Саламандра Улин Виктор

— Ничего, пусть подум… — И тут Владыка наконец опустил глаза.

Я притворилась еще более мертвой, чем это вообще возможно, но продолжала наблюдать за застывшими узкоглазыми родственничками сквозь неплотно прикрытые веки. Какая прелесть! Вот он, момент, которого я так долго ждала! Вот она, наивысшая награда за все мои страдания! Стоят два столба в чистом поле и не знают, что делать — то ли стоять дальше, то ли падать. Так им и надо! Будут теперь знать, что со мной связываться себе дороже, а то напали тут, понимаешь ли, на бедную ящерку, пугают.

— Саламандра, прекрати притворяться, — на удивление быстро пришел в себя Владыка, хотя руки у него еще заметно потрясывались. Чернила чернилами, но сначала и он обалдел от моей убийственной выходки, зрелище было чересчур уж натуральным.

— Не ожидал от тебя такой жестокости, — зло сказал Полоз, вперив в отца свирепый взгляд. Уж он-то точно купился, и еще как! — В конце концов, она моя жена, и я уже даже начал привыкать к ней, как — маленькому говорящему попугайчику… А ты… Как ты мог?!

— Ах, привыкать начал, говоришь?! Как к попугайчику говорящему?! — Мне пришлось в срочном порядке воскреснуть, потому что такое оскорбление снести я просто не могла и резко вскочила. — Нет, вы только на него посмотрите! И этот любитель домашней птицы — мой муж! Сам ты какаду чешуйчатый!

Я забегала по столу, оставляя за собой длинные «кровавые» следы и громко возмущенно ругаясь. Мне не мешали и не прерывали, потому что теперь оба были в шоке по причине моего неожиданного, но вряд ли желанного воскрешения.

Когда же я через некоторое время выдохлась и пару раз поймала себя на том, что начинаю повторяться в связи с резко поскудневшим словарным запасом, пришлось остановиться, чтобы собраться с мыслями и немного передохнуть. В том, что я не обратила чуть раньше внимания на двух товарищей, застывших по обе стороны стола, нет ничего необычного — я была сильно занята своей обличительной речью, но уж лучше бы я не смотрела на них и дальше. Оба пялились на меня так, словно я была вселенским злом, мировым катаклизмом и всенародным кошмаром в одной симпатичной мордочке. И молчали. Нехорошо так молчали.

Я не смогла выдержать их осуждающих взглядов — опустила глаза и только сейчас заметила, что стол просто безнадежно испорчен залихватскими красными узорами, очень сильно напоминающими следы моих лапок. Сами лапки тоже не блистали чистотой, а больше напоминали перчатки палача. Мне стало сильно не по себе.

Я снова подняла теперь уже несколько затравленный взгляд на Владыку и Полоза. Их сумрачные лица очень ясно давали понять, что одной головомойкой (как в прямом, так и в переносном смысле) мне не обойтись, поэтому первая перешла в наступление, пока моя бредовая затея с умиранием не воплотилась в реальность при их непосредственном участии.

— Интересно, а чернила хорошо отмываются? — стараясь сохранять невозмутимый вид, спросила я. — Я, конечно, люблю красный цвет, но мой мне идет все-таки больше…

Они молчали.

— Хорошо еще, что у меня аллергии нет на всякие красители, — продолжила я. — Не во всех местах удобно чесаться…

Тишина.

— И не надо сердиться. — Мой голос стал немного заискивающим. — Я же воскресла, все в порядке, никто не умер. А стол… А что стол? Его помыл — и порядок.

— Вот ты этим и займешься, — мстительно прошипел Полоз, медленно поднимая с пола брошенную папку и брезгливо ее отряхивая.

— Чем? — тупо переспросила я.

— Мытьем стола.

— Почему это я? Мне заняться больше нечем, что ли?

Тоже мне, нашли уборщицу!

— Вот именно для того, чтобы тебе больше нечем было заниматься, — заявил мой «добрый» муженек. — Отец, распорядись, чтобы этой липовой умершей выдали тряпку и мисочку воды, пусть свою «кровушку» сама за собой убирает, все при деле будет. Приколистка!

С этими словами он резко развернулся и вышел. Отец последовал за ним, не забыв глянуть на меня как на врага народа.

— Эй! А мне тоже помыться надо, между прочим, — крикнула я им вслед.

— Сначала стол! — припечатал свекор. — И не дай бог, хоть одно красное пятнышко останется… — и захлопнул за собой дверь. Что со мной будет, если оно все-таки останется, было даже страшно подумать.

Я осталась возмущенно сопеть на столе в луже чернил и ждать поднесения уборочного инвентаря.

Следующие несколько дней мы с Полозом не разговаривали. Я дулась на него за чрезмерно строгие воспитательные методы (чернила, как показала практика, отмываются с о-о-очень большим трудом, причем ото всего, и от меня в том числе), а он злился на меня на правах несправедливо напуганного. Ну кто же мог знать, что муженек так близко к сердцу воспримет мою «кончину»? Извиниться, что ли, все-таки шутка была не очень удачной. А вот и не буду! Нечего его баловать, не заслужил еще! В общем, семейная жизнь била ключом, и все по голове.

Ближе к вечеру пятого дня Полоз заскочил в спальню на пару минут (как всегда неожиданно, но я успела шмыгнуть в камин), что-то схватил из комода и так же резво убежал, не удостоив меня даже коротким взглядом. Ишь гордый какой! Обидели, бедненького! Мне тоже не сладко, между прочим, только никого это почему-то не волнует.

Я показала ему вслед язык и тут заметила, что дверь спальни осталась немного приоткрытой. Интересно, это он специально сделал или так сильно куда-то торопился, что даже про мое заключение, им же самим назначенное, подзабыл малость? Вот растяпа! Я вытянула шею, чтобы получше видеть незапертую дверь, и вывалилась из камина на коврик. Нет, надо с моей падучестью что-то делать, я за всю свою жизнь столько не падала, сколько за последние несколько седмиц, так ведь и инвалидом остаться недолго. Хорошо еще коврик не загорелся. Мне-то, конечно, все равно, но могут и невинные пострадать. Жалко их.

Я осторожно подкралась к двери и высунула нос в коридор. Вроде тихо, никого. Прогуляться, что ли? Сколько можно взаперти сидеть? Я — царевна, в конце концов, и имею право ходить, куда мне вздумается.

Я сделала несколько неуверенных шагов, вздрагивая от каждого шороха, но быстро взяла себя в лапки. Надо же было запугать меня до такой степени, что я даже по коридорам ходить боюсь. Кошмар! Дворец я, конечно, еще не очень хорошо знаю, в основном дорогу до столовой и запомнила, но надо же когда-нибудь осваивать новые рубежи, не век же в одной комнате куковать. Тем более что никто навстречу мне не попадался, за что я была судьбе благодарна чрезмерно. Еще раздавят ненароком, народ под ноги не очень любит смотреть, а прислуга почему-то особенно.

Подбадривая себя подобными мыслями, я достаточно бодро направилась вперед, с любопытством озираясь по сторонам. Ничего особо интересного на моем пути пока тоже не встречалось, а развешанные по стенам картины и гобелены не сильно привлекали мое внимание. Скучно. Но за неимением лучшего пришлось таращиться на то, что есть, я даже увлеклась немного. В одном из коридоров мне наконец-то повезло — я наткнулась на очень любопытную серию из нескольких картин, составляющих как бы единую сюжетную линию. На первой был изображен вполне добродушный человек неопределенного возраста верхом на грифоне. Куда и зачем он ехал, объясняла вторая картина, изображавшая встречу этого же человека с какой-то мерзкой гадостью, чем-то отдаленно напоминающей собаку вкупе с жабой. Встреча пока проходила достаточно мирно. А вот на третьем шедевре эти двое чего-то не поделили, и разгорелся жаркий спор, вплоть до мордобития. Последняя картина показывала то, что обычно бывает, когда не приходят к компромиссу, — победил сильнейший, то есть человек. Непонятно только, победил он в силу своего природного превосходства за счет разума или просто повезло, но с картины он смотрел очень даже нагло, высокомерно, поставив ногу на голову поверженного врага. Стоит ли говорить, что зрачки его глаз были вертикальными? Думаю, нет.

Я так увлеклась придумыванием истории по этим забавным, с моей точки зрения, картинкам, что не сразу услышала приглушенные голоса, доносящиеся из-за неплотно прикрытой двери, рядом с которой я как раз и оказалась. Что-то мне везет сегодня на незапертые двери. Ох, не к добру это! Я подобралась поближе, на всякий случай покрутив головой в поисках ненужных свидетелей. Таковых поблизости не оказалось, и я, окончательно осмелев, заглянула в узкую щелку.

Кабинет самого Владыки. Вот угораздило-то сюда забрести. Нарочно искать будешь — не найдешь, а тут — пожалуйста. Еще свежи были в моей памяти исправительные работы по отмыванию малахитового стола, мимо которого сейчас ходил туда-сюда сам хозяин. В большом кресле напротив восседал мой благоверный. Больше с моего наблюдательного пункта видно никого не было.

Сначала я отпрянула от неожиданности, перепугавшись, что меня заметят и заставят еще что-нибудь отмывать, но мои «родственнички» продолжали разговор как ни в чем не бывало, даже не подозревая, что появился еще один любопытный слушатель. Я снова жадно приникла к щелке.

— Полоз, ты должен срочно принять меры! Это выходит за всякие дозволенные рамки! — разорялся Владыка, расхаживая по кабинету взад-вперед. — Неужели ты не можешь сам справиться?

— Я пытаюсь, и ты прекрасно это знаешь, — раздраженно ответил мой муженек, восседая в кресле вполоборота к двери и разглядывая кольцо на своем безымянном пальце. — А вместо того чтобы отчитывать меня, как несмышленого кутенка, лучше бы что дельное подсказал.

Владыка в качестве совета многозначительно хмыкнул.

Вот как тут понять, о чем они говорят? Если хорошенько подумать, то очень даже может быть, что и обо мне. Семейный совет, так сказать. Кто тут у нас в последнее время самый вредный элемент? Конечно же я.

— Полоз, ты не маленький уже, и не мне тебя учить, — снова заговорил Владыка, и я обратилась в слух, чтобы не пропустить ни слова. Не помню, чтобы мне кто-нибудь говорил, что подслушивать нехорошо.

— И что с того?

— На тебе лежат определенные обязанности…

Полоз тоже поднялся.

— Разве мне дадут забыть об этом?

— Прекрати. — Владыка поморщился и тяжело опустился в свое владыческое кресло. — Лучше займись своей основной проблемой, — и стал перекладывать что-то на столе.

— Отец, я тебе обещаю, что в ближайшее время выбью из этой наглой и заносчивой особы всю дурь, — горячо заверил мой муженек таким тоном, что я невольно вся сжалась. Теперь у меня не осталось сомнений — разговор шел именно обо мне. Я давно подозревала, что долго мои издевательства они терпеть не будут, но так хотелось надеяться, что все обойдется, со мной разведутся по-хорошему и отправят в отчий дом. Не обошлось…

— Вот и дерзай, — напутствовал мой свекор. — Она не сможет долго оставаться саламандрой, ей придется рано или поздно смириться со своим положением.

— Лучше рано, чем поздно, — процедил сквозь зубы Полоз. — Мое терпение и нервы тоже не вечные.

— Ничего, потерпишь немного. Скоро ей самой надоест эта игра.

— Но пока она стойко держится.

— Это пока. И знаешь, будь с ней поласковей, женщины любят, когда им оказывают много внимания. Цветы там дарят, драгоценности и все такое. Покажи ей, что она тебя привлекает, интересует, волнует, на худой конец.

— Еще как волнует, — с нескрываемым раздражением отозвался мой благоверный, снова начиная нервно крутить обручальное кольцо. — Так и хочется придушить, причем совсем не в страстных объятиях, а просто так, чтоб жизнь стала проще и спокойней.

