Клуб холостяков Стил Даниэла

Глава 7

Наутро Сильвия встала рано. Проснувшись и увидев рядом с собой Грея, она в первый момент замерла, но потом все вспомнила и с улыбкой посмотрела на него. Если то, что между ними произошло, серьезно, то теперь вся жизнь у нее изменится. Да и у него тоже.

Сильвия тихонько выбралась из постели и направилась в душ. Пусть Грей поспит, решила Сильвия и стала готовить завтрак. Потом отнесла поднос с завтраком в спальню. Грей был потрясен: ничего подобного в его жизни не было. Ни одна из тех женщин, которых он кормил, содержал, приводил в чувство, лечил, спасал, ни разу не удосужилась сделать нечто подобное для Грея. Он в изумлении поднял глаза на Сильвию, а та поставила поднос на край кровати и поцеловала Грея в плечо. В ее постели лежал красивый, сексуальный мужчина с всклокоченной головой. Сильвии нравилось, как он выглядит – сильный, интересный и очень мужественный.

– Я что, умер и попал в рай? Или это мне снится? – Грей закинул руки за голову и с улыбкой смотрел на нее. – По-моему я за всю жизнь в постели ни разу не завтракал, если не считать черствой пиццы на бумажной салфетке.

На поднос с завтраком Сильвия даже поставила маленькую вазочку с розой. Ей хотелось побаловать Грея. Оказывается, она соскучилась по самой возможности о ком-то заботиться. Раньше у нее были муж и дети, и она заботилась о них. Потом она привыкла быть одна. А сейчас ей было так приятно ухаживать за Греем.

– Прости, что разбудила.

Было уже десять часов, а она еще собиралась до работы заехать к нему в студию, как они и договаривались. Грей взглянул на часы.

– Бог ты мой! Во сколько же ты встала?

– Около семи. Я всегда рано встаю.

– Да и я тоже. Но вчера уснул как младенец. – Он стремительно выпрыгнул из кровати и направился в ванную. Спустя минуту вернулся, умытый и причесанный и устроился в кровати с подносом. – Сильвия, ты рискуешь – совсем меня разбалуешь, и я стану толстым и ленивым.

Это Грею явно не грозило, а Сильвия получала удовольствие, видя, с каким аппетитом он поглощает завтрак. Она протянула ему газету, которую успела прочесть, пока пила кофе на кухне. Он бросил взгляд на первую полосу и отложил, предпочитая лишний раз поговорить с Сильвией.

В одиннадцать они вышли из дома, держась за руки. Сильвия чувствовала себя девчонкой, у которой появился постоянный парень. Давно забытое ощущение, и ей оно очень нравилось. Грей остановил такси. До его дома было недалеко, они быстро прибыли на место, и, поднимаясь по лестнице, Грей стал заранее извиняться за беспорядок.

– Меня целый месяц не было, а, по правде говоря, я и перед отъездом порядок не навел. А если уж совсем честно, – он улыбнулся, смущаясь, – то в доме у меня вечный бардак.

«Как и в жизни», – добавил он про себя. Рядом с Сильвией он казался себе безалаберным великовозрастным оболтусом. У нее – преуспевающая галерея, дважды она была замужем, вырастила двух успешных и хороших детей, и дом у нее в безупречном состоянии, во всем – и в делах, и в доме – порядок. Когда же Грей открыл дверь своей квартиры, им с трудом удалось войти. Путь преграждал один из его чемоданов, рядом валялись какие-то свертки, только что доставленные управляющим, и пачка писем, рассыпавшаяся по всей прихожей. Конверты, счета в беспорядке лежали на столе. На диване разбросана одежда, цветы засохли, и в квартире царило запустение. Сразу чувствовалось, что здесь живет мужчина. Мебель добротная, правда, обивка уже изрядно потерта. В углу – круглый обеденный стол, за который Грей усаживал своих редких гостей. Другая комната – бывшая гостиная – была превращена в студию. Там-то и находились работы Грея.

Сильвия направилась прямо в студию, а Грей кинулся второпях наводить порядок, но быстро понял, что дело безнадежное. Тогда он последовал за Сильвией. На мольбертах стояли три работы в разной степени готовности. Одна – почти закончена, другую он только начал перед отъездом в отпуск, а в третьей собирался что-то поменять, но пока пребывал в раздумьях. И еще с десяток картин были расставлены вдоль стен. Сильвия была потрясена. Картины Грея производили сильное впечатление. Большинство полотен были выдержаны в мрачных тонах, с необычными световыми пятнами. Портрет женщины в старинном крестьянском платье был выдержан в реалистической манере старых мастеров.

Все картины были, несомненно, работами подлинного мастера. Никакого сравнения с теми работами, которые она выставляла в своей галерее. Молодые художники были ее подопечными, их полотна отличались декоративностью и легко вписывались в любой интерьер. Она успешно продавала работы новомодных молодых художников, но ни один из них не мог похвастаться такой высокой школой, таким мастерством, какими были отмечены картины Грея. Сильвия и раньше знала, что он значительный художник, но теперь увидела в его работах неповторимый стиль одаренного мастера. Сильвия смотрела на картины, словно впитывая их в себя.

– Я потрясена!

Теперь Сильвии было понятно, почему он продает не больше двух-трех картин в год. Даже работая над несколькими полотнами сразу, как часто делают художники, он тратит на каждую не один месяц. Глядя на работы Грея, Сильвия понимала, что художника такого масштаба должна представлять солидная галерея, ей такой мастер не по плечу. Впрочем, Грей и сам это понимал и привез ее лишь затем, чтобы она посмотрела на его картины. Он уже успел оценить ее вкус и познания, поэтому ему очень важно было услышать ее мнение. Если Сильвия благосклонно воспримет его работы, это будет для него признанием серьезного профессионала.

– Грей, ты должен найти себе галериста, – строго сказала Сильвия. Она знала, что Грей уже три года нигде не выставляется, а картины продает либо своим давним заказчикам, либо друзьям вроде Чарли – у кого уже было несколько его полотен. Чарли говорил Сильвии, как он дорожит картинами друга. – Это преступление – держать эти работы здесь, не выставлять их на выставках, не давать на продажу. Стены твоей квартиры просто заставлены холстами.

– С каким агентом ни познакомлюсь – ни к одному душа не лежит. Им совершенно неинтересны мои картины, им главное, чтобы деньги платили. А к кому попадут мои работы, какая их ждет судьба, им плевать. Зачем отдавать таким то, что выстрадано, для меня-то деньги не главное. – Этого Грей мог и не говорить – настолько и по нему самому и по его дому это было заметно.

– Но есть-то ты должен, – упрекнула его Сильвия. – Не все же арт-дилеры безответственные барыги. Многие действительно ценят то, что выставляют. Я, например, ни за что не стану продавать картины, которые мне не нравятся. Я, конечно, не имею дела с художниками твоего масштаба, но своих художников я уважаю. И их работы тоже. Они тоже по-своему талантливы, просто выражают себя в другой форме.

– Я знаю, что ты предана своему делу. Это же сразу видно. Потому мне и захотелось, чтобы ты посмотрела мои работы. Иначе я бы тебя сюда и не позвал. Да и не влюбился бы.

Это уже было серьезное признание, и Сильвия не сразу нашлась, что ответить. Ей было хорошо рядом с Греем, она тоже воспринимала происходящее всерьез, но пока и самой себе не могла сказать, что любит Грея. Нет, конечно, они не должны делать никаких серьезных признаний. Ни он, ни она. Слишком стремительно развивались события, а ведь они давно уже не дети и должны отдавать себе отчет в последствиях. Сейчас, глядя на картины, Сильвия понимала, что Грей решился обнажить перед ней свою душу, и это тронуло ее. Он словно стал ей ближе. Сильвия с нежностью посмотрела на него, и Грей обнял ее и поцеловал.

– Грей, мне очень нравятся твои работы, – проговорила она.

– Ты не мой агент, – пошутил он. – Тебе не картины, а меня любить надо.

– К этому все идет, – призналась она. И про себя добавила: «Быстрее, чем я предполагала».

– Да, – подтвердил он, – и гораздо быстрее, чем я думал.

– Я хочу найти для тебя галерею. Есть кое-какие соображения. Можем на неделе съездить, посмотреть, что они делают. Решишь, нравится тебе или нет.

– Это второй вопрос, понравится ли мне. Главное, чтобы я им понравился. И незачем тебе взваливать на себя новые заботы. У тебя своих дел хватает, а у меня пока на выставку все равно не набирается, – возразил Грей. Он не хотел пользоваться ее связями. У них были свои, сугубо личные отношения, никак не касающиеся его дел, и не хотелось, чтобы она его кому-то представляла.

Сильвия поняла.

– Как это – не набирается? – возмутилась она таким тоном, каким обычно говорила со своими молодыми художниками – не то агент, не то мамаша юного дарования. Многих ее подопечных приходилось так подстегивать. Мало кто из них отдавал себе отчет в своих возможностях. Самым лучшим обычно и приходилось объяснять, что к чему. – Сам взгляни! – Сильвия стала осторожно перебирать холсты у стен.

Все картины были хороши, как и те, что еще были в работе. Законченные полотна словно светились изнутри – одни мягким светом, как от свечи, другие будто полыхали огнем. Такого света она не помнила ни у одного из современных живописцев. Пожалуй, такого эффекта достигали только старые мастера. И в то же время его картины были вполне современны. Техника у Грея была великолепная, немногие теперешние художники так работали. Сильвия знала, что Грей учился в Париже и в Италии, как и ее дочь, так что школа у него была весьма основательная.

– Грей, мы должны найти тебе галерею, что бы ты там ни говорил.

Сильвия сейчас вела себя так, как и он когда-то с одной из своих многочисленных подружек – пытался найти ей галерею, агента, заказы, а результат был нулевой. Ему-то самому никто не помогал, разве что Чарли. Но Грей никогда и не хотел ни от кого зависеть, даже от друзей и от дорогих ему людей.

– Сильвия, мне не нужна галерея. Честно. Просто не нужна, и все.

– А если все получится? Неужели не согласишься просто встретиться и поговорить?

Она упрямилась, но такая она нравилась ему еще больше. Ей не было от этого никакой выгоды, она искренне хотела помочь ему. Он улыбнулся и кивнул. Сильвия уже знала, кому надо будет позвонить. Было по крайней мере три галереи, которые могли бы заинтересоваться работами Грея. А если как следует поискать, можно выйти и на другие, солидные, преуспевающие галереи, выставляющие серьезные работы. Не такие, как у нее, и не те, что в большом количестве появились в Сохо. Ему нужна совершенно другая аудитория. И, возможно, не только в Нью-Йорке, но и в Лондоне. У серьезных агентов наверняка будут связи в разных городах.

– Не бери в голову, Сильвия, – проговорил Грей. – У тебя своих забот по горло. Я не хочу доставлять тебе хлопот. Я только хочу быть с тобой. Больше мне ничего от тебя не нужно.

– Одно другому не мешает, – с улыбкой отозвалась Сильвия. Она хорошо знала, что художники, как правило, никудышные бизнесмены и не способны сами вести свои дела. Для этого и существуют дилеры. И Грею нужен такой. Сильвия твердо решила не оставлять его без помощи. Она знает почти всех своих коллег в Нью-Йорке. У нее такая прочная и незапятнанная репутация, что перед ней легко открываются любые двери. А после того, как она откроет для него нужную дверь, все будет зависеть только от него. Она только выведет его на нужных людей, это вполне благодарная цель, даже если в конечном итоге они останутся всего лишь друзьями, имевшими мимолетный роман.

Сильвия посмотрела на часы. Был уже почти полдень, дела ждали ее. Она поцеловала на прощание Грея, тот обещал вечером ей позвонить, и она поспешила вниз. Грей прокричал ей вслед:

– Спасибо!

Сильвия улыбнулась в ответ, помахала рукой и исчезла. В офисе галереи царил обычный ажиотаж. Двое художников возбужденно обсуждали ближайшую выставку. Клиент негодовал по поводу задержки с доставкой купленной картины. Кто-то звонил и наводил справки относительно размера взимаемых галереей комиссионных. Человек, который должен был монтировать ближайшую выставку, попал в аварию на мотоцикле, сломал руку и надолго выбыл из строя. На вторую половину дня у Сильвии была назначена встреча с художником, готовящим каталог очередной выставки. Подошел срок сдавать рекламный модуль для журнала «Артфорум», а фотограф до сих пор не привез нужные снимки. До четырех часов Сильвия не присела. Но как только справилась со срочными делами, сразу позвонила насчет Грея. Арт-дилеры, к которым она обратилась, доверяли ее репутации, вкусу и мнению. Двое из тех, с кем она говорила, попросили прислать слайды. Третий сегодня должен был прилететь из Парижа, и она оставила ему сообщение на автоответчике с просьбой перезвонить. После этого она сразу набрала номер Грея. Она была сама деловитость. Грей был поражен, но, по счастью, слайды у него были. В противном случае Сильвия была готова прислать к нему своего фотографа.

– У меня их горы. Это единственное, что нужно?

– Пока да. – Сильвия сказала, что через полчаса подошлет к нему курьера, чтобы забрать слайды.

– Вот это да! У тебя, я смотрю, дело серьезно поставлено!

– Когда речь идет о моих друзьях – да. Я делаю это, потому что хочу, чтобы тебя наконец нашла удача.

– Она меня уже нашла. В Портофино. А остальное – мелочи жизни.

– Ну вот и предоставь эти мелочи мне, – ответила она, и Грей заулыбался.

– Если ты настаиваешь… – Он купался в знаках ее внимания, это было совершенно новое для него ощущение. Грей боялся одного: чтобы Сильвия не подумала, что он ее использует. Но он с упоением наблюдал ее в работе. Да и в жизни тоже. Сильвия явно не из тех женщин, кто пасует перед трудностями, она не мирится с поражениями и неудачами. Для нее это стимул, чтобы засучить рукава и с новой силой приняться за дело.

Ровно в половине пятого на пороге его студии появился посыльный и забрал слайды, а в начале шестого Сильвия уже переправила их вместе с сопроводительными записками арт-дилерам, с которыми говорила о Грее. В шесть часов Сильвия покинула галерею, а когда вернулась домой, раздался звонок. Звонил Грей, приглашал вместе поужинать, хотел сводить ее в итальянский ресторанчик по соседству.

Заведение оказалось симпатичным, с уютной обстановкой и чудесной кухней, да и цены – сравнительно невысокие – приятно удивили. Она не хотела, чтобы Грей на нее тратился, но и унижать его и платить самой тоже было бы не слишком красиво. Сильвия уже предвидела, что скоро им предстоит часто ужинать вместе и не только в ресторанах. После ужина Грей отвез ее домой и остался ночевать. Похоже, что у них начал устанавливаться новый жизненный распорядок.

Наутро они вместе готовили на кухне завтрак, а еще через день Грей, который так и не добрался до дома, приготовил завтрак сам и принес ей в постель, сказав, что теперь ее очередь нежиться в подушках. Ее никогда никто так не баловал, но с Греем все было не так, как раньше. Он был словно большой ребенок и так искренне радовался, когда Сильвия выражала свою признательность. Сильвия боялась думать о будущем, загадывать наперед и строить планы. Им просто было хорошо вместе, здесь и сейчас. И в интимном плане они так много давали друг другу, они оба были достаточно зрелы и искушены в сексе и достаточно опытны, чтобы думать об удовольствии партнера. В их отношениях не было и намека на эгоизм. После стольких ошибок на жизненном пути и Грей, и Сильвия подошли к тому этапу, когда понимаешь, что самую большую радость получаешь, доставляя удовольствие другому, будь то в постели или в делах, в главном или в мелочах. Они были как доброе вино, которое с годами делается только лучше – еще не старое, оно уже достаточно зрелое, чтобы играть живительными оттенками полноценного вкуса. Возможно, существа юные, например, дети Сильвии, не поняли бы их, но они были в том самом идеальном возрасте, когда ценишь каждое мгновение жизни, полное любви и самоотдачи. И не беда, что такое счастье посетило их только сейчас. Главное, что оно есть – счастье Сильвии и Грея.

Оба арт-дилера, которым Сильвия послала слайды Грея, позвонили в тот же день. Оба заинтересовались и хотели посмотреть работы «живьем». Третий позвонил через два дня и высказался примерно в том же ключе.

– По-моему, у тебя наклевываются варианты, – объявила Сильвия с энтузиазмом.

Грей был изумлен. Сильвия в считанные дни пробудила его от спячки, разослала нужным людям снимки его работ – и перед ним уже открываются новые возможности.

– Ты удивительная женщина, ты – просто чудо, – проговорил Грей растроганно.

– А ты удивительный мужчина. И чудо какой самобытный художник, – с гордостью сказала Сильвия.

Они договорились, что в субботу после обеда повезут показывать его картины во все три галереи. Сильвия предложила для этой цели свой мини-фургон. Она приехала к нему с утра, в джинсах и спортивном джемпере. Два часа они носили вниз полотна, которые он отобрал для показа. Грею было неловко впрягать Сильвию в чисто мужские дела – погрузку картин. Но Сильвия была полна энергии, она вполне вошла в роль его покровительницы.

С собой она захватила кашемировый свитер и туфли на каблуке, чтобы переодеться, прежде чем ехать на встречи. К пяти часам дела были закончены. Грей получил предложения от всех трех галерей. Он не мог поверить, что Сильвии удалось так стремительно устроить его дела, да она и сама удивлялась результату.

– Я тобой горжусь, – сияла она.

Оба были измучены, но страшно довольны. Еще два часа они выгружали и переносили полотна назад в студию. Грей пока еще не решил, с какой галереей будет работать. Но к концу дня решение было принято, и, на взгляд Сильвии, правильное. Грей остановил свой выбор на солидной галерее на 57-й улице, имевшей отделение в Лондоне и обменивавшейся выставками и отдельными работами с известной галереей в Париже. По словам Сильвии, это был верный выбор. Сильвия радовалась не меньше Грея.

– Ты неотразима, – не переставал с улыбкой твердить Грей. – Ты столько сделала для меня, а ведь совсем недавно я жил совсем другой жизнью!

Они сидели на диване у Грея. Здесь царил ужасающий беспорядок. Воодушевленный настойчивостью Сильвии, Грей всю неделю работал, и до уборки дело никак не доходило. Но Сильвия словно ничего этого и не замечала. Ее терпимость Грей тоже оценил. Решительно все в Сильвии нравилось Грею. Идеал женщины. Грею хотелось бы быть для нее идеалом мужчины, дать ей все, в чем она нуждалась. Но ему нечего было ей предложить, кроме своей преданности и любви. Что ж, на это он был готов безоговорочно.

– Сильвия, я тебя люблю, – тихо произнес он, глядя ей в глаза.

– Я тебя тоже, – нежно отвечала Сильвия. Теперь она произнесла эти слова легко и естественно. Те несколько дней и ночей, что они провели вместе, сыграли свою роль. Грей становился для Сильвии все более близким человеком, ей доставляло удовольствие видеть его по утрам, она ждала ласк ночами, ей было интересно его мнение в профессиональных делах. Их отношения не требовали никаких решений и обсуждений. Все было так просто и ясно – впервые для обоих. – Хочешь, я приготовлю ужин? – предложила Сильвия.

– Нет уж! – наотрез отказался Грей. – Я не хочу, чтобы ты торчала на кухне. Я хочу пригласить тебя в ресторан. Есть повод – ты нашла мне потрясающую галерею. Сам бы я этого ни за что не сделал, так и сидел бы тут, на кипе холстов, и пальцем бы не шевельнул.

Ленивым он не был, куда там! Но хвастаться своими работами, делиться планами, завлекать возможных покупателей не любил и не умел. Сильвия знавала таких художников, их требуется подталкивать, продвигать, мостить им дорогу. Она с радостью сделала это для Грея, и усилия себя оправдали.

В тот день они ужинали в маленьком французском ресторане в Верхнем Истсайде, ели отменную французскую еду и пили роскошное французское вино. Это был настоящий праздник – в честь их отношений, в честь страницы их жизни, в честь всего, что ждало их впереди. Они заговорили о Чарли и Адаме. Со дня своего приезда Грей не виделся и даже не созванивался с Адамом, а Чарли еще не вернулся из Европы. Вообще-то, в течение года Грей нечасто звонил друзьям, он с головой погружался в работу и редко выплывал на поверхность. Они уже привыкли к тому, что он надолго пропадает, и обычно звонили ему сами. Грей рассказал Сильвии о том, что их связывает, какая это крепкая, глубокая дружба и как они к нему добры.

Поговорили о том, почему Чарли до сих пор не женился, а Адам не хочет повторять печальный опыт. Сильвия внимательно слушала Грея, слушать она умела. Чарли был симпатичен ей, на Сильвию он произвел впечатление очень одинокого человека, и она искренне пожалела его, услышав историю его родителей и сестры, историю его утрат. В конечном итоге потеря близких лишила его надежды быть любимым, усугубив тем самым последствия трагедии.

– Он вообще-то хочет жениться, но сомневаюсь, что он когда-нибудь решится, – заметил Грей.

Совсем другое дело Адам. Озлобившийся на Рэчел, обиженный на мать, он обезопасил себя иначе – проявляет интерес исключительно к молоденьким девушкам, годящимся ему в дочери. Такие необременительные отношения вполне устраивали Адама и не угрожали его холостяцкой жизни.

– Вообще-то, Адам отличный парень, – Грей попытался защитить друга. Сильвия же была иного мнения.

Чарли был человеком твердых принципов и морали. А вот Адам принадлежал к тому типу мужчин, которые неизменно вызывали у Сильвии раздражение. Умный, самонадеянный, успешный, он умел обольщать, заинтриговывать, увлекать. И сам получал от этого огромное удовольствие. Ему бы и в голову не пришло появиться в свете со своей ровесницей. Грею Сильвия ничего не сказала, но мужчин, подобных Адаму, Сильвия всегда избегала. Они не вызывали ни ее уважения, ни интереса. Она была убеждена, что Адаму нужен опытный психоаналитик и суровая наука жизни. Возможно, в один прекрасный день он это и получит от своей очередной умной подружки. Грею же все виделось в ином свете. Он считал Адама прекрасным парнем, общительным и щедрым, которому разбила сердце безжалостная Рэчел.

– Это же значит, что можно манипулировать другими и пренебрежительно относиться ко всем женщинам. – Что такое разбитое сердце, Сильвия тоже знала не понаслышке, но от этого не стала обращаться с мужчинами как с одноразовой посудой. Совсем наоборот. Она ушла в себя, принялась зализывать раны и размышлять о том, как и почему это случилось, чтобы понять, как ей жить дальше. Но она – женщина, а женщины устроены иначе, чем мужчины, и обычно делают другие выводы из похожих ситуаций. В большинстве случаев, обжегшись, женщина начинает залечивать раны, тогда как оскорбленный в лучших чувствах мужчина очертя голову ломится дальше, вымещая свою обиду на других. Она не сомневалась, что Адам, как уверял Грей, обходителен и мил с девушками, за которыми ухаживает. Дело лишь в том, что он не проявляет к ним уважения. Вряд ли он поймет, что привлекло друг в друге Грея и Сильвию. Адам попросту не воспринял всерьез их отношения. И Сильвия в который раз поблагодарила судьбу за то, что они с Греем нашли друг друга.

В ту ночь она лежала, прижавшись к нему, и ей было так спокойно и тепло с ним рядом. Даже если им придется расстаться, этих чудесных мгновений у них никто не отнимет. Теперь она знала: что бы ни случилось, она это перенесет. Она была как стойкий оловянный солдатик, да и он за столько лет разочарований сумел не потерять себя. Их неудачи лишь закалили их, сделали мудрее, добрее и терпеливее. И что бы с ними ни случилось, самое главное, самое дорогое из всего – это то, что они стали друзьями и учатся друг друга любить.

Глава 8

– Привет, Грей! Я вернулся. У тебя все в порядке? – Чарли позвонил Грею в студию в понедельник. – Ты совсем пропал. Я тебе несколько раз звонил, но у тебя все время включен автоответчик, даже ночью, – посетовал Чарли.

Грей не стал торопиться с объяснениями. Выходные прошли безмятежно и счастливо, но Чарли ведь не имеет представления, что происходило в жизни Грея после его возвращения в Нью-Йорк. А Чарли всерьез заволновался, когда понял, что за то время, что находится в Америке, он ни разу не сумел связаться с Греем. Пару раз от Грея приходили послания по электронной почте, это было в начале сентября, когда Чарли еще плавал, но с тех пор – ни слуху ни духу. Обычно, если все было в порядке, Грей изредка, но подавал голос.

– У меня все отлично, – радостно сообщил Грей. – Просто работы много.

Он ничего не стал говорить про Сильвию, правда, в последние выходные оба решили, что пора открыться его друзьям. Детям она решила сказать об их отношениях позже. Они встречались уже почти месяц, и их отношения становились все более прочными. Сильвия смутно опасалась, что Чарли с Адамом воспримут новость без восторгов – ведь она вторглась в их тесную мужскую дружбу. Теперь, когда в его жизни появилась постоянная женщина, Грей поневоле будет видеться с ними реже, и вряд ли это понравится его друзьям. Грей уверял ее, что такого не может быть, но Сильвию он не убедил.

Он рассказал Чарли о том, что им заинтересовались галерейщики.

– Как это тебе удалось? Неужели ты наконец оторвал задницу и нашел себе арт-дилера? Давно бы так! Я рад за тебя, старик!

– Спасибо, Чарли! – Грей не стал признаваться, что это все заслуга Сильвии, решил сказать при личной встрече.

– Может, пообедаем как-нибудь? Я по тебе соскучился, дружище! – На следующей неделе Чарли собирался с Адамом на концерт. А вот с Греем сговориться о встрече всегда было труднее, тот вечно был погружен в работу и мог неделями ни с кем не общаться. Но сейчас настроение у него как будто бодрое, а если он и с галереей подписал контракт, значит, дела идут в гору.

– С большим удовольствием, – сразу согласился Грей. Он редко когда с таким энтузиазмом откликался на предложение пообщаться. В большинстве случаев его приходилось силой отрывать от работы и вытягивать из берлоги. Чарли удивился, но промолчал. Решил, что так повлиял на друга удачный контракт.

Чарли быстро пролистал свой ежедневник. У него на все дни были расписаны встречи по делам фонда, в ряде случаев это были деловые обеды. Но как раз завтра обеденное время у него было не занято.

– Давай завтра, а?

– Отлично.

– В «Яхт-клубе», идет? – Когда дело касалось обеда, ресторан «Яхт-клуба» был у Чарли самым любимым. Правда, по мнению и Грея, и Адама, там иногда было не продохнуть, но они подлаживались под Чарли.

– Годится, – отозвался Грей.

– Тогда в час, – заключил Чарли и попрощался. Утром Грей сказал Сильвии, что идет с Чарли обедать. Она оторвалась от тарелки с оладьями и внимательно посмотрела на Грея.

– Это хорошо или плохо? – спросила она, слегка волнуясь.

– Конечно, хорошо.

Грей сел напротив и положил себе оладьев. Эти оладьи нажарил он сам. Грей уже стал главным по завтракам, а ужин обычно готовила Сильвия. После завтрака Грей обычно уезжал к себе и вставал за мольберт. В последнее время он перестал ночевать у себя. Сильвия отправлялась в галерею, а около шести, закончив дела, они встречались у нее дома. Обычно Грей привозил бутылку вина или какие-нибудь деликатесы. В последние выходные купил омаров, и оба предались воспоминаниям о блаженных денечках на яхте. Официально Грей не переезжал к Сильвии, но ночевал у нее регулярно.

– Скажешь ему о нас? – осторожно спросила она.

– Думаю, пора. Ты не против? – Он помнил о ее независимом нраве и старался беречь ее чувства.

– Я-то не против, – с готовностью отозвалась Сильвия. – Вот только не знаю, как отреагирует Чарли. Боюсь, для него это будет шок. Одно дело – мимолетное знакомство на отдыхе, и совсем другое – постоянные отношения.

То, что их отношения перешли именно в эту плоскость, сомнений не вызывало. И ни Сильвию, ни Грея это нисколько не напрягало.

– Не глупи! Он будет за меня рад. Он всегда меня спрашивает, с кем я встречаюсь.

Сильвия рассмеялась и налила ему кофе.

– Да, потому что раньше твои женщины не представляли для него угрозы. Он наверняка понимал, что они исчезнут из твоей жизни раньше, чем начнут мешать вашей дружбе.

– А ты собралась помешать нашей дружбе? – оживился Грей.

– Нет, конечно. Но Чарли может воспринять это именно так. Вы же втроем десять лет как неразлучны.

– Верно. И я собираюсь и дальше поддерживать с ними отношения. Не понимаю, почему нельзя это делать при тебе.

– Что ж, послушай, что тебе скажет Чарли. Может, пригласим его на ужин? Мне уже такая идея в голову приходила. И Адама, если захочешь, – добавила она, правда, без энтузиазма. – Только мне не улыбается сидеть за одним столом с его девицами – ровесницами моей дочери. Но я сделаю так, как ты скажешь.

– Давай сначала позовем одного Чарли, – с готовностью предложил Грей. Он знал, что Адама она не жалует, и не хотел обострять ситуацию. Хотя бы до поры до времени. А вообще ему понравилась идея сделать Сильвию членом их компании. Друзья были важной частью его жизни, и Сильвия тоже.

Оба понимали, что этот шаг очень важен. Не могут же они вечно сидеть вдвоем и, держась за руки, смотреть телевизор, а выходные проводить в постели, хотя это было здорово и обоим очень нравилось. Им был необходим и более широкий круг общения. Общие друзья – еще один залог стабильности отношений. Сильвия знала и понимала, что в отношениях женщин с мужчинами существует определенный свод правил, в котором она не слишком сведуща. Сначала случается секс, потом мужчина остается на всю ночь, причем все чаще и чаще. А дальше ему требуется шкаф для одежды и свободные ящики в комоде – до этой стадии у них еще не дошло, вещи Грея развешаны в кладовке. Она понимала, что очень скоро надо будет что-то решать на этот счет. После этого он получает свой ключ, конечно, только в том случае, если она уверена, что не хочет встречаться ни с кем другим, иначе не избежать неловкости, если он вдруг явится в неурочное время. Грею ключ она уже дала, никакого другого мужчины в ее жизни не было, а он иногда освобождался раньше, чем она приходила с работы. Зачем томить его под дверью в ожидании? Что будет дальше, она не знала. Участие в закупках продуктов – это он уже делает. Совместная оплата счетов? Ответ на телефонные звонки? Пока Сильвия считала это преждевременным, могли звонить ее дети, а они о существовании Грея пока ничего не знают. Приглашение переехать к ней, сменить адрес, повесить на почтовый ящик и входную дверь табличку с его фамилией. И один из этих этапов – это его друзья. Очень важно, чтобы хотя бы часть друзей у них была общая, чтобы им были симпатичны одни и те же люди. А со временем дойдет и до ее детей. Сильвии хотелось, чтобы Грей с ними тоже познакомился. Она знала, что он пока стесняется, он ей об этом прямо сказал. Но это как раз самое легкое. У нее прекрасные дети, он их наверняка полюбит. А ей сын и дочь желают только счастья. Если они увидят, что Грей о ней заботится и что они друг друга любят, они примут Грея в семью. Уж своих-то детей она знает.

Им еще многое надо пройти, но они уже в дороге. Пока Сильвию пугали некоторые подводные камни на этом пути, а о других она и вовсе не имела представления. Но она хорошо знала, что Грей очень считается с мнением своих друзей и серьезно относится к тому, чтобы сообщить о своем романе Адаму и Чарли. Она не могла себе даже представить, как могут отреагировать его друзья на известие о том, что у них такие серьезные отношения. Она лишь надеялась, что Чарли не станет его отговаривать или пугать тем, что у нее дети. Сильвия уже знала, что Грей избегает общения с детьми, всегда боялся заводить своих и контактировать с чужими. Его не успокаивал даже тот факт, что ее дети уже взрослые люди и живут своей собственной жизнью. Он страшится любых отношений, в которых так или иначе участвуют дети. Посвятив жизнь спасению неустроенных женщин, он больше всего боялся знакомства с их детьми. Сильвия считала его страхи абсолютно беспричинными, но для Грея они были реальностью.

Грей помог Сильвии вымыть посуду после завтрака и отправился в свою студию. Ей до работы надо было еще сделать несколько звонков. Она хотела поговорить с детьми. Из-за разницы во времени делать это после работы не удавалось – в Европе уже была ночь. О Грее она не упоминала – все равно раньше Рождества дети домой не приедут. Сильвия решила, что времени у нее предостаточно, почти три месяца, и надо сперва посмотреть, как будут развиваться их отношения с Греем, прежде чем объявлять детям. К сожалению, ни сына, ни дочери она не застала дома. Сильвия наговорила им нежные слова на автоответчик.

Когда в тот день Сильвия добралась до галереи, Грей уже сидел с Чарли в «Яхт-клубе». В ресторане Чарли, как всегда, занял свой любимый столик. Зал был большой и элегантный, со сводчатыми потолками, повсюду – портреты прославленных мореплавателей и макеты кораблей в стеклянных витринах. Чарли был в прекрасной форме – загорелый, подтянутый и отдохнувший.

– Ну, как провел остаток отпуска? – поинтересовался Грей, после того как оба заказали по фирменному салату.

– Замечательно. После вашего отъезда мы практически никуда не перемещались. У меня были дела, а команда принялась за ремонт. Просто на яхте куда приятнее, чем торчать здесь, в квартире. – В последнее время дома его одолевало одиночество и уныние, он даже стал испытывать некоторое беспокойство. – Ну давай, рассказывай, что за галерею ты себе нашел. «Уэшлер-Хинкли», а? – Это была известная галерея в Нью-Йорке. – Как это получилось? Они тебя сами нашли? – Чарли от души радовался за друга. Грей, по мнению Чарли, был достоин большей известности. – Или ты – их? – Чарли улыбался, приготовившись слушать.

– Вообще-то, меня им представил один друг, – осторожно проговорил Грей. Ему передались опасения Сильвии относительно возможной реакции Чарли. Умом он понимал, что это глупо, однако же сейчас почему-то разнервничался. Чарли это заметил.

– А что за друг? – спросил он с интересом. Он уже заподозрил, что тут есть какая-то подоплека.

– Друг, мой друг, – залепетал Грей. – Собственно, это женщина. – Он чувствовал себя школьником, держащим ответ перед строгим родителем.

– Вот так новость! – развеселился Чарли. – И что за женщина? Я с ней знаком? К тебе в гнездо опять залетела раненая пташка? И она работает в художественной галерее и имеет связи? Очень умно с твоей стороны! – похвалил Чарли. Но подумал совсем другое. Конечно, речь идет не о какой-то секретарше, которая свела Грея со своим влиятельным боссом. Скорее у Грея в гнезде никакая не раненая пташка, а сильная особа, взявшая его под свое крыло и парящая над ним, как орлица.

– Моей заслуги тут нет, скорее мне просто повезло.

– В этом деле везение – еще не все, ты прекрасно знаешь, – возразил Чарли, почти повторяя слова Сильвии. – У тебя незаурядный талант. Если тут кому и повезло, дружище, то только им. Но ты не ответил на мой вопрос. – Чарли поймал его взгляд. – Кто эта женщина? Или это секрет? – Он подумал, уж не замужем ли она. Такое с Греем уже случалось – сбежавшие от мужей жены, которые уверяют, что уже развелись или вот-вот разведутся. За годы своей холостяцкой жизни через какие только сценарии Грей не прошел! Временами Чарли даже начинал о нем тревожиться. Совсем недавно, к примеру, склонный к насилию приятель одной такой особы грозил его пристрелить. – Надеюсь, ты не влип ни в какую историю? – забеспокоился Чарли, но Грей рассмеялся и замотал головой.

– Не волнуйся, не влип. Ну и репутация у меня! Так мне и надо. Нечего было с чокнутыми якшаться. – Он со вздохом покачал головой и вдруг осмелел. – Сейчас другое дело. Ты угадал, у меня появилась женщина. Но не такая, как ты думаешь, – похвалился он.

– И кто она? Я ее знаю? – Чарли разбирало любопытство. Впрочем, он уже видел, что, кем бы она ни была, его друг счастлив. Вид у него такой счастливый, он был уверен в себе, можно даже сказать, умиротворен. Такой глупо счастливый вид бывает у тех, кто сидит на транквилизаторах или наркотиках, но к Грею это точно не относилось. Однако же он определенно пребывал в эйфории.

– Ты с ней знаком, – загадочно произнес Грей, продолжая тянуть время и волнуясь, так как помнил об опасениях Сильвии.

– Что дальше? Не томи! – вытягивал из него Чарли.

– Ты встречался с ней в Портофино, – наконец осилил Грей, все так же нервозно.

– Да? Это когда же? – У Чарли вдруг случился провал в памяти. Он не помнил, чтобы на яхте Грей за кем-нибудь ухаживал. Из всех троих этим отличался только Адам, который ухлестывал за девицами и в Сен-Тропе, и на Корсике, и на Капри. Ни он, ни Грей, насколько он помнил, никаких романов не заводили.

– Это Сильвия Рейнолдс, – наконец произнес Грей. – Из той компании, с которой мы познакомились в Портофино, а затем встретились на Сардинии.

– Сильвия Рейнолдс? Арт-дилер? – Чарли был поражен. Он припомнил, что Грею она понравилась, Адам даже его на этот счет дразнил, говорил, что она ему не подходит, потому что чересчур нормальная. Чарли прекрасно помнил Сильвию. Она ему нравилась. И Грею тоже. Но с трудом верилось, что они могли так расшалиться. – И давно это у вас? – спросил он, еще не оправившись от шока. Он еще на яхте догадывался, что у них возникла симпатия, но не настолько же, чтобы и дальше поддерживать отношения.

– С тех пор, как я вернулся с отдыха. Мы уже почти месяц встречаемся. Она потрясающая, чудесная женщина. Посмотрела мои работы и сразу свела меня с «Уэшлер-Хинкли» и еще двумя галереями.

И со мной тут же заключили контракт. Она слов на ветер не бросает, – с гордостью рассказывал Грей.

– Ну что ж, вид у тебя абсолютно счастливый, – проговорил Чарли, примиряясь с новостью. Ни об одной своей женщине Грей не говорил с такой теплотой. – Не хочется признаваться, но я тогда был согласен с Адамом. Я думал, она не в твоем вкусе.

– Не в моем, – со смехом согласился Грей. – И слава богу! Я не привык быть с женщиной, которая способна сама за себя постоять и которой я нужен разве что затем, чтобы хорошо провести время и вдоволь покувыркаться.

– Так вот у вас какие отношения! – воскликнул Чарли. «Надо будет просветить Адама на этот счет».

– Да нет, не совсем. На самом деле все гораздо серьезнее. Я остаюсь у Сильвии и на ночь. Она мне нужна.

Чарли опешил.

– Вы встречаетесь всего месяц, и ты уже к ней переехал? А ты не поторопился? – Ему начинало казаться, что Грей поменялся местами со своими ранеными птичками.

– Я не переехал, – возразил Грей. – Я сказал, что провожу у нее ночи.

– Каждую ночь?! – воскликнул Чарли, и Грей снова почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Чарли явно был им недоволен. – А тебе не кажется, что ты слишком спешишь? Надеюсь, из своей студии ты пока не съехал? – Чарли был явно взволнован и обеспокоен.

– Конечно, нет. Я просто провожу время с замечательной женщиной и получаю удовольствие от ее общества. Она умная, знающая, без закидонов, порядочная, веселая, щедрая, нежная. Не знаю, где она столько лет пряталась, но за этот месяц моя жизнь совершенно преобразилась.

– Значит, ты всем доволен? – допытывался Чарли. – Из того, что ты сказал, следует, что ты увяз по уши. Это опасная штука. У нее могут возникнуть всякие мысли, она начнет строить планы на будущее…

– Например? Переехать в мою обшарпанную берлогу? Библиотека по искусству у нее намного лучше моей. Да, забыл: еще картины может украсть. Диван у меня продавленный, ее мебель мне нравится куда больше. Цветы, пока я отдыхал в Европе, погибли. У меня и полотенца-то путного не найдется. Две сковороды, шесть вилок да четыре тарелки. Не знаю, что ты имеешь в виду, но я бы с радостью отдал ей все, что имею. Отношения с женщинами, конечно, дело небезопасное, но, поверь мне, Чарли, я впервые встретил женщину, в которой не вижу для себя никакой угрозы. Не чета всем предыдущим.

– Я не имею в виду, что ее могут интересовать твои деньги. Но ты же знаешь, как бывает с бабами. Они полны иллюзий, вечно что-то додумывают. Ты приглашаешь ее на ужин, а она уже воображает невесть что, примеряет свадебное платье и побрякушки. Я просто не хочу, чтобы тебя во что-то такое втянули.

– Чарли, клянусь тебе, никто меня ни во что не втягивает! Я делаю все добровольно.

– Господи, уж не жениться ли ты надумал? – Чарли внимательно посмотрел на Грея.

– Не знаю, – честно признался тот. – Я уже забыл, когда в последний раз думал о женитьбе. И мне кажется, она сама этого не хочет. Она уже была замужем, воспоминания не самые приятные. Муж ее бросил ради девятнадцатилетней девицы после двадцати лет совместной жизни. У нее есть дети, и она говорит, что уже стара, чтобы заводить еще. Ее галерея процветает. Денег у нее намного больше, чем мне когда-либо светит. В этом смысле я ей неинтересен. А у меня нет ни малейшего желания ее использовать. Каждый из нас в состоянии себя содержать, правда, у нее это получается лучше. У нее большая современная квартира-студия в Сохо, любимая работа. После развода у нее был только один мужчина, он здорово пил и три года назад повесился. Я у нее первый после большого перерыва. Не думаю, чтобы она или я мечтали о чем-то большем, чем то, что у нас уже есть. Женюсь ли я на ней когда-нибудь в будущем? Не исключено. Если она захочет, в чем я лично сомневаюсь. Но на данном этапе мы не принимаем никаких серьезных решений, разве что в какой пойти ресторан или кто будет готовить завтрак. Я еще даже с ее детьми не познакомился.

Он рассказывал все это совершенно спокойно. Чарли был огорошен. Грей произнес целую речь. Неполный месяц не виделись, а Грей не только живет у какой-то особы, но и говорит о том, что в один прекрасный день, возможно, на ней женится. Чарли был сражен наповал. Грей взглянул на друга и вдруг осознал, что Сильвия была права. Чарли явно не был в восторге от перемен в жизни друга.

– Ты же детей терпеть не можешь, – напомнил он, – независимо от возраста. С чего ты думаешь, что у нее дети какие-то особенные?

– Может, и нет. Не исключаю, что они меня как раз и остановят. А может, я сам к тому времени успею ей надоесть. Ее дети живут в Европе, они уже взрослые. Может, на таком расстоянии я смогу их выносить? Лучшее, что я могу сделать, – это попытаться. Я только одно знаю: пока у нас все складывается, и нам очень хорошо вместе. А дальше – кто знает? Может, мне жить осталось неделю? А пока я получаю большое удовольствие от жизни. Впервые за много лет.

– Ну уж, неделю, скажешь тоже, – мрачно отреагировал Чарли. – Но если окажется, что она не такая, какой ты себе представлял, а ты уже в силках, ты, чего доброго, и станешь желать смерти.

В голосе Чарли звучали какие-то зловещие нотки, и Грей улыбнулся. Чарли был явно испуган, и непонятно, за кого больше – за себя или за друга. В любом случае это было излишне, Грей отнюдь не чувствовал себя «в силках». В данный момент он ощущал себя добровольным пленником любви.

– Я не в силках, – негромко возразил он. – Я ведь не живу у Сильвии, а только бываю. Мы пока лишь притираемся друг к другу. Если ничего у нас не получится, перееду назад к себе, только и всего.

– Так не бывает! – со знанием дела объявил Чарли. – Есть женщины, которые вцепляются в тебя, не отпускают, винят во всех смертных грехах, закатывают истерики, бросаются к адвокатам. Утверждают, что ты обещал им горы золотые, тогда как у тебя и в мыслях ничего подобного не было. Так или иначе запускают в тебя когти и воображают своей собственностью. – Чарли искренне опасался за друга. Ему приходилось быть свидетелем, как такое приключается с другими, и он хотел оградить Грея от подобных неприятностей, отлично зная, что Грей – человек доверчивый и наивный.

– Уж поверь, ни я, ни Сильвия не имеем никакого желания быть собственностью. Мы для этого уже слишком стары. И у нее с головой полный порядок, можешь не опасаться. Раз уж она после двадцати лет супружества мирно рассталась с мужем и забрала детей, то она вряд ли будет впиваться в меня когтями, как ты выражаешься. Если кто из нас и разорвет наши отношения, то скорее это будет она, чем я.

– Она что, не хочет брать на себя никаких обязательств? В таком случае ты рискуешь получить серьезную душевную травму.

– А у меня их не было? Чарли, ты же понимаешь, вся жизнь – это сплошные травмы. Мы сплошь и рядом обижаемся по пустячным поводам даже на едва знакомых людей. А уж женщины, кажется, от меня уходили чаще, чем от любого другого мужика в Нью-Йорке. Но ничего, я пережил. Надо будет – переживу и еще раз. Ты прав, она, наверное, и впрямь боится связывать себя обязательствами. Я, кстати, тоже. Я даже с детьми ее знакомиться не желаю! Но у меня впервые в жизни есть уверенность, что положительных сторон у этих отношений больше, что ради этого стоит рискнуть. Никто никому ничего не обещает, никто не говорит о браке. На данном этапе мы оба в полной безопасности.

– Когда заводишь роман, о безопасности речь уже не идет. – Чарли нахмурился. – Я только не хочу, чтобы ты потом страдал.

Что ж, Чарли высказался вполне определенно. Он избегал женщин не только потому, что находил в них непреодолимые изъяны, но и потому, что хотел избежать новых переживаний. Чарли больше не собирался рисковать. А Грей переступил через эту черту. У него в жизни начался новый этап. И сам этот факт воспринимался Чарли как серьезная угроза, как будто где-то прозвучал сигнал тревоги. Один из бойцов холостяцкого воинства переметнулся в стан противника. В глазах Чарли Грей прочел все, о чем говорила Сильвия, не только неодобрение и недоверие, но и настоящую панику. Она лучше Грея разбиралась в людях и безошибочно угадала реакцию Чарли. Наверное, и Адама тоже. Грей, вопреки всякой логике, чувствовал себя предателем. Неприятное чувство, которое омрачило их встречу. Чарли торопливо подписал счет.

– Мы с Сильвией хотели пригласить тебя как-нибудь на ужин, – все же решился сказать Грей.

Чарли отложил ручку и уставился на друга.

– Ты вообще себя слышишь? – возмущенно проговорил он. Грей сокрушенно покачал головой. – Ты говоришь, как женатик! А ты пока еще ни на ком не женат, не забывай.

– Считаешь, это самое страшное, что может со мной случиться? – осмелился огрызнуться Грей. Реакция друга его потрясла. А он-то думал, что Сильвия ошибается. А она оказалась права. – Я полагаю, что новость о том, что у меня рак, была бы пострашнее, как думаешь, Чарли?!

– Большой разницы нет, – резко бросил Чарли. – Так попасться – безумие. Для этого надо забыть, кто ты есть, и стать другим человеком, чего не может желать ни один здравомыслящий мужчина.

Чарли говорил горячо и убежденно. Грей удивленно смотрел на него. В кого они превратились за все эти годы? Какую цену заплатили за свободу, за которую так отчаянно цеплялись? Не слишком ли велика эта цена? Ведь в конечном счете, всю жизнь оставаясь на страже своей независимости, они окончат жизнь в одиночестве. Встреча с Сильвией заставила его взглянуть на вещи по-новому, увидеть бессмысленность прежних своих установок. Они как раз совсем недавно об этом говорили. Он понял, что не хочет доживать жизнь в одиночестве. Настанет день, когда и экзальтированные дамочки, и – как у Адама – юные девицы перестанут к ним липнуть, а то и вовсе исчезнут с горизонта. Им станет нужен кто-то другой. Теперь свобода перестала казаться Грею такой желанной, как прежде.

– Ты действительно хочешь коротать старость со мной? – спросил Грей, глядя Чарли прямо в глаза. – Или ты все же предпочтешь пару ног посимпатичнее в шезлонге напротив, когда будешь в очередной раз на «Голубой луне»? Потому что если ты до сих пор об этом не задумался, то наверняка кончишь в моей компании. Я тебя очень люблю, ты мой лучший друг, но, когда в один прекрасный день я превращусь в больного, усталого и немощного старого бобыля, как бы я тебя ни любил, мне с большой долей вероятности захочется иметь рядом человека, который будет держать меня за руку, когда я заползу в постель. Тебе бы тоже пора этим озаботиться, если только не хочешь век куковать со мной и Адамом.

– Что с тобой происходит? Чем она тебя кормит? Экстази? С какой стати ты вдруг заговорил о старости? Тебе пятьдесят лет, тебе еще лет тридцать можно ни о чем не беспокоиться, а за это время столько воды утечет.

– В том-то все и дело. Мне пятьдесят. Тебе сорок шесть. Не пора ли нам повзрослеть, а? Адам еще может погулять, он моложе нас с тобой. Я лично не уверен, что хочу и дальше жить так же. Сколько можно спасать непутевых баб? Выбивать для них охранные грамоты от их муженьков? А Адам? Сколько еще фальшивых сисек он должен оплатить? А ты? Сколько ты хочешь встретить девиц на выданье, чтобы убедиться, что и они тебя тоже чем-то не устраивают? Раз они для тебя недостаточно хороши, может, пора на них плюнуть, а, Чарли? И найти себе такую, которая тебе подойдет или даже полюбит тебя…

– Слышу предательские нотки, – проговорил Чарли и приветственно поднял бокал с недопитым вином. – Не знаю, как на тебя, а на меня этот разговор тоску нагоняет. Может быть, ты ощущаешь дыхание времени себе в затылок? По мне, так это смешно. Я пока ничего такого не чувствую. И не собираюсь заводить сомнительные отношения с первой встречной женщиной только из страха одинокой старости. Уж лучше тогда сразу застрелиться. Я не намерен остепеняться и даже думать об этом, пока не найду ту, которая мне нужна.

– Ты никогда ее не найдешь, – грустно произнес Грей. Его этот разговор тоже поверг в уныние. А он-то был уверен, что Чарли за него порадуется.

– Это еще почему? – В голосе Чарли послышалось раздражение.

– Потому что ты сам этого не хочешь. А пока это так, ни одна не будет отвечать твоим требованиям. Ты этого не допустишь. У тебя нет желания найти себе подходящую женщину. У меня его тоже не было. Но вдруг в мою жизнь вошла Сильвия, и все в один миг перевернулось.

– А мне кажется, это тебя перевернули. Может, тебе лучше пройти курс антидепрессантов, а потом оценивать ваши взаимоотношения?

– Сильвия – самый сильный антидепрессант. В ней энергия бьет ключом, находиться с ней рядом – одно удовольствие.

– Что ж, рад за тебя. И надеюсь, это продлится. Но пока ты в этом окончательно не убедишься сам, не пытайся обратить в свою веру нас.

– Я дам тебе знать, – негромко проговорил Грей, и оба поднялись. Они молча вышли из ресторана. Обед выдался не из приятных, Грей ждал от друга поддержки, сопереживания, радости. Только не цинизма и резких замечаний, которые бросал ему Чарльз за столом.

– Береги себя! – Чарли похлопал Грея по плечу и остановил такси. Ему не терпелось попрощаться. – Я тебе позвоню. И поздравляю тебя с галереей! – уже садясь в машину, бросил он.

Грей стоял на тротуаре, глядя вслед другу, помахал ему рукой и пошел прочь. Он решил пройтись пешком до дома. Надо было хорошенько подумать. Он никогда не видел Чарли таким жестким и безапелляционным. Грей не жалел о том, что искренне выложил все, что думал о его жизни. Чарли просто не хочет найти свою женщину. Раньше Грею эта очевидная мысль в голову не приходила. И что бы там ни говорил Чарли, Сильвия вовсе не запудрила ему мозги, напротив, она заставила его по-новому взглянуть на многие вещи и наполнила его жизнь смыслом. Рядом с ней он начинал понимать, чего ему всегда хотелось, но он не решался искать. Она придавала ему смелости быть самим собой, той смелости, которой в нем не было раньше. А вот Чарли этой смелости недоставало. Он лишился ее много лет назад, когда погибли его родители и умерла сестра. Сколько бы он ни ходил по психоаналитикам – а Грей знал, что он к ним без конца обращается, – он так и не избавился от этого страха. Чарли все еще в пути. Возможно, он никогда не остановится. От этой мысли Грею стало грустно. Он знаком с Сильвией каких-то полтора месяца, но с тех пор, как это случилось и он открыл ей душу, вся его жизнь переменилась. И его больно ранило, что вместо того, чтобы за него порадоваться, Чарли назвал его предателем. Грей чувствовал себя побитым, слова друга царапали его сердце. И тут зазвонил телефон.

– Привет. Как дела? – Сильвия, как всегда, была полна бодрости и энергии. Она звонила с работы. Она наконец убедила себя, что Грей лучше ее знает Чарли и она, скорее всего, все преувеличивает. Она сказала себе, что Грей прав, а у нее просто с психикой нелады. – Можешь говорить? Ты видел Чарли? Как он отреагировал?

– Ужасно, – не стал притворяться Грей. – Кошмар какой-то! Назвал меня предателем. Увы, ты оказалась права. Мы едва дотерпели до конца обеда.

– Черт возьми! Вот жалость! А я-то уж решила, что зря так сгущаю краски.

– А оказалась права. – Грей уже начинал привыкать к тому, что Сильвия редко ошибается. Она прекрасно разбиралась в людях, но проявляла необыкновенную терпимость к чужим причудам и недостаткам.

– Представляю, как ты расстроился. Грей, ты ведь никого не предал! Я знаю, ты их по-прежнему любишь. Наши отношения не могут помешать вашей дружбе.

– Да, если они мне позволят. Я был с Чарли очень откровенен.

– Насчет нас?

– И насчет него тоже. Сказал, что он упускает время и рискует состариться в одиночестве.

– Ты, наверное, прав, – проговорила Сильвия, – но он должен сам это понять. А может, это его устраивает? Имеет право. Насколько я поняла, у него после потери родных развились серьезные комплексы. Это трудно преодолеть. Все, кого он любил в детстве, умерли, оставив его. Ему трудно поверить, что все может сложиться иначе.

– Примерно так я ему и сказал.

– Подозреваю, ему это не очень по душе пришлось.

– Похоже, что так, – признал Грей. – Но ведь и мне тоже не понравилось, как он о нас с тобой говорил.

– Будем надеяться, у него это пройдет. Угостим его как-нибудь ужином, если одумается. А пока пусть чуточку остынет. Ты ему дал много пищи для размышлений, пусть переварит – и о нас с тобой, и насчет себя.

– Да уж, это точно. Мне показалось, моя новость его просто шокировала. В последнюю нашу встречу я был полноценным членом его Клуба холостяков, а стоило мне скрыться из глаз, как все изменилось. Во всяком случае, так ему это видится.

– А тебе как это видится? – забеспокоилась Сильвия.

– Мне видится, что я самый большой счастливчик. Я ему так и сказал. Но думаю, он не поверил. Считает, ты меня наркотиками кормишь. – Грей засмеялся. – Если да, то будь добра, не лишай меня моей дозы. Иначе я погибну. – К Грею вернулось хорошее настроение.

– Не дам тебе погибнуть! – Она улыбнулась, Грей понял по ее голосу. У Сильвии подошло время встречи с клиентом, она закончила разговор и напомнила, что ждет его вечером. – Постарайся не принимать все это близко к сердцу, – повторила она. – Он тебя любит. Остынет.