Тайна Серебряного храма Гришанин Дмитрий

Глава 22

Зарок гнома

Громкий барабанный бой и раскатистый рёв фамильного боевого рога приветствовали возвращающихся в родной замок героев. По приказу Кагнерика воины его отряда во время последнего привала соорудили носилки, на которые перед входом в отцовский замок Быстрый Топор собственноручно выложил добытые в походе трофеи: три пары гнутых и островерхих рогов, срубленных с голов поверженных демонов.

Первыми на носилках лежали тонкие и длинные рога инкуба — их законной добычи, а за ними едва помещались в один ряд четыре толстых и коротких рога рыцарей Ада, в благодарность за помощь переданных гномам паладинами после их совместного подземного боя против не ведающих страха воинов-скелетов и ядовитых пауков.

Наместника грозного клана Рунных Топоров королевского стража в седьмом поколении Фралера Жёлтого Глаза, лично вышедшего встретить отряд гномов, переполняла гордость за достижения младшего сына. Шутка ли, насмерть схлестнуться с такими грозными противниками, истребить их всех, ну или почти всех, и полностью сохранить доверенный ему отряд.

Благополучное возвращение лихой шестёрки было отпраздновано тут же организованным шумным, весёлым застольем, на котором, как это было принято у гномов, все обитатели замка упились до беспамятства и позасыпали прямо за столом.

Поговорить с отцом и с братьями Кагнерику удалось лишь на следующий день.

Подробный рассказ младшего сына растянулся почти на два часа. Когда же он наконец замолчал, в просторном кабинете наместника на несколько секунд повисла напряжённая тишина. Собравшиеся гномы, каждый на свой лад, обдумывали услышанное.

Первым заговорить решился сам хозяин кабинета.

— Итак, любезные мои сыновья, что скажете по поводу услышанного? — спросил наместник, вытряхивая из потухшей трубки на пол пепел. — Громон?

— Разумеется, я доволен результатами похода, — отозвался старший сын. — Гномы показали себя умелыми воителями, умеющими постоять за себя и наказать покусившихся на нас врагов. Это, без сомнения, подкрепит и без того высокий авторитет нашей армии в глазах соседей. Четверо воинов, рекомендованных мною в отряд Кагнерика, в сражениях с нежитью и демонами Адского Пекла приобрели ценнейший боевой опыт. Теперь они благородные ветераны — герои и пример для подражания нашей славной молодёжи. Меня как воеводу такой исход не может не радовать.

— Да, сила гномьего оружия оказалась на высоте, — кивнул Фралер, раскуривая по новой набитую трубку. — Однако не стоить забывать об уязвлённом самолюбии наших врагов. Они словили чувствительную плюху от Кагнерика и теперь станут вынашивать планы жестокой мести. В открытую атаковать нашу провинцию ни нежить, ни демоны, конечно, не посмеют. Но ожидать от них какой-нибудь пакости в виде вторжения на нашу территорию отряда наёмных убийц можно теперь запросто. Это уже по твоей части, Драмон. Что скажешь уважаемому совету?

— Совершенно верно, отец, провокации весьма вероятны, — кивнул командир пограничной стражи. — Я принял соответствующие меры, вдвое усилив дозорные отряды за счёт поднятых из резерва ветеранов.

— Даже так, — озадаченно хмыкнул наместник, выпуская из ноздрей белые струйки ароматного дыма. — Интересно, и как тебе это удалось провернуть? Дай-ка догадаюсь. Пустыми речами бывалых стариков не проймёшь, небось двойное жалованье к их и без того роскошному пансиону каждому посулил. Стельк, будь добр, огласи, во сколько обойдётся это усиление границ нашей казне?

— Не могу знать, отец, ко мне за какими-либо дополнительными деньгами Драмон не обращался, — пожал плечами казначей рода.

— Как это не обращался? — нахмурился Фралер. — Драмон, ну-ка объяснись.

— В своих рассуждениях вы, уважаемый отец, не учли того обстоятельства, как сильно удачный поход Кагнерика поднял боевой дух наших воинов, — стал отвечать начальник пограничной стражи. — Мечтая отличиться, как герои похода, сейчас гномы сами рвутся в дозорные отряды. Мне даже не приходится никого уговаривать, не говоря уж о том, чтобы сулить золото. Ветераны записываются в дополнительные отряды пограничной стражи совершенно бесплатно.

— Я берусь подтвердить слова брата, — вдруг поддержал Драмона отвечающий за безопасность замка Брегун Твёрдый Локоть. — Мои храмовые великаны тоже рвутся на границу, мечтая сразиться с возможными провокаторами. Приходится по несколько раз на дню проводить вразумительные беседы и объяснять жаждущим славы молодцам, какая важная работа им доверена здесь, в замке.

— Ну, что ж тут скажешь, подобный энтузиазм, конечно, весьма похвален, — покивал наместник, выпуская через нос очередное облачко душистого дыма. — Но задействованным ветеранам в дополнение к пансиону всё же жалованье придётся назначить. Слышишь меня, Драмон?

— Так точно, отец!

— Пусть не двойное, но такое же, что и у остальных штатных воинов. Тяжкий ратный труд должен соответствующим образом оплачиваться. А то не хватало ещё нам прослыть перед гномами скупердяями. Слава Вотану, мы не бедствуем. Стельк, позаботься выделить из казны соответствующую сумму.

— Будет исполнено, отец, — кивнул Золотая Жила.

— Уважаемые чародеи, а вы чего отмалчиваетесь? — обернулся Фралер к хранителям знаний. — Насколько я понял из объяснений нашего Кагнерика, ваш протеже был самым полезным членом его маленького отряда. И благополучный исход похода — это по большей части заслуга вашего повелителя волков. Хотелось бы услышать от вас, как вы сами оцениваете результаты похода.

— Прекрасно оцениваем, — первым откликнулся главный хранитель знаний Храмин Шустрый. — Мощь гномьей рунной магии показала себя во всей красе. Поисковые чары нашего Фулгаода, как мы и предполагали, легко вскрыли защиту инкуба, и замаскированным демонам не удалось ускользнуть от наших преследователей. Его умелые действия в первые дни погони позволили гномам невредимыми вырваться из коварной ловушки, устроенной на их пути мерфолками. Сотворённое Серым Зверем заклинание высшего порядка уничтожило целую орду зомби. Комбинация целительных чар и умело приготовленных эликсиров помогла быстро затягивать опасные раны, благодаря чему отряд вернулся из похода в полном составе, без потерь.

— Кроме вышесказанного, брат забыл упомянуть о драгоценных трофеях, добытых нашими славными гномами в походе, — подхватил Тартон Высокий Лоб. — Из рогов демонов можно будет сделать могущественные обереги и использовать их потом против воинов Бетрезена, если те осмелятся вновь нам докучать.

— Обереги — это дело, займитесь ими немедленно, — распорядился наместник. — Так, значит, воины и чародеи у нас высказались. Осталось послушать нашего финансиста. Твои расчёты, Стельк, помнится, стали наиболее убедительными доводами в пользу возглавленной Кагнериком погони. Так как, свершившееся над демонами карательной экспедицией возмездие восполнило потери, понесённые нами из-за их кровавого злодейства?

— Восполнило, и ещё как! — живо откликнулся Стельк Золотая Жила. — Весть о жестокой мести гномов злодеям-разорителям, дерзнувшим устроить резню на подвластной нам территории, разнеслась по округе ещё до возвращения в замок Кагнерика. И те наши арендаторы, что ещё вчера в панике собирали вещи, намереваясь сбежать с нашей дорогой земли, сегодня выстроились в очередь у дверей моей конторы, желая продлить срок аренды по прежним высоким ценам на годы вперёд. Кроме того, заметно увеличился приток людей из соседних имперских провинций, жаждущих спокойной жизни под охраной нашей доблестной армии. Чтобы обеспечить жильём приток поселенцев, пришлось затевать массовое строительство дополнительных домов во всех наших городках, сёлах и деревнях. Заново отстроенное селение Жареный Гусь стало ещё больше и краше, и все возведённые на пепелище дома уже проданы новым владельцам. Обобщая вышесказанное, я готов со всей ответственностью заявить, что завоёванная Кагнериком слава не только вернула казне все понесённые нами убытки, но и поспособствовала ежеквартальному пополнению нашей казны ещё на тысячу золотых как минимум.

— Ну, коль так, то с победой вас, господа малый круг! — подытожил весьма довольный Фралер Жёлтый Глаз. — Ты, мой славный Кагнерик, достойно справился с труднейшим заданием. И в благодарность я, властью наместника провинции горного клана, дарую тебе, младший сын, право на открытое ношение собственного боевого стяга и, соответственно, на постоянное содержание собственной малой дружины.

— Благодарю тебя, отец. — Не в силах сдержать переполнившую его радость, молодой гном вскочил со своего кресла и отвесил родителю полновесный поясной поклон.

— Ну полно тебе. Не пристало герою так спину гнуть, — пожурил младшего наместник. — Свою благодарность потом на поле брани продемонстрируешь. Чую, накопленные тобою в походе боевой опыт и авторитет удачливого воеводы очень скоро пригодятся в свете грядущего противостояния с могущественными врагами. А пока отдыхай, собирай верную дружину и наслаждайся заслуженными почестями… Всё, господа ближний круг, на этом сегодняшний совет я объявляю закрытым. Прошу расходиться и приступать к своим непосредственным обязанностям.

— Да брось, Фулгаод, чего ты ломаешься, как гнома нецелованная, — продолжал напирать на былого соратника Кагнерик. — Я ж уже заручился согласием Храмина с Тартоном, они отпустили тебя под моё начало. Сам рассуди, в каком дурацком виде своим отказом ты выставишь меня перед братьями.

Кагнерик Быстрый Топор выказал большое уважение повелителю волков, лично посетив простого гнома в его крохотном одноэтажном домишке. Фулгаод Серый Зверь, как велит обычай, встречал важного гостя лучшими разносолами из своего погреба. Они сидели за небольшим, но добротно сколоченным столом в центре единственной в доме комнаты, одновременно служившей неприхотливому хозяину и гостиной, и спальней, и столовой, и даже кухней.

Гномы пили тёмный забористый эль, закусывали тонкими полосками вяленого мяса, хрустящими солёными огурчиками, маринованными грибочками, мочёной брусникой и морошкой и вели долгую неспешную беседу.

— Извини, старший, но тебе придётся подыскать в дружину иного чародея, — твёрдо стоял на своём упрямый повелитель волков. — У наших хранителей знаний и помимо меня имеется множество достойных горцев. И, без сомнения, все они мечтают служить под стягом такого прославленного героя. Я же своё честно отслужил и ухожу на заслуженный покой. Странно, что Храмин не уведомил тебя об этом моём решении, ведь прошение на пансион я передал ему сразу же по возвращении нашего отряда в замок.

— Да сказал он мне, разумеется, — отмахнулся раздосадованный Быстрый Топор. — Но я рассчитывал, что смогу тебя переубедить. Жаль, Фулгаод. Мы с тобой отлично сработались за последние две недели, подыскать тебе замену будет непросто. Ну, раз ты всё уже для себя решил, неволить не буду. Свой пансион ты честно заработал.

— Благодарю, старший, за понимание.

— И чем планируешь заняться, покинув армию? Или это секрет?

— Да ну, какие могут быть секреты между боевыми товарищами, — улыбнулся повелитель волков. — Я планирую отправиться на поиски сбежавшего от нас тёмного эльфа.

— Эко, братец, тебя раззадорило, — покачал головой Кагнерик. — Не можешь простить ему своего ранения. Жаждешь поквитаться. Понимаю. Но мой тебе совет — откажись от этой безумной авантюры. Вспомни его спутников-вампиров, над которыми нам всем отрядом едва удалось взять верх. И воинов-скелетов, отчаянно бросающихся под наши топоры, прикрывая отход эльфов. Конечно, ты чародей весьма искусный, но если тёмного и дальше будут так же охранять, тебе не позволят к нему приблизиться даже на расстояние магического удара.

— Поживём — увидим, — набычился упрямый повелитель волков. — Я дал себе зарок. И мне не будет покоя, пока я с ним не посчитаюсь.

— Ну, коли так, удачи тебе, чародей.

Через два дня прошение Фулгаода Серого Зверя было удовлетворено. Ему как герою недавнего похода был назначен двойной пансион. Со службы он ушёл по-тихому, без популярной у гномов шумной отходной пирушки.

И в первую же ночь полученной свободы Фулгаод собрал свои нехитрые пожитки в небольшой узелок, подхватил чудной магический посох, запер маленький уютный домик в окрестностях замка и неутомимой походкой бывалого путешественника двинулся по широкой торной дороге по одному ему известному маршруту.

На рассвете он пересёк границу гномьей провинции. Воины дежурившего возле дороги дозорного отряда стали последними гномами, пожелавшими удачи и гладкого пути скромному повелителю волков, даже не признав в нём знаменитого после похода Кагнерика чародея — Фулгаода Серого Зверя.

Глава 23

Объяснения с Бетрезеном

Израненного воинственного герцога Габвеля разовый портал зашвырнул глубоко под землю, в родное Адское Пекло. Торчащие из щелей его шипастых доспехов древки эльфийских и гномьих стрел сами собой полыхнули, не выдержав жара огненного мира демонов, и в считанные мгновения прогорели дотла.

К материализовавшемуся из неоткуда едва живому исполину, без сил рухнувшему на раскалённые скалы берега огромного озера кипящей лавы, тут же устремились с десяток чертей, по счастливой случайности компанией расположившихся тут же на берегу раскалённого огнеёма.

— Господин, что с вами?

— Кто посмел сотворить с вами такое?!

— Прикажите, и мы испепелим вашего обидчика! — донеслись до затуманенного болью сознания герцога возгласы обступивших его храбрецов.

— Отставить! Я сам покараю своих врагов, — собрав последние силы, прошипел грозный демон. — Вы же скорее тащите меня в очистительный огонь. Заклинаю, поторопитесь, я держусь из последних сил.

— Конечно, господин!

— Сию секунду, ваше герцогство!

Раздалось озабоченное многоголосие, и в следующее мгновение грузное тело герцога подхватило множество сильных мускулистых рук.

Черти быстро избавили высокородного демона от ненужной теперь брони, кто-то аккуратно вытянул из ослабевших пальцев рукоять огромного чёрного меча, и наконец совместными усилиями занесли обнаженное израненное тело едва живого Габвеля в горящую лаву озера.

Клокочущая лава легко, без всплеска поглотила могучего демона и тут же запустила свои многочисленные огненные щупальца во все раны Габвеля, испепеляя обугленные остатки стрел. Без помех дотянувшись до завязших глубоко в теле смертоносных стальных наконечников, страшный огненный жар расплавил металл и заставил его вытечь из раны. Очищенные таким незамысловатым образом отверстия в теле демона быстро срастались, и через несколько секунд на месте недавней смертельной раны уже пылал лишь свежий огненный шрам.

Уже через полминуты пребывания в огненной лаве Габвель был полностью исцелён, но он не торопился покинуть родную стихию и ещё добрые четверть часа нежился в благоухающем серой багровом, как его толстая огнеупорная кожа, жарове.

Наконец вынырнув из лавы, герцог уже самостоятельно выбрался на берег и перво-наперво сердечно поблагодарил дожидающихся его на берегу чертей. В награду за своё спасение Габвель одарил каждого чёрта крупным драгоценным камнем, которые тут же у них на глазах собственноручно сковырнул со своих роскошных доспехов.

Получив награду, счастливые черти побежали в ближайший кабак пропивать так запросто свалившиеся на голову сокровища. А оставшийся на берегу в одиночестве демон, по новой облачившись в броню и сунув в кольцо на поясе меч, понурив голову, двинулся в сторону возвышающей в отдалении мрачной громадины Алого дворца своего повелителя Бетрезена.

Та раболепная поспешность, с какой могучие изверги — мрачные и неразговорчивые стражи Великого Владыки Адского Пекла — распахивали двери перед воинственным герцогом на всём пути его следования по дворцу, красноречиво указывала на нетерпение их хозяина, заждавшегося возвращения своего преданного вассала и фаворита.

Вот наконец перед Габвелем Сокрушителем разбежалась в стороны последняя дверь, за которой зловеще замерцали залитые алым багрянцем негасимой лавы чёрные стены тронного зала, но, несмотря на полыхнувшую навстречу волну жара, исходящего от огромного фонтана беспрерывно переливающейся лавы, воинственный герцог непроизвольно поёжился и замедлил шаг.

— Ну же, Габвель, чего ты там топчешься, — тут же донёсся из глубины тронного зала недовольный властный голос Великого Владыки.

— Я не топчусь, — торопливо откликнулся герцог, переступая порог зала.

— Да ты просто как черепаха плетёшься! — сойдя с трона, шагнул ему навстречу улыбающийся Бетрезен. — Мне ещё четверть часа назад доложили о твоём прибытии. Жду тебя, жду! Насилу дождался… Давай же, мой славный Габвель, наконец обнимемся.

В следующее мгновение герцог оказался стиснут в могучих объятиях Великого Владыки, демонический образ которого изрядно превосходил размерами и объёмами даже великана-герцога.

— Прошу, верный друг, проходи, располагайся. — Бетрезен подвёл гостя к веренице каменных стульев, выставленных вдоль стены тронного зала, показывая пример, первым оседлал один из них, увлёк герцога на соседний и тут же с ходу огорошил признанием: — Не пыхти, я избавлю тебя от унизительных потуг доклада о провале порученной тебе миссии.

— Но откуда… — ошарашенно пробормотал воинственный герцог.

— Я знаю, ты чертовски устал с дороги, хочешь есть и спать, поэтому не стану утомлять требованием подробного отчёта твоих конкретных действий там, наверху, для реализации нашего плана. Отчёт ты предоставишь позже, когда отдохнёшь. Сейчас же я сам перед тобой покаюсь. Прости, Габвель, по моему недогляду так вышло, что разработанный нами прекрасный план добычи артефакта оказался обречён на провал буквально с первых минут своего существования, — пояснил Бетрезен.

— Как так? — растерянно спросил совсем сбитый с толку Габвель.

— Для ответа на этот вопрос мне придётся тебя кое с кем познакомить, — осклабился Великий Владыка демонов.

По мановению его когтистой руки две огромные гранитные плиты пола в дюжине метров от их ног с грохотом провалились на нижние уровни дворца, а в образовавшийся в полу проём снизу воспарила громоздкая клетка, внутри которой на голом каменном полу спиной кверху лежал пожилой эльф в изодранной, заляпанной кровью и измаранной нечистотами одежде. Похоже, до подъёма в тронный зал эльф спал, но, разбуженный грохотом рухнувших плит, только что оторвал голову от пола и, чуть приподнявшись на руках, теперь испуганно озирался по сторонам.

— Это мэтр Римус Агбаэль Семнадцатый — обычный, ничем до недавнего времени не славный, средней силы оракул, практикующий в небольшом северном эльфийском королевстве под названием Разлесье, — представил пленника Бетрезен. — И вот надо же было такому случиться, что этому болвану, на нашу беду, во время бесцельных экспериментов с поисковыми чарами нежданно-негаданно удалось пробиться сквозь все мои защитные барьеры и заглянуть магическим оком сюда, в тронный зал Алого дворца, где мы с тобой как раз обсуждали детали похищение артефакта из Серебряного Храма Паладинов.

— Я же вам говорил, это случайно вышло, — противным слезливым голоском запричитал пленник, заметив демонов. — Заклинаю тебя, мудрейший Владыка славных демонов, проявите милосердие к немощному старику. Позвольте хотя бы стакан воды! Я подыхаю от жажды! Здесь невыносимо жарко!

— Потерпишь. Видел бы ты, как этот немощный отбивался верхом на своём грифоне от полудюжины атаковавших его в полёте горгулий, — свирепо усмехнулся Бетрезен. — Двоих горгулий насмерть сразил, одну так подранил, что потом еле выходили, — знал, гадёныш, кто на него охоту объявил, насмерть бился, а когда понял, что бой проигран, попытался покончить с собой, но уцелевшие горгульи проявили похвальную расторопность. И вот он тут.

— Помилосердствуй, Великий Владыка славных демонов… — вновь заканючил оракул, усаживаясь перед падшим ангелом на колени.

— И знаешь, что этот прохвост отчебучил? — не обращая внимания на стенания эльфа, снова обратился к герцогу Бетрезен. — Он решил погреть руки на подслушанной тайне. Скопировал кусок нашего разговора из своей памяти в магический кристалл, передал его своему сыну и направил его к храмовым паладинам, договариваться о продаже… Я ничего не упустил, Римус?

— Да, да, всё так и было, — торопливо закивал пленник, по раскрасневшемуся лицу которого и впрямь уже градом катился пот.

— Видишь, как я его вышколил, — презрительно ухмыльнулся Бетрезен. — А поначалу гонор показывал, нос воротил, мол, рви на части, чудовище, отважный эльф не станет отвечать на твои вопросы. Но я отдал его на пару часиков извергам. Уж не знаю, что там они с ним сотворили, но на следующем допросе эльф, забыв о гордости, подробно отвечал на все мои вопросы.

— Молю, Великий Владыка… — снова затянул было песнь отчаяния пленник.

— Ладно, достал ты меня, я тебя отпускаю, отдохни пока, — вдруг смилостивился Бетрезен и сделал отмашку рукой. После чего невидимая сила, удерживавшая клетку с пленником над половым проёмом, отпустила свою ношу, и тяжеленное сооружение из железа и камня естественным образом рухнуло вниз.

Из дыры в полу раздался быстро удаляющийся душераздирающий крик, оборвавшийся глухим раскатистым ударом, следом за которым снизу воспарили осколки рухнувших первыми гранитных плит. На уровне пола они по новой быстренько сложились в плиты, трещины в местах расколов исчезли, и невредимые плиты слились в единое целое с остальным полом.

— Как ты уже и сам догадался, хоть и с некоторым опозданием, но я всё же обнаружил проникновение во дворец чужого магического ока, — избавившись от ненужного больше свидетеля, спокойно продолжил разговор Бетрезен. — Вычислить хозяина ока не составило труда, взломать пустячную защиту этого жалкого эльфийского оракула оказалось проще простого.

Поняв, что его инкогнито раскрыто, эльф попытался сбежать из дома в никому не ведомом направлении. Какое-то время ему удавалось успешно путать следы. Но посланные за ним горгульи всё же настигли беглеца и доставили его сюда, во дворец. Под нажимом извергов оракул поведал мне о сыне Лезле, направленном с записью нашего разговора в Серебряный Храм Паладинов.

С отлёта сына к тому времени прошла уже почти целая неделя, молодой эльф должен был давно уже благополучно долететь до Серебряного Храма. Совершенно очевидно, что упреждённые эльфом паладины приготовили бы жаркую встречу тебе и твоему отряду, не оставив вам ни единого шанса незаметно проникнуть в Храм Паладинов. Пустить всё на самотёк в подобной ситуации означало бы напрасно подставить вас под мечи паладинов. Но прежде чем отправлять тебе горгулью с приказом возвращаться, я должен был убедиться, что сын оракула на самом деле достиг Серебряного Храма. Мало ли что с ним могло случиться по дороге в нынешнее неспокойное время. Конечно, надежда на несчастный случай была совсем призрачной, но она единственная сохраняла шансы на успех нашей задумки.

Итак, я задался целью отследить нынешнее местоположение Лезля Агбаэля Младшего. У меня в руках был его родной отец — это дало возможность прибегнуть к старому, верному способу поиска через зов родной крови. Изъяв у Римуса несколько капель крови и поместив их в заговорённый стеклянный сосуд, я стал медленно водить им над большой подробной картой Невендаара, которую специально для этой цели спроецировал на пол тронного зала. Начал, разумеется, с Серебряного Храма Паладинов и, двигаясь от него по спирали, стал постепенно наращивать круги. Поиски затянулись на пару часов. Я исследовал все самые глухие уголки нашего мира. И нигде не почувствовал отклика младшего Лезля на отцовскую кровь.

Подобный исход мог означать лишь одно — с опасным курьером всё ж таки что-то приключилось в пути, и его больше нет среди живых. Я взялся поисковыми чарами отследить полёт Лезля до роковой точки. И тут меня поджидал первый неприятный сюрприз. Оказалось, буквально часом ранее его полёт уже отслеживался каким-то другим чародеем. Этот неизвестный оказался настоящим мастером, не чета жалкому Римусу, его магическую защиту вскрыть мне не удалось, как я ни старался. Пришлось довольствоваться повторным прохождением уже раскрытого маршрута Лезля.

Интуиция меня не подвела, полёт сына Римуса трагически оборвался за сотни километров до Серебряного Храма Паладинов. Он залетел под грозовую тучу и вместе с грифоном осел в лес облачком чёрного пепла, поджаренный прямым попаданием грозовой молнии. Всё было представлено, как несчастный случай, и обычного мага сия искусная подделка вполне бы удовлетворила. Но не меня и не того мастера, что обозревал место катастрофы часом ранее, мы оба почуяли присутствие на месте трагедии тлетворный привкус чар тёмной богини.

— Мортис? — пробормотал поражённый герцог. — Так вот почему меня в склепе атаковали её вампиры?

— Здесь я вынужден вновь покаяться перед тобой, мой верный друг, — положив тяжёлую длань на плечо Габвеля, продолжил вещать Бетрезен. — Отправив тебя с отрядом наверх, я остался здесь в абсолютном неведении. И, разумеется, тут же пожелал знать, как там у вас обстоят дела. Но направлять следить за тобой наших неуклюжих демонов было слишком опасно, уж очень велика была вероятность раскрыть такой слежкой вашу маскировку. Совсем другое дело — неуловимые призраки Мортис, заметить их присутствие практически невозможно, и они наделены способностью связываться друг с другом мысленно на огромном расстоянии и таким образом практически мгновенно доводить до сведения своей могущественной хозяйки ценную информацию. Мне неоднократно раньше приходилось прибегать к помощи призраков Мортис, и я, разумеется, даже представить себе не мог, что безобидный наём бестелесных шпионов в итоге приведёт к полному разоблачению нашей тайны.

Проблемы возникли с первых же минут вашего появления наверху. Получившая тревожные сигналы от своих призраков Мортис уведомила меня, что интересующий меня отряд наёмников учинил настоящую резню в подконтрольном гномам селении и пылающие гневом дети Гор выслали погоню за четвёркой злодеев.

— Владыка, я готов понести наказание за содеянное моими демонами, — поклонился воинственный герцог. — Каюсь, не уследил.

— Разумеется не уследил, — рассмеялся в ответ Бетрезен, — ты же вместе с одним из рыцарей Ада появился за полсотни километров от инкуба, спровоцировавшего набег мародёров на беззащитное селение. Что, не ожидал такой прозорливости? Говорю же тебе, призраки Мортис докладывали мне буквально о каждом вашем шаге.

— Но это не снимает с меня ответственности за моих демонов, — набычился герцог.

— Успокойся, я ни в чём не обвиняю ни тебя, ни твоих демонов, — поморщился Бетрезен. — Просто слушай мой рассказ и не перебивай… Уведомив меня об увязавшейся за вами опасной погоне, Мортис, уже наверняка догадавшаяся, кто скрывается под маскировкой наёмников, предложила мне избавить интересующую меня четвёрку от гномьего отряда. Разумеется, не просто так, а за приличную горку золота. И тут я совершил очередную роковую ошибку — практически не раздумывая согласился принять её помощь.

Такая заинтересованность с моей стороны не могла её не заинтриговать. Как заказчик я имел право знать, что она предпримет против гномов. Мортис поведала мне, что устроит преследователям лесную засаду. Для этой цели поднимет целое кладбище и натравит на гномов внушительную толпу зомби. И какими бы ни были искусными бойцами дети Гор, они окажутся буквально погребёнными под лавиной оживлённых мертвецов, будут растёрзаны ими на куски и сожраны.

Одиноко летящий над лесом Лезль, вероятно, понадобился Мортис для ритуала оживления зомби. Вряд ли она изначально планировала обращение его в тёмного эльфа. Скорее всего сбила первого попавшегося под руку эльфа, намереваясь обескровить тёплое тело и сжечь высушенные мощи, инсценируя несчастный случай от удара молнии. Но заинтересовавшись магическим кристаллом на шее сбитого эльфа, Мортис открыла его и услышала часть нашей с тобой беседы. Разумеется, тёмной богине не составило труда сопоставить услышанное с продвижением к Серебряному Храму Паладинов отряда замаскированных демонов. Случайная добыча превратилась для неё в очень ценного эльфа, и дабы сохранить уже умирающему некое подобие жизни, она провела над Лезлем ритуал превращения, обратив его в своего преданного слугу — тёмного эльфа.

С этого момента Мортис начала вести со мной двойную игру. С одной стороны, она, соблюдая условия договора, по несколько раз на дню доводила до моего сведения получаемую от призраков информацию о продвижении отряда наёмников и сообщала о подготовке ловушки для замышляющих какую-то пакость гномов. А с другой стороны, она сама теперь жаждала заполучить таинственный артефакт, на который падший ангел возлагает столь радужные ожидания.

Вынужден признать, что держать меня за дурака ей удавалось довольно долго. Лишь через неделю, обнаружив место мнимой гибели Лезля, я понял, что Мортис стала известна наша тайна. От оракула я знал содержание подслушанного им фрагмента нашего с тобой разговора, на наше счастье, там не называлось, что именно представляет собой артефакт и где конкретно в храмовом склепе он находится. Такая ограниченность сведений позволяла держать Мортис на коротком поводке. Она знала о ценном артефакте, но без твоей подсказки не могла самостоятельно отыскать его в огромном храмовом склепе.

Конечно, её посвящение в нашу тайну превращало Мортис из союзника в затаившегося коварного врага, но к тому времени давать задний ход было слишком поздно. Зная упрямый характер тёмной богини, я пришёл к выводу, что она направит свою нежить на штурм Серебряного Храма Паладинов в любом случае, даже если мы отступимся. Без нас у нежити не будет шансов отыскать артефакт, даже если им удастся, не привлекая внимания, пробраться в храмовый склеп, они лишь бестолково перетрясут саркофаги и своими действиями в конце концов привлекут внимание храмовых паладинов. Которые, разумеется, быстро уничтожат незваных гостей. А потом, весьма вероятно, задумаются: что же такое ценное разыскивали слуги Мортис в их склепе. Любопытство погонит их в храмовую библиотеку, где они рано или поздно раскопают легенду о первом плаще паладина. Дальше всё просто — осмотрят самые старые саркофаги и найдут не тронутый временем плащ.

Такого исхода допускать было никак нельзя. И я предпочёл рискнуть. Оставил всё как есть в надежде, что, когда дойдёт до решающего сражения за артефакт, вам с инкубом по силам окажется одолеть соискателей Мортис. Увы, мой друг, но из-за непрерывно следящих за вами призраков Мортис я не имел даже возможности предупредить вас о большой вероятности неожиданной атаки воинов нежити.

— Если бы не гномы, вдруг ударившие в Храме Паладинов нам в спины, мы бы разобрались с вампирами, — горячо заверил Габвель, перед глазами которого невольно всплыли стремительно развивающиеся события недавней яростной схватки, так блестяще начавшейся во дворе Серебряного Храма Паладинов и так бесславно закончившейся в храмовом склепе. — Клянусь, их не спас бы даже осыпающий меня из укрытия стрелами тёмный эльф. Вот, Владыка, полюбуйся, какую роскошную вещицу я совершенно случайно приобрёл в магической лавке на Соколинской ярмарке.

Габвель сорвал с шеи цепочку из белого металла и протянул Бетрезену висящий на ней талисман в виде крупного бриллианта.

— Неужели один из пяти Каменей Великого Мага? — удивлённо вскинул кустистые брови Владыка демонов, разглядывая переданную вассалом покупку. — Надо же, уцелел. Камень Огня, если я не ошибаюсь?

— Всё верно, он самый, — кивнул Габвель.

— А я был уверен, что все его пять Камней давно уже пущены в дело и распечатаны. Один, выходит, всё же сохранился.

— Лежал у торговца в сейфе, бедняга опасался выставлять его в торговом зале.

— И правильно делал. Узнай в гильдии магов о том, что он торгует подобными талисманами, он бы не только лавки, но и головы своей лишился… Всё же какая великолепная работа. Так зачаровать практически неуязвимого дракона. Я не спрашиваю, сколько тебе пришлось выложить за это чудо. Сколько бы ты ни отдал, за талисман подобной силы — не жалко.

— Если бы не гномы, я бы использовал его против вампиров и тёмного эльфа. И под прикрытием красного дракона спокойно достал бы плащ.

— Боюсь, у тебя ничего бы не вышло, друг Габвель, — покачал головой Бетрезен. — Серебряный Храм Паладинов — одно из немногих мест в Невендааре, абсолютно защищённое от драконьей атаки. Если бы ты активизировал в храмовом склепе талисман, то лишь без толку погубил бы Камень Огня. Освобождённый тобою дракон все свои силы потратил бы на противостояние храмовой защите и для твоих целей оказался бы совершенно бесполезен. Так что, считай, гномы помогли тебе сохранить эту чудесную вещицу.

Владыка Адского Пекла передал вассалу драгоценный талисман и продолжил, возвращаясь к прерванному появлением Камня Огня объяснению:

— Но атака гномов в Серебряном Храме, конечно, стала неприятным сюрпризом. Ведь Мортис клялась мне, что с гномьим отрядом покончено. Что они, мол, больше не представляют ни малейшей угрозы интересующим меня наёмникам. И, знаешь, её доводы показались мне вполне убедительными. Тёмная богиня не лгала, она искренне верила в свои заверения, — покачал головой Бетрезен. — Как же это дети Гор смогли так ловко обвести вокруг пальца её вездесущих призраков? Скажи, а ты не заметил чего-то необычного в их отряде?

— Было, — кивнул воинственный герцог. — В отряд гномов каким-то образом исхитрился затесаться очень подозрительный эльф. Его стрела ударила меня в спину, когда я уже был на краю спасительного портала. Если бы это случилось чуть раньше, боюсь, нам бы не довелось больше свидеться. Не знаю, что за искусник её зачаровал, но эта вонзившаяся в спину стрела мгновенно парализовала все мои мышцы. Я стал беспомощным, как дряхлый старец. К счастью, портал был прямо передо мной, и я, по инерции, в него провалился.

— Вот даже как! Эльфийская стрела, валящая с ног такого могущественного демона, как ты, — озадаченно покачал головой Бетрезен. — Тут явно не обошлось без вмешательства того загадочного мастера, чья магическая защита оказалась не по зубам даже мне. Это многое объясняет.

— Так что ж, Владыка, выходит, все наши потуги оказались напрасны? — тяжко вздохнул воинственный герцог. — Я был в полушаге от заветного плаща. Но с первой попытки мне не удалось сорвать с саркофага гранитную плиту. А на вторую у меня уже не оставалось времени. Настигающие гномы дышали мне в спину. Пришлось оставить артефакт на прежнем месте и позорно уносить ноги.

— Не вини себя, уверен, ты сделал всё, что было в твоих силах, — похлопал по плечу понурившегося вассала Бетрезен. — Кстати, для нас всё закончилось совсем не так безнадёжно. Пока ты отлёживался в Пылающем озере и потом плёлся сюда, как на гильотину, со мной связалась Мортис и объявила, что интересующий меня артефакт теперь находится у неё. Насколько я понял из её сбивчивых объяснений, его из склепа вынес подконтрольный ей тёмный эльф. Как он исхитрился это проделать, Мортис рассказывать не стала. Да это и не важно. Главное, плащ теперь у тёмной богини. Правда, эта стерва не торопится с ним расставаться, распаляя моё нетерпение.

— И что же теперь станем делать? Попытаемся выкрасть?

— Вряд ли мы преуспеем, лишь напрасно демонов положим, — покачал головой Бетрезен. — Зная, как важен для меня плащ Истинного Творца, уверен, Мортис позаботится возвести вокруг него неприступную для демонов защиту. Нет, мы даже не станем пытаться силой раздобыть артефакт. А предложим богине мёртвых сделку. Но не сейчас — нынешние её аппетиты многократно завышены, — а по прошествии какого-то времени, когда страсти вокруг плаща немного улягутся.

— Владыка, а вы не боитесь?..

— …Что Мортис используют силу артефакта для собственных нужд? — закончил за Габвеля Бетрезен. И тут же ответил: — Нет, не боюсь. И знаешь почему? Потому что ни одна сущность, какой бы могущественной она ни была, кроме, разумеется, меня и, быть может, лишь самого Всевышнего Небесного Отца, не сумеет хоть как-то распорядиться заложенной в плащ частичкой силы Истинного Творца. Для Мортис артефакт окажется совершенно бесполезной и весьма хлопотной вещицей. Паладины не простят нанесённого им оскорбления и при поддержки своего Императора обязательно попытаются вернуть похищенный артефакт. Мы с тобой, друг Габвель, понаблюдаем со стороны за схваткой Империи с ордами нежити и организуем ряд провокаций, чтобы крепче их стравить. И когда враги хорошенько потреплют и обескровят друг друга, предложим избавиться Мортис от никчёмного артефакта. Уверен, тогда она уже не станет задирать нос, и нам удастся сторговаться за вполне разумную цену.

— Владыка, я не перестаю удивляться вашей мудрости, — преклонил голову воинственный герцог.

— Ну вот, Габвель, и ты в придворные льстецы подался, — укоризненно покачал головой Бетрезен. — Ладно, на первый раз прощаю. Будем считать, что эта лесть вырвалась у тебя на фоне усталости. И чтобы прецедент не повторился, давай-ка закругляться с посиделками. Слушай приказ, герцог: на сегодня и на завтра я тебя освобождаю от службы. Ступай домой и хорошенько отоспись. Всё понял? Исполняй!

Эпилог

— Ризка, ты просто не понимаешь, о чём просишь, — всплеснул руками Лезль, невольно отстраняясь от своей любимой.

Тёмный эльф и светлая эльфийка сидели бок о бок на крутом бережку неширокой, извилистой лесной речушки, куда их несколькими минутами ранее аккуратно опустили приставленные к ним Мортис для охраны и быстроты перемещения два могучих дракона Рока.

Эти огромные ширококрылые красавцы подхватили эльфов и сопровождающего их покалеченного скелета сразу же на выходе из лабиринта подземных катакомб. Скелету «наслаждаться» полётом довелось недолго, он был опущен драконом обратно на землю на границе руин древнего города. Перед расставанием с ним второй дракон сорвал с Ризидиэль чудесный золотой плащ и швырнул его на плечо отпущенного напарником скелета.

После чего, игнорируя бурные протесты Лезля и его возлюбленной, молчаливые крылатые исполины по новой набрали высоту и тащили двоих оставшихся пассажиров в своих могучих лапах ещё с добрый час. Лишь удалившись от Серебряного Храма на изрядное расстояние, драконы Рока наконец соизволили подчиниться требованиям уже отчаявшихся докричаться до них эльфов.

Избавившись от крикливой ноши, драконы пролетели чуть дальше по течению реки и друг за дружкой плюхнулись в неспешно текущую воду, разом скрывшись под ней по самую шею. Через секунду до ушей эльфов донеслось их довольное пыхтение и пофыркивание, изредка сопровождающееся шумными всплесками воды от чересчур резкого поворота длинного шипастого хвоста.

Предоставленные наконец самим себе возлюблённые только теперь получили возможность спокойно поговорить.

— Вообще как ты себе представляешь наш союз? — продолжал неистовствовать Лезль. — Я тёмный эльф — жуткий, отвратительный урод с неизлечимыми зловонными язвами на теле — и рядом ты, прекрасная, как молоденькая берёзка, светлая эльфийка. Нет, я не позволю тебе так исковеркать свою жизнь!

— Ах так! Знай же, если ты сейчас отвергнешь меня, я утоплюсь здесь же, у тебя на глазах, в этой речке, — решительно объявила задетая за живое эльфийка. И в подтверждение сказанного тут же попыталась спрыгнуть с крутого берега, но, разумеется, была вовремя перехвачена Лезлем и усажена на место.

— Угомонись, сумасшедшая, у меня и в мыслях не было тебя отвергать, — торопливо заверил перепугавшийся возлюбленный. — Глупенькая, я же больше жизни тебя люблю. И говорю всё это ради твоего же счастья.

— Моё счастье — быть рядом с тобой, — категорично объявила Ризидиэль.

— Подумай, как воспримут наш союз твои родные в Разлесье? Как только они узнают, что ты связалась с тёмным, семья проклянёт тебя! — привёл очередной весомый аргумент Лезль.

— Ну и пусть. Мне нет до них дела. Отныне ты моя семья, — по-прежнему твёрдо стояла на своём эльфийка.

— Но ни один оракул не станет скреплять нашего союза. Тёмный и светлый эльф вместе — это же противоречит всем негласным нормам бытия.

— Золото, обещанное тебе богиней Мортис за службу, поможет нам решить эту проблему.

— О чём ты говоришь! Ни один светлый эльф не пустит меня даже на порог своего жилища.

— Значит, мы обойдёмся без эльфов.

— Это как?

— Я знаю одну дриаду, за хорошее вознаграждение, уверена, она согласится провести обряд.

— Ты б ещё предложила к вампирам за помощью обратиться, — фыркнул Лезль.

— Надо будет — попрошу, — обиженно поджала губки эльфийка.

— Брось, Ризка, не нужен нам никакой обряд. Мы и так, без всякого обряда, какое-то время сможем быть вместе.

— Я не хочу какое-то время, — возмутилась девушка. — Хочу всегда быть с тобою рядом.

— Это сейчас тебе загорелось. Но пройдёт немного времени, ты остынешь, эмоции улягутся, и, глянув на меня просветлённым взором, поймёшь, какую чудовищную ошибку совершила, навеки связавшись с тёмным выродком.

— Это лишь твои домыслы. Клянусь, я никогда не пожалею и не устыжусь связи с тобой, — горячо заверила Ризидиэль. — Лезлик, ну пожалуйста! Мне правда нужен нерушимый союз с тобой, скреплённый, как положено, магическим обрядом.

— Ладно, будь по-твоему, — отчаявшись вразумить любимую, махнул рукой тёмный эльф.

— Тогда скажи — когда отправимся к моей дриаде? — почуяв слабину, насела светлая эльфийка.

— Вот с делами управимся, и…

— Знаем мы эти отговорки. Лезль, не юли. Назови конкретную дату.

— Ну, может, через недельку.

— Никаких неделек! Тебе когда Мортис за плащ награду выплатить обещала? Сегодня вечером?.. Тогда завтра же утром отправляемся на поиски дриады и скрепляем наш союз нерушимым обрядом.

— Ризка, к чему такая спешка? Мы могли бы…

— Завтра, я сказала! — решительно перебила Ризидиэль. — И только попробуй мне возразить!

— Да молчу я, молчу, — примирительно улыбнулся тёмный эльф.

Поглощённым друг дружкой влюблённым было невдомёк, что буквально в метре за их спинами, провалившись по щиколотку в густой мягкий лесной мох, возвышались две исполинские фигуры их Хранителей, надёжно укрытых от смертных чарами невидимости.

— Ты только посмотри, разве это не чудо любви? — обратился к спутнице молодой красавец-эльф с бездонными голубыми глазами познавшего Вечность старца.

— Ты отвлёк меня от наиважнейших дел, чтобы показать мне, как милуется парочка жалких смертных, — глухо проворчала в ответ обезличенная дама непонятного возраста, плотно закутанная в длинный, до пят, серый плащ с низко опущенным и полностью скрывающим лицо капюшоном.

— А разве тебе эта пара никого не напоминает?

— Ты позвал меня сюда ребусы разгадывать? Говори, чего хочешь. А то недосуг мне тут с тобой…

— Брось, Мортис, с каких это пор встречи со мной стали тебе в тягость, — не без самодовольства парировал собеседник.

— С тех самых, Галлеан, когда ты предал ту, что не устрашилась рискнуть ради тебя своим бессмертием! — зло прошипела в ответ грозная богиня Смерти.

— Не передёргивай, всё было не так! Когда я вновь обрёл плоть в Невендааре, ты сама сбежала от меня! — возразил бог эльфов. — Без всяких объяснений замкнулась в каком-то своём надуманном горе и из верной доброй Солониэль превратилась в холодную, расчётливую почитательницу Смерти — Мортис!

— Тебе нужны объяснения, — зловеще расхохоталась тёмная богиня. — Выходит, ты у нас ещё и жертва? Бедный, несчастный, брошенный Галлеан. Какая грустная история. И рада бы заплакать, да только угли, в которые превратилось моё лицо, увы, давно уже не выделяют слёз… Думаешь почему, отправляясь на свидания с тобой, я обряжаюсь в непроницаемые, бесформенные балахоны?

— А мне нравится, очень симпатичный серый плащик, — попытался отшутиться Галлеан.

— Ну ещё бы, разумеется, симпатичный, — переполненным ядовитой желчи голосом прошипела Мортис. — А если учитывать, какую отвратительную уродину он скрывает, так и вовсе прекрасный плащ. Не так ли, красавчик Галлеан?

— Да что за ерунда! С чего ты взяла?! У меня и в мыслях…

— Не стоит отпираться, славный светлый бог эльфов, — раздражённо перебила Мортис. — Тебя выдали твои глаза. Отразившиеся в них ужас и отвращение, когда ты узрел изуродованные огнём лицо и тело любимой, навсегда запечатлелись в моей памяти. Я наткнулась на этот ненавистный взгляд, как на стену, и без всяких объяснений поняла, что между нами всё кончено. Вот так всё и было на самом деле. И не пытайся отрицать. Доказательством моей догадки стало то, как легко ты тогда выпустил меня из своего убежища.

— Да, поначалу я возненавидел тебя, — понурив голову, признался эльфийский бог. — Мне стыдно в этом признаться, но это правда, скрыть которую от равного невозможно. Но точно уловив мою эмоциональную реакцию, ты, Мортис, сделала из неё неверные выводы. Меня шокировал вовсе не твой уродливый вид. Свою Солониэль я принял бы и обгоревшей, и безногой, и безрукой, и безглазой. Ужас заключался в том, что к моему воскресению от знакомой мне Солониэль не осталось и следа. Цепь кровавых злодеяний, совершённых тобою ради моего воскресения, выжгли и изуродовали твою душу гораздо больше, чем тело. Вместо любимой я увидел чудовище, неприязнь и отвращение к которому отразились в моих глазах.

— И это мне в благодарность за мои старания, — прошипела взбешённая услышанным признанием Мортис.

— Я не хотел тебя обидеть — просто рассказал правдиво, как всё было на самом деле, — поторопился продолжить Галлеан. — Но, повторяю, та моя вспышка ненависти к тебе была кратковременной. Очень скоро до меня дошло, что тебе пришлось пережить тут, в Невендааре, оставшись одной, без меня. Читая хроники, описывающие твои кровавые похождения, я живо представлял, как медленно, шаг за шагом, ты превращалась в тёмную Мортис. Это отстранённое заочное наблюдение помогло мне избавиться от ненависти к тебе. Но, увы, пламени былой страсти в сердце, как я ни старался, разжечь мне так и не удалось. Единственное чувство, которое я испытываю к тебе теперь, — это бесконечная жалость.

— Себя лучше пожалей, — фыркнула богиня Смерти уже далеко не так свирепо, как в предыдущий раз.