Военные пацаны (сборник) Ефремов Андрей
–А это пехота так прозвала «сухари»: они же их снизу только и видят. Снизу пилоны торчат, а в комбинации с крылом вроде как расческу напоминают, – пояснил Сергей.
–А что, пехота только снизу, а ты самто сверху видел?
–Дык! – Серега, видимо, уже мнил себя ведущим авиаэкспертом.
–А что за самолет?
–Что, что! «Су-25»!
–Так вроде бы «грачи», – блеснул знанием жаргона ктото невидимый.
–«Грачи», «расчески», какая разница! Короче, не умничай!
–Ну что дальшето, Серега, не томи!
–Умничек хренов… Так вот, лежу я на крыле, балдею. Воздух чистый, дышу полной грудью, тишиной наслаждаюсь. До смены часа полтора еще. А там, кстати, довольно удобно лежать. Да и спать хорошо. Приснилась, помню, эта… как ее…
–Эдит Пиаф…
–Не, не пиав… блондиночка такая сисястая… ну снималась в этом, как его…
–Неважно…
–Ну не ска-ажи, сиськито во!..
–Давайтаки по существу, Серега!
–Ага, проснулся от какогото гула и тряски, чувствую, еду кудато. Сразуто не врубился: еще блондиночка перед глазами, вся живая такая, а я еду. Тут только и вспомнил, что на самолете нахожусь! Вот это, братцы, я вам скажу – реактивное состояние! У него же рзбег перед взлетом метров пятьсот всего!
–Пятьсот пятьдесят…
–Не умничай!..
–Пятьсот шестьдесят три, ладно. Ну, дальше что?!
–Умник хренов!.. Внезапно борт остановился. Только на карачки встал, чтобы спрыгнуть, а «сухарь» на разгон! Автомат с броником вылетели. Уж не знаю, за что уцепился, за крыло, наверное; и руки разжать боюсь, и спрыгнуть: скоростьто бешеная! Опять остановился. Как я по инерции вперед самолета не улетел – не знаю: со страху прилип, наверное. Летчик кабину открывает…
–Фонарь открывает… – На этот раз невидимка блеснул знанием технических терминов.
–Не умничай, итить!.. Ты меня что, специально изводишь?! Рома, дай ему!..
–Не дам! Отодвинься, противный… Дальшето, дальшето что?
–Умник хренов… А что это вы там делаетето?! – насторожился Сергей.
–Да, бляха-муха, чешется у меня все!
–А-а… Короче, по рации ему сообщили, что лишний человек на борту. Так я здесь и оказался…
Как известно, история имеет свойство повторяться по спирали, по этой причине Рома каждому встречному и поперечному прожужжал уши про свое прошлое и нынешнее «реактивное состояние». На четвертые сутки, как и положено по «закону спирали», внимательно выслушав стоны с мемуарами, диагноз страдальца решительно опроверг Ваня Буцак – в той командировке он был непревзойденным отрядным доктором и по совместительству психологом.
–Это, Ромчик, не усталость металла, это у тебя – чесотка.
–Да ты что! – удивился Роман. – Что ж ты раньшето молчал?
–А ты и не спрашивал, – резонно ответил Ваня.
–Да я же вроде бы и в бане был, – начал вычислять корень зла Рома. – Это, получается, я там и подхватил насекомую?
–Так ты там защитный слой и смыл, – отвечает многоопытный Ваня и дельно советует: – Серную мазь местным закажи, пусть привезут.
Дождь. Снег тает буквально на глазах. Для того чтобы не мешать редко проезжающим по серпантину машинам, группа выбрала место, где дорога пошире, БМП поставили у обочины. До обеда не проехало ни одного автомобиля. Выставив пару солдат снаружи и периодически сменяя их, все наличные силы, несмотря на категорический запрет, засели в бэхе, лясы точат. В тесноте, как говорится, но в сухости и не в обиде. Как это ни странно звучит, но во время проливных дождей никто, как правило, не воюет.
Перебрав все бородатые анекдоты, компания переключила разговоры на тему «про баб», после чего – на более серьезные. Почемуто всех взволновал вопрос: «С чего же вообще пошел весь этот сыр-бор на Северном Кавказе?» Посыпались стандартные ответы: НАТО идрить, США итить, масоны… а также империалисты, во веки веков заинтересованные в ослаблении России; нефтедоллары, политика…
Ваня Буцак проявил небывалую информированность:
–Короче, господа, слушайте сюда. Когда Дудаеву присвоили генерала, ему сразу отставку дали – он там, в Кремле, чегото не поделил с кемто; ну, и уехал в Грозный, а оттуда давай поливать грязью правительство… – Информация довольно размытая, но Ваня сидит с таким видом, будто выдал откровение.
–Чего он там не поделил тут и с кем там? – задал резонный вопрос ничего не понявший Влад. – Мы тебя там слушаем, а тут не понимаем. Ты о пговокации мондиалистов талдычишь, что ли?
–Да хрен его знает, возможно и мондиалисты, у масонов тоже свои интересы были… – Ваня сделал ну до того умное лицо, будто сам понимает, о чем говорит. – Разве народу об этом скажут? Деньги, наверное, не поделили. Пока нефтяные деньги исправно делились между Центром и Грозным, все было нормально. Центр закрывал глаза на беспредел чеченского национализма, на похищения и убийства русских в Ичкерии, но когда дудаевский клан попал в сфepy интересов империалистов-мондиалистов, террористических и экстремистских авторитетов, к Дудаеву, на идею создания исламского всемирного халифата, стали стекаться доллары в огромных количествах. Вот он о себе и возомнил, что может стать лидером мирового масштаба, своеобразным мессией. В итоге после выборов Дудаев вообще набрался наглости и провозгласил себя пожизненным президентом Ичкерии.
–Ага, было такое, – вставил один из солдат. – В случае его смерти президентом стал бы его сын. Но он в то время совсем маленький был.
–Совершенно правильно, – разошелся Ваня. – Дудаев, мужик вроде и не дурак, но от власти голова у него малость и того. Сколотил «армию», давай войной России угрожать. Мстить, мол, надо генералу Ермолову, имама Шамиля приплел, депортацию сорок четвертого года… И перед первой кампанией спецы по информационной войне любезно сообщили чеченскому народу, что на границах с Ичкерией стоят тысячи грузовых военных машин, чтобы снова депортировать в Сибирь все мирное чеченское население, а простой народ поверил. А проповедники-пропагандисты – мусульманские экстремисты – пальцами на это дело тыкнули и сказали: «Это, братья и сестры, все от шайтана!»
Общее мнение бойцов выразилось в том, что какието темные силы развязали эту войну в неких мутных, непонятных целях. У какогото круга лиц были свои задачи, о которых сейчас ведутся разговоры и болтология на уровне сплетен и очернительства, но ничего конкретного. Конечно, со временем вся эта муть осядет, истина прояснится, станет известно: кто прав, кто виноват, но сейчасто люди гибнут, и конца-краю этому не видно. Джохар Муда… Мусаевич в свое время говорил: «Мы должны объявить газават, каждый чеченец должен стать смертником… тысячи человек хватит, чтобы Россию перевернуть и стереть в ядерной катастрофе». Именно, заметьте, «в ядерной». Говорил про войну «до последнего чеченца», и «семьдесят процентов чеченцев погибнут, но тридцать будут свободными». От чего? Однако по поводу тысячи человек он, кажется, оказался прав. Трудно клопа танком раздавить.
В Чечне вспыхнула настоящая гражданская война, которую породили недальновидность, корыстолюбие правящего режима, коварство и предательство дудаевского клана. Оружие Российской армии в Чечне было оставлено не случайно. Джохар резко порвал с Москвой и повернул это оружие против бывших своих хозяев.
–Вооружили, получается, чтобы начать войну с целью разоружить.
–Еще маленько, и будет всем «именно, заметьте»!
–Я, мужики, вот такое слышал бэ. – Это уже перехватил инициативу солдатик, вечный дневальный Костя, который напросился в группу «отдохнуть» от своего родимого поста у палатки. – Чечня была офшорной зоной, свободной от налогов бэ… там криминал деньги отмывал. А Березовский бэ… все эти денежки перехватил. Дудаев бэ… и разобиделся.
–Да-а…
–Эвона как…
–А я что бэ… а я домой не поеду бэ… у меня друга здесь убили бэ… я по контракту останусь бэ… мстить буду наубэ! – Да, это один из многих мотивов, по которому ребята остаются служить по контракту на Северном Кавказе.
Пауза была недолгой, солдатик несколько успокоился и направил русло беседы в другую сторону:
–А чего это ингуши с осетинами не поделили бэ… тоже деньги бэ…? – Костя имел в виду осетино-ингушский конфликт.
Всеведущий Ваня не заставил себя долго ждать:
–А это, Костик, вообще от криминала пошло. Однажды поддатые молодые ингуши пришли к осетинам и на огороде одному старику лопатой голову отрубили.
–Ложь весьма губительна, Ваня, такие ужасы болтаешь, – тактично поправил Влад. – Это осетины к ингушам подошли с лопатами, мне сами ингуши об этом гассказывали, епти.
–А мне осетины.
–Этот бардак вообще здесь когданибудь кончится, бэ…?
–Да давно бы закончилось, так ведь не дают… – Ваня, придав своему лицу еще более глубокомысленное выражение, наконецто вспомнил нечто дельное. – Однажды, летом 1995 года, отряду спецназа «Русь» командующим была поставлена задача ликвидировать Дудаева. По оперативной информации, в одном селе планировалось проведение конных скачек, на которых должен был присутствовать лично Дудаев. В район скачек должны были вылететь на двух вертолетах четыре группы. Нужно было совершить огневой налет на место, где будет присутствовать Дудаев, и десантироваться, затем пошуметь и захватить Дудаева живым или мертвым. Пока группы целый час тренировались, командующий отменил свой же приказ. Вполне вероятно, то в это дело вмешались темные политические силы.
–Мутное это дело, – подвел черту под стихийной политинформацией Владик. – Пойду заменю когонибудь. А то с вами от политики… нельзя мне мыслить такими глобальными категогиями – вгачи запгетили. – Владик вышел, в БМП стало несколько просторнее.
Показался знакомый райотделовский «УАЗ» с ингушскими сотрудниками, остановился.
–Здогово, мужики! – поприветствовал Владислав милиционеров.
–Салям, Вахид, как дела?
–Тоска, епти. – Влад нагло протиснулся в битком набитую машину, все выдохнули. Дверь захлопнулась, все вздохнули. Вроде поместились; правда, самый тощий втеснился комуто на колени, а сам Владик вроде как немножко потоньше стал, и лицо порозовело. – Тепло у вас здесь, хорошо.
–Ну, ты, Вахид, и агрегат!
–Ага, – согласился Влад. – Какие новости, мужики?
–По телику минус три по Цельсию обещают. Когда эта зима кончится?
–Вам виднее. А еще что нового?
–В Назрани стреляют.
–А где ж не стгеляют…
Курящие закурили, некурящие открыли окна. Водитель, молоденький чернобровый милиционер по имени Ахмет, шустро перебирая четки, поинтересовался:
–Слышь, Вахид, мыто ладно, местные, а тыто чего сюда приехал?
–Из-за баб, – как ни в чем не бывало отвечает Влад, выпуская струйку дыма в форточку.
–Как это? – От удивления бровь у Ахмета приподымается и даже разделяется на переносице на две с виду вполне нормальные бровины. Всем становится интересно, оживились.
–Ну как… – подыскивает слова Сылларов. – Жена с любовницей меня делят, достали уже, надоело. Никаких негвов не хватает, и газвестись изза детей не могу, и свестись нельзя. Сплошные психические негвы!
–Вот это правильно, – поддерживает ктото из группы ингушских сотрудников Влада, – ради детей жену и потерпеть можно. Вот если изменит, тогда и разводись.
Детей у Влада было трое: две девочки, которых он обожал, – от жены и мальчик, которого обожествлял, – от «подружки».
Ахмет всетаки настойчиво гнет свою линию:
–Ну а какое отношение это имеет к нашему бардаку?
–Вы знаете, что такое конец света?
–В Коране про это сказано…
–Конец света – это когда в один день тебе закатят скандал и жена, и любовница, – перебил якут. – Куда бежать спасаться? Некуда. Жене сказал, что к любовнице ушел, любовнице сказал, что к жене, – будьте, говогю, благонадежны, сейчас вегнусь, а сам сюда убежал, епти. И так тги газа подгяд.
Все засмеялись, курящие закурили по новой.
«Подружка», как рассказывал Владик, была весьма решительной особой, постоянно названивала его супруге с целью произвести раскол в семье, но ни к чему, кроме как к порче нервов, это не приводило. Довольно вздорная женщина, но любящая до невозможности. Вздорный характер – результат того, что подружка Роксанна являла собой классический образец нимфоманки. Чем она его очаровала или он ее – непонятно, вернее, неведомо, но достоверно известно: возлюбленные ни разу не совершили прогулки при луне и не любовались закатами. Тем не менее любовь у них была страстной, бурливой и крикливой. Оба по любому поводу сгорали от ревности и последующих долгих разбирательств. Как они познакомились? По пьянке. А как еще можно?
Законная жена Наталья, в отличие от соперницы, оказалась классической, все терпящей тихой русской бабой – и тоже любящей. Скандалы, конечно, она закатывала, но в надежде, что Владислав рано или поздно одумается, быстро отходила, остывала. Как они познакомились? По пьянке. А как еще можно?.. Кажется, повторился… Да, знакомство с будущей спутницей жизни чаще всего (за очень редким исключением) так и происходит: на вечеринке у друзей, на вечеринке у себя дома, на свадьбе у друга (подруги), дне рождения у друга, банкете по поводу, банкете без повода и т. д. Правда, впоследствии никто не признает, не вспомнит и даже не догадается, что свел две половинки вовсе не счастливый случай, а бокал. Это потом, несколько позже следуют красивые романтические свидания, долгие ночные разговоры по телефону, посещения театров и кино, прогулки при луне, взволнованное дыхание, венец всего – страстные поцелуи и прочая сопутствующая лабуда. В общем, все красиво, как и положено. Затем – свадьба, медовый месяц, детишки, хозяйство, дебоши, нервотрепка, проверка крепости любви долгой разлукой на время командировок… Редко, но бывает, эта проверка ставит все точки над «i». Хоть в этом отношении у Влада все было хорошо: разлука ему не грозила. Надежные и верные друзья, прекрасные дети и крепкий тыл – что еще нужно человеку для счастья?
Были ребята, которым не везло: возвращается парень с войны в пустую квартиру, а на столе записка: «Я ушла к другому, не ищи!» Конечно же, это исключение, но и такое бывало.
Итак, любовь зла и крепка. Вся троица терпела это положение до тех пор, пока Влад не решил для себя, что пора бы сделать передышку в этом сложном и запутанном деле. И действительно, нигде, ни до, ни после, он не ощущал себя более спокойным, как в зоне боевых действий: резкая смена обстановки и личные проблемы гдето далеко-далеко.
Обе женщины часто писали письма, и в каждом пара строчек обязательно была размыта, вероятно – слезами. В ответ он писал: «единственная» и т. д… – пускай сами разбираются, там видно будет.
У кавказцев-мусульман, кстати, в обиходе не существует слова «любовница», только – «жена». Основная – и все остальные.
–Вчера дом участкового раздолбали гранатометом, – сообщил новость Ахмет, при этом посерьезнел, и брови снова соединились на переносице.
–Жегтвы есть? – интересуется Влад.
–А, дома никого не было, по мелкому хулиганству протокол составили.
–Как это? – пришла очередь удивиться Сылларову. – Это ж уголовное дело. Или это шутка такая?
–А вот так – были бы жертвы, возбудили бы уголовное.
–Ну и законы у вас. Что еще хогошего гасскажете? – тянет время Владик с целью развеять скуку.
Видно, что ингуши тоже не торопятся.
–В конце лета на десятой «Вязьме» бардак был: наши с чеченским ОМОНом чтото не поделили.
–А вамто что делить?!
Закон
Слово «не знаю» дороже золота.
Чеченская пословица
Около девяти часов утра со стороны Чеченской Республики на административную границу с Ингушетией, к посту, имевшему обозначение на спецкартах как «Вязьма-10», буквально в момент смены дежурных нарядов, подъехали три автомашины: два «УАЗа», один из которых со скрытой бронезащитой, и «Жигули», все без госномеров. Сидящие в них сотрудники МВД Чеченской Республики предъявили ингушским коллегам боевое распоряжение, дающее им право на проезд на территорию Ингушетии для проведения следственно-оперативных действий.
После короткого, ничего не значащего разговора о погоде в августе и привычной регистрации в журнале проезжающего транспорта автомобили направились в сторону приграничного ингушского поселка. Факт отсутствия госномеров ни у кого на посту вопросов не вызвал – время тревожное, специфика оперативной работы, маскировка, в конце концов… Дело обычное. Да и в группе милиционеров находятся сам командир чеченского ОМОНа Ризван Тутаев со своим заместителем Салауди и другие уважаемые люди.
Но о деле, по которому группа целеустремленно направлялась в ингушский поселок, союзники[6]-ингуши знать не должны. По крайней мере, если и узнают, то по возможности как можно позже, чтоб не помешали работе оперативников.
Дом главы поселковой администрации находился на центральной улице, неподалеку от мечети. Рядом пристроилась автобусная остановка с шиферным навесом, сложенная из красного кирпича.
–Салауди, зайди, пожалуйста, в дом, пусть участкового вызовут, – попросил командир своего зама. – Мы здесь подождем, не будем старика обижать.
Люди вышли из раскаленных машин на пустынную улицу. Салауди почти дошел до калитки, но тут на крыльце дома появился мужчина, на вид лет за шестьдесят. Несмотря на теплую погоду, на голове у него была надета новая шапка из крашеного кролика; в руке в качестве посоха отплированная ладонью крюковатая палка.
–Уассалям уалейкюме, Ризван. – Мужчина вышел со двора.
–Уалейкюме уассалям. – Командир группы приложил правую руку к своему сердцу, после чего, слегка поклонившись, обеими руками пожал протянутую стариком морщинистую ладонь.
–Гостям всегда рады…
–Мы по делу, уважаемый Апти-ходжа, – перебил главу поселка омоновец. – Как бы нам вашего участкового увидеть? Поговорить надо.
Вся группа, несколько утомленная дорогой, скрываясь от жаркого солнца и не вмешиваясь в разговор старших, зашла в тень, под навес пустующей остановки, где и продолжила начатую кемто из них, еще в машине, веселую болтовню.
–Разговаривать будем у меня, Ризван?
–Само собой, Апти-ходжа, спасибо.
–Сейчас, подождите здесь, – не вдаваясь в дальнейшие расспросы, ответил старик. – Пошлю когонибудь за участковым.
Глава не спеша подошел к соседнему, сложенному также из красного кирпича большому красивому дому, громко стукнул палкой по калитке, встроенной в огромные железные ворота:
–Хавва, Хавва, хэй, зуда[7]!
Калитка тут же открылась, старик прошел во двор. Не прошло и минуты, как со двора выбежал десятилетний мальчик и целеустремленно побежал по улице, следом степенно вышел Апти-ходжа.
–Сейчас Хасан подойдет. – Заметив, что некоторые из молодых парней под навесом закурили, нарочито громко добавил: – А ты молодец, Ризван, не куришь.
Молодые люди непроизвольно попрятали дымящиеся сигареты в кулаки и прекратили смеяться.
–Скоро мне на пенсию выходить, Апти-ходжа, – уважительно ответил Ризван, – и сразу в Мекку хочу, в паломничество. К тому же семьей обзаводиться пора.
–На пенсиюто рановато тебе. А в Мекку – это я одобряю, и отец твой одобрил бы. – Глава обеими руками оперся об палку, но при этом ничуть не ссутулился. – Хорошим человеком был твой отец, уважаемым, помню я его по молодости. А тебя люди будут называть Ризван-ходжа.
–Кто ж этого не знает, – широко улыбнулся чеченец. – Правоверный, ходивший в Мекку, – ходжа.
–Уассалям уалейкюме! – подошел участковый. – Иди домой, мальчик. – С улыбкой на лице поинтересовался: – Так какое дело привело вас сюда? Может, ко мне зайдете, устали с дороги?
–Уассалям, Хасан, спасибо, но мы по делу здесь, в следующий раз обязательно погостим.
Понимая, что люди приехали по серьезному, исключительному делу, глава, сделав рукой приглашающий жест, предложил:
–Давайте всетаки в доме ситуацию обсудим, зачем на улице стоять, некрасиво. Что люди скажут?
–Салауди, ты тоже зайди, пожалуйста. – Ризван снял с плеча автомат, передал в руки молодому сотруднику. То же самое сделал и его неразговорчивый заместитель.
В доме, опережая приглашение хозяина сесть за стол, привыкший принимать быстрые решения чеченец без вступлений торопливо посвящает главу ингушского поселка и местного милиционера в суть проблемы:
–Вы меня простите, Апти-ходжа, но время не терпит. Ваш человек, Эжиев Руслан Бекханович, с января месяца не является в Ленинский РОВД в Грозный по повестке к следователю. Три раза уже вызывали, больше чем полгода прошло, это нарушение всех сроков.
–Вот, пожалуйста… – Невозмутимый с виду Салауди, наконец прервав свое молчание, достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги, протянул участковому. – …Постановление о принудительном приводе и номер уголовного дела.
Наступила неприятная тягостная тишина, к документу никто не притронулся. Апти-ходжа сел на стул. Явственно послышалось тиканье настенных часов.
С тем чтобы както разрядить обстановку, разговор возобновил дипломатичный Салауди:
–Времени уже прошло много, но рано или поздно… – Непрочитанная бумажка отправилась обратно в карман.
–Я все понимаю, – бросив взгляд в сторону главы поселка, твердо произнес участковый. – Закон есть закон. – Видно, что, как и все правоверные сельчане, участковый находится под влиянием старейшины. – …Но присутствовать при задержании никак не могу: я здесь живу и хочу, чтобы и моя семья тоже жила.
–Правильно говоришь, Хасан. – Глава, всем своим видом дав понять, что разговор окончен, встал. – Сам понимаешь, Ризван, весь поселок уже знает, что вы приехали. Закон есть закон. – Смысл, вложенный в последнюю фразу уважаемого человека, хоть он и не старался ее подчеркнуть, все присутствующие поняли как надо.
–Согласен, Апти-ходжа, – ответил Ризван, внутренне почувствовав, что глава все же идет с ним на контакт. – Так вы хоть нарисуйте или так объясните, где его дом находится.
–О нашем разговоре никто не будет знать, – добавил Салауди.
Ризван одобрительно посмотрел на своего зама.
Участковый вновь бросил взгляд на старика, в ответ тот слегка кивнул…
Эжиева взяли без шума, в сарае, за огородом.
Посадив задержанного в салон бронированного «УАЗа», группа немедленно выехала. Но информация о его задержании тут же просочилась и к родственникам ингуша, и в Назрановский райотдел милиции. А также по ходу движения колонны на пост «Вязьма-10».
Всю недолгую дорогу Салауди, сидящий в «Жигулях», сосредоточенно перебирал четки и изредка, сам того не замечая во время внутренней молитвы, шевелил губами. Около одиннадцати часов, приближаясь к знакомому ингушскому посту, он вынул из бардачка сопроводительные документы, чтобы предъявить их для регистрации. Достав из кармана, на всякий случай сверху приложил постановление о задержании Эжиева:
–Показать, не показать… – произнес он задумчиво.
Это были последние слова в его жизни: сквозь лобовое стекло в левую сторону груди вонзилась автоматная пуля, следующая сразила водителя.
Машина, зашлепав пробитыми скатами, съехала в кювет, в левый борт кабины втерся ехавший позади «УАЗ» с пробитым двигателем – тяжело раненный водитель этой машины не смог справиться с рулевым управлением. Безжизненное тело Салауди уперлось плечом в дверь, ничего не выражающие остекленевшие глаза продолжали изучать печать на документе.
Завязалась перестрелка.
По автомобилям стреляли люди в гражданской одежде и в масках. Как они возникли по обочинам дороги между постом и машинами, никто из колонны так и не понял. Отчаянная перестрелка велась минут десять, при этом потери понесли обе стороны.
Командир запоздало схватил микрофон радиостанции, с силой сжал тангенту:
–«Самара» сто двадцатому!
–На связи «Самара».
–Нападение на нашу колонну у десятого поста… похоже на засаду! – В открытом эфире запрещено сообщать количественные потери. – Есть «двухсотые» и «трехсотые»!
–Высылаю помощь! Известно, сколько нападавших?
–Было восемь-десять, сейчас