Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия

Черный «Кадиллак» отъехал от многоэтажной свечки и скрылся за поворотом. Прошло двадцать минут, и возле этой же самой свечки остановился «Ауди А6» с наглухо тонированными стеклами…

В квартире было необычайно грязно. Поначалу Эмма не могла поверить, что это жилье принадлежит женщине — уж слишком заброшенным оно выглядело. С другой стороны, любой след, любое изменение станет сразу же заметно на фоне общего беспорядка. Парадокс.

— Ба! — громко воскликнул Вагнер, войдя на кухню. — И это все выпили 5 человек? Да ни за что не поверю. Скорее тут пьянствовало троянское войско, причем не одну неделю!

Эмма прошла в спальню, оставив Вагнера и ван Риберга снимать отпечатки пальцев с пустых бутылок. Собственно, спальней это можно было назвать с большой натяжкой — та же грязь и огромный, обшарпанный, поцарапанный, черный кожаный диван. «Место сексуальных побед» — пронеслось в голове у Эммы. Ей никогда не везло с мужчинами. Небольшого роста, вечно сутулая, с небольшими очками на угловатом лице и стянутыми в конский хвост русыми волосами на затылке — ее принимали за студентку филфака, бухгалтершу, но никогда — за старшего следователя следственной группы Международной Полицейской организации. А жгучая брюнетка на видеопленке, ростом почти два метра, с точеной фигурой и грудью как минимум 3-его размера вызывала зависть. «Да, с такими формами и чудесным смазливым личиком мозги не нужны» — горько заметила про себя Эмма Ричардс, подойдя к книжному шкафу и окинув взглядом запылившиеся полки. Внезапно она заметила — одна из полок содержится в безупречной чистоте, книги стоят ровным рядом. Она взяла одну из них наугад, открыла на первой попавшейся странице. Книга оказалась на латыни. И тут же в глаза бросилась подчеркнутая черным фломастером фраза. Эмма никогда не гордилась своими познаниями в латинском языке, но их оказалось достаточно, чтобы разобрать слова:

«…И обратился грешник в ужаснейшего зловонного волка, и завыл в смертной тоске, ибо открылась ему пропасть великой злобы, куда должен был он пасть. И расхохотался Антихрист, и смех его был подобен раскатам карающего грома, возвещающего о конце света.

— Будешь ты служить мне преданно и верно, — сверкая огненными очами, повелел Антихрист грешнику, грозя перстом — будешь сеять смерть и ужас среди братьев и сестер твоих. И всякий раз в полнолуние будешь приносить мне кровавые жертвы, и станет сие наградой твоей и карой…

О ту пору грешник перекинулся волком и вышел на охоту свою еженощную. И вот приметы, по которым можно узнать оборотня: голова его — мохнатый котел злобы, зубастое рыло у него, стопы кривые и громадные, когти его — серпы, приуготовленные для жатвы смертельной, глаза его полны крови и гноя. И нет от него спасения и защиты ни грешнику, ни праведнику, ни дщери, ни младенцу. И смотрел Антихрист, как терзает чудовище без милосердия свои жертвы, и радовалось черное сердце Антихриста кровавой жатве…»

Эмма глянула на обложку.

— Магнус Упсальский, «Трактат о вервольфах, мантихорах, ламиях, и иных порождениях Тьмы». 1338 год, — прочла она вслух название. — Неудивительно, что она наемная убийца — только ненормальный станет читать такой бред.

Она поставила книгу на место и заметила, что из нее выпал какой-то листок. Девушка подобрала его, это оказалась старая потрепанная черно-белая фотография. На ней был изображен черный спортивный «Шевроле Корвет Стингрэй», а рядом, вполоборота — девушка в маленьком черном обтягивающем платье с обнаженным декольте, черной фетровой шляпе с широкими полями, в одной руке она небрежно держала автомат Томпсона образца 1927-ого года и смотрела куда-то поверх головы фотографа. В углу была подписана дата **.**.1965. Фотографии было почти сорок лет, и всем своим истрепанным и пожелтевшим внешним видом она это подтверждала. Внезапно словно что-то тонкое и острое кольнуло в затылок, Эмма почувствовала — что-то не так. Она принялась вглядываться в снимок. Машина… Девушка… Шляпа… А под шляпой — знакомые глаза… Эмма почувствовала, как по ее лбу побежали капельки холодного пота.

«40 лет, — пронеслось в ее мозгу со скоростью света. — 40 лет… 40 лет…. И за сорок лет она ничуть не изменилась? А может, не она?»

Затаив робкую надежду, следователь вновь глянула на фото. Из-под полей шляпы она смотрела на нее в упор, прямо в глаза, и надменно усмехалась, словно спрашивая: «Ну что, девочка, поняла, с кем имеешь дело?»

Вячеслав Брант сразу понравился Виктору. Крозье считал, что хорошо разбирается в людях, и, возможно, поэтому с самого начала разглядел лучшие качества Бранта. Это был совершенно открытый, прямой, весьма незаурядный человек. Он ни перед кем не заискивал и не выслуживался, но своей прямотой и добродушием был способен вызвать симпатию у самого Дьявола. Да и остальным членам группы он был явно по сердцу. Бернски была от него в каком-то щенячьем восторге, Анджелла — держалась на короткой ноге, что ей было, в общем-то, несвойственно, и лишь один Люк Веймар чувствовал себя рядом с Брантом не в своей тарелке. Вчера вечером Крозье спросил у начальницы, что бы это могло значить, и Анджелла ответила одним словом: «Бернски». И вот они в дороге всего каких-то четыре часа, а Виктор уже понял — Анджелла права. Конечно, Брант, быть может, и не строил наполеоновских планов в отношении девушки, но они все больше сближались, и Веймар ревновал все сильнее и сильнее. А Анджелла подлила масла в огонь, посадив Люка за руль и отправив на заднее сиденье Вячеслава — в компанию к Крозье и Джилл. Виктор глянул в зеркало заднего вида, и ему стало интересно, кого Веймар сейчас ненавидит больше — Бранта или Анджеллу. Люк сжал руль так, что костяшки пальцев побелели, ссутулился, и принялся сосредоточенно следить за дорогой, но вздрагивал всякий раз, когда сзади раздавался смех Бернски. Анджелла давно заметила это, но никак не отреагировала, и всякий раз лишь высокомерно усмехалась. Странная это была усмешка, она выражалась не столько на лице — Анджелла усмехалась глазами, как будто испытывала физическое наслаждение от происходящего.

«Вот стерва!» — восхищенно подумал Крозье, глянув на начальницу в зеркало. Она поймала на себе его взгляд, но виду не подала. Вообще с каждым днем Виктор находил в ней что-то новое таинственное, необъяснимое — и не мог понять, что. И тут она глянула в зеркало, встретилась взглядом с Крозье, и заглянула ему в глаза. На мгновенье Виктору показалось, что она прочла его мысли. И в этот момент в ее глазах вновь блеснула та самая усмешка — словно искра пробежала меж двух проводов. Виктор сразу вспомнил, как искра пробежала пять лет назад, когда его тогдашняя группа находилась на задании в Кувейте. Той ночью от взрыва прямо у него на глазах восьмиэтажный недостроенный панельный дом сложился, словно карточный, похоронив под собой всех его тогдашних сослуживцев. Что случится, когда сработает взрыватель внутри Анджеллы? Поймав себя на этой мысли, Крозье облегченно откинулся на спинку сиденья и громко рассмеялся. А Анджелла вынула из перчаточного ящика бутылку виски, сняла пробку, пригубила горлышко — и едва заметная усмешка тронула уголки ее губ.

На обочине стоял старый ржавый комбайн, вокруг него суетился молодой высокий парень, одетый в грязные рабочие штаны и спецовку — очевидно, комбайнер. Увидев джип, он встал у края дороги и замахал руками. Веймар притормозил.

— Простите, вы мне не поможете? Нужно прикурить, — сказал он.

— Что ж, огня нет, но прикурить дам, — сказала Анджелла и с хрустом выдернула из-под плаща свой любимый Кольт.

— Ой, нет, спасибо, я уж как-нибудь сам, — быстро произнес парень и побежал обратно к комбайну.

Веймар посмотрел на Анджеллу. Та лишь недоуменно пожала плечами.

— Это же надо — стволом перед сельчанами махать! Какая ты отмороженная, — злорадно ухмыльнулся сидящий сзади Брант.

Вся пустошь была оцеплена. Несколько полицейских пытались погрузить на эвакуатор весьма красноречивую улику — изрешеченный пулями джип «Шевроле Сабарбен» с правительственными номерами. Номера уже проверили по базе данных — их никогда и никому не выдавали.

Курт Вагнер курил, наблюдая за этим процессом, когда к нему подошел ван Риберг.

— Там на крыше склада гранатомет РПГ-7 нашли, — сказал он. — Это ж как надо человеку жизнь отравить, чтобы он за такую хреновину схватился?

— Наверное, торговать оружием в промышленных объемах. Чем и занимались эти ребята под носом у местной полиции, — сказал Вагнер. — Как Эмма?

— Счастлива, — сказал ван Риберг. — Просто на седьмом небе. Нашла целое ведро стреляных гильз 440-ого Кор-Бона. Полностью идентичны тем, что мы нашли в подземном переходе. Тут 20 человек на складе в мелкий винегрет покрошили, а наша Эмма — радуется.

— Значит, 440-ой? — спросил Вагнер. — Опять наша знакомая?

— Она самая, — подтвердила подошедшая Ричардс. — И теперь на ее счет можно записать второе массовое убийство.

— Меня больше беспокоит другое, — сказал Вагнер. — Куда смотрела местная полиция все это время? Надо бы посмотреть на жилье местного начальства. Я так полагаю, коррупция здесь цветет пышным цветом.

Черный «Кадиллак» плавно въехал в ворота усадьбы, прошуршал шинами по гравию и замер у крыльца. Анджелла вылезла из машины, бегло огляделась. Открылись двери и на крыльцо выбежал охранник в камуфляже, с автоматом наперевес. Следом за ним вышел немолодой, тучного телосложения, хозяин особняка и стайка прислуги. Захлопали дверцы джипа — остальные штурмовики насторожились при виде вооруженного человека и высыпали наружу.

— Здравствуйте, сударыня! — тучный субъект спустился с крыльца, чтобы лично приветствовать гостей. — Позвольте представиться — Антонио Эрлих, ваш покорный слуга. Что привело Вас в мои скромные владения?

— Префект фон Штернгольдт, — коротко отчеканила девушка. — Он должен был заранее предупредить о нашем приезде.

— О, я рад это слышать! — сказал все также громко хозяин. — Что ж, мои слуги с удовольствием помогут вам устроиться, покажут вам ваши комнаты, отнесут ваши вещи.… В любой момент, сударыня, если вам что-то понадобиться — любая мелочь — я к Вашим услугам!

— Благодарю Вас, — сдержанно ответила Анджелла. — Помогите нам разместиться, а после — дайте проводника. Необходимо осмотреть окрестности и подготовиться к приезду наших гостей.

— Несомненно! — сказал Эрлих. — Идемте, я почту за честь проводить Вас.

Анджелла коротко кивнула головой. Брант быстрым шагом подошел к ним и втроем они стали неспешно подниматься по крыльцу, чуть слышно о чем-то разговаривая.

— Эй! — Анджелла остановилась у дверей и обернулась к своим подчиненным.

— Разгрузите джип и проследите, чтобы его поставили в гараж.

Крозье согласно кивнул, мол, будет сделано, босс. Анджелла оглянулась по сторонам, словно почуяла на себе чей-то пристальный взгляд. Да, так и есть.

На некотором расстоянии от них стоял молодой парень лет 25 в белом костюме, с бокалом вина в руках. Все это время он находился за спинами прислуги и оставался незамеченным, а теперь восхищенно наблюдал за Анджеллой, ее лицом, губами, жестами.

— Какая восхитительная женщина, — чуть слышно промолвил он. — Томас, кто она? Я хочу узнать, откуда и по какому поводу к нам прибыла такая красота.

— Господин, вы же знаете, у меня весь круг осведомителей — наши сплетницы-горничные… — сказал виноватым тоном дворецкий.

— Все равно, мне интересна каждая мелочь, — сказал парень.

«Ауди А6» стоял на обочине. Эмма сидела на переднем пассажирском сиденье и не спеша разворачивала обертку пирожка, купленного пару километров назад в придорожном кафе. С утра не съев ни крошки — для терзаемого голодом и прогулками на свежем воздухе организма дешевый лежалый пирожок с мясом неизвестного происхождения казался пищей богов.

— Надо бы установить генеалогию тех взорванных джипов. Может, они хотя бы в статистике угонов засветились — будет хоть какая-то зацепка, — предложил Вагнер, развернув на заднем сиденье газету и выложив на нее пирожки, две бутылки с минеральной водой и пластиковые стаканчики. — Мне все-таки кажется, что целью нашей знакомой были не торговцы оружием. Стволы, деньги, кейс с золотом — не могу понять, почему она оставила все это?

— В ресторане дона Сальвадоре она вычистила сейф до последней бумажки. А здесь все с точностью до наоборот. Она непременно забрала бы и товар, и банкноты, и золотые слитки, — согласилась Ричардс. — Но она не преследовала цели поживиться, у нее была какая-то иная мотивация. Становиться все интереснее и интереснее.

— А может, у нее просто не было времени забирать деньги и золото? — спросил ван Риберг. — Там произошли две серьезных перестрелки, с интервалом примерно 12 часов. Вторая перестрелка вполне могла загнать ее в цейтнот, в котором не было времени на такие мелкие отвлечения.

— Там в кейсе золотых слитков — на двадцать миллионов — ничего себе мелочь! — воскликнул Вагнер.

— Может, мафия устроила очередной передел сфер влияния? — спросил ван Риберг. Он единственный благоразумно побрезговал покупать съестное в той жалкой забегаловке, и теперь сидел голодный, завистливо поглядывая на жующих товарищей.

— Вполне рабочая версия, — согласилась Ричардс. — Особенно если вспомнить, как образцово она отработала Дике.

— Да, только с самим Дике не все так просто, — сказал Вагнер. — У нас нет ни малейших предположений о том, кому мог перейти дорогу какой-то жалкий доктор медицинских наук.

— Ну, доктор медицинских наук запросто мог иметь привязку к наркоторговцам, — сказал ван Риберг. — Или просто нелегальным продажам дорогих препаратов. На этом тоже можно неплохо поживиться, кстати.

Эмма согласно кивнула.

— Вот и проверь эту версию, — сказала она.

— Эй, дамы и господа! — сказал Вагнер, пожевывая пирожок. — Все ваши умозаключения очень красиво выглядят, но у меня есть серьезные сомнения насчет криминальной принадлежности нашей знакомой. Если бы она была наемницей мафии, она бы не упустила такой куш. И потом, если бы это была мафиозная разборка — деньги и золото при любом раскладе достались бы одной из сторон в виде контрибуции. Но их не тронули. Почему?

— Да, ты прав, — согласилась Эмма после некоторых раздумий. — Напрашивается вполне логичное объяснение — наша знакомая не связана с организованной преступностью. Но как тогда объяснить ее действия? Не правительственным же заговором!

— Нет, — сказал Вагнер. — Силовые ведомства так открыто не работают. Здесь что-то другое, что-то, чего мы с вами пока еще не знаем.

Ван Риберг посмотрел на Вагнера в зеркало заднего вида, но промолчал.

Когда Крозье спустился в гостиную, Анджелла, Вернер и Брант стояли, склонившись над картой, расстеленной на рояле, и о чем-то спорили.

— Хорошо, — наконец сказала Анджелла подчеркнуто официальным тоном. — Раз господин начальник личной охраны префекта готов взять на себя всю ответственность за такое решение — пускай берет, а я — умываю руки.

— Чем тебе не нравится этот путь? — спросил Вернер. — По-моему, вполне безопасно.

— Здесь, — Анджелла ткнула своим изящным пальчиком в карту местности. — И здесь. Два открытых места, где колонна будет как на ладони. Что вы скажете, господин Вернер, своему прямому начальству, если в одном из этих мест случится что-то непредвиденное?

— Я считаю, что все необходимые предосторожности соблюдены, — сказал Вернер. — Поэтому нет смысла терять четыре часа в дороге. Чем быстрее приедем — тем лучше. Поэтому работаем, придерживаясь моего плана.

— А ты что скажешь? — Анджелла глянула на Бранта, ища у него поддержки.

Некоторое время Вячеслав молчал, словно обдумывая свою речь.

— Я все никак не могу заставить себя поверить в то, что ваш префект до сих пор жив с таким начальничком охраны, — злорадно ухмыльнулся наконец Брант. — Господин Вернер, Вас в детстве головой об пол не швыряли?

— Господин Брант, — сухо произнес Вернер. — Если Вы думаете, что я намерен сносить оскорбления…

— А тебе ничего другого и не остается, — ухмыльнулся самодовольно Вячеслав Брант. — Мы — вне твоей юрисдикции. Никакой власти ты над нами не имеешь. Так что если я захочу — с говном тебя смешаю. И ни хера-то ты мне не сделаешь, — насмешливо добавил он.

— Ребята, закругляйтесь, — сказал Крозье. — Гости пожаловали. Хозяин обещает через три часа бал начать, надо подготовиться.

— Тогда на этом все, — Вернер убрал карту со стола и направился в свою комнату.

— И не забудьте носик попудрить, господин Вернер! — крикнул ему вдогонку Брант.

Крозье повязал бабочку и посмотрел на себя в зеркало. В этом дорогом брючном костюме он чувствовал себя клоуном. Пиджак был слишком тонок, один его бок неоднозначно оттопыривался, как будто во внутреннем кармане лежал полуавтоматический «Вальтер CР99» калибра 919 мм. Что, в принципе, так и было.

— Ладно, — сказал Крозье своему отражению в зеркале. — Лучше уже не сделаешь.

Он провел рукой по подбородку, проверяя, насколько гладко выбрился, и вышел из комнаты.

В гостиной тихо играла классическая музыка. В тон ей, словно журчанье горных родников, звучали разговоры гостей. От роскошных вечерних нарядов рябило в глазах. Крозье взял с подноса официанта бокал шампанского и медленно пошел по залу, вглядываясь в лица банкиров, нефтяников, промышленников, и их женщин. Внимание Виктора привлекла небольшая компания, стоящая у рояля. Вглядевшись, он увидел там начальника личной охраны префекта, Вернера, и направился к нему. По мере приближения к цели Крозье увидел, что Вернер беседует с немолодым хозяином поместья Эрлихом, и его племянником Альбертом Прадтом, сыном весьма влиятельного английского банкира, который этим утром просил дворецкого вызнать что-нибудь насчет Анджеллы. Рядом с ними стояла высокая молодая темноволосая девушка в ярко-красном вечернем платье на корсете. Длинные разрезы открывали взору восхитительные ноги в черных туфельках на высоких шпильках и тончайших черных чулках с широким кружевом, на правом бедре висела небольшая кобура с армейским Кольтом 45-ого калибра. На левом плече девушки была вытатуирована большая глянцево-черная роза с огромными стальными шипами, и ниже — фраза «Quis qustodiet ipsos custodies?»[4]. Она смеялась звонким, заливистым смехом. Прадт восхищенно смотрел на нее.

«Бедный парень» — подумал Крозье, глянув на Прадта. — «Он ведь совершенно не подозревает, что ворошит осиное гнездо…»

— Добрый вечер, — сказал Виктор, подойдя к ним.

— И вам того же, сударь, — раскланялся перед ним Эрлих. — Альберт, позволь представить тебе господина Крозье; он здесь, чтобы обеспечить твою безопасность.

Крозье пожал Прадту руку.

— Вам крупно повезло, господин Крозье, — сказал Прадт. — У Вас такие замечательные сотрудники. И сотрудницы.

Он еле заметно кивнул в сторону брюнетки.

— Да, — согласился Крозье, медленно белея. — Только, к сожалению, они не всегда могут объективно оценить ситуацию.

— И в чем это выражается? — спросила девушка.

Крозье отпил шампанское, посмотрел на нее.

— Они других людей не замечают, только себя. Это называется «эгоцентризм», — ответил он. — Вы не потанцуете со мной, прелестная незнакомка?

— Почему бы и нет? — девушка с готовностью взяла его под руку.

Они отошли в середину зала, присоединившись к остальным танцующим парам.

— Что, Альберт, не получилось с нею? Лихо он тебя опередил? — спросил Эрлих сочувственно.

Танец подходил к концу. Вскоре музыка стихла.

— Найди Бернски и Веймара, пусть идут сюда, будут у тебя на подхвате, — сказала Анджелла Виктору. — Я отойду, подышу свежим воздухом.

Крозье кивнул и растворился в толпе.

Анджелла вышла на балкон, вынула из-за рукоятки пистолета чуть-чуть помявшуюся во время танца сигару, откусила кончик, сунула «торпеду» в зубы и принялась щелкать зажигалкой. Бензина в ней уже не было, и кроме искры Анджелла от нее ничего так и не добилась.

— Ну кто же так подкуривает! — подошедший Прадт хрустнул лучиной и подпалил кончик ее сигары. — Весь аромат из-за бензина теряется!

— Спасибо, — хмыкнула, слегка растерявшись, Анджелла.

— Не за что, — Прадт достал сигару и тоже закурил. — А почему Вы не внутри? Там музыка, выпивка…

— Ага, и идиотские разговоры, от которых у меня скоро начнется рак мозга, — пожаловалась Анджелла.

— А чем же Вам не понравились беседы о политике и бизнесе? — спросил Прадт.

— А почему они должны мне понравиться? — удивилась Анджелла.

— А почему бы и нет? — спросил Прадт. — Давайте лучше поговорим о том, о чем Вам понравиться. Например, меня, как Вы уже знаете, зовут Альберт Прадт. Но в данной обстановке будет гораздо уместнее если Вы будете звать меня просто Альберт.

— Хорошо, просто Альберт, — улыбнулась девушка. — А я просто Анджелла.

— Что ж, значит, просто будем знакомы, — улыбнулся Альберт.

Они простояли на балконе три часа, болтая о том о сем. Анджелла пожаловалась на ночную прохладу, и Альберт тотчас накинул ей на плечи свой пиджак. Когда Крозье вошел на балкон, он не поверил своим глазам: Прадт стоял, обняв Анджеллу за плечи, и что-то шептал ей на ушко. Подойдя ближе, Крозье разобрал слова: «…но у „Рэйндж-Ровера“ пневмоподвеска — самое слабое место…»

— А мне очень нравятся американцы, — отвечала Анджелла. — Большие, вместительные, комфортные. Что еще для счастья нужно?

— Не знаю, — сказал Альберт, задумавшись. — Быть может, яркое солнце, небо синее, свежий ветер, чтобы в лицо бил…

— И чтобы дорога не кончалась, — мечтательно зажмурилась Анджелла. — Есть у меня для этих целей «Мерседес-Бенц» бордового цвета со складной крышей…

— Анджелла, я тебя везде ищу, — сказал Крозье обеспокоено. — Бернски и Веймар куда-то пропали.

Анджелла рефлекторно вынула пистолет, проверила обойму.

— Гости уже по комнатам разошлись, — сказал Крозье. — А эту сладкую парочку нигде не видно.

— Будем искать на слух, — Анджелла взвела свой «Кольт» и убрала в кобуру.

— По громким женским стонам.

Она сняла с плеч пиджак и отдала его Альберту, затем поправила кружевную резинку чулка; парень заворожено наблюдал за ее действиями.

— Я могу хоть чем-то помочь? — спросил Прадт.

— А ты хорошо знаешь этот особняк? — спросила Анджелла.

— Я здесь вырос, — ответил Прадт с усмешкой.

— Тогда можешь, — сказала снисходительно Анджелла. — Виктор, проверь кухню и весь первый этаж, а мы спустимся в погреб, и обойдем здание по периметру.

Крозье кивнул и втроем они вышли с балкона.

Через двадцать минут Анджелла и Прадт неспешно шли через зимний сад, пристроенный к задней стене особняка. Было необычайно тихо, вся вилла спала и только цокот женских шпилек по дощатому полу нарушал мертвую тишину, да ветер, шелестевший снаружи опавшей листвой.— Я бы никогда не подумал, что мне удастся поговорить с девушкой, которая так хорошо разбирается в машинах, — произнес Альберт. — А также в виски, сигарах и огнестрельном оружии.

Он искоса посмотрел на Анджеллу. Та польщено улыбнулась.

— Я бы никогда не подумала, что найдется такой мужчина, с которым я смогу обо всем этом поговорить, — сказала девушка.

— Смотри, — внезапно Альберт протянул руку и дотронулся до огненно-красного бутона с желтой окантовкой.

Анджелла окинула взглядом растение — это был какой-то экзотический, обильно ветвящийся кустарник высотой чуть больше метра, усыпанный гроздями роскошных цветов.

Девушка подошла к Альберту, осторожно, затаив дыхание, коснулась кончиками пальцев одного из бутонов, повисшего вниз на тонком стебельке, медленно провела по шершавым лепесткам.

— Abutilon megapotamicum, — сказал Альберт. — Абутилон мегапотамский. Из-за цветков его еще называют «плакучий китайский фонарик».

— А ты и в цветах разбираешься? — несколько удивленно спросила Анджелла.

— Не совсем, — замялся Альберт. — Дядя увлекается, а я почти всю жизнь прожил с ним, вот и набрался от него. У отца все нет времени для меня, а дяде очень приятно возиться со мной, рассказывать о своих хобби.

Спустя некоторое время они спустились в винный погреб, расположенный под домом. Альберт, шедший рядом с девушкой, внезапно бережно приобнял ее за талию и осторожно, неуверенно коснулся губами ее губ. Она не оттолкнула его. Осмелев, он обнял ее крепче, прижал к себе и тут же получил легкий, но ощутимый толчок дулом пистолета в грудь. Она отстранила его от себя, убрала «Кольт» в кобуру, посмотрела, как у Альберта от стыда краснеют щеки и улыбнулась.

— Альберт, не торопи события, — ласково произнесла Анджелла своим сочным сексуальным контральто, осторожно взяла его за руку.

Они вышли из-за огромной винной бочки и увидели разбросанную повсюду одежду, а в центре, на скамье — голых Веймара и Бернски.

— Вот здорово, — с наслаждением произнесла Анджелла и мельком глянула на Альберта. Он покраснел от стыда еще больше. — Эй, Люк! Ты уже полил южные 40 акров? Синоптики обещают дождь!

Веймар замер, обернулся и увидел ее. Она взяла с пола его измятый белый пиджак и бросила ему.

— Я так фригидной останусь, — произнесла побелевшая Бернски.

— Кролики, — сказала Анджелла, глядя, как ее подчиненные в спешке одеваются. — Австралийские кролики.

Анджелла бесшумно вошла в предоставленные ей покои, плавно закрыла дверь. Где-то на заднем плане появилось странное ощущение беспокойства, какая-то щемящая ностальгическая тоска — будто кто-то зовет ее, ждет ее…

— Если я не ошибаюсь — Анджелла, ведь так?

Она обернулась. На диване у окна сидел темный силуэт. Молодая женщина, небольшого роста, в строгом офисном костюме — атласная сиреневая блузка и юбка-карандаш длиной чуть ниже колена — с длинными прямыми волосами. На подлокотнике стояла пепельница, доверху заполненная окурками.

— А мы что, знакомы? — с недоверием спросила Анджелла.

— Совсем чуть-чуть, но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы перелететь через океан, — сказала женщина. — Я графиня фон Нойбах, но, конечно же, Вы можете называть меня просто Констанс. Я приехала сюда исключительно из-за Вас, Анджелла.

— Мне оказана большая честь, — злорадно ухмыльнулась Анджелла.

— Я бы хотела напомнить Вам, что в свете последних событий медлить больше нельзя. А значит, пора устроить кое-какой вопрос, согласно решению Вашего отца. Нравится Вам это или нет, но у вас нет иного выхода. Все необходимо решить в кратчайшие сроки, до истечения тридцати дней со дня смерти Его Величества. Вы можете рассчитывать на мою всестороннюю поддержку, но только до тех пор, пока выполняете данное Вашим отцом обещание, — сказала фон Нойбах, старательно сделав вид, будто не заметила шпильки. — Вы понимаете, о чем я говорю?

Анджелла кивнула.

— Я выхожу замуж… — произнесла она дрогнувшим голосом.

Глава вторая

Невеста

«Что такое Зло? Зло — это Добро, которому чего-то не хватает…»

К. И. Добрюк, к.ф.н., профессор

Ночная Прага встретила путников проливным дождем. Небо было затянуто тучами, и в этих тяжелых свинцово-черных покровах не было видно ни единого просвета. Казалось, тучи нарочно укрыли собой город, чтобы спрятать от посторонних глаз.

Кортеж въехал на Карлов мост. Четыре черных поджарых автомобиля «БМВ М5» шли колонной, держась друг за другом, почти бампер к бамперу. На улицах было необычайно пустынно. Не горела ни одна вывеска. Ни одного прохожего, ни автомобиля — как будто весь город в одночасье вымер.

— Проклятье.

Пассажир, сидящий на заднем сиденье головной машины, поежился, как от холода. Это был уже немолодой, но тем не менее крепкий, подтянутый мужчина. И посеребрившая виски седина его только украшала.

— Здесь всегда такая мерзкая погода?

Сидящая рядом брюнетка улыбнулась.

— Дядя, по-моему, у Вас плохое настроение. На такую встречу нельзя ехать с негативным настроем. Попробуйте думать о чем-нибудь приятном.

— Вся в мать, — вздохнул мужчина. — Та еще гадюка.

Брюнетка улыбнулась, закинула ногу на ногу, вынула из сумочки сигареты и закурила. Про «змей в доме» — классика, ее это ничуть не задело. Тем более имидж гадюки был ей жизненно необходим — уж такова была среда, в которую ее забросило неисповедимой волей судьбы.

Кортеж миновал мост и направился на мощеную булыжником набережную. Их уже ждали. Десяток черных внедорожников — два «Мерседес Гелендваген» с характерной синей полосой и проблесковыми маячками, свидетельствующими об их принадлежности к окружной прокуратуре — и восемь американских «Хаммеров»; машины расположились полукругом, рядом замерли десятка три вооруженных человек. Несмотря на проливной дождь, они стояли не шелохнувшись, глядя на проезжую часть. Как-то незаметно позади всей этой компании спрятался черный лимузин.

— Я смотрю, встречают нас роскошным парадом, — заметила племянница.

Кортеж свернул с дороги, перестроился в шеренгу и остановился в десяти метрах от всей процессии.

— Решили мышцами поиграть, — дядя брюнетки презрительно скривил рот. — Попугать меня решили. Ну что ж, пугайте, я сам пуганый.

Из «Хаммера» вылез высокий мужчина средних лет в деловом костюме, раскрыл зонтик и двинулся к «БМВ».

— Ты не забыла, о чем мы с тобой говорили по дороге? — спросил дядя свою племянницу.

Та в ответ лишь кивнула.

— Умница, — сказал мужчина. — Вся в мать. Хоть и гадюка.

Он открыл дверцу и вылез из машины, под дождь. Мужчина из «Хаммера» ускорил шаг, подошел к нему и услужливо подставил зонтик.

— Его Величество ждет.

Вдвоем они направились к притаившемуся на заднем плане лимузину. Брюнетка провожала их взглядом. Не дожидаясь помощи, мужчина сам открыл дверцу и залез в салон.

— Дорогой Мартин…

На заднем сиденье сидел молодой высокий мужчина. Одет он был в черные брюки и атласную красную рубашку, поверх которой носил полицейский бронежилет. Прямые иссиня-черные волосы были стянуты на затылке в небольшой хвостик.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — вздохнул Мартин, пожал протянутую ему руку.

— Ты не рад мне? — удивился мужчина.

Мартин чуть помедлил.

— Вы, наверное, очень хорошо питаетесь, раз так прекрасно выглядите, Ваше Величество, — сказал он сдержанно.

И побелел. От страха.

— Что Вы хотите этим сказать? — весь лоск тотчас пропал, речь мужчины стала холодной, как сталь.

— Хочу сказать, что после того, как посол Вашего семейства со всей своей свитой побывал у нас с дипломатическим визитом, нам пришлось целый район закрывать на карантин, — сказал Мартин озлобленно. — Не слишком ли распустились Ваши подчиненные? Не хватало еще, чтобы по подворотням валялись и гнили изуродованные трупы. Тогда точно начнутся эпидемии и мор.

— А Вы научитесь как следует прибирать на своей территории, — ответил недовольно монарх. Он понимал правоту своего гостя, и оттого было вдвойне неловко — эдакий вполне обоснованный выговор от своего вассала. Да, переговоры начались удачно, ничего не попишешь.

Мартин достал резной портсигар черного дерева, протянул монарху. Тот молча взял сигару. Они закурили. Красноречивый жест со стороны гостя, своего рода «трубка мира».

— Речь ведь не о том, барон, — вздохнул король. — Я Вас не за тем вызвал сюда. У нас с Вами есть куда более значимые темы для беседы, я предлагаю перейти к ним.

Мартин угрюмо кивнул.

— Не угодно ли отужинать в моей скромной компании? За столом нам будет легче договориться, — предложил монарх.

Мартин снова угрюмо кивнул. Когда сам король приглашает на ужин — отказывать не принято. Отказа король не приемлет. Лимузин тронулся с места и выехал на дорогу. Вся процессия тотчас зафыркала моторами, скрипнула шинами и направилась следом.

— Мы ввели комендантский час, — сказал монарх. — Специально ради вашего приезда. Весь город под замком.

— Тронут Вашей заботой, Август, — сказал Мартин.

— Меня интересует финансовый отчет концерна «АЕГ» за текущий квартал, — сказал Август уклончиво. — Сами знаете, у меня там свой интерес.

— У меня там интересов нет, это не мои угодья, — сказал Мартин сдержанно. Барон уже понял, к чему его склоняет монарх.

— Зато Вы можете достать этот отчет для меня, — как бы между прочим подсказал Август.

— Я не стану подставлять свою голову, — ответил Мартин сквозь зубы. — У нас с семьей Ле’Санг пакт о ненападении. Если я его нарушу…

— Если Ваш сын станет женихом моей дочери, то ни семья Ле’Санг, ни ваши мелкие будапештские междоусобицы волновать Вас уже не будут, — пообещал Август.

— Вы… — Мартин на какое-то время потерял дар речи.

Монарх не мешал ему собираться с мыслями.

— Вы хотите предложить… — прошептал Мартин…

Август кивнул, откинулся на спинку сиденья и рассмеялся.

— Черт… — промолвил барон. — Так неожиданно…

— Мой друг, считайте это приятным сюрпризом, — сказал монарх.

— Да, сюрприз, точно, — сказал Мартин. — А если Андреа не захочет?

— А кого это волнует? — задал риторический вопрос Август. — Мы решили? Решили. Все, стерпится-слюбится.

— Почему именно Андреа? — спросил Мартин, спинным мозгом чувствуя подвох. — В самом деле, не ради рейдерского же захвата «АЕГ»?

В салоне лимузина повисла тишина — Август медлил с ответом.

— Нет, — ответил монарх, наконец, и тотчас посерьезнел. — Мне нужно как-то пристроить мою Анджеллу. Отдавать ее черт знает кому я не стану. А вот Ваш парень — вполне так подходящая кандидатура. Я давно к нему присматриваюсь, еще с тех пор, когда он находился при дворе гарантом Вашей вассальской преданности. Да, были и другие кандидаты, но сравнения с Вашим сыном они не выдержали. Он действительно производит впечатление. Вот и пускай его пожизненным заданием станет забота о моей дочке. А уж я со своей стороны сделаю все, чтобы отношения между нашими семьями становились все крепче и крепче.

— Ну, Август… — произнес Мартин ошеломленно. — Я прямо не знаю, что сказать. Мы с Вами месяц назад были готовы друг другу глотки рвать, а теперь Вы предлагаете поженить наших детей…

— У меня и без Вас врагов хватает, дорогой барон, — ответил Август. — А такой выход с династическим браком — мне видится вполне подходящим для разрешения всех наших противоречий. Так что я хочу услышать ваше слово.

— Вы меня знаете, Ваше Величество, — сказал Мартин, выдержав паузу. — Если я дал слово — оно останется неизменным до самой моей смерти. Так что я согласен.

Они обменялись рукопожатиями.

Страницы: «« « ... 678910111213 » ... »»