Невидимки Успенский Глеб
— Правдивей не бывает.
— Ох! — Лулу переваривает эту новость. — Значит, то тело, на Черной пустоши… Оно не имеет никакого отношения к Иво?
Я физически чувствую, как ослабевает владевшее ею напряжение.
— Ну, это точно не Роза Вуд.
— Хеппи-энд. — Лулу с улыбкой поднимает свой стакан. — Разве за это не стоит выпить?
— Пока еще рано.
Ее лицо гаснет.
— Вот как. Значит, это еще не конец? Из-за того, что случилось с вами, — и потому что Иво до сих пор в бегах?
— Да. Из-за этого.
— Вы по-прежнему считаете, что он нарочно вас отравил? Но зачем, если ему нечего было скрывать? Если он не причинил Розе никакого вреда?
Закурив, она делает глоток рома с колой. К ней опять возвращается ее прежняя нервозность, и она задевает краем стакана о зубы, содержимое слегка выплескивается, она пальцем утирает губы, при этом внимательно разглядывая стол.
— Это ведь может быть труп кого угодно. Кого-нибудь, не имеющего к нашей семье никакого отношения. Неужели они еще не выяснили, кто это?
— Пока нет. Иво перепугался. Если он не имеет никакого отношения к этому трупу, зачем было меня травить?
— Вы все-таки… считаете, что он сделал это намеренно.
— Если это не так, зачем было сбегать? Зачем было бросать Кристо?
Лулу смотрит в окно и качает головой; вид у нее обеспокоенный.
— О чем вы хотели меня спросить?
Голос у нее очень тихий.
— Перед тем как мы с Иво вместе ужинали, он ночевал у вас?
Она опускает глаза, но ничего не отвечает.
— Я просто подумал…
— Но вы же все равно ему рассказали? — говорит она. — Вы обещали, что расскажете. Это ваши слова…
Значит, она все-таки ему разболтала.
— Я была так сердита, — продолжает Лулу, не поднимая глаз. — На него — и на вас. Оно само вырвалось. Простите меня. Я знаю, что не должна была ему рассказывать. Я так волновалась. Я думала, это все из-за меня — ваша болезнь…
Ее рука, сжимающая стакан, трясется. Мне хочется обнять эту женщину. Я рисую эту картину в своем воображении.
— Вы ни в чем не виноваты. Я не должен был ставить вас в такое положение.
Иво все знал. Теперь у меня есть доказательства.
— Как он отреагировал, когда вы ему рассказали?
— Ох, в общем, он… — Она тяжело вздыхает. — В общем, он не отреагировал почти никак. Даже на меня не посмотрел. Мне пришлось спросить его: «Ты меня слышал?» — и он ответил как ни в чем не бывало: «Да, и что?» Ну, знаете, этим своим тоном. Но… какое это все теперь имеет значение? Она ведь жива и здорова.
— Тело на Черной пустоши тоже кому-то принадлежит.
— Да, но…
— А не может ли это быть Кристина?
— Кристина? — Лулу почти улыбается, глядя на меня с изумлением. — Но она погибла много лет назад. Не можете же вы в самом деле подозревать, что это она! Это бред собачий.
— Никто так и не сказал мне, когда именно она погибла.
Лулу со вздохом поджимает губы. Между бровями у нее снова залегла морщинка.
— Это было сто лет назад. Ей было семнадцать, значит… значит, это произошло двенадцать лет тому назад. Двенадцать лет! И потом, она погибла во Франции. Она не могла оказаться на Черной пустоши!
— Где именно во Франции?
— Я точно не знаю. Это случилось во время их поездки в Лурд.
— Вы присутствовали на похоронах?
— Похорон не было.
— Не было?! Как-то это… странно, вы не находите?
— Но это же случилось… за границей.
Она сглатывает и сцепляет руки в замок.
— Вы должны понимать. Они не могли привезти ее домой сами. И потом… такие вещи… наверное, это стоит денег… Я не знаю. Мне тогда это не показалось странным. Я ничего странного не увидела.
— Значит, она погибла двенадцать лет назад.
— Да!
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Господи… — Она опускает глаза. — За пару лет до того, как все это случилось.
— Должно быть, это было ужасно. Столько всего сразу свалилось на одну семью.
— Верно.
— А кто-нибудь был свидетелем ее гибели?
— Тене, наверное. Иво тоже. Это случилось после смерти Марты. Вы что же, подозреваете его теперь в том, что он убил ее?
— Нет. Просто… пытаюсь во всем разобраться.
Я прикладываюсь к своему пиву, держа бокал левой рукой. Лулу умолкает и сердито закуривает очередную сигарету. По мосту с грохотом проносится еще один поезд, на этот раз уже полупустой: там едут самые закоренелые трудоголики, заработавшиеся допоздна.
Тене и Иво. Иво и Тене. Эти двое, единственные свидетели череды странных и трагических событий. Призрак смерти следует за ними повсюду, точно черный пес; волк, таящийся во мраке. Но Иво тогда был всего лишь больным ребенком. Наверное, проклятым, как сказал Тене.
— Как ваша рука?
Взгляд Лулу устремлен на мою по-прежнему практически бесполезную правую руку. Я поднимаю ее и помахиваю перед лицом.
— Ничего. Уже лучше.
Я с усилием сгибаю и разгибаю пальцы. Они шевелятся неохотно, точно щупальца какой-то медлительной подводной твари.
— Вы что-нибудь ею чувствуете?
— Не особенно.
— Будьте осторожны, чтобы не обжечь ее.
— Спасибо. В больнице мне постоянно это вдалбливали.
— Потому что об этом часто забывают.
Ну да, она же специалист по таким случаям. Мне вспоминается Дэвид. Как с чувствительностью у него? Это она должна остерегаться его. Она смотрит на мою руку, но не прикасается к ней. Интересно, она тоже сейчас думает про Дэвида?
Вдруг неожиданно для самого себя я принимаюсь рассказывать ей о моем бывшем соседе по палате, Майке, и его гангренозных ногах. И как-то он сейчас поживает? Мы словно покончили с семейными тайнами Янко и теперь можем говорить об обычных вещах, как нормальные люди. Вот только, как сказала она сама, это еще не конец.
— Я должен рассказать вам кое-что еще. — Я откашливаюсь, не зная, как приступить. — Когда мы разговаривали с Розой, выяснилось, что… в общем, Роза — не мать Кристо.
Лулу смотрит на меня во все глаза:
— Что?!
— Она — не его мать.
— Разумеется, она его мать!
Лулу улыбается, видимо считая, что все это какая-то шутка. Но ее улыбка меркнет.
— Что вы хотите сказать? Это бред какой-то.
— По словам Розы, ее брак с Иво не был консумирован. У нее не было ребенка — ни тогда, ни потом.
Лулу с упреком смотрит на меня. За то, что не сказал ей сразу. За то, что сначала заставил ее сочувствовать мне.
— Это она вам так сказала?
— Да.
— Она врет!
Я качаю головой.
— Почему вы принимаете ее слова на веру? — спрашивает Лулу.
Набрав в грудь побольше воздуха, отвечаю ей:
— Я не принимаю. Мы все проверили. Роза второй раз вышла замуж меньше чем через год после свадьбы с Иво. А от него она ушла в феврале семьдесят девятого.
— Нет! Это было в восьмидесятом! Зимой…
— Она вышла замуж за своего теперешнего мужа тридцатого августа того же года — я имею в виду семьдесят девятый. Кристо появился на свет семь недель спустя.
Глаза Лулу распахиваются так широко, что я боюсь, как бы не потрескалась кожа вокруг них. Губы у нее пересохли.
— Этого не может быть! Не может!
— Я подумал то же самое, поэтому проверил и перепроверил все десять раз. Все обстоит именно так. Кристо родился в октябре семьдесят девятого?
Она неохотно кивает.
— Я разговаривал с людьми, которые присутствовали на свадьбе Розы в августе семьдесят девятого. И видел свадебные фотографии. Она не может быть матерью Кристо.
Лулу выглядит такой потерянной, что я и рад бы ошибаться. Я был бы рад взять свои слова назад. Но не могу.
— Прошу прощения, но я должен задать вам этот вопрос: вам известно, кто мать Кристо?
Она поднимает на меня глаза. Гнев, недоверие, боль предательства.
— Лулу, мне очень жаль, что все так получилось. Хотел бы я…
Голова у нее слегка трясется; это скорее непроизвольная дрожь, нежели акт отрицания. Лулу шумно выдыхает, осторожно ставит на стол стакан и закрывает лицо руками.
— Я принесу вам еще чего-нибудь выпить, — предлагаю я.
— Нет! Мне нужно идти.
Яростные нотки в ее голосе заставляют меня отвести взгляд. Когда я снова смотрю на нее, она сидит, уставившись поверх сложенных лодочкой пальцев, и с усилием распрямляется.
— Когда я виделась с Тене после той аварии, в декабре семьдесят девятого, Иво сказал, что она сбежала давным-давно. Я думала, он имеет в виду несколько недель назад.
— Мне это тоже в голову не приходило. А должно было бы прийти — что выпал целый год.
— И кто же тогда его мать? Вы считаете, что… что это она лежит там, на Черной пустоши? — произносит Лулу шепотом.
— Я не знаю.
Лулу скрывается в дамской комнате, прихватив с собой свой мешок с секретами. Я смотрю на низенький столик перед нами, на пепельницу, полную окурков со следами помады, на подставки для стаканов в пятнах от пролитого пива. Черный жакет Лулу все так же небрежно наброшен на спинку стула. Дешевенькая атласная подкладка, еще хранящая тепло ее тела, засалена. Это невыносимо. Каждый раз, когда я встречаюсь с Лулу, мы оказываемся во власти драмы Янко. Я вынужден говорить ей вещи, которые причиняют ей боль. Однако же между нами есть что-то, какая-то ниточка — тонкая, зыбкая, натянутая практически до разрыва. Я почти в этом уверен. Но что я могу поделать?
Подчиняясь импульсу, пока она не успела вернуться, я беру ее стакан с полупрозрачным алым отпечатком на краю и допиваю полурастаявшую ледяную взвесь, еле уловимо пахнущую ромом. Это дает мне возможность на миг прижаться губами к призраку ее губ.
49
Рэй
С Тене Янко произошла разительная перемена. Он весь как-то усох, кожа истончилась и посерела, как будто не видела солнца с моего последнего приезда. Мне даже не верится, что при знакомстве он произвел на меня впечатление крупного мужчины.
— Я приехал, чтобы извиниться перед вами, — начинаю я с порога.
Тене вскидывает на меня глаза и делает знак садиться.
— Как поживаете, мистер Янко? Вы нормально себя чувствуете?
— Вполне сносно, — отвечает он.
— Я должен кое-что вам рассказать. Хотелось бы, конечно, чтобы при этом присутствовал и ваш сын, но… В общем, мы нашли Розу Вуд.
— Я же вам говорил, — произносит он тихо.
— Да, говорили. Так что мое предположение о том, что Иво каким-то образом причастен к ее исчезновению, оказалось неверным. Я приношу свои извинения вам и ему. Прошу прощения за страдания, которые я вам причинил.
Тене внимательно разглядывает столешницу. Интересно, он вообще осознал, что я сказал? Отчего такая реакция? Где праведное возмущение, гнев… хоть что-то?
— Вы ее видели? — спрашивает он после паузы.
— Да. Мы ее видели и говорили с ней. Она рассказала нам о том, как сбежала от… от брака с Иво. Она сказала, что вы помогли ей. И она очень благодарна вам за это.
Я внимательно наблюдаю за ним. Его лицо не выражает ровным счетом ничего. Он безучастно смотрит в пол.
— Что ж, хорошо. Делу конец.
— Не совсем. Ее появление на сцене ставит больше вопросов, чем дает ответов, как вы сами должны понимать.
— Что вы имеете в виду? — ровным тоном спрашивает он.
— Она сказала, что у нее никогда не было ребенка.
В конце концов Тене кивает — медленно и коротко.
— Так я и думал. Она так и не смогла принять все, что произошло. Это оказалось ей не под силу.
— Нет. Она не может иметь детей. И никогда не могла. Она — не мать Кристо.
Я говорю ему о датах. О свадебных фотографиях. О свидетелях. Он сидит, все так же не поднимая глаз. Я не вижу выражения его лица.
— Вы попали в аварию в декабре семьдесят девятого. Роза ушла не через несколько недель после рождения Кристо, а за много месяцев до этого. Между этими событиями целый год. Она не его мать.
Тене не шевелится. Не подает никаких признаков того, что он меня слышал.
— Так кто же она? — спрашиваю я.
Нет ответа.
— Почему вы с Иво представили все так, как будто это была Роза?
— Потому что она его мать. Я не понимаю, зачем вы говорите все это.
Меня уже несет.
— Мистер Янко, я знаю, что это невозможно! Вы меня вообще слушаете?! Что произошло в тот год? Иво завел себе подружку? Что с ней случилось? Где она сейчас?
Я против воли повышаю голос и наседаю на него, агрессивно приблизив свое лицо к его.
— Почему такая скрытность?!
Тене приподнимает голову, но в глаза мне по-прежнему не смотрит. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, за окно.
— Мать мальчика — Роза.
Я считаю в уме до десяти. Рука против воли сжимается в кулак.
— Мистер Янко, я знаю, что вы знаете! И если вы позабыли, полиция ведет расследование по поводу трупа, который нашли на Черной пустоши. Рано или поздно они установят личность. Они знают, что Иво исчез, и знают о том, что случилось со мной. Если вы что-то скрываете… Если вы защищаете его…
— Мистер Лавелл, я не защищаю моего сына. Он в моей защите не нуждается. Я могу лишь рассказать вам то, что помню.
Его взгляд становится рассеянным, устремленным куда-то в пространство между нами.
Я нетерпеливо подергиваю ногой и предупреждаю:
— Не в моих силах заставить вас отвечать, но полицейские могут оказаться не столь сговорчивыми.
Я так и не дожидаюсь от него обещанного рассказа о том, что он помнит. Он не только не говорит, он не шевелится. И кажется, даже не дышит. Такое впечатление, что он сейчас где-то далеко отсюда, ушел глубоко внутрь себя. Тиканье позолоченных часов становится вдруг оглушительным. Оно сводит меня с ума, спешит напомнить о времени, которое безвозвратно уходит, потраченное совершенно зря; о том, что мы стремительно несемся к концу. Я начинаю тревожиться.
— Мистер Янко… Мистер Янко? Вам нехорошо? Мистер Янко!
Весь мой гнев точно рукой снимает. Я нерешительно касаюсь его плеча, потом трясу его.
— Тене… Вы меня слышите? Тене! Пожалуйста… Вы меня слышите?!
Я вовсе не уверен, что он не прибегнул к этой отчаянной уловке, чтобы не отвечать на мои вопросы, но он неподвижен, как статуя.
Я вскакиваю на ноги, бросаюсь наружу и барабаню в двери других трейлеров. Вскоре Тене уже окружают Сандра, Джей-Джей и Кат, а меня, словно пасту из тюбика, выдавливают на улицу, на солнышко. Я принимаюсь расхаживать из одного конца стоянки в другой. Не знаю, на кого больше сердиться, на Тене или на себя самого. Он прекрасный актер, в этом я не сомневаюсь, но и я тоже сглупил. Выбрал неподходящее время. В моем деле эта ошибка не из тех, которые можно исправить. Или моя вина куда серьезней?
Из трейлера Тене доносятся встревоженные голоса; там о чем-то спорят на повышенных тонах.
Под ложечкой у меня начинает холодеть от страха. Мне не остается ничего иного, кроме как стоять тут и ждать, поскольку Хен по моей настоятельной просьбе привез меня и уехал, а вернуться должен еще не скоро.
Господи, пожалуйста, только бы он не умер.
Несколько минут спустя дверь открывается и показывается Джей-Джей. Один. Он подходит ко мне. Лицо у него озабоченное и настороженное.
— С ним уже все в порядке. Только небольшая слабость. В последнее время он вообще неважно себя чувствует.
— Ох, слава богу. Мне очень жаль, что он плохо себя чувствует. Но теперь ему лучше?
— Да, он может говорить.
Джей-Джей неловко пожимает плечами. Из трейлера выскакивает Кат Смит и решительным шагом направляется к нам. На щеках у нее горят красные пятна, ртутные бусинки глаз смотрят обвиняюще.
— Какой дьявольщины вы ему наговорили?!
— Я приехал сообщить ему, что мы нашли жену Иво.
Глаза у Кат становятся огромными, как блюдца. Я слышу, как за спиной у меня ахает Джей-Джей.
— Ах вот как! Черт побери. Ну что, теперь вы рады? По вашей милости его хватил удар!
Кровь застывает у меня в жилах. Только не это!
— Мне страшно жаль, если это так его потрясло, но я не мог оставить его в неведении.
— Что ж, теперь, когда он по вашей милости едва не отправился на тот свет, вы можете с чистой совестью катиться отсюда к чертовой матери!
Она тычет в мою сторону рукой с зажатой в ней горящей сигаретой. Я пячусь. Она принимается оглядываться по сторонам в поисках моей машины, но, к своему возмущению, таковой не обнаруживает.
— Придется подождать, когда за мной заедет коллега. Мы можем отвезти его в больницу, если нужно…
— Мы сами в состоянии отвезти его в больницу, если будет нужно, спасибо большое. Вы и так уже натворили достаточно дел.
— Ба, он…
Кат отмахивается от внука, как от надоедливой мошки.
— А ты марш в трейлер!
— Но мы…
Она наставляет на него палец:
— В трейлер! Живо! Ну, погоди только, вернется дед…
Джей-Джей бросает на меня отчаянный взгляд, полный вопросов, и плетется к своему трейлеру.
Кат бурчит в мой адрес что-то неразборчивое и, хлопнув дверью, скрывается в трейлере Тене.
Джей-Джей с несчастным видом оборачивается ко мне:
— Не обижайтесь на бабушку. Она расстроена.
— Я ее не виню.
— Да, но в последнее время он постоянно чувствовал себя неважно. Послушайте, почему бы вам не зайти к нам?
— Я вполне могу подождать и здесь, правда.
— Пожалуйста…
Очутившись в трейлере, мы какое-то время неловко стоим лицом к лицу. Джей-Джей, похоже, не очень знает, что делать дальше. Он теребит затертую повязку на руке.
— Когда вы сказали, что нашли Розу… она…
До меня внезапно доходит, что я не завершил фразу.
— Ох, нет, нет. Роза жива. Жива и здорова!
У него отвисает челюсть, на лице отражается работа мысли.
— Вы хотите сказать… с ней все в порядке?
— Да.
Его лицо неудержимо расплывается в улыбке.
— Но это же фантастика! Вот здорово… Я думал, вы принесли плохие новости!
Я тоже улыбаюсь; это заразно.
— Да, это хорошая новость. Должен сказать… — Впервые за все время хотя бы в этом отношении все в порядке. — Такое облегчение знать, что она жива и здорова.
— Где она? Что она делала все это время?
— Она здесь, в нашей стране. Снова вышла замуж…
— Значит, дядя Иво не… ничего не делал.
— В ее исчезновении никто не виноват. Знаешь, так ведь часто бывает. Когда люди исчезают, обычно это происходит потому, что они сами этого хотят.
Джей-Джей застенчиво смотрит на меня.
— Не хотите чаю, мистер Лавелл?
— О, спасибо, не нужно.
— Я все равно собирался пить.
Читать бесплатно другие книги:
