Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия

Мужчина предпочитал не церемониться — вынул из-за пазухи пистолет и приставил к его голове.

— Я же сказал, все вон отсюда! — прикрикнул он. — Выпроводите посторонних. У дверей поставьте охрану. Здание оцепить.

— Хотя бы одну ассистентку мне оставьте! — взмолился Хьюард, видя, что сопротивляться в данной ситуации бесполезно.

Мужчина коротко кивнул.

— Мисс Беннет, я вас прошу, — сказал доктор.

Наконец их осталось четверо — Хъюард, его медсестра, роженица и мужчина с пистолетом. Поначалу все шло как при обычных родах, женщину удалось успокоить и теперь она дышала в такт схваткам. Видя, что ситуация стабильна, Хъюард немного осмелел и даже сделал мужчине замечание — помещение родильного зала предполагало полную стерильность. Мужчина лишь шикнул на него, но тыкать дулом пистолета в спину врача не стал.

Наконец, наружу показалась верхняя часть тела плода. Малыш достаточно резво выбирался из теплой и уютной утробы своей мамы и вскоре оказался целиком на руках у врача. Увидев ребенка, медсестра пошатнулась и сползла на пол. Доктор Хъюард, конечно, был достаточно хорошо подготовлен, и по примеру своей ассистентки терять сознание не стал, но, тем не менее, содрогнулся от отвращения.

Человеческого в этом существе было совсем немного. Небольшая, треугольной формы голова, с торчащими торчком, слегка поросшими пушком треугольными ушами больше напоминала голову летучей мышки. Непропорционально короткие ручки заканчивались чрезвычайно длинными и тонкими пальчиками, меж которых протянулись тонкие кожистые перепонки. Короткое туловище было покрыто все тем же белесым пушком и заканчивалось парой лапок. Лапки же эти были украшены коготками.

— Это мальчик или девочка? — спросил мужчина с пистолетом.

— Мне тяжело сказать, — ответил Хъюард. — Я с такими мутациями встречаюсь впервые в жизни.

— Ты врач или кто? — рассерженно сказал мужчина. — Не знаешь, чем мальчики от девочек отличаются?

Существо открыло украшенный маленькими клыками ротик и противно запищало. Мужчина с пистолетом побелел, не выдержал и отвернулся.

— Мне кажется, у Вас и Вашего мужчины рецессивные гены… — сказал потрясенно Хъюард.

— Дайте мне… — измученно простонала роженица. — Дайте мне подержать ее, пожалуйста…

Существо снова запищало — на этот раз угрожающе. А через мгновение писк сменился шипением, словно это была не летучая мышка, отдаленно напоминающая изуродованный человеческий зародыш, а какая-нибудь королевская кобра.

Хъюард решил не рисковать и отдал существо матери. Она бережно прижала своего ребенка к груди. Поразительно, но летучая мышка тотчас успокоилась, прижалась к женщине, расправив свои недоразвитые крылья и даже стала издавать какой-то низкий утробный звук, больше всего напоминающий урчанье кошки.

— Моя девочка… — с улыбкой прошептала женщина, бережно прижимая мышку к себе. — Моя Анджеллочка…

И тут ее руки ослабели и повисли безвольными плетьми, а сама она закрыла глаза.

— Доктор! — закричал мужчина, не помня себя от ужаса…

Хъюард вышел из палаты. Он нетерпеливо подскочил со стула, подошел к врачу.

— Все хорошо, — предвидя вопросы мужчины, Хъюард жестом успокоил его. — Мы сделали переливание крови, она пришла в себя. Жизни Вашей жены и Вашего… кхм… ребенка сейчас уже ничего не угрожает.

— Она мне не жена… — каким-то чуждым голосом сказал мужчина. — Я могу их видеть?

— Я думаю, ничего плохого уже не случится, — сказал Хъюард. — Ваша любимая поразительно быстро восстанавливает силы. Только я Вас попрошу недолго — все-таки роды это очень большой стресс…

Мужчина кивнул.

— Доктор, Ваши усилия не останутся незамеченными, — сказал он. — Поверьте, я могу отблагодарить Вас так, как ни один из Ваших самых богатых клиентов не…

— Луну с неба достанете? — прервал его Хъюард.

— Луну — нет, — сказал мужчина с некоторым сожалением. — А вот пост министра здравоохранения я Вам организую одним звонком.

Хъюард хотел было отшутиться, но внезапно понял — этот человек не лжет и не шутит. Если это вообще человек…

Он тихонько вошел в палату. Любимая была занята — осторожно двумя руками поддерживала маленькую летучую мышку, присосавшуюся к ее груди. Она слегка морщилась от боли — своими клыками дочка прокусила сосок и пила молоко вместе с кровью матери. Да, выражение «кровь с молоком» здесь имело буквальное значение.

— Как ты? — он подвинул стул, сел рядом.

— Нормально, — вздохнула она. — Смотри, как много она пьет…

— Я боюсь за тебя… — начал он.

— Не бойся, — сказала она. — Я выдержу. Не в первый раз.

— Эжени, я не думал… — начал он.

— Ты понимаешь, что я не могла родить по заказу? — оборвала она его. — Я же не центр планирования семьи, все-таки. Лучше посмотри, какая у нас получилась замечательная девочка…

— Ты шутишь? — спросил он. — Я вообще боюсь на нее смотреть!

— Это все гены ее дедушки… — сказала Эжени. — Поверь, он при жизни выглядел гораздо страшнее. А она через пару лет придет к обычному человеческому облику.

— Я боюсь догадаться, кто у нее в дедушках… — осторожно начал мужчина.

Она не ответила.

— Кто ее дедушка? — настойчиво спросил он. — Я должен знать, Эжени! Что ты от меня скрываешь?

— Ты так старательно нарываешься… — вкрадчиво прошептала она. — Ее дедушка был вожаком Стаи…

Некоторое время он молчал, потрясенный услышанным.

— Значит, сказки не лгут…

Она не ответила.

— Значит, все это правда… — мужчина заерзал на стуле. — Черт возьми, кого же ты мне родила…

— Милую, очаровательную девочку… — она улыбнулась, бережно провела кончиками пальцев по пушистому затылку дочки.

— Эжени, почему ты мне не говорила раньше? — спросил мужчина.

Она продолжала улыбаться, глядя, как дочь ужинает.

— Эжени, я задал вопрос! — он повысил голос.

— А ну замолкни, Август, — стальным тоном произнесла женщина. — Ты пугаешь мою малышку.

— Малышку! — воскликнул Август. — Ты родила мне чудовище!

Она молчала. Затем стала говорить. Что это за язык — Август не понял. Он владел в совершенстве двумя десятками языков, но это наречие было ему абсолютно не знакомо. Внезапно он осознал, что голос любимой звучит у него в голове. Потом мозг стало давить, словно прессом. Перед глазами замелькали красные пятна. Он не понимал что происходит, ничего не видел и не слышал. А когда наваждение прошло — обнаружил, что стоит на четвереньках. Костюм изорван, словно он пытался выбраться из собственной шкуры. На полу кровавые подтеки.

— Что это было? — спросил он, тяжело дыша.

— Язык Стаи, — коротко ответила Эжени. — На полукровок вроде тебя, произошедших от смешанных браков перворожденных вампиров с людьми, он оказывает вот такое сильное влияние. Как хорошо, что в моей доченьке этого генного мусора не больше, чем на четверть…

Она с любовью посмотрела на свою летучую мышку, принялась бережно гладить ее загривок и почесывать за ушком. Мышка снова стала утробно урчать.

— Откуда ты знаешь язык Стаи? — прохрипел Август, пытаясь подняться с колен. Ноги дрожали и не слушались. — Почему ты сказала, что вожак Стаи — ее дедушка? Кто ты вообще такая?

Она не ответила. Она лишь показала ему открытую ладонь — пять пальцев. А затем еще два.

— Я должен был понять… — прошептал Август. — Какой же я дурак…

Прошло еще несколько дней. Крыло перинатального центра, где поселилась необычная роженица, по-прежнему было оцеплено солдатами, из всего персонала туда допускали только доктора Хъюарда. Простым пациенткам вход туда был заказан.

Утро выдалось чрезвычайно беспокойным. Поговорив по телефону с начальником городского департамента здравоохранения, Хъюард первым делом направился в изолированное крыло.

Август в это время уже бодрствовал. Он вообще спал мало, предпочитая как можно больше времени проводить с любимой. Казалось, напряжение в их отношениях, вызванное родами, прошло, да и новоиспеченный папаша потихоньку привыкал к своей не вполне обычной дочери.

— У нас проблема, Ваше Величество, — начал Хъюард прямо с порога. — Они объявляют карантин. Болезнь распространяется. Этой ночью нашли два трупа на соседней с нашим центром улице. Симптомы повторяются, обильная кровопотеря…

Август недовольно посмотрел на свою возлюбленную.

— А что я сделаю? — спросила Эжени. — Запас крови в Вашем центре иссяк. Свежую еще не поставили. А мне надо самой питаться и доченьку выкармливать.

— Неужели это действительно необходимо — так безудержно высасывать кровь из всех этих несчастных? — спросил Хъюард.

— Боюсь, что да, — сказал Август обеспокоено. — Видите ли, доктор, если у моей ненаглядной начнется приступ голода — тогда мы двумя десятками человеческих смертей не отделаемся. Ввиду ее происхождения, я со всей ответственностью заявляю — пиздец придет нам всем. Мои бойцы ее не удержат.

— Надо что-то делать, — произнесла Эжени, бережно покачивая на руках свою новорожденную летучую мышку, нареченную Анджеллой.

— Надо, — согласился Август. — Решено. Мы уезжаем. Я сейчас же распоряжусь.

Он поднялся с края кровати.

— Разве это не опасно — везти так далеко новорожденную малышку? — спросила Эжени. Своим внутренним чутьем она поразительно точно считала весь предстоящий маршрут, выбранный Августом.

— Оставаться здесь еще опаснее, — сказал Август. — Пока ты не восстановила силы после беременности и родов, ты беззащитна. И на тебе еще наша дочка.

Эжени бережно прижала к себе Анджеллу. Внезапно она осознала — на ее плечи опустился груз ответственности за чужую жизнь. Странно, а ведь она уже совсем позабыла это ощущение…

— Доктор Хъюард, вы едете с нами, — сказал тем временем Август.

— А как же мои пациентки? — спросил Хъюард.

— У Вас теперь будет только одна пациентка, — ответил монарх.

Хъюард тяжело вздохнул, но перечить не стал. Он был не робкого десятка, но перечить королю вампиров — нет уж, увольте.

Спустя некоторое время Август вошел в палату к любимой. Она уже оделась, укутала в пеленки дочь, и приготовила для нее небольшую плетеную корзинку.

— Мне звонили из Берлина, — сообщил Август. — Каролина родила вчера вечером. У нее мальчик.

— Что ж, значит, у нашей маленькой Анджеллы будет сводный брат, — безразлично произнесла Эжени.

Она решила перед отъездом еще покормить свою малышку.

— Корону наследует старший ребенок, — сказал Август.

Она села, стянула с плеч блузу.

— Тебя что-то беспокоит?

— Да, милая, — Август сел рядом. — Первое время вас придется тщательно прятать, пока Анджелла не пройдет стадию очеловечивания. Но это меньшая проблема. А вот проблема наследования гораздо серьезнее. Ты представляешь, как встанет на дыбы Совет, когда узнает, что ярлык на Великое Княжение завещан женщине?

— Оставь ярлык сыну, которого родила Каролина, — предложила Эжени безразлично, подавая грудь своей крошке.

— Я не могу, это против закона, — сказал Август. — Обычай наследования это одно, закон — совсем другое. По закону Ярлык наследует старший ребенок. Значит, корона достанется Анджелле. Я не могу переступить через Книгу Клана только потому, что это нарушает какой-то долбанный консервативный обычай вековой давности.

— Твоя верность нашим законам похвальна, — сказала Эжени, зажмурилась от боли, когда дочка вновь прокусила ее кожу своими клыками.

— Я боюсь, из-за моего решения начнется смута, — сказал Август. — Как же нам обезопасить нашу красавицу?

Он кончиком пальца принялся почесывать Анджеллу за ушком. Дочка в ответ на ласку утробно заурчала, захрипела, подавившись ланчем, и во всеуслышанье фыркнула.

— Какая она чудесная… — Август широко улыбался.

Эжени с некоторым удивлением заметила, что ее мужчина светится от счастья. А с ним это происходило очень редко.

На перроне их уже встречали. Десяток человек, одетых по последней гангстерской моде. Один из них отделился от толпы, запрыгнул на подножку и направился вглубь вагона. Дойдя до дверей одного из купе, он остановился, постучался. Через мгновение наружу вышел Август.

— Привет, Алекс.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Как дорога? — спросил Алекс.

— Нормально, — ответил монарх. — Как вы без меня?

— Скучали, — ответил слуга.

Следом за королем из купе вышла молодая женщина, в руках она держала небольшую плетеную корзинку с каким-то тряпьем.

— Простите, мы представлены? — спросил Алекс.

— Алекс, знакомься, это моя советница по финансовым вопросам… — начал было Август.

— Десмод, — бесцеремонно перебила короля девушка. — Ангела Десмод. Очень приятно.

— Алекс Фонтейн, — он слегка поклонился. — Начальник охраны Его Величества.

Она открыла глаза, прислушалась. Ни звука. Тишина давила тяжелой гранитной плитой. Первой мыслью было, что это транквилизатор лишил ее слуха. Она чуть приподняла голову и убедилась, что с рецепторами все в порядке — она отчетливо видит меблировку комнаты, огромные окна и ветви деревьев, раскинувшиеся по ту сторону стеклянного полотна. Правда, болела голова и ломило тело, как от хорошей взбучки. Хотя — это, скорее всего, следствие общения с Вернером и его костоломами. Но все-таки, почему же так тихо?

Она попыталась встать на локтях и тотчас резкая боль прошила левую руку. Она издала короткий стон и рывком выдернула из вены погнувшуюся иглу, чуть не опрокинув при этом стоящую у изголовья кровати капельницу. Белая жидкость тоненькой струйкой брызнула из иглы на ковер.

Анджелла села на кровати и теперь уже оглядела обстановку. В этом доме она никогда не была раньше, но почему же здесь пахнет так знакомо? Это был явно какой-то особняк за городом. Комната находилась то ли на третьем, то ли на втором этаже, это было видно из окон. Обставлено помещение было достаточно богато — огромная кровать с пологом, у стены — большой комод красного дерева, рядом маленький аккуратный туалетный столик, а у стены напротив — платяной шкаф. На полу — белоснежный пушистый ковер. Девушка осторожно встала с кровати и только теперь заметила, что она абсолютно голая.

— Просто прелестно, — фыркнула Анджелла, накинула на плечи одеяло и отправилась осматривать комнату.

Это была небольшая, уютная спальня, судя по всему — для гостей. Она была обставлена не бедно, но тем не менее, без излишеств, в нейтральном классическом стиле. Чтобы гости чувствовали себя комфортно в чужом доме.

Анджелла напрягла слух и тотчас почувствовала, как за стеной метрах в пятидесяти от нее идут несколько человек. Она отошла к стене, встала, облокотившись на платяной шкаф, слившись в темноте с ореховым деревом. Звук шагов приближался, клацнула дверная ручка. Тотчас девушка почувствовала целую симфонию знакомых запахов.

— А где же она? — спросил мужской голос.

Щелкнул выключатель, и под потолком вспыхнула хрустальная люстра.

— Вот она, — сказал второй голос.

На входе стояли Андреа, Пол Фергюссон, Алекс Фонтейн и какой-то престарелый мужчина. Фергюссон поставил на пол у кровати черную прямоугольную сумку, от которой исходил ее запах.

— Привет, мальчики, — выдохнула Анджелла.

— Привет, — сказал Пол. — Как ты себя чувствуешь?

— Голова болит, кости ломит. А в остальном хорошо, — ответила девушка.

— Последствия интоксикации, — сказал престарелый мужчина. — Скоро пройдет. Я думаю, капельницу можно будет поставить перед сном, на часик. А утром посмотрим Ваше самочувствие.

— Это доктор Энссон, он мой личный врач. Правда, в основном не мой, а моей охраны — иногда вынимает пули из телохранителей, — сказал Фергюссон. — Он один из лучших врачей нашего клана, поэтому я и доверил ему привести тебя в порядок.

— Хорошо, — кивнула Анджелла.

— Да, доктор, я чуть не забыл. Давайте сразу решим один чисто технический вопрос, — Фергюссон вынул из внутреннего кармана пухлую пачку купюр в банковской упаковке и протянул ее врачу.

Тот кивнул и с благодарностью взял деньги.

— Я очень рад работать с вашей организацией, мне ни разу не пришлось пожалеть о нашей договоренности, — сказал доктор.

— И не пожалеете, — пообещал Фергюссон. — Во всяком случае, Вы уже обеспечили безбедную старость себе и жизнь без проблем — своим детям.

— Что ж, с Вашего позволения, я буду в гостиной, — откланялся доктор, прихватив с собой стоящую у изголовья капельницу.

— Я тоже пойду, — сказал Фергюссон. — Анджелла, вы тут поговорите, а мы с Алексом и нашим доктором в гостиной посидим.

Девушка кивнула. Они вышли, Андреа запер за ними дверь. Она тем временем села на кровать.

— Прости меня… — попросила Анджелла робко. — Я ведь не хотела…

— Нет, это ты меня прости, — сказал Андреа, сел рядом. — Я просто ляпнул не подумав. Твоей вины тут нет.

— Нет, есть, — фыркнула Анджелла. — Я во всем виновата, я так люблю тебя, и иногда теряю голову от избытка чувств. Просто не могу поверить своему счастью.

— Ну теперь ты веришь? — Андреа бережно обнял ее.

— Милый, — прошептала Анджелла.

— Что? — также прошептал Андреа.

— Я должна тебе кое-что сказать, — доверительно прошептала Анджелла. — Через годик ты станешь папой…

— Что?! — не поверил своим ушам барон.

— Я так и знала, что тебе не понравится, — обиженно надула губки Анджелла, отвернулась от любимого. — Я беременна. От тебя.

— Милая, это же прекрасно! — воскликнул Андреа. — Я так люблю тебя!

Он прижал Анджеллу к себе, она всхлипнула.

— Радость моя, что такое? — Андреа заглянул в глаза девушки, заблестевшие влагой.

— Я так боялась… — прошептала Анджелла.

— Не бойся, любимая, — Андреа провел ладонью по ее щеке. — Я очень рад, что у нас наконец-то будет семья. Теперь нам осталось только пожениться и дождаться наследника.

Анджелла слабо кивнула.

— Не волнуйся, ангелочек мой, — Андреа принялся гладить ее затылок, запуская пальцы в густые черные волосы. — У нас все будет прекрасно. Пойдем в гостиную? А то хозяева ждут, Пол очень хочет с тобой пообщаться.

— Хорошо.

Анджелла встала, бросила одеяло на кровать, расстегнула сумку и принялась доставать свои вещи. Внезапно она почувствовала, как подкашиваются ноги, и сползла на пол, цепляясь за постель и стягивая простынь.

— Анджи! — Андреа вскочил, в одно мгновение оказался рядом с ней, бережно поднял на руки — она была без сознания. Он положил ее на постель, накрыл одеялом. Она открыла глаза, слабо улыбнулась.

— Я тебя напугала, да? — спросила девушка чуть слышно.

— Да, — Андреа присел рядом, положил ладонь ей на лоб. — Я могу сделать что-нибудь для тебя?

— Конечно можешь, — улыбнулась Анджелла. — Обними меня…

Андреа наклонился, бережно обнял любимую за плечи. Анджелла с шумом выдохнула, потерлась кончиком носа о щеку любимого.

— Ты самый лучший, — прошептала она ему на ухо.

— А ты другого и не достойна, — сказал Андреа, выпуская девушку из объятий. — Скажи, что нам теперь делать?

— Отдыхать, — ответила Анджелла, тяжело вздохнула. — Вернер нас теперь не тронет. Оборотни — тоже. Фон Штернгольдт далеко. Элджин нас здесь не найдет.

— Но мы не сможем прятаться здесь вечно, — сказал Андреа.

— Сейчас меня это не волнует, — устало произнесла Анджелла. — Я хочу выспаться и прийти в себя. И ты тоже отдыхай. А Пол все устроит. Он здесь префект. И мой брат.

— Хорошо, — Андреа нехотя согласился, разделся, погасил свет и забрался под одеяло, обнял Анджеллу. — Не помешаю?

— Нет, что ты… — улыбнулась Анджелла, поворачиваясь на бок и обнимая его за шею.

Андреа принялся поглаживать ладонью талию девушки, ее спинку, плечо.

— Какая же ты изящная, — сказал он. — Моя муза. — Он подался вперед и поцеловал ее щечку. — Ты просто вдохновляешь меня, хочется стихи писать.

— Пиши, — предложила Анджелла, лизнула его нос.

— Обязательно напишу, — пообещал Андреа. — Но не сейчас, я сейчас слишком занят.

Он принялся целовать ее брови, веки.

— Анджелла! — возвышенный момент оборвал ворвавшийся в комнату Пол Фергюссон. Едва войдя, он повернулся к влюбленным спиной. — Ребята, я, бля, извиняюсь. Вы сегодня из постели выбираться собираетесь?

— Извини, Пол, — сказала Анджелла. — Я себя плохо чувствую.

— Хорошо, тогда серьезный разговор отложим на завтра, — сказал Фергюссон.

— Прислать вам на ужин чего-нибудь?

— Не надо, я сам схожу, распоряжусь, и все принесу, — сказал Андреа. — Милая, ты хочешь перекусить?

— Я бы не отказалась от сырого стейка с красным вином и апельсинами, — сказала Анджелла.

— Хорошо, — Андреа встал, натянул джинсы, обулся, накинул на плечи рубашку и вышел, закрыв за собой дверь.

— Так, — Фергюссон обернулся, прошелся по комнате и сел на туалетный столик.

Анджелла укуталась в толстое одеяло.

— Я даже не знаю, с чего начать, — сказал Пол.

— Ты главное — начни, — подсказала Анджелла.

— Ладно, — Фергюссон кашлянул в кулак. — Я вот думаю — тебе что, так сильно трахаться захотелось?

— Пол, я своей жизнью распоряжаюсь сама, — сказала Анджелла.

— Ты уже распорядилась, — сказал Фергюссон недовольно. — Переспала с парнем и залетела от него. Отбила убийцу у Собственной Безопасности. А потом сбежала из своей префектуры. Положила четырех штурмовиков. Ты думаешь, тебе это сойдет с рук?

— Конечно, сойдет, — отмахнулась Анджелла.

— Нет, милая моя, ошибаешься, — сказал Фергюссон. — Игры кончились. Теперь тебе придется играть по моим правилам. Вернешься в префектуру к фон Штернгольдту.

— Что?! — воскликнула Анджелла.

— Не обсуждается, — отрезал Фергюссон. — И потом, возвращаться тебе придется в любом случае, будем разыгрывать явку с повинной. Фон Штернгольдт готов взять ответственность за твой побег на себя.

— Он что, конопли обкурился? — спросила Анджелла с недоверием.

— Нет. Я с ним поговорил по телефону, прозрачно намекнул, что если он не согласится — будет отвечать перед нашим родом за все свои домогательства. Берни сразу понял, что ему гораздо дешевле обойдется поступить так, как я ему велю, — сказал Фергюссон. — Через Шони попробуем разрешить все с Элджином. Но возвращаться тебе все равно придется — без твоей крови мы не сможем доказать твою невиновность.

— А как же Андреа? — спросила Анджелла.

— Тебе придется ехать одной, — сказал Фергюссон. — Андреа останется здесь. Я за ним присмотрю.

— Я не хочу без него, — запротестовала Анджелла.

— Ради Сатаны! — взмолился Фергюссон. — Ты и его хочешь в это дерьмо впутать? Ты же всегда говорила, что свои проблемы нужно решать самой?

— А сейчас это уже не моя проблема, — сказала Анджелла. — Это и его проблема. Если ты не в курсе, я его невеста. И беременна от него.

— По первому пункту не могу протестовать, но по второму — можно легко исправить, — сказал Фергюссон.

— Так вот значит, зачем ты притащил этого доктора, да? — прошипела Анджелла.

Фергюссон отвернулся, чтобы не видеть ее глаз, вспыхнувших в полумраке комнаты зеленым пламенем.

— Ты решил за меня все решить… — прошипела Анджелла рассерженно.

— А что ты предлагаешь? — спросил Фергюссон. Он так и не решился посмотреть ей в глаза. — Ты думаешь, семья примет зачатого вне брака ребенка?

— А мне наплевать на семью, — ответила Анджелла.

— Анджелла, это недопустимо, — сказал Фергюссон раздраженно. — Подумай, кто еще заступится за тебя, кроме нашей семьи?

— Вот именно, — сказала Анджелла неожиданно громко. — Это — ваша семья, не моя.

От такого поворота Фергюссон покраснел, глубоко вдохнул.

— И что ты будешь делать? Без семьи? — спросил он.

— Через десять дней я взойду на престол, — сказала девушка. — И Верховный Совет лишиться большинства своих членов. И судить меня будет некому.

— Ты больная? — спросил Фергюссон. — Ты себя слышишь?

— Слышу, — парировала девушка. — Тебя сломали, Пол. Ты теперь скользкий мягкотелый дождевой червяк. Раньше ты был настоящим воином, готовым биться до последнего. Или может, тебя купили? Подарили эту префектуру в обмен на…

Анджелла села на постели и красноречиво отбросила в сторону одеяло. Фергюссон брезгливо отвернулся.

— В чем дело? — спросила удивленно девушка. — Ты же раньше любил разглядывать голых телок в глянцевых мужских журналах. Ах, я же сестра! Это же неприлично! Дорогой мой, я — такая же телка, как и те цыпочки. Что, не хватает духу глянуть на меня?