— Ради сохранения рода можно немного и притвориться.

— Легко сказать. Эта паршивка уже на весь дворец, если не на все царство, меня дураком выставила, а ты говоришь — поласковей…

— Полоз, нам есть что терять. И это слишком много по сравнению с жизнью и несносным характером заносчивой девчонки.

— Да знаю я. — Полоз обреченно вздохнул и, стянув со стола какие-то бумаги, стал их рассеянно перелистывать. Руки его при этом заметно дрожали. Вот до чего бедолагу женитьба довела, предупреждала ведь — ни одно хорошее дело браком не назовут. И почему никто не хочет прислушаться к дельным советам, все надо постичь на собственном опыте, путем проб и ошибок?

Но не успела я в свое удовольствие позлорадствовать, как следующие слова моего упрямого мужа заставили меня похолодеть:

— Кстати, я нашел рецепт зелья, временно останавливающего способность менять ипостась. «Двойная петля», кажется, называется.

— Что ты нашел?! — Владыка потрясенно подался вперед и, когда до него дошел смысл сказанного, недоверчиво уточнил: — Ты уверен?

— Если учесть, ЧЕГО мне стоило его раздобыть, то да, уверен, — самодовольно заявил этот ползучий гад. У меня тут же закралось подозрение, что Полоз заплатил за подобное сокровище гораздо меньше, чем оно стоит на самом деле. — Я уже поручил изготовление снадобья одному излишне способному магу, он обещал, что через три дня все будет готово.

Мой свекор не на шутку разволновался и, вскочив, снова принялся мерить шагами кабинет. Как только еще тропинку на мраморе не протоптал?

— Ты понимаешь, чем подобные эксперименты могут грозить? — немного помолчав, выдал наконец он. — Одна лишняя капля — и перевоплощение может стать не просто необратимым, но и смертельно опасным. В том числе и для окружающих. Вышедшая из-под контроля ипостась слишком непредсказуема и сильна.

— Не волнуйся, отец, доза рассчитана до мельчайшей частички с учетом веса, возраста и пола.

Я окончательно превратилась в слух, распластавшись на прохладном полу и боясь даже вздохнуть, чтобы не пропустить ни слова. Значит, узкоглазая семейка решила пустить в ход запретную магию. Слышала я о том зелье, про которое говорит мой благоверный. Оно очень сложное по составу, готовится долго и тщательно, а малейшая ошибка может свести на нет все потраченные усилия. Не каждый первоклассный маг может приготовить его правильно, что уж говорить про остальных. Ко всему прочему изначальный рецепт этого зелья считается давно и безвозвратно утерянным, к всеобщей радости и спокойствию таких, как я и эти змеюки. Интересно, где Полоз его раздобыл?

— А ты не боишься, что твой излишне способный маг потом использует «двойную петлю» против нас, если у него все получится?! — Владыка остановился напротив сына и гневно уставился на него сверху вниз. — Ты рискуешь сверх меры. Мало нам своих проблем, так еще и эта прибавится. Ты в своем уме?! Где твое врожденное чувство безопасности и осторожности?! Полоз, я не узнаю тебя!

— О маге я позабочусь, как только он закончит работу, — холодно ответил истинный сын своего отца. И у меня не возникло сомнений, как именно он «позаботится». — Кроме него и меня, про зелье больше никто не знает, после же я уничтожу любое упоминание о «двойной петле», и она снова канет в легендарное небытие.

— Надеюсь, очень надеюсь… — Владыка снова заходил по кабинету. — Все-таки это безумие…

Полоз в ответ равнодушно пожал плечами и уже более внимательно углубился в деловые бумаги.

Я судорожно сглотнула. До чего же нужно быть бесчувственным и жестоким, чтобы так спокойно распоряжаться чужими жизнями? Неужели у моего благоверного действительно вместо сердца холодный слиток золота? Он же к презренному драгоценному металлу испытывает больше нежности и уважения, чем к разумным существам.

— Да, Полоз, и еще. — Голос Владыки заставил меня в очередной раз вздрогнуть и снова обратиться в слух. — Думаю, тебе не надо напоминать, что лучше помалкивать о судьбе всех последних жен Горных Владык? Незачем девочке знать о своем возможном смертном приговоре. Нам важен наследник.

— Отец, хоть женушка у меня уже в печенках сидит, но я не враг своему царству и не хочу наблюдать в бессильной ярости гибель Золотоносных Гор.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

Я зажала лапкой рот, чтобы не закричать от ужаса. Так вот какая замужняя судьбинушка мне уготована. Смерть за право обзавестись наследником для этих… этих… Даже слов подобрать не могу, кто они после всего. Моя смерть, между прочим, которая никого не волнует. Я для них всего лишь способ достичь желаемого, не больше, словно вещь бездушная, пригодная лишь для определенных, узконаправленных целей. Значит, все жены Владык умирали (а слова «смертный приговор» трудно понять иначе), как только появлялся наследник. Но почему именно я? Они что-то говорили про спасение рода. А моя скромная персона тут при чем? Неужели есть то, чего я не знаю, но что висит надо мной карающим мечом? Теперь уверена — есть. И это опасно для моей жизни, пока я остаюсь в этом гадючнике.

Теперь мне стало по-настоящему страшно. Шутки кончились, начались ужасные будни с полным разоблачением и последующим наказанием. Эти змеюки пойдут на все ради того, чтобы «сделать из меня человека». А потом погубить. Нет, надо бежать, и немедленно. Вот что значит вовремя подслушанная информация.

Я развернулась, мигом потеряв интерес к чужому разговору, и сломя лапки бросилась прочь. Все что надо я уже услышала. Как нашла дорогу в спальню — для меня самой осталось загадкой, но размышлять об этом не было ни времени, ни желания.

Я металась по огромной спальне, не зная, что предпринять и как быть. В голове билась единственная мысль: «Бежать. Бежать, пока есть такая возможность». Но куда? Как? Опыта скоропостижного побега у меня не было никакого, поэтому я даже не знала, что нужно делать в первую очередь. Стоп! В первую очередь нужно успокоиться! Разумно? Вполне.

Я постаралась взять себя в лапки. Получилось с трудом, но я, по крайней мере, смогла рассуждать более-менее ясно. Так! Бежать! Это даже не обсуждается, но нужно что-то с собой взять. Вещи там кое-какие, смену одежды, запас провизии на седмицу… Что за бред я несу, а? Какие вещи? Какая одежда? Все равно ведь много не утащу. Представляю себе, как на меня посмотрит любой, встретившийся на моем пути, — маленькая ящерица, волокущая за собой огроменный узел со шмотками. Может, еще сопровождение попросить в виде царского эскорта? Царевна сбежать изволит со всеми возможными почестями. М-да… Не пойдет. Если хоть одна живая (и даже неживая!) душа узнает, что я отсюда делать ноги собираюсь, — мне хана!

И тут за дверью послышались приближающиеся тяжелые шаги моего благоверного. Я застыла от ужаса, будто ко мне спешит сам палач для исполнения вынесенного приговора. В какой-то степени так оно и было, и отсрочка в несколько месяцев роли уже никакой не играла. Сейчас пришествие самого Правителя Преисподней не казалось мне чем-то ужасным. Вельзевул просто душка по сравнению с моим муженьком.

Я в панике бестолково заметалась по спальне, не зная, что предпринять, и, не придумав ничего умнее, привычно сиганула в камин. Он уже еле теплился, но мне и этого было достаточно.

— Саламандра, где ты? — настороженно спросил Полоз, оглядываясь по сторонам. Меня он не видел, я успела с головой закопаться в пепел, боясь даже дышать.

— Саламандра!

Я молчала.

— Салли, пожалуйста, выходи.

Как мы теперь заговорили. И по имени, и «пожалуйста», только что прощения не просит.

— Салли, как тебя еще попросить, чтобы ты вышла из своего убежища?

— Апчхи! — Сдержать чих не получилось. Все-таки я огненное существо, а не пепельное. — На коленях. Апчхи!

Полоз медленно приблизился к камину и… опустился передо мной на коврик. Я даже глаза протерла от удивления, не желая им верить. Стоит. На коленях! А в руках шикарный букет!

— А… У… Э… — Это все, что я могла выдавить на тот момент.

Хорошо же он начал претворять совместный с папочкой план по покорению меня, несговорчивой. Не стал откладывать в долгий ящик. Если б не подслушанный чуть ранее разговор, растрогалась бы от такого романтического выступления. И что теперь с этим делать? Может, заставить его съесть весь этот букет вместе с колючими стеблями?

— У тебя никак свидание намечается? — Я старалась, чтобы голос предательски не дрожал и звучал обычно-насмешливо.

— Намечается, — не стал отпираться Полоз.

— А ко мне что зашел? Совет нужен?

На мгновение в глазах моего благоверного появилось выражение злости, а губы сжались в тонкую презрительную линию, но, надо отдать ему должное, он быстро взял себя в руки.

— Салли, перестань ерничать. Как еще я могу от тебя добиться хоть капли благосклонности? — Фальшь в его голосе я заметила только потому, что знала — она есть. Какой актер пропадает, а говорили, что только я тут спектакли разыгрываю. Его талантам стоит позавидовать.

— Благосклонности? — удивленно переспросила я. — О какой благосклонности может идти речь во время внутрисемейной гражданской войны без правил?

— Предлагаю заключить перемирие.

— И на какой срок?

— Пожизненно.

— С пактом ненападения?

— В каком смысле?

— В смысле того, что моему здоровью, да и жизни вообще, ничего не будет угрожать, а то ты слишком часто стращаешь физической расправой.

Это был тонкий политико-психологический ход. С одной стороны, я понимала, что Полоз даст обещание, не задумываясь, хоть и соврет бессовестно, а с другой — надо было усыпить его бдительность. Мой побег — дело решенное, незачем вызывать лишнюю подозрительность.

— Хорошо, договорились.

Что и требовалось доказать.

Я расплылась в довольной улыбке и подула на еще тлеющие угольки. Не прогоревшие до конца дрова красиво вспыхнули, заставив Полоза невольно отшатнуться и прикрыть от жара лицо букетом.

— Цветочки донес бы уже до того, кому их рвал, а то в копченом виде они будут выглядеть менее романтично, — все-таки не удержалась от колкости я.

— Вообще-то я их тебе нес, — обиженно заявил благоверный, к моему огромному сожалению поднимаясь с колен и брезгливо отряхивая и так чистые брюки.

— Мне?! — пришлось сделать вид, что удивлена и польщена сверх меры. — А по какому поводу? Постой, я попробую сама угадать… Ты вдруг перестал страдать провалами памяти и вспомнил о привитых с младенчества великосветских манерах. Или нет — ты наконец понял, что я все-таки женщина, от которой тебе нужно не только и не столько приготовление блинчиков к завтраку…

— Салли, ты опять…

— Хорошо, молчу, молчу… — Как же тяжело вести себя прилично с этим аморальным и лживым типом, но ради сохранения собственной жизни придется немного поиграть по его правилам. — В вазу поставь, не в огонь же ты их мне совать будешь.

Полоз послушно развернулся и, выкинув прямо в окно какой-то старый увядший веник с туалетного столика, начал водружать на его место новый, для меня лично предназначенный. Интересно, он клумбу дворцовую обдирал или по соседним палисадникам лазил?

— Я сейчас должен отлучиться ненадолго. — Голос Полоза прозвучал несколько виновато. — А вечером мы с тобой поговорим, ладно? Не обидишься?

Я чуть не хрюкнула в полный голос, но вовремя сдержалась и пискнула:

— Постараюсь.

Если б он только знал, как мне на руку его отсутствие. Чем дольше не вернется, тем больше у меня времени на побег. Затягивать с ним становится опасным, а то меня уже чуть ли не приступом брать начали, вон как распинается.

Пока Полоз пытался «мириться», у меня созрел примерный план действий, поэтому, как только за моим благоверным захлопнулась дверь, я начала действовать. В том, что он не заявится нежданно-негаданно в ближайшую пару часов, я почему-то была абсолютно уверена, но на всякий случай закрылась изнутри.

Торопливо перекинувшись в девушку, я сначала некоторое время посидела на краешке кровати, выравнивая дыхание и приходя в себя. Голова слегка кружилась, а перед глазами мелькали огненные мошки. В последнее время постоянно находиться в облике ящерицы становилось все труднее и труднее. Сильное несоответствие размеров человеческой и животной ипостасей давало о себе знать, маленькую ящерку просто распирало изнутри от избытка энергии, которую девать было просто некуда, а она, эта самая энергия, так и рвалась наружу, грозя перейти в неконтролируемое превращение, чего я боялась пуще смерти. Дома, в папашкином дворце, у меня таких проблем не возникало. Пусть и мало кто знал о моей второй сущности (отец об этом хорошо позаботился), но дом есть дом, там я была в безопасности, а тут…

Ладно, поехали! Потом посетую на свою судьбу горемычную. И я метнулась к огромному комоду. Где-то тут у моего муженька шкатулка с драгоценностями стояла. Ага, вот она. Надеюсь, этот жмот не обеднеет, если я стырю парочку камушков? Мне ну о-о-о-очень надо.

В шкатулке помимо драгоценностей оказались еще и деньги, причем немалая сумма. Весьма кстати. Я быстро пересчитала наличные и прикинула — на первое время хватит, если не транжирить, а потом что-нибудь придумаю. Вот еще найти бы, куда это все положить… Мешочком запастись заранее я как-то не удосужилась, хотя чепчик, подаренный Вальсией, тоже неплохо подойдет. Упаковав деньги и горсть камней, которые не глядя выгребла из шкатулки, в мой импровизированный кошелек, я еще немного покрутилась по спальне в поисках того, чего бы такого можно было с собой прихватить. Ничего. Я просто не смогу все унести, а деньги и тем более драгоценности всегда были в цене. Камнями иногда расплачиваться даже предпочтительней — весят мало, а стоят дорого.

Уже снова в образе саламандры я осторожно высунулась в коридор через заранее приоткрытую дверь. Тишина гробовая, будто все срочно покинули помещение. Отлично, снующая толпа мне совершенно ни к чему. Теперь оставалось дело за малым — найти выход из этого брачного узилища. Но мне сегодня несказанно везло, лапки сами несли в нужном направлении, и даже несколько слуг, все-таки попавшихся по дороге, не обратили на меня ровным счетом никакого внимания. Вскоре я уже стояла на краю той самой площадки, куда приземлились грифоны в день нашей многострадальной свадьбы, и с тоской обозревала окрашенные уходящим на закат солнцем окрестности. Далекие и кажущиеся недосягаемыми горы выглядели неприступными до неприличия, а город внизу — просто игровой площадкой с крохотными куколками-жителями. Даже звуки снизу раздавались настолько приглушенные и тихие, что их было почти не слышно.

Осторожно пройдясь вдоль всего края площадки, я пришла к одному малоутешительному выводу: если куда отсюда и можно сбежать, то только на погост. Все, что останется от меня после самостоятельного спуска, нести будет уже просто больше некуда. Скала, на которой выстроен этот архитектурный шедевр, слишком высокая и отвесная, чтобы по ней можно было вообще спуститься. Да еще и покрыта острыми каменными выступами. Жаль, что я не превращаюсь в летучую мышь или воробышка. Отсюда же только по воздуху можно улететь…

Малодушная паника уже готова была навалиться на меня всем своим многотонным весом и размазать по взлетной полосе, но тут опять вмешалось везение. Хотя еще неизвестно, как это лучше обозвать. В общем, я вовремя услышала приближающиеся шаги и успела спрятаться за небольшим, но довольно пышным кустиком. Сердце бешено колотилось. Неужели Полоз уже успел меня хватиться и поставил на уши весь дворец? Шаги неумолимо приближались, и вскоре моему взору предстала спина моего муженька на пару со спиной самого Владыки.

— Будь осторожен с этим зельем, Полоз, — серьезно предостерег Владыка. Такое впечатление, что он сына на смертный бой отправляет. — Она не должна ни о чем догадаться.

— Не волнуйся, отец, не первый день женатый, — усмехнулся мой узкоглазенький и оглушительно свистнул. Я даже к земле припала от неожиданности.

Отец посмотрел на сына несколько недоверчиво. Ему, как и мне, тоже не внушал доверия тот оптимизм, с которым были сказаны последние слова. Шутка ли — жена мужу вот уже которую седмицу голову морочит, от своих прямых обязанностей отлынивает.

— Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? — на всякий случай уточнил Владыка.

— Помню, помню, — раздраженно кивнул Полоз. Данная тема разговора, похоже, набила ему порядочную оскомину. — Я разберусь.

«Ну-ну, — злорадно покивала я из своего ветвистого убежища. — Если будет с кем». И вообще — удивляюсь столь непроходимой самоуверенности, она его когда-нибудь погубит.

— Возможно, мне понадобятся несколько твоих мудрых советов, — закончил мой благоверный, прежде чем сверху спикировал здоровенный грифон (не уверена, что тот же самый, который вез нас сюда, но от этого не менее впечатляющий) и прикогтился на самом краю пропасти. Мечевидный огромный коготь задней лапы глубоко вонзился в землю, выкорчевав с корнем мое временное убежище и даже не заметив этого.

Я испуганно отскочила за соседний кустик, чуть не устроив себе скоростной спуск с неизбежным летальным исходом. Сердечко бешено колотилось от осознания того, что я мгновение назад избежала самого глупого вида смерти.

Владыка между тем ловко вскочил грифону на спину и заерзал, устраиваясь поудобнее. Если еще и мой двуличный муженек уйдет прямо сейчас, то я буду считать, что день удался на славу. Полоз действительно не горел желанием махать платочком вслед уезжающему родителю, развернулся и скрылся во дворце. Я чуть от радости и облегчения не задохнулась.

Промедление теперь могло граничить разве что с глупостью. С максимальной скоростью, которую в себе даже не подозревала, я рванула к птицезверю и успела схватиться за пушистую кисточку на кончике хвоста грифона, прежде чем он расправил крылья и присел, приготовившись к взлету. Надеюсь, у этого исполина есть блохи, чтобы присутствие еще и моего маленького существа не так сильно чувствовалось? Сомневаюсь, конечно, что меня можно принять за блоху-переростка, но очень хотелось верить хоть в крохотную капельку настоящего везения.

Мы взлетели. Крепко цепляясь лапками, я поглубже зарылась в длинную и на удивление мягкую шерсть и теперь, на высоте, боялась даже пошевелиться. Хвост постоянно вилял в разные стороны (вместе со мной, естественно), вызывая тоскливые воспоминания о земной тверди и жуткую тошноту, а злополучный чепчик с сокровищами немилосердно бил целым состоянием по спине. Вот и люби после этого драгоценности, весь хребет отшибли. Вниз я даже не смотрела. Во-первых, страшно и голова кружится, а во-вторых, все равно толком ничего не видно, зачем зря шею выворачивать.

Однако постепенно движения хвоста выровнялись, стали более плавными, меня даже укачивать перестало. Видимо, грифон набрал нужную высоту и, поймав попутный поток воздуха, шел намеченным Владыкой курсом. Но направление меня сейчас волновало меньше всего. Главное — подальше от этого змеиного логова.

Сколько времени мы летели, сказать трудно. Мне, существу исключительно наземному, не привыкшему к такому экзотическому способу передвижения, показалось, что прошла целая вечность и даже немного больше. Лапки, судорожно сжимавшие ни в чем не повинную грифоновскую кисточку, немилосердно затекли и готовы были разжаться в любой момент, и я держалась только благодаря собственному упрямству. Уж очень хотелось благополучно дотянуть до места посадки. Опыт опытом, а высота все-таки впечатляла, не через забор вокруг клумбы ведь прыгаем. Думать о чем-либо серьезном в таком положении было просто невозможно, поэтому точно сказать, чем была забита моя голова во время полета, не могу. Помню только, что меня очень волновал вопрос, насколько крепкая у этих зверюг шерсть и не начался ли у них активный сезон линьки.

Далеко не мягкая посадка положила конец моим философским измышлениям и все возрастающим страхам. Грифон с такой силой мотнул хвостом, когда приземлялся, вонзая когти в землю, что держаться за него дальше было гораздо опаснее, чем падать с заоблачных высот. Ждать следующего крутого виража я не стала, зажмурилась и на свой страх и риск разжала лапки, обреченно ожидая недружелюбной встречи всей маленькой саламандрочки с земной твердью. Но мне снова повезло, я упала на что-то мягкое и, не веря еще своему счастью, приоткрыла один глаз. Травка вокруг, цветочки, птички поют… Земля… Чтоб я еще раз полетела на ком-нибудь?! Да ни в жизнь! Своих крыльев нет, а на чужие надеяться — себя не уважать.

Подо мной вдруг что-то слабо зашевелилось. Я замерла, прислушиваясь к непонятным ощущениям. Шевеление не пропало. Пришлось открыть глаза и провести более детальное обследование своего местоположения. М-да… Если падение в муравейник считать везением…

Сдавленно пискнув, я соскочила с места посадки и начала усиленно стряхивать с себя и своего драгоценного узелка разгневанных непрошеным вторжением насекомых. И так увлеклась этим занятием, что не сразу заметила, как оказалась за спиной самого Владыки, чуть не врезавшись в его сапог. Огромный грифон стоял рядом каменным недвижимым изваянием. Не знаю почему, но этих крылатых монстров я боялась ничуть не меньше всего змееглазого семейства вместе взятого. Было в них что-то неестественное, я бы даже сказала — не совсем живое, отчего внутренности непроизвольно сжимались в липкий холодный комок. Чувство такое, будто тебя пригласили на званый обед к упырям в качестве десерта, а ты лежишь на блюде и гадаешь — дойдет до тебя очередь или до ужина еще протянешь.

От ужаса сердце пропустило удар, второй… Муравьи сразу были забыты как самое меньшее из трех зол, и я начала медленно, чтобы ни одна шальная былинка не шелохнулась, пятиться обратно к муравейнику. Там трава высокая, в ней легко спрятаться. Только бы эти двое не вздумали оборачиваться, иначе плакала моя свобода горючими слезами, а она уже так соблазнительно близко… Я же этого не переживу. И когда мне показалось, что расстояние между мной и Владыкой вполне безопасное, развернулась и со всех ног бросилась наутек.

Часть вторая

СВОБОДА.

ИНСТРУКЦИЯ К ПРИМЕНЕНИЮ

Мир не без добрых людей, и в этом его жестокость.

Владыка вернулся во дворец далеко за полночь. Встреча с тайным осведомителем прошла напряженно. Новости, которые привез личный шпион, были неутешительными. В южных царствах происходило какое-то странное движение. Подготовки к военным действиям вроде не замечено, но эльфы чем-то сильно обеспокоены, и даже ходят слухи, что темные эльфы, которых Влад и так недолюбливал за постоянные непонятные делишки, выпустили на волю лиебе, опасных кровожадных тварей, способных за короткое время лишить души почти все разумное население Мира Царств. Какой им от этого прок — непонятно, они же первыми попадают под удар. Но это при условии, что слухи имеют под собой реальную основу, а лиебе существуют не только в древних легендах. До сих пор Владыка искренне верил, что истории про эльфырей, как в народе окрестили этих непонятных существ, всего лишь досужие сказочки для запугивания непослушных детишек, которые не хотят внимать родительской воспитательной науке. Скорее всего какие-то из эльфов, темные или светлые, задумали очередную крупную авантюру по спасению себя от забвения. На них иногда находит что-то вроде чувства непризнанности, и они из кожи вон лезут, чтобы доказать всему миру свою избранность и непревзойденность. Иногда даже с помощью оружия. Не хотелось бы, конечно, влезать в подобную заварушку, но если с их стороны будет хоть один косой взгляд в сторону Царства Золотоносных Гор, придется показать этим напыщенным красавчикам, кто тут истинный хозяин. Хорошо еще с Царем Долины удалось заключить некое подобие перемирия, причем обоюдовыгодное, хоть здесь можно быть спокойным в течение ближайших пятидесяти лет.

Владыка очень устал и, обдумывая насущные дела, даже чуть не заснул по дороге домой. Лишь холодный ночной ветер, бьющий в лицо, не дал раскиснуть ему окончательно и позорно свалиться с грифона. Убиться не убился бы, грифоны слишком умные создания, чтобы позволить своему наезднику долететь до земли, поймают раньше, но приятных ощущений это не доставило бы точно.

День выдался тяжелым во всех отношениях. С утра доклад о действиях двух непутевых магов, которых Владыка нанял для отслеживания мелкого воришки, повадившегося таскать из хранилища золото и драгоценности. Так, по мелочи брал, но оставлять без должного внимания ушлого любителя чужого добра Владыка не собирался. Воровство должно быть наказано. Магов, к всеобщему прискорбию, теперь тоже пришлось искать по тем же причинам, а убытков после них оказалось столько, что лучше бы неизвестный продолжал приворовывать и дальше. Их найдут, в этом нет никаких сомнений, еще никто не уходил безнаказанным из сокровищниц Золотоносных Гор, но лишние хлопоты напрягают. Потом обвал в одной из дальних шахт, проверка счетов… ну и много чего еще по мелочи. И ко всему прочему эта взбалмошная девчонка Саламандра со своей вредностью и непробиваемым упрямством доводит всех до кондиции. Вбила себе в голову невесть что, не понимая, что родиться царевной — это уже большая ответственность, а она ведет себя, как мелкий вредитель в амбаре. Неужели Змей Горыныч не удосужился привить ей элементарное чувство такта и приличия? Хотя, зная этого кутилу и лоботряса, можно было ожидать чего-то подобного. Если бы она не была саламандрой, Владыка первый и на пушечный выстрел не подошел к этой невесте для сына. Однако девочка далеко не глупа, сразу видно, но скверный характер и нежелание понимать, насколько великая честь ей оказана, раздражают. Хотелось бы верить, что через несколько дней Полозу все-таки удастся вразумить эту несносную особу и подробно объяснить ей, насколько она была не права, начиная с самого дня свадьбы.

Влад XII устало спрыгнул с грифона и направился во дворец. Единственным желанием на данный момент было лечь и уснуть, все равно где. До осуществления этой простой и вполне нормальной человеческой мечты оставалось всего ничего. Казалось бы…

Но дворец встретил своего правителя несусветным шумом, гамом, криками и беготней вместо положенной ночью тишины и полумрака. Носились все, от мала до велика. Коридоры и комнаты были освещены так, что глаза резало.

— Что тут происходит? — удивленно спросил Влад, отловив за шкирку гнома, попытавшегося незаметно прошмыгнуть мимо.

— Ой, Владыка, я вас не заметил, простите, — проблеял испуганный коротышка и задрыгал ногами в воздухе. — Только я очень спешу, отпустите меня…

Если бы гномы не были потрясающими горнодобытчиками и камнетесами, Владыка, не задумываясь, отказался бы от всех их услуг, уж больно нагло они себя вели. Но интересы государства были превыше своих собственных, поэтому приходилось терпеть.

— Что тут происходит? — уже более строго повторил вопрос Владыка, встряхивая непутевого гнома как пыльный мешок. Помогло.

— Так это… Ящерица, говорят, пропала… Вот ищем…

— Какая ящерица?

— Ваша же… Как ее? Эта… Саламандра.

— Какая салама?.. — И тут до уставшего мозга Владыки наконец дошло, о чем ему толкуют. Сон сразу как ветром сдуло. — Как пропала?! Куда она могла пропасть?

— Вот и мы не знаем, — снова задрыгался в воздухе гном.

— Где Великий Полоз?

— Осматривает подвалы, — охотно поделился сведениями гном, шмякаясь на пол и потирая ушибленный зад. — Ох, в какой он ярости. В какой ярости… Не завидую я его хвостатой женушке, когда она вздумает найтись…

— Поговори у меня! — прикрикнул Владыка на излишне болтливого коротышку и быстрым шагом направился вниз по лестнице.

Пока он спускался в подвалы и искал в их многочисленных переплетениях Полоза, успел узнать от слуг, бестолково сновавших туда-сюда, что Саламандра пропала несколько часов назад (точнее — обнаружилось, что она пропала). Никто ее не видел с самого обеда, не слышал и случайно не наступал. Как сквозь землю провалилась. Опять от этой девчонки куча проблем. Мало она Полоза доводила, так теперь вообще весь дворец на ушах стоит. С размахом действует девочка, с размахом. Что дальше будет? Горы содрогнутся? Небо рухнет? Реки пересохнут? Выдрать бы ее как сидорову козу за такие выходки, чтоб в следующий раз неповадно было. Или горбатого могила исправит? Вот пусть только попадется на глаза! Вельзевулу на перевоспитание ее отдать, что ли?

На самом деле Владыку больше всего бесило то, что двое взрослых мужчин никак не могут справиться с одной своенравной девицей, не желающей мириться со своим положением. Как заставить ее принять свой истинный человеческий облик, Владыка даже не представлял, но надеялся, что зелье, рецепт которого каким-то непостижимым образом нашел Полоз, окажет нужное действие. Его самого мало волновал внешний вид Саламандры, но ему нужен внук, наследник, и так слишком много времени упущено — и из-за придирчивости сына, и из-за скрытности Змея Горыныча. Кстати, этот трехглавый царек не мог не знать о многовековой традиции. Значит, он нарочно прятал дочь от чужих глаз, чтобы помешать браку Саламандры и Полоза. И если бы не пришедший старец со своим кольцом… Неужели Змей не может до сих пор простить, что Влад еще в молодости увел у него из-под носа невесту? Злопамятный, но недальновидный. Девушка, которую в свое время любили они оба, была обычным человеком, а люди, как известно, живут намного меньше всяких царей и владык. Змей жутко обиделся тогда на друга и больше не желал его видеть, с тех пор-то и начались между ними всякие неурядицы и распри, в международном масштабе, так сказать. Собственно, он с того самого момента и начал пить.

Полоз нашелся в одном из дальних хранилищ, которое он уже успел перевернуть вверх дном. В его змеиной ипостаси это не составило большого труда — силы и ловкости гораздо больше.

— Черт знает, что она себе позволяет, — зло бормотал себе под нос молодой золотоглазый змей, отшвыривая хвостом в сторону ларец с драгоценными камнями. — Поймаю — точно к тумбочке привяжу!

— Ты в зачарованной комнате смотрел? — по-деловому отнесся Владыка к насущной проблеме, стараясь не наступать на рассыпанные по полу сокровища.

— В первую очередь, — сквозь зубы процедил Полоз, резко разворачиваясь к отцу. — И у Вельзевула уже побывал, и весь дворец сверху донизу облазил. Эта паршивка как в воду канула. Небось притаилась где-нибудь в укромном уголке и хихикает. Заработает она у меня по первое число! В прятки вздумала со мной играть?! Дорого же ей обойдется эта игра! Ой, дорого! — Взбешенный наследник сделал глубокий вздох и так саданул хвостом по ближайшему сундуку, что тот разлетелся вдребезги, щедро рассыпая вокруг свое драгоценное содержимое. — И надо же было устроить этот спектакль именно сегодня, когда…

— Не кипятись! Может, все не так плохо, как ты думаешь. Вернется, никуда не денется.

Владыка и сам-то не очень верил в то, что говорил, но нужно же как-то успокоить разбушевавшегося не на шутку сына. В таком состоянии он его еще ни разу не видел. Холодное равнодушие уступило место плохо контролируемой ярости. Плохой признак.

— Великий Полоз! Великий Полоз! — вдруг раздалось из коридора.

— Что там? — Полоз рывком метнулся из хранилища и крепко обвил кольцами чуть не налетевшего на него молодого слугу, который тащил за руку упирающуюся перепуганную девочку лет восьми. — Вот она… — Полузадушенный слуга торжественно мотнул головой в сторону ребенка. На продолжение фразы дыхания не хватило.

Полоз медленно разжал кольца (отчего парень стек на пол, жадно хватая ртом воздух) и приблизил голову почти вплотную к лицу девочки. Малышка перепугалась окончательно и жалобно всхлипнула.

— Ты уверен? — не сулившим ничего хорошего голосом прошипел обманутый муж, разглядывая малолетнее чудо. — Мелковата она что-то для замужней дамы.

— Она… говорит… — постепенно приходящий в себя слуга поторопился договорить, — видела ящерку…

— Ах вот оно что!

— Только не хочет ничего рассказывать… Мари, ты должна рассказать Владыке и Великому Полозу, эту ящерку все ищут и за нее очень переживают.

— Очень, очень! — зло поддакнул наследник.

Девочка продолжала упорно молчать, переводя полный ужаса взгляд на каждого по очереди.

— Ну и?.. — нетерпеливо взмахнул хвостом Полоз, но отец жестом заставил его замолчать. В таком состоянии сын только все испортит. Молод еще слишком, поэтому плохо умеет держать себя в руках. Когда не надо.

— Мари, ты правда видела недавно во дворце ящерицу? — Владыка присел перед девочкой на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне. — Черненькую такую, с желтыми пятнышками?

Девочка испуганно кивнула, но взгляда не отвела.

— А где ты ее видела?

— Там. — Детский палец указал в сторону лестницы.

— Логично, — раздраженно проворчал Полоз, но больше в разговор пока лезть не стал.

— Она спускалась сюда, в подземелье? — продолжил осторожно допрашивать Владыка, не обратив внимания на реплику сына.

— Нет, она пошла домой.

— Куда домой?

— Ну, к себе домой. Она же сюда в гости приехала.

Ребенок был искренне удивлен взрослой тупости. Как можно не понимать такие простые вещи? Дом, он и есть дом.

— А ты можешь нам показать, где ты ее видела?

Мари подумала и снова кивнула. Она развернулась и важно направилась наверх. Кажется, девочка успела проникнуться возложенной на нее ответственностью и даже начала немного гордиться, что самому Владыке понадобилась ее помощь. Кто бы мог еще похвастаться чем-либо подобным?

Юная проводница дошла почти до центральных ворот дворца и остановилась.

— Вот тут она вдоль стеночки бежала, — указала Мари ручкой по направлению к выходу. — А я вон ту статую протирала от пыли, никак до макушки достать не могла, уж больно высоченная.

— Вот паршивка! — вполголоса выругался Полоз, заставив Мари от него отпрянуть. — Неужели сбежала?

— У нее еще узелок какой-то привязан был, — добавила девочка, решив выполнить миссию осведомителя по полной программе. — Беленький.

— А как давно ты ее видела? — спросил Владыка.

— А перед тем как вам уехать, она и пробежала.

Отец с сыном недоуменно переглянулись.

— А почему ты ее не остановила?

— А надо было? — Мари удивленно посмотрела на Полоза.

— Еще как надо!

— Я не знала. — Ребенок расстроился и потупил глазки. — В следующий раз обязательно остановлю. Или поймаю. Я знаете как хорошо кузнечиков ловлю!

— Не сомневаюсь, — задумчиво проговорил Владыка, глядя поверх головки девочки. — Спасибо, Мари, ты нам очень помогла. Можешь идти к маме.

Страницы: «« « 23456789 » ... »»