Наперекор судьбе Стил Даниэла

Глава 5

Аннабелл, наряжавшаяся на свадьбу лучшей подруги, была возбуждена не меньше самой невесты. Мать вызвала свою портниху, и та за несколько дней сшила прекрасное темное платье из тафты. Лиф и подол были расшиты черным бисером. К платью полагались жакет из черного бархата и отороченная соболем шляпа; темный мех подчеркивал нежный цвет лица. Аннабелл была похожа на прекрасную русскую принцессу.

Хотя этикет не позволял женщинам носить украшения во время траура, Консуэло уговорила дочь надеть бриллиантовые сережки. Когда Джосайя заехал за Аннабелл, она была готова и выглядела великолепно. Как и он сам. Фрак и цилиндр, заказанный в Париже, делали его неотразимым. Пара была прекрасная; у Консуэло от умиления даже увлажнились глаза. Как жаль, что их не может видеть Артур!

Но будь он жив, это вряд ли случилось бы. Ведь Джосайя появился в их доме с соболезнованиями из сочувствия к их потере. Странные повороты совершает судьба…

Консуэло убедила Джосайю воспользоваться их машиной, и шофер Томас доставил пару на свадьбу в любимой машине Артура, безупречной «Испано-Сюизе», которая использовалась только для особых случаев. По мнению Консуэло, это и был как раз такой случай. Впервые ее будущий зять должен был появиться с Аннабелл на людях. Важнее этого могла быть только сама их свадьба.

Консуэло долго смотрела им вслед, а потом медленно поднялась в спальню, вспоминая, как она впервые выезжала со своим женихом после того, как Артур попросил у отца ее руки. Кто-то из их друзей давал бал. В ту пору она была всего на год младше собственной дочери.

Машина доставила их к епископальной церкви Святого Томаса на Пятой авеню. Джосайя вышел первым и повернулся к Аннабелл, подав ей руку и помогая выйти из автомобиля. Ее светлые волосы были убраны под бархатную шляпу, отороченную соболиным мехом, лицо скрывала короткая вуаль. Аннабелл выглядела элегантно, правда, пышное платье делало ее старше своих лет. Джосайя безмерно гордился своей спутницей.

— Знаете, в этом наряде вы совсем не похожи на девушку, которая драит полы в больнице и препарирует трупы, — пошутил он, развеселив Аннабелл.

Смех и бриллиантовые серьги, вспыхивавшие под тонкой вуалью, сделали ее еще прелестнее. В этот день Аннабелл была настоящей красавицей — чувственной и романтичной, и Джосайя откровенно любовался женщиной, на которой надеялся жениться. До этого момента Миллбэнк не сознавал, насколько она хороша собой, потому что Аннабелл была равнодушна к собственной внешности, а во время траура не носила пышных нарядов и не пользовалась косметикой. Джосайя видел ее на балу дебютанток год назад, но тогда она выглядела не так привлекательно. Прошедший год добавил Аннабелл женственности.

Распорядитель во фраке провел их во второй ряд гостей со стороны невесты. Их уже ждали; Джосайя заметил, что все смотрят на них с восхищением. Пара действительно была ослепительная. Но Аннабелл, поглощенная зрелищем целого леса белых орхидей, заказанных матерью Горти, ничего не замечала. Она уже видела свадебное платье Горти и не сомневалась, что невеста будет выглядеть в нем замечательно. Фигура у Горти была великолепная. Платье из белого атласа с белым кружевом имело низкий вырез и шлейф в целую милю длиной. Шестнадцать подружек невесты в платьях из светло-серого атласа держали в руках маленькие букеты из орхидей. Свадьба была очень изысканная; у Горти в руках был букет ландышей.

Когда они заняли свои места, Аннабелл осмотрелась. Она знала всех, кто сидел спереди и сзади нее; Джосайя тоже был знаком с большинством гостей. Люди улыбались и приветствовали друг друга сдержанными кивками. На Аннабелл все поглядывали с интересом. Джосайя заметил, что мать разрешила Аннабелл воспользоваться губной помадой. Ему казалось, что в церкви не было никого красивее девушки, сидевшей рядом. Она затмевала даже невесту, шедшую по проходу под звуки свадебного хора из вагнеровского «Лоэнгрина».

Все взгляды были устремлены на Горти. Ее отец еще никогда не выглядел таким гордым. И вдруг Аннабелл подумала о том, что на ее собственной свадьбе вести невесту по проходу будет некому: у нее нет ни отца, ни брата. На ее глазах показались слезы. Заметив это, Джосайя слегка погладил ее по руке. Он словно сумел прочитать ее мысли. Миллбэнк знал Аннабелл недолго, но ему казалось, что он уже давно любил именно ее. Он был горд и счастлив рядом с ней.

Все прошло гладко, и когда после церемонии жених и невеста шествовали по проходу под музыку Мендельсона, все радостно улыбались. Шестнадцать подружек невесты и столько же друзей жениха торжественно следовали за ними, в том числе пятилетний «кольценосец» и трехлетняя «цветочная девочка» в платье из белого органди. Малышка забыла, что она должна разбрасывать розовые лепестки, и вместо этого сжала их в ладонях.

У дверей церкви Аннабелл и Джосайя обменялись приветствиями с друзьями, а потом встали в очередь, чтобы поздравить жениха, невесту и их родителей. Когда через час после завершения ритуала гости отправились на прием, Аннабелл чуть не заплакала: праздник будет продолжаться всю ночь, но присутствовать на нем она не сможет. Джосайя проводил ее до дома, и Аннабелл поблагодарила его.

— Это было чудесно! — воскликнула она. Было так приятно повидаться со всеми друзьями и познакомиться с некоторыми друзьями Джосайи. Конечно, они были намного старше, но выглядели все замечательно.

— Я тоже рад, что сопровождал такую прелестную молодую женщину, — галантно ответил Миллбэнк…

— Поторопитесь, иначе вы опоздаете на свадьбу. — Аннабелл сняла шляпу и на прощание поцеловала его в щеку. Без вуали она выглядела еще прелестнее, а блеск материнских серег еще больше оживлял ее лицо.

— Я никуда не тороплюсь. Приглашение на свадьбу я отклонил, — сказал с улыбкой Джосайя.

— Как? — изумилась Аннабелл. — Почему? Это же свадьба года! — Родители Горти потратили на прием бешеные деньги, и Аннабелл не хотела, чтобы Джосайя пропустил его. Она не понимала, почему он отклонил приглашение.

— Я видел много подобных свадеб. — Он засмеялся и добавил: — За много лет. К чему мне идти на свадьбу, если вас там не будет? По-моему, это несправедливо. Венчание было превосходное. Мы увидели множество людей. А сходить на прием я могу когда угодно. Может быть, вы пригласите меня войти, и мы что-нибудь перекусим? Я умею делать отличные сандвичи и вполне приличные омлеты. — Речи об обеде не было. Прислугу на вечер отпустили, а Консуэло была наверху в своей комнате и, наверно, задремала.

— Вы шутите? Вам следует поехать на свадьбу! — стояла на своем Аннабелл, чувствовавшая себя виноватой.

— Было бы очень странно, если бы я появился на приеме после того, как отказался от приглашения. — Джосайя засмеялся. — Люди подумали бы, что я выжил из ума. Да и сидеть мне было бы негде. Поэтому давайте посмотрим, что лежит у вас в леднике, и я поражу вас своим кулинарным искусством.

— В таком костюме?

На Миллбэнке был фрак, белоснежный галстук-бабочка и бриллиантовые запонки.

— Фрак я могу снять. Конечно, если это вас не слишком шокирует. — Под фраком был белый пикейный жилет, заказанный в Париже, как запонки и цилиндр. Джосайя был элегантен и столь же безупречен, как и его спутница.

— Нисколько не шокирует. Я и сама сниму жакет. — Она сняла бархатный жакет, обнажив плечи и декольте, привлекшие внимание Джосайи.

— Потрясающее платье! — Его улыбка была полна восхищения.

— Рада, что оно вам нравится, — смущенно ответила девушка. Она вдруг ощутила значение этого вечера. Бал дебютанток был единственным событием такого рода в ее жизни, и она была очень рада, что присутствовала на венчании вместе с Джосайей.

Аннабелл провела Миллбэнка на кухню и включила свет. Все было оставлено в безукоризненном порядке. Они осмотрели ледник, нашли яйца, масло, отваренные овощи, половину индейки и кусок ветчины. Девушка достала продукты и положила их на кухонный стол. А потом взяла в кладовке латук и немного свежих овощей.

Джосайя снял фрак и занялся готовкой. Тем временем Аннабелл поставила на стол тарелки. Он отрезал несколько тонких кусочков ветчины и индейки и поджарил в сковородке отличный омлет с сыром. Они сидели за столом, наслаждались едой и обсуждали тех, кого видели на венчании. Миллбэнк пересказал кое-какие сплетни, ходившие о тех его приятелях, с кем познакомилась Аннабелл, а она рассказала ему о своих друзьях. Они оба получали от разговора не меньшее удовольствие, чем от еды. Ни Аннабелл, ни Джосайя явно не хотели прерывать беседу. Ключа от винного погреба у Аннабелл не было, и Джосайя сказал, что с удовольствием выпьет стакан молока. Это был самый приятный вечер в жизни Аннабелл за последнее время.

Они заговорили о праздниках. Джосайя сказал, что на День благодарения поедет к родным в Бостон, но Рождество проведет в Нью-Йорке. Аннабелл решила спросить мать, можно ли будет пригласить Джосайю на рождественский обед. Для матери и дочери этот обед был бы значительным в их размеренной замкнутой жизни уходящего года.

— Кто бы подумал, что за один только год жизнь может так бесповоротно измениться? — дрожащим голосом проговорила Аннабелл.

— Как знать, что ждет нас впереди, — ответил ей Джосайя. — Нужно радоваться тому, что имеешь. Судьба такая непредсказуемая. Мы понимаем, что должны быть рады тому, что имеем, только тогда, когда наша жизнь меняется.

Аннабелл кивнула.

— Я всегда благодарила свою судьбу. Я всегда радовалась тому, что у меня есть замечательные родители и брат. До сих пор не могу поверить, что отца и брата уже нет, не могу с этим смириться, — тихо сказала она.

Джосайя положил ладонь на ее руку.

— Иногда судьба посылает в помощь нам людей, и эти люди появляются в нашей жизни тогда, когда мы не ожидаем их прихода. Вы должны верить в себя, в свое будущее. Да, ваша жизнь изменилась, но она только начинается.

— Но для мамы все кончено, я боюсь, горе сломило ее.

— Откуда вы знаете? — мягко спросил Миллбэнк. — И в ее жизни могут случиться счастливые перемены.

— Это было бы замечательно, — со вздохом ответила Аннабелл. Она была рада, что не осталась одна в этот вечер. — Вы — чудесный кулинар, Джосайя. Признаться, я не предполагала в вас таких способностей.

— Посмотрим, что вы скажете, когда попробуете мое суфле. А в День благодарения я сам буду готовить фаршированную индейку! — с гордостью сказал он.

— Где вы научились так готовить? — Аннабелл действительно была удивлена. В их семье такое невозможно было бы представить. Глава семьи и Роберт вообще вряд ли знали, где в их доме находится кухня.

— Если бы вы прожили одна столько же, сколько я, то либо умерли бы с голоду, либо освоили кулинарию. Каждый вечер ходить в ресторан — это не по мне. Вот я и занялся сам своей кухней.

— А вот я, к своему стыду, готовить не умею.

— Вам этого просто не требовалось, — сказал Джосайя, и Аннабелл ощутила укол совести. В их доме всегда были слуги.

— Постараюсь научиться, может быть, что-то и получится. — Ловкость обращения Джосайи с кухонной утварью произвела на нее сильное впечатление.

— Если хотите, я могу помочь вам в этом, — предложил он. Эта идея понравилась девушке.

— Звучит заманчиво! — с воодушевлением откликнулась она. Аннабелл оживилась и повеселела — еще утром она не могла и предположить, что так неожиданно закончится этот день.

— Вот и договорились! А теперь позвольте попрощаться, — Джосайя поднялся и направился к двери. Аннабелл пошла его провожать. В вестибюле Джосайя надел фрак, перчатки и водрузил на голову цилиндр, оставшийся на столике. Кто бы мог подумать, что этот элегантный джентльмен только что хозяйничал на кухне?

— Вы выглядите ослепительно, мистер Миллбэнк. Я провела с вами чудесный вечер, спасибо!

— Я тоже, — ответил Джосайя и целомудренно поцеловал Аннабелл в щеку. Джосайе не хотелось торопить ее; им предстояло еще несколько месяцев оставаться друзьями, несмотря на материнское благословение. — Скоро увидимся, Аннабелл. Спасибо за то, что пошли на свадьбу Горти именно со мной. Такие мероприятия могут быть безумно скучными, если рядом нет приятного спутника.

— А вы правы, — согласилась девушка. — А как приятно обсуждать чужую свадьбу на кухне, правда?

— Спокойной ночи. — Джосайя остановился на пороге, бросив внимательный взгляд на Аннабелл, и закрыл за собой дверь.

Аннабелл взяла со стула жакет и шляпу, зевнула, улыбнулась и пошла наверх. Настроение у нее было прекрасное, и причиной этого стал Джосайя.

Глава 6

Незадолго до Рождества Консуэло была приятно удивлена, когда Аннабелл попросила ее разрешения пригласить Джосайю Миллбэнка на праздничный обед. Свою просьбу она объяснила просто: Джосайя очень тепло отнесся к Уортингтонам в трудное для них время, и они обязаны ответить тем же человеку, который к тому же оставался на Рождество один. В их доме было принято одеваться к этому обеду официально. Аннабелл и Консуэло надели вечерние платья, а Джосайя явился в новом фраке, накрахмаленной сорочке, жилете и старинных запонках с жемчугом и бриллиантами, принадлежавших его деду. И тронул обеих, преподнеся им подарки.

Аннабелл тоже подготовилась к празднику — она купила Джосайе кашемировый шарф и — в шутку — поваренную книгу, но подарок ему определенно понравился. Девушка заметно смутилась, когда Миллбэнк вручил ей коробочку с золотым браслетом от Тиффани, а Консуэло — красивый черный шелковый шарф.

За обедом они оживленно разговаривали, а потом расположились у камина, любуясь елкой, наряженной Аннабелл и Консуэло. Джосайя потягивал бренди, дамы пили яичный коктейль с ромом, приготовленный по собственному рецепту Артура. Джосайя старательно избегал опасной темы — последних слушаний по делу о гибели «Титаника». Он понимал, что женщинам будет тяжело слышать об этом, тем более что уже ничего нельзя было изменить.

Накануне вернулась Горти из свадебного путешествия и тут же сообщила подруге о своей беременности. Горти была в этом уверена и сказала, что они с Джеймсом очень рады, хотя будущие перемены ее немного пугают. Она едва успела стать женой, а в конце августа станет матерью. Горти не терпелось поделиться с подругой подробностями ее «взрослой» жизни. Она сказала, что ребенок был зачат в Париже, потом захихикала как девчонка, которой она все еще оставалась, несмотря на замужество, и, несмотря на протесты Аннабелл, пустилась в рассказы о своей сексуальной жизни. Горти утверждала, что секс — потрясающая вещь и что Джеймс бесподобен в постели; конечно, сравнивать ей не с чем, но большего удовольствия она не испытывала никогда в жизни.

Аннабелл не могла не сказать Джосайе и матери о новости — будущем ребенке подруги. Слушая дочь, Консуэло молилась про себя, мечтая, чтобы на следующее Рождество Аннабелл и Джосайя поделились с ней такой же радостью. Конечно, если к тому времени они поженятся, на что Консуэло очень надеялась. Какой смысл тянуть со свадьбой после обручения?

Разговор перешел на другие темы, и Джосайя сказал, что проведет рождественские каникулы с Генри Орсоном в штате Вермонт. По шутливому замечанию Миллбэнка, других холостяков их возраста в Нью-Йорке не осталось, а потому они просто обязаны держаться вместе. В вермонтский Вудсток они по традиции ездили каждый год и теперь с нетерпением ждали возможности испробовать новый трамплин. Джосайя спросил, катается ли Аннабелл на лыжах. Она ответила, что нет, и сказала, что с удовольствием научилась бы. Консуэло бросила на Миллбэнка выразительный взгляд, и Джосайя поспешно пообещал непременно заняться ее обучением и предложил, не откладывая, сделать это.

— Конечно, если миссис Уортингтон разрешит дочери отправиться вместе с нами, — добавил он, не сомневаясь в ответе.

У Аннабелл загорелись глаза, а Джосайя продолжал расписывать прелести зимнего отдыха, не забыв упомянуть о том, что в Вудстоке есть и отличные санные трассы. Он явно надеялся, что в будущем они смогут предпринять такую поездку.

Джосайя засиделся за полночь, перед уходом он еще раз поблагодарил хозяек за подарки и прекрасный обед. Консуэло таинственно исчезла, дав молодым людям возможность попрощаться наедине. Аннабелл снова поблагодарила его за чудесный подарок. Она сразу же надела браслет на руку и с удовольствием любовалась им весь вечер.

— Рад, что он вам понравился, — сказал Миллбэнк. — Я знаю, что сейчас вы не носите украшения, так что, если ваша мать будет возражать, вы, надеюсь, станете надевать браслет позже. — Он не хотел нарушать традицию и вызывать недовольство Консуэло. Просто хотел подарить Аннабелл нечто, что могло бы долго доставлять ей удовольствие. Но его подарок не мог быть слишком дорогим, иначе Аннабелл могла бы догадаться о его намерениях. По его мнению, тонкий золотой браслет подходил для этой цели как нельзя лучше.

— Желаю вам и вашему другу хорошего отдыха, надеюсь, и мне удается когда-нибудь оценить зимний отдых в горах, — сказала Аннабелл, провожая его до дверей.

На Джосайе были безукоризненно сшитое черное пальто, белый шелковый шарф и мягкая шляпа. Как всегда, он выглядел очень элегантно. Сама Аннабелл в черном вечернем платье выглядела юной и прелестной.

— Я навещу вас, когда вернусь, — пообещал Миллбэнк. — Это случится уже в новом году. — Он целомудренно поцеловал девушку в щеку, она ответила ему тем же, и они расстались.

Аннабелл нашла мать в библиотеке.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась она. Мать редко заглядывала в библиотеку, и в этот вечер это было тем более не ко времени.

— Я подумала, что вам с Джосайей захочется попрощаться наедине, — пожала плечами Консуэло, — это было бы вполне естественно.

— С Джосайей? — Аннабелл на мгновение ощутила досаду. — Мама, не говори глупостей. Мы просто друзья. Не вздумай строить по его поводу планы. Ты все только испортишь, а я потеряю друга.

— А если он сам хочет большего? — спросила Консуэло. — Такое не приходило тебе в голову?

— Ничего он не хочет, и я тоже. Если моя лучшая подруга вышла замуж и ждет ребенка, это вовсе не значит, что я должна немедленно сделать то же самое. Мне предстоит соблюдать траур еще четыре месяца, поэтому я ни с кем не могу познакомиться. Может быть, я вообще не встречу человека, который мне понравится и за которого я захочу выйти замуж. — Она вздохнула, обняла мать и мягко спросила: — Мама, ты что, пытаешься от меня избавиться?

— Конечно, нет! Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, а ничто не делает женщину счастливее, чем муж и дети. Спроси Горти, я уверена, она не может дождаться этого ребенка.

— Да, она очень счастлива, — с улыбкой подтвердила Аннабелл. — Ей просто не терпелось рассказать все подробности своего медового месяца. Похоже, они чудесно поладят, — сказала вслух Аннабелл, а про себя добавила: «Главным образом в постели».

— Когда младенец должен появиться на свет?

— Кажется, в конце августа. Она еще сама толком не знает. Говорит, что это случилось в Париже и что Джеймс тоже в восторге. Он хочет мальчика.

— Все мужчины хотят мальчиков, но обожают девочек. Твой отец обожал тебя с первого взгляда. — Это воспоминание вызвало у Консуэло улыбку, но потом ее глаза наполнились слезами. Аннабелл обняла мать.

Взявшись за руки, они вышли из библиотеки и поднялись по лестнице в свои спальни, а на следующее утро обменялись подарками. Консуэло выбрала для дочери великолепную легкую шубку, а Аннабелл подарила матери сапфировые сережки от Картье. Она хотела сделать матери такой же подарок, какой сделал бы отец, но, конечно, не такой роскошный. Артур Уортингтон всегда преподносил своим женщинам дорогие подарки. Аннабелл понимала, что никакие подарки не вернут матери полноту и радость жизни, но она была вознаграждена, видя, как тронута Консуэло, которая тут же примерила сережки.

В столовой их ждал вкусный завтрак, приготовленный заботливой Бланш. Ночью выпал снег, и сад накрыло белым покрывалом. Аннабелл предложила матери отправиться на прогулку в парк. Провести весь день в доме в тоскливом одиночестве было выше ее сил. Их горестная потеря особенно остро ощущалась в праздники, которые были столь радостны и любимы в семье совсем недавно.

После прогулки настроение и у Аннабелл, и у Консуэло улучшилось. Они немного устали и поэтому пообедали с большим удовольствием, а во второй половине дня сели играть в карты. Слава богу, они провели этот день без рыданий и слез. Аннабелл, уже лежа в постели, думала о Джосайе. Наверно, им с Генри там весело… Когда-нибудь она тоже научится ходить на лыжах и будет кататься с ними. Вот будет здорово! Может быть, это случится уже в следующем году, конечно, если удастся уговорить маму.

Следующие дни были не такими грустными. Аннабелл встретилась с Горти. Теперь подруга говорила только о будущем ребенке. Так же, как предыдущие полгода не могла говорить ни о чем, кроме своей свадьбы. Других тем для разговора и занятий, которые могли бы ее отвлечь, у Горти не было. Когда в один из дней она заглянула к Аннабелл и Консуэло поздравила ее, Горти полчаса без умолку трещала о Париже и купленной там одежде, которую скоро она, увы, не сможет носить. Молодая жена добавила, что летом они все равно поедут в Ньюпорт, и она будет рада, если ребенок родится там. Она все равно будет рожать дома — будь то в Нью-Йорке или в Ньюпорте. Слушая ее болтовню с Консуэло, Аннабелл чувствовала себя третьей лишней. Горти стала замужней дамой и будущей матерью, ее интересовала теперь только собственная жизнь, но Аннабелл продолжала любить свою недалекую подругу. Горти привезла в подарок подруге из Парижа красивую бледно-розовую блузку с перламутровыми пуговицами. Аннабелл была в восторге — она представила себе, как наденет ее летом.

— Я не хотела покупать тебе черную, — тараторила Горти. — Для меня это было бы слишком мрачно, тем более что скоро твой траур закончится. Надеюсь, она тебе подойдет.

— Она мне ужасно нравится! — поцеловала подругу Аннабелл. Нежный кружевной воротник украшал элегантную блузку, а бледно-розовый цвет идеально подходил к коже и волосам Аннабелл.

На праздничной неделе Горти и Аннабелл несколько раз встречались за ланчем в ресторане отеля «Сент-Реджис» и чувствовали себя совершенно взрослыми. Горти очень старалась соответствовать своему новому положению замужней женщины. Она наряжалась, надевала драгоценности, подаренные Джеймсом, и держалась как светская дама. У Аннабелл же появился повод надеть новую шубку, подаренную ей матерью. Но при этом Аннабелл казалось, что эта их взрослая жизнь, ланч в ресторане, их наряды, разговоры — все это какое-то ненастоящее. Они словно играли во взрослых, оставаясь детьми. Правда, Аннабелл не отказала себе в удовольствии похвастаться браслетом.

— Какая прелесть! — воскликнула Горти, увидев браслет. — Я раньше не видела его у тебя. Он мне нравится.

— Мне тоже, — просто ответила Аннабелл. — Джосайя Миллбэнк подарил на Рождество. Очень мило с его стороны, правда? А маме он подарил шарф.

— Вы с ним чудесно смотрелись на моей свадьбе… — Внезапно у Горти загорелись глаза. — Это то, что надо!

— Ты о чем? — удивилась Аннабелл.

— Лучшего мужа тебе не найти!

Аннабелл рассмеялась в ответ.

— Не глупи, Горти, он вдвое старше меня. Ты говоришь в точности как моя мама. По-моему, она готова выдать меня замуж за нашего молочника.

— А молочник симпатичный? — со смехом спросила Горти.

— Беззубый старикашка.

— Серьезно, а почему бы и не Джосайя? Ты ему определенно нравишься. Он от тебя не отходит.

— Мы с ним друзья и друзьями останемся. Сантименты только все испортят.

— Просто друзья таких браслетов не дарят.

— Это же подарок, а не предложение. Он был приглашен к нам обедать на Рождество. В этом году оно было нерадостным, — сказала Аннабелл, меняя тему.

— Я тебя понимаю, — с сочувствием сказала Горти, тут же забыв о Джосайе. — Мне очень жаль, Белл. Это все так ужасно! — Аннабелл только кивнула, после чего они заговорили о другом. Горти не могла представить себе, что она будет носить, когда располнеет. В ближайшие недели она собиралась встретиться с портнихой своей матери и обсудить этот вопрос.

Сказала, что резинка уже впивается ей в талию, корсет душит, а грудь стала вдвое больше.

— Может быть, у тебя будет двойня, — предположила Аннабелл.

— Вот было бы забавно! — расхохоталась Горти. Она не представляла себе последствий; пока что все происходящее казалось ей новой интересной игрой.

Но две недели спустя у Горти начался токсикоз, и ей стало не до смеха. Два месяца она почти не вставала с постели и чувствовала себя ужасно. Полегчало ей только в середине марта. Аннабелл часто навещала ее, потому что подруга никуда не выезжала. С Рождества Горти не посетила ни одного приема и теперь радовалась своей беременности гораздо меньше, чем раньше. Она чувствовала себя неповоротливой и толстой, ее почти все время тошнило. Аннабелл жалела ее, старалась развлечь, приносила цветы и журналы. В апреле Горти почувствовала себя лучше. К тому времени ее беременность была очень заметна — Горти была на пятом месяце, но живот у нее был довольно большой. Мать Горти говорила, что у нее непременно будет мальчик.

Горти думала только о предстоящих родах, она стала плаксивой и постоянно жаловалась. Говорила, что чувствует себя китом. Что Джеймс больше не занимается с ней любовью, а это очень обидно. Почти все вечера проводит с друзьями, однако при этом клянется, что после рождения ребенка все изменится. А мать все время твердит, что ей надо будет самой кормить ребенка грудью. Но даже если это будет делать кормилица, Горти все равно придется заниматься младенцем. Оказывается, быть взрослой совсем не так приятно. Аннабелл проявляла ангельское терпение, выслушивая ее нытье и стоны.

В апреле Консуэло заказала заупокойную службу по случаю годовщины смерти Артура и Роберта. Служба и на этот раз прошла в церкви Троицы. По окончании службы все отправились к Уортингтонам. Были близкие друзья отца, друзья Роберта, родственники, в том числе Мадлен Астор, покойный муж которой приходился Консуэло двоюродным братом. Джосайя и некоторые служащие банка, в их числе и Генри Орсон, тоже были среди собравшихся.

В последнее время Джосайя часто бывал в доме Уортингтонов. Он шутил, развлекал женщин и приносил маленькие подарки. Подарил Аннабелл подборку книг по медицине и «Анатомию» Грея. Если не считать Горти, пожалуй, он был ее единственным другом. А в этот период Аннабелл даже предпочитала его общество, потому что, в отличие от Горти, он не жаловался на жизнь и не изводил ее капризами. Несколько раз Джосайя приглашал Аннабелл на ужин в очень симпатичные рестораны. Когда закончился год траура, Аннабелл ощутила радостное облегчение — теперь она могла принимать приглашения Джосайи. Она уже больше года жила замкнутой жизнью — целый месяц она болела, во время долгого отсутствия родителей она жила затворницей. Получалось, что она не появлялась в свете пятнадцать месяцев. Для молоденькой девушки такой срок — целая вечность.

В мае Аннабелл должно было исполниться двадцать. Через две недели после заупокойной службы по отцу и брату Джосайя пригласил ее на шикарный обед в «Дельмонико», где прежде она не была, и Аннабелл не могла дождаться, когда это случится. Для этого случая она купила новое платье, а мама помогла сделать прическу. Консуэло была готова делать все, чтобы поспособствовать сближению Аннабелл и Джосайи.

Джосайя заехал за Аннабелл в семь часов на собственном автомобиле. При виде Аннабелл в новом платье он только присвистнул. Тонкий шелк цвета слоновой кости облегал точеную фигуру девушки, на открытые плечи она накинула белую легкую шаль. Контраст со строгой черной одеждой, которую девушка носила все это время, был разительным. Ее мать продолжала носить траур и говорила, что еще не готова от него отказаться. Аннабелл опасалась, что этого не случится никогда, но сама была рада расстаться с черными платьями. Время для этого пришло.

Они приехали в ресторан к половине восьмого и заняли места за тихим столиком в углу. Аннабелл нравилось быть в обществе Миллбэнка. Сев напротив и сняв шаль, Аннабелл почувствовала себя по-настоящему взрослой женщиной. Конечно, на ней был браслет, подаренный Джосайей. Надев его после Рождества, Аннабелл его практически не снимала.

Официант предложил ей легкий коктейль, но Аннабелл решительно отказалась. Мать предупредила ее, чтобы она не пила ничего, кроме двух бокалов вина. Если Аннабелл выпьет лишнего за обедом и опьянеет, ей будет очень неловко. Девушка рассмеялась и заверила мать, что этого не случится. Но когда Джосайя заказал себе виски с содовой, Аннабелл занервничала. Она не видела, чтобы он пил крепкие напитки, разве что в тот раз, на Рождество… Может быть, он волнуется? Но почему?

— Хотите шампанского? — предложил он, когда принесли виски.

— Нет, спасибо. — Внезапно Аннабелл хихикнула. — Мама боится, что я выпью сверх положенного и поставлю себя и вас в неловкое положение.

Джосайя рассмеялся. Эти двое могли сказать без стеснения друг другу все. Они заказали омара по-ньюбергски, которым славился этот ресторан, а на десерт — торт-безе с ванильным мороженым. К десерту Джосайя заказал шампанское. Официант принес бутылку и открыл ее. Сделав глоток, Аннабелл улыбнулась. За обедом она выпила только один бокал вина; предупреждение матери подействовало.

— Замечательно, — воскликнула Аннабелл. Шампанское оказалось отменным. Джосайя выпил больше, чем она, но был совершенно трезв. Ему была нужна ясная голова. Джосайя долго ждал этого дня, и вот он наконец пришел. У Миллбэнка перехватило дыхание, он помолчал и, собравшись с духом, поднял бокал.

— За вас, мисс Уортингтон, ставшую мне чудесным другом, — провозгласил он, торжественно глядя в глаза Аннабелл.

— И за вас, — добавила она, отпив шампанское. Девушка была безмятежна, она ни о чем не догадывалась.

— Мне очень хорошо с вами, Аннабелл, — сказал Джосайя, ничуть не кривя душой.

— И мне с вами, — призналась она. — С вами мне легко и весело. — Аннабелл начала говорить о подаренных им книгах, но Джосайя вежливо прервал ее. Девушка удивленно умолкла. Обычно Миллбэнк был более терпелив и подолгу выслушивал ее рассказы о прочитанном.

— Мне нужно кое-что вам сказать. — Аннабелл смотрела на него во все глаза, надеясь, что не случилось ничего плохого. — Я долго ждал этого. Но думал, что до окончания траура я не должен был касаться этой темы. Из-за годовщины. Но скоро наступит ваш день рождения. Так что…

— Мы что-то празднуем? — спросила Аннабелл, чувствуя легкое волнение.

— Надеюсь, да, — мягко ответил Джосайя. — Это зависит от вас. Точнее, от вашего решения. Я с прошлого лета ждал удобного случая сказать вам о своей любви. Боялся разрушить нашу дружбу и напугать вас. Но с каждым днем я чувствую, что люблю вас сильнее и сильнее. Думаю, мы очень подходим друг другу, а я не собираюсь оставаться вечным холостяком. Просто до сих пор я не встречал женщины, которую хотел бы сделать своей женой. Я полагал, что лучше всего решиться на это, подружившись с женщиной. А мы с вами друзья. Поэтому я прошу вас оказать мне честь и стать моей женой. Конечно, если вы согласны. — Когда Миллбэнк произносил эти слова, Аннабелл изумленно смотрела на него, не произнося ни звука.

— Вы серьезно? — справившись с дыханием, наконец, выдавила она.

Он кивнул.

— Да, серьезно. Я понимаю, вы удивлены. Если хотите, можете не отвечать мне сейчас, понимаю, вы должны подумать. Аннабелл, я люблю вас уже целую вечность.

— Почему же вы молчали?

Миллбэнк не мог понять, рада Аннабелл или сердита. Ясно было одно: его слова потрясли девушку.

— Я полагал, что нужно подождать. — Она кивнула. Это было разумно. Джосайя всегда поступал разумно. Именно этим он ей и нравился. Аннабелл продолжала молча смотреть на него. — Вы расстроились? Я испугал вас? — взволнованно спросил Миллбэнк, и она покачала головой. А потом на глаза Аннабелл навернулись слезы.

— Нет, конечно, нет. Я очень тронута, — сказала она; положив ладонь на его руку.

— Я знаю, что намного старше вас. Я мог бы быть вам отцом. Но я не хочу, я не могу об этом думать. Я хочу быть вашим мужем и клянусь, что всегда буду заботиться о вас.

В этом Аннабелл не сомневалась. Она спросила только одно:

— А мама знает? — Это объяснило бы случайные намеки Консуэло, от которых Аннабелл всегда отмахивалась.

— Я попросил ее согласия в октябре, и она сказала «да». По-моему, она считает, что мы очень подходим друг другу.

— И я тоже, — смущенно улыбнувшись, прошептала Аннабелл. — Просто я не ожидала, что так случится. Думала, мы были просто друзьями.

— И остаемся ими, — с улыбкой ответил Джосайя. — А если вы примете мое предложение, наша дружба будет длиться вечно. По-моему, муж и жена просто обязаны быть лучшими друзьями. Я хотел бы, Аннабелл, растить наших детей, прожить с вами всю жизнь и всегда оставаться вашим другом.

— И я тоже. — Глаза Аннабелл были полны слез. Его слова о детях немного испугали се и в то же время глубоко тронули. Слушая его, Аннабелл пыталась не думать о том, о чем рассказывала, откровенничая, Горти. То, что объединяло ее с Джосайей, было совсем иным, более важным и значительным. Ей не хотелось бы потерять это. Но Горти и раньше удивляла Аннабелл, а когда она открыла для себя секс, стала удивлять еще больше.

— Наверное, вам нужно подумать? Я понимаю, что застал вас врасплох, но мне пришлось надолго прикусить язык. — Он засмеялся. — Вот почему сегодня мне пришлось выпить виски, полбутылки вина, а теперь еще и шампанское. Вашей матери следовало предупреждать не вас, а меня. Для этого понадобилась немалая смелость. Я не знал, убежите вы от меня или скажете «да».

— Значит, у меня только такой выбор? — спросила Аннабелл, потянувшись к левой руке Джосайи; правая уже и так принадлежала ей. — Убежать или сказать «да»?

— Вот именно. — Он улыбнулся и сжал ее руки.

— Тогда все просто. Я говорю «да». Если бы я убежала или, того хуже, вас стукнула, это вызвало бы ужасный скандал. Нас выставили бы из ресторана, и вы бы перестали быть моим другом.

— Да, пожалуй. — А потом Джосайя повторил вопрос, который задала ему Аннабелл, услышав предложение. — Вы серьезно? — И услышал в ответ робкое «да», сказанное негромко, но искренне.

— Да. Раньше я никогда ни о чем подобном не думала. А когда мама намекала мне, я не желала ее слышать. Но теперь, когда возникла необходимость задуматься об этом, я поняла, что не хотела бы выйти замуж ни за кого другого. Я бы могла разделить жизнь разве что с мамой или с Горти, но она может быть страшной занудой. Если уж мне суждено выйти замуж за лучшего друга, то я выбираю вас. — Это объяснение рассмешило Джосайю.

— Я уже говорил, что люблю вас? — спросил Джосайя.

— Кажется, да. Но вы можете повторить это еще раз, — благосклонно разрешила Аннабелл и очаровательно улыбнулась.

— Я люблю вас, Аннабелл.

— И я вас, Джосайя. Очень люблю. И думаю, что нет лучшего способа сохранить нашу дружбу.

Тут Миллбэнк увидел, что ее глаза полны слез, а губы дрожат.

— Что случилось? — прошептал он.

— Жаль, что я ничего не могу рассказать Роберту и папе. Это самая важная вещь в моей жизни, а рассказать некому. Мама уже знает. А кто поведет меня к венцу? — При этих словах по ее щекам заструились слезы.

— Мы что-нибудь придумаем, — мягко сказал Миллбэнк и смахнул слезы с ее лица. — Не плачьте, милая. Теперь все будет хорошо.

— Знаю, — ответила Аннабелл. Она чувствовала, что Джосайе можно доверять. Внезапно все обрело новый смысл, ранее ей неведомый. Теперь его чувства перестали быть тайной, он доверился ей, он ждал ее ответа, и она его дала. Да, теперь все встало на свои места. — И когда это может случиться?

— Решать вам. С сегодняшнего дня я в вашей власти. Мы можем пожениться хоть завтра.

— Может быть, летом в Ньюпорте? — мечтательно произнесла она. — В саду. Это будет не так официально. Может быть, мы проведем церемонию бракосочетания в узком кругу, а прием устроим позже? Папы и Роберта нет, все это случилось так недавно, поэтому вряд ли стоит устраивать пышную свадьбу. Думаю, и маме это было бы тяжело. Что вы думаете насчет Ньюпорта? В августе?

— По-моему, это чудесно. — Джосайя улыбнулся. Слава богу, все решилось, все, на что он надеялся и о чем мечтал с прошлого октября. — Вам хватит времени, чтобы подготовить свадьбу?

— Думаю, да. Я не хочу такую свадьбу, как у Горти. Другой подружки невесты мне не надо, а к тому времени она будет на девятом месяце. Да и сама она вряд ли согласится.

— Она будет похожа скорее на посаженую мать, — пошутил он. Оба понимали, что большинство людей будет изумлено, увидев подружку невесты в таком состоянии.

— Горти хотела бы рожать в Ньюпорте, — добавила Аннабелл.

— Надеюсь, она успеет сделать это до нашей свадьбы? — предположил Джосайя.

— А я смогу продолжать работать волонтером в больнице? — вдруг забеспокоилась Аннабелл.

— Вы сможете делать все, что хотите, — без колебаний ответил Джосайя и улыбнулся ей.

— Мама говорила, что, когда я выйду замуж, мне придется это бросить.

— Ради меня ничего бросать вам не придется. Разве что на время, когда вы будете ожидать ребенка. Наверно, это будет правильно.

Слушая его, Аннабелл все больше была уверена, что поступила правильно, приняв предложение Джосайи. Он всегда будет защищать ее, он понимает ее. Наверное, такой брак и называется идеальным. Почему раньше это не приходило ей в голову? Ей ведь нравилось быть с ним, было интересно все, о чем он рассказывал.

Они продолжали говорить о своих планах. Мать Джосайи давно умерла, а отец после ее смерти женился на женщине, которую Джосайя недолюбливал, но он считал, что обоих следует пригласить на свадьбу. Так же как и сводную сестру с мужем. У него были еще два дяди и брат, с которым Джосайя давно не виделся. Брат жил в Чикаго, и Джосайя не был уверен, что он приедет. По его словам, брат был несколько странноватым человеком. Если говорить о родне, то со стороны. Уортингтонов родственников будет гораздо больше. У Консуэло было множество двоюродных и троюродных братьев и сестер. Аннабелл предпочла бы, чтобы это число не превышало ста человек. Пятьдесят было бы еще лучше. А осенью Консуэло, если захочет, может устроить в Нью-Йорке большой прием. Джосайю такой вариант вполне устраивал. Он и сам хотел бы, чтобы их свадьба прошла в семейном кругу, а не на глазах у множества малознакомых людей. Он не любил пышных мероприятий.

— Аннабелл, а где вы хотите провести медовый месяц? — спросил Джосайя. Теперь ему казалось, что до августа оставалось совсем немного времени.

— В любом месте, куда не придется плыть на пароходе. Не могу волновать маму и не уверена, что хочу этого сама.

— Что-нибудь придумаем. Съездим в Калифорнию. В Скалистые горы. Может быть, в штат Мэн или в Канаду. А Новая Англия в это время года просто прекрасна.

— Мне все подойдет, Джосайя, — искренне ответила Аннабелл. — С вами я готова хоть на край света.

Лицо Миллбэнка озарила улыбка. Он жестом подозвал официанта и расплатился чеком. Они покинули ресторан. Джосайя сожалел лишь о том, что не преподнес Аннабелл кольцо. Он боялся выбрать что-нибудь самостоятельно, да и не был на сто процентов уверен в ответе.

Он привез Аннабелл домой. Когда они вернулись, Консуэло еще не ложилась. Ожидая возвращения дочери, она волновалась и не смогла бы уснуть. Когда пара вошла в дверь, Консуэло пристально посмотрела на обоих. Они улыбались.

— У меня появился зять? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Появится в августе, — с гордостью ответил Джосайя, обнимая за плечи свою невесту.

— В Ньюпорте, — добавила Аннабелл, не сводя глаз с жениха.

— О боже! В Ньюпорте! В августе! Осталось всего три месяца! Вы с ума сошли!

— Мама, свадьба будет скромная, — мягко сказала Аннабелл, и мать согласно кивнула. Главное, что Аннабелл приняла предложение.

— Как скажете, — махнув рукой, ответила она.

— Гостей будет всего пятьдесят-шестьдесят, максимум сто. В нашем саду.

— Твое желание для меня закон, — сказала Консуэло, жалея, что не может немедленно вызвать флориста и устроителя банкетов. Она подошла к Джосайе, обняла его, а потом поцеловала дочь. — Рада за вас обоих. Думаю, вы будете очень счастливы.

— И мы тоже так думаем, — ответили они, и все трое рассмеялись. Консуэло настояла на том, чтобы выпить шампанского, и тут Аннабелл вспомнила октябрьский день, когда она вернулась из больницы и увидела, что мать с Джосайей пьют в саду шампанское.

— Тогда в октябре ты действительно получил в тот день повышение? — спросила она Джосайю, пока мать ходила за шампанским.

— Нет, я получил тебя. Точнее, благословение твоей матери. Сказал ей, что ничего не скажу тебе до мая.

— Вот хитрецы! — засмеялась Аннабелл. Вернувшись и разлив шампанское, Консуэло произнесла тост:

— Желаю вам жить так же, как мы жили с Артуром. Живите долго, счастливо, и пусть у вас будет дюжина детей.

Аннабелл и Джосайя подняли бокалы, сделали по глотку, а потом Аннабелл подошла к матери и крепко обняла ее. Она понимала, что, как бы ни радовалась за нее мать, ей было нелегко. Они обе тосковали по отцу и брату.

— Я люблю тебя, мама, — нежно сказала она, и Консуэло прижала дочь к себе.

— И я люблю тебя, милая. Очень рада за тебя. И знаю, что, где бы ни были сейчас Артур и Роберт, они радуются тоже.

Женщины вытерли глаза, а Джосайя кашлянул и поспешно отвернулся, не желая, чтобы они видели его слезы. Это был самый счастливый вечер в его жизни.

Глава 7

С этого дня Консуэло была в бесконечных хлопотах. Нужно было заранее договориться со священником, флористом и поставщиками в Ньюпорте, нанять музыкантов. Переехать в Ньюпорт она намеревалась в июне. Отец Джосайи решил дать предсвадебный обед в ньюпортском загородном клубе.

Дел впереди было много: нужно заказать приглашения, подготовить приданое, подобрать подвенечное платье. Следовало учесть и предусмотреть множество деталей, и все же Консуэло была счастлива, как никогда в жизни. Она жалела только о том, что на свадьбе Аннабелл не будет ни мужа, ни сына, и старалась устроить свадьбу как можно лучше.

Объявление об обручении было напечатано в «Нью-Йорк геральд» накануне дня рождения Аннабелл, а на следующий день Джосайя подарил ей обручальное кольцо с бриллиантом в десять карат, принадлежавшее его матери. Оно смотрелось великолепно. Джосайя решил, что подарить материнское кольцо будет правильно, и Аннабелл одобрила его решение. Консуэло с дочерью занимались поисками свадебного наряда. Им очень повезло: первого июня они нашли платье, идеально подходившее Аннабелл, — в талию, из великолепных брюссельских кружев, сшитое по эскизу Пату, и в то же время достаточно простое, чтобы быть к месту на свадьбе в ньюпортском саду. Платье было с длинным шлейфом и вуалью, напоминавшей огромное облако. Аннабелл выглядела в нем очень торжественно. Когда она попросила Горти быть подружкой невесты, та застонала.

— Ты что, с ума сошла? Не могла подождать, пока я рожу? Если миссис Уортингтон будет заказывать шатер, то пусть не забудет про второй для меня. Никуда больше я не помещусь!

— Мне неважно, как ты будешь выглядеть и что скажут люди, — стояла на своем Аннабелл. — Я просто хочу, чтобы ты была рядом. — Тема для них с матерью оставалась больной, но сама Аннабелл твердо решила, что пойдет по проходу одна.

— В таком состоянии мне появляться на людях не положено. Иначе все ньюпортские кумушки будут вспоминать об этом годами, — чуть не плача, сказала Горти. Увы, все эти условности были известны Аннабелл не хуже, чем ее подруге.

— Кому какое дело? Я люблю тебя, как бы ты ни выглядела. А ждать мы не хотим. Август подходит идеально, — уговаривала она Горти.

— Я тебя ненавижу! Может быть, я успею родить до тех пор, если буду много плавать. Но толстой останусь все равно. — Однако когда Горти поняла, что из-за нее Аннабелл не станет откладывать бракосочетание, она сдалась и поклялась, что будет на свадьбе даже в том случае, если небо рухнет на землю. Церемония должна была пройти за неделю до предполагаемого срока родов, и она чуть не стукнула Аннабелл, когда та предположила, что роды могут случиться и позже. Горти предпочла бы, чтобы ребенок родился как можно раньше.

Аннабелл с матерью много времени проводили в магазинах, подбирая приданое. Предстояло решить, где будут жить молодожены. У Миллбэнка был в Ньюпорте очень солидный дом, доставшийся ему в наследство от матери, но для семьи с детьми его нью-йоркские апартаменты оказались малы. Было решено, что по возвращении из Вайоминга, где они собирались провести медовый месяц, молодые супруги найдут апартаменты побольше. Торопиться, правда, не имело смысла: для двоих места в его квартире было достаточно. Кроме того, квартира Джосайи находилась недалеко от дома Аннабелл, что было очень удобно. Аннабелл не хотелось оставлять Консуэло надолго одну. Она хорошо себе представляла, как матери будет одиноко.