Книга Снов Бояндин Константин
Мира замерла. Всё вокруг спокойно. Слышны звуки, театр живёт своей жизнью, и уже кто-то готовится к выступлению, а кто-то просто делает уборку, или бродит по пустым залам — у театров своя, особая жизнь.
— Я ухожу, — сообщила Мира и поклонилась комнате, на пороге. — Я ухожу.
Лас
Она уснула. Уснула ненадолго, как ей показалось, но как понять, сколько прошло времени? Часы остались где-то в Книге, да и чем бы они помогли?
Лас неплохо потрудилась. Правда, она не могла бы сказать, одна ли создавала всё это, или был кто-то ещё. Мир вокруг приносил ощущение спокойствия и радости. Всё уже было, как положено — океаны и суша, растения и животные, по небу уже текли облака. Оставалось последнее. Люди.
— И создала она матерей, по подобию своему, — произнесла Лас, — и защитников их, воинов, слуг и почитателей их, и сказала — этот мир ваш, живите в нём и владейте им, и пока помните меня, не наступит конец времён!
Солнце на краткий миг засияло непереносимо, Лас зажмурилась. А когда открыла глаза, то на ближайших островах увидела хижины, и дымок, поднимающийся отних к небу. И… ощутила перемены в самой себе. Что-то ушло из неё, ушло, чтобы раствориться в окружающем мире.
— Спасибо, Лас, — донеслось отовсюду. — Это твой дом. Тебе здесь всегда будут рады.
Лас оглянулась и поняла, что её островок уже не островок, шагов десять в поперечнике, а остров. Услышала голоса, звуки шагов. Трое людей вышли из густых зарослей слева — мужчина, женщина и ребёнок, девочка лет пяти. Они увидели Лас и упали на колени. Мужчина был вооружён коротким копьём — похоже, металла они ещё не знают — у женщины в руке была корзина с фруктами.
Лас подошла к ним.
— Встаньте, — произнесла она и они послушно поднялись на ноги. Что теперь? Что она может сделать для них? Научить наукам, открыть секреты металла, рассказать о фантомных структурах и путешествиях в космос? Нет, подумала Лас, пусть сами. Да и много ли я им расскажу, я ведь не знаю всего! Соари оставила своих детей, когда поняла, что те справляются сами, и удалилась, и изредка только возвращалась — проверить, всё ли хорошо. И всегда оставалась довольна.
Но… хотелось что-нибудь оставить. Мне тоже пора уходить, подумала Лас. Так было в мифах, так должно быть и сейчас. Уйти и иногда возвращаться, пусть я и не Соари. Но я научу вас. Научу кое-чему. Немного магии, если она осталась со мной. Научу вас выращивать то, что вам нужно, и передавать это знание потомкам. Она поманила ребёнка — девочку — и та, улыбаясь, подбежала к ней.
— Я научу тебя, — Лас взяла её за руку. — Я научу тебя волшебству, а ты научишь других. Но никогда, никогда не применяй это во вред другим, иначе волшебство кончится.
Мира
Она поднялась на вершину холма, и позади неё заиграла музыка. Мира обернулась — в городе вновь начался карнавал. Тут вечный праздник, что ли? Весело живут.
Что теперь? Незнакомка сказала, что при следующей их встрече Мира умрёт. Вряд ли она стала бы шутить такими обещаниями. И эти её слова про два желания — это всерьёз, или очередная шутка, розыгрыш?
Поди пойми. Страница, которую Незнакомка оставила для возвращения — вон она, пустая, и тоже не понять, что с ней делать. Чтобы во всём этом разобраться, нужна Лас.
Мира никак не могла решиться. Но в конце концов решилась.
— Я хочу… — представить себе Незнакомку было самым простым, а сказать два слова — самым трудным, — чтобы здесь, передо мной, появился проход туда, где сейчас находится Лас, — и Мира постаралась как можно точнее представить Лас — от вида, до звука голоса и запаха.
Часть холма перед ней размылась, стала текучей, и в протаявшем овале появилась картина — Лас, стоящая у берега моря. Мира собиралась с духом, чтобы шагнуть сквозь проход, и тут Лас прыгнула — в воду, сильно оттолкнувшись от берега — и в полёте стала прозрачной, словно бы жидкой, слилась с морем и море в том месте засияло синим светом.
Более не раздумывая, Мира бросилась следом, оттолкнувшись как следует, чтобы попасть в точности то же самое место.
Лас
Она побывала везде. Везде, где жили люди. Все видели её, проносящуюся на крыльях ветра или приходящую из морской волны — и всюду она оставляла тех, кто знал удивительные, необычные вещи, обучала таинственному колдовству, умению вызывать к жизни любой кустарник, дерево и траву.
Знание приходило к ней — она теперь знала всю историю здешних людей, каждого человека во всём мире, всех его предков. Всё это удивительным образом держалось в голове, не мешая думать, не сводя с ума. И, как после долго и бурного праздника приходит усталость, так и к Лас, после эйфории и ощущения всемогущества, пришло понимание — пора.
Пора оставить их всех их судьбе. Лас долго думала, что взять с собой на память, затем подобрала несколько камушков, мокрых и шершавых. Да. Пора.
Она долго не могла решиться. Мне пора домой, подумала она. Пора туда, где меня ждут другие. Здесь я сделала всё, что могла.
— Прощай, — Лас присела, прикоснулась ладонью к воде. — Прощай, Владычица Морей.
— До свидания, Лас, — ответил ей весь мир. — Мы будем ждать тебя.
Лас выпрямилась и ощутила, остро и непереносимо — её ждут, пора, уже пора в путь. Не позволяя себе застрять в нерешительности, она оттолкнулась от берега и бросилась головой вперёд в море.
Туда, где меня ждут, подумала она. Я спешу туда, где меня ждут.
…Многие видели, как на исходе дня Великая Матерь, которая казалась невысокой и чёрной, как ночь, но приносила с собой свет и радость — видели, как она, выполнив всё, что хотела, ушла в стихию, из которой вызвала к жизни земную твердь, воздух и солнце — и долго потом приходили туда за помощью сочувствием и мудростью.
Говорили, что кто-то ещё прыгнул следом туда, где Великая Матерь слилась с Великим Морем, но в эти сказки верили немногие, очень немногие. Да и кто осмелился бы на подобное?
Лас и Мира
— Лас?! — Мира поднялась на ноги. Город. Это город, современный город, нет сомнений. И надписи на известном языке. И Лас — стоит, как и Мира, в недоумении, и, как и Мира, вся мокра насквозь.
Солнце клонится к закату. Они не в самом богатом квартале, и видно, и понятно по надписям и запахам. Что это и почему?
Лас словно очнулась от видений, посмотрела на Миру.
— Мира! — она бросилась к ней, обняла. — Великое Море, я уже и не надеялась! Ты здесь откуда?! — она отошла на шаг.
Мира поняла, о чём подумала Лас.
— Был полон мир… — Лас шагнула к ней, прикоснулась ладонью к её губам.
— Нет, не нужно, — она понизила голос. — Уже не нужно, Мира. Всё позади.
— Что… с ней?
— Ты не поверишь. Я сама ещё не вполне поверила. Я расскажу позже, ладно? Её нет. Её больше нет, и картины тоже.
Мира закрыла глаза, вздохнула. Хоть какие-то приятные новости.
— Она… умерла?
— Нет. Наоборот. Но её больше не будет. Мира, давай потом! Мне кажется, я знаю, где мы. Возьми меня за руку!
Мира послушно взяла Лас за руку и вместе с ней вошла в подъезд ближайшего дома, поднялась по загаженной, ветхой лестнице и остановилась перед дверью.
Оттуда явно слышался чей-то плач.
— Идём вместе, — решила Лас. — Не отставай!
Она толкнула дверь и они шагнули в прихожую — замусоренную, заваленную хламом — и далее, сделав ещё пару шагов — в гостиную. Убогая, обшарпанная обстановка и тяжёлый запах застарелой нищеты и отчаяния. На полу сидела женщина, очень похожая на Лас, и плакала, прижав ладони к лицу. А с потолка свисала верёвка с петлёй на конце. Вот так дела, подумала Мира, она, похоже, уже всё для себя решила!
— Ронни, — Мира вновь вздрогнула услышав это имя. — Ронни! — Лас бросилась к женщине, обняла ту за плечи. — Ронни, это я, Лас! Я приехала!
Та, которую назвали Ронни, отняла ладони от лица, посмотрела на Лас. Видно было — она не верит тому, что видит.
— Лас?! Ласточка, это ты?!
— Это я. Знакомься, это Мира, моя подруга. Вейрон, идём с нами. Мы не дадим тебя в обиду. Никому.
— Не дадим, — подтвердила Мира, и в руке её возник пистолет. — Идёмте отсюда, здесь мерзко.
Вейрон переводила взгляд то на Миру, сумрачную и решительную, то на сестру. Обняла её.
— Лас, ты вся мокрая! Что с тобой?!
— Попала под дождь. Неважно, Ронни, главное, что я успела! Идём же, забирай самое необходимое и идём! Уходим отсюда! Уедем ко мне, там тебя никто не тронет, обещаю!
— Ты у меня самое необходимое, — с трудом произнесла женщина, обняла Лас и вновь заплакала. Лас посмотрела на Миру, та бросилась прочь. Пробежалась по квартире — да, тут нечего забирать. Проще всё бросить и забыть. Мира вернулась в гостиную и сорвала верёвку. Отшвырнула её подальше.
— Уходим, — заторопилась Вейрон. — нужно торопиться, они должны уже скоро прийти за мной.
— Пусть попробуют, — Мира протянула руку, в другой так и сжимала пистолет. — Я посмотрю, как это у них получится.
Они торопливо спустились по лестнице, взялись все за руки и шагнули наружу.
Водоворот образов, ураган ощущений накрыл их. А когда всё схлынуло, Лас и Мира стояли в другом месте, в коридоре, и одежда успела высохнуть, и Вейрон куда-то делась.
— Ты помнишь? — спросила Лас шёпотом у Миры. — Как странно. Мы все вместе уехали, и была погоня, но ты отпугнула их, и потом мы жили в одном небольшом доме, в горах…
— Точно, — Мира потёрла лоб. — Как странно! Как будто вся жизнь успела пройти!
— Вся жизнь, — согласилась Лас. — Я узнала это место, Мира. То, где мы сейчас. Прости, я должна войти туда одна, ладно?
— Конечно, — согласилась Мира, спрятав пистолет. — Не бойся. Меня никто не заметит, я кое-что умею.
Лас обняла её… у Миры отчаянно заколотилось сердце… всякий раз, когда Лас это делала, накатывало странное, непередаваемое ощущение счастья и покоя.
— Я быстро, — шепнула Лас, бесшумно отворила дверь и закрыла её за собой. Изнутри успело донестись облако запахов — болезнь, страх и безнадёжность. Мира поёжилась. Голоса. Здесь часто ходят люди. Ну что же… костюм заряжен, можно уходить в дымку.
Она сидела за столом. Она всегда так сидела, когда её одолевали неприятные мысли, Лас помнила прекрасно такие моменты.
— Мама? — Лас шагнула к столу. Женщина вздрогнула, но не обернулась. — Мама! Это я, Таэнин! Ласточка!
Женщина обернулась. Она была уже очень стара, и только во взгляде ещё оставалась часть прежней силы и решительности. На шее её, на тонкой цепочке, висел медальон (Лас вздрогнула), она сжимала его пальцами.
— Лас? — голос не повиновался ей. — Великое Море, это ты? Ласточка, мне сказали, что тебя больше нет!
— Я здесь, — Лас подошла и встала на колени рядом с ней, положила голову на колени матери. — Я здесь, мама. Ты звала меня, и я пришла. — Её погладили по голове — вначале осторожно, словно не верили, что это она.
— Ты жива… — прошептала женщина. — И ты совсем не изменилась! Но ты ведь жива, Ласточка? Жива?
— Да, мама, — Лас подняла голову. — Я жива, и ты жива. Это всё настоящее, — она вынула один из камушков, которые взяла с собой на память, вложила в ладонь матери. — Помнишь, я любила их собирать?
— Помню, — улыбнулась женщина. — Прости меня, Лас! Прости меня за то, что я с тобой сделала!
— Я всё простила, мама, — Лас поднялась на ноги, прижала её голову к своей груди. — Я не думала о тебе плохо ни одной минуты.
Женщина закрыла глаза.
— Забери, — попросила она, непослушной рукой пытаясь снять с себя медальон. — Я теперь не боюсь. Уже не боюсь.
Лас помогла ей снять медальон, спрятала его подальше.
— Помоги, — женщина с трудом выпрямилась. — Дай мне бумагу и перо, Ласточка. Мне нужно оставить кое-что. Только не уходи!
— Не уйду, — пообещала Лас. Она пододвинула кресло матери ближе к столу, положила перед ней лист и вложила в её руку перо. Больше всего мама боялась умереть в постели, вспомнила она, в беспомощности, в расстроенном рассудке. Ничего больше не боялась, только этого. Наверное, потому стала носить медальон. Это для неё был бы не такой позор.
Лас уселась на пол рядом, взяла её за руку. Всё-таки мы увиделись, мама. Как хорошо, что увиделись. Уже неважно, что тогда случилось, ведь никого уже нет — ни тех, кто виноват, ни тех, из-за кого это случилось, или для кого… Всё уже зола, дымка, воспоминания.
Она ощутила. Сама не поняла, как, но ощутила. Приподнялась, заглянула в лицо матери — на нём была улыбка, казалось — она на минутку откинулась, сейчас отдохнёт и продолжит. Но Лас понимала, что уже не будет никакого продолжения.
Лас ощутила спокойствие и умиротворение. Я была с тобой, мама. Ты ждала меня в этот момент, и дождалась. Спи спокойно.
Она поднялась, отодвинула чернильницу, не стала смотреть, что там написано. Понимала, что пишут не ей. Последний раз обняла маму, осторожно провела ладонью, закрыла ей глаза.
— Спи спокойно, мама, — Лас поцеловала её в лоб. — Прощай.
Она так и сжимала камушек в руке. Не выронила. Пусть твои сны будут светлыми, мама, когда ты снова вернёшься. Сама не понимая, что делает, Лас подняла колокольчик и позвонила. И тут до неё дошло, что увидят и её!
Она подбежала к двери, приоткрыла.
— Мира!
Её взяли за руку. И тут же Мира проявилась, она стояла возле двери.
— Тс-с-с! — Мира прижала палец к губам. — Нас не увидят. Просто молчи и держи меня за руку.
Она прибежала первой, двое слуг бежали следом. Лас-Тесан, старшая дочь. Тоже уже немолодая, но — чувствовалось, что вся в мать — сильный, властный взгляд. Вбежала внутрь, вскоре выбежала наружу.
— Врача! — распорядилась она. — Объявите траур. Графиня-мать умерла. Умерла в здравом рассудке и твёрдой памяти.
Слуги убежали, а Тесан прикрыла дверь, прижалась лбом к ней, замерла. Слёзы стекали по её щекам.
— Ласточка? — позвала она, не двигаясь. — Я ведь не сошла с ума, да? Это ведь ты сидела с ней? Таэнин!
Мира смотрела в глаза Лас — что делать? Лас крепче сжала её ладонь.
— Я быстро, — шепнула она. — Она всё поймёт. Жди меня здесь.
— Тесан, — позвала она, отпустив руку Миры. — Я здесь, Тесан.
Та вздрогнула, выпрямилась. Изумление и недоверие на её лице. Она боязливо протянула руку, вздрогнула, прикоснувшись к ладони Лас.
— Ты жива?! Ласточка, Великое Море, ты жива?! А мне говорили…
— Я жива, — подтвердила Лас. — Я была нужна ей, Тесс, и я вернулась.
Понимание появилось в глазах Тесан. Пусть, подумала Лас. Пусть думает что хочет, это уже неважно.
— Мне пора, Тесс, — она обняла сестру. — Я жива, и я всё помню, и ни на кого не в обиде. Прости меня, если есть за что.
— Не за что, — услышала она шёпот. — Тэнни, ты можешь остаться? Можешь?
— Меня ждут, — услышала Лас свой голос. Да. Именно так, это правда. Всё было так давно… не нужно перекраивать историю. Главное, что они увиделись. — Главное, что мы увиделись. — Она отошла от сестры, продолжая держать ту за руку.
Голоса. Скоро здесь будет очень людно.
— Им лучше не видеть меня, — Лас протянула сестре камушек. — Возьми, Тесс. Чтобы ты не думала, что я тебе приснилась. Прощай, сестра, теперь всё будет хорошо! Не смотри, ладно? Не смотри, как я уйду.
Тесан кивнула, один последний раз прижала её к себе.
— До встречи, Ласточка, — шепнула она. — Спасибо, что была с ней.
Отвернулась и пошла по коридору, не оборачиваясь. Мира взяла Лас за руку.
— Что теперь? — шепнула она.
— Уходим, — Лас указала, куда. — Пора.
Она всё-таки обернулась. У самого конца коридора обернулась — коридор был пуст. Лас-Тесан открыла ладонь, долго глядела на камушек. Спрятала его в карман и ушла, и более уже не оборачивалась.
— Вон там, — указала Лас. — Там дверь, я покажу, где здесь выход.
И снова был ураган воспоминаний — воспоминаний о другой, не прожитой вовремя жизни.
— Я помню это место, — Мира оглянулась. — Это же кладбище! Мы в Тегароне, Лас!
— Знаю, — Лас повела её под руку. — Меня ждут здесь.
Мира схватила её за руку, повернула лицом к себе.
— Лас, не надо так шутить! Всё позади! Всё позади, да?
— Со мной хотят поговорить, — пояснила Лас. — Не бойся. Мира. Я уже не хочу умирать.
— Лас? — окликнул её знакомый голос и Лас невольно прижала ладонь к груди. Как давно она не слышала его голос…
Мира смотрела, как парень — явно родом с Фаэр — рослый, светловолосый, веснушчатый — с улыбкой приближается к ним.
— Здравствуй, Денни, — Лас подбежала к нему, он осторожно прижал её к груди, улыбаясь. — Это Мира, моя подруга.
— Здравствуйте, Мира! — Денни посмотрел ей в лицо и Мира поклонилась. — Так приятно снова увидеть живых людей.
— Тебя ждут? Тебя ждут, да? — Лас отступила на шаг. — Не говори, я и так понимаю.
— Меня ждут, — он отступил на шаг, погладил её по щеке. — Всё кончилось, Ласточка, ведь так? Иначе, — он огляделся, — меня бы здесь не было.
— Всё кончилось, — она опустила голову. — И я осталась одна. Я последняя.
— Лас, это неправда! Я же чувствую, что ты не одна! Мира, Вейс, её внуки… ты многим нужна.
— Мы увидимся? Скажи, мы ещё увидимся?
— Мы увидимся, — он оглянулся. — Лас, пообещай мне. Если ты можешь быть счастлива, не убегай от счастья. Что случилось, то случилось. Я помню о тебе, и все помнят. И не торопись к нам. Ты жива! Понимаешь?
— Теперь понимаю. Да, я обещаю! До свидания, Денни! — она сжала его ладонь. — Возьми! — протянула ему камушек. — Возьми на память!
— До свидания, Ласточка! — улыбнулся он. — Не смотри мне вслед. До свидания, Мира! Будьте и вы счастливы!
Мира поклонилась ещё раз, решительно взяла Лас за руку и повлекла за собой, вниз по склону. Позади послышался раскат грома… и всё. Лас обернулась — никого.
— Есть связь, — Мира достала мобильник. — Лас, мы дома! Это наш мир, мы дома! Посмотри на дату и время!
— Есть ещё Книга, — Лас посмотрела в глаза Миры. — Мои сны.
— Что ты хочешь с ними сделать?
— Отпустить. Там настоящие люди, я только сейчас поняла. Нельзя просто так стереть их.
— Так отпусти! Отпусти, пока не передумала!
— Мне нужно в Страну Цветов. Выход есть только оттуда.
— Минутку, — Мира отошла в сторонку. — Я хочу… чтобы здесь и сейчас появился проход в Книгу Снов, в Долину роз!
Она посмотрела на окаменевшее лицо Лас.
— Это был её подарок, — пояснила Мира. — Два желания. Это было второе. Идём?
— Идём, — Лас взяла её за руку. — Покончим со всем этим.
Книга Снов
Лас не вырывала ни одной страницы. Просто дописывала что-то, потом они перемещались на следующую страницу… и предыдущая исчезала.
Когда они дошли до Театра, Лас замерла.
— Здесь нечего отпускать, — удивилась она. — Этот мир и так уже свободен. Как странно! Смотри, я не могу ничего написать!
Они обе посмотрели туда, где располагался театр — отсюда, с холма, он выглядел особенно величественно.
— Хочешь повидаться с ней? — поинтересовалась Мира.
— Нет. Пусть считает, что я ей приснилась. Идём!
— …Это твоя страница, — указала Лас. — Тебе и решать.
— Я буду приходить туда во сне, — решила Мира и записала это на странице. — А здесь… я очень надеюсь, что твои ягоды ей помогут. Не хочу жить во сне, пусть даже самом красивом. Я вернусь, бабушка, обязательно.
Последняя страница — без единой надписи.
— Это она, — пояснила Мира. — Сказала, что я могу вернуться, куда хочу. Возвращаемся?
— Возвращаемся, — Лас взяла её за руку. — Ты права, нельзя жить во сне. В путь!
Тегар-Тан, Вассео 7, 21:00
Они вошли через главные ворота. Их ждали — помимо охраны, за воротами внутреннего дворца собрались все остальные. Вейс, Тесан, Эверан, Светлая с матерью и бабушкой, оба Стайена, Вессен… почти сто человек молча смотрели, как Лас и Мира бредут — видно, что обе устали, но лица их говорили то, что ожидали услышать остальные.
Светлая и Вейс подбежали к ним. Девочка выглядела бледной, но, может, Лас это только показалось.
— Всё кончилось? — поинтересовалась Вейс, взяв Лас за руки. — Всё позади, Лас? Ты вернулась…
— Всё позади, — Лас почувствовала, что ноги почти уже не держат. — Теперь — только приятные сны, Вейс. Май, ты почему такая бледная?
— Уже неважно, — помотала та головой. — Мы ждали вас. Вы останетесь, бабушка Лас? Останетесь?
Лас посмотрела на улыбающуюся Миру.
— Останусь, — решила она. — Буду теперь спать сколько влезет. Устала, сил нет!
Часть 3. Врата покоя
21. После бури
Лас и Вейс, Тессерон, Вассео 11, 5:40
— Ты не спишь, — заметила Вейс. Сама она давно уже не спала — сидела, читала книгу за столом. — Новый день, Лас? Или ещё поваляешься?
— Новый день, — она уселась. Какая бодрость! Вот хотелось спать до обеда, до вечера, а прошло всего четыре дня, и привычный режим берёт своё. За одним только исключением: она уже не летает к «сонному кусту», не возвращается в Книгу Снов. Если та вообще хоть где-то существует.
В тот вечер, когда в Тегар-Тан одновременно царствовали скорбь и радость, они обе уснули как убитые. А со следующей ночи Вейс переселилась на соседнюю кровать. Прикосновение к Лас, когда та спала, вызывали необычный прилив сил, энергий переполняла всё существо, и потом уже было не заснуть. То же самое было и когда Лас бодрствовала, но не в такой степени. После второй бессонной ночи Вейс сдалась. Приходила по утрам, садилась на пол рядом, и смотрела — такого спокойного и счастливого лица у Лас давно уже не было.
— Тогда — в душ! Я жду, — Вейс сильно подозревала, что массаж уже не нужен Лас. Что со здоровьем у неё лучше, чем у самой Вейс, а Вейс давно уже ставили в пример всем её родственникам. Она ещё не попала во всемирную Книгу Рекордов, но лет через сорок вполне может туда попасть.
Лас выпрыгнула из-под одеяла, и на Вейс снова накатило ощущение заряженности, силы. Что же там такое случилось? Лас ничего не рассказывала. Наверное, так нужно. Наверное, ей самой нужно свыкнуться с тем, что случилось, а потом уже она сумеет рассказать. Она уже рассказала, вкратце, Вессен и прочим видным людям Ордена, но — Вейс на то собрание не пустили. Зато определённые последствия для Лас начались уже на следующий день.
Медосмотр — куда ни шло. Все его прошли. Ни официально известная на планете техника, ни аппараты Аспиранта, куда более мощные и чувствительные, ни «волшебная палочка» Стайена ничего не показали. Всё, что принадлежало самой Лас, осталось при ней — необычные, но вполне мирные умения. Незнакомки не было. Вообще не было ни одной посторонней личности, или, как говорил Стайен, субличности. Ни следа.
А ещё через день Лас попросили, в мягкой форме, вернуться в Страну Цветов и побыть там. Вессен нашла дипломатические выражения — дескать, после таких приключений нужно немного отдохнуть в привычной обстановке. И вот — они с Вейс, Крайена и Сэнье Вессен забрала с собой, и только Эверан привозит продукты. И то в сопровождении охранников из Ордена, и то ему явно указано не задерживаться в Стране Цветов слишком долго.
— …Слушай, мы тут как в тюрьме! — возмутилась Вейс чуть позже, когда с массажем было покончено и Лас, жмурясь и потягиваясь, лежала на животе и наслаждалась ощущениями. — Что она тебе такого сказала? Она же тебя боится! Я видела её лицо!
— Боится, — согласилась Лас. — Они не поверили моему рассказу.
— Вессен, я тебя не понимаю, — пожал плечами Стайен-старший. — Что случилось? Картины нет. Ты сама подтверждаешь, и все другие известные нам способы — тоже. Чудеса не кончились, наши способности всё ещё с нами. Незнакомки нет, ни в голове у Лас, нигде. Книга Снов закрыта. Почему ты заставила Лас вернуться в Страну Цветов?
— Стайен, ты хочешь, чтобы я поверила в этот её рассказ про Соари? Хорошо, я скажу тебе, что случилось, как я это вижу. Они с Незнакомкой заключили сделку. Та получила картину, использовала основную директиву и обособилась в собственной реальности. У нас нет доступа в Книгу Снов, Лас не может попасть туда во сне, и никто не может.
— Ну и? Замечательно, если так. Все живут сами по себе. Лас тут при чём?
— Датчики, Стайен. Ты брал её за руку, ты сам потом рассказывал. Это не самовнушение! А датчики молчат. Ничего не показывают! Это нормально? Проход на погребальном холме — это нормально?
— Он никуда не ведёт. Там только внешние признаки прохода. Кривизна фантомных вихрей там…
— Я читала отчёт. Но пока я не увижу хоть что-нибудь из её рассказа своими глазами, у меня нет ощущения, что всё окончилось. И Мира. Она изменилась после того, как вернулась с Лас. И я не скажу, что я рада таким изменениям.
— А цветы? — Стайен поднялся. — Ты уже знаешь, что они безвредны. Что наоборот, лечебные. Да, мы будем их исследовать ещё долго, но признайся: ты напрасно сожгла то, что выросло на руинах Старого Города. И на руинах Аратрин тоже.
— Да, может быть и напрасно, — Вессен выдержала его взгляд. — Мы не всё ещё изучили. Зато я очень хорошо помню Незнакомку — её первый вариант, если хочешь. По рассказам, по косвенным данным, но помню.
— Всё-всё, умолкаю, — Стайен поднял руки над головой. — Но дай мне хотя бы появляться у них. Просто, по-человечески, посидеть, приготовить жаркое, поговорить о жизни…
Вессен долго смотрела ему в лицо, сотни противоречивых чувств пробегали по её собственному.
— Ты всё равно поедешь, даже если я запрещу, — проговорила она. — Найдёшь повод и поедешь. Езжай, конечно. Но пообещай, что будешь присматривать за ними. Я беспокоюсь не за нас. Я беспокоюсь за всю планету, ты это понимаешь?
— Весс, — Стайен задержался у выхода, поправляя шляпу, — а ты не думала, что можно уже не беспокоиться? У нас множество «пси», очень чутких. Они не беспокоятся. Аспирант, он тоже любит перестраховываться, так он тоже не беспокоится. Никто, кроме тебя.
— Поговорим об этом позже, — Вессен придвинула к себе стойку-монитор. — Я люблю философские беседы, но только в свободное от работы время.
— Скажи мне хотя бы, сколько им там сидеть взаперти. Меня же спросят.
— Она не поверила, — поправила Вейс. — Все остальные верят. — Вейс сидела на краешке постели и любовалась — Лас уже не погружённая в себя, не мрачная, не язвительная… но всё равно во многом прежняя. Но во взгляде уже нет нестерпимой тоски.
— И ладно, — Лас уселась, Вейс, уже скорее по привычке, отвернулась. — Медвежонок, ты боишься теперь ко мне прикасаться? — Она взяла Вейс за руку. — И взгляд отводишь. Увидела что-то новое?
— Я уже говорила, — Вейс прикрыла глаза, пытаясь справиться с сердцебиением. — Если ночью, потом уснуть не могу. Если днём, потом так накатывает, хочется бегать, петь песни и всё крушить.
— Ну так бегай, пой песни и круши! Мы дома!
— Да ну тебя! — Вейс открыла глаза. Лас смотрела на неё совершенно серьёзным взглядом. Вейс не выдержала, расхохоталась. — Перестань! Ты меня в гроб вгонишь!
— За «гроб» ты у меня сейчас получишь, — пообещала Лас и схватила подушку. Вейс тут же подняла руки над головой, скрестила — сдаюсь. — Я тебе покажу, как сдаваться! Сдаваться она научилась! Кто тебя этому научил?!
Она уселась на колени Вейс, лицом к лицу.
— Лас, — Вейс прикрыла глаза. — Оденься!
— Потом, — Лас опустила ладонь на затылок Вейс. — Сделай то же самое. Не делай вид, что я склизкая и противная!
— Лас, — Вейс сглотнула. — Ты что, не понимаешь, как ты на меня действуешь?
Читать бесплатно другие книги:
