Влад Лиsтьев. Поле чудес в стране дураков Додолев Евгений
А ведь я помню «взглядовские» баталии: все были такиииими романтиками. А стали такиииииими циниками. Пройдя огонь и воду, испытания медными трубами не выдержали. Гласность заменили на огласку — и все дела.
Но завидую ли я? Риторический вопрос. Все дело в проекции. Завистливому кажется, что все остальные завидуют успеху. Просто последний трактуется по-разному.
Зато когда академика телеакадемии Л. Г. Парфенова на полном серьезе сравнивали с диссидентом-академиком А. Д. Сахаровым, я, право, как бы завидовал тем, кто в интернетах не блуждает и подобные экзерсисы не наблюдает. Это как — в пассаже профессора Преображенского — «советские газеты натощак читать». Когда реформировали (а, ну да, забыл — положено писать «громили» или «разгоняли») киселевское НТВ в 2001 году, коллеги Парфенова всерьез сравнивали себя с моряками утонувшей за год до этого подлодки «Курск». Они реально сходят там с ума «потому что им нечего больше хотеть» (©БГ): останкинская башня радиоактивит их ядовитыми излучениями. Тот факт, что фуа-гра придется заменить куриным паштетом и с французских вин перейти на чилийские, равнозначно мучительной гибели в торпедированной субмарине.
Тогда все, кто могли, обменялись мнениями по поводу выступления Парфенова. Амплитуда мнений впечатляющая: согласно одним, Парфенов — совесть нации, другие же считают его опытным интриганом, который на волне медведевских чаяний антизастоя надеется уловить толстую рыбку в мутной воде — т. е. получить какой-нибудь канал или руководящую должность; ведь унизительно в его не юном возрасте быть рядовым ведущим одного из многочисленных телешоу (далеко не самом рейтинговом к тому же), после того как он уже вполне заслуженно прослыл телегением, порулил в качестве генпродюсера каналом НТВ и поредактировал в качестве главреда еженедельник «Русский Newsweek».
Все существующие объяснения его обличительной речи, произнесенной в адрес коллег, пересекаются лишь по одному параметру — в его демарше ищут смысл. Кто-то считает, что Парфенов не мог скрывать от коллег свои чувства по отношению к унизительной роли, которая отведена честной журналистике в нашем несовершенном государстве, не мог мириться с цензурой, постоянным давлением и гнетущей несвободой. Смысл выступления, таким образом, заключался в расстановке точек над всякими «і».
Другие предположили, что коли речь телезвезды была сбивчива, а текст зачитан по бумажке, что никак не коррелирует с криком души (и, право, трудно смоделировать эмоциональный всплеск, заранее отмеренный/отрезанный), значит, смысл произошедшего заключался в том, что Леониду кто-то сделал предложение, от которого нельзя отказаться. А внутренние метания его чуткой души сказались на манере поведения.
Обе версии герою в целом льстят. Ибо он предстает перед публикой либо отважным идеалистом, рискующим карьерой ради справедливости, либо опытным подковерным игроком с мятущейся порою душой (ведь если бы он был полным негодяем и сознательно подставлял коллег под неприятности — руки не дрожали бы).
Но никто из высказавшихся не предположил, что акция Парфенова абсолютно бессмысленна. Что у телеведущего просто съехала крыша, и он просто не подумал о том, какие могут быть последствия. А ведь именно эта мысль читалась на лицах присутствовавших.
Виделись в глазах топ-телевизионщиков и сочувствие, и легкая растерянность. Досада и понимание, что демарш придется расхлебывать, что называется «всем миром».
Я помню многих. Довелось работать не столько с ними, сколько НА них. Эдуард Сагалаев, который возглавлял перестроечный ТВ-авангард. Режиссер «Взгляда» Иван Демидов, креатививший уникальные жанры. Анатолий Лысенко и Александр Пономарев, которых в «молодежке» называли «зонтиками, по которым стекает кремлевское говно»: они не только определяли стратегию реформ нашего ТВ, но и героически принимали на себя удары сверху, прикрывая ведущих и редакторов, и расплачиваясь за это порой сердечными приступами. Не будь их всех, не было бы, собственно, и премии имени Листьева, поскольку и Влада — как блистательного новатора и безупречного символа — не было бы. Нечего было бы Парфенову вручать.
В 2001 году Леонид Геннадии, грамотно сдав своих однополчан из пресловутого УЖК (Уникального журналистского коллектива) НТВ, возглавил этот канал в качестве генпродюсера.
Даже бессмысленные поступки недалеких людей, у которых могут случаться критические дни (независимо от пола и возраста), неизменно обрастают порой весьма остроумными толкованиями. И Парфенов давал пищу для подобных размышлений не раз — достаточно вспомнить историю его прихода в эфир к Дмитрию Диброву в разгар исторического конфликта на НТВ.
Но ведь не все люди рождаются с мозгом! Многие и без него прекрасно живут, совершают идиотские поступки и бессмысленные действия, которые потом компенсируются чужим идиотизмом, а коллективный разум, пусть и по кривой, но вывозит. И в каждой профессиональной среде есть свои юродивые. Просто медийных лучше видно ввиду специфики СМИ.
Мой вопрос: может ли Леонид Парфенов сделать какой-нибудь проект общественно-политической направленности, созвучный «Взгляду»? Каким ты помнишь его по «молодежке»?
Сергей Ломакин:
— Честно сказать, я невысокого мнения о Парфенове. Я рискую быть немодным, но я не склонен преувеличивать роль Парфенова на российском телевидении. Все, что сделал Парфенов, — это талантливо перенесенные западные программы на российское телевидение. Об оригинальном креативе Парфенова я не могу ничего сказать. Что же касается возможности сделать проект, созвучный «Взгляду», то, думаю, это не про Парфенова. Парфенов всегда был далек от политики, и все его проекты никакого отношения к общественно-политической направленности не имели. Он, скорее, основатель американского направления на нашем телевидении, такого как инфотейнмент. «Мы информируем — вы развлекаетесь». А «Взгляд» исповедовал другой принцип — «Мы информируем — вы думаете».
Анатолий Малкин:
— Нет, не может и не будет. Парфенов всегда был очень талантливым телевизионным персонажем, но при этом был трусоватым и приспособленцем.
Александр Политковский:
— Парфенов сам обозначил себя в пространстве: «не борец»; в речи, которую промямлил по бумажке в присутствии странных людей. Что за сообщество? Угол и Сэги! Из присутствующих точно никто уже не способен руководить подобным «Взляду» проектом. Сытость застит очи.
I.V. Справка о результатах проверки «Останкино» (1995)
Российская государственная телерадиокомпания (РГТРК) «Останкино» образована в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 331 на базе упраздненной Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании.
Как показала проверка, финансово-хозяйственная политика, проводимая руководством РГТРК «Останкино» не в полной мере осуществлялась в государственных интересах, а заявление бывшего председателя компании Яковлева А. Н. на заседании Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации 10 марта 1995 года «О катастрофической нехватке бюджетных средств на производство и распространение программ» сделано без учета возможностей, предоставленных компании законом «О предприятиях и предпринимательской деятельности». В соответствии с Положением о Российской государственной телерадиокомпании «Останкино», утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 2 апреля 1993 года № 421, последняя функционирует в соответствии с указанным законом.
За 1994 год численность сотрудников компании (5218 чел. на 01.04.94) сократилась на 922 человека, из них административно-управленческого персонала — на 51 человека, творческих работников — на 655 и обслуживающего персонала — на 216 человек. То есть на конец 1994 года из общей численности сотрудников компании доля административно-управленческого персонала увеличилась на 6 %, творческих работников уменьшилась на 1,6 % и обслуживающего персонала — на 3,8 %.
В прошлом году основная деятельность компании в области телевидения была направлена в основном не на создание телевизионных программ собственными силами, как прежде, а на их закупку у коммерческих структур. Приказом от 8 июня 1994 года № 198 была образована комиссия по закупкам телепередач, кино- и видеофильмов. Председателем этой комиссии назначен первый заместитель председателя компании Шевелев Г. А., а заместителем — Дмитриев А. А. - заместитель председателя компании. Этим же приказом образованы две рабочие группы: по закупкам литературно-художественных, научно-популярных, музыкально-развлекательных, спортивных, детских и юношеских телепередач, кино- и видеофильмов под руководством Разбаша А. А. - зам. председателя компании и по закупкам информационно-документальных телепередач, кино- и видеофильмов под руководством Шипитько Г. И. - зам. председателя компании.
Положение об этой комиссии не разработано. Протоколы заседаний рабочих групп не велись, хотя закупочная деятельность активизировалась.
Из общей стоимости телепередач IV квартала в сумме 42,8 млрд рублей на покупные затрачено 28,1 млрд рублей и 1638 тыс. долларов США (приблизительно 5,2 млрд рублей) или 78 %, при 24 % вещания этих программ в общем объеме оригинального вещания (1160,2 часа)!!!
В 1994 году средняя стоимость одного часа оригинального вещания на телевидении собственных передач составляла 9,3 млн рублей, совместных — 45,7 млн рублей, покупных -125,8 млн рублей и 2,2 тыс. долларов США.
Стоимость одной собственной программы, например по студии «Эксперимент» в 1994 году, составляла от 9,5 до 24 млн рублей, а стоимость покупной — от 49 млн рублей до 54,2 тыс. долларов США.
Необходимо отметить, что основная часть телепродукции закупалась у сравнительно ограниченного круга частных телекомпаний: «ВИD», «РЕН-ТВ», «АТВ», «АМиК», «Ассоциация содействия развитию детского телевидения Компании ЛТД», «ИнтерВИД», «Видео АРТ» и другие, в состав учредителей которых входят лица, занимавшие ранее или в настоящее время руководящие должности в подразделениях и самой РГТРК «Останкино».
Как правило, закупка телепрограмм производилась у учрежденных ими же коммерческих структур. Причем цены за программы устанавливались без анализа и оценки фактических затрат на их производство.
Например, ТО «Эксперимент» закупало программы в основном у АОЗТ «Телекомпания, ВИD“» (учредители: директор бывшей студии международных программ и видеобмена Любимов А. М., Политковский А. В., Листьев В. Н., бывший директор ТО «Эксперимент» Разбаш А. Л.), а также у корпорации «ИнтерВИД», в состав учредителей которой входят АОЗТ «Телекомпания „ВИD“», Любимов А. М., Листьев В. Н.
Как правило, программы у частных телекомпаний закупались по самым высоким ценам. Например, в январе 1995 года программа «Белый попугай» закуплена по стоимости 35 тыс. долларов США за один выпуск, «Капитал-шоу „Поле Чудес“» — 60 тыс. долларов США, «Политбюро» и «Час Пик» по 17,5 тыс. долларов США!
Сравнение фактических затрат (их обоснованность не проверялась) АОЗТ «Телекомпания, ВИD“» на производство программы «Час Пик» по договору от 18.10.94 № 2588 с закупочной ценой показала, что фактическая стоимость ее (с учетом заложенных в смету накладных расходов в 55 % и рентабельности в 50 %) составила 18,3 млн рублей (6,1 тыс. долларов США), а куплена эта программа за 40 млн рублей (13,4 тыс. долларов США) без учета НДС и спецналога. Прибыльность АОЗТ от этой программы составила 328 %.
В то же время творческие и производственные мощности государственных предприятий РГТРК «Останкино», ТО «Экран» и «ТТЦ» простаивают…
Творческих работников увольняют под любым предлогом или переводят в резерв с минимальной заработной платой. В настоящее время, например, в ТО «Экран» из 300 творческих работников в резерв переведены 250 человек.
За счет бюджетных средств (с разрешения Яковлева А. Н.) оплачивалась работа, заказанная политическими деятелями. Так, директор киностудии «Глобус» Литвак А. А. письмом от 20.06.94 № 14–37 обратился к Яковлеву А. Н. с просьбой оплатить стоимость полнометражного художественного фильма «Завещание Сталина», который был показан по телевидению по просьбе Бурбулиса Г. Э. перед выборами в Государственную думу. Оплата за показ этого фильма должна была быть произведена Бурбулисом Г. Э.
В связи с отказом последнего от оплаты, в июле прошлого года компанией по разрешению Яковлева А. Н. киностудии «Глобус» было перечислено 146 млн рублей (счет № 3 от 01.08.94). По сообщению директора Телерадиофонда Корнилова Ю. П., указанный фильм на хранение в фонд не поступал. Как указывает в своем письме Литвак А. А., кассета с этим фильмом осталась у бывшего председателя РГТРК «Останкино» Брагина и его заместителя Игнатьева — ныне депутата Государственной думы.
Вместо того чтобы заключать договора непосредственно с рекламодателями, рекламное время продавать, как правило, пакетом определенному кругу посредников — «Агентов», основными из которых были коммерческие фирмы «Премьер СВ», «ИнтерВИД», «Видео Интернешнл», «Телекомпания „ВИD“», «Аврора», «Контакт», «ЛогоВАЗ-пресс», студия «Остер».
Явно заниженная стоимость единицы рекламного времени дала возможность «Агентам» наживаться на его перепродаже более мелким коммерческим структурам, включая и иностранные. При этом необходимо отметить, что оплата услуг предприятий Минсвязи России, обеспечивающих распространение рекламы, Телевизионного технического центра оплачивается компанией из бюджетных средств.
Так, в соответствии с договором комиссии № 01/72 от 11 мая 1994 года фирма «INTER VIDEO COMMERCE LTD» (США), являющаяся обладателем прав на коммерческое использование рекламного эфирного времени в телепередачах АО «Телекомпания „ВИD“», «Поле Чудес», «Тема» и «Час Пик» (самая высокая стоимость одной минуты — 13,2 тыс. долларов США), поручила АО «ИнтерВИД» за вознаграждение совершать от ее имени поиск рекламодателей путем заключения соответствующих договоров с последними. АО «ИнтерВИД» платежными поручениями № 44 от 03.06.94, 45 от 07.06.94 и от 30.01.95 перечислил указанной фирме через КБ «Континентбанк» 838,3 тыс. долларов США.
Установлено, что фирма под таким же названием «Интервидео комм ерс» была зарегистрирована 12 августа 1991 года исполкомом народных депутатов г. Москвы за № 801, и от нее по платежному поручению № 376 от 29.12.93 за покупку рекламного времени в РЕТРК «Останкино» поступило 2,1 млн рублей.
Учредителями этой фирмы являются Мережко В. И., Удалов И. А. - один из учредителей АО «ИнтерВИД» и другие.
В марте 1994 года «с целью упорядочения рекламной деятельности» было создано акционерное общество «Реклама-холдинг» с долей компании в его уставном фонде в размере 30 процентов. Соучредителями этого АОЗТ стали в основном «Агенты», скупавшие большую часть рекламного времени в I полугодии: акционерные общества «Видео Интернешнл», «Премьер СВ», «Максима», «ИнтерВИД», «ЛогоВАЗ-пресс», студия «Остер».
Установленные приказом по «Рекламе-холдингу» от 05.08.94 № 7-П с 1 сентября 1994 года расценки 1 минуты рекламного времени в среднем в 1,5 раза, в рейтинговое время более чем в 2 раза, ас 1 ноября 1994 года соответственно в 2,6 и 3,5 раза превышали расценки компании.
Причем в наиболее рейтинговых передачах эфирное рекламное время продавалось по отдельным, еще более высоким, расценкам. Например, в передачах «Поле Чудес» 1 минута рекламного времени с 1 ноября 1994 года без НДС и спецналога стоит 45 тыс. долларов США, художественных фильмов в рубрике «Воскресный кинозал» — 30, телесериале «Дикая Роза» -35 тыс. долларов США. По самым скромным подсчетам, с учетом приказа компании (Яковлев А. Н.) от 20.06.94 № 208, разрешающего размещение рекламы в телепередачах с 1 июля 1994 года только от имени АОЗТ «Реклама-холдинг», последняя во втором полугодии за продажу рекламы должна была получить более 72 млн долларов США, или почти в 2 раза больше, чем по расценкам РЕТРК «Останкино», ив I полугодии 1995 года более чем в 2,5 раза (117,6 млрд рублей). По итогам работы за 1994 год компания от АОЗТ «Реклама-холдинг» дивидендов не получала. С 1 апреля с. г. деятельность ее приостановлена, кредиторская задолженность перед «Останкино» на 01.07.95 составляет 19,0 млрд рублей.
Московской регистрационной палатой АОЗТ «GMS» зарегистрировано 20 апреля 1994 года. В числе учредителей этого общества — АОЗТ «РТВ-ПРЕСС» в лице президента Яковлева A. Н. (бывшего председателя РЕТРК «Останкино»), фонд «Демократия» в лице Беляева А. А., директор и главный инженер Телевизионного технического центра Еорохов В. Н. и Соколов А.B., зять министра связи России — Андреев О. Н. - как физические лица.
Проверкой установлено, что РЕТРК «Останкино» не только не имеет никакой финансовой выгоды от сотрудничества с указанным акционерным обществом, а, наоборот, несет дополнительные расходы бюджетных средств.
Анализ плановых расходов показывает, что компания сняла в 1994 году со счета во Внешторгбанке на командировочные расходы 406,6 тыс. долларов США (при плане 55,0 тыс. долларов США), израсходовала на оплату счетов по использованию каналов связи 2654,88 тыс. долларов США (план 2000,0 тыс. долларов США) и на показ спортивных передач 2882,57 тыс. долларов США (при плане 2058,9 тыс. долларов США).
В 1994 году РГТРК «Останкино» командировало за рубеж 348 человек ив I квартале 1995 года — 37 человек.
Анализ командировок в счет бюджетных средств выявил следующие недостатки:
— приказ № 37-к на командировки 16 представителей компании в различные страны на период ноябрь — декабрь 1993 года был подписан 10.01.94 после самих командировок;
— председатель компании Яковлев А. Н. в соответствии с приказом № 965-к от 26.04.94, 219-к от 02.02.95 направлялся во Францию и Португалию по темам: «Городские свободы», «4-я сессия Независимой комиссии по вопросам народонаселения и уровня жизни» за счет валютных средств компании. Однако в связи с отсутствием бухгалтерских отчетов и отчетов по проделанной работе по этим командировкам целесообразность их финансирования за счет компании и сумму расходов установить не представилось возможным. Кроме того, совместно с председателем Яковлевым А. Н. (приказ № 1276-к от 02.06.94 по теме: «Новые русские инициативы») в США в период с 6 по 20.06.94 командировался Золотов Г. И., который не является сотрудником РГТРК «Останкино» и в приказе на командировку отсутствует. Командировка Золотова Г. И. принесла ущерб 2444 доллара США.
В I квартале 1995 г. на содержание корреспондентских пунктов было израсходовано 311,7 тыс. долларов США при смете 332,5 тыс. долларов США (приложение № 8). Однако корпункты, расположенные в АРЕ, Болгарии, Бразилии, Венгрии, Германии, Испании, Румынии, ЮАР, допустили перерасход.
Установить конкретно, по каким статьям сметы допущен перерасход, из представленных документов не представилось возможным. С прекращением телевещания РГТРК «Останкино», в связи с образованием АОЗТ ОРТ сотрудники уволились из компании, забрав с собой безвозмездно собранный видеофонд, созданный за государственные средства. В соответствии с распоряжением ПравительстваРФ от 21 января 1995 года № 97-р государственная доля акций в размере 51 % в АОЗТ ОРТ распределена между государственными предприятиями-учредителями следующим образом: РГТРК «Останкино» — 9 %, ИТАР-ТАСС -3 %, государственное предприятие «Телевизионный технический центр» — 3 %, Госкомимущество России — 36 процентов. Остальная доля согласно Уставу АОЗТ ОРТ принадлежит: АО «Ассоциация независимых телекомпаний» — 3 %, АО «ЛогоВАЗ» — 8 %, Национальному фонду спорта Российской Федерации — 2 %, банку «МЕНАТЕП» — 5 %, АКБ «Национальный кредит» — 5 %, АКБ «Столичный» — 5 %, РАО «Газпром» — 3 %, КИБ «Альфа-Банк» — 5 %, АКБ «Объединенный банк» — 8 %, АО торговая компания «Микродин» -5 %.
Проверкой установлено, что Госкомимущество России в счет своей доли в уставном капитале передало на баланс АОЗТ ОРТ имущество корпунктов в Индии, Германии, ЮАР, Чили, Великобритании, Испании, Бразилии и Болгарии только на сумму 3,15 млрд рублей, или 31,5 % уставного капитала. Причем стоимость переданного имущества определена не по рыночным ценам, сложившимся на 1 января 1995 года, как установлено распоряжением Правительства Российской Федерации от 4 апреля 1995 года № 435-р, а по балансовой стоимости.
Телевизионный технический центр, РГТРК «Останкино» и ИТАР-ТАСС свою долю акций не выкупили. По сообщению генерального директора АОЗТ ОРТ Благоволина С. Е., 50 % уставного капитала по поручению учредителей — коммерческих структур оплатил АКБ «Национальный кредит». Таким образом, государство фактически и юридически потеряло рычаги своего влияния в АОЗТ ОРТ!!!
Необходимо отметить, что АОЗТ ОРТ с 1 апреля 1995 года бесплатно эксплуатирует не вошедшее в уставный капитал имущество остальных 12 загранкорпунктов, 31 корпункта, находящегося на территории Российской Федерации, 22 — в странах СНГ, а также в занимаемых помещениях телецентра балансовой стоимостью 19,6 млрд рублей. Правительство РФ (распоряжение № 435-р) согласилось с АОЗТ ОРТ о выкупе последним указанного имущества, однако по состоянию на 15 июля с. г. оно не только не выкуплено, но даже не определена его стоимость с учетом рыночных цен.
В целом же АОЗТ ОРТ за три месяца своего существования задолжало РГТРК «Останкино» 52 млрд рублей за оборудование и программы, Телевизионному техническому центру — более 10 млрд рублей за предоставленные технические услуги.
В одном из первых номеров «Нового Взгляда» я опубликовал беседу с Александром Яковлевым, которую записал по моей просьбе лучший интервьюер страны Андрей Ванденко. Цитирую:
— Все возвращается на круги своя. Снова вы на Старой площади, снова в здании ЦК КПСС… Правда, теперь это называется иначе — Администрация Президента России, но ведь не в этом суть. Чисто внешне мало что изменилось: начиная со стен и кабинетов и заканчивая людьми, работающими здесь. По-моему, даже охрана у входа прежняя.
— Охрана, возможно, та же, а в остальном — не согласен. Это место стало другим. Хотя это не означает, что я отвергаю или осуждаю прошлое. Скажем, о Старой площади образца 1985 года у меня хорошие воспоминания. Тешу себя надеждой, что мне удалось тогда многое сделать для страны. Да и сейчас я здесь занимаюсь, на мой взгляд, нужным делом, возглавляя президентскую комиссию по реабилитации жертв политических репрессий. Дай бог, чтобы еще кто-то сделал для людей столько, сколько эта комиссия. Чего стоит лишь работа по восстановлению честных имен пяти с лишним миллионов советских военнопленных, прошедших не только через гитлеровские концлагеря, но и через фильтрацию сталинского ГУЛАГа? Нет, я не чувствую ущербности из-за того, что снова вернулся на Старую площадь.
— Эпитет вечного агитпроповца вас обижает?
— Нет, почему же? Спросите у главных редакторов газет и журналов, кто из них имеет на меня зуб? Конечно, кроме «Правды», «Советской России», «Московского литератора» и «Литературной России», с редакциями которых меня связывает старая «дружба». Если удастся найти достаточно денег, я обязательно издам два сборника, где без всяких комментариев дословно воспроизведу статьи и письма из «Правды» за 1937–1938 и за 1949–1950 годы. Напечатаю все те доносы и подметные письма, из-за которых потом расстреливали ни в чем не повинных людей. Одного опасаюсь: сборники получатся очень толстые. Интересно, как отзовутся на эти свидетельства истории в той же «Правде», которая сегодня берется учить демократии?.. Нет, я не стыжусь своей работы в агитпропе — ни до поездки послом в Канаду, ни после, с 1985 по 91-й год.
— В первую очередь зрелища?
— Нет, все-таки сначала — хлеб. Я, например, недоволен экономическим вещанием. Сейчас, в переходный период, необходима азбука рыночной экономики. Многие люди ведь страдают из-за собственного незнания. Нужна новая форма традиционных экономических материалов, которая поможет нашим согражданам найти себя в это трудное время.
— Александр Николаевич, вы словно сознательно упрощаете мои вопросы и тем самым уходите от ответов. Вам ли не знать, что и хлеб, и зрелища — это все же не главное. Телевидение — мощное оружие, которое понадобится в открывающемся скоро забеге в президентское кресло. Придут ребята с тугими кошельками, и очередная Мария из очередной мыльной оперы запоет те песни, которые ей закажут. Разве то, что заказное убийство стоит сегодня 5-10 тысяч долларов, а минута рекламы на телевидении чуть ли не вдвое дороже, не является косвенным доказательством, что любые попытки реформировать телевидение обречены на провал? Там, где крутятся такие фантастические суммы, убрать любого неугодного, посягнувшего на кормушку, элементарно просто. Жизнь дешевле рекламного ролика.
— Да, мне неоднократно угрожали. По телефону звонили… И дома доставали. Мне даже пришлось сменить номер телефона. Правда, на днях опять кто-то позвонил, грязно выругался и обозвал меня троцкистом. Почему вдруг троцкистом? Я так и не понял. Всякое было. К примеру, мне перед дверью квартиры похоронные венки ставили. Как бы на мою будущую могилку… Но не нужно об этом. Понимаете, это все сказки про белого бычка. Подобные приемчики рассчитаны на слабонервных. Используются разные методы. Например, слухи распускаются теми, кто таким образом пытается скомпрометировать нашу работу и решить свои цели. Ничего у них не получится. Это только кажется, что нами можно манипулировать, а жизнь человеческая дешевле ролика. На самом деле все гораздо сложнее.
— Вас не смущает обилие скрытой рекламы на телеканале, когда под видом интересного гостя приглашают в студию бизнесмена или политика, готового заплатить программе за свой выход в эфир круглую сумму, либо же когда пускают в новостийном выпуске сюжет о передовике капиталистического соревнования, щедро оплатившем съемку?
— Не смущает. Я сам прошу чаще показывать примеры передового опыта. Хватит гнать с экрана несуразицу всякую. Скрытая реклама? Слава тебе господи, что есть еще кого рекламировать! Одно не понимаю: почему надо сразу думать, что за каждым таким сюжетом стоят деньги?
— Потому что они, как правило, стоят.
— Вы можете привести конкретный пример? Назовите.
— Александр Николаевич, ситуация примерно как с договорными матчами в футболе: все знают об их существовании, но доказать что-либо трудно. Особенно если играют большие мастера и все делают аккуратно, так, чтобы никто не мог придраться.
— Верно, скрытая реклама наиболее труднодоказуема. И все-таки я пытаюсь навести финансовый порядок. Сейчас я, к примеру, запретил бартерные сделки. Речь об обмене кино на рекламное время. Допустим, вы даете мне для показа какой-нибудь сериал, а я за это предоставляю вам часы для рекламы на Первом канале. Почему я эту лавочку поломал? Во-первых, из-за раздражения низким качеством ряда этих фильмов. Я-то знаю, что предлагаемые нам «шедевры» идут только в глухой американской провинции, меня в этом отношении трудно обмануть. Слава богу, проработал одиннадцать лет в Канаде и США. Опыт есть. Но качество кинопродукции — лишь одна причина, по которой я отказался от бартера. В этой форме заложена возможность незаконно наживаться. Внешне все чин по чину, заключен договор, под который никакие юристы не подкопаются. Однако ведь реальная разница в цене фильма и стоимости отводимого рекламного времени колоссальная! В прайм-тайм за рекламную минуту надо платить 15–18 тысяч долларов. А сколько платят? Куда девается вилка между называемой суммой и выплачиваемой? Поэтому я выступил против бартера. Тогда и посыпались в мой адрес угрозы. Ну ничего. Сейчас старые долги закроем — по ранее полученным таким способом фильмам и — точка. Отныне всем рекламным хозяйством заведует «Реклама-холдинг», реклама на экран попадает только через него. Этот холдинг набирает рекламу для всех программ. Без исключения. И для «Поля чудес», и для «Новостей ИТА».
— Поэтому-то люди и вынуждены заниматься скрытой рекламой, чтобы лишнюю копейку заработать.
— Именно копейку. Большинство работников телевидения находятся в жутком материальном положении, зарабатывают сущие гроши. Поэтому мне совершенно не жалко, если люди получают возможность для дополнительной подработки. Если мне докладывают, что видеомонтажница в нашей студии выполняет заказ постороннего клиента, у меня рука не поднимется наказать эту женщину. Я ведь знаю, что у нее зарплата 80 тысяч рублей и двое детей дома.
— Александр Николаевич, опять вы пытаетесь разговор на другое перевести. Скрытая реклама и левая халтура рядовой монтажницы — это разные вещи.
— Вы можете четко сформулировать критерии, что подпадает под определение «скрытая реклама»? Когда я шел в «Останкино», я слышал много разговоров о том, что тут все коррумпировано и продано. Поэтому еще в том первом разговоре с президентом я попросил направить на телевидение компетентную комиссию для разбирательства. Три месяца она работала. И что? А ничего! В отчете комиссии встречаются такие формулировки: возможные потери, по нашим предположениям, составляют… Предполагать можно что угодно. Факты давайте! А их нет.
— И тем не менее я много раз слышал, как останкинские старожилы сравнивают свое родное телевидение с гадюшником. Мол, этот клубок никакому Яковлеву не распутать, его, клубок, надо раздавить, а затем уже строить новое ТВ.
— Я категорически не согласен с такой точкой зрения. Да, я знаю, что есть телевизионщики, которые позволяют себе в таком тоне отзываться о своем месте работы. По-моему, это просто непорядочно. У меня есть большой соблазн повыгонять из «Останкина» людей, которые пачкают подобными разговорами свою фирму. Понимаете, удел смельчаков, рассуждающих о гадюшнике в «Останкине», шептать свои мерзости из-за угла. Например. Наша страна ведет важные переговоры с правительством другого государства. И вдруг у нас появляется передача, сделанная словно по заказу оппозиции тех властей, с которыми мы имеем официальные отношения. Выход этой программы в эфир означал бы срыв трудных переговоров. Естественно, я придерживаю передачу. Тут же в трех газетах появляются статьи, авторы которых поднимают крик о введении в «Останкине» цензуры. Я не говорю о том, что и эти публикации, и сама программа оплачены оппозицией, хотя и такое предположить нетрудно. Меня возмущает другое: легкость, с которой телевизионщики бросаются хаять родную фирму. Я пока до этого не дошел, долго терпел, но скоро, кажется, решусь: за дурные слова, да еще без фактов, сказанные об «Останкине» за пределами нашего дома, буду безжалостно увольнять. Это нормальная мировая практика: не гадь, где работаешь. Не нравится у нас — уходи и тогда критикуй себе на здоровье. Вы можете себе представить ситуацию, при которой ваш штатный сотрудник отнесет в конкурирующее издание материал, отвергнутый или временно отложенный по каким-либо причинам редколлегией вашей газеты, сопроводив при этом текст припиской о том, в какую плохую и недемократическую газету он попал? Долго этот сотрудник продержится в штате? Ровно столько, сколько по КЗОТу отпущено на увольнение. Кстати, отсутствие корпоративности между газетчиками и телевизионщиками напоминает мне собственноручное намыливание веревки, на которой нас всех и вздернут к радости других ветвей власти — и законодательной, и судебной, и исполнительной. Почему телевидение можно поносить публично? Вы вправе говорить на наших внутренних совещаниях любые вещи, критиковать, негодовать, но никто не волен выносить наши дела на всеобщее обозрение. Это неэтично. Вы знаете, как работает редакционная кухня «Известий» или «Российской газеты»? Нет, потому что это никого не касается. Зато о наших делах все в курсе. Причем информацию обязательно переврут, исказят. Например, рассказали о том, что у председателя «Останкина» лежит на столе приказ не показывать по телевизору ни кошек, ни собак. Дескать, Яковлев не любит животных. Господи, да не было такого! Был разговор о том, что мы без конца показываем в прайм-тайм эти «Виски»… как правильно? «Вискас»? Да-да, «Вискас». Вот я и предложил перенести рассказ об этих кошачьих консервах на более позднее время, чтобы людей не дразнить. Вы же знаете, сколько населения у нас живет за чертой бедности и каким раздражителем для недоедающих является этот «Вискас». Или другая байка. Сами директора студий мне жалуются, что необходимо от балласта отделаться, но не знают, как этого добиться. Я все это слушаю, а потом появляется сплетня, будто Яковлев собирается сокращать штаты «Останкина» на 50 процентов. Откуда взялась эта цифра? Может, на шестьдесят или на сорок. Кто это сочиняет? Все пошло от того, что однажды, отвечая на вопрос, сколько человек у меня работает, я по неосторожности взял и брякнул: половина! Понимаете? Работает половина числящихся в штате. При чем здесь приказ о сокращении? Да, к сожалению, в «Останкине» существует некая распущенность, люди не ценят место, где работают, позволяют себе наговаривать друг на друга. Многое идет от зависти. Государственники считают деньги у частных компаний, те в свою очередь кивают на то, что сидящие на бюджетных дотациях воруют побольше их. Вот и получается склока, когда все кричат: «Держи вора!»
— Опять двадцать пять. Я должен показывать? Неужели нельзя создать службу вроде бюро внутренних расследований, которая и будет вылавливать жуликов вкупе с мастерами скрытой рекламы?
— Можно какие угодно бюро понапридумывать, но повторяю: пока не будет четкого критерия в определении скрытой рекламы, все это бесполезно. В принципе под эту самую рекламу любой материал подогнать несложно. Только в таком случае надо признать, что любое упоминание, появление человека на экране — реклама. Тогда надо телевидение к чертовой матери закрывать! Да, я знаю, что за показ зрителя на трибуне во время футбольного или хоккейного матча операторы берут пятьдесят тысяч рублей. Заплатите сто тысяч, вас два раза покажут. Этот факт мне известен с чужих слов, об остальном я могу только догадываться, однако догадки не являются основанием для оргвыводов. Неужели вы думаете, что оператор мне признается, что берет деньги со зрителей? Как я это докажу? Бегать по трибунам, опрашивать людей, которых по телевизору показали, узнавать, платили они или нет? Вы полагаете, кто-нибудь скажет? Понимаете, слухов вокруг продажности «Останкина» полно, но хоть бы один конкретный сигнал поступил. Я иногда спрашиваю тележурналистов: почему вы не реагируете, когда вас в газетах во взяточничестве обвиняют? А мне отвечают: на суды время терять жаль. Что тут возразишь? Я вам так скажу: если кто-то из наших ведущих мастеров может зарабатывать большие деньги, пусть зарабатывает. Звезды не каждый день рождаются.
Владимир Мукусев вопрошал: «Что же владело умами тех, кто убрал Влада? Листьев сосредоточил в своих руках не просто владение телевизионной империей под названием,ВИD“, но и огромные материальные средства „ВИDa“. Если бы Влада взяли (а его уже «вели», у меня есть такие сведения), то вместе с Листьевым были бы арестованы не только его личные счета, но и счета всей компании, всех дочерних организаций. А стало быть, „ВИD“ перестал бы существовать. Тем, кто убил Влада, было важно оставить „ВИD“ как данность, убрав оттуда только Листьева и только на нем сосредоточив внимание следствия и общества. В этом случае арестовывались только личные счета Влада».
Компания (как кооператив) была создана с подачи Саши Горожанкина. «Гаража» привел в компанию Андрей Разбаш вместе со Светланой Поповой. Они работали в МИДе, а стали трудится в „ВИDе“. Не то чтобы долго Сашу упрашивали, перспективу он узрел. Текст Разбаша примерно был такой: «Мы умеем снимать да монтировать. Надо, чтобы кто-то это смог продавать». Директором компании стала Попова, а коммерческим Горожанкин. Саша в 15 лет ушел из дома и жизнь знал лучше, чем мальчики-мажоры. И хотя он окончил Московский радиотехнический техникум (1983) и Московский институт связи (1988), Саня отлично понимал в бизнесе. От природы, полагаю.
Скоро застиранные рубашки ведущие «Взгляда» сменили на белоснежные сорочки. Позабыли они про общественный транспорт. Потом, как в случае с Разбашем, дошло и до самолетов. Когда Лист и Люби научились зарабатывать на приглашенных политиках, необходимость в коммерческом наставнике отпала и решением ВИDовского совета Горожанкин был сориентирован на музвещание.
I.VI. Резонанс
На следующий день после убийства Влада, в полдень, было приостановлено ТВ-вещание, в эфир выходили только новостные выпуски. В 13:07 Борис Ельцин выступил в прямом эфире и лично признал себя виновным в разгуле преступности в стране.
Антонина Тихомирова, главный редактор журнала «Телеглаз»:
— После его смерти я думала: «Все, не хочу больше, закончилась для меня журналистика». Даже эмоций не было тогда. Ощущение было такое, что тебе по самое плечо отрубили правую руку. И все, ты не знаешь, как дальше существовать. Помню, после прощания с ним цветов осталось тонны четыре. И чтобы как-то забыться, я и еще трое моих коллег всю ночь выкладывали этими цветами длинный коридор в Останкино от его кабинета до лифта. После его смерти я ушла из журналистики на несколько лет, занималась совершенно другим делом.
Маргинальный Александр Проханов в своей газете дал оригинальную трактовку трагедии: «Одаренный Листьев, в отличие от среднеспособных Сорокиных, митковых, Сванидзе и Доренко, не обслуживал воровской ельцинский режим и дикий российский капитализм — он их творил. И по заслугам был оценен хозяевами жизни. Назначение 38-летнего Влада генеральным директором самой крупной телекомпании стало одновременно официальным признанием его в качестве творца победившей криминально-демократической революции… Талантливый Листьев проповедовал либеральную вольницу без конца и края, жажду легкого обогащения и сделался жертвой того, что вызвал к жизни».
Александр Политковский (через сутки после убийства):
— Убили его из-за денег, сейчас все определяют деньги, а точнее — власть и деньги, политика и деньги. Деньги делают политику, а политика делает деньги.
Эдуард Сагалаев (через неделю после убийства):
— Не верю в то, что Влад был убит из-за своей новой работы на ОРТ. Потому что он не имел прямого отношения к тем решениям, которые были приняты относительно рекламы на Первом канале. Люди, которые работают в рекламном бизнесе, прекрасно знают механизм принятия известного решения о запрете рекламы с 1 апреля (1995 года. — Е. Д.). Они знают и инициаторов, и учредителей. И они прекрасно понимают, что далеко не Листьев принимал это решение. И если бы эти люди хотели отменить принятое по рекламе решение, они бы вряд ли стали это делать, да? Они же не дураки, они прекрасно все понимают.
Анатолий Лысенко (через 15 лет после убийства):
— Думаю, что причина личная — коммерческая деятельность Влада… Он кого-то не того кинул, где-то что-то не поделил. Никакой высокой политики там не было.
По версии подполковника Литвиненко за убийством стоял Коржаков: «Если Березовского, который не совсем хорошо в этом разбирался, они могли обмануть, то Листьева — нет. И поэтому Березовскому я сказал: продолжайте делать то, что начал Листьев. И на вас еще раз наедут. Обязательно. Через месяц-два наехали. Березовский рассказал, как все было. „Стрелка“ была назначена у Коржакова в кабинете. Участвовали Березовский, Бадри, Коржаков и Шамиль Тарпищев, который привел с собой каких-то бандитов. Прямо в Кремль. Речь шла об ОРТ. Они в ультимативной форме потребовали от Березовского и Бадри отдать Шамилю весь спортивный блок, чтобы Тарпищев там делал, что хочет. Рекламу ставил, деньги получал Березовский, естественно, понимал, что это будет за телевидение, если все растащить по кускам. Деньги-то он туда вкладывал. А они хотели спортивным блоком пользоваться бесплатно. Вот такой рэкет получается. С этой встречи, как я понял, началась война между Коржаковым и Березовским. Короче, этот наезд показал, что у коржаковской команды был интерес на ТВ и мотив против Листьева. А в 1998 году я получил прямое подтверждение, что Листьева заказал Коржаков. из беседы с заместителем директора ФСБ Трофимовым. Об этом я рассказывал в интервью Доренко после пресс-конференции в ноябре 1998 года».
Не верю я в эту шнягу нервного эфэсбэшника. Стрелки переводятся. Лично мне, напомню, тот же Литвиненко рассказывал, что Бадри просто хотел основательно попугать Листа, но нанятые отморозки «перевыполнили план» и просто грохнули жертву.
Пол Хлебников в своей работе «Крестный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России» писал:
«Первоначально идея приватизации Первого канала принадлежала не Борису Березовскому, а Владу Листьеву, самому популярному в России телеведущему и самому преуспевающему телепродюсеру. В одном из опросов он был назван среди тех, кто пользовался наибольшим доверием в стране — вслед за патриархом Русской православной церкви и острым на язык генералом ВДВ Лебедем. Влад Листьев получил всенародную известность благодаря телепередаче „Взгляд“, которая вышла в эфир в 1988 году и быстро превратилась в арену острой и честной критики компартии. У „Взгляда“ был самый высокий рейтинг в России в течение шести лет, по популярности он не уступал телеигре „Поле Чудес“, еще одному детищу Листьева. Именно Листьев обратился к Березовскому с идеей помочь группе независимых телепродюсеров приватизировать Первый канал. Будучи ведущим продюсером канала и автором идеи приватизации, Листьев считался естественной кандидатурой на пост руководителя новой компании.
Но по мере приближения приватизации Листьев видел: Березовский хочет безраздельно подчинить канал себе. Появились сведения, что Березовский хочет видеть на посту генерального директора другого человека. Кто-то из руководства „ЛогоВАЗа“ проталкивал на эту должность союзницу Березовского — продюсера Ирэну Лесневскую. Но генеральным директором был все-таки назначен Влад Листьев, а заместителем председателя Совета директоров — Березовский. Новых владельцев канала выбирали тайно, на основе личной договоренности. Поскольку по российскому закону приватизация должна проводиться через публичный аукцион, ОРТ с формальной точки зрения приватизировали незаконно. Среди частных акционеров были такие влиятельные организации, как банки „МЕНАТЕП^, „Столичный“, „Альфа“ и „Национальный кредит“, а также „Еазпром“ и „Национальный фонд спорта“. Очевидно, что выбор совладельцев был обусловлен не финансовыми возможностями инвесторов, а их связями с самим Березовским — в реестр акционеров ОРТ не попали такие российские тяжеловесы, как „Лукойл“, „Онэксим-банк“ и „Инкомбанк^ Общий акционерный капитал ОРТ составил два миллиона долларов. Компании Березовского купили 16 процентов акций. Березовский контролировал еще 20 процентов. Таким образом, вложив всего 320 тысяч долларов, он приобрел контроль над самым важным российским телеканалом. Означало ли это, что он будет финансировать текущие затраты ОРТ из своего кармана? Вовсе нет. Предполагалось, что государство, имея 51 процент акций, будет продолжать делать массовые вливания в бюджет телекомпании. Сразу после приватизации ОРТ генеральный директор Влад Листьев решил сосредоточиться на деятельности, из-за которой канал недополучал миллионы долларов: продажу рекламного времени. Он начал вести переговоры с главой „Рекламы-холдинга“ Сергеем Лисовским. Рекламный магнат, по всей видимости, предложил заплатить ОРТ отступные за право распоряжаться рекламой на канале и тем самым сохранить единоличный контроль. Но переговоры затянулись. Листьев знал, что играет с огнем. В одном из докладов сотрудник столичного РУОПа отмечал: Листьев знает, что за ним следят и, возможно, он не доживет до лета. Из этого же доклада следует, что в конце февраля Листьев объяснял ближайшим друзьям, за что его убьют. Когда он решил покончить с монополией на рекламу, к нему явился Лисовский и потребовал возмещения ущерба в размере ста миллионов долларов, пригрозив расправой. Листьев сказал, что нашел европейскую компанию, которая готова заплатить за право распоряжаться рекламным временем на ОРТ даже больше — 200 миллионов долларов. Листьев обратился к главному финансисту ОРТ — Борису Березовскому с просьбой провести операцию по выплате 100 миллионов долларов недовольному Лисовскому. Деньги были переведены на счет одной из компаний Березовского. Но когда Листьев попросил Березовского разблокировать деньги, автомобильный магнат отказался. Березовский туманно пообещал выделить средства через три месяца.
Были и другие версии того, что тогда происходило на ОРТ. По сообщению аналитической службы „Онэксим-банка“, запрет Листьева на рекламу на ОРТ объяснялся просто: он пытался взвинтить цену. Он добивался более выгодных предложений за право распоряжаться рекламой на ОРТ. Лисовский предложил ОРТ 100 миллионов долларов, но Листьев рассчитывал на 170».
После убийства Листьева состоялось ток-шоу во «взглядовской» студии. На подиуме стояло пустое синее кресло Влада. Любимова на съемке не было, он был за границей. Первым слово взял Разбаш. Затем Демидов. Лысенко. Сагалаев. Про мафию что-то кричала Ирэна Лесневская. Сванидзе призывал Ельцина к ответу. Из концертной студии в режиме телемоста вещал Сергей Доренко, который, как всегда, был неотразим: рассказал, какое впечатление Влад произвел в свое время на бабушку советского шоу-биза Людмилу Еурченко (Доренко с января 1995 года вел на Первом «Версии», что производила компания Лесневской, в сентябре его уже слили). В студии внимание приковывал Костя Эрнст. Не тем, что, в отличие от костюмоносцев, пришел в черной косухе и/или был по-битловски неформален со своей артистической прической. А тем, что не пытался тянуть одеяло на себя, хотя «ВПОовцы»-то знали, что Влад опирался на Костю. В вопросах теоретических, так уж на 90 %.
Андрей Макаров: «На следующий день после гибели Влада мы сидели с Альбиной в их маленькой квартирке и с ужасом наблюдали, как в „Останкино“ (кстати, в той же самой студии) из его смерти политики создавали шоу. Это было ощущение дешевого пиара с привкусом плясок на погосте. В какой-то момент Альбина встала и со словами „Все, больше не могу“ выключила телевизор».
По мне, самым концептуальным моментом того эфира было воспоминание Татьяны Митковой о новогоднем мегаклипе Константина Эрнста «Улыбка»: он в 1993 году собрал ведущих конкурирующих проектов и они вместе с Аллой Пугачевым спели «общую песню», такой телевизионный We Are T e World. Вокалисты: Станислав Бэлза, Иван Демидов, Игорь Кириллов, Евгений Киселев, Дмитрий Крылов, Леонид Якубович, Юрий Николаев, Светлана Моргунова, Леонид Парфенов, Игорь Угольников и «взглядовские» Саши (Любимов + Политковский) дуэтом отвокалившие строчку «Лучше всяких слов взгляды говорят». Так вот, Миткова напомнила: Эрнст поставил Влада в открытие, Первым. Хотя слуха и голоса у того не было. Но был дар.
Дар быть первым.
«Деньги» оперативно тиснули репортаж об этом дне:
«Валерий Горохов, технический директор „Останкино“ (1 марта 1995 года, ночь): „Нас всех это известие застало врасплох. Я звонил своим товарищам, мы даже и не знаем, что думать. Это удар даже не по всем нам, а по «Останкино»“. Скорее всего, весь вопрос в деньгах. „ВИD“ — это же очень непростая компания…»
Днем 2 марта к милиционеру со станции «Павелецкая-кольцевая», видевшего за два дня до убийства Листьева в вестибюле метро, подошел «сотрудник службы безопасности „ЛогоВАЗа“ и разразился угрозами: сказал, что, «если тот расскажет кому-нибудь о содержании разговора Листьева, будут большие неприятности».
Вечером того же дня была встреча журналистов, посвященная памяти Владислава Листьева. Разбаш спустился в концертный зал. Ему туда надо было, положено. Портрет Листьева в черной рамке на большом экране телевизора. Потом заставка исчезает. Начинает выступать Ельцин. Там, где-то внизу, в концертном зале. Политковский посматривает то на экран, то в окно. Там, вверху — серое небо, внизу — пруд и лысые деревья. Комментариев к выступлению никаких. Кроме скупых матерных. Показали, как сел Ельцин. Как встал Александр Яковлев и попросил у президента разрешения объявить минуту молчания. Даже по телевизору было видно, что все и так молчали. Без разрешения.
Ельцин уехал.
Разбаш на наши вопросы: «Возможно все. Но рекламная версия маловероятна. Их же (рекламные агентства-посредники) тогда сюда никто на порог не пустит. (его прерывает телефонный звонок — абонент просит о пропуске на панихиду). Лисовский вряд ли замешан. Версий очень много, но для того, чтобы разобраться в них, надо знать телевидение».
Валерий Горохов (2 марта 1995 года, день): «Нет, Листьев не был инициатором зажима рекламы. Там ведь все вопросы решаются коллегиально (больше — меньше). Да и вообще он на этой должности и осмотреться не успел. Я не был на том совещании, но совершенно точно знаю, что зажим рекламы — это не инициатива Листьева. Мало того, он был даже равнодушен к этой проблеме. И учтите — решение не было окончательным, все участники совещания договорились, что в прессу интервью по этому поводу давать не будут. А когда информация просочилась, доходы от рекламы сократились чуть ли не в три раза. Это миллионы долларов. А в нашей стране не то что за миллионы, за тысячу убьют. Скандал с Лисовским? Я — свидетель. Скандала не было. Был достаточно обстоятельный разговор, в результате которого мы достигли компромисса. Возможности для решения этих проблем были. Речь идет о другом. Нам всем сейчас, и мне в том числе, страшно стало оставаться на своих постах. И не только потому, что убили Листьева. Нужно знать телевидение».
4 марта, в 10 часов, в церкви Воскресенья Словущего на Успенском Вражке, прошло отпевание убитого. В 13:00 на Ваганьковском кладбище состоялась гражданская панихида, через час его похоронили.
За неделю до интервью Березовского «Коммерсанту» Дмитрий Лесневский дал интервью «Радио „Свобода“»:
«Конфликт возник с самого начала, потому что идея акционирования „Останкино“ была идеей независимых телекомпаний. С этой идеей мы пришли к господину Березовскому два года назад и, по сути, на блюдце подарили ему этот канал. Мы были уверены в его финансовой состоятельности, и мы были уверены в его порядочности. Но за эти два года возникли сомнения, сомнения нарастали, и сегодня мы понимаем, что за человек наш партнер».
I.VII. Мукусев о Листьеве
Мое интервью с Владимиром Мукусевым, записанное к 15-летней годовщине расстрела на Новокузнецкой.
— Первого марта 2010 года исполнилось 15 лет со дня убийства Влада Листьева. Ты был его наставником и товарищем. Когда ты видел его в последний раз?
— В январе 1991 года. В родной «молодежке» (Главной редакции программ для молодежи Центрального телевидения. — Е. Д.) шла разборка, суд, а вернее, судилище образца 37-го года. Организатор и главный судья — инструктор отдела пропаганды ЦК ВЛКСМ некто Александр Пономарев, сунутый к нам начальником редакции агонизирующей коммунистической властью. Подсудимые — я и мое интервью журналу «Огонек». В качестве присяжных несколько десятков моих коллег, с большинством из которых я проехал, пролетел и прошел не одну тысячу километров по нашей стране, работая более десяти лет бок о бок с ними. Радовался общим победам и переживал общие поражения. Дружил, учился, жил, одним словом. С ними сидят и наши молодые коллеги по «Взгляду», в том числе Влад. В упомянутом интервью я, возможно, излишне эмоционально рассказал о том, как умирает «Взгляд», редакция, журналистика в целом. Умирает, потому что появилась возможность не зарабатывать, а воровать деньги: с помощью заказных сюжетов («джинсы» по-нашему), рекламы гастролей попсы и просто рекламы. Появились даже коммерческие структуры, которые от имени «Взгляда» что-то продавали и покупали, не имея никакого на это права. Суда не получилось. А получилась коллективная трусость и предательство. Большинству это было очевидно, и они старались уйти, убежать, провалиться сквозь землю, лишь бы не встретиться со мной взглядом.
После собрания я вывел Листьева в коридор и сказал: «Влад, предлагаю забыть обо всем и поехать со мной в Новосибирск, начать делать новый „Взгляд“, с нуля». Как смог, сказал ему о своих идеях, о том, что хочу создать независимую телекомпанию, потому что «ВИD» тогда уже находился под тотальным контролем властей.
На что он, достав из кармана (впервые мною увиденную) нераспечатанную пачку стодолларовых купюр, риторически спросил: «Ты хочешь, чтобы я вот это променял на Сибирь?» При этом он глядел на меня поверх очков так, что, хотя мы были примерно одного роста, мне казалось, будто он смотрит сверху вниз, как на не очень умного, совсем больного человека, который не понимает элементарных вещей.
Я уже знал, что учредительные документы созданной нами компании нелегально переписаны, и я не только перестал быть одним из ее хозяев, но фамилии моей нет в списке акционеров. Я сказал: «Знаешь, Влад, если так пойдет дело, вы рано или поздно перестреляете друг друга». И в следующий раз я увидел Листьева лежащим в гробу. Причем именно в тех очках. Какая-то шкодливая рука надела ему эти очки. Мог ли я тогда увезти его в Новосибирск? Не думаю. Но точно знаю, что я не имел права произносить фразу, ставшую пророческой.
— Многим смерть Владислава была на руку…
— «Cui prodest?» «Кому выгодно?» — главный вопрос со времен римского права резонно поставил перед собой и первый расследователь дела Листьева. Помнишь ту истерику на всех телеканалах и в газетах: «Убит Листьев. Прошел один день. Прокуратура молчит. Листьев убит, два дня, прокуратура молчит. Три дня, четыре дня и так далее». Вся Москва была буквально заклеена плакатами с одним словом: «Влад». К сожалению, общей истерии поддались и трезвомыслящие журналисты. О «преступной» бездеятельности прокуратуры не писал тогда разве что ленивый. Ежедневно с самого верха от следственной группы требовали не работы, а отчетов с результатами. Все это действительно привело к коллапсу следственной группы. Получить хоть какие-нибудь документы из Останкино было практически невозможно. Следователи вызывали тех, кто был связан с Листьевым по работе. А в ответ получали в их телепередачах обвинения в бездействии. Дошло до идиотизма и издевательства. Уваров посылал свои вопросы в Останкино в письменном виде курьером. А в качестве ответа получал фотографии Листьева в гробу. Теленачальники откровенно издевались над следствием, чувствуя под кремлевской «крышей» полную безопасность. Тома дел Листьева ежедневно буквально вспухали от бесконечных рассказов типа, как я дружил с Владиком, людей, желавших помочь следствию, но не знавших фактически ничего. Обо всем этом мне рассказывал сам Борис Уваров во время многочасовой беседы со мной в прокуратуре, спустя примерно три месяца после трагедии. И этот настоящий профессионал — «важняк», за плечами которого такие дела, как «узбекское», гибель теплохода «Нахимов» и сотня других, — дал слабину. Вероятно, впервые в своей жизни он рассказал о самой перспективной с его точки зрения версии (о причастности к убийству коллег из ближнего окружения) и о том сопротивлении, с которым встретились следователи, в газетном интервью. Реакция была мгновенной. Уварова отстранили от дела, а само дело было развалено. Продолжить расследование с огромным трудом пытались его коллеги. Максимального результата достиг следователь Петр Трибой. Но, по его словам, когда он практически вышел на заказчиков убийства, повторилась история с Уваровым.
Кстати, именно Трибой задал мне сакраментальный вопрос: «Скажите, Владимир, как журналист, получавший в 91-м 150 рублей в месяц, смог заработать в 95-м 16 млн долларов?» Действительно, Влад к началу 1995 года сосредоточил в своих руках значительные материальные средства компании. Тем, кто Влада устранил, надо было сохранить структуру, убрав оттуда Листьева, и только на убийстве и сосредоточить внимание следствия. Понятно, что это всего лишь мои домыслы, не более того.
— Ты не говорил об этом по горячим следам. Было же ток-шоу во «взглядовской» студии.
— О смерти Влада я узнал, находясь в Нижнем Новгороде, из новостей. Это был шок. Полагаю, что он был у всех приглашенных в студию. Но он, этот шок, стал быстро проходить во время того прямого эфира. И вот почему. В нашей Четвертой студии останкинского ТВ, «взглядовской», действительно «взглядовской», студии собрались человек сто — журналисты, политики, артисты.
«Взглядовцев» было всего трое: Политок, Дима Захаров и я. Понятно, что и вести этот эфир должны были бы мы. И нам самим было, что сказать. И вдруг, как нанятый тамада на чужой свадьбе, в студии появился Евгений Киселев. Он начал отрабатывать некий сценарий, в котором, как выяснилось, места для нас, «взглядовцев», не оказалось. Когда мы это осознали, программа закончилась. Но прошел и шок. Я стал смотреть на происходящее совсем другими глазами. Я понял, что Киселева, скорее всего, использовали втемную. Так появилась первая версия — режиссеры этого «шоу» и режиссеры убийства — если не одни и те же люди, то, безусловно, связаны друг с другом. Косвенно эту версию подтвердил и великий Владимир Ворошилов. После прощания с Владом он сказал мне: «А знаешь, почему убийц никогда не найдут? Потому что их никто не видит, хотя они и стояли ближе всех к гробу».
— Листьев в свое время отказался от депутатской гонки, просто напившись в день икс. Как и когда ты узнал, что стал народным избранником?
— В три часа ночи мне позвонили из избирательной комиссии и сказали, что хотя подсчеты только предварительные, но отрыв такой огромный, что меня можно поздравить вполне официально. Толкнул жену, сообщаю ей новость. Таня сонно отвечает: «Никогда раньше не спала с депутатом». Весь пафос ситуации как бы приспустила. Оделись. Таганский гастроном едва ли не единственный в стране работал ночью. Купили армянского коньяка, закуску какую-то, приехали в избирком отмечать. Через пару дней все результаты были обнародованы в прессе.
Владимир Мукусев, подозреваю, был и остался неисправимым пламенным романтиком, обреченным на правдолюбие. Не желающим идти на компромиссы. А значит — не желающим идти в ногу со временем. И приговоренным к тому, чтобы спотыкаться вновь и вновь. Или, как сам он говорит, наступать на те же грабли. Ну да ладно.
I.VIII. Жатва
Сергей Ломакин признался:
— После эфира, на выходные уезжали на «чёсы» по провинции, откуда меньше чем полторы тысячи рублей не привозили — в пять раз больше, чем можно было заработать за месяц напряженной телевизионной работы. Обычно ездили двое ведущих и кто-нибудь из популярных артистов — Фима Смолин, Миша Задорнов. Народ ломился толпами. Стадионы собирали, что не стремились особенно афишировать, — это был все-таки так называемый нетрудовой доход. Тем более в начале 1990 года «Взгляд» был чемпионом рейтинга… Из нас всех только Сашка Любимов понимал главное: ТВ — это не просто площадка, но и инструментарий воздействия — в том числе и на власть. И именно он стал инициатором создания компании «ВИD». При этом более практичные, прагматичные люди, такие как Ирэна Лесневская и Володя Ананич, создали свои каналы, а Саша и прочие просто зарабатывали деньги, «куя железо», вместо того чтобы инвестировать в будущее. Влад тоже сделал ставку на державный Первый канал. Зачем, мол, с лайнера перебираться на какую-то баржу.
Вскоре после расстрела Листьева изменилась структура собственности компании. Почти все акции Влада унаследовала Альбина. Выйдя замуж за Разбаша, она (и ее новый супруг) консолидировали доли. А потом… Потом все «взглядовцы» расстались с этой бумажной собственностью. Все, кроме одного, — Александра Любимова.
22 октября 1997 года газета «Московский комсомолец» опубликовала на своих страницах пространную статью журналиста, скрывшегося под инициалами Р. Н., под названием: «В самом громком убийстве 95-го появилась „семейная версия“. Станут ли косвенные улики главными?»
Цитирую:
«Как стало известно „МК“ из источников, заслуживающих доверия, следствие по делу Листьева активно разрабатывает в последнее время так называемую „семейную версию“. В частности, следователей интересуют взаимоотношения внутри треугольника Листьев — Альбина — Разбаш.
Убитый и его жена Альбина были не расписаны. По некоторым сведениям, Листьев собирался уходить от Альбины — встретил другую. Теплые взаимоотношения Альбины и Разбаша стали для всех очевидны уже вскоре после смерти Влада, поскольку они и не думали их скрывать. Все вышеперечисленное уже можно квалифицировать как косвенную улику, на основании которой можно строить обвинение. Заняться „семейной версией“ следствие побудила также внезапная смерть матери Листьева — одной из наследников состояния Влада в телекомпании „ВИD“. Как известно, она странным образом погибла под колесами автомобиля по дороге в магазин. Однако „семейную версию“ можно рассматривать и шире, в рамках телекомпании „ВИD“. Известно, что Листьев в должности гендиректора ОРТ публично высказывался, что не будет на этом посту „человеком «ВИDа»“. Он собирался оставить при себе на канале из передач „ВИDа“ только „Поле Чудес“ и „Угадай мелодию“ (которая тогда готовилась им к эфиру и стала последним проектом Листьева, вышедшим на экраны уже после его гибели). Брожение вокруг „ВИDа“ и его передел не закончены и сегодня. На повестке дня — отстранение от дел ставших ненужными учредителей. Возможно, одним из „ненужных“ людей станет Иван Демидов. Кому в свое время стал ненужным Листьев, следствие продолжает искать теперь и в „семейном“ направлении».
Андрей Разбаш на следующий день после публикации приехал к главреду Павлу Гусеву, и Пал Николаич познакомил его с автором заметки и якобы сказал, что заказчиком публикации являлся Сергей Лисовский. После этого начался цирк. Телевизионщики дали прессуху в Домжуре. Леонид Якубович предложил учредить суд чести для нечистых на руку представителей «четвертой власти», Андрей Разбаш сравнил заказные заметки с заказными убийствами и упомянул «социальное киллерство», Александр Любимов попросил оставить их всех в покое.
Что касается Лиса, то Разбаш заявил:
— Нам нечего делить с Сергеем. У нас разные «поляны» — мы делаем передачи, а он занимается рекламой. Нас просто кто-то захотел столкнуть лбами.
«МК», не озвучив ничего нового, выполнил чудесный маркетинговый маневр. С учетом того, что отчет о пресс-конференции передавали в новостных выпусках федеральных каналов, газета получила раскрутку стоимостью (если посчитать по официальным расценкам) в несколько миллионов. О газете услышали даже в тех регионах, где она не распространялась.
Подозрения в отношении бывших коллег Листа возмутительны + обидны. Да, мотивы были у многих из них. Да чего там: у всех. У всех мотивы были. И не святые там ни разу. Но ни один (ни одна) ни при каких обстоятельствах не пошел бы на такое преступление. Просто другой человеческий материал. Поэтому, собственно, и олигархами никто из них не стал и не станет.
Что касается «МК», то спустя несколько лет редакция повторила свой маркетинговый подвиг. И вновь отреагировал Саша Любимов. Странные люди эти телевизионщики. С одной стороны, их переполняет ощущение собственной значимости в силу огромности их коммуникативного поля. Но с другой — они до конца не могут осознать масштабы этой самой огромности.
Впрочем, все по порядку. В 2001 году пресса, как обычно, отметила день трагической гибели талантливого тележурналиста & народного любимца Владислава Листьева. Газета посвятила этому событию аж целую полосу, подав в жанре художественной чернухи не то реальные, не то вымышленные подробности частной жизни самого популярного в России телеведущего.
Публикация эта так и осталась бы в национальном масштабе незамеченной, если бы не выступление — почти неделю спустя! — в прямом телеэфире другого ведущего. Любимов от имени друзей и родственников Влада Листьева назвал авторов публикации подонками. Так вся страна узнала о том, что существует некоторый текст, глубоко перепахавший близких людей погибшего ТВ-кумира. Результат этой пиаровской акции последовал незамедлительно. Газета, способная спровоцировать человека на подобный поступок, у нас в Отечестве была тогда ровно одна. Поэтому вычислить ее труда не составило. Дата тоже была заведомо известна. Осталось только найти экземпляр у знакомых или в библиотеке и ознакомиться с содержанием. Что и поспешили сделать все любители жареного факта.
Горькая ирония заключается в том, что информация о появлении оскорбительной статьи шла по Москве до телемэтра целую неделю, в то время как он сам сообщил о ней всей державе всего за несколько секунд. Как тут не помянуть премьера Черномырдина и российскую нашу традицию медвежьей услуги! Работникам телевидения следует раз и навсегда усвоить, что любое упоминание газетной публикации в эфире способствует распространению ее в информационном пространстве со скоростью вируса ящура. А написанное пером не сжечь, как больное животное. А еще телезвездам следует знать, что излишние эмоции в эфире так же неуместны, как в авиадиспетчерской или операционной.
I.IX. Сергей Лисовский. Стенограммы
В 1998 году тройка журналистов — Лариса Кислинская, Александр Какоткин, Сергей Плужников — опубликовала в «Совсеке» стенограмму переговоров Сергея Лисовского с партнерами (11 утра 17 августа 1995 года, почти полгода спустя трагедии на Новокузнецкой). «Сергей Иванович», упоминаемый в беседе, — лидер ореховской ОПТ Сильвестр.
«1.00. Лисовский (по телефону охране). Вы где сейчас? Значит, слушай, срочно позвони вниз, включи все камеры, там подъедет человек ко мне, машину, его, в общем, всю информацию снять… Але, значит, слушай (смотрит на монитор), сейчас джип подъедет. Его зовут Макаров Юра.
11.9. Л. Зайди, у меня чай убери, потом, когда выйдешь, пригласишь людей. А давно они приехали?
Секретарь. Минут десять.
Л. Что ж ты не сказала?
Секретарь. У вас тут люди сидели.
Л. Да какая разница… Когда приезжают люди — сразу сообщай. Давай пригласи.
Л. Привет. Это у меня секретарша тупая, не предупредила. Присаживайтесь, мужики.
Юра. Ну чего, Сережа? Чем вызвана такая спешка? Мы ж договорились с Сергеем Ивановичем.
Л. Я объясню ситуацию, смотри, что у нас происходит.
Отец Миши Дмитриева стал вести против нас ярую просто войну.
Ю. А как он стал давить?..
Л. Тут вопрос запутанный, он не такой простой, поэтому я более широко охвачу тему.
Миша. Мы-то знаем «Инкомбанк» давно.
Л. Я говорю, как он появился. Значит, где-то около полутора лет наша группа вела работу по созданию рекламного пула, затратили много сил, нервов, денег и так далее. Господин Дмитриев, по сути дела, нам только мешал. Ну, как опытный чиновник такую политику вел, что если мы бы обос. сь, то вот я вам говорил и так далее.
Ю. А есть пепельница?
Л. Возьми на том столе. А если получится, то типа я тут рядом, я помогал. Ну профессиональный чиновник. Не подставляться и в то же время вовремя подсуетиться. Ну, понимаешь, я знаю чиновников уже столько лет. Это их политика.
Ю. Извини, у тебя нет зажигалки?
Л. Не, я не курю. Так вот. Когда мы подписали эти документы, Дмитриева назначил Яковлев президентом от «Останкино», хотя были и другие кандидатуры.
М. Вы подписали документы о том, что вам дали время для рекламы.
Л. Подписали контракт. Начали работать. Все учредители приняли решение, что банк будет наш. «Премьер СВ». Банк «Премьер СВ» зарегистрировал все документы акционеров, с уставным фондом там поработал. Уже месяц практически работал. И вдруг Дмитриев ни с того ни с сего говорит — будет «Инкомбанк». Я вызвал своего коммерческого директора, спросил, в чем проблема с «Пиком-банком», он говорит, что они его вызывали и требуют, чтобы я взял кредит, а я сказал, что без учредителей я не могу. Исполнительный директор реализует решение совета учредителей.
М. Это Кувалдин.
Л. Ну, я говорю, передай Дмитриеву, пусть он выносит этот вопрос на совет учредителей, как решит совет, так и будет, у «Останкино» там тридцать процентов. Он пошел к Дмитриеву-старшему. Тот говорит — ничего не буду выносить. И тут он начал против нас войну. Вот есть какой-то бизнес. Ты продаешь сто телевизоров, которые реально стоят тысячу долларов. Ты их продаешь за тысячу двести. И это твой бизнес. И вдруг тебе говорят, ты у меня купишь эти телевизоры не за тысячу долларов, а за пять. То же самое сейчас делает Дмитриев. Он объявил за цену времени рекламного цену ну минимум в два раза выше, чем может быть. мы хотим нормально работать, мы сейчас на своем месте, он там тоже хочет, пусть получает. Но раз получает, пусть нормально работает.
М. Сейчас основной разговор идет за то, что повысили тарифы, да? Или за что?
Л. Ну да. Одно дело, если ты повысил на пятнадцать процентов.
М. Сереж, это ж Россия, сейчас взяли въе. ли, извини за выражение, подняли арендную плату в пятнадцать раз.
Л. Понимаешь, в чем дело, рекламный бизнес.
М. Мы просто не сильно понимаем, насколько можно повышать все это.
Л. Я тебе объясняю. В России, где угодно, ты знаешь, что реальная цена этой вещи такая…
Ю. Нет, Сереж, я тебе объясняю. Мне кажется, у нас разговор пустой, потому что мы ни в мире шоу-бизнеса, ни как рекламодатели, мы ничего не понимаем, понимаешь. У нас есть другая информация, что это, как ты говоришь, военново или мутилово идет как раз от тебя.
Л. Ребят, вы послушайте.
Ю. Подожди. Мы тебя послушали. это уже в принципе пустой разговор. Мы тебе хотим сказать, что в принципе мы в этих людях заинтересованы. И естественно, мы заинтересованы в банке, поэтому ты уж сейчас никаких шагов не предпринимай до приезда Сергея Ивановича. А если ты будешь предпринимать, мы уже будем это конкретно расценивать, что. ты перешагнул через нас.
М. Ты пойми, в чем дело, Сереж. Мы сами не сторонники какой-то конфронтации. Но в марте месяце был договор и с Кувалдиным, и с Дмитриевым по поводу создания всей этой системы и участия «Инкомбанка» в этих во всех операциях. Понимаешь. Был договор конкретный. Да? Да. Потом был такой момент.
Ну вот третий квартал. Были недорасчеты. В принципе расторгнуть договор могли бы. Но исходя из того, что пошли на компромиссные шаги, и не было смысла так жестко ставить. Но единственное условие было такое, договоренность в марте, что все платежи и счета будут находиться в «Инкомбанке».
Они и находятся. Сейчас, насколько я понимаю, основной момент — это то, что вы хотите закрыть счета и осуществлять платежи через.
Л. Через наш Премьер-банк.
М. Нет, тот договор — я еще раз сделаю акцент — тот договор, который был, и та операция, которая шла, ты сейчас ее пытаешься нарушить. Вот основной вопрос, по которому мы приехали.
Л. Нет проблем. Моя позиция такая. Я об этом договоре не знал и выполнять его не обязан. Согласны?
М. Ну, сразу скажу, что мы не согласны.
Л. Ну, это уже другая история. У Дмитриева всего лишь тридцать процентов, совет учредителей с семьюдесятью процентами примет решение о переводе денег в другой банк. Ваш договор с Дмитриевым и Кувалдиным — это ваши проблемы. Идите и предъявляйте претензии Дмитриеву с Кувалдиным, со мной такого договора не было, так ведь? Кто-то со мной говорил?
М. Понимаешь, никто не разделял на тот момент тебя с Кувалдиным.
Л. Ну, это другая история. Я готов Кувалдину, пожалуйста, любые претензии предъявить. Что хотите, то и делайте, если этот договор был заключен за моей спиной. Я этот договор выполнять не обязан. У нас с вами может быть другой разговор. Либо вы объясняете Дмитриеву, что он должен делать, и мы работаем вместе. Мне очень хочется с вами договориться. Либо пусть Дмитриев повышает хоть в три раза тарифы, что угодно, он придет и уйдет, мы на этом рынке пять лет. Но мы тогда предпримем легальные меры.
М. Сереж, но здесь спорить, кто на этом рынке сколько и кто первым уйдет, — бессмысленно.
Л. А яне спорю. Ребята, вы согласны со мной, что я вам никаких гарантий не давал? Так?
М. Ты лично — нет.
Л. Дальше. У меня 70 процентов в акционерке. Значит, я имею контрольный пакет. Я решаю, что делать. Согласны? Я готов с вами договориться. Но мне хотелось бы, чтобы интересы мои были учтены. На сегодняшний день мои интересы просто растоптаны.
М. Ну, ты так начал речь, что решение акционеров уже выполнено и уже будет принято решение о переводе денег в другой банк. Вот если это решение будет выполнено, тогда, естественно, у нас ни о каком дальнейшем разговоре не может идти речь…
Л. Нет, я предлагаю, что, ребята, давайте вы, как люди, которые держат слово, как я понимаю, и знают, что делать, и могут требовать с других выполнения этих обязательств. Давайте сами сейчас наметим, что будет.
М. Ты уезжаешь на сколько?
Л. Где-то на неделю. В общем, у меня просьба какая — могли бы вы сейчас за эту неделю переговорить с Сергеем Ивановичем по вопросу: мы, допустим, оставляем счета в «Инкомбанке», но не все, часть средств мы пускаем через наш банк, при этом наши банкиры встречаются и решают все так, чтобы были учтены интересы и ваши, и наши. Я в этом тоже очень смутно понимаю. Они там придумают схемы и будут нам докладывать. Учитывая это, семья Дмитриевых ведет себя лояльно в отношении рекламодателей, я не требую, чтобы она обманывала «Останкино», нам это не нужно, пусть «Останкино» получает те деньги, которые получает. Но это должны быть реальные деньги.