Тень Грановский Антон
– Знаю. – Он протянул руки и положил пальцы Андрею на виски. Затем пристально посмотрел ему в глаза и сказал: – Пожалуйста, не сопротивляйся. Я не сделаю тебе ничего плохого.
Несмотря на подозрительную внешность, голос у незнакомца был красивый: глубокий, богатый модуляциями.
– Ладно, – сказал Андрей. – Что я должен делать?
– Ничего.
С полминуты оба молчали. От пальцев Гарматы шло успокаивающее тепло, и на мгновение Андрею показалось, будто он задремал. Потом Гармата убрал руки и спросил:
– Ну? Вспомнил что-нибудь?
Щеки Андрея порозовели, а глаза возбужденно заблестели. Он провел ладонью по лицу, словно смахивал паутину, снова уставился на своего спутника и ответил хриплым от волнения голосом:
– Да! Я все вспомнил! И Хороса, и Владимира Ивановича, и вас! – Андрей сглотнул слюну и осторожно спросил: – Кто-нибудь из регистраторов уцелел?
По лицу Гарматы пробежала тень.
– Погибших – двое. Остальные ранены и находятся в специальном госпитале. Включая Анну Резник, у которой сильный нервный срыв. А Хорос. Хорос пропал.
Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает ком, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы следующий вопрос прозвучал спокойно.
– А Чигур? Чигур уцелел?
– Да. Он и послал меня за тобой. А сам отправился на поиски авгура.
– Ясно. – Андрей отвел взгляд и потер ладонями лицо. – Что же теперь делать?
Гармата положил ему руку на плечо и сказал мягким, но твердым голосом:
– Мы попробуем вернуть перстень. Времени осталось немного, но мы попытаемся.
– Да-да, времени мало. – Вершинин вновь с усилием потер пальцами виски. – Я это помню. Сколько еще осталось?
– Меньше суток. Если мы не сумеем помешать Менериху, завтра вечером он откроет заповедные врата, и вашему миру придет конец.
– У нас есть какой-нибудь план?
– Чигур взял след лысого мага. Хватка у этого регистратора железная, так что думаю – авгуру не уйти. Когда найдет мага, он позвонит мне на мобильник.
Андрей помолчал, хмуря лоб, потом посмотрел на лагорийца:
– Расскажите мне про свой мир, Гармата. Я был там недолго и мало что успел понять.
Гармата секунду раздумывал, потом спокойно и четко заговорил:
– Будучи перекрестком миров, Лагор немыслимо богат. Там можно купить самые необычные предметы из других миров и встретить самых необыкновенных созданий. Контроль миграции возложен на рыцарей-инквизиторов и магов. Есть и «дикие» маги, которые сами предпочитают нелегально скитаться по мирам. Среди них попадаются откровенные подлецы и негодяи, алчные и мстительные создания… – Гармата секунду помолчал и продолжал: – Мы, рыцари, отвечаем за непосредственные физические контакты с обитателями других миров, маги – за процедуру перемещения. Они могут закрыть Проход или сузить его до бутылочного горлышка и сделать так, чтобы в Лагор смогли проникнуть лишь те, у кого есть особый пропуск.
– Надо же. – Андрей невесело усмехнулся. – Значит, и у вас в Лагоре нет прохода от бюрократов.
Гармата улыбнулся:
– Ну, в реальности все не так гладко. Способов обойти магов – бесчисленное множество. И когда у кого-то из представителей других миров появляется искушение сделать это, в дело вмешиваемся мы, рыцари.
– Правильно ли я понял, что любой, кто хочет переместиться из одного мира в другой, должен пройти через Лагор?
– Напрямую между мирами перемещение возможно, только если это пересекающиеся миры, – объяснил Гармата. – Прибыв в Лагор, моментально переместиться в другой мир тоже невозможно. Должен пройти период адаптации. Для жителей разных миров этот период индивидуален – от нескольких секунд до нескольких часов.
– Когда я был в Лагоре, мне показалось, что рыцари недолюбливают магов, – сказал Андрей.
Гармата кивнул:
– Так и есть. Истоки этой неприязни уходят корнями в седую древность, и уже никто не помнит в точности, из-за чего все началось. Впрочем, сами Властитель Лмерк и Инквизитор Ротгер между собой неплохо ладят.
– Лмерк и Ротгер – это.
– Наши предводители и главные Хранители Маятника.
Вершинин приподнял брови:
– Гармата, я уже второй раз слышу про какой-то Маятник. Что это такое?
Рыцарь переменился в лице.
– Забудь, что я тебе говорил, – хмуро сказал он. – Это. – он на мгновение осекся, подбирая знакомые человеческие слова, – закрытая информация. И подробно ей владеют только существа, достигшие Высшего Уровня Постижения.
– Вы к ним относитесь? Гармата покачал головой:
– Нет.
– А Хорос? Рыцарь кивнул:
– Да.
– А Менерих?
При звуках этого имени по лицу рыцаря пробежала тень.
– Никто в точности не знает, что такое Менерих, – сказал он. – Я уверен, что когда-то давно он был магом. Но многие полагают, что он не маг, а выходец из темных миров. В одном все сходятся: Менерих работает не на себя. Он выполняет чей-то заказ.
– Чей?
Гармата вздохнул и пожал плечами:
– Этого я не знаю. Во Вселенной есть много темных сущностей. Мы знаем о них крайне мало. Нам не известны ни их цели, ни способы существования. Ясно только одно – никаких симпатий к Содружеству Миров они не испытывают.
– А они не могут сломать этот ваш… Маятник? Гармата нахмурился и проговорил с мягким упреком в голосе:
– Прошу тебя, Андрей, не заговаривай со мной об этом больше. Я простой рыцарь и не лезу в сферы, путь в которые мне заказан.
– Ладно, как скажете, – согласился Вершинин. – Знаете, Гармата, когда я был в вашем мире, маги говорили со мной надменно. Будто я не разумное существо, а какой-то инопланетный зверек.
Гармата едва заметно усмехнулся:
– Да, это ты верно заметил. Лагорийцы к большинству обитателей других миров относятся надменно, считая свой мир высшим достижением Создателя, а остальные миры – жалкой пародией.
– Да, я помню, – кивнул Андрей. – Когда я был в тюрьме, мне это доходчиво объяснили. Что ж, надеюсь, что темные сущности не доберутся до перстня и не сломают Маятник. – Увидев, как нахмурился Гармата, Андрей виновато улыбнулся: – Простите. Про Маятник вырвалось само собой.
– Я прощаю тебя, Андрей, – с необыкновенной серьезностью проговорил рыцарь. – Но впредь будь.
Гармата резко оборвал речь и напрягся. Потом повернул голову и вгляделся во тьму. Через несколько секунд Андрей услышал рокот моторов и увидел, что с двух сторон к ним приближаются автомобили. Судя по зажженным фарам, машин было четыре – по две с каждой стороны дороги.
– Это за нами, – сказал Гармата и посмотрел на Андрея. – Убежать уже не успеем. Придется принять бой. Ты готов?
– Я? – Сердце Андрея забилось, а ладони в карманах куртки неприятно вспотели. Ни к какому бою готов он не был. Однако признаться в этом рыцарю-лагорийцу он не решился, поэтому сказал с деланой смелостью: – Всегда готов.
– Отлично! – выдохнул Гармата. – И да погибнут наши враги!
7
Машины остановились. Дверцы распахнулись, и из салонов выскочили дюжие парни в темных костюмах. Все они были рослые, широкоплечие, коротко стриженные, словно их сделали по одному образцу на фабрике наемных убийц.
Они, как стая черных псов, быстро двинулись на Андрея и Гармату, но лагориец чуть выдвинулся вперед, поднял руку и громогласно крикнул:
– Стойте, где стоите, – и останетесь целы! Громилы на мгновение приостановились, но тут же, действуя по-заученному, рассредоточились и окружили рыцаря и Андрея широким полукольцом.
Один из них, такой же рослый, как другие, но самый старший на вид, крикнул:
– Эй, долговязый! Отойди от мальчишки, и мы тебя не тронем!
– Кто вы такие? – грозно пророкотал в ответ Гармата.
– Тебе это знать незачем! Просто уйди в сторонку и дай нам забрать парня!
Андрей тихо сказал:
– Гармата, я знаю, кто они. Это люди бизнесмена Литовцева.
– Вот как? – так же тихо отозвался лагориец и, не сводя взгляда с громил, прищурил свои большие темные глаза. – Чего они от тебя хотят?
– Литовцев обещал за мою голову награду.
– Почему?
– Он думает, что я убил его жену.
– Но ты ее не убивал?
– Нет. Ее прикончил Чигур. Это она потеряла перстень Бафомета, который я потом нашел.
– Вот оно что. – Гармата нахмурился.
– Ну что, поговорили? – гаркнул главарь наемников. – А теперь я буду считать до пяти, и, если ты не отойдешь, мои парни разобьют тебе башку.
– Раз…
– Мой друг не убивал жену вашего хозяина! – сказал Гармата. – Если хотите, он поклянется в этом честью!
– Два.
– Уезжайте отсюда! Уезжайте, если вам дорога жизнь!
– Мы не уедем без мальчишки! – крикнул в ответ главарь. – Три.
– Он мой друг, и тот из вас, кто захочет причинить ему вред, расстанется с жизнью!
– Четыре.
Главарь подал знак своим людям. В руках у них появились пистолеты.
– Отдайте им меня, – сказал Андрей дрогнувшим голосом. – Нам все равно не спастись.
– Лучше зажечь свечу, чем проклинать сгущающуюся тьму, – спокойно изрек лагориец. – Спрячься за мою спину и ни о чем не беспокойся.
Гармата вскинул вверх руку и проговорил несколько слов на непонятном языке. В ту же секунду от каждой из ярко горящих фар оторвалось по лучу, и лучи эти, подобно сверкающим нитям, сошлись на поднятой ладони Гарматы.
Потом что-то вспыхнуло, на секунду ослепив Андрея, а когда зрение снова вернулось к нему, он увидел, что рыцарь держит в поднятой руке меч. Клинок меча голубовато мерцал, и Андрей вдруг понял, что Гармата создал этот меч из луча света.
Это повергло громил в изумление.
– Да ты фокусник! – крикнул главарь. – Ты собрался драться с нами этим ножиком?
– Это не ножик, тупица, это меч! Предупреждаю вас, сарги: я – рыцарь третьего уровня силы и в совершенстве им владею!
Секунду громилы смотрели на Гармату с удивлением, а когда до них дошел смысл сказанного, заухмылялись.
– Ладно, клоун, не хочешь по-хорошему – объясню по-плохому, – прорычал главарь наемников. – Пять!
Он достал пистолет, быстро наставил его на Гармату и нажал на спуск.
Пистолет гулко рявкнул у наемника в руке. В то же мгновение Гармата произвел неуловимое движением мечом, и летящая пуля, столкнувшись с голубым клинком, выбила из него сноп искр и отлетела в сторону.
Гармата замер с мечом в руке. Он был спокоен и как будто расслаблен.
В наступившей тишине один из бандитов хрипло проговорил:
– Бугор, этот тип отбил пулю!
Главарь облизнул пересохшие губы. Уверенности в его глазах поубавилось, но сдаваться он не собирался.
– Это какой-то фокус, – хрипло сказал он. – Никто не может отбить летящую пулю. А ну, парни, валите его!
Громилы почти одновременно вскинули пистолеты, и грохот выстрелов слился в рокочущую канонаду.
То, что произошло дальше, не поддавалось описанию. Андрею показалось, что меч Гарматы превратился в сверкающий вихрь. Пули с лязгом наталкивались на клинок и, выбивая снопы искр, отскакивали в сторону.
Наконец магазины пистолетов опустели, и стрельба прекратилась.
Лагориец вновь опустил меч и замер на месте, оглядывая врагов.
Главарь наемников посмотрел на свой раскалившийся от стрельбы пистолет, затем перевел взгляд на Гармату и хрипло спросил:
– Ты дьявол?
– Я не хочу никого убивать, – холодно и твердо проговорил в ответ лагориец. – Но если придется, я сделаю это без всяких сожалений.
Главарь еще несколько секунд разглядывал долговязого рыцаря, затем повернул голову к ближайшей машине и громко позвал:
– Серый!
Дверца распахнулась. Из салона выбрался невысокий коренастый парень с какой-то громоздкой штукой в руках. Приглядевшись, Андрей с ужасом понял, что это автомат.
– Давай! – рявкнул главный наемник.
Крепыш поднял автомат. В тот же миг Гармата взвился в воздух, за одно мгновение преодолел отделяющие его от автоматчика десять метров и дважды взмахнул мечом.
Еще секунду или две автоматчик стоял на месте в прежней позе, а затем его тело, рассеченное световым клинком лагорийца, распалось на три части и рухнуло на асфальт.
Рыцарь нагнулся, поднял оружие за ствол, размахнулся и сильным ударом об асфальт разбил его вдребезги.
Громилы наемники смотрели на лагорийца с ужасом. Тот неторопливо повернулся к их главарю и спокойно проговорил:
– Я ведь предупреждал тебя, сарг. Но ты не внял. Лицо главаря было белым как полотно.
Пару мгновений Гармата молчал. Потом он сказал:
– Возвращайся к тому, кто тебя послал, и передай, чтобы он прекратил свою охоту. А если он не прислушается, я приду и убью его. Ты все запомнил, сарг?
– Да, – сдавленно пробормотал громила. – Я все запомнил.
Гармата окинул застывших врагов спокойным взглядом и приказал:
– Уезжайте отсюда, сарги. И не забудьте забрать тело своего товарища и предать его земле со всеми почестями, какие подобают погибшему воину.
Громилы зашевелились. Андрей поспешно отвернулся, чтобы не видеть, как они собирают то, что осталось от автоматчика.
Пару минут спустя от машин не осталось и следа, и Андрей с Гарматой вновь остались на пустыре вдвоем. Проводив взглядом последнюю машину, рыцарь поднял руку с мечом, и меч исчез, растворившись в ночном сумраке.
Затем лагориец взглянул на Вершинина и спросил:
– Как себя чувствуешь?
– Нормально. – ответил Андрей. – Просто. не ожидал, что вы так легко с ними расправитесь.
– Легко? – Гармата едва заметно усмехнулся и качнул головой. – Мой друг, ты ошибаешься. Для настоящего воина не бывает легких побед. Как не бывает и коротких путей. Нам пора идти.
– Да, но. – Андрей облизнул губы. – Можно вас кое о чем спросить?
– Спрашивай, – разрешил Гармата.
– Этот меч. вы создали его из луча света? Лагориец кивнул:
– Да.
– И вы можете это сделать когда угодно?
– Только если рядом есть источник света. Пусть даже самый крохотный.
– А если не будет?
– Тогда я останусь безоружен. Но не беспокойся. Какой бы кромешной не казалась тьма, в ней всегда найдется хотя бы один луч света.
Вершинин нахмурил лоб.
– Думаю, вы обладаете способностью мгновенно аккумулировать световую энергию, – задумчиво проговорил он. – И не только аккумулировать, но и каким-то образом усиливать. Гармата улыбнулся:
– Тебе виднее. Ты ведь студент. – Лагориец хотел что-то добавить, но внезапно покачнулся и схватился рукой за плечо Андрея.
– Что с вами? – взволнованно спросил Вершинин.
Гармата снова покачнулся и вдруг упал на колени. Затем сунул руку под плащ, достал ее и посмотрел на ладонь. Она были окрашена кровью.
– Вот черт! – с горечью и досадой воскликнул Андрей. – Эти гады вас все-таки достали. А я уж подумал, что вы неуязвимы.
Лагориец слабо улыбнулся, потом разомкнул губы и тихо вымолвил:
– Я никогда тебе этого не говорил.
Затем глаза его закатились под веки и он рухнул на асфальт.
Несколько секунд Вершинин стоял в полной растерянности. Потом огляделся по сторонам и увидел брошенный кем-то из наемников пистолет.
Бежевая «Волга», душераздирающе заскрипев тормозами, остановилась у обочины. Андрей, сжимая в руке тяжелый пистолет, наставленный на водителя, шагнул к машине и крикнул:
– Выходи!
Дверца «Волги» открылась, и на асфальт ступила нога, обутая в летний ботинок. Водитель, невысокий лысоватый очкарик, выбрался из машины, не сводя испуганного взгляда с пистолета.
– Вы хотите меня ограбить? – дрожащим голосом спросил он.
Андрей качнул головой:
– Нет.
– Тогда. что?
– Мне нужна ваша машина. Мой друг истекает кровью.
Очкарик повернул голову и посмотрел на Гармату, лежащего рядом с обочиной. Затем снова перевел взгляд на Вершинина и неуверенно пробормотал:
– Я могу отвезти вас в больницу.
Андрей на мгновение задумался. Ему отчетливо вспомнилось доброе, мягкое лицо врача, оказавшегося на поверку кровососом-стригоем. Он отрицательно покачал головой и сказал:
– Нет. Больница не подходит.
Водитель поправил пальцем очки и так же тихо пробормотал:
– Тогда я отвезу вас туда, куда вы скажете. Несколько секунд Андрей размышлял, потом кивнул и сказал, опуская пистолет:
– Помогите мне донести его до машины.
Нести огромное тело Гарматы вдвоем оказалось гораздо легче, чем Андрей мог предположить. Рыцарь был невероятно легок. Килограммов пятьдесят, наверное, не больше. Андрей вдруг подумал, что у Гарматы могут быть полые кости – как у птиц. Иначе как объяснить, что он весит в два раза меньше, чем положено при таких габаритах?
Этой странности не мог не заметить и водитель.
– Ваш друг легче, чем я думал, – осторожно заметил он.
– Да, – сказал Андрей.
Они поднесли Гармату к открытой задней дверце и осторожно положили его на сиденье. Андрей выпрямился и вытер рукавом куртки потный лоб. Затем посмотрел на водителя и сказал:
– Простите, что наставлял на вас пистолет. Тот натянуто усмехнулся:
– Ничего, я это переживу. Вы уже знаете, куда хотите его отвезти?
– Да. К одной своей знакомой.
– Насколько я успел понять, рана вашего друга серьезна. Вы уверены, что не хотите везти его в больницу?
– Уверен.
– Но…
Андрей брезгливо отшвырнул пистолет в сторону, бросил на водителя хмурый, усталый взгляд и отчеканил:
– Садитесь в машину.
8
Лизе Кадимовой шел девятнадцатый год, но иногда она чувствовала себя зрелой, многоопытной женщиной. Мама ее умерла от инфаркта почти семь лет назад. Для Лизы это было огромным ударом, но она сумела после него оправиться. А вот отец Лизы, зубной хирург Игорь Петрович Кадимов, не сумел. Прежде сильный, уверенный в себе и жизнерадостный, за один день он превратился в пожилого, потерянного, замученного жизнью человека. И Лизе пришлось взять на себя заботу не только о доме, но и о преждевременно постаревшем отце.
И все было бы нормально (не так, как прежде, но – нормально), если бы отец Лизы не стал все чаще и чаще прикладываться к бутылке. Сначала перед сном («Средство от бессонницы, дочка, просто средство от бессонницы»), потом сразу после работы («Устал я сегодня; если не расслаблюсь, наживу себе невроз»), а потом и с утра, перед тем как отправиться в клинику.
Занятая домашними делами, Лиза не успела заметить, как отец превратился в настоящего алкоголика, и осознала это лишь тогда, когда он перестал ходить на работу. Тогда Лиза и поняла, что жизнь ее отца, а заодно и ее собственная катится в тартарары.
Однако Лиза не собиралась сдаваться без боя. Будучи прямой и деятельной натурой, она и тут попыталась взять судьбу в свои руки и серьезно поговорить с отцом.
Он лежал на диване в грязной рубашке и помятых брюках. На табурете перед ним стояла початая бутылка водки, а рядом – тарелочка с толсто нарезанной (или скорее – нарубленной) докторской колбасой.
Лиза села в кресло, посмотрела на отца и спросила:
– Папа, зачем ты это делаешь?
Отец улыбнулся своей всегдашней виноватой улыбкой и ответил:
– Мне так легче, дочка.
– Тебе легче?. А мне? Обо мне ты подумал?
– Прости, дочка, но. ты уже большая и можешь сама о себе позаботиться.
– Папа, тебе нужно остановиться. Мамы больше нет, но у тебя еще осталась я. Или тебе легче будет, если я тоже умру?
Отец нахмурился и качнул головой:
– Не говори так, дочка.
– Но ты убиваешь меня! Отец нахмурился еще больше.
– Я не заслужил таких слов, – отчеканил он и протянул руку за бутылкой.
Когда он наполнял рюмку водкой, руки у него тряслись. Лиза посмотрела на эти дрожащие пальцы, и сердце ее сжалось от страха и тоски.
– Значит, тебе легче от водки? – спросила она, задумавшись о чем-то.
Отец, уже поднесший рюмку ко рту, поднял на нее взгляд и тихо ответил:
– Да, дочка. Легче.
– Тогда, может быть, и мне станет легче?
Лиза быстро взяла бутылку, поднесла ее к губам и, запрокинув голову, сделала несколько больших глотков. Водка обожгла Лизе горло, и она закашлялась.
– Ты с ума сошла! – крикнул отец.
Он отшвырнул рюмку, выхватил у Лизы бутылку и швырнул ее в угол. Потом, перегнувшись через табурет, взял Лизу за плечи, повернул к себе, пристально посмотрел ей в глаза и проговорил:
– Никогда больше так не делай.
Читать бесплатно другие книги:
