Слипперы Иноземцев Эдуард
Люди вокруг явно заинтересовались этим сумбурным и странным разговором. Кое-кто улыбался, кое-кто хмурился, но реагировали многие.
– У вас глаза одинакового цвета, – благоразумно решил отшутиться я.
– Это смотря под каким светом, – так же шутливо отреагировала брюнетка.
– А где ваше помело?
– Оставила дома. Не ходить же с ним в супермаркет…
– Сегодня не первое мая. А вы нарушаете конспирацию. Не боитесь?
– Кого? Вас?
– Да нет. Я всего лишь обычный журналист. Своего начальства… Ведь ваше начальство обладает… как бы это сказать… большими возможностями…
– А я независимая ведьма, – рассмеялась брюнетка. – Вожусь с кем хочу. Особенно мне нравятся невысокие кареглазые шатены… На закуску…
Я проигрывал. По всем статьям. Спасало то, что моя очередь почти дошла. Остались человека три.
– Сегодня не пятница. Что-то вы очень активны, – пробурчал я.
– А я вообще активная натура. По жизни. И потом, у нас ведь тоже все демократизируется. В ногу со временем.
Я задумчиво потер подбородок. Потом достал кошелек. И вдруг меня осенило.
– Вот если вы сделаете так, что в этом кошельке денег станет больше, чем там было, я поверю, что вы ведьма, – галантно проговорил я, краем глаз наблюдая за реакцией публики.
Несколько мужчин зааплодировали.
– Это ты в точку, мужик. А то привыкли только из нас деньги тянуть, – проговорил парень, стоявший вровень с нами, но в соседнюю кассу.
По очереди прокатился смех. Рассмеялись даже молоденькие кассирши.
Брюнетка поскучнела.
– А сколько там? – поинтересовалась она без всякого энтузиазма.
– Примерно тысяч двенадцать, – ответил я с некоторой запинкой. Я и сам не очень хорошо помнил, сколько в моем бумажнике денег.
– Ты ей скажи точно, сынок, а то бабы, они знаешь какие, – посоветовала пожилая женщина за брюнеткой, с явной завистью поглядывая на нее.
– Граждане, успокойтесь, я не фокусница. И потом, я привыкла, чтобы все было наоборот. Не я даю деньги, а мне их дают, – громко заявила брюнетка и отвернулась.
Я с удовлетворенным видом двинулся к кассе. Тем более что как раз подошла моя очередь. Вынул из бумажника деньги, рассчитался за покупки и вышел из прохода. Там я оглянулся. Брюнетка засовывала сдачу в карман полупальто. Вид у нее был вполне мирный. Я решил дождаться ее и как-то сгладить неловкость.
– Вы уж меня извините, – сказал я, когда она поравнялась со мной. – Не хотел вас обидеть.
– Какие проблемы, – махнула рукой брюнетка.
– Передавайте привет вашей подруге.
– Обязательно, – кивнула она.
Я решился на эксперимент.
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Вы подошли ко мне специально? Вас кто-то послал что-то сказать?
Она с интересом поглядела на меня:
– Почему вы так решили?
– Потому что сегодня с ночи со мной происходят странные события, – честно объяснил я.
– Значит, ищите в себе. С обычными людьми ничего странного, как правило, не происходит. – Она улыбнулась мне, еще раз зыркнула глазами и вышла из магазина, не дав мне возможности проводить ее.
Уже на улице я сообразил, что машинально пытался проникнуть в ее ауру все это время, но аура оказалась непробиваема. Это наводило на мысли о защите. Сам не зная почему, я снова полез в бумажник и пересчитал деньги. За вычетом расходов их все же оказалось несколько больше, чем я ожидал. А впрочем, вполне могло быть и так, что я сам не помнил точную сумму…
21
На конспиративной квартире меня ждала только Багира. Маргарита пока не вернулась, да и остальных тоже не было. Я воспользовался этим, чтобы выпить сто грамм коньяку. Потом включил свой плеер, поставил одну из любимых джазовых композиций, лег на наш с Маргаритой диван, закурил и попытался проанализировать три эти странные встречи – со стариком, с пауком и с ведьмой. Музыка успокаивала. Несколько рюмок коньяку согревали. И физически, и духовно. Я докурил сигарету, откинулся на диване и впал в некое полудремотное состояние, в котором реальность стала расплываться, приобретая какие-то странные черты. В этой новой реальности все еще звучал саксофон, но это была уже не комната с двумя обшарпанными диванами и высоким лепным потолком, а какое-то другое место, в котором я никогда раньше не был. Сначала я не сообразил, где именно нахожусь. Потом понял, что стою по пояс в воде. С трех сторон, насколько хватало зрения, простиралась водная гладь. А в четвертой стороне, шагах в тридцати, был берег. И на этом берегу стояла улыбающаяся девушка и махала мне платком. Она была странно одета. Так на иллюстрациях изображались героини повестей, в которых действие происходит в седьмом или еще каком-то древнем веке. Да и я чувствовал себя странно. Я знал, что стою по пояс в воде с копьем в руке, но в то же время наблюдал себя как бы со стороны. Человек, который стоял в воде, был викингом, а на берегу стояла его возлюбленная. Я осознавал это, осознавал свою связь с этим морем, с этой девушкой, с этим копьем. Но в то же время я оставался Максимом Духовым, московским журналистом и всего лишь зрителем, попавшим в другой мир.
Море было удивительно прозрачным. Викинг выбросил вперед и вниз руку с копьем, насадив на него рыбу, и с победоносным видом поднял копье. Девушка запрыгала от радости. Невдалеке от нее горел костер, и викинг, держа копье на весу, пошел в сторону девушки и костра. На какое-то время ставший единым целым с викингом, я весь затрепетал от восторга, любви, молодости, буйства сил… В Москве я никогда не испытывал подобной полноты ощущений, подобного подъема душевных и физических сил. Теперь я знал, что ему, то есть викингу, скоро предстоит опасный военный поход, но поход, обещавший богатую военную добычу и славу всем его участникам. И что после похода, если он вернется живым, девушка, дочь вождя их племени, станет его женой. Я также знал, что мы вдвоем сбежали из лагеря, чтобы побыть немного вдвоем, и что этим мы нарушили традиции племени. Но викингу было наплевать на традиции, наплевать на последствия, если их начнут искать и найдут тут. Он безумно любил эту девушку, ради нее был готов перевернуть мир и достать с неба луну. Я даже позавидовал силе его чувства. Сам я никогда и никого не любил так сильно, и чувство викинга к этой девушке, заполнившее того до краев, опьянило меня. Я взглянул на девушку глазами этого парня, наверное по возрасту моложе меня самого лет на семь, и вдруг, как бы прозрев, осознал, как она прекрасна. Невысокая, тонкая и гибкая, с волосами цвета меди, большим ртом и огромными глазами, искрящимися весельем, любовью, мечтой, ожиданием счастья… Я не мог оторвать от нее глаз. Мне было странно, почему девушка не смотрит в мою сторону, не замечает меня. И в то же время ее ласковый взгляд, направленный на викинга, почему-то, непонятно каким образом, касался и меня самого. Как будто я был в викинге или как будто я сам и был викингом.
Но тут где-то рядом с девушкой зазвонил телефон. Я удивился. Ни в каком учебнике истории не было сказано, что во времена викингов существовали телефоны. От несоответствия телефонного звонка окружающей обстановке картинка стала постепенно размываться, море исчезло, викинг и его девушка пропали в туманной дали. Я вдруг понял, что лежу на диване, а рядом трезвонит мой мобильник. Усилием воли я сбросил с себя оцепенение, хотя мне было жаль расставаться с девушкой. Она мне понравилась. И кстати, чем-то она неуловимо походила на Маргариту. Наблюдать викинга со стороны и одновременно ощущать себя им мне тоже понравилось. Но перед реальным миром у меня были определенные обязательства, и я, разумеется, ответил на звонок.
– Ты почему так долго? – недовольно проговорила трубка голосом Маргариты. – Они уже вернулись?
– Нет. Я один. Просто отключился на несколько минут, – признался я. – И видел такой странный сон…
– Уже претендуешь на лавры Веры? – В трубке раздался ее смешок.
– Это был не вещий сон. Не связанный с реальностью. В общем, я не антенна. Ты скоро?
– Мне тут должны подписать заявление на отпуск. За свой счет. Я жду заведующую. Если вдруг Параманис придет раньше меня, скажи, что я просто пошла в магазин, ладно?
– Ладно. Но ты не заходи. Я купил все, что надо.
Я вдруг подумал, что мы разговариваем как семейная пара, прожившая какое-то время в освященном государством браке.
– Ты не скучаешь без меня? – неожиданно поинтересовалась трубка.
– Скучаю. Еще как, – сказал я. Но, честно говоря, в этот момент я как раз не скучал. Мне интереснее было бы досмотреть свой сон.
– И я скучаю без тебя. – Голос ее был вполне искренним.
Я дал отбой и посмотрел на часы. По моим подсчетам, до прихода Параманиса и поисковиков оставался еще час. Думать не хотелось. Есть не хотелось. Пить тоже не хотелось. Я снова растянулся на диване и прикрыл глаза…
Странно… Через какое-то время пустота стала заполняться. Поначалу это были очертания, тени. Ничего определенного. Но и ничего знакомого. Я решил, что мне никак не удается уснуть, а тени навеяны коньяком. Потом силуэты стали трансформироваться во что-то более осязаемое. Реальное. Я обрадовался. Значит, сон ко мне все-таки вернулся. Мне стало интересно, что же я увижу в продолжение. Я знал, что это будет сон. Потом, по мере того, как сон становился все реальнее и реальнее и стали появляться краски, я забыл о том, что это сон. А через некоторое время стал думать, что это вовсе не сон. И все происходит наяву. Спустя еще какое-то время стало вообще не важно, сон это или не сон.
Я очутился в очень красивой долине, окруженной горными хребтами. Хотя я никогда не был в Швейцарии, почему-то решил, что эта долина именно там, высоко в Альпах. Правда, мне показалось странным, что я как бы парю над этой долиной. Она виделась именно с птичьего полета. «Неужели я научился летать?» – подумал я со странным беспокойством. Впрочем, довольно скоро для беспокойства не осталось причин. Как дельтапланерист, пролетев определенный отрезок, все же оказывается на земле, так и я стал плавно приземляться прямо посреди долины, среди не очень плотного людского потока, движущегося к горе, возвышающейся впереди. Ощутив легкий толчок от соприкосновения с землей и по инерции пройдя еще несколько шагов, я притормозил и с интересом огляделся. Рядом, обходя меня и не обращая внимания на мою скромную персону, двигались люди, одетые, как обычно одеваются жители мегаполисов в начале двадцать первого века. Куртки, джинсы, костюмы… У всех на лицах светилось ожидание. Я стал с интересом приглядываться к лицам, но тут чья-то рука легла мне на плечо, заставив обернуться. Передо мною стоял человек лет шестидесяти, в очках, с интеллигентным лицом доцента или профессора вуза.
– Пойдемте со мной, – предложил незнакомец, улыбнувшись. – Вам в другую сторону.
– А вы кто? – полюбопытствовал я, разглядывая человека.
– Смотрящий этого сектора, – любезно объяснил тот.
Насколько я был в курсе, понятие «смотрящий» было в ходу в воровском мире. Но «доцент» никак не ассоциировался с этим миром. Да и окружающая обстановка не имела ничего общего с «малиной».
– А кто эти люди? – поинтересовался я, переключив внимание на тех, кто проходил рядом. – И вообще, где я?
Смотрящий, доцент или профессор, улыбнулся. Терпеливо и с некоторым оттенком превосходства.
– В свое время все узнаете. Не все сразу. Пойдемте. Вас ждут.
– Кто? – искренне удивился я.
– Слишком много вопросов, – вздохнул новый знакомый. – Впрочем, вы ведь журналист, да?
Это прозвучало явно не очень лестно. Видимо, профессор не очень жаловал журналистов.
– Я оставил журналистику, – проинформировал я собеседника.
– Ладно. Ладно. Пойдемте со мной. У меня, знаете ли, есть и другие дела.
Мягко, но в то же время настойчиво потянув за собой, он вывел меня из людского потока и повел наискосок по полю. В сторону отдельных групп людей, стоящих или прохаживающихся в некотором отдалении, под деревьями. Пока мы шли, мимо нас проплыли, лучшего слова я не могу подобрать, какие-то странные, ярко светящиеся сущности, абсолютно не похожие на людей. Но тем не менее мне показалось, что эти сущности обладают сознанием, во всяком случае, я готов был поклясться, что некоторые из них косились на меня с явным пренебрежением. Хотя глаз их я не заметил.
– А это кто? – поинтересовался я у доцента, потянув его за рукав.
Провожатый промолчал и пошел быстрее. Я был несколько выше его и крупнее, но поспевал за ним с трудом. «Прыткий старик», – подумал я, наддав ходу.
Минут десять мы шли молча. Я крутил головой влево-вправо, пытаясь самостоятельно понять, куда меня угораздило попасть. Но все попытки экспресс-анализа ни к чему не привели. Слишком необычным было это место. Никогда ранее в своей жизни я не видел ничего подобного. Взять хотя бы такую странную картинку. Мы как раз проходили мимо письменного стола, который как-то глупо смотрелся посередине поля. За ним, у раскрытого ноутбука сидел мужчина лет сорока пяти, с коротко постриженными полуседыми волосами, и увлеченно стучал клавишами. Увидев нас, он приветливо помахал рукой. Обычный мужик, обычное приветствие. Но доцент или, может, профессор повел себя неожиданно странно. Он замер на месте и вдруг глубоко, церемонно поклонился полуседому мужчине.
– К тетке ведешь? – улыбнулся мужик.
– Так точно, – выпрямившись, по-военному коротко ответил доцент.
– Ну-ну… Веди. Посмотрим, что выйдет, – кивнул мужик и вернулся к своему ноутбуку, потеряв к нам интерес.
Мне показалось, что профессор стал как-то выше ростом, что ли. Он двинулся дальше, поманив меня за собой, и даже походка у него изменилась. Прибавилось энергии и целеустремленности. Я подождал, пока мы оказались в достаточном удалении, и остановился.
– Эй… Могу я узнать, кто это был? И к какой тетке вы меня ведете?
Мой решительный тон произвел определенное впечатление. Проводник оглянулся.
– С вами хотела встретиться ваша тетка, – пояснил он спокойно.
– Моя тетка? Но ведь она давно… она умерла, моя тетка…
Доцент усмехнулся.
– Пора бы вам знать, что смерти нет, господин журналист, – укоризненно проговорил он.
– Да? – удивился я. – А этот тип за компьютером? Кто это был? Поклонник моей тетки?
Незнакомец сочувственно взглянул на меня. Будто я был больным.
– С нами разговаривал Бог, молодой человек, – несколько торжественно произнес он.
Я опешил. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Тогда я прочистил горло, но вместо слов чихнул. Один раз, и потом еще несколько раз. От этого непрерывного чиханья я и проснулся. Рядом сидела Багира и с ироничным видом изучала меня.
22
Не уверен, что это был пророческий сон. Он не имел никакого отношения к действительности. Но все же это был странный сон. До этого случая я не мог похвастать, что вижу интересные сны. Все мои сны были какими-то блеклыми и ничего не значащими. А этот или, точнее, эти два сна были цветными, насыщенными, запоминающимися. Странно, но на меня, видимо, подействовало общение с нашими поисковиками. Или с Маргаритой. Или со стариком, похожим на бомжа. Одним словом, тот отрезок жизни, который я проживал.
Я посмотрел на часы. Скоро все должны были явиться. Надо было привести себя в порядок и согнать все признаки дневного сна с лица, покормить Багиру, пожевать кофейные зерна, избавляясь от запаха коньяка, и выпить кофе. Для общего тонуса. Со всем этим я справился минут за пятнадцать. И как только я закончил, заявилась Маргарита. Она была в отличном настроении.
– Я оформила отпуск, – проинформировала она с порога кухни. – Теперь, если что, могу вернуться обратно в библиотеку.
Я улыбнулся. По-отечески.
– Если группа развалится? – поинтересовался я.
– Мало ли… – Она пожала плечами, вошла и плюхнулась мне на колени. – Надо всегда думать о будущем. Поцелуй меня, пожалуйста.
Я поцеловал ее. Нежно.
– Они хотели вообще уволить меня за прогулы, но я им внушила, что без меня им не обойтись, – гордо добавила она. – Ты пил? Коньяк?
– А что, чувствуется?
– Только при поцелуе.
Она встала и поставила на плиту чайник. Потом отрезала себе кусок торта. Мой торт таял, как ранний снег.
– А ты чем занимался?
– Сидел дома, – соврал я. – И слушал свой плеер.
Пока ей незачем было знать ни о жучках, ни о «пауке»-мафиози, ни о странной брюнетке из магазина. Вот когда я разберусь с этим, тогда непременно расскажу. В прошедшем времени.
– А откуда тогда коньяк? – полюбопытствовала она.
От женщин сложно утаить что-то. Все замечают, все подмечают, правда, в бытовых вопросах.
– Нашел в шкафу. На самой верхней полке, сзади, – снова соврал я. Впрочем, теперь это было правдой. Именно на верхней полке, за бутылками с подсолнечным маслом я и спрятал початую бутылку коньяку.
– Значит, ты проводил тут обыск?
– В каком-то смысле.
– И нашел что-нибудь интересное, кроме коньяка?
Я отрицательно помотал головой.
Из холла послышался звук открываемой двери. Потом – голоса. Параманиса, Веры, Галины и Никанора. Видимо, Галина и Никанор добились успеха, потому что голоса были довольно возбужденными. Радостными. Обычно они говорили довольно тихо. Я встал, кивнул Маргарите и вышел в холл поприветствовать коллег. Вслед за мной вышла Маргарита. Все четверо раздевались, и лица выражали определенный эмоциональный подъем. Даже у Параманиса. И даже у Веры.
– Мы нашли их, – заметив меня, улыбнулась Галина. Она явно похорошела, и глаза ее блестели. – Мы нашли их, – повторила она со вкусом, смакуя каждое слово.
– Тех, кто напал на машину? – уточнил я.
– Да. Всех троих.
– Здорово, – улыбнулся я в ответ. – Трудно было?
Божья коровка по имени Никанор напыжился и покровительственно похлопал меня по плечу.
– Просто подежурили в больнице, Максим. А один из этих троих пришел добить инкассатора. Вот мы его и засекли. – Он излучал уверенность в своих силах. Раньше за ним такого не наблюдалось.
– И мы проследили за ним, – добавила Галина. – Не физически, конечно. Нас там не было, но мы там были.
– Он и не думал, что за ним следят, – удовлетворенно хмыкнул Никанор.
– А что с инкассатором? – поинтересовался я.
– В палате дежурила милиция. Так что все в порядке, – вступил в разговор Параманис. Он вытащил расческу и аккуратно провел ею по своей творческой шевелюре. Потом подул на расческу и сунул ее в карман. – Я связался с кем следует. Теперь следственные органы знают, где живет каждый из этой троицы. Благодаря Вере, Галине и Никанору. Задача следователей – проследить, узнать, где они прячут деньги, и взять с поличным. Наша же группа свою задачу выполнила. Блестяще выполнила, надо сказать. За очень короткий срок.
Оглядев себя в зеркале и оставшись довольным, Параманис решил похвалить и нас с Маргаритой.
– Вы двое тоже прекрасно поработали, – проговорил он со значением. – Пообщались со всеми, кого подозревали наши коллеги, и доказали их непричастность.
Маргарита рядом со мной удовлетворенно вздохнула. Ей страшно хотелось, чтобы похвалили и нас. Да и я тоже приободрился. У меня впервые появилось чувство сопричастности.
Я подумал было о коньяке, но остановил себя. Не стоит, чтобы Параманис знал о бутылке, появившейся тут в обход правил.
– Пройдем в комнату. Так как вы все доказали на деле, что можете справиться со сложным делом, с завтрашнего дня группа Zetta приступает к выполнению основной задачи, ради которой все мы собрались. Подготовительный этап закончился. Надо идти в бой. Вы готовы?
– Да… – ответили мы вразнобой. Но с энтузиазмом.
Часть вторая
1
Люди, не верящие ни во что, кроме того, что они могут потрогать руками и увидеть глазами, скажут, что ничего этого не было. Все это россказни пьяного или накурившегося журналиста, пытающегося быть оригинальным. Нельзя читать мысли собеседника, сканировать его так, как делал это я, невозможно выйти из тела и путешествовать в пространстве энергетически, наблюдая за действиями других, как это делали Галина и Никанор, и не бывает вещих снов, таких как у Веры. Не может, мол, человек быть антенной и улавливать волны настроений, намерений, мыслей жителей огромного города, их образы, их настоящее и будущее. Единственное, во что могут поверить скептики, – в возможность внушать людям определенные идеи или намерения при помощи гипноза. Но при этом такие люди оговорятся, что сами они не подвержены гипнозу и им лично ничего нельзя внушить без их собственного на то согласия. Одним словом, эти люди назовут бредом все, что прочли выше. Всю историю создания группы Zetta. И окажутся не правы, потому что все это было на самом деле. И происходило все именно так, как описано. Можно верить, можно не верить. Это право любого человека. Но, думаю, когда-нибудь каждый человек видит сон, который сбывается в мельчайших деталях, каждому человеку кажется, что то, что с ним случилось сегодня, происходило уже когда-то, точно так же или почти так же, с тем же составом участников, и каждый человек хотя бы на интуитивном уровне читает тех, с кем его сводит жизнь. Не зря одних мы воспринимаем сразу, а других никак не хотим принимать, хотя лично нам они не сделали ничего плохого.
Итак, на тридцать пятое утро своего существования наша группа приступила к выполнению своего основного задания – к поиску и нейтрализации источника мощного энергетического влияния на руководство России. Утро было хмурым. Как и вся наша действительность. Во сне я видел «паука», то есть московского двойника профессора Мориатти, который напомнил мне, что послезавтра в три часа ждет меня у памятника Пушкину с ответом. Думаю, эзотерика с мистикой тут ни при чем. Это сработало мое подсознание. Но проснулся я в отвратительном настроении. К тому же болела голова. Вечером, после ухода всех, мы с Маргаритой выдули остатки коньяка, празднуя успешное окончание испытательного периода и начало настоящей работы. Потом я вышел и принес пиво, и вот от смешения пива и коньяка у меня и болела голова. Думаю, у моей подруги тоже не все было в порядке, по крайней мере, она похрапывала, чего никогда прежде не наблюдалось. Багиры не было видно. Так как отопительный сезон уже начался, скорее всего, она пристроилась у старых чугунных батарей на кухне. Там они грели сильнее всего.
Маргарита спала уткнувшись лицом в подушку. По утрам у нее бывали на лице вмятинки от подушки, и это ее нервировало, но она не привыкла спать на спине. Стараясь не разбудить ее, я осторожно свесил ноги с дивана, потянулся, зевнул, потом встал. Марго зашевелилась, но не проснулась. Зато, как только я вышел в холл, у моих ног оказалась Багира. Она потерлась о меня, выгнув спинку и урча, как трактор, и взглянула в сторону кухни, но я поплелся в ванную. Багира за мной не пошла. Она знала, что после ванной комнаты я всегда появляюсь на кухне, поэтому вернулась в уют и тепло насиженного места. Я привел себя в порядок и пошел готовить завтрак для нас троих. Справившись с этим, накормив Багиру и себя и отложив порцию Маргариты, я взял лист бумаги, ручку, придвинул пепельницу и пачку сигарет, закурил и принялся размышлять о том, что мы имеем и что нас может ожидать в будущем.
Мы имели наезд со стороны криминала, который вознамерился приспособить наши дарования к службе на благо порока, неизвестного, который ночью взломал дверь нашей конспиративной квартиры и проник в нее с неизвестными мне целями, имели также слежку, организованную неустановленными лицами. Одним словом, мы имели уравнение со многими неизвестными. Если приплюсовать и брюнетку, прицепившуюся ко мне в супермаркете, и странного старика, знавшего то, что он не должен был знать, то уравнение это еще более усложнялось. Сюда же можно было отнести неожиданную смерть Полковника. Вывод был единственный – вокруг нашей секретной группы сложилась странная атмосфера. Несмотря на всю секретность, если, конечно, Параманис не врал, о группе Zetta знали все, кто интересовался энергетическими воздействиями и верил в подобные вещи. Ну, может, не все, но многие. Причем если кто-то подпадал под конкретные определения, скажем похожий на «паука» тип, то определить других было сложно. Кто был тот старик, похожий на бомжа? Я понятия не имел. Кого представляла брюнеточка? И что она хотела на самом деле? Мне трудно было ответить на этот вопрос. Но в ней явно было что-то подозрительное. Кто проник ночью в квартиру и кто до этого следил за мной и Маргаритой? Нет ответа. Работали ли жучки, и если да, то кто нас прослушивал? Непонятно. Кто читал нам все эти лекции? Откуда они взялись? Неизвестно. Наконец, кто такой Параманис? Со своей длинной поэтической шевелюрой? И знаниями в совершенно неожиданных областях? И на кого работал Полковник? Кто у них был главнее – умерший Полковник или живой Параманис? Вообще следовало бы задаться вопросом о членах группы тоже. Откуда они откопали Никанора и Галину? Что такое Вера? Но я решил оставить эти вопросы на потом. И так голова шла кругом.
– Пишешь интервью? – раздалось с порога.
Маргарита стояла босая, в пижаме и жмурилась на яркий свет.
– Иди в постель. Простудишься, – сказал я. – Нельзя ходить без тапочек зимой.
– А что ты делаешь?
– У меня мозговой штурм.
– Зачем?
– Чтобы тренировать мозги.
– А у тебя разве есть мозги? – сонно улыбнулась она.
– Были, пока не познакомился с тобой.
– Это значит, что ты в меня влюбился? – обрадовалась она.
– Это ничего не значит. Просто такое фигуральное выражение. Марго, иди в постель. Я принесу тебе завтрак.
Она зевнула. И переступила с ноги на ногу.
– Когда мужчина носит женщине завтрак в постель, это значит, что он ее любит. Ты не знал? Почему вы так боитесь произносить это слово? Ладно. Раз тебе трудно сказать, что ты меня любишь, я сейчас оденусь и приду сюда. Не хочу, чтобы ты себя утруждал.
Она обиженно повернулась и ушла. Я посмотрел на часы. Без пятнадцати восемь. Сегодня я что-то рано встал. Закурив новую сигарету и при этом подумав, что стал много курить, вернулся к своим размышлениям. Итак… Если нас собираются использовать для того, чтобы мы нейтрализовали какую-то мощную группу, влияющую на наших политиков энергетически, то кто может быть в этой группе? Да кто угодно. Такие же слипперы, как Вера, Галина и Никанор, такие же сканеры, как я, такие же природные гипнотизеры, как Маргарита. Следующий вопрос. На кого они могут работать? Да на кого угодно. Начиная от правительств других стран, кончая мощными международными корпорациями или международными же гангстерскими группами. Или террористами. Тут сразу не угадаешь. Тут нужно тщательное расследование. Еще один вопрос: откуда наши кураторы узнали, что воздействие существует? По идее такая информация секретна. И отсюда можно предположить, что мы все-таки работаем на некие государственные структуры. И должны нейтрализовать ту группу по заказу сверху. Но если даже это так, что значит нейтрализовать? Если это означает физическое устранение, то я в подобном не хотел бы участвовать. В жизни никого не убивал и не собираюсь убивать. Я альтруист и люблю людей. Когда они меня не беспокоят. А данная группа беспокоила не меня, а неких людей, которых я лично не знал и не собирался знакомиться. Так с какой стати мне убивать кого-то, кто мешает им? Одно дело – читать чьи-то мысли, другое – сделать так, чтобы человек вообще перестал мыслить. Нет, это точно не для меня. Я был уверен, что и остальные члены нашей группы не способны на убийство. И значит, под нейтрализацией Параманис имел в виду нечто другое. Энергетическая нейтрализация, арест, невозможность и далее работать в Москве, высылка. Вариантов было много. И с ними я еще как-нибудь мог смириться. Оставался главный вопрос: как найти этих людей? И грозит ли нам какая-то опасность в процессе наших поисков.
Это были вопросы, на которые надо было найти ответы. Хотя сформулировать вопрос – уже полдела. Но если сформулировать его и не ответить – можно остаться в дураках. А оставаться в дураках мне не хотелось. Необходимо было выработать стратегию. Надежную, всесторонне обдуманную, хитрую и логичную. Хотя сам я – человек ненадежный, нехитрый и достаточно ленивый для того, чтобы всесторонне что-то обдумывать. Да и логика у меня работает только в том случае, если не перевешивают эмоции. В данном случае перевешивали эмоции. Потому что я подумал на минуту – а не бросить ли все это к чертям собачьим, не жениться ли на Маргарите и удрать из Москвы в какой-нибудь тихий провинциальный городок? Но во-первых, я сразу же понял, что мне трудно представить Маргариту в тихом провинциальном городке. Во-вторых, нас бы точно вычислили. Для Веры, Галины или Никанора это не составило бы особого труда. И тогда наименьшее, что у нас могли бы потребовать, – это вернуть потраченные на нас деньги. А почти все деньги я уже истратил. Хотя думаю, что наши кураторы не ограничились бы этим. Но самое главное – мне было интересно, чем же все закончится. Оправдает ли наша группа возложенные на нее надежды. И найдутся ли ответы хотя бы на некоторые вопросы. Так что я с ходу подавил в себе прилив слабости и настроил себя на более мажорный лад. Все будет хорошо. Иначе и быть не может…
– Ты начал говорить вслух, Макс?
Маргарита царственно вошла в кухню, распространяя вокруг себя запах свежести.
– Я?
– Ты. Только что ты пробормотал, что все будет хорошо. Я не глухая.
– А… Так это аутотренинг… Я настраивался на новый рабочий день.
– Ты не принес завтрака мне в постель, – осуждающе заметила Марго.
– Но ты же сама сказала, что придешь завтракать на кухню…
– Мало ли что я сказала, милый. Ждала я совершенно другого…
Она подошла к плите, поставила чайник. Заметила поджаренные хлебцы и яичницу, улыбнулась. Потом огляделась:
– А где же Багира?
Я понятия не имел, где Багира. Кошки, как известно, гуляют сами по себе.
– Ты за ней совершенно не смотришь.
На секунду я онемел от ее нахальства.
– Марго, это твой котенок. Ты должна за ней присматривать. Я и так ее кормлю, играю с ней и вообще подтираю сопли…
– Потому что она к тебе больше привязана.
– Она бы привязалась к тебе, если бы ты кормила ее. И возилась бы с ней.
Маргарита гордо вздернула голову:
– Но так как ты специально стал кормить ее раньше меня и специально привязал ее к себе, то это уже твой котенок, не мой. Я понимаю, что ты это сделал назло мне, чтобы я поняла, что тебя любят больше, чем меня. Но ты сам себя загнал в ловушку. И теперь просто обязан следить за Багирой…
Бог ты мой… И почему я запоздал с завтраком? Теперь она мне мстила, и делала это с большим удовольствием.
– Ладно. Теперь это мой котенок. С тебя снимается ответственность. Ты довольна?
– Ты берешь свой подарок обратно? – ехидно улыбнулась она.
Я смолчал. Никогда не надо спорить с женщиной. Никогда. Это бесполезная трата времени и нервов.
Чайник вскипел. Она налила себе чаю, взяла тосты и яичницу и уселась напротив меня.
– Ты уже позавтракал?
– Да.
– И так много выкурил за полчаса?
– Да.
– Хочешь, налью тебе чашку чаю?
– Нет.
Марго рассмеялась:
– Предполагается, что я стерва, а ты хороший? Хотя, наверно, так и есть. Ладно, не дуйся. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.
Честно говоря, я понятия не имел, как она ко мне относится. То есть я чувствовал, конечно, но она никогда не выражала этого в словах.
– Поешь плотно. Сегодня у нас первый по-настоящему важный рабочий день, – пробурчал я.
– Да уж… – Она кивнула, с аппетитом принимаясь за яичницу. – У меня нет никаких плохих предчувствий. Все должно быть хорошо. Как тебе кажется?
– Не знаю. В предчувствиях я не силен. Но думаю, будет много сложностей.
– Каких? – Она отпила из чашки.
– Всяких. И с теми, кого мы ищем, и с теми, кто нас пасет.
– А нас кто-то пасет?
– Наверно. Не в безвоздушном же пространстве мы находимся. Наверно, некоторые люди знают о нашем существовании.
Маргарита перестала жевать и внимательно посмотрела на меня.
– Ты это предполагаешь или знаешь наверняка?
– Знаю наверняка. Но не спрашивай откуда. Потом расскажу.
В это время раздался звук открываемой двери. Начинался наш первый серьезный рабочий день. И тут я понял, что забыл кое-что сделать. Забыл разыграть спектакль с прибытием.
2
На земле живут люди. Люди имеют материальное тело, окруженное энергетической оболочкой, которую в просторечии называют душой. Души людей влияют друг на друга – энергетически и информационно. Если души людей в целом развиты, то страна, в которой они проживают, благополучна и успешна. В неразвитых странах проживают неразвитые души. Конечно, в развитых странах могут проживать неразвитые души, а в неразвитых странах – развитые души. Исходя из закона единства и борьбы противоположностей. Неразвитые души в развитых странах проходят свои университеты, развитые души в неразвитых странах – свое наказание. А в целом жизнь души – это испытание. Что в развитых странах, что в неразвитых.
Примерно в этом духе утром тридцать пятого дня начал Параманис свое вводное слово. Видимо, он нуждался в некоей мировоззренческой платформе, прежде чем приступить к изложению конкретики. А конкретика заключалась в том, что на души людей можно влиять в ту или иную сторону, но спецслужбы на то и существуют, чтобы отслеживать это влияние, его параметры, его векторы и направленность. И уж ни в коем случае нельзя допускать, чтобы какие-то силы влияли на души, которые руководят другими душами в данной стране. Потому что это самый короткий способ повлиять на политику страны. Внутреннюю и внешнюю. Ведь неизвестно, кто влияет: друзья или враги, положительное воздействие оказывается или отрицательное. Попутно Параманис разъяснил нам, что если влияние отрицательное, то они там у себя в полном согласии с церковной риторикой называют это влияние демоническим. Ну и, соответственно, положительное влияние подпадает под градацию ангельского. Просто в спецслужбах еще не сталкивались с фактами ангельского влияния. Факты как раз говорили за то, что на нашу страну все больше влияют демонические силы. Раньше эти силы назывались силами мирового империализма, теперь это силы материалистического Запада, зацикленного на потреблении, что периодически вызывает мировые финансовые кризисы. И террористические экстремистские силы Востока, которые не обладают серьезным эзотерическим знанием, но кто знает наверняка? Никто не знает.
Итак, что за группа применяет энергетическое оружие? И в чем цель этого воздействия? Параманис признался, что он и его коллеги пока не знают ответов на эти вопросы. Точно известно только то, что приборы, созданные за последние несколько лет, зафиксировали факты направленного воздействия именно на Кремль. Но, к сожалению, приборы нового поколения в состоянии фиксировать только сам факт энергетических потоков, но не могут расшифровать мыслеобразы, заложенные в этом воздействии. То есть непонятно, а что именно хотят внушить руководству страны. Какой образ мыслей и какой образ действий. Непонятно также, из кого состоит эта группа. То есть понятно, что она состоит из энергетически очень сильных людей, способных направленно воздействовать на структуры власти. Но непонятно, кто эти люди по национальности, где прошли тренинги, какую именно технику воздействия применяют. Известно только то, что базируются они в центре Москвы, потому что приборы фиксируют источник воздействия именно оттуда. Но каждый раз источник перемещается. Это как с переносной радиостанцией, которую трудно запеленговать. Известно также, что один человек не способен на влияние такой мощи. Такой поток может создать только совокупная мощь нескольких людей, которые объединяют свои энергии. И поэтому его лично и остальных очень интересует вопрос, как именно группа добивается совмещения своих энергий. Есть несколько методик. И составить определенное мнение о группе можно будет, изучив также тот способ, при помощи которого они концентрируют свое силовое воздействие в одном направлении. Приборы, к сожалению, пока не способны на такой анализ. Специалисты-теоретики, занимающиеся изучением всяких нетрадиционных способов воздействия, будь то шаманизм, вуду и что-то в этом роде, говорят о том, что это не предметная магия. То есть группа не занимается колдовством, ворожбой и подобным этому примитивным воздействием. Она оперирует высокими энергиями, для управления которыми не нужны материальные предметы типа кукол, волос, крови и так далее. Это говорит о том, что в группе собраны высококлассные специалисты. Но кто они, где готовились, какие цели преследуют? Все это предстояло выяснить нам. И поэтому нам предоставили конспиративную квартиру именно в центре.
Чем больше Параманис говорил, тем больше мне казалось, что я становлюсь персонажем некоего фантастического романа. Или романа-фэнтези. Но все это было реально. И значит, в реальности постепенно появлялись фантастические элементы. В принципе в одной книжке, которую я недавно прочел от нечего делать, речь шла именно об этом. То есть о том, что в двадцать первом веке реальность и эзотерика перемешаются и люди обнаружат некие грани бытия, о которых хоть и подозревали, но не верили в них до конца. И быть может, наука и религия наконец найдут некие общие грани соприкосновения. Вполне может быть, что, сам того не желая, я присутствовал при зарождении этого исторического процесса. Впрочем, когда я обозрел лица моих коллег, то не заметил, чтобы кто-то из них особенно проникся важностью момента. И Никанор, и Вера, и Галина просто слушали, что им говорят. Внимательно, но без особых эмоций.
Что касается Маргариты, то она что-то чертила в своем блокноте. Я не смог понять, слушает она нашего куратора или мысли ее заняты чем-то другим. Может, она решила, что хватит с нас того, что Параманиса слушаю я. И слушаю очень внимательно. И даже заинтересованно. Но все же не как носителя истины в последней инстанции.
Как же мы можем вычислить эту группу? – задался вопросом Параманис. И сам же ответил на него. Есть несколько способов. Самый простой из них состоит в том, чтобы каждый из членов группы Zetta применил свои способности на деле. От Веры с ее способностями антенны, улавливающей все колебания энергетического поля, ожидалось, что она настроится на волну наших противников и попытается увидеть их во сне. На мое возражение, что она могла бы увидеть этих людей давно, ведь колебания энергетического поля в сторону Кремля зафиксировали не сегодня, Параманис ответил, что человека-антенну нужно сначала настроить на соответствующее задание. Иначе он будет видеть колебания этого поля соответственно своему собственному настрою. То есть в своих снах будет улавливать мысли и намерения близких себе людей или вероятные события, которые касаются всех без исключения. Скажем, возможность войны или землетрясения. Но если человека-антенну настроить на определенную тему, то, скорее всего, его сны будут касаться именно этого. Настроить же Веру на задание должна была Маргарита. С помощью внушения. Что было вполне понятно. Из всех нас только Маргарита умела внушать. Она тут же выразила уверенность, что справится с заданием. Да и Вера подала голос. Мол, она попытается.
Параманис благосклонно кивнул, потом роздал нам папки с какими-то бумагами. И объяснил, что это списки тех, кто вызывает у определенных служб определенные сомнения. Точнее, это был не один список, а два разных списка. В первом значились иностранцы, те, кто приехал в Москву на протяжении последнего полугода и по тем или иным причинам попал под подозрение. Их, конечно, впускали в страну, если документы были в порядке и не имелось серьезных причин для отказа. Но тем не менее брали на заметку. И теперь этот список пригодился, ведь по нему можно было вычислить членов странной группы, которая развернула свою деятельность в Москве. Второй список включал всех тех магов, экстрасенсов, колдунов, сектантов, женщин из спальных районов, занимавшихся ворожбой, – одним словом, всех тех, кто был замечен в деятельности близкой к той, которая нас интересовала. Оба списка были многостраничными. Параманис объяснил, что наша группа разделится надвое. Галина и Никанор пройдутся по экстрасенсам и магам – черным, белым, без разбора.
И попытаются понять, имеют ли те какое-то отношение к интересующим нас людям. Быть может, они сами и организовали группу, получив заказ откуда-то, и пытаются влиять на власть? Нам же с Марго предписывалось заняться подозрительными иностранцами. Под видом журналистов, продавцов антиквариата или кого-то еще, по нашему выбору.
Все необходимые документы Параманис брался обеспечить. Хотя в них не было необходимости. Мои корочки были со мной. Обе наши пары должны были сотрудничать с Верой и проверять всю ту информацию, которую она, как антенна, могла почерпнуть в энергетических потоках Москвы, после того как Маргарита настроит ее на соответствующую волну. Параманис излагал все это бесстрастно, спокойно, оглядывая нас своими холодными голубыми глазами. Видимо, ожидая возражений или вопросов. Но возражений или вопросов не последовало. Все было и так понятно.
Непонятно было только одно: как наша маленькая группа справится с таким ответственным заданием. Но видимо, Параманис считал, что натаскали нас достаточно хорошо. При этом наш поэтического вида куратор предупредил, что в работе нам не стоит полагаться на помощь спецслужб или милиции. Мы все должны делать на свой страх и риск. Никто не должен знать, что группа Zetta приступила к выполнению боевого задания. Меня подмывало сказать, что о нашей группе и так знают все кому не лень. Или, по крайней мере, все, кто интересуется этим вопросом. Но я не сказал. Зачем портить человеку настроение?
Завершая свое проникновенное выступление, Параманис предупредил, что мне, как журналисту, придется также прочитывать московскую прессу на предмет статей или информации о любом необычном событии в Москве, которое можно будет связать с деятельностью наших противников. И что каждое утро специальный курьер будет доставлять на нашу конспиративную квартиру с десяток газет. Я чуть не потребовал дополнительную плату за это. Терпеть не могу читать газет. Но потом решил, что платы все равно не дождаться, так что умнее снова промолчать. Параманис также поставил нас всех в известность, что по утрам мы будем проводить оперативные совещания, на которых будут обсуждаться итоги предыдущего дня и планы на текущий день. С этим сообщением он и закруглился, поинтересовавшись, есть ли к нему вопросы. Вопросов не было, не считая чисто шекспировского: быть или не быть. Но это был вопрос не к нему.
Точно к концу речи шефа в дверь постучали, как будто кто-то хронометрировал его выступление, и два дюжих молодца завезли несколько ящиков с продуктами, сигареты и еще много чего по мелочи. В «Крестном отце» Пьюзо то же самое делал клан, когда собирался лечь на матрасы и объявить войну другому клану. Так что я почувствовал себя как на войне.
3
Читать бесплатно другие книги:
