссия настаивала на стрельбе с ходу. Сергей пытался доказать, что это будет бесполезный расход снарядов, но генерал и полковники настояли на своем.
— Готовы, Петр Иванович?
Капитан кивнул.
— Заводи!
Пассажирских мест в танке не предусмотрено, капитан выполнял обязанности заряжающего, ему и пришлось крутить заводную рукоятку, стоя на коленях и не имея потом возможности встать в полный рост. Танк неторопливо двинулся по полю, теперь все зависело от наводчика. Дистанция до самого дальнего щита не превышала шестисот метров. Гах! Мимо. Лязгнул затвор, в нос шибануло вонью сгоревшего пороха, но вентиляция быстро справилась с нею. Гах! Опять мимо. Теперь по ближнему щиту. Гах! Вроде, снаряд задел край щита. Гах! Промазали. Танк остановился, распахнулись люки, экипаж выбрался из раскаленного нутра на свежий воздух.
— Щит в прицеле скачет, хрен попадешь, — пожаловался Рябов.
Сергей отправился к комиссии, танк пополз обратно на исходную. Ближний щит они все-таки задели, выбив из верхней доски небольшой кусок дерева.
— Стреляйте, как вы предлагали, — разрешил председатель.
С лязгом захлопнулись люки.
— Заводи!
Танк опять ползет по неровному, кочковатому полю. Сергей пихнул Иваныча в шею, танк замер. Трехсекундная пауза. Гах! Возле черного круга, обозначающего центр мишени, появилась аккуратная круглая дыра. Сразу после выстрела Ерофеев тронул танк без команды. Толчок, остановка. Гах! Есть еще одна дырка! Сергей жестами показал, что пора переключаться на вторую мишень. Рябов кивнул, капитан дослал в ствол следующий патрон и закрыл затвор. Короткая! Гах! Дистанция для опытного наводчика детская, правда, и настильность стрельбы у противоштурмовой пушки невелика. Гах! Затвор послушно выбросил горячую гильзу, отравившую атмосферу боевого отделения пороховой вонью, но Сергей уже открыл командирский люк и подставил потное лицо свежему ветерку.
Комиссия уже изучала попадания. Максимальное отклонение от центра мишени не превысило двух футов, а в ближнем щите один из снарядов задел черный круг. К комиссии поручик и капитан подошли вместе. Председатель встретил их вопросом:
— Очень хороший результат, поручик, но не будет ли ваш танк слишком уязвим во время подобных остановок?
— При стрельбе с закрытых позиций попадание в танк может быть только случайным, но близкие разрывы могут быть опасны, крупные осколки броня не удержит. Если противник выведет полевую артиллерию на прямую наводку, то она станет легкой добычей для нашей. От огня стрелкового оружия танк хорошо защищен на любой дистанции.
— Вот завтра мы его защищенность и проверим. Внесите мнение поручика Иванова в протокол.
В протоколе также отметили отсутствие остаточных деформаций конструкции танка или повреждений приборов при стрельбе.
Поскольку запасного бронекорпуса не было, пулестойкость хромоникелевой брони проверяли на образцах, оставшихся от раскройки броневых плит. Так как угол наклона брони от вертикали не превышал пятнадцати градусов, предназначенные для испытаний образцы установили вертикально. Загремели выстрелы. По двум плитам с дистанции сто шагов выпустили пять остроконечных пуль образца шестого года и пять бронебойно-зажигательных Б-8. Ни одна из обычных пуль брони не пробила. Из пяти бронебойно-зажигательных три пробили броню, сердечники двух других в ней увязли.
— Хороший результат, но подумайте над тем, чтобы увеличить толщину брони хотя бы на одну линию, — высказался полковник, представлявший ГАУ.
После этого в первую плиту выпустили пять пуль практически в упор. Ни одной пробоины. Эта же плита выдержала попадания пяти бронебойных пуль с дистанции двести шагов, все сердечники увязли в броне.
— Либо не подставляйте борт под огонь противника, поручик, либо не подпускайте его ближе двухсот шагов, — резюмировал председатель.
— Ваше превосходительство, прошу учесть, что заброневое действие сердечника пули будет ничтожным, если только он не попадет в кого-нибудь из членов экипажа или уязвимое место двигателя. Танк может пережить большее количество пробоин, чем это кажется на первый взгляд.
— Может, вы и правы, поручик, но проверять заброневое действие сердечника на членах экипажа мы, пожалуй, не будем. Давайте продолжим, господа.
Дальнейшие испытания неожиданностей не принесли, полудюймовая броневая плита выдержала все пять бронебойных пуль, выпущенных с дистанции сто шагов. Обычные даже не стали проверять. Потом по ней стреляли бронебойными в упор, но плита и в этом случае не сдалась. Такими результатами остались довольны все.
Два дня танкистам дали на отдых и подготовку непосредственно к маневрам, за которыми должен был наблюдать министр Сухомлинов. На это мероприятие из Коломны приехал Филиппов. Инженер очень волновался за судьбу своего детища, особенно если учесть, какие суммы он остался должен кредиторам.
— Не подведите, Сергей Николаевич!
— Мы все постараемся, Дмитрий Дмитриевич, все будет хорошо, экипажи опытные, сработавшиеся, машины мы проверили, гусеницы заменили.
Часам к десяти собрались все приглашенные, окраина большого поля запестрела разноцветными мундирами, засияла золотом эполет. Пора было начинать.
Задача была простой — поддержать наступление пехоты на позиции условного противника. Для имитации огня в танки погрузили по десятку холостых орудийных выстрелов. Роты Финляндского полка уже начинали разворачиваться в цепь, когда к танкам подошел пехотный подполковник, исполнявший обязанности посредника:
— Господин поручик, вы убиты. Кто может вас заменить?
Такой подлости от судьбы никто не ожидал, запасных членов экипажа с собой не брали.
— Разрешите мне?
Капитан Секретев, откуда только взялся! С другой стороны, никого другого поблизости не было, а капитан хоть пару раз внутри танка прокатился. Сергей стащил с головы шлем и протянул Секретеву:
— Экипаж опытный, вы ему только не мешайте. Следите за обстановкой, у вас самый лучший обзор. Заметите опасность — толкните механика-водителя. В правое плечо — поворот направо, в левое плечо — влево. Все остальное они сделают сами.
Капитан скрылся в люке, завелись моторы, и танки двинулись вслед за пехотой. Поначалу все шло хорошо, танки выдвинулись вперед, чуть сбавили скорость, чтобы пехота не отставала. Но тут наступающие вышли к небольшой роще. Пехота прошла ее не задерживаясь, а танки, не рискнув ломиться напрямую, двинулись в обход. И оторвались от своей пехоты.
— Куда? Куда полезли?
Выбранный путь приводил в низинку, которая, судя по высокой траве, была заболочена. Скорость танков должна была неминуемо упасть, но из танков эту проблему пока не разглядели, и машины упорно продолжали ползти в прежнем направлении. Все так и получилось: стоило только танкам влезть в траву, как скорость упала до почти черепашьей.
Появление конницы Сергей заметил не сразу. Один из полковников, наблюдавший за маневрами в бинокль, вдруг воскликнул:
— Казаки!
Откуда-то, будто из-под земли, выскочил целый эскадрон с пиками и устремился в лихую атаку на танки, только пыль подняли. Некоторое время танки не замечали опасности, но вот один замер, потом начал разворачиваться навстречу коннице. Медленно, слишком медленно. Противники сблизились шагов на сто пятьдесят, когда из танка бабахнул холостой выстрел. Казаки шарахнулись в сторону. Этот выстрел, видимо, предупредил экипаж второго танка об опасности, только сейчас он начал поворот. Сергей сильно пожалел, что на танки не догадались нанести тактические номера, и сейчас непонятно, какой танк Секретева, а какой — Полякова.
А казаки уже крутились вокруг танков, легко оставаясь вне досягаемости их орудий. Какой-то храбрец даже взобрался на крышу одного из танков. К Сергею приблизился председатель комиссии со своей свитой.
— Что скажете, господин поручик?
Это был провал, но Иванов решил не сдаваться:
— Развернуться друг на друга и — картечью!
Потом, вспомнив, с кем разговаривает, добавил:
— Ваше превосходительство, а вообще командиру полка надо было выделить пехотную полуроту для прикрытия, тогда бы и конфуза этого не было.
Тем временем на поле дела пошли еще хуже. Одна из машин замерла неподвижно, вторая продолжила свое бестолковое кружение. Сложилась патовая ситуация: танк не мог достать казаков, те ничего не могли сделать танку, разве что шашкой рубануть от бессилия, пикой проткнуть броню они уже попробовали.
Видимо, в свите министра решили прекратить творившееся безобразие. От группы разряженных военных отделился конный офицер и галопом поскакал к танкам, их признали уничтоженными. Сергей с этим был категорически не согласен, но его мнения спросить не догадались. Казаки ускакали, танки остались, поручик двинулся к ним пешком.
— Почему у вас в танке нет пулемета? — обрушился на него Секретев. — Или хотя бы пистолета-пулемета? Он ведь на каждую машину положен. Исход боя мог быть совсем другим.
— Танки в казну не приняты, поэтому и стрелковое оружие им не полагается. А что касается пулемета, то еще шесть лет назад Редигеру были отправлены два образца для копирования — пехотный и танковый. Он их передал в Ораниенбаум. Пехотный вариант, смотрю, уже выпускают, а танкового до сих пор нет.
— Что за танковый? — заинтересовался капитан. — На основе «максима»?
— Нет, модификация пехотного. Приклад складной, магазин дисковый, мешок для сбора гильз. Для броневиков тоже, кстати, пойдет. И для авиации.
Секретев быстро выпытал особенности конструкции специального пулемета, признал, что для бронетехники он подойдет лучше «максима» с его габаритами и коробом для патронной ленты, огорчился отсутствием водяного охлаждения.
— Что же вы раньше молчали, Сергей Николаевич?
— А меня никто и не спрашивал.
— Ну теперь я с оружейниками по-другому поговорю, не успокоюсь, пока они его не скопируют. Кстати, не знаете, где он сейчас находится?
— Понятия не имею. Но, в крайнем случае, у нас в роте есть второй образец.
Эта новость капитана обрадовала, и пока он не успел поинтересоваться происхождением пулемета, Сергей поспешил перевести разговор на другую тему:
— Пойдемте посмотрим, что со вторым танком.
С танком Полякова ничего страшного не произошло, при повороте на тяжелом грунте слетела гусеница. Даже не порвалась. Совместными усилиями двух экипажей через полчаса машина была на ходу. Оба танка медленно выползли с места своего позора и направились на исходные позиции.
Ближе к вечеру танкистов посетил военный министр со свитой. К счастью, иностранных военных из нее догадались убрать. Сухомлинов обошел танки, заглянул в один из них через боковой люк.
— Ну и каковы результаты испытаний? — поинтересовался генерал у председателя комиссии.
Генерал-майор коротко и неожиданно толково изложил содержание тонкой папки, в которой хранились протоколы всех испытаний. Под конец председатель сказал:
— Таким образом, основными проблемами данных машин являются плохой обзор, отсутствие связи между членами экипажа, перегрев двигателя, отсутствие пулемета для самообороны от пехоты и конницы. Но в целом машины перспективные, указанные недостатки вполне устранимы, работу над ними надо продолжить.
Следующий вопрос Сухомлинова был адресован конструктору:
— Что скажете по этому поводу?
Дмитрий Дмитриевич бросился в решительную атаку, терять ему было нечего:
— Все недостатки нам прекрасно известны, но денег на их устранение нет.
— Как это нет? — удивился министр. — Насколько я помню, средства на них были выделены еще в бюджете одиннадцатого года.
— Совершенно верно, деньги были выделены, но так и застряли где-то в недрах вашего министерства. Танки построены на мои личные средства и средства офицеров автотракторной роты. Они даже не приняты в казну, и дорабатывать их не на что, я — банкрот!
Министр в последний момент проглотил слова, готовые сорваться с языка.
— Господин инженер, я обещаю вам лично разобраться в этом вопросе, деньги будут вам выплачены.
Дав обещание, министр уже собирался уезжать, но тут вмешался еще один персонаж:
— Ваше высокопревосходительство, есть еще один вопрос, который необходимо решить!
Кто это такой смелый? Ну конечно, капитан Секретев. Похоже, министр его знал.
— Что еще, капитан?
— Мне стало известно, что в Ораниенбауме на основе ручного пулемета разрабатывается специальный пулемет для бронеавтомобилей и танков, прошу ускорить по нему работы. В ближайшее время он будет очень востребован.
Сухомлинов тут же выдернул из комиссии полковника Филатова:
— Когда будет готов новый пулемет?
— Через полгода, Ваше высокопревосходительство!
— И ни днем позже! Сколько пулеметов вам потребуется, господин инженер?
Филиппов не растерялся:
— Десять штук в этом году и не менее сотни в следующем.
— Наши потребности будут такими же, — подсуетился Секретев.
— Слышали, господин полковник? Выполняйте.
— Слушаюсь, Ваше высокопревосходительство!
После отъезда министра Сергей оттащил инженера в сторону:
— Дмитрий Дмитриевич, куда нам столько пулеметов?
— Ничего, Сергей Николаевич, шесть лет ничего не делали, пусть теперь побегают. А мы найдем, куда их пристроить, да и хорошо, если дадут только половину.
Австрийский военный атташе граф Андраши пребывал в отличном настроении. Вечером, после окончания маневров, он отлично провел время в одном из красносельских ресторанов в компании других дипломатов.
— Полковник, — обратился он к своему немецкому коллеге, — вы видели эти забавные русские «гробы»? Столько усилий, и все зря. Они оказались бессильны даже перед дикой казачьей конницей!
— Я заметил другое, граф: это конница оказалась бессильна что-либо сделать им. Подумайте над этим.
Забивать себе голову всякими пустяками австриец не стал, нашел темы более серьезные, а также более приятные. Немец же отправил донесение в Берлин, где обращал внимание на революционную новинку и зарождение, по сути, нового рода войск. Там на донесение была наложена отрицательная резолюция. Немецкие генералы были убеждены в том, что прусская пехота и тяжелая крупповская артиллерия смогут разгромить любого противника без всяких новомодных штучек. А потому и внимания они не стоят.
Через два дня после визита министра, когда жара спала и в ранние утренние часы температура опускалась ниже пятнадцати градусов Цельсия, удалось все-таки провести повторные испытания и официально определить скоростные и технические характеристики танков. Максимальная скорость достигала 7,9 версты в час. Часовой расход топлива при этом составил 88 фунтов в час, то есть 1,1 фунта на лошадиную силу в час, что при емкости топливного бака 17,6 кубического фута позволяло танку двигаться в течение без малого девяти часов и преодолеть по шоссе своим ходом семьдесят верст без дозаправки. Для автомобилистов и сторонников бронеавтомобилей эти цифры могли показаться смешными, но в 1912 году для тяжелой гусеничной машины были вполне приличными.
Напрасно Сергей высматривал жену в толпе, встречающей эшелон. Телеграмму о прибытии дали заранее, она не могла не знать, и тем не менее не пришла. Тревога шевельнулась в сердце, но он заставил себя довести дело до конца, ведь он офицер и командир. Но едва только танки заняли свои места в ротном парке, как поручик сорвался в свою квартиру. Настя была дома, с ней все было в порядке, равнодушным взглядом она скользнула по привезенным из столицы подаркам.
— Проходи, ужин сейчас подам.
И все, даже причины своего отсутствия на станции Анастасия Порфирьевна не сочла нужным пояснить.
ГЛАВА 12
Подполковник Кондратьев обошел танк, похлопал по теплому орудийному стволу. Лето уже перевалило свой апогей, скоро зарядят дожди, но пока еще было довольно тепло и солнечно.
— Значит, не удалось вам министра убедить?
— Не удалось. Но денег на доработку дали и год времени. Пулеметы обещали сделать.
— Ну что же, Бог в помощь. Я со своей стороны также окажу всю возможную помощь.
Следующий вопрос Сергей задал с подначкой:
— А вы, господин подполковник, так и будете шоферов для Уральского и Сибирского округа готовить?
— И механиков-водителей тоже. А ты что-то хочешь предложить?
— Танк мы доведем, в этом у меня сомнений нет. Даже экипажи подготовим. Но для того, чтобы эксплуатировать их в мирное время и воевать, нужна структура, подразделение.
— И ты хочешь, чтобы я над ее созданием поработал.
— Совершенно верно, — улыбнулся Сергей. — А еще этой структуре потребуется толковый командир, имеющий опыт руководства механизированными частями. Желательно с академическим образованием.
— А то я раньше не догадался! Мысли по этому поводу у меня в голове давно бродят. Хорошо бы создать бригаду, как у вас. Собрать вместе танки, мотопехоту, хотя бы на грузовиках, артиллерию на механической тяге, ремонтников, снабжение… Но на сегодня это утопия, на бригаду не согласятся. Остается рота или батальон.
— Батальон, — тут же предложил поручик. — В рамках роты нормальной эксплуатации танков обеспечить не удастся. К тому же численность роты не позволит решать сколько-нибудь значимые задачи. Немцы «тигры» именно в составе отдельных батальонов применяли.
— Значит, батальон, — повторил Кондратьев.
— Да, три роты по десять танков…
— Не торопись, давай не будем слепо копировать структуру вашего батальона. С общим количеством танков можно согласиться, не стоит штат раздувать, а количество рот я бы сократил до двух. При наличии радиостанций командиры рот и взводов могут управлять своими подразделениями в бою, а при их отсутствии все управление закончится сразу после начала атаки. Каждый командир танка будет вести бой самостоятельно.
Да, пожалуй, подполковник прав, после первого же выстрела танковая рота превратится в неуправляемое бронированное стадо, так как высовываться из люка и махать флажками дураков не найдется. Сигнальные ракеты? Тоже только на рубеже развертывания. После того, как люки будут закрыты, вряд ли кто-то их увидит. Между тем Кондратьев продолжал развивать свою мысль:
— Не стоит увеличивать количество офицеров, с их подготовкой будут большие проблемы. А вот унтер-офицеров, командиров танков, придется отбирать и готовить очень тщательно. С одной стороны, это должны быть люди дисциплинированные, готовые настойчиво и последовательно выполнить полученный приказ. С другой стороны, они должны быть инициативными, способными быстро оценить изменившуюся обстановку, принять правильное решение и всегда готовыми прийти на помощь своим товарищам.
— Полностью согласен, — согласился Сергей.
— Итак, три взвода по пять танков, итого — пятнадцать…
— Шестнадцать. Командиру роты нужен свой танк.
— Хорошо, шестнадцать. — Подполковник достал из кармана блокнот и карандаш, что-то начал торопливо записывать.
— А командиру батальона свой танк нужен?
— Нужен, только радийный. В смысле, с радиостанцией. Немцы такие танки называли командирскими. Ставили более мощную радиостанцию, дополнительные приборы наблюдения и деревянную пушку, чтобы на фоне других не выделялся.
— Хорошая мысль, по крайней мере, можно будет держать связь со штабом корпуса или дивизии. А радиостанция в танк поместится? — заинтересовался подполковник.
— Должна. Боекомплекта не будет, экипаж сократить до трех человек командир, механик-водитель и радист. Пулемет для самообороны можно оставить.
С этим подполковник согласился и тут же задал следующий вопрос:
— Какие еще подразделения должны войти в состав батальона?
— Ремонтно-эвакуационный взвод.
— Согласен, тракторы у нас сейчас есть.
— Тракторы не пойдут. Придется эвакуировать подбитую технику с поля боя прямо под огнем. У нас для этой цели использовали «тридцатьчетверки» без башни. Здесь надо будет на танк кран поставить, чтобы двигатель или коробку можно было быстро сменить. Хорошо бы еще иметь бронированные транспортеры боеприпасов.
— Что еще?
— Передвижные танкоремонтные мастерские для более серьезного ремонта. Вообще-то это не батальонный уровень, но на завод все не отправишь, придется заниматься самим. Автомобильный взвод. Одно отделение для доставки боеприпасов, второе — горючего. Танкам бензина много нужно. Разведка еще потребуется, связь, хоты бы на мотоциклах, тылы всякие… Дальше вам виднее.
— Не спешите, Сергей Николаевич, я записывать не успеваю.
— Да я, собственно, уже закончил.
Теперь дело за подполковником Генерального штаба, хоть и невелика птица в масштабах Военного ведомства России, но к нему прислушиваются. А нам придется решать более приземленные задачи, улучшение охлаждения двигателя например. Из-за перегрева на маневрах головки блока цилиндров чудом не «повело».
— Мы привыкли не задумываться над охлаждением на тракторах. Там двигатель стоит почти открыто. Мотор и маслорадиатор обдуваются, с циркуляцией воздуха проблем нет. А в танке мы заперли мотор в железный ящик, жалюзи в верхнем листе положения не спасают, нужно организовать приток воздуха извне.
— Из боевого отделения брать нельзя, — тут же вмешался знакомый с этой проблемой Сергей, — танкисты из-за сквозняка простывать будут.
— Принимается, — согласился инженер. — Сделаем дополнительные жалюзи в надгусеничных полках, увеличим площадь верхней решетки. А вот куда девать второй маслорадиатор, ума не приложу.
Сергей задумался, решение было где-то близко.
— Надо развернуть радиаторы вдоль корпуса и снабдить вентиляторами. Зимой можно будет их отключать, а летом принудительный обдув выручит.
— Хорошее решение, так и сделаем:
— Подождите, Дмитрий Дмитриевич, кажется, Иваныч что-то еще хочет сказать.
Ерофеев прокашлялся и внес свое предложение:
— Глушители надо наружу вынести, они греются сильно, и броневыми щитками прикрыть.
— Принимается, — согласился инженер. — А теперь плохие новости: оптики не будет.
Все присутствующие изумленно ахнули.
— Как?
— Так. Немцы купили австрийский завод оптического стекла, подняли цены в несколько раз. Поэтому решено у немцев и австрияков ничего не закупать, а собственное производство только-только налаживается, завалено заказами на бинокли и прицелы.
— Вы как хотите, господа офицеры, а мне смотровой прибор выньте и положите, — решительно заявил Ерофеев. — Мне вперед надо смотреть, все пули, считай, мои.
Сергей попытался уговорить механика:
— Ну где мы тебе стекло возьмем?
— Не надо стекло, можно сделать из полированной стали, — предложил Иваныч, — как на старых танках.
— И много ты через него увидишь?
— Что-нибудь увижу. Лучше плохо смотреть, чем пулю в башку получить.
Хорошей новостью было то, что «Акционерное Общество Электромеханического и Телеграфного Завода Н. К Гейслер и Ко» взялось за изготовление ТПУ на пять членов экипажа, причем заказ был сразу на десять штук.
— Я подумал, что пусть лучше будет сразу на пятерых, чем потом придется еще одного добавлять, — пояснил Филиппов.
— А зачем нам сразу десять? — не смог скрыть своего удивления Воробьев.
— Запас карман не тянет.
И тут Сергей выдал такое, что повергло офицеров в шок, а инженера Филиппова, еще не до конца выпутавшегося из долгов, в панику:
— Будем дорабатывать два имеющихся танка и строить еще два. Один в варианте командирского с радиостанцией, второй — в качестве бронированной ремонтно-эвакуационной машины с краном.
— Сергей Николаевич, имейте совесть! Денег едва хватит для того, чтобы рассчитаться по прежним кредитам и внести изменения в конструкцию.
Читать бесплатно другие книги:
