Красная лилия Робертс Нора

Хейли замерла, наслаждаясь моментом.

—И за мужчин, которые их создают. Ой, как вкусно! — воскликнула она после первого крохотного глоточка. — Изумительное шампанское! Может, я сплю?

—Тогда я тоже.

—Ну и хорошо.

Он коснулся Хейли, провел кончиками пальцев по ее шее, которую открывали заколотые наверх волосы, и привлек к себе. Тут послышался стук в дверь, и Харпер криво улыбнулся:

—Обслуживание на высоте. Я их впущу. Они только накроют стол и больше нас не побеспокоят.

«Он все это устроил», — размышляла Хейли.

Продумал и общую картину, и мелкие детали так, что вечер разворачивался перед ней, как страницы волшебной сказки. Изысканный номер отеля, шампанское при свечах. Пляшущие языки пламени в камине, цветы, наполняющие воздух волшебным ароматом. И от волнения едва чувствуется вкус изумительной еды.

Сегодня ночью они будут вместе.

—Расскажи мне про свое детство, — попросила она.

—Мне нравилось, что у меня есть братья... хотя иногда они меня до смерти раздражали.

—Вы близки. Я вижу это, когда они приезжают. Конечно, сейчас они живут далеко от Мемфиса, но вы трое — команда.

Харпер подлил ей шампанского.

—Ты ребенком жалела, что у тебя нет брата или сестры?

—Да. У меня были друзья, двоюродные братья и сестры, но не хватало кого-то более близкого... особенно сестры. С кем можно было бы посекретничать ночью или даже подраться. У тебя все это было.

—Все равно что собственная банда, тем более когда с нами был Дэвид.

—Уверена, вы вчетвером сводили Роз с ума.

Харпер ухмыльнулся и поднял свой бокал.

—Старались изо всех сил. Летние месяцы тянулись бесконечно, как и положено в детстве. Длинные жаркие дни, двор, сады, лес... Они были целым миром. Я помню все запахи. И ночи напролет пели цикады.

—Я оставляла окно приоткрытым, чтобы лучше их слышать. Думаю, вы умели находить неприятности.

—Больше, чем следовало. Но от мамы ничего невозможно было утаить. У нее словно имелся встроенный радар. Я помню, чем бы она ни занималась и где бы ни была — в саду или в доме, — я проходил мимо, и она тут же понимала, что я делал то, что не должен был делать. Просто жуть!

Хейли оперлась локтем о стол, обхватила подбородок.

—Например?

—Самое непостижимое, во всяком случае в то время, случилось, когда я в первый раз был с девушкой. — Харпер обмакнул клубничину во взбитые сливки, протянул ее Хейли, дал ей откусить половинку. — Как-то вечером, месяцев через шесть после шестнадцатилетия, я впервые заглянул в рай на заднем сиденье своего горячо любимого «Камаро»[16], а наутро мама зашла в мою комнату и положила на комод коробочку с презервативами. Качая головой, Харпер доел ягоду.

—Я как сейчас помню ее слова. Она сказала, что мы уже говорили о сексе и ответственности, безопасности и осторожности, поэтому она надеется, что я предохранялся и буду это делать впредь. Потом мама спросила, есть ли у меня вопросы или комментарии.

—И что ты сказал?

—Я сказал: «Нет, мэм». Она ушла, я натянул одеяло на голову и спросил Господа, как моя мама узнала, что я занимался сексом с Дженни Проктор в своем «Камаро». Это было интригующе и унизительно.

—Надеюсь, я буду такой же.

Харпер вскинул брови и обмакнул в сливки еще одну ягоду.

—Заинтригованной и униженной?

—Нет. Такой же умной, такой же мудрой, как твоя мама. С Лили.

—Лили будет дозволено заниматься сексом только после ее тридцатилетия и пары лет в законном браке.

—Само собой. — Хейли вонзила зубы в предложенную Харпером клубничину и замурлыкала от удовольствия. — А как поживает Дженни Проктор?

—Дженни? — Мечтательная улыбка, расплывшаяся по лицу Харпера, отразила его воспоминания. — Ну, она потосковала по мне. Ее отправили в Калифорнию в университет, там она и осталась. Вышла замуж за сценариста.

—Бедняжка! Мне больше не следует пить, — сказала Хейли, когда Харпер снова подлил ей шампанского. — Я уже полупьяная.

—Нет смысла что-то делать наполовину. Склонив голову, Хейли бросила на него дерзкий взгляд.

—Ты задумал напоить меня шампанским и воспользоваться моей беспомощностью?

—Это входило в мой план.

—Слава богу! А это скоро должно случиться? Потому что я вряд ли долго смогу сидеть, смотреть на тебя и ждать.

Глаза Харпера потемнели. Он поднялся, протянул ей руку.

—Озвучиваю план. Я собирался пригласить тебя на танец, чтобы обнять. Вот так.

Хейли скользнула в его объятия.

—Пока я вижу в твоем плане лишь один изъян.

—Затем я собирался поцеловать тебя. Сюда, — он провел губами по ее виску. — И сюда. — Харпер коснулся ее щеки. — И сюда.

Их губы слились в жарком поцелуе.

—Я так сильно тебя хочу. — Хейли прижалась к нему всем телом. — Как одержимая. Скорее, Харпер! Я с ума схожу!

В танце он довел ее до лестницы, остановился, заглянул в глаза.

—Пойдем...

Держа его за руку, Хейли начала подниматься по лестнице и беспомощно рассмеялась.

—У меня коленки дрожат. Не знаю, от нервов или от предвкушения. Я так много раз представляла нас вместе, но даже не думала, что буду нервничать.

—Мы не станем спешить.

Ее сердце забилось с перебоями, но следовало уточнить еще один важный момент.

—Хм-м. Я... я ничего не захватила в смысле... предохранения.

—Я позабочусь об этом.

—Должна была понять, что ты все предусмотрел.

—Долг перед собой, перед ближними и перед Богом[17].

—Ты был бойскаутом?

—Нет, но несколько моих бывших подружек состояли в этой организации.

Хейли хихикнула и почти успокоилась.

—Я думаю...

Она изумленно умолкла на пороге спальни, освещенной лишь одной лампой. Повсюду стояли свечи. Оставалось только зажечь их. Край роскошного покрывала на кровати был откинут, а на подушке лежала красная лилия. Безумно романтично.

—О, Харпер!..

—Подожди, — он обошел комнату, зажигая свечи, выключил лампу, взял с подушки лилию и протянул Хейли. — Я думаю о тебе как о волшебном цветке. Ни о ком никогда так не думал.

Она провела упругими лепестками по щеке, вдохнула аромат и отложила лилию.

—Раздень меня.

Харпер стянул узкую лямку платья, прижался губами к ее плечу. Хейли сняла с него пиджак, нашла губами его губы. Ее пальцы нетерпеливо расстегивали пуговицы его рубашки, его пальцы нащупали и расстегнули «молнию» на спинке ее платья. И вот уже его ладони ласкают ее спину, ее ладони мечутся по его груди... Когда платье соскользнуло на пол, Хейли перешагнула через него. Харпер, затаив дыхание, отступил, пожирая ее взглядом.

В колеблющемся свете свечей на ее бледной атласной коже переливались красные шелковые лоскутки. Ноги в изящных туфельках на высоких шпильках казались бесконечными. Невероятно сильное желание сжало его внутренности.

—Ты восхитительна.

—Я тощая... Кожа и кости.

Харпер отрицательно покачал головой, провел кончиком пальца по изгибу ее груди.

—Изящная. Как стебель лилии. Распусти волосы.

Не сводя с него глаз, Хейли подняла руки, выдернула шпильки, погрузила пальцы в волосы. Она ждала.

—Восхитительная, — повторил Харпер, беря ее за руку и ведя к кровати. — Присядь. — Он опустился перед ней на колени, снял одну туфельку, затем другую.

Его губы заскользили вверх по ее ноге, и Хейли вцепилась в край кровати.

—О боже!..

—Не торопи меня. Я хочу сделать все, о чем мечтал, — он провел языком под ее коленом. — Все.

Она не собиралась отказывать ему и не нашла бы слов, которыми могла бы выразить поток нахлынувших ощущений. Его язык скользил по ее бедру, оставляя обжигающие искорки, пальцы ласкали ее грудь, и сердце грохотало от сладкой боли.

Содрогнувшись, она выкрикнула его имя и упала на кровать, увлекая его за собой.

Он был с ней. Она могла касаться, ласкать его. Пробовать на вкус. Волны наслаждения от его скользящих ладоней и жарких губ омывали ее. Перехватывало дыхание.

Он обещал, что не будет никакой спешки, но не мог остановить свои руки. Они будто жили сами по себе, хотели, требовали большего. Ее груди в его ладонях, в его губах, маленькие, крепкие, атласные... Хейли выгнулась под ним, подставляя длинную нежную шею. Наконец, наконец она принадлежала ему.

Ее ногти впивались в его спину, царапали бедра. Крохотные, восхитительные уколы. И вдруг она оказалась над ним. Ее губы были такими же жадными, как его, и ее судорожное дыхание отзывалось грохотом бури в его ушах.

Свет свечей золотил кожу Хейли, повлажневшую от внутреннего огня, пожиравшего их обоих, искрился в ее потемневших глазах.

Наслаждение пронзило ее молнией, ослепило и разлилось по всему телу. Она соскользнула в забытье и вновь вернулась в яркий-яркий мир, в живой трепещущий мир. И снова нашла губами его губы. Новый оргазм опалил ее, и тело расплавилось, как воск.

Харпер смотрел на нее, в нее, и ей казалось, что он видит ее насквозь, видит ее дрожащее сердце.

«Так вот какая она, любовь...» — думала Хейли. Бескрайнее доверие и полная капитуляция. Дар сердца, срывающий все покровы, оставляющий беззащитной. И счастливой.

Она провела ладонью по его щеке, обвила его ногами.

—Да, — простонала Хейли, вбирая его в себя и утопая в нем.

Он прижался лбом к ее плечу, не в силах дышать, словно чувствуя обнаженным сердцем ее обнаженное сердце.

«Мало, — успел подумать он. — Мне всегда будет мало...»

Обнявшись, не в силах оторвать друг от друга губ, они покатились к краю пропасти и сорвались с обрыва.

Может, и есть на свете что-то лучшее, чем лежать на широкой кровати, сплетя ноги и руки с возлюбленным после умопомрачительного секса, но, смакуя отсветы любви, Хейли думала, что это граничило бы с беззаконием. Романтика, которой окутал ее Харпер, превзошла все ее самые смелые мечты.

Хейли теснее прижалась к нему и сонно улыбнулась, когда он погладил ее спину.

—Это было чудесно, — прошептала она. — Ты чудесный. Все чудесно. Мне кажется, что если бы я сейчас вышла на улицу, то ослепила бы все население Мемфиса.

—Если бы ты сейчас вышла на улицу, тебя бы арестовали. — Его рука скользнула ниже. — Лучше останься здесь со мной.

—Наверное, ты прав. М-м-м... Я чувствую себя такой свободной... — она потянулась, как сытая кошка. — Знаешь, думаю, я была здорово зажатой. Самообслуживание далеко не так удовлетворяет, как... О боже, не верю, что я это сказала.

Харпер затрясся от смеха, обхватил ее рукой, не дав откатиться.

—Счастлив, что... услужил. Обращайся! Сгорая от стыда, Хейли уткнулась лицом в его плечо.

—Иногда слова просто выскакивают из меня. Только не подумай, что я сексуальная маньячка...

—Ах!.. Ты вдребезги разбила мои мечты.

Хейли устроилась поудобнее, вскинула голову.

—Здесь так хорошо! Я имею в виду, просто лежать вот так, — она легко провела пальцами по его волосам. — Так тепло и мило просто лежать в постели. Как бы я хотела, чтобы мы смогли остаться здесь и чтобы эта ночь длилась без конца...

—Мы можем остаться, а когда ночь все-таки закончится, позавтракаем прямо в постели.

—Было бы изумительно, но ты же знаешь, я не могу. Лили...

—Крепко спит в кроватке, которую мы перенесли в мамину гостиную. — Хейли вытаращила глаза, и он поцеловал ее в лоб. — Мама наверняка потирает руки от удовольствия.

—Твоя мама... — Хейли приподнялась и оперлась на локоть. — Боже, все знали, кроме меня?

—Почти все.

—Роз знает, что мы... как странно... Но вряд ли мне следует...

—Мама просила напомнить, что умудрилась вырастить трех мальчишек, сохранить им жизнь и уберечь от тюрьмы.

—Но... я ужасная мать. Я хочу остаться.

—Ты не ужасная мать. Ты потрясающая мать. — Харпер сел, взял ее за плечи. — Ты знаешь, что с Лили ничего не случится и что мама обожает возиться с ней.

—Да, знаю. Я знаю, но... А если Лили проснется и станет звать меня? Ладно. — Хейли вздохнула, увидев его вопросительно вскинутые брови. — Если она проснется, Роз справится. Лили любит ее. И Митча. Я такая предсказуемая.

—Но такая хорошенькая.

Хейли обвела взглядом комнату. Красота, роскошь... абсолютная свобода.

—Мы правда можем остаться?

—Надеюсь, ты останешься.

Она закусила губу.

—У меня с собой нет... ничего, понимаешь? Даже зубной щетки нет. И расчески. И...

—Дэвид собрал тебе сумку.

—Дэвид... а... ну, тогда все в порядке. Он знает, что мне нужно. — Радость потихоньку вытесняла сомнения. — И мы просто остаемся?

—Такой был план. Если, разумеется, ты не против.

—Если я не против? — повторила Хейли. В ее глазах сверкнули озорные искорки, и она бросилась на Харпера. — Сейчас покажу тебе, что я об этом думаю.

Позже, гораздо позже, Хейли выбежала из ванной комнаты.

—Харпер, ты видел эти халаты? Такие большие и мягкие! — Она остановилась, потирая рукавом щеку. — Их там два, для каждого из нас.

Он лениво приоткрыл один глаз. Ненасытная — благодарение богу — женщина.

—Прекрасно.

—Здесь все прекрасно.

—«Ромео и Джульетта», — пробормотал он в полудреме.

—Что?

—Номер называется «Ромео и Джульетта».

—Правда? Но... — Хейли нахмурилась. — Ну, если подумать, они были подростками, совершившими самоубийство.

Харпер рассмеялся и открыл второй глаз.

—Верю на слово.

—Я никогда не считала их поступок романтичным. Трагичным, да, и... ужасно глупым. Я не о пьесе. — Хейли покружилась. — Пьеса гениальная, но та парочка? Она мертва, я выпью яд... Он мертв, я заколюсь кинжалом... О боже, я болтаю без умолку!

—Угу. Обворожительно.

—Я начитанная зануда. Но в чью бы честь ни назвали этот номер, он шикарный. Мне хочется танцевать. Голышом.

—Надо было захватить фотоаппарат.

—Я бы не возражала. — Придерживая халат, как мантию, Хейли снова закружилась. — Мы сфотографировали бы друг друга. Получилось бы очень сексуально... А состарившись, став дряблой и морщинистой, я смотрела бы на себя и вспоминала, какой была в молодости.

Хейли прыгнула на кровать.

—У тебя есть твои фотографии в голом виде?

—Пока нет.

—Ой, видел бы ты себя... — она защекотала Харпера. — Ты смутился.

—Не очень.

«О да, — подумал он. — Хейли обворожительна».

—А у тебя есть?

—Раньше я никому настолько не доверяла. И я такая костлявая!.. Но, кажется, ты не в претензии.

—Ты красавица.

И ведь не кривит душой! Видно по глазам. Чувствуется по его прикосновениям. Ну разве не чудо?

—Сегодня я чувствую себя красавицей. — Она соскочила с кровати, обернулась белым халатом. — Такой пушистый и неприлично роскошный!

—Давай закажем десерт.

Хейли перестала кружиться.

—Десерт? В два часа ночи?

—Есть такое потрясающее изобретение, как круглосуточное обслуживание номеров.

—Круглосуточное. Всю ночь? Какая же я деревенщина! Но мне наплевать, — она снова плюхнулась на кровать. — А можно съесть его здесь? В постели?

—Круглосуточное обслуживанию регламентируется строгими правилами. Если заказываешь после полуночи, должен есть в постели. Голышом.

Хейли лукаво улыбнулась:

—Правила надо выполнять.

Они лежали на животах лицом друг к другу. Между ними стояла тарелка шоколадного торта.

—Боюсь, меня стошнит, — пробормотала Хейли, набивая рот. — Но так вкусно!

—Держи! — Харпер опустил руку и нащупал на полу один из бокалов. — Запей.

—Не могу поверить... Ты заказал вторую бутылку шампанского.

—Есть голышом шоколадный торт без шампанского запрещается. Не комильфо.

—Как скажешь. — Хейли выпила шампанское, подцепила на вилку кусочек торта и протянула ему. — Знаешь... — Она помахала перед ним вилкой. — Тебе придется потрудиться, чтобы перекрыть эту ночь по шкале свиданий. Пожалуй, я не соглашусь на меньшее, чем... О, бурный уик-энд в Париже или перелет на реактивном самолете в Тоскану и любовь в винограднике.

—Как насчет бурного секса на пляже в Бимини на Багамах?

—Бурный секс на пляже в Бимини... — Хейли хихикнула. — Быстро повтори это пять раз. — Застонав, она перекатилась на спину. — Если я съем еще хоть крошку, то буду сожалеть до конца жизни.

—Я этого не допущу! — Харпер отставил тарелку и, потянувшись к ней, лениво поцеловал.

—М-мм... — Когда он поднял голову, Хейли причмокнула. — Многообещающе.

—Отличный шоколад.

Его руки заскользили по ее телу, за ними последовали губы.

—О боже, Харпер!

—Забыл упомянуть об этой части ночного десерта. — Он окунул палец в шоколадно-кремовую верхушку торта и провел пальцем по ее груди. — О, ты испачкалась! Придется облизать.

Выходя из лифта в холл с сумкой на плече, Хейли еле сдерживала самодовольную улыбку и чувствовала себя искушенной, привыкшей к комфорту путешественницей. Был почти полдень, а для нее день только начинался. После завтрака в постели. Вообще-то в постель она получила почти все, что было доступно в штате Теннесси.

Ей казалось, что — вплоть до кончиков ногтей — она излучает сияние.

—Я должен расплатиться. — Харпер чмокнул ее в губы. — Присядь пока.

—Лучше прогуляюсь. Осмотрюсь. И выберу парочку сувениров.

—Я быстро.

Хейли счастливо вздохнула. Ей хотелось запомнить все — людей, фонтан, щеголеватых посыльных, сверкающие витрины с предметами искусства и ювелирными украшениями.

Она выбрала крякающую уточку для Лили, серебряную фоторамку для Роз в знак благодарности, ароматное мыло в форме уток и ярко-желтую панамку, которая очень пойдет дочке...

—Ни один мужчина в здравом уме не повернется спиной к женщине в магазине подарков, — сказал Харпер.

—Ничего не могу с собой поделать. Все такое красивое. Нет! — решительно остановила она потянувшегося за бумажником Харпера. — Здесь расплачиваюсь я. — Она выложила все покупки на прилавок, а когда пробили чек, протянула Харперу коробочку. — Это тебе.

—Утиное мыло?

Хейли кивнула.

—В память о нашей поездке. Мы чудесно провели время, — обратилась она к продавцу.

—Я рад, что вам понравился отель. Вы здесь по делам или ради удовольствия?

—Ради удовольствия. — Хейли взяла пакет. — Огромного удовольствия! — Рука об руку они вернулись в холл. — Мы должны скорее вернуться домой, пока Лили не забыла, как я выгляжу, и... О боже, ты только взгляни на этот браслет...

Витрина местного ювелира сверкала и переливалась, но Хейли видела лишь изящный браслет из рубиновых сердечек, окаймленных бриллиантами.

—Сногсшибательный, правда? То есть он элегантный, даже изысканный, а сердечки делают его таким романтичным, но что-то в нем просто говорит: «Эй, я очень важная штучка!» Может быть, потому, что он старинный? У старинных украшений особая аура.

—Красивый.

—Красивый?! — Хейли закатила глаза. — Как по-мужски! Он восхитительный! В других украшених и камни крупнее, и их больше, неважно, но этот просто притягивает взгляд. Мой, во всяком случае.

—Давай его купим.

Хейли рассмеялась.

—Ну конечно! И почему бы еще по дороге не прихватить новый автомобиль?

—Я люблю свой автомобиль. Браслет тебе пойдет. Рубины должны быть твоими камнями.

—Харпер, стекляшки мои камни.

Она потянула его за руку, но он не двинулся с места, внимательно разглядывая браслет. И чем дольше он смотрел, тем отчетливее видел украшение на Хейли.

—Я только поговорю с администратором.

—Харпер! — огорченно воскликнула она. — Я же просто смотрела. Как любая девчонка. Мы все рассматриваем витрины.

—Я хочу купить его тебе.

Ее огорчение медленно, но верно перерастало в панику.

—Ты не можешь купить мне такую вещь. Она, наверное, стоит... Я даже не представляю, сколько она стоит.

—Так давай узнаем.