Королевский стрелок Соболев Сергей

Двое сотрудников СИЗО повели подследственного обратно в камеру.

Когда Костин шел по коридору изолятора с прихваченными сзади браслетами руками, его водило из стороны в сторону. В какой-то момент он выровнялся и пошел почти прямо. Но походка у него была шаркающей, как у девяностолетнего старика…

Допрос свидетельницы по факту взрыва на палангской вилле «Rokos 4» и насильственной смерти гражданина Российской Федерации Игоря Завального проходил в одном из кабинетов штаб-квартиры Департамента госбезопасности Литвы (Valstybлs saugumo departamento).

Надо сказать, что Ирма была готова к худшему. Например, к тому, что ей предъявят обвинение в соучастии, после чего доставят в один из вильнюсских изоляторов и законопатят в «крытую» на все время расследования.

К счастью, самые худшие ее ожидания не оправдались.

На ее наручных часиках было уже четверть восьмого утра. Ирма так устала, так вымоталась и физически, и морально, что все воспоминания минувшего дня, проведенного в Паланге, а также вечера и ночи воспринимались ею теперь так, словно это случилось не с ней, а с кем-то другим…

От литовского взморья до Вильнюса транспорт спецслужбистов добрался быстро – менее чем за четыре часа. На восточной окраине колонна, выехавшая около полуночи из курортной Паланги, разделилась. Фургон и машина сопровождения проследовали куда-то в центр. Ну а джип марки Mercedes, в котором кроме нее находились также старший инспектор Монкайтис и двое его коллег, свернул на Басанавичюса. И уже вскоре вкатил во внутренний двор углового здания по улице Витянио.

Собственно, сам допрос, в котором помимо Монкайтиса участвовал сотрудник 3-го отдела ДГБ, занял немногим более часа. Мажоните еще раз ответила на те вопросы, которые ей задавали дэгэбэшники в Паланге. Ее попросили буквально по минутам и метрам расписать весь их маршрут. Начиная от выезда из Вильнюса и заканчивая тем моментом, когда машину Стаса тормознули на окраине Паланги сотрудники литовской госбезопасности. А потом потребовали выложить все, что она знает о связях Нестерова с русскими, с «русской мафией». Прежде всего с тем же ныне покойным Игорем Завальным.

Около шести утра разговор был прерван появлением еще одного сотрудника. Тот что-то сказал на ухо Монкайтису. Ирму перевели в другое помещение, а сами «чекисты», ничего ей не объяснив, никак не обрисовав ее дальнейшее будущее, куда-то испарились…

Ирма сидела на диване, смежив набрякшие свинцом веки. Окно было закрыто специальными жалюзи (она не смогла их открыть). Кроме дивана, в этой небольшой, квадратов в двенадцать, комнате имелись еще кресло и низкий столик. Под потолком, выше и левей входной двери, была установлена телекамера. Спустя примерно полчаса появился дежурный сотрудник. Он принес на пластиковом подносе чашку с горячим кофе-эспрессо, печенье на блюдце, бутылочку минеральной негазированной воды и стакан.

– Послушайте, уважаемый… Я могу позвонить?

– Можете, – сказал сотрудник. – Но не сейчас.

– А когда меня выпустят?

– Руководство решит. – Он оглянулся от двери. – Если возникнет какая-нибудь нужда… В туалет, скажем, захочется… Нажмите вот эту кнопку у двери!

Все мысли Ирмы крутились вокруг того, что случилось в Паланге. Она так и не открыла гэбистам, что они с Нестеровым в момент взрыва находились всего в трех десятках шагов от виллы. В ходе общения с Монкайтисом и его коллегами ей все трудней было сдерживаться, чтобы не сказать правду. Чтобы не рассказать им того, что она т а м видела собственными глазами…

Но назад хода нет. Существуют как минимум два обстоятельства, не позволившие Ирме сообщить этим людям всю известную ей информацию.

Первое: рассказав сотрудникам ДГБ в с ю правду, она тем самым поставит в опасное положение Стаса. Нестеров ведь наверняка будет придерживаться именно той линии, которую они, пусть и наспех, продумали, когда бродили, ошарашенные случившимся, по Ботаническому парку. Да и себе навредит, сделав признательное. Потому что к человеку, единожды солгавшему, да еще и в деле, которое наряду с полицией расследует ДГБ, и отношение будет соответствующим.

И второе. Ей очень не понравились некоторые вопросы Монкайтиса и его коллеги. Потому что тема, которую они затронули как бы вскользь, не имела ровно никакого отношения, как ей казалось, к ЧП в Паланге…

Она, кажется, задремала, потому что не услышала, когда в помещение вошел Феликс Монкайтис.

– Следуй за мной! – сказал гэбист. – И плащ свой не забудь!

Ирма поднялась на ноги, взяла плащ и поплелась вслед за гэбистом.

– Я устала! – сказала она сонным голосом. – Я не хочу и не буду больше с вами разговаривать!

Пройдя по коридору, они спустились затем по лестнице на первый этаж.

– Вы что, глухой, старший инспектор? Я же вам сказала, что отказываюсь давать показания! Тем более что мне не предъявлено никакого обвинения! И вообще… Я хочу принять душ! И еще я хочу спать!

Они вошли в довольно просторное помещение, где имелись два стола, стулья, шкафчики и стойка, напоминающая гостиничную рессепшн.

– Выдайте вещи гражданке Мажоните! – сказал старший инспектор дежурному сотруднику.

Тот, открыв один из шкафчиков, достал оттуда пакет. Раскрыл его, выложил на стойку дамскую сумочку, ключи и мобильный телефон.

– Распишитесь!

Ирма, проверив содержимое сумочки, расписалась в журнале, что вещи ей вернули в целости и сохранности. Монкайтис жестом пригласил ее присесть на стул. Он раскрыл папку и достал оттуда несколько бланков.

– Гражданка Мажоните, вам следует подписать еще некоторые бумаги!

Он передал адвокатессе бланк постановления.

– Что это?

– Подписка о невыезде!

– А если я не подпишу?

– Не глупите! У нас есть постановление, санкционированное судом, о задержании вас на двадцать четыре часа! – Гэбист бросил взгляд на настенные часы. – Так что я могу вас держать здесь или в изоляторе до нуля часов! Вам это надо?

Ирма, вздохнув, поставила свою подпись в положенном месте.

– Еще одну бумагу придется подписать! О том, что вы обязуетесь не разглашать обстоятельства дела, по которому сейчас ведется досудебное расследование! А также не раскрывать третьим лицам деталей допросов и иных следственных мероприятий, в которых вы принимали участие!

Ирма, пробежав глазами документ, составленный на бланке ДГБ, медленно покачала головой.

– Нет. Вот эту бумагу я не подпишу!

– Это еще что за новости! Почему не подпишете?! Надо подписать, таков порядок!

– Это в а ш и порядки! Не буду подписывать. Точка.

Монкайтис бросил на нее угрюмый взгляд.

– Нарываемся на неприятности? Ну, ну… Подумай хорошенько! Я тебе, можно сказать, по старой дружбе советую – подпиши!

– Не подпишу! Я не просила вас поднимать какие-то темы, которые вы сами считаете «неразглашаемыми»! И никаких обязательств брать на себя не стану.

– Рискуешь лицензией!

– А вот пугать меня не надо!

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. Монкайтис, криво усмехнувшись, сказал:

– Ну что ж, Ирма Мажоните, тебе жить… А теперь следуйте на выход!

– Не пойду!

Ирма опустилась на стул и уставилась прямо перед собой.

– Это что еще за фокусы?!

– Пока не скажете, что с Нестеровым, я никуда отсюда не пойду!

– У-ффф… – Монкайтис процедил воздух сквозь сжатые зубы. – Мажоните, у меня был тяжелый день! И ночь тоже! Не зли меня!

– Где Нестеров?! Куда его увезли?! Я не сдвинусь с места, пока не получу ответа на этот вопрос!

– В камеру захотелось?! – зло сказал гэбист. – Ну так могу устроить! До конца текущих суток еще есть время!

Гэбист молча сопроводил адвокатессу на выход через «парадную» проходную. Ирма оказалась наконец на свободе. В полусотне шагов от шумной, запруженной транспортом в этот утренний час пик улицы Басанавичюса…

Первым делом надо было позвонить. Сотовый оказался разряженным. Ирма прошла два квартала – до автобусной остановки, рядом с которой стоит газетный киоск. Купила карточку; телефонный автомат тоже не пришлось долго искать.

Номер сотового телефона столичного адвоката Науседы, владельца юридической фирмы, она знала наизусть. Именно с подачи этого человека детективное агентство Стаса Нестерова (при непосредственном участии адвоката Мажоните) несколько месяцев назад выполняло деликатное поручение клиента, зашифрованного как Diana.

Ирма стала набирать номер. Она была сейчас под жутким давлением. Возможно, она делает ошибку. Люди, к которым она намерена обратиться, принадлежат, во-первых, к разряду весьма влиятельных особ. А во-вторых, не факт, что с ней вообще захотят контачить.

После третьего гудка в трубке послышался знакомый мужской голос.

– Доброе утро, уважаемый Альгирдас! – скороговоркой произнесла Ирма. – Извините за ранний звонок! Это Ирма Мажоните… Помните меня?

– Минутку!

В трубке на некоторое время воцарилась тишина. Причем на другом конце провода молчали так долго, что Ирма почувствовала приступ паники.

– Ирма, вы на проводе?

– Да, да… Я здесь!

– Вы откуда звоните?

– С уличного таксофона! Уважаемый Альгирдас, у меня возникли проблемы… Хочу с вами посоветоваться!

Возникла еще одна пауза. Ирма предположила, что маститый адвокат ищет повод, как ее отбрить.

– Ирма, в офис ко мне не приходите!

– Ну что ж. Извините, что побеспокоила…

– Подождите, я не договорил! Вот что. Приходите в то место, где мы встречались с вами в предыдущий раз! Вы меня поняли?

– Да, конечно!

– А теперь договоримся о времени! Я так понял, что дело срочное?

– Очень, очень срочное! И очень важное.

– Ладно. Ровно в одиннадцать в известном вам месте!

Ирма хотела было попросить адвоката прийти еще на час раньше, но не решилась. Да и ей самой не помешает иметь в запасе два или три часа: успеет съездить на такси домой, там переоденется и примет душ. И еще, что немаловажно, еще до встречи с адвокатом Науседой ей нужно как-то связаться со своими – с Римасом, Петровичем или Басей! Может, они в курсе, куда именно увезли Стаса и где его сейчас держат.

Стаса Нестерова под усиленной охраной доставили прямиком в вильнюсский следственный изолятор Лукишкес. После завершения обычных в таких случаях процедур, после оформления, задержанного препроводили в расположенный рядом с административным крылом тюрьмы блок. Там содержали наиболее опасных личностей из числа как подследственных, так и тех, кто уже отбывал наказание по приговору суда.

Когда Стаса ввели в камеру, напоминающую номер в гостинице средней руки (только с решеткой на окне), он невольно усмехнулся. В этой «еврокамере» ему как-то однажды уже приходилось сиживать[8]. Он тогда недолго здесь прокуковал. Власти оперативно разобрались и выпустили даже с неким подобием извинений.

И вот он опять здесь, в некогда самой «мягкой по режиму» тюрьме всей Российской империи, в «лукишском замке», построенном в начале прошлого века. Воистину – от тюрьмы и сумы не зарекайся.

Прошло примерно шесть часов с того момента, когда Нестерова заперли в камере. За это время его никто не потревожил, если не считать зэка, разносившего под присмотром сотрудника изолятора по камерам утренний завтрак в пластиковой упаковке и кофе.

Стас кофе выпил, но к тюремной пайке не притронулся.

Клацнул замок; гидравлика почти бесшумно открыла дверь камеры.

– Нестеров, на выход! – скомандовал сотрудник охраны.

Стас перешагнул порог камеры. Сунул ноги в мокасины, оставленные снаружи, в коридоре, – в эту «еврокамеру», как он помнил еще по прошлому своему «залету», в обуви почему-то не впускают. Затем под присмотром двух мужчин в униформе проследовал по коридору в административное крыло.

Когда его ввели в один из расположенных в этой части СИЗО следственных кабинетов, он увидел двух уже знакомых ему гэбистов.

– Снимите с него браслеты! – приказал старший инспектор Монкайтис. – Добро… А теперь оставьте нас!

Стас, подчиняясь его жесту, опустился на стул. Феликс, его однокашник, а в одно время даже чуть ли не приятель, выглядел паршиво. Несвежее лицо, покрасневшие от недосыпа глаза…

– Угостите сигаретой, граждане начальники!

– Здесь не курят! – буркнул Монкайтис. – Ну что, Нестеров?! Давнее знакомство позволяет нам избежать долгих предисловий, не так ли?

– Феликс, тебя еще не выперли из конторы? Ты же жаловался мне не так давно, кстати, что висишь на волоске?!

Монкайтис, бросив взгляд на коллегу, который, оседлав стул, устроился чуть в сторонке от стола, зло процедил:

– Тебе мало статьи за убийство? Хочешь довеском получить еще и за клевету на должностное лицо?

– Это я-то клевещу? – Нестеров сделал удивленное лицо. – А кто приходил ко мне с «непристойным предложением»? У меня, кстати, где-то должна быть аудиозапись того разговора…

– Врешь! Не было такого!

Нестеров посмотрел на другого гэбиста, сотрудника 3-го отдела ДГБ, как бы призывая того в свидетели.

– И знаете, какое предложение мне сделал ваш коллега Феликс Монкайтис? Долю захотел в нашей с Мажонасом фирме!

– Заткнись, Нестеров!

– Захотел, видите ли, чтобы его ввели в состав учредителей! Меня, говорил, вот-вот сократят… Потому что несколько штатных единиц упраздняют! Так я, говорит, готов войти в ваш с Римасом Мажонасом бизнес. Вложусь, мол, своими наработанными связями и возможностями!

– Прекратите, Нестеров, – сухо произнес сотрудник «тройки». – Ваши воспоминания в этой части никому не интересны.

– Ну так и мне этот ваш базар тоже не интересен!

– Да? А вам разве не интересно будет узнать, что с вас, по-видимому, будут сняты обвинения в части организации взрыва на вилле в Паланге?

Стас приподнял правую бровь.

– О как?! Гм… А чего тогда держите меня здесь? Ну я пошел тогда, да?

– Сядьте обратно на стул! – рявкнул Монкайтис. – Иначе опять окажетесь в наручниках!

– Да, обвинение в убийстве с вас, вполне возможно, будет снято…

– Вполне возможно… По-видимому… – Стас скривил губы. – Это какой-то детский сад! Если есть что предъявлять – предъявите!

– Полиция и наши люди просмотрели видеозаписи, – продолжил сотрудник «тройки». – Ваши показания в той части, которая касается вашего и Ирмы Мажоните приезда в Палангу, в целом подтверждаются. Есть вопросы, есть нюансы, их еще в ходе следствия надо будет прояснить. Но об этом поговорим в другой раз. И я бы, Нестеров, не советовал вам ломать здесь комедию!

– И клеветать вдобавок! – вставил реплику Монкайтис.

– Вы капитально влипли, Нестеров! Мы специально не включаем пока записывающую аппаратуру, надеясь на ваш разум, на ваше…

– Благоразумие, – подсказал Монкайтис.

– Если в ходе следствия и выяснится, что вы, Нестеров, не причастны к взрыву на вилле «Rokos»…

– А вот его-то на пару с русским там и хотели взорвать!

– …то останутся еще и другие обвинения! – закончил коллега Феликса.

– Какие именно? Огласите весь список.

– Шпионаж в пользу иностранного государства…

– И государственная измена, – добавил Монкайтис. – Кстати, по этим двум статьям ты вполне можешь огрести пожизненное!

– Поэтому, Нестеров, мы и предлагаем вам сделку! Вы нам рассказываете все, что знаете о Завальном и его московском патроне…

– Иванов Евгений! – уточнил Феликс. – Он к тебе сюда в Вильнюс приезжал!

– Ну и что из того? – Стас пожал плечами. – Разве этот человек находится в списках разыскиваемых Интерполом лиц?

– Это не довод!

– К нам, в Литву, как я понимаю, он тоже легально въезжает! Мы с ним коллеги… Так что ничего странного или криминального в такого рода знакомствах я не вижу!

– Вы не поняли, Нестеров! – теперь уже сотрудник «тройки» повысил голос. – Речь идет о национальной безопасности! О том, что некая группа лиц, к которой и вы, кстати, имеете отношение, располагает материалами, представляющими, с одной стороны, угрозу нашей стране, а с другой…

– Мы бы хотели заполучить через тебя эти материалы! – сказал Феликс.

«Блин… Похоже, у этих гэбистов съехала крыша, – тоскливо подумал Стас. – Помешались на почве русофобии и шпиономании…»

– Ты, Нестеров, может, будешь утверждать, что твоя фирма не выполняла заказ одного… – Феликс пожевал губами, подбирая нужное выражение. – Одной высокопоставленной, скажем так, особы?!

– Вот про это, Нестеров, ты тоже должен нам все рассказать! И про заказ клиента по прозвищу Diana… Нас эти моменты очень интересуют!

– А не много ли на себя берете? – процедил Стас. – Вы, господа, часом не спутали времена и эпохи? С какого рожна я должен предоставлять вам конфиденциальную информацию о своих клиентах! И где доказательства тех преступлений, которые, по вашим словам, мне инкриминируются? Меня что, взяли с поличным? Прихватили при передаче какой-то хрени российскому консулу или атташе? Или у меня нашли секретный архив, который я годами собирал на литовских политиков и бизнесменов? Ну и ну… Чушь.

У Монкайтиса запиликал сотовый. Он вышел из помещения. А когда вернулся спустя минуты три, лицо у него было красным и потным, как будто он только что выскочил из сауны.

Подойдя к коллеге, он наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Тот с изумлением посмотрел на Феликса.

– Как это? – полушепотом сказал он. – Что за ерунда?

– Я и сам толком не понимаю… Но приказ, – Феликс поднял глаза к потолку, – исходит прямо оттуда!

– Что, даже без подписки о невыезде? Вот так взять и отпустить?! А на каких основаниях?!

– Ордер на его арест, как мне только что сказали, опротестован в городском суде! Сейчас подвезут в изолятор соответствующую бумагу!

Монкайтис в сердцах махнул рукой. Потом нажал кнопку, расположенную на столешнице, вызывая местного сотрудника.

– Ладно, Нестеров, погуляй пока! – прошипел он. – О нашем разговоре забудь! А будешь еще клеветать, мы найдем способ закрыть тебе рот.

После визита на хутор «чужих», подбросивших, вероятно, в одну из хозпостроек сумку с какими-то документами, и столь же внезапного появления Баси Ставицкой, сообщившей зловещие новости, Слон порывался немедленно выехать в Вильнюс.

Но бывшая стажерка, а ныне полноценный член их небольшой команды, резонно рассудила, что если Мажонас заявится в дежурную часть городского комиссариата в том виде, в котором она его здесь застала, то никакого толка от этой затеи не будет. Наоборот, лишь приумножит неприятности. Бася с трудом уговорила Римаса ехать на следующий день.

Изначально детективное агентство «Nesterov & Partners», штат которого на первых порах составлял всего четыре человека, размещалось в одном из довольно ветхих зданий Старого города, входившего некогда в состав еврейских кварталов Вильно.

Предыдущие два-три года были тучными для того бизнеса, которым занимались Нестеров и его партнер Римас Мажонас, в прошлом сотрудник отряда ARAS[9]. Штат фирмы весной прошлого года достиг трех десятков человек. Cамо агентство пришлось разделить на два подразделения: детективное агентство и охранное предприятие, офис которого и вся материальная база находились в арендованном помещении в районе Антакальнис.

Начиная с осени прошлого года дела у них шли все хуже и хуже. Если раньше, до кризиса, у Стаса не было отбоя от клиентов, то теперь, наоборот, за клиентурой надо было гоняться. Содержать два офиса в это сложное время стало крайне накладно.

Старое помещение пустовало: прежние хозяева съехали, а нового постояльца найти пока не удалось.

Стася повернула под арку. «Опель», а также следующий за ним «Патфайндер» проехали проходной двор и выбрались на параллельную улочку. И тут Стася вдруг дала по тормозам!

Мажонас, не ожидавший от нее столь резких движений, едва успел среагировать. Да и то не был до конца уверен, что из-за неуклюжих действий Ставицкой «не поцеловал» в корму их служебную тачку.

Выбравшись из машины, осмотрел транспорт. Нет, вроде не зацепил… Передний бампер джипа оказался в считаных сантиметрах от кормы «Опеля»!

– Баська! Ты это… Поаккуратней!

Не получив ответа, поискал глазами боевую подругу. В «Опеле» ее не было.

– Барбара?! Ты где?

Откуда-то послышался приглушенный голос Ставицкой:

– Тихо. Я здесь…

Мажонас наконец увидел девушку. Ставицкая находилась по другую сторону ряда машин, припаркованных вдоль тротуара. Он подошел к ней.

– Бася, что за дела?!

– Это она!

– Что? Где?!

– Тихо, тихо… В машине никого нет! Но они могут быть где-то рядом.

Мажонас только сейчас обратил внимание на джип KIA черного цвета, припаркованный на этой улочке в ряду других легковых авто.

– Римас, глянь сюда!

Слон переместился на тротуар. Бася, присев на корточки, рассматривала горизонтальную царапину на левой передней скуле «корейца». Эта царапина длиной около метра была совсем свежей…

– Курва мать!

– Что?! Это та самая тачка?!

– Да!

– Уверена?

– На все сто! – Бася показала на пустой паз для крепления зеркала заднего обзора со стороны водителя. – Гляди! Я ему тоже зеркало снесла! И эта царапина. У меня тоже бок ободран!

– Бася, у тебя в «Опеле» должен быть спецнабор! В бардачке!

– Ты хочешь вскрыть их машину?

– Угадала. Но сначала давай-ка отъедем. А потом я вернусь.

– Среди бела дня? А сигнализация? А телекамеры? Тут повсюду следящие камеры! Полиция нарисуется раньше, чем ты успеешь осмотреть салон. Да и что ты собираешься там найти?

– Хотелось бы с ним пообщаться! И спросить, за каким лешим он приезжал ночью на хутор? А еще поинтересоваться, не он ли оставил сумку с документами в сарае. И какую цель при этом преследовал. Короче, есть о чем с ним побазарить!

– А если он не один?

– Ну и что ты предлагаешь?! Тебе разве не хотелось бы узнать, что это за люди?!

– Очень! Но у нас и без них сейчас проблем хватает! Кстати, нам не обязательно торчать тут, на улице, чтобы узнать, кто хозяин этого самохода! Достаточно, что мы теперь знаем госномер джипа! У нас же есть база данных по всем транспортным средствам!

Слон обнял девушку и неловко поцеловал в щеку.

– Ты не только красивая, Баська! Но еще и умная…

– Скажешь тоже, – Ставицкая вдруг покраснела. – Придем в офис, попробую пробить по базе владельца. Вот если получится, тогда и будешь мне комплименты расточать!

«Опель», а вслед за ним и «Патфайндер», проехав еще квартал, свернули под арку. Парковаться пришлось во дворе одного из домов, расположенных по соседству с зданием, где находился старый офис агентства.

Они прошли через уставленный машинами двор к офису. Бася вдруг остановилась как вкопанная.

– Курва мать!

– Чего ругаешься?

– Ну я и тупая!

– Некоторые о тебе другого мнения. В чем дело?

– Я же совсем забыла, о чем мне Петрович говорил! Он сказал, что полиция опечатала оба офиса!

Мажонас от огорчения сплюнул.

– Ладно! Раз уж мы сюда приехали, давай произведем рекогносцировку!

– Чего произведем?

– Разведку! Осмотрим поляну. Ты иди через парадное! Поднимешься на наш этаж. И посмотришь, опечатана ли дверь!

– А ты?

– А я попробую попасть в наш офис через черный ход!

Слон, доставая на ходу из кармана куртки связку ключей, подошел к металлической двери, за которой находилась лестница запасного выхода. Найдя нужный ключ, Римас отпер замок. Дверь удалось открыть не без труда; по-видимому, этим входом уже давно никто не пользуется.

Он оказался в темном пыльном помещении, где пахло известью, цементом, плесенью и мочой. Держась рукой за холодную шероховатую стену, осторожно ступая, добрался еще до одной двери. Она оказалась запертой. Вернее, была заколочена досками. Под ногами что-то звякнуло… Нагнувшись, Мажонас нашарил рукой какую-то увесистую железку… Ага, это арматурный прут! То, что нужно!

Действуя арматуриной, как фомкой, он отодрал доски, освобождая себе проход. На лестнице отсутствовали перила, но Мажонаса такая мелочь не смутила. Он поднялся на третий этаж. Остановился возле мощной «сейфовой» двери. Подсвечивая себе узким снопиком прикрепленного к брелоку «лазерного» фонарика, внимательно ее осмотрел. Никаких следов взлома или бумажек с печатями. В какой-то момент Слон даже засомневался, есть ли в его связке нужный ключ. Ага, один из длинненьких «штырей» подошел! Два оборота – готово!

Римас потянул дверь на себя. К счастью, она открывалась вовне.

До его слуха неожиданно донеслись мужские голоса.

– Что это за звук?

– Какой звук?

– Ты не слышал?

– Нет… Все, хватит трындеть! Давай свяжем ее, что ли?!

«Что это? – промелькнуло в голове у Мажонаса. – Похоже, в офисе кто-то есть! Полиция? Может, оставили пост? Или даже устроили засаду?! Но на фига это нужно?!!»

Из-за шкафа донеслось чье-то пыхтение. Прозвучал матерок – на литовском, а затем и на русском:

– На хер ты ее сюда привел?!

– А что было делать?! Она хотела дверь отпереть! Уже ключи доставала. Ну я и прихватил ее!

– «Прихватил»… И что теперь?! Куда ее девать?!!