Колдовской круг Пономаренко Сергей
— Навеки слава. Падре, я хочу заказать заупокойную мессу.
— Я смогу отслужить святую мессу об упокоении не раньше четверга, сеньора. При этом желательно ваше участие в ней и пожертвование. Прошу прощения, сеньора — иностранка?
— Да, из Украины, и я православная.
— Здесь нет запретов на религиозные предпочтения, сеньора, хотя, наблюдая за вами, я подумал, что вы исповедуете католическую веру.
— Сколько стоит заказать мессу?
— Пожалуйста, вот прейскурант, сеньора. — Священник достал лист бумаги и протянул мне. — Но если у вас нет соответствующей суммы, пожертвуйте сколько можете. Как имя упокоившегося?
— Джакомо, Луиджина и Катарина.
— Как давно они предстали перед Господом и что послужило этому причиной? — Он выжидающе уставился на меня, и я растерялась. Ведь я не знаю, отчего они умерли на самом деле. Уверена лишь в одном: их нет среди живых. Хотя Гоша-Людовико заставил меня в этом усомниться.
— Причина их смерти мне неизвестна. Умерли они очень давно.
— Прошу прощения, сеньора, но я вынужден вам отказать. Если они ушли из жизни по своей воле, то я не имею права совершить святую мессу.
— Падре, я не знаю подробностей их смерти, но могу с уверенностью сказать: они не из тех людей, которые укорачивают себе век. Они боролись за жизнь до последнего, но время оказалось сильнее их. А что касается пожертвования, с этим у меня проблем нет.
Священник с сомнением посмотрел на меня и задумался.
— Падре, можете не сомневаться — они не были самоубийцами.
— Хорошо, сеньора, я приму пожертвование, приходите в четверг на утреннюю мессу.
Выйдя из церкви, я дошла до самого конца улицы и оказалась перед тем, что осталось от городских ворот, — башней Скиавони. Побывала я и в церкви Святого Антония, что рядом с крепостью Рокка ди Равальдино, на нынешнем проспекте Диас, и вернулась в гостиницу.
Несмотря на усталость, я сразу засела за нетбук, желая узнать о последующих событиях жизни Катарины Сфорца. Вдруг промелькнет имя Луиджины Бонатти, и я узнаю, что в дальнейшем ее жизнь сложилась счастливо? К моему удивлению, доступа к Интернету не было. Я спустилась на ресепшн, там сообщили, что у них Wi-Fi во всех номерах, и если у меня возникли проблемы, то дело в моем компьютере. Вспомнилось, что перед своим внезапным отъездом я тоже не смогла войти в Интернет, мне словно закрыли доступ к информации, которую не следовало знать.
Я набрала номер телефона экскурсовода.
— Добрый вечер, Алекс. Ты не мог бы зайти ко мне?
— Да, конечно, Иванна. Тебе стало хуже?
— Почему хуже? Нет, пожалуй, лучше.
— Это здорово! А если я прихвачу бутылочку хорошего итальянского вина?
— Это лишнее. Помнишь, я тебе говорила, что хочу побывать в местной библиотеке?
— Завтра я это организую. Библиотека находится на Корсо делла Република, во дворце Меренда. Там, кроме библиотеки, есть и пинакотека — местная картинная галерея, где можно увидеть интересные полотна.
— Перед отъездом в Италию меня очень заинтересовала Катарина Сфорца, но имеющаяся о ней информация весьма скудна. Мне хотелось бы больше узнать о ней и ее окружении.
— Тебя заинтересовала эта женщина-воительница? Так я могу о ней рассказать прямо сейчас, тебе завтра не придется корпеть в читальном зале, и мы сходим в более интересное местечко.
— Я тебя жду, Алекс. Угощу кофе.
— Ха-ха! Кипятильничек и заваривание в стакане. Кофе можно заказать в номер, это и вкуснее, и проще.
— Как раз это я и имела в виду.
Улыбающийся Алекс появился в моем номере через пятнадцать минут, он все-таки принес бутылку вина и фрукты.
— Мужчины, выслушав женщину, делают все наоборот. — Я укоризненно покачала головой.
— Это очень хорошее вино. Грешно быть в Романьи и не попробовать ламбруско. Что касается лазаньи, а мы находимся на ее родине, то ею займемся завтра — я знаю местечко, где ее чудесно готовят.
— Что ж, уговорил.
Алекс ловко откупорил бутылку и наполнил бокалы густым рубиновым напитком, на котором на несколько мгновений появилась розовая пена. Он подержал бокал на уровне глаз, любуясь цветом вина, затем поднес к носу, и на его лице отразилось блаженство.
Чуть пригубив, я не испытала каких-то особенных ощущений — это было просто хорошее вино. Однако мне нужно было от Алекса совсем другое.
— Я жду рассказа о Катарине Сфорца. Меня интересует тот период, когда убили ее любовника или мужа, Джакомо Фео, и она вновь осталась одна.
— Одной она долго не была, еще раз вышла замуж — за Джованни Медичи из Флоренции. Брак продлился всего два года, но на этот раз ее муж умер естественной смертью, от болезни. Видимо, жестокая расправа, учиненная ею в расплату за смерть Джакомо Фео, устрашила недоброжелателей, и больше никто не пытался убить ее супруга.
— Алекс, ты сейчас сказал ужасную вещь! — У меня в ушах словно зазвучали крики отчаяния и боли, которые я слышала той ночью. — Подобной жестокости не может быть оправдания!
— Та права, Иванна. Но я лишь повторил то, что рассказывают экскурсоводы о Катарине Сфорца. У нее появились враги, претендующие на ее владения. Помимо этого ее обвиняли в том, что она отправила отравленное письмо, желая смерти Папе Александру VI Борджиа. Его сын Чезаре во главе армии Церкви после ожесточенного штурма взял Имолу и Форли. Катарину в качестве пленницы отправили в Рим, откуда она попыталась бежать, после чего ее перевезли в замок Ангела. Как только она отказалась от прав на Имолу и Форли, ее освободили. Остаток жизни она провела во Флоренции, где умерла в возрасте сорока шести лет.
Я допила вино одним большим глотком, словно ощутила жажду.
— В самом деле, вино очень вкусное.
— Я же говорил, что оно тебе понравится, — обрадовался Алекс и вновь наполнил бокалы.
— Тебе нигде не встречалось имя Луиджина Бонатти? Она вроде входила в свиту графини Катарины.
— В тех источниках, с которыми я ознакомился, ее имя не упоминалось. Наверное, слишком мелкая сошка, чтобы оставить след в истории. А вот об отношениях Чезаре Борджиа и Катарины Сфорца разное говорят. Тебе интересно?
Меня передернуло. Я прожила вместе с Луиджиной всего несколько дней, меньше недели, но сколько событий ей выпало пережить! И вот вам — мелкая сошка!
— Прости, Алекс, у меня сильно разболелась голова, наверное, это от вина. Завтра доскажешь историю Катарины Сфорца, а сейчас мне надо отдохнуть.
— Очень жаль. — Алекс немного удивился резкой перемене моего настроения. — Может, принести таблетки от головной боли?
— Нет, спасибо, обойдусь. — Понимаю, что в его глазах выгляжу дурой и неврастеничкой, но ничего не могу с собой поделать.
— Хорошо, как скажешь. Завтра в котором часу отправимся на экскурсию?
— Утром созвонимся.
Алекс с недоуменным видом вышел из номера, а я осталась наедине со своими мыслями. Неожиданно «квакнул» нетбук, и это означало, что включился скайп. Выходит, уже есть доступ к Интернету и ко мне пробивается видеозвонок.
На мониторе возникло лицо Гоши, но я с трудом его узнала. Таким я его никогда не видела. Куда подевались присущие ему бравада и пофигизм, которые были неотделимы от его образа, как клеймо? Сейчас это был смертельно уставший человек, крайне сосредоточенный и серьезный.
— Привет, Гоша! Очень рада тебя видеть и хочу поблагодарить за…
— У меня очень мало времени. Нас пустили по ложному следу, так что все наши усилия были напрасны.
— Что мне делать?
— Быть очень осторожной и ждать.
— Сидеть, запершись в номере? Закутавшись с головой в одеяло?
— Днем тебе лучше быть среди людей, так спокойнее.
— Какие еще будут ценные указания?
— Не нервничать и не язвить, а конкретно…
Гоша исчез с экрана нетбука, пропал и Интернет. Это мне очень не понравилось. Слабо верится, что отсутствие доступа к Интернету — всего лишь случайность, скорее это похоже на злой умысел оставить меня без связи. Гоша начал с того, что я должна быть осторожной. Видимо, это неспроста. Что еще он хотел сказать мне? Допустим, не получилось поговорить по скайпу, но ведь мобильный у меня с собой, и он работает!
Я достала мобильный телефон, но он был вне зоны действия сети. Меня прошиб холодный пот. Взяла трубку гостиничного телефона — он тоже молчал. Спуститься на ресепшн и узнать, что у них происходит? Может, этого от меня и добиваются — хотят, чтобы я покинула номер?
Страх, липкий и холодный, безжалостно сжал мое сердце, спутал мысли. Меня одолевает желание немедленно покинуть уютный номер, превратившийся в ловушку, и бежать. Не знаю, куда, но как можно быстрее и дальше. С трудом взяла себя в руки. Подойдя к двери, осмотрела замок. Мне повезло: есть возможность заблокировать язычок замка, и тогда его снаружи не открыть, а попасть в номер можно, разве что взломав дверь. Не думаю, что на это пойдут. Хотя кто их знает? Мне ведь неизвестны их планы и возможности.
В коридоре слышны осторожные шаги, и они замирают у моей двери.
Отступаю вглубь комнаты. В случае чего можно открыть окно и громко крикнуть. Ручка на двери начинает осторожно двигаться вверх-вниз. Внутри у меня все холодеет, а из груди готов вырваться крик о помощи. Медленно опускаюсь на кровать. Ручка все двигается, и мне кажется, что в замке копошатся неутомимые червячки. Закрываю рот рукой — боюсь, что потеряю над собой контроль и закричу.
Ручка замирает. Нервы напряжены до предела, оглядываюсь в поисках чего-либо, что можно применить как оружие, но ничего подходящего не вижу. Разве что использовать нетбук как метательный снаряд.
Раздается осторожный стук в дверь. Я молчу. Стук повторяется и становится более настойчивым. Слышится визгливый женский голос:
— Сеньора! Откройте! Я горничная Сандра, вам передали пакет.
— Я не одета! Просуньте его в щель под дверью. — Как только я заговорила, напряжение спало.
Опасность не отступила, но страшнее всего неизвестность. Слышится шорох за дверью.
— Не получается, сеньора. Он для этого слишком толстый.
— Оставьте его у двери.
— Сеньора, я не могу этого сделать, вдруг он пропадет?
— Я уже сплю, — говорю сонным голосом. Хриплю, наверное, от страха. — Утром возьму его на ресепшн!
— Как вам будет угодно, сеньора.
Шаги удаляются, но я не рискую открыть дверь. Ложусь в постель. Теперь можно и не надеяться, что засну в ближайшее время. Какие нервы надо иметь, чтобы заснуть в такой ситуации!
2.10
Выспаться мне не удалось, так как не было еще и девяти часов, как меня разбудил звонок мобильного телефона.
— Привет, Иванна! Вчера обещал тебе провести экскурсию, рассказать о средневековом Форли. Ты готова?
«Что ты можешь знать о том времени?»
— Мне нездоровится, и нет желания покидать номер.
— Извини, Иванна, но с твоей мерехлюндией надо бороться.
— Что? Что еще за хлюндия? — недоумеваю я.
— Печальное настроение, меланхолия.
— Слово смешное, а смысл печальный. У меня — мерехлюндия! — непроизвольно улыбаюсь.
Надо будет запомнить. Не хандра, механизм возникновения которой понятен каждому, а таинственная мерехлюндия…
— Свежий воздух и общение помогут поднять твое настроение. Находясь в Италии, нечего сидеть в номере затворницей. Посмотри в окно — какая прекрасная погода!
— Я не буду больше мерехлюндить? — Расплываюсь в глупой улыбке.
— Тебя по-прежнему интересует время правления Катарины Сфорца? — Алекс говорит серьезно, он не разделяет моего веселья по поводу незнакомого слова. Возможно, ему оно не кажется смешным, а вот меня немного развлекло.
— Не скажу, что без этого не смогу жить, но любопытствую.
— Тогда назначь мне встречу.
Я задумалась: как поступить? Впрочем, Гоша мне порекомендовал быть на людях.
— Если ты не против, через час в вестибюле гостиницы.
— Буду рад тебя увидеть. До встречи.
Набираю номер мобильного Гоши. Слышу гудки вызова, но ответа так и не дождалась.
В Средневековье я не раз меняла тела, и теперь собственное в зеркале показалось чужим. Словно я и не я. Обнаженная, стою возле зеркала, внимательно осматриваю себя, как будто боюсь, что в мое отсутствие кто-то мог воспользоваться моим телом.
Не заметив ничего подозрительного, обзываю себя неврастеничкой и начинаю готовиться к встрече.
Уже выходя из номера, посмотрела на себя в зеркало и заметила, что забыла накрасить губы. Это на меня не похоже, а вот Луиджина не знала губной помады. Еще раз убеждаюсь в том, что, обитая в ее теле, невольно кое-что у нее позаимствовала.
Алекс нетерпеливо делает круги по вестибюлю, увидев меня, радостно бросается навстречу.
— С чего начнем экскурсию, Иванна?
— На твое усмотрение.
— Тебя по-прежнему интересует Катарина Сфорца?
— Хотелось бы дослушать историю о ней до конца.
— Прекрасно, услышишь. Что хочешь увидеть? Куда сначала пойдем?
— Основные городские достопримечательности я вчера увидела.
— Думаю, не все. Может, городской музей тебя заинтересует? Картинная галерея, музей инквизиции в доминиканском монастыре… — Я ощутила, как тревожно забилось сердце. — …Или давай сходим в церковь Сан Пеллегрино Лациози, где тебя излечат от хандры. Совместим приятное с полезным. Жил в Форли вельможа Пеллегрино Лациози, который…
— Я выбираю доминиканский монастырь.
Не знаю, для чего мне этот зловещий монастырь? Надеюсь узнать что-нибудь о судьбе Луиджины? Ведь, несомненно, существуют архивы инквизиции, и где еще им храниться, как не в монастыре доминиканцев, «псов господних»?
— Раз тебе интересно, идем, — озадаченно произнес Алекс.
Мы вышли на улицу и направились к площади, откуда доносился несмолкаемый гул голосов. Увиденное произвело такое впечатление, будто мы вдруг оказались в другой стране и в иное время. Площадь, до этого радовавшая простором, превратилась в огромный бурлящий рынок, где среди продавцов больше всего было китайцев и цыган.
— Сегодня рыночный день, поэтому здесь вавилонское столпотворение, — с извиняющейся интонацией сказал Алекс. — Ты ничего не хочешь купить? Можно побродить там.
— Спасибо за предложение, но делать покупки предпочитаю в магазинах. Я не шопоголик, чтобы соваться в это безумие.
— Тогда давай обойдем площадь стороной.
Выбравшись из толчеи, Алекс остановил конную двуколку, и она отвезла нас к невзрачному серому двухэтажному зданию.
— Это и есть доминиканский монастырь, — указал на него Алекс.
Здание даже отдаленно не напоминало доминиканский монастырь в Средневековье. Мне вспомнился его внушительный вид, тогда он напоминал крепость с внутренним квадратным двором. Заметив разочарование на моем лице, Алекс пояснил:
— Во время войны монастырь попал под бомбежку и почти полностью был уничтожен. Отстроили, как смогли. Удалось восстановить лишь часть храма. Наверху расположен отдел древностей городского музея, внизу — музей инквизиции. С чего начнем?
— С подземелья.
Вновь я спускаюсь по крутым ступенькам. На первом уровне проводились дознания, подземная тюрьма находилась гораздо глубже. Представленный здесь ассортимент всевозможных орудий пыток более широк, чем тот, с которым меня ознакомил палач. Тут и «седло еретика», и «нюрнбергская дама», которых в те времена не было. Восковые фигуры изображают палача, инквизитора, заседателей, нотариуса, записывающего показания, и самих заключенных, мужчин и женщин. Юную девушку в обнаженном виде растянули на горизонтальной дыбе, в чертах ее лица мне видится что-то знакомое. Луиджина? Нет, это лишь игра воображения.
— Попасть в лапы инквизиторов означало верную смерть, — вырвалось у меня.
— Не согласен с вами, сеньора, — отозвался музейный служитель, подтянутый мужчина лет шестидесяти, видимо, изнывающий от желания поговорить. — Здесь вершился настоящий суд — с адвокатом, прокурором, и большую часть подозреваемых оправдывали.
— После пыток с использованием «испанского сапога» или дыбы любой признает себя виновным, — не выдержала я. — Но спорить бесполезно, ведь как происходило все на самом деле, мы никогда не узнаем, если только в будущем не изобретут машину времени.
— Опять вы не правы, сеньора. Остались протоколы допросов, которые подтверждают, что во многих случаях выносились оправдательные приговоры. Если не верите, сеньора, я могу показать вам эти документы.
— Архив инквизиции сохранился?! И можно узнать о судьбах узников, попавших сюда?! — У меня перехватило дыхание. Неужели я узнаю о судьбе Луиджины?
— Не знаю, насколько полон архив, но документов сохранилось довольно много.
— Наверное, поиск протокола допроса арестованного инквизицией занимает много времени?
— Если знать имя, то не так много. Все сохранившиеся документы имеются в электронном виде, и поиск займет несколько секунд.
— Попробуйте найти что-нибудь, имеющее отношение к Луиджине Бонатти. Я вас очень прошу, сеньор!
— Это несложно. — Мужчина с интересом посмотрел на меня. — Вы, сеньора, историк?
— Нет, это лишь простое любопытство. Хобби.
— Имя фрейлины графини Катарины Сфорца стало известно только благодаря этому архиву, так что его мало кто знает. Странная история, произошедшая с этой фрейлиной, меня заинтересовала. Ее обвинили в колдовстве, но следствие так и не было закончено.
— В связи с ее смертью?
— Нет, она исчезла. Вернее, ее отбили у охраны, сопровождавшей ее в монастырскую тюрьму. Больше о ней ничего не было слышно, ее дело так и осталось незакрытым.
У меня не было сомнений, что это Людовико снова освободил Луиджину, но, если верить Мануэлю, она, заболев чумой, была обречена на смерть. В любом случае, смерть на руках любимого лучше, чем в одиночестве в застенках инквизиции. Эта новость несколько подняла мне настроение, и у меня пропала охота копаться дальше в пыли истории, разглядывать сохранившиеся реликвии, слушать мудрствования о времени, о котором сейчас имеют смутное представление. Услышав о моем решении покинуть монастырь, Алекс обрадовался:
— Предлагаю отправиться в уютненькое кафе и отведать местные фирменные блюда.
— От лазаньи толстеют, и я не очень люблю макаронные изделия.
— Здесь отдают предпочтение морской кухне, хотя до моря отсюда пешком не дойдешь.
— Тогда согласна. Куда пойдем?
— Предлагаю поехать в «Ingresso». Хорошая кухня и цены умеренные, что компенсирует стоимость поездки на такси в пригород. Кроме того, там прекрасные виды.
— Не возражаю. Поехали.
Недавнее путешествие в Средневековье не лучшим образом сказалось на мне, я хочу отвлечься, расслабиться, перестать думать о тех страшных событиях. Ничего не значащий треп, ухаживания со стороны Алекса и легкое кокетство с моей стороны должны помочь мне выбраться из скорлупы тяжелых воспоминаний.
Поездка на желтом такси была непродолжительной, так как город не очень разросся со времен Средневековья. Ресторан «Ingresso» оказался премиленьким двухэтажным зданием кремового цвета, с крытыми крыльями-верандами с обеих сторон. Окружали его цветочные клумбы и аккуратно постриженные газоны. Над ним возвышался платан с раздвоенным мощным стволом в два обхвата. Отсюда открывался прекрасный вид на горный массив, зеленеющий вдали и чем-то напоминающий Крым. Когда мы вышли из такси, Алекс сразу направился к дереву, увлекая меня за собой.
— Легенда гласит, что у того, кто самостоятельно переберется через разветвление платана, исполнится любое задуманное желание. — У Алекса лукаво блеснули глаза. — Не хочешь попробовать? Я могу подсадить.
«Думает, что я, как дура, буду пытаться влезть на дерево, чтобы стать для всех посмешищем? До развилки около трех метров по гладкому стволу, который не обхватишь руками».
— У меня нет желаний, которые стоили бы таких усилий.
— Тогда идем в ресторан. После обеда можем пройтись пешком до Парка драконов, это недалеко.
— Драконы ручные или дикие?
— Добродушные и сытые, разрешают себя погладить.
Наше такси отъехало, на смену ему подъехало другое, но из него никто не вышел. Заходя в вестибюль ресторана, я услышала попискивание своего мобильного — сигнал о том, что пришло смс-сообщение. «Срочно возвращайся в гостиницу. Такси тебя уже ждет. Мануэль». Номер, с которого отправлено сообщение, был мне не известен, но ведь я не знаю номера его мобильного. К тому же я не ожидала, что мы еще когда-нибудь увидимся.
— Извини, Алекс, но обед перенесем на завтра. Мне надо срочно вернуться в гостиницу.
— Что за спешка?
— Шеф хочет пообщаться со мной по скайпу — какие-то вопросы по работе.
— Для этого не надо ехать в гостиницу, в ресторане есть компьютер и выход в Интернет.
— Я не помню адрес шефа, и, возможно, ему потребуются материалы, которые есть у меня в ноутбуке. Извини, но мне надо ехать.
Я быстрым шагом направилась к такси, которое, как я поняла, ожидало меня. Выходит, мне только казалось, что за мной никто не следит, раз меня так быстро нашли. Рядом со мной бухнулся на сиденье Алекс с недовольной физиономией. Всю дорогу он пытался развлекать меня разговором, я же была напряжена, занята своими мыслями и то и дело отвечала невпопад. Размышления были тревожные: правильно ли я поступила, так отреагировав на сообщение? Вдруг его прислал не Мануэль и впереди нас ждет западня? С подозрением посмотрела на водителя и порадовалась тому, что рядом со мной Алекс. Но можно ли доверять Алексу? Энерджи способен предстать в любом облике. Вспомнилась Ириша: я ведь до последнего не подозревала ее.
Только когда такси остановилось у гостиницы, я вздохнула с облегчением и не очень вежливо попрощалась с Алексом. Он готов был ждать, пока я освобожусь. В смс-сообщении не было сказано, где мы встретимся с Мануэлем, и, предполагая, что это должно быть людное место, я заглянула в бар, ресторан, и лишь затем поднялась в номер, чтобы ждать там новых сообщений.
Открыв электронным ключом-карточкой номер, я обвела комнату взглядом и, убедившись, что в ней никого нет, вошла внутрь. Вставив карточку-ключ в гнездо включения электричества, я направилась к телевизору — надо было как-то скрасить ожидание. За время моего пребывания в Средневековье я успела соскучиться по этому детищу XX века, и мне было все равно, что смотреть.
Внезапно за спиной открылась дверь санузла, я резко обернулась и увидела горничную Сандру. Она до сих пор не закончила уборку номера? Заглянув ей в глаза, я поняла, что ей нужна я, и меня охватил липкий страх. Сандра молча приближалась ко мне.
— Что вам здесь нужно? — пролепетала я, пятясь к дверям балкона, не желая поворачиваться к ней спиной.
— Это я, Мануэль. — Горничная поудобнее устроилась на стуле, забросив ногу за ногу и выставив на обозрение толстые голые ляжки.
Несмотря на ее слова, я держалась настороженно. Зачем ему пугать меня, являясь в облике горничной, почему он не предстал в своем обычном, известном мне обличии?
— Я не хотел, чтобы нас видели вдвоем, поэтому решил дождаться тебя в номере. Другого пути попасть сюда, кроме как воспользоваться ключами горничной, я не нашел. Ситуация осложнилась и требует быстрых и решительных действий.
— Как докажете, что вы Мануэль?
— Paraponera clavata.
— Что?! — недоуменно воскликнула я.
— Это научное название муравьев, покусавших тебя в этом месте, — Сандра приподняла блузку, оголив смуглый живот, — во время нашей прогулки по перуанским джунглям.
— Что я должна сделать?
— Снова отправиться в Средневековье.
— Зачем?
— Довести начатое тобой и Гошей до конца.
— Гоша отправится со мной?
— Нет. Он уже там и ждет тебя.
— Как я его узнаю?
— Каждый из вас выполняет свою часть задания, и вам не понадобится действовать сообща.
— Куда на этот раз вы хотите меня послать?
— В Рим начала XV века. Имя Балтазаре Косса тебе знакомо?
— Кто это такой? Поп-звезда или шоумен?
— Римский Папа Иоанн XXIII. За ужасные злодеяния его вычеркнули из числа понтификов, и на протяжении столетий считалось, что такого Папы не было. После него почти 550 лет ни один Папа не брал имя Иоанн. Лишь в 1958 году кардинал Ронкалли, избранный на папский престол, стал именоваться Иоанн XXIII, подчеркнув тем самым, что Балтазаре Косса не был законным Папой.
— Насколько мне известно, трудно найти понтифика времен Средневековья с примерным поведением. Что я должна буду делать?
— Используя окружение Папы, войти с ним в контакт и попытаться не дать ему воспользоваться гримуаром.
— Я не уверена, что справлюсь. Для меня имя Балтазаре Косса — пустой звук, и, как я понимаю, времени на то, чтобы узнать о нем больше, у меня нет.
— Ты получишь достаточно информации о Балтазаре Косса, это я тебе обещаю. Сейчас спустишься в вестибюль, с собой ничего не бери. На ресепшн спросишь, как пройти на виа Витторио Венето, к студии тайского массажа. Пойдешь в указанном направлении, по дороге возле тебя остановится желтое такси, в его номере должны быть цифры 05. Сядешь в него, тебя отвезут в аэропорт. Водитель передаст тебе билет на самолет в Рим, нетбук, в котором будет информация о Балтазаре Косса и его окружении, а также визитку гостиницы, в которой ты остановишься. Гоша уже живет в ней. Удачи, Иванна!
Сандра расплылась в искусственной улыбке, в то время как ее взгляд остался холодным и безучастным, наверное, как и душа того, кто называет себя Мануэлем. У меня появилось плохое предчувствие и нашлась сто одна причина отказаться от задания, но вместо этого я вскинула руку в традиционном жесте гладиаторов:
— Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь!
Часть 3
ПИРАТ В СУТАНЕ
3.1
Болонья, 12 июня 1381 года от P. X.
Июльское солнце расплавленным свинцом залило каменный город, спрятавшийся за тройным кольцом зубчатых стен, раскалив его добела. Запахом пыльной полыни пропитан воздух, он ослабевает, лишь когда все покрывает пелена бархатной ночи. Тогда тишина изредка нарушается шумом, сопровождающим передвижение ночной стражи. Легкая прохлада и темнота убаюкали жителей, измученных не спадающей целую неделю невыносимой жарой; погасли огни в домах и палаццо, их обитатели ненадолго забылись тревожным сном. Но Морфею покорились не все, иначе и не могло быть в городе, где находится самый большой и древний университет, имеющий трехсотлетнюю историю. Сюда приезжают учиться из самых разных уголков Европы, желая получить образование в области права, медицины и теологии. Представители многих знаменитых фамилий обретают знания на многочисленных факультетах, разбросанных в разных кварталах города[25], а заодно и опыт в амурных делах. Коммуния университета резко отличается от других известных центров знания, Парижского и Пражского: здесь студенты сами выбирают профессоров, преподавателей и ректора.
Юный дух университетских студио, обильно сдобренный хмельными итальянскими винами, будоражит кровь, зовет на подвиги и любовные приключения. Студенты университета считаются лучшими любовниками в городе: они молоды, богаты, неутомимы и отважны. Ко всему этому наказывать их может только совет профессоров, возглавляемый ректором университета, достопочтенным Джиованни Букки, снисходительно относящимся к озорным проделкам своих подопечных, так как он и сам в молодости не отличался примерным поведением. И почтенные граждане Болоньи, узнав о позоре своих матрон и дочерей, не находят защиты ни у него, ни у подеста[26], лицом, а не пиратом, как старшие сыновья, из которых самым знаменитым был Гаспар, адмирал флотилии, ходивший под флагом герцога прованского. Ее надежды оправдались: Балтазаре учеба давалась легко, он был одним из лучших по успеваемости, чего нельзя было сказать о его поведении.
В «Голубой сирене» нередко происходили кровавые стычки между студенческим братством, руководимым Балтазаре, и матросами, ненавидевшими пиратов, осмеливавшихся грабить и христианские суда. Смельчаки, перебрав хмельных напитков, желали поквитаться с недавним пиратом и братом пирата, маскирующегося под студента подобно волку, пытающемуся напялить на себя овечью шкуру. Но Балтазаре постоянно выходил победителем в таких стычках, а река Рено и многочисленные судоходные городские каналы служили надежным укрытием для тел несчастных, коим было суждено испустить тут дух.
Балтазаре грохнул кулаком по столу, требуя внимания подвыпившей веселой компании. Он встал, окинул неожиданно трезвым взглядом сидящих за столом, несмотря на то, что пил наравне со всеми.
— Выпьем за упокой души профессора Джона из Легнано, за то, чтобы его мрачное пророчество в отношении меня не сбылось! — Его уста искривились в зловещей ухмылке, не предвещающей ничего хорошего.
— Балтазаре, в первый раз слышу, что профессор Джон, упокоившийся два года тому назад, был прорицателем и вещал тебе грядущее! — подхватил Ринери Гуинджи, самый близкий его друг. Ринери за глаза называли «тень Балтазаре», «дьявольская тень». — Разве его интересовало что-либо, помимо римского права? И разве у него был более успешный и любимый ученик, чем ты, Балтазаре?
— Профессор Джон, отмечая мои способности, сказал, что мне дано природой много, но так много мне не унести. Он сомневался, что я закончу курс обучения и получу диплом теолога.
— Выходит, он ошибся, ведь у тебя за плечами полных пять лет учебы в университете, и остались лишь выпускные экзамены. Разве мог кто-нибудь сравниться с тобой в красноречивости и знаниях на студенческих теологических диспутах? И не каждый профессор рискнет вступить с тобой в полемику из боязни оконфузиться!
— Но экзамены отодвигаются бесконечно, подобно тому, как невозможно дойти до горизонта. Ректор, уважаемый сеньор Букки, прячет глаза, называя новую дату. Не сомневаюсь, что это происки епископа, утверждающего списки выпускников.
— Похоже, он приревновал тебя к Яндре, своей новой пассии. И я бы так поступил, если бы увидел, как ты смотришь на нее в соборе, когда преподобный бискуп отправляет службу. Яндра — красотка что надо! — рассмеялся Джованни Фаэски из Генуи.
— Ее красота гибельна, это я заявляю как медик! — гримасничая, заявил Биордо Виттелески, не забывая при этом крепко обнимать Луанду Кавалькампо, еще три месяца назад бывшую любовницей Балтазаре.
— Зато она обворожительна и привлекательна… — начал Джованни Фаэски, а закончил за него Виттелески:
— …как сама смерть!
Читать бесплатно другие книги:
