Свадьба – навсегда! (сборник) Белякова Людмила

– Да, – так же нежно ответила ей Маринка, осторожно, будто птичка на тонкую ветку, присаживаясь напротив. – Вдруг пришло запоздалое прозрение… Но мы студенты, нам бы что-нибудь… ну, там… горящее. И подешевле. Мы сразу соберемся и… фррь!

Маринка сделала жест ручками в белых перчатках и стала похожей на Одетту из «Лебединого озера».

– Да, нам что-нибудь поскромнее, – решил вдруг вставить словечко Дима. – Не в смысле впечатлений, но в смысле… э-э… излишних удобств. Мы же не собираемся сидеть в номере.

Маринка легонько наступила ему на ногу, и он, вовремя смущенно улыбнувшись, замолк. Получилось вполне естественно и, главное, очень обаятельно.

– Тогда я знаю, что вам нужно! – сказала турагентка и куда-то убежала, цокая каблуками.

– А… разве тетя Даша возьмет у нас… это? – тихо спросил Дима у Маринки, которая сидела на краешке стула и, как всегда, изображала из себя провинциальную невинность.

Маринка только подняла глаза и приоткрыла ротик в вишневой помаде, как на место вернулась агентша, тряся какими-то цветными бумажками.

– Во-о-от! Это то, что нужно молодоженам! Чуть залежалось, да… Но наверное, вас ждало! Край света – и вы одни! Спецпредложение! За двадцать пять процентов от первоначальной стоимости!.. И паспорта мы вам оформим срочно и с очень-очень приличной скидкой!

– … Так, теперь надо решить, что мы берем себе, а что загоним, – сказала Маринка, когда они уже к вечеру улеглись на тахту и стали предметно изучать цветные проспектики, зажуленные у наивных туроператоров.

– Меня лично устраивает любой вариант, – промурлыкал Дима, ущипнув Маринку за бочок.

– Ай, перестань, я ж щекотки боюсь… Меня вот не все устраивает. В Болгарию в апреле я не поеду даже с большой доплатой. Море холодное, рыбы в нем злые, оголодавшие… За ноги купальщиков цапают.

– Ну-у… Я предложу у нас кому-нибудь.

– А давай маме твоей предложим? Каникулы же… А? Пусть съездит, развеется.

– Маме за деньги предлагать не хочется, – вздохнул Дима, не уловивший по доброте душевной скрытого людоедского подтекста.

– Да, правда, нам ведь наличные нужны. Ладно, развесим бумажки на коммерческом отделении. Там народ денежный, клюнет. Так, теперь сладкие муки выбора – в Испанию на корриду или в Африку на сафари? Ты как в смысле поохотиться на жирных ноусэров?

– Ноу, мэм! Я вообще против любого кровопролития.

– Но надо же решать, Димон… Через неделю ехать.

Маринка перевернулась на спину и стала разглядывать бумажки на просвет – будто там можно было прочесть что-то путное, написанное водяными знаками.

– Я рассуждаю так, – начала она, помахивая в воздухе ножкой. – Пока мы с тобой молодые…

– Мы еще долго молодые будем.

– Не перебивай. Пока мы молодые, можно и подальше заехать. Испания – это типа недалеко, это успеется. Туда и на пенсии съездить нехило будет.

– Отлично! На сафари можно и не ходить, а быков несчастных испанцы, гады, так и так позакалывают, будем мы там или нет. Пусть неделя – зато в Африке!

– Ну вот видишь, как хорошо, – сказала Маринка, откладывая Испанию. – Так, надо теперь эти загнать. Налетай, подешевело! Тореадоры, фламенко…

Наварилось на откровенно занимавшихся синим пламенем путевках немного, но свое они вернули и заработали на карманные расходы – тут Маринкин гений не подвел. И в аккурат первого апреля они сидели в самолете, который, хорохорясь, тяжко разбегался по ухабам Шереметьева.

– Хорошая дата для вылета, да? – заметил их сосед, тоже молодой. – Высадят на Южном полюсе – сюр-пра-а-айз!

– Горючего не хватит, – отозвалась его спутница. – А вы тоже в свадебное путешествие летите, да?

Они познакомились. Илона и Витя были из Москвы, и тур им подарили родственники – в складчину, причем за полную стоимость. Дима и Маринка обменялись понимающими взорами – да, крупно не свезло ребятам. Но они постарше, работающие… Оказалось еще, что почти половина пассажиров их салона едет в свадебное путешествие.

– Во, – игриво шепнул Дима Маринке на ушко, – а это, оказывается, выездной семинар по обмену опытом. Ушки топориком держи, Мариш, а?

Маринка только поморщилась и стала смотреть в иллюминатор. Потом им предлагали примерить спасательные жилеты и кормили из пластмассовых лоточков – все как в приличном международном перелете. Их соседи спали друг у друга на плече, задремали и Маринка с Димкой. А там и самолет, облегченно вздыхая, выпал большой серебристой градиной из мутной пелены облаков прямо над посадочной полосой посреди желтой равнины. Он проскакал по дорожке и затормозил перед одноэтажным аэровокзалом времен обретения независимости от белых колонизаторов. Небо, недавно светившееся призрачной, стратосферной синевой, тут было линяло-голубым.

Голос в динамике поблагодарил за терпение и не без тщательно скрываемого ехидства сообщил, что за бортом сорок пять градусов по Цельсию, а уж по Фаренгейту и того больше. И все это, заметьте, дамы и господа, в тени баобаба!

– Так, сейчас, сдается мне, начнется приступ массового стриптиза, – довольно сказал Витек, расправляя затекшие за десятичасовое путешествие ноги.

– Размечтался, извращенец, – пробурчала Илона.

– Мечтать не вредно, – благодушно отозвался тот, и все двинулись на выход.

Их поместили в двухэтажной гостинице, под крышей из пальмовых листьев, подпертой деревянными столбиками в виде антропоморфных существ с губошлепыми лицами и откровенно преувеличенными вторичными половыми признаками. Называлось строение «Мечта Ниготубба-Туфо». Во дворе, который не мешало бы побрызгать водой или, на худой конец, заасфальтировать, гуляли голоногие рыжие курочки, а в тени дерева с мелкими листьями сидела обезьяна с седой всклокоченной гривой и лениво почесывала бока.

– Странноватый это был тип Ниготубба-Туфо, – заметил кто-то из группы, – что такую мечту возвел.

– Проживи всю жизнь в одной хижине с тещей и родичами – и такое за таунхаус сойдет, – отозвался еще один турист.

– Ниготубба-Туфо – это местное оргиастическое божество, отвечающее за плодовитость людей и животных, – пояснила дама средних лет, в мятых брюках капри и широкополой шляпе. – А я ваш экскурсовод. Позвольте?

Она прошла небольшую группку насквозь, поднялась на пару ступенек деревянного крыльца, ведшего сразу на второй этаж, и повернулась к ним лицом:

– Принимая во внимание то, что это, как я понимаю, ваше первое путешествие в Африку, я для вас здесь – первая после бога.

– Какого? – расплылся в блудливой улыбке Витек. – Этого, что ли, с большими причиндалами?

– И его тоже, – привычно отмахнулась экскурсоводша. – А зовут меня… Изыди, Кыша, нет у меня ничего сейчас… Зовут меня Галина Пална.

Обезьяна, исподволь подобравшаяся к экскурсоводше, разочарованно поплелась назад в тень.

– Сейчас разбегаемся по номерам, через час ужин, инструктаж и вечер знакомства в одном флаконе.

– А форма одежды какая? – спросила Маринка, которой стало скучно.

– Предельно вольная, – обольстительно улыбнулась Галина Пална, но почему-то Димке. – Но с учетом москитов и мухи цеце.

– Здесь и это есть?! – выдохнул кто-то.

– Давно не встречалась, – откровенно взгрустнула Галина Пална. – Но как знать, как знать… Может, вам повезет… Ну что, пошли?

Вероятно, из-за внесезонья гостиничка была практически пуста. Гости, гомоня и громко топая, сами разобрали номера. Маринка с Димкой поселились в самом конце коридора, в торцевом номере. Обставлен он был простенькой мебелишкой. На оцинкованной, как из операционной, тумбе стоял телевизор «Рубин» советского производства.

– А не верится, что в Африке! – радостно сообщил Дима, разводя руками. – А, Мариш?

– Мне – верится, – сказала Маринка сквозь зубы, указывая на одну из двух коек, застеленных ткаными пестрыми покрывалами.

На койке сидел большущий черный, блестящий, как лакированный, скорпион и недвусмысленно помахивал членистым хвостом, уть-уть, туда-сюда. А ну, поди сядь на меня… И не встанешь больше. Слабо?

– Щас я его, – хищно зарычала Маринка, сковыривая с ноги кроссовку.

– Мариш, не надо! – запротестовал Дима. – Зачем начинать наше путешествие в Африку с убийства невинного животного! Сейчас я включу кондишн, и все местные насекомые разбегутся сами! А этого…

Дима сгреб покрывало, отнес его, открыв дверь попой, на веранду, окружавшую весь этаж, где и вытряс нечестивца наружу. Через пару секунд, как хлопок от самолета, преодолевшего звуковой барьер, снизу взвился дикий женский визг и затем отчаянный русский мат мужским голосом. Маринка с Димкой испуганно переглянулись.

Путешествие в Африку действительно началось!

– Запомните, пожалуйста, главный принцип в отношении местного колорита, – говорила Галина Пална, – чем страшнее существо выглядит, тем оно менее опасно! Это закон природы!

– Ну да! Я чуть не умерла, когда на меня эта тварь прыгнула! – возразила одна из путешественниц запальчиво.

– Неправда. Скорпионы прыгать не умеют, – нравоучительно сказала Галина Пална. – Они ползучие.

– Да, вы, женщина, скажете тоже, – возмутился муж пострадавшей. – Еще как умеют! Я лично видел.

– Кроме того, скорпионы этого вида неядовиты, – спесиво добавила Галина Пална. – Далее… Не надо кормить животных, которые крутятся вокруг туристических объектов, особенно Кышу – вы ее видели. Если сделаете это хотя бы однажды, она будет приставать к вам все то время, что вы здесь находитесь. И приведет других – у них тут круговая порука. То же относится к аборигенам. Ни в коем случае ничего никому не давайте – тут же набегут другие и разденут вас до-го-ла! Говорить это, правда, бесполезно, но сказать это я вам должна.

– Мы ведь правда ничего никому давать не будем, да, Марин? – Дима заглянул в лицо Маринке, которая напряженно, не мигая, слушала экскурсоводшу.

– Ничего, – не слишком уверенно пробормотала Маринка. – Утрутся…

– А то съедят, – продолжал увещевать жену Дима, не совсем уверенный в ее искренности.

– Ага, и отравятся… Ничего и никому!

– Какие вопросы по инструктажу? – окинула взглядом помещение ресторана Галина Пална.

– Хавка когда будет? – спросил кто-то.

– Хавка-то? – усмехнулась сталкерша ехидно.

– Во, щас конкретно выяснится, что хавку сначала надо выследить, убить и принести в гостиницу, – тихо проговорил Витек, подсевший с женой к Маринке с Димой. – Сафари, блин, в натуре!

– Ой, не пугай на ночь глядя! – пискнула Илона.

– Хавка, силь ву пле, медам, мсье! – махнула Галина Пална ручкой куда-то в глубь африканской ночи.

Оттуда послышались тамтамы, хотя и явно записанные цифровым способом, по залу резво забегали африканцы в белых шортах и с подносами в руках. С ними в залу влился запах жареного мяса и диковинных приправ.

– … Интересно, а кого это мы сегодня съели? – не смог не испортить впечатление Витек, когда за полночь все они, чуть пошатываясь от обилия впечатлений, питья и еды, разбредались по номерам.

– Не вана, – заплетающимся языком отозвался кто-то. – Главное, я заю, кто бует сседущим.

– … А тут вроде ничего, – сказал Дима, заперев дверь, как инструктировала Галина Пална. – Еда нормальная, чисто… Народ ничего подобрался, заводной.

– Угу, – едва слышно отозвалась Маринка. – Ты койки тут отшмонай получше. А я пока…

Почему-то Дима даже не выговорил Маринке за несоответствующую их положению белых людей лексику. Кажется, он уже заснул.

Наутро их разбудил стук в дверь – Галина Пална зычно скликала всех на завтрак. Маринка-то проснулась сразу, ответила, что они сейчас спустятся, а Дима все спал, приоткрыв по-детски розовые пухлые губки.

– Вставай, гроза пустыни! – потрясла его за плечо Маринка. – Слонов кормить пора!

– Каких слонов, Мариш? – пробормотал Дима, не открывая глаз.

– Каких надо, серых, с хоботом… Я пока в душ, а ты тут подымайся.

Когда Маринка вернулась в комнату, истово вытирая полотенцем черные кудряшки, Дима сидел на своей постели и чуть ошалело оглядывался по сторонам.

– Ох, Маринк, если б не ты, не поверил, что мы действительно… тут.

– Мы действительно. Давай быстро, а то твой завтрак Кыше отдадут. У нас сегодня экскурсия в саванну.

– Угу, совместим ванну с саванной, – попытался скаламбурить Дима и поплелся мыться.

… Наконец Маринка с Димкой пересчитали, сколько их, безумцев, на самом деле, – семь пар молодоженов примерно одного возраста. Их рассадили в две, похоже, только приличия ради прикрытые линялым брезентом машины – четыре пары в одну, три в другую, и они выкатили за ограду гостиницы. Галина Пална оказалась вместе с Маринкой и Димкой в менее населенной колымаге.

– Далеко нам? – поинтересовался Дима, которому ужасно не понравилось ехать боком да еще по колеястой африканской грунтовке.

– Африка – она ж как Сибирь, – расплылась в довольной улыбке Галина Пална, – здесь сто верст не расстояние. Расслабьтесь и получайте удовольствие. Сейчас отъедем чуток, там животных можно будет понаблюдать в живой природе.

– Хищных? – подозрительно осведомился кто-то из спутников, оглядываясь из-за плеча на серо-желтую равнину с редко натыканными кустиками.

К счастью, там никого не было – даже не маячили, как в бибисишном фильме, жирафы.

– Да уж… К концу засушливого периода и антилопа с голоду хищной становится, – так же умиротворенно ответила Галина Пална. – Через полчасочка приедем, разомнемся… Только помните, что я вам говорила. Животных не пугать, детей не кормить.

– Может, наоборот? – усмехнулась Маринка.

– Только так, девушка, только так! – задрала указательный палец вверх бывалая сталкерша.

Конечным пунктом их путешествия оказалась деревенька, точнее, дюжина круглых хижин из пальмовых веток за таким же забором. Туристы, радуясь окончанию нудного пути, посыпали из машин, как горошины из стручков.

– Так, – решительно сказала Галина Пална, – повторяю для тех, кто вчера после авиаперелета был слегка неадекватен и не усвоил правил до конца. На все происки аборигенов отвечать одно – увалеле!

– Увалеле? А чё это такое? – удивилась группа почти всем составом.

– Да, увалеле!

– А как оно переводится? – поинтересовался кто-то.

– Это на суахили означает: «Извините, у меня с собой только кредитная карточка!» Все поняли? У-ва-леле!

– Ну да, вроде как «отвалили»! – озарился догадкой Витек. – Чтоб лучше запомнить.

– Ну, можно и так, – пожала плечами Галина Пална. – Пошли!

Она решительно зашагала вперед, сбившиеся в компактную кучку путешественники потрусили за ней.

Видимо, деревенька была вроде потемкинской, потому что жители, головастые, заметно лопоухие и удивительно темно-шоколадные, обращали на гостей мало внимания, занимаясь своими делами. Глядели на пришельцев только голенькие, пузатые дети, и облаивала их в охотку тощая, в цвет сухой земли, псина.

– Да они все нанятые, – сказал Витек, пристроившийся к Маринке с Димой. – Студенты какие-нибудь подрабатывают. Фольклорный ансамбль, четко!

– Главное, чтобы они были убежденными вегетарианцами, – заметила Илона. – Остальное мне лично глубоко по фигу.

Галина Пална неторопливо провела их по деревеньке, рассказывая, как тяжко и беспросветно существование туземцев посреди выжженной пустыни в условиях каменного века. Желая показать, что она здесь своя в доску, Галина Пална перекидывалась булькающими словечками с жителями, и те в ответ булькали и цокали тоже, улыбались, показывая редкостно белые и крупные зубы, правда, не всегда в комплекте.

– А сейчас жители деревни поприветствуют гостей старинными песнями и танцами, – с явным облегчением сказала Галина Пална, когда они, дав кругаля между хижинами, вернулись на, так сказать, центральную площадь.

Там находилось некое сооружение из струганых бревнышек, выложенных полукругом, вероятно, партер и бельэтаж одновременно.

– Учтите, за все уплачено авансом, так что никаких заказных «Сулико» для Реваза из солнечного Тбилиси. А то они так распоются, что мы до вечера отсюда не выберемся. Ясно? Сейчас я представлю вас вождю племени и начнется концерт.

Становилось жарко, и туристы с удовольствием забрались под навес над гостевой трибуной.

Вождем оказался равнодушный сухопарый старик в красной бабьей поневе, подхваченной на бедрах ремешком, в бусах и с длинным посохом. Деревенская самодеятельность, целиком дамская, завернутая до подмышек в яркие простынки, выстроилась в два ряда перед гостями и принялась петь а капелла звонкими, чуть дрожащими, идущими как бы из глубины веков голосами. Аборигенам, по-видимому, петь очень нравилось, и это настроение передалось аудитории – гости тоже стали хлопать в ладоши. Кто-то стал подтягивать.

– Маринк, – раздался рядом сдавленный шепот Илоны. – А моего благоверного не видели?

– Не, – оглянулась Маринка. – Да вроде тут был… Нет разве?

– Да вот нет!

На них зашикали. Певицы, вежливо послушав аплодисменты, чуть свободнее распределились по сцене и начали еще и пританцовывать, сдержанно поводя обширными, крутыми бедрами.

– Нет, ну где Витек? – опять зашипела Илона.

– Господи, ну куда мужик может пропасть здесь-то? – ответила также сквозь зубы Маринка. – По надобности отошел!

Тут концерт, к счастью, закончился, дамочки сделали «кругом» и величественно удалились.

– Ну что, довольны? – с явной угрозой в голосе спросила Галина Пална.

– Оу йес! – нестройно гаркнула группа, сталкерша перевела вождю, так и сидевшему поодаль.

– Ну что – по машинам? – так же непререкаемо осведомилась она.

– Э-э… нет! – взвизгнула Илона. – У меня муж пропал!

– Как это? – явно переполошилась Галина Пална. – Где же он?!

– Вот я тоже хочу знать! Мужа мне отдай, ты, лэди ин ред!

Илона чуть подпрыгнула и ткнула пальцем в сторону безучастно сидевшего там же вождя.

– Он все равно жесткий и невкусный, – подъелдыкнул кто-то.

Илона, все более и более выражавшая беспокойство суетливыми телодвижениями, двинулась на вождя.

– Погодите, девушка, успокойтесь. Сейчас мы все выясним цивилизованно, – хватая ее за руку, поморщилась Галина Пална и что-то процокала юбконосцу.

Но ведь известно, что лучший способ поднять панику – это попросить всех соблюдать спокойствие. Группа сплотилась и загудела, как перегревшийся ламповый приемник. Вождь вскинул руки в понятном жесте и что-то простучал в ответ.

– Чего он? – снова завелась Илона, выдергивая руку. – Ну?

– Не видел ничего. Говорить – это не его дело. А вы?…

Тут до их слуха донесся нараставший и утончавшийся звук – будто по деревне выстрелили из миномета. Все дружно повернули головы на шум.

По неширокой деревенской улице, поднимая пыль, распугивая отчаянно квохчущих кур и детей, кенгурячьими прыжками несся Витек. За ним, подобрав синюю цветастую юбку, бежала молодая негритянка. Оба что-то громко кричали.

– Вот так мировые войны и начинались, – безнадежно прокомментировал кто-то.

На него зашикали, а Витек, добежав до своих, с трудом затормозил, дико озираясь по сторонам.

– Ты где был?! – ринулась на него Илона.

– Пиво пил! – рявкнул Витек и дернулся бежать дальше, поскольку до места событий добежала и негритянка.

Кроме юбки, на ней была голубая майка с эмблемой ООН. Негритянка указывала длинным коричневым пальцем на Витька и кричала что-то очень убедительное. Галина Пална перехватила ее на лету и стала лопотать по-местному. На площадь стали, как мухи на свежую слоновую кучу, слетаться аборигены, вначале женщины, а потом и мужчины. У парочки были длинные копья с цветастым оперением.

– Вы что ей сказали? – взревела экскурсоводша, оглядываясь на Витька и невольно начиная подпрыгивать вместе с негритянкой. – Что?!

– Ну что, – дрожа губами, ответствовал Витек. – Как вы учили – «отвалили, отвалили»!

Галина Пална поперхнулась, но, взяв себя в руки, снова принялась булькать, кхекать и цокать, уже обращаясь ко все более прирастающей аудитории. Негритянка в синей юбке, наконец, опустила палец, перестала рваться к Витьку и заплакала. Публика, многозначительно молчавшая, придвинулась ближе, явно беря туристов в кольцо. Галина Пална отступила от активно всхлипывавшей негритянки и обратилась с речью к заметно погустевшей толпе.

– Откуда только повылазили, а? – прошептала Маринка Диме, который крепко держал ее за руку.

– Прорвемся!

– Не уверена…

Между тем речь Галины Палны, похоже, возымела действие. Аборигены как-то обмякли, начали потихоньку бубнить о чем-то, а негритянка перестала плакать, утерла белой ладонью зареванное лицо и громко высморкалась в пальцы – ну чисто по-русски.

– Так, молодой человек, выдайте этой даме десять нхеле, – решительно сказала Галина Пална, чуть выждав.

– Да вы же сами говорили…

– Дайте мне десять нхеле. Есть у вас?

– Э-экх, – закашлялся Виткек, судорожно роясь в карманах.

Негритянка, вовсе успокоившаяся, напряженно наблюдала за ним. Наконец Витек нашел бумажник, дрожащими руками быстро вынул купюру и отдал ее Галине Палне. Та, тоже быстренько, сунула ее негритянке. По толпе прокатился удовлетворенный гул.

– Пора сматываться, – сказал кто-то.

– Первые умные слова за этот день, – процедила Галина Пална и, изобразив лучезарную улыбку, двинулась по улице. – За мной!

– Типа «последний герой» у нас тут, – ворчал за спиной у Маринки с Димой Витек. – Поделили на группы, потом половину турнут…

– Ага, а домой поедет кто-то один, – перебила его Илона. – И это будешь не ты!

Как они дошагали до машин, как ехали в гостиницу, Маринка с Димой потом не очень хорошо помнили. Так же как, вероятно, и все остальные. В машине они ехали в другой, без Витька и Илоны, но с Галиной Палной, которая всю дорогу невнятно, через зубы, но явно по-русски материлась.

На гостиничном подворье их уже ждала грустноглазая Кыша. Галина Пална почему-то ей очень обрадовалась – Кыша, девочка моя, как дела? Всем почему-то показалось, что сделано это было им в назидание – мол, с обезьяной старой лучше общаться, чем с такими молодыми недоумками, как эти русо туристо.

Обед начался в молчании, но к концу, когда всех чуть отпустило, кто-то все-таки спросил у Галина Палны: а в чем, собственно говоря, была фишка, едва не повлекшая за собой конфликт международного уровня?

– Языки знать надо, – процедила Галина Пална, тоже вроде пришедшая в норму.

– Всего знать нельзя, – решил заступиться за Витька Дима. – Уточните, пожалуйста.

– Я же сказала на все вопросы отвечать решительным «увалеле»! Нет? – обратилась к аудитории сталкерша, испепелив взглядом столик, где сидели Маринка с Димой и Илона с Витьком.

– Ну да, – сказал кто-то. – Было такое… Только нас никто ни о чем не спрашивал.

– И слава богу! А вы, молодой человек, что изволили ляпнуть этой юной особе?

– Полегче, тетя, – едва слышно пробормотала Илона. – Птички на голову ляпают.

– Ну, – засмущался Витек. – Она мне глазки начала строить, а я ей, понятно, «отвалила, отвалила!». Это я прием из мнемотехники применил… По ассоциации!

– Вот ваша ассоциация боком и вышла…

– А если короче? – начала всерьез злиться Илона.

– Если короче, девушка, – медовенько улыбнулась Галина Пална, – то «оталеле» на классическом литературном суахили означает предложение вступить в любовную связь.

По залу прокатился пряный вздох восхищения.

– Ага, в тени ближайшего баобаба, – развил тему кто-то.

– И заметьте, именно любовную, а не просто половую! Тут для аборигенов большая разница! Причем на некоторых диалектах это – эквивалент официального предложения руки и сердца!.. Только и сошло нам это, что вы так удачно ошиблись!

Галина Пална принялась демонстративно, громко прихлебывая, пить кофе.

– А если б просто половую? – все-таки решила уточнить через весь зал Маринка, вообще не считавшая, что Витек уж так и виноват. – Поубивали бы нас?

– Ну, поубивать, может, и нет, – пожала плечами Галина Пална. – Но стоило бы все это гораздо дороже.

– Ага, поубивали бы потом – как расплатились, так сразу, – сказал мужской голос. – О кайф-то! Экзотика реально…

– Так что, дорогие туристы и особенно молодые люди, на контакт с туземцами без моего личного разрешения – ни ногой!

На этом, можно сказать, инцидент был исчерпан. Но кто бы сомневался, что хоть парочка молодоженов тайком, под столом, дрожащим от волнения пальцем, забила в мобильники заветный пароль? Ведь как хорошо они складываются-то? Оталеле – увалеле, и есть что рассказать на работе!..

– … А ты бы мог с негритянкой переспать? – уже вечером спросила Маринка Диму. – Ну, если б она была там красивая, молодая…

– Не-а, – легко ответил Дима, гася лампочку на прикроватной тумбочке. – Я только с тобой спать хочу… Ты как? Оталеле, Мариш!

Быть в Африке и не отметиться таким образом?! Да пусть бы и с женой…

На следующий день из гостиницы они выехали уже после обеда, когда стала чуть спадать сухая, упорно сверлившая непривычные европейские легкие жара. Кыша проводила туристов тоскливым взглядом и, неловко вскидывая тощий зад, пошла на кухню – выпрашивать остатки трапезы.

Под ногами у туристов мотались туда-сюда, оставляя синяки на голенях, упаковки с водой – ехать было далеко, а к здешней колодезной влаге белому человеку лучше было не прикасаться. Так пояснила Галина Пална, переодевшаяся из коротеньких брючек в длинную цветастую юбку.

– И еще предупреждаю всех наших молодых людей строго, – сказала Галина Пална в конце обеда и почему-то поглядела на Витька. – Вы здесь только зрители! Не дайте вовлечь себя непосредственно в действо! Увалеле – и все дела!

– А почему? – удивился один из молодоженов мужского пола. – Кайфово! Типа «Кавказской пленницы»… Сытарины кырасыви обичы.

– Я сказала! – рявкнула Галина Пална. – Вас не касается, поскольку все здесь люди уже оприходованные.

– Эх-ма-а, а я-то губы раскатал! – шумно вздохнули где-то за спиной у Маринки с Димой, и затем сразу раздался тихий шлепок и невнятное «у, блин!».

– Вот-вот, и я о том же, – бросила туда косой взгляд экскурсоводша. – Вопросы есть? Значит, через полчаса жду вас у машин.

Ехали они уже в другую сторону, и Маринка с Димой заметили, как повеселел и расправил плечи Витек. Наверное, ему было неприятно проехать мимо той деревушки… Мало ли! Вдруг эта негритяночка стоит на обочине и смотрит, сделав руку козырьком, не вернется ли за ней ее богатый, белый возлюбленный? Но нет, поехали они в сторону видневшихся вдали гор.

В принципе из проспекта все они знали, что им в этом заточенном под молодоженов туре представится уникальная возможность поучаствовать в некоем местном массовом обряде – типа большой комсомольской свадьбы. Туземцы, объяснял проспект, расселены по огромной территории, наподобие нашего Дальнего Востока. Поэтому молодым людям брачного возраста трудно найти себе пару. Вот они и собираются один раз в году на эту ярмарку невест и женихов – ищут себе суженого-ряженого, во все цвета раскрашен ного.

Небо, как и все эти дни, было подернуто тонкой пеночкой выцветших облаков, что, кажется, не сбивало жар, но делало его всеобъемлющим и особенно проникновенным.

– А ты загорела, Марин, – сказал Дима, от нечего делать разглядывавший жену, сидевшую напротив.

– Это разве загорела! – махнула рукой та. – Я за три дня как эти тузики могу стать. Только это вредно для кожи. Галина Пална, а чё тут никакого зверья нет? Хоть на мобилу кого щелкнуть… Слона там, бегемота… А то дома не поверят, что в Африке были.

Сталкерша, как бы по исторической традиции, ехала с ними.

– Они сейчас концентрируются около водопоев. Будет у нас экскурсия по сахелю, пощелкаете, не волнуйтесь.

– Угу, – прогундел несколько укачавшийся на ухабистой дороге спутник. – Если сегодня-завтра переживем, то в самый раз.

– Переживете, – сказала Галина Пална, прикрывая глаза, будто собираясь вздремнуть. – Если, конечно, слушаться будете.

До гор, будто реявших вершинами в пыльном небе, они не доехали. Путешествие закончилось у двухэтажного дощатого зданьица за хиленькой деревянной оградкой и колодцем с типично украинским «журавлем» во дворе. Все это было похоже на декорацию к фильму из дореволюционной российской жизни. Впечатление сбивала только непонятного назначения обшарпанная вывеска с надписью по-английски «Только для мужчин».

– А поприличнее ничего не нашлось? – спросил один из путешественников.

– Поприличнее – оно в Европе! – ответил кто-то ехидно, пока Галина Пална набирала в грудь воздуху для решительного отлупа. – А здесь – экзотика!

– Как это верно подмечено! – все-таки использовала воздух сталкерша. – Засе-ля-емся!

Комнатки здесь оказались и меньше, и беднее, чем в их отельчике, но ведь для этого они сюда и ехали – круто изменить обстановку, чтобы потом радоваться благополучному возвращению домой. Если опять же получится…

Темнело здесь часов около восьми, и Галина Пална разрешила до ужина походить по прилегающей территории, где становились табором прибывшие на ярмарку чернокожие брачующиеся.