Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия
— Анджелла, что это значит? — спросил Йохан насторожившись.
— Мы пойдем в канализацию, — сказала девушка, вынула из винтовки обойму, посчитала оставшиеся патроны, вставила магазин обратно.
— Ты что, взялась за старое? Вспомнила Маутхаузен? — удивился Йохан.
— Крозье у них, — ответила Анджелла.
— И что? — спросил Йохан. — Ему уже не помочь, ты прекрасно знаешь, что они с ним сделают, когда получат от него необходимую информацию.
— Мы в любом случае попытаемся, — сказала Анджелла. — Я не хочу, чтобы его потом назвали перебежчиком.
— Анджелла, так рисковать из-за одного штурмовика — это же глупо! — воскликнул Йохан.
— Не знаю, как принято у тебя в команде, Карл Йохан, а у меня во взводе своих не бросают, — отрезала Анджелла, небрежно взяла винтовку за цевье и пошла на выход.
Остальные члены Джи-2 направились за ней.
— Колльберг! — крикнула Анджелла, остановившись на ступенях.
Командир Н-5 обернулся на голос.
— Это предатель, — Анджелла указала пальцем на Йохана. — Арестуйте его. Казнить на рассвете.
Йохан от удивления широко открыл рот.
«Вот как!» — подумал он с ужасом. — «Нашла таки наша Анджеллочка, как со мной старые счеты свести…»
Колльберг кивнул, заломил ему руки за спину и повел с перрона.
— Нашей Анджелле всего семьдесят лет, а характер такой паскудный, словно живет целую вечность, — сказал, с укором глядя ей вслед, Брант.
Протискиваясь сквозь толпу собравшихся, несмотря на ночное время, зевак, Эмма наконец прорвалась к оцеплению, сунула полицейскому под нос свое удостоверение. Тот лишь виновато развел руками: «приказ — ни одной живой души за оцепление, управление по борьбе с наркотиками, операция спецназа».
— В чем дело? — к ней, наконец, протиснулся Вагнер.
— Не впускает, — пожаловалась Эмма. — Говорит, специальная операция.
Полиция тем временем начала разгонять собравшуюся толпу.
— Да осадите же, наконец, этих идиотов! — кричал чей-то голос.
Зеваки стали по одному, по двое пятиться назад, уходить прочь.
— Какого черта я не знаю об этой операции? — взорвалась Эмма. — Стоддарт мог бы и предупредить, сообщить нам.
— Смотри, — Вагнер взял ее за локоть, повернул.
Эмма обомлела.
По заснеженному асфальту, к стоящему посреди проспекта военному вертолету, шла высокая брюнетка в черном гипюровом платье, со штурмовой винтовкой в руках.
— Она? — удивленно прошептала Ричардс.
— Она, — согласился Вагнер. — Да что она, ты на вертолет посмотри.
— А что с ним не так? — спросила Эмма.
— MH-60G Pave Hawk — многоцелевой вертолет для сил специального назначения, вот чего. Таких вертолетов, насколько мне известно, всего десять — и все десять находятся на вооружении 55-й эскадрильи специального назначения США, — сказал Вагнер тихо. — Эти ребята явно не из управления по борьбе с наркотиками. Похоже, в чем-то Ильм был прав. Здесь происходит совсем не то, что нам так сильно стараются показать.
А брюнетка тем временем открыла боковую дверь и залезла в салон вертолета.
Колльберг вывел из подземки Йохана и подвел его к трем стоящим у тротуара черным американским джипам.
— Вот, — сказал он, подойдя к одному из сотрудников Собственной Безопасности. — Арестован по приказу Фрайхайт, обвинение в измене. Командование группой Джи-3 она взяла на себя.
Тот кивнул, расстегнул кожаную куртку, вынул из-за пазухи стальной браслет и застегнул его на лодыжке Йохана. В браслет был вмонтирован мощный радиопередатчик. Снять его было практически невозможно — только вместе с ногой.
— Меня обвинили незаконно, — запротестовал Йохан.
— У нас всех обвиняют незаконно. Полезай, — страж распахнул перед ним боковую дверь джипа. — Все, можете не волноваться, мы за ним присмотрим.
Колльберг согласно кивнул и подошел к вертолету. Н-5, Н-7, Джи-2 и Джи-3 уже собрались там и почти закончили экипироваться.
— Гартман со своим звеном перекроет эту станцию, — сказала Анджелла, когда он подошел к ним. — Мы пойдем вниз, разделимся и прочешем все подземные тоннели. Держим связь по радио. Если для Крозье все уже закончилось — мы хотя бы поквитаемся за него. Если у кого-то сильно дрожат коленки — можете не идти, оставайтесь здесь. Я принуждать не стану.
Она оглядела подразделение Джи-3. Новоиспеченные штурмовики молчали.
— Отлично, — Анджелла сунула в разгрузку пару сдвоенных магазинов, взяла винтовку H&K G36E с длинным стволом и направляющей picattiny rail. — Барс со своими ребятами уже там, держат вход в канализацию. Колльберг, ты как?
Колльберг взял помповый карабин и патронташ с патронами 12-ого калибра.
— Готов, — сказал он и передернул затвор, дослав патрон в патронник.
Анджелла махнула рукой и пошла к станции метро. Остальные пошли следом.
Ее догнал Веймар, легонько толкнул в бок локтем. Девушка вопросительно посмотрела на него. Люк незаметно указал на стоящих у оцепления Ричардс и Вагнера.
— Черт с ними, — прошипела Анджелла. — Не до них сейчас.
— А они не могут нам все испортить? — спросил Веймар.
— Руки коротки, — ответила Анджелла.
Веймар пожал плечами.
— Тебе, конечно, видней, — сказал он.
Они спустились в подземку. На перроне, под дулами автоматов вольных стрелков, лежали пять человек в каком-то грязном изорванном тряпье, положив руки на затылки. Анджелла подошла к Барсу, вопросительно подняла брови.
— Зверье, — коротко ответил он. — Вылезли из канализации, из коллектора. Хорошо вооружены, накормленные, глянь, какие холеные морды. Однозначно — гнездо у них под городом свито.
— Допроси, — предложила Анджелла.
Барс кивнул, подошел к несчастным.
— Всем привет, — вполне доброжелательно начал он тоном кладбищенского сторожа. — Меня зовут Вильгельм фон Ульрих. Я — тот самый Барс. Автографов не даю, извините. Видите этот шрам? — он ткнул пальцем в висок. — Это значит, что мне сегодня один раз уже прострелили голову, поэтому я не в духе. Будет гораздо лучше, если вы сразу скажете, где гнездо и куда вы утащили нашего товарища.
Оборотни молчали.
— Анджелла, они мне не говорят, — обиделся Барс.
Анджелла кивнула.
— Сама у них спрошу. Дайте одного сюда, — она отошла к стене.
— Зря вы так, — сказал Барс оборотням. — Я бы на вашем месте сказал ему, — он ткнул себя пальцем в грудь.
Одного оборотня поставили на колени, уткнув лицом в стену. Анджелла схватила его за волосы, заставляя наклонить голову в сторону, и впилась клыками в горло. Тоненькая струйка крови побежала по грязной сальной коже. Некоторое время она стояла, наклонившись над оборотнем, не шевелясь, затем выпрямилась, вытерла кровь с губ и подбородка, сняла винтовку с плеча, взяла оружие наизготовку.
— Мне они больше не нужны, — сказала она презрительно, указав стволом на оборотней, спрыгнула с перрона и пошла по путям.
Остальные пошли следом. Барс схватил стоящего на коленях у стены несчастного за руку, укусил за запястье. Затем бросился вслед за Анджеллой.
— Эй, Барс! А с этими что делать? — крикнул ему в спину Гартман.
— В расход! — ответил Барс, не оборачиваясь.
За его спиной раздались выстрелы.
— Мне очень жаль, мой друг, — человек в черном замшевом плаще подошел к Виктору, взглянул ему в глаза. — Но часть информации, которая так нужна мне от Вас, скрывается за стеной. Кто-то воздвиг стену в Вашем подсознании, и вместо четкой картины я вижу лишь бессвязную, хаотичную цепь образов. Но мы можем кое-что сделать.
К Крозье подошел Мартин Ильм с большим шприцом в руках. Шприц был наполнен мутно-желтой жидкостью.
— Это что-то вроде сыворотки правды, — пояснил мужчина, пока Ильм вводил препарат в вену Виктора. — Сковывает волю, развязывает язык. В общем, это поможет нам в наших изысканиях.
— Сука… — прохрипел Крозье, запрокидывая голову.
Он побелел, осунулся, уронил голову на грудь, его пальцы свело судорогой.
— Что это с ним? — насторожился человек в черном замшевом плаще.
— Я уже сталкивался с этим раньше, — сказал Ильм. — Такой метод часто практикуется в военной контрразведке. У него на подсознательном уровне находится психологическая защита от такого воздействия — он впал в коматозное состояние и не выйдет из него, пока ему не введут специальную сыворотку, блокирующую эту защиту. Или не назовут определенную цепочку слов, связанную в его подсознании особым ассоциативным рядом. Это что-то вроде пароля для него.
— И что нам делать? — спросил человек.
— Можно попробовать использовать вместо сыворотки тяжелые наркотики, например героин, — сказал Ильм задумчиво. — Это, конечно, поможет. Но есть один побочный эффект — он станет законченным наркоманом.
— Меня это не волнует, — сказал человек.
Ильм взял небольшой кейс, открыл, вынул пластиковый пакет с белым порошком…
С потолка капало. Стояла отвратительная вонь. Анджелла шла быстрым шагом, осторожно перешагивая маленькие лужицы на бетонном полу. Было темно — но кого это волновало? У Анджеллы в памяти была четкая карта всех канализационных тоннелей, через какие когда-либо проходил оборотень, которого она укусила.
Барс насторожился. Что-то тут было не так. Ну конечно. Иммунный барьер уже начал брать свое — лейкоциты обнаружили и принялись поражать кровяные тельца оборотня, уничтожая чужеродные клетки, оказавшиеся в организме. А с ними — и его воспоминания. Еще немного времени — и он все забудет…
А Анджелла шла как ни в чем ни бывало, как будто помнила все предельно ясно. Но ведь организм вампира построен таким образом, чтобы как можно быстрее справляться с любыми инородными клетками, попавшими в организм. Значит, она тоже уже почти все забыла, они просто-напросто битые полчаса ходят кругами, не подозревая, что заблудились в этих тоннелях, ходах, перекрытиях…
Барс догнал ее, взял за руку. Она остановилась. Они оказались перед Т-образным перекрестком.
— Куда теперь? — спросил Барс.
Анджелла закрыла на секунду глаза, погрузившись в воспоминания.
— Сюда, — она повернула направо.
Он остановил ее, сжав пальцами локоть.
— А, по-моему, ты все уже забыла. Также как и я, — сказал Барс.
— Возможно. Скорее всего, так и есть, — ответила Анджелла растерянно. Но тотчас взяла себя в руки, освободилась от его пальцев. — А я не полагаюсь на воспоминания, я просто слушаю свою интуицию.
Она пошла вглубь тоннеля. Барс прожил два столетья, и за это время накопил достаточно жизненного опыта, чтобы без труда уловить фальшь в голосе девушки.
«Или не забыла?» — в душу фон Ульриха закрались подозрения. Но вампир не может так долго сохранять такие воспоминания, иммунный барьер не позволит…
Все последовали за ней. Барс окинул взглядом коридор, запоминая каждую деталь, каждую мелочь.
— Я тебя понял, — сказал Веймар.
— Чего? — удивился фон Ульрих.
— Насчет Анджеллы, — сказал Веймар. — Она сама себе не хочет признаться, что все воспоминания оборотня уже стерлись, и мы просто ходим кругами.
— Она не успокоится, пока не найдет хотя бы одного оборотня. Просто отомстить за вашего товарища, — предположил Барс.
— Конечно, — согласился Веймар. — Знаешь, я ее прекрасно понимаю, я сам не прочь воздать им по заслугам.
Из-за угла донеслись автоматные выстрелы, эхом отозвались в глубине тоннелей. Громыхнула взрывом осколочная граната. Все стихло.
— Значит, не заблудились? — потрясенно спросил Веймар.
Вдвоем они побежали на звук.
На мокром бетонном полу лежали, скорчившись, два изрешеченных пулями трупа. Патронов не пожалели. Анджелла перешагнула через них и направилась вентиляционному коллектору, через который можно было, спустившись, попасть в катакомбы, оставшиеся практически еще с начала века. На ходу она вынула двойную обойму, перевернула и вставила другим торцом, передернула затвор, досылая патрон в патронник. Клацнули о бетон стальные когти и из-за угла на нее выскочил оборотень. Винтовка громыхнула очередью, ей вторил пулемет. Шквалом свинцового огня зверя отбросило на пол, он задергался в конвульсиях.
— Я займусь им, не останавливайся, я вас догоню, — сказал Анджелле шедший следом Брант, отделился от остальных и направился к пораженному зверю.
Анджелла зашла за угол и тотчас отпрыгнула в сторону. Загрохотали выстрелы. Она отползла обратно, села на корточки, прислонившись спиной к бетонной стене.
— Ты как? — спросил подбежавший Веймар. — Ранена?
Анджелла отрицательно помотала головой.
— Там их с десяток, — сказала она. — Хорошо окопались.
— Ничего, сейчас мы их откопаем, — Веймар снял с пояса осколочную гранату, выдернул чеку, и размахнувшись, бросил ее из-за угла в узкий длинный коридор, ведущий к вентиляционному коллектору. Раздался взрыв, засвистели осколки. Анджелла поднялась, вскинула винтовку.
— Пошли, — сказал Веймар.
Вдвоем они вошли в коридор, стали медленно продвигаться вперед. Осколочные гранаты все также оставались наиболее эффективными средствами в подобных ситуациях — в узком коридоре укрыться от стальных осколков было невозможно. Анджелла осторожно переступила через кровавый фарш. Из-за трубы отопления раздался приглушенный рык. Она замерла. Веймар, шедший позади, достал еще одну гранату. Зверь выпрыгнул из вентиляционного колодца, Анджелла вскинула винтовку и разрядила в него остатки обоймы, затем прыгнула назад. Оборотень приземлился на пол, зарычал, выпрямился, его мышцы напряглись, готовясь к прыжку. Веймар, недолго думая, сунул гранату за пазуху и короткими очередями заставил чудовище упасть на пол. Анджелла поднялась, отряхнулась, перезарядила винтовку.
— У нас очень быстро расходятся патроны, — заметила она.
Веймар чертыхнулся.
— Да, эти твари требуют к себе повышенного внимания, — сказал он. — Как-то опрометчиво мы не рассчитали наш приход с расходом.
Из-за изогнутой буквой «L» трубы отопления выпрыгнул оборотень, Анджелла и Веймар вскинули оружие, раздались короткие очереди. Чудовище швырнуло на пол рядом со своим сородичем. Анджелла посмотрела на тонкую полоску прозрачного пластика сбоку обоймы, посчитала оставшиеся патроны.
— 17 карандашей, — сказала она.
— У меня 20, — сказал Веймар. — Надо бы еще наточить.
— Было бы где… — горько усмехнулась Анджелла. — Жаль, но придется экономить.
Они медленно, держа оружие наизготовку, направились вглубь коридора.
Шидлер крадучись шел вдоль стены, когда из-за угла на него выскочил двухметровый зверь. Ференц не растерялся, сжал автомат сильнее и выстрелил длинной очередью в оскаленную пасть. Это подействовало — чудовище, словно наткнулось на невидимую стену, рухнуло на пол. Шидлер подошел к нему, выстрелил одиночным в голову. Затем, как учили в Маутхаузене, присел, впился клыками в поросшее шерстью плечо. Рядом показалась небольшая перемычка, соединяющая две секции параллельных тоннелей с бомбоубежищем. Оттуда доносились выстрелы. Шидлер проверил обойму, снял с предохранителя подствольный гранатомет, и направился туда.
У перемычки уже собралось в полном составе подразделение Джи-3 и половина Джи-2. Шидлер вбежал в узкий тоннель с высоким потолком — и на него тотчас уставились 3 винтовки, два пистолета «Дезерт Игл» 50-ого калибра, помповый карабин 12-ого калибра и пулемет. Идентифицировав своего товарища, штурмовики опустили оружие.
— В честь чего такой пикник?
Они обернулись на голос и увидели шедшую с другого конца тоннеля Анджеллу. Позади нее шагал Веймар.
— Мы загнали их в бомбоубежище, — отрапортовал Дибровский. — Оттуда нет другого выхода, но они там очень хорошо окопались, да и бомбоубежище — это целый двухэтажный подземный комплекс, просто так мы его не вычистим. Я считаю, необходимо вызвать подкрепление.
— Считайте, что оно только что прибыло, — Анджелла небрежно бросила на пол винтовку, вынула свои пистолеты-пулеметы 440-ого калибра, и две обоймы из подсумка за спиной, зарядила полуоболочечные экспансивные пули со стальными сердечниками. — Мы зайдем внутрь, и пройдем через бомбоубежище. Брант и Бернски останутся здесь — блокируют выход из комплекса.
— Сколько их там? — спросил Веймар.
— Не меньше пяти, — ответил Гершвин. — Все с автоматическим оружием.
Веймар немного подумал, зарядил подствольный гранатомет своей винтовки, затем разрядил брошенный Анджеллой «Хеклер-Кох» и доложил освободившиеся патроны себе в магазин.
— Готовы? — Анджелла оглядела Джи-3.
Дибровский кивнул. Анджелла стволом указала на вход в бомбоубежище. Казимир вскинул карабин, дослал патрон в патронник, но стоило ему выйти в коридор, как раздались автоматные выстрелы и его отбросило к стене. Шидлер подхватил раненого товарища под руку и оттащил с линии огня.
— Все приходится делать самой… — тяжело вздохнула Анджелла, вопросительно посмотрела на Веймара.
Тот кивнул, вскинул винтовку. Она взяла оружие наизготовку, развернулась на 180 градусов и вошла в коридор, Люк бросился следом…
…Картинку перед глазами застлало ярко-красной пеленой, сквозь которую контрастно выделялись неподвижные объекты и предметы. Ярко-белым цветом вспыхнул движущийся силуэт, Анджелла прицелилась и выстрелила. Дымчато-серыми пятнами полыхнули полуметровые дульные вспышки. Пули 440-ого калибра мгновенно прочертили на красном фоне горячими потоками воздуха тонкие белые нити, и силуэт брызнул белыми каплями крови, помутнел, стал терять былую яркость, его очертания подернулись красной окантовкой. Анджелла не слышала ни грохота выстрелов, ни криков Веймара позади — она слышала, как кровь шумит в висках, как толчками в груди бьется сердце, а где-то совсем рядом, практически над самым ухом — под оглушительный лязг ударно-спускового механизма — кто-то шепчет глубоким сексуальным контральто, считая щелчки, с которыми затворы пулеметов выбрасывают стреляные гильзы:
«Один… два… три… пять… семь».
Она почувствовала движение, повернулась и выстрелила в бежавшего прямо на нее по гладкой бетонной стене зверя.
«Десять… двенадцать… пятнадцать».
Чудовище упало, дернулось пару раз, и затихло. Анджелла почувствовала движение за спиной, рефлекторно повернулась влево, вскинула руку и чуть было не разрядила оставшийся боезапас в Веймара.
Они прошли коридор и оказались в просторном холле. Справа находилась двухъярусная галерея, и оттуда на них, естественно, бросились два оборотня. О чем, собственно, и пожалели спустя долю секунды. Полуоболочечные экспансивные пули Hydrashock не только способны пробить навылет шестицилиндровый дизельный двигатель Cummins; при попадании в мягкие ткани они резко тормозятся и передают всю свою кинетическую энергию мишени. Поэтому тотчас в разные стороны полетели рваные клочья внутренностей, звери с глухим призвуком упали на бетонный пол, а Анджелла на ходу перезарядила свое оружие и быстро огляделась по сторонам, определяя следующий источник угрозы.
Он не заставил себя ждать.
Она не слышала и не видела — она почувствовала слабый электрический импульс сокращающейся мышечной ткани, повернулась и разрядила обе обоймы в бетонную стену. С треском на пол посыпалась вначале цементная крошка, а затем и огромные куски бетона, обнажив арматурный каркас; в стене образовалась солидных размеров дыра, сквозь которую Веймар увидел дергающегося в предсмертных конвульсиях оборотня. Это его, мягко говоря, поразило — за всю свою жизнь он ни разу не видел, чтобы живое существо могло чувствовать сквозь бетонные стены.
А Анджелла, как ни в чем ни бывало зашла за угол и оказалась в длинном коридоре. Пройдя по нему и на ходу перезарядив оружие, она миновала дыру в стене и поверженного оборотня, замерла в десятке метров от стальной двери. Шедший следом Веймар повесил винтовку, остановился рядом и достал из кобуры излюбленный пистолет 45-ого калибра.
— В чем дело? — спросил он.
Дверь распахнулась, Анджелла прыгнула в сторону. Грохнул 50-ый калибр и Веймара швырнуло на пол. Из-за двери вышел мужчина в черном замшевом плаще, с зачесанными назад волосами. В руке он держал пистолет «Дезерт Игл». Анджелла удивленно подняла брови, глядя на него. Коридор был слишком узок, деваться было некуда. Он вскинул оружие, нажал на курок. Раздался выстрел, еще один. Пули с хрустом прошили бетон. Анджелла не осталась в долгу, ответив парой коротких очередей. Веймар потрясенно наблюдал эту дуэль — противники расстреливали друг друга почти в упор, но ни один из них ни разу не попал в оппонента. Мужчина, продолжая стрелять, подошел к ней вплотную, схватил рукой за горло и бросил на бетонный пол рядом с раненым Веймаром. Из-за двери появился оборотень, он неторопливо прошелся на четвереньках по коридору, подошел к Анджелле, обнюхал ее, оскалил клыки и зарычал, провел горячим липким бугристым красным языком по ее шее. Анджелла вжалась в стену, отвернулась, зажмурилась, ее затрясло от отвращения. Мужчина подошел к зверю сзади, схватил его за загривок, не напрягаясь оторвал от земли и швырнул вглубь коридора.
— Пошел отсюда! — крикнул он, выстрелил вдогонку зверю, и словно опомнившись, бросился бежать следом.
Анджелла поборола растерянность, вскинула пулемет и добила остатки обоймы ему вслед. Пули со свистом отбивали куски бетона со стен, но ни одна из них так и не достигла цели. Веймар медленно поднялся, опираясь на стену.
— Что все это значит? — спросил он.
Анджелла продолжала сидеть на холодном бетонном полу, не шевелясь, она тряслась, дрожала мелкой дрожью.
— Ты чего? — удивился Веймар. — Испугалась?
— Нет, — ответила она тонким дрожащим голоском. — Замерзла.
И тотчас принялась быстрыми движениями стирать звериную слюну со своей белоснежной шелковой шейки.
— А какого хера сидишь на холодном полу? Простынешь. Заболеешь, — сказал Веймар.
— Надо же, он обо мне заботится, — хмыкнула Анджелла обиженно.
— Ты, конечно, крутая умная грудастая телка, но ты, между прочим, женщина. Делай скидку на свою половую принадлежность и специфику женского организма, — морщась от боли, быстро проговорил Люк, не давая ей возможности вставить слово.
— Ну да, конечно, — фыркнула Анджелла. — Все вы видите во мне сначала ноги, и только потом — мою грудь. А что творится у меня на душе — вам наплевать, вас интересует только мое тело…
Она могла бы продолжать свою гневную тираду, но Веймар жестом остановил ее.
— Не надо, — попросил он. — Не продолжай. Я и так херовато себя чувствую, не хватало еще твоей ругани. О’кей?
— Ладно, — сказала нехотя Анджелла, махнула рукой и поднялась с пола, отряхнулась, провела ладонью по обтянутой черным кружевом попке, подняла с пола второй пулемет. — Что, пришел в себя?
— Да, вроде бы, — Веймар выдернул торчащую из раны сплющившуюся пулю.
— Вот скоты. Экспансивными бьют.
Простреленная ключица уже начала заживать, перестала кровоточить. Боль утихла. О ранении напоминали лишь разорванная материя бронежилета и огромное пятно почерневшей крови. Анджелла проверила свое оружие, махнула дулом на дверь. Веймар согласно кивнул. Она распахнула дверь, вошла и оказалась в большом просторном зале, судя по всему — столовой. Медленно пройдя это помещение, они оказались перед дверью с надписью «только для обслуживающего персонала». Не колеблясь, Анджелла распахнула дверь и вошла. Это была котельная. Посреди комнаты на деревянном ящике сидел Крозье и невидящим взглядом смотрел на нее. Рядом стоял Мартин Ильм.
— Не надо! — закричал он. — Я не вооружен! Я простой человек, не надо, не стреляйте!
— Что вы с ним сделали? — спросила Анджелла строго.
— Я не успел… честно! — воскликнул Ильм.
Анджелла убрала оружие за спину, подошла к нему. Мартин попятился назад. Она дернулась вперед и вцепилась ртом в его горло. Мартин почувствовал, как тонкие острые изящные клыки с легкостью прекрасно заточенного лезвия рассекают кожу, мышечную ткань, протыкают сонную артерию…
Внезапно что-то произошло с его зрением. Стало темно. Но ненадолго. Сначала он услышал, как где-то рядом зашумел дождь, и чье-то томное сексуальное контральто произнесло ласково:
«Тише. Не говори ничего, не надо…»
Затем перед глазами появилась картинка — в полумраке амбара стоял какой-то молодой мужчина с горящей спичкой в руке.
— Это я, маленькая моя, не переживай. Все хорошо, — сказал он.
Ильм почувствовал, как его пальцы разжимаются, и тяжелый армейский «Кольт» со звоном падает на дощатый пол.
«Господи, что за бред!» — воскликнул беззвучно Ильм. — «Откуда у меня такие тонкие изящные ЖЕНСКИЕ пальцы? Как я здесь оказался? И что стало со мной? Откуда у меня взялась талия? Мои ноги, моя фигура… моя грудь…»
И тотчас все завертелось, и перед его глазами калейдоскопом помчались черно-белые обрывки воспоминаний — все тот же молодой мужчина, колонна автомобилей едет через лес. Ночь и Густав Петер Альк, лежащий на смерзшейся земле среди клочьев собственных внутренностей…
«Я скорблю. Мой враг мертв…»
Бордовый «Мерседес Бенц» посреди гаража… Какой-то особняк, и мужчина в дорогом костюме и цилиндре — тогда еще молодой, летняя прогулка при Луне и первый поцелуй — робкий, чувственный — у фонтана, под звездным небом…
«Ах, как он нежен!» — сказало шепотом глубокое контральто.
Он сделал над собой последнее усилие, заставляя себя открыть глаза. Девушка в черном грязном платье и рваных ажурных чулках стояла, наклонившись, смотрела Виктору в глаза, что-то говорила. Тот не реагировал. Ее товарищ с пистолетом сторожил вход. Мартин прислушался к своему организму — точно. Сердце уже не билось. Он лежал в огромной луже собственной крови.
— Так вот как это происходит. Оно и к лучшему. Зато познал, как устроен мир, прикоснулся к великому — оно того стоило… — спокойно сказал Мартин сам себе и закрыл глаза.
Потом стало темно. Совсем темно.
— Море, — подумал Мартин, но почему-то совсем не испугался. — Глубокое, черное море. Как чернила, точь-в-точь. На дно иду? А, какое это уже имеет значение?
И тотчас стало светлеть, словно он поднимался к поверхности, а затем ему показалось, словно он вылетел из воды и взмыл ввысь, сквозь облака, к самому солнцу…
В ведущем ко входу в бомбоубежище коридору раздались шаги. Брант поднял пулемет, Шидлер присел на колено, упирая приклад автомата в плечо.
— Стрелять короткими очередями, — приказал Брант тихо.
Из-за угла вышел Барс с автоматом наготове. Увидев штурмовиков, он опустил оружие.
— Чисто! — крикнул он куда-то назад.
Тотчас следом за ним появились еще два вольных стрелка, у одного была винтовка СВД, у другого М4 с глушителем. Брант и Шидлер опустили оружие, повернулись обратно к выходу из бомбоубежища.
— Как ваши дела? — спросил Барс.
— Загнали всех зверей сюда, — ответил Брант. — Анджелла и Веймар пошли внутрь, наводить там свои порядки.
— Понятно, — сказал Барс. — Ладно, мы идем за ними.
— Хорошо, — сказал Брант.
Вольные стрелки скрылись за железной дверью в конце коридора. Через пару минут оттуда раздалась беспорядочная стрельба.
Барс вошел в коридор, миновал шлюз и оказался возле просторной двухъярусной галереи. Как и следовало ожидать, повсюду лежали человеческие трупы. Из-за угла вышел мужчина в дорогом черном замшевом плаще. Его одежда, мягко говоря, не увязывалась с волчьей манерой одеваться. Если зверье предпочитало недорогую практичную одежду, исходя из расчета, что она порвется или потеряется после метаморфозы, то этот парень явно уделял своему гардеробу много времени и внимания. И выглядел соответственно.
Все эти мысли пронеслись одним мгновением в голове Барса. А человек подошел к нему, взял его автомат за ствол, с силой дернул на себя, перехватил цевье и врезал прикладом в грудь. Барса отбросило к стене. Мужчина повернулся к остальным стрелкам, одного расстрелял в упор из только что приобретенного оружия. Второй только и успел, что вскинуть СВД, как на него сбоку набросился оборотень, вцепился клыками в плечо. Человек выбил прикладом из его рук винтовку, выпустил оставшиеся в магазине патроны ему в грудь. Затем отбросил АКСУ-74 и перезарядил свой пистолет.
Брант едва успел направить свой пулемет на фигуру в черном замшевом плаще, как прогремел выстрел и пуля, ударившая в правое легкое, заставила его отлететь к стене и сползти по ней на пол. Джи-3 бросились врассыпную. Дибровский получил пулю куда-то в спину и рухнул на пол как подкошенный. Бернски высунулась из-за угла и выпустила в мужчину всю обойму, но он шел на нее, не шелохнувшись. Как будто не в него попали семь оболочечных пуль Uni-cor 50-ого калибра.
Он подошел к девушке, схватил ее за волосы, с силой потянул. Джилл закричала от боли. Мужчина приставил дуло своего пистолета к ее груди, выстрелил. Девушка дернулась всем телом. Он швырнул ее на пол рядом с Брантом. Джиллиан прижала ноги к груди, жалобно заскулила от боли и страха.
— Люк, ну где же ты… — прошептала она, давясь собственным плачем.
Человек тем временем повернулся и поднял свою гаубицу на вытянутой руке.
Дибровский с трудом поднялся, вскинул карабин и выстрелил. Мужчина с некоторым удивлением посмотрел сначала на него, затем на свой простреленный дробью, запачканный кровью плащ. Хлопнул 50-ый калибр и Казимира протащило по полу несколько метров огромной кинетической энергией пули. Шидлер выскочил из-за угла, вскинул автомат — но тотчас грянул выстрел, и штурмовика развернуло на 180 градусов, он с воплем рухнул на пол. Человек подошел к Бранту, перевернул его ногой на живот, выстрелил ему в ключицу. Посмотрел на Бернски — та подняла второй, заряженный пистолет, глянула на него заплаканными голубыми глазами, спустила курок. В тот же момент человек взмахнул ногой, пуля ушла куда-то в потолок, а пистолет полетел на пол. Еще один удар — и Бернски вскрикнула, схватилась за разбитые губы. Человек оглядел поле битвы, перезарядил свой пистолет. Затем с чувством выполненного долга неспешно удалился.
Колльберг подошел к перемычке, соединяющей две параллельных тоннельных секции, осторожно выглянул из-за угла. И тотчас почувствовал, как сжалось сердце от увиденного — Брант, весь в крови, сидит у стены, согнувшись, словно складной перочинный ножик, а Бернски обыкновенными нитками зашивает страшную сквозную рваную рану на его ключице. Дибровский сидит рядом, сжимая окровавленной рукой карабин. Шидлер неторопливо прохаживается по перемычке с автоматом в руках, а отметина на его бронежилете говорит о том, что он относительно легко отделался. Диана и Гершвин стоят рядом с Джилл. Он забежал в коридор, сел рядом с Брантом.
— Что случилось?
— Он был всего один, — сказала Джилл дрожащим голосом. — Мы так ничего и не смогли сделать. Его наши пули не берут…
— А где остальные? — спросил Колльберг.
— Барс и еще два стрелка пошли в бомбоубежище, вслед за Анджеллой и Веймаром, — ответила Бернски.
Со скрипом отворилась железная дверь и из бомбоубежища, перебравшись через высокий порог, вылез вольный стрелок. Он был тяжело ранен, изорванная полевая форма пропиталась кровью. Идти он не мог, он полз по бетону. Но, тем не менее, он так и не расстался со своей винтовкой. Шидлер и Гершвин тотчас подбежали к нему, подхватили под мышки и поднесли к Колльбергу.
— Там этих тварей… две сотни, не меньше… — доложил он, тяжело дыша, с шумом вдыхая и выдыхая влажный воздух. — У наших патроны на исходе. Скорее, помогите им, их в кольцо взяли…
— Гершвин, отведи его наверх, к Гартману. Шидлер, ты за мной, — сказал Колльберг.
Стрелок обвил рукой шею Гершвина, штурмовик осторожно повел его по коридору. Колльберг и Шидлер ворвались в бомбоубежище, прошли через длинный коридор и наткнулись на два трупа. Один был раздет, его горло было перерезано чем-то острым, грудь испещрена черными точками. Рядом лежала винтовка СВД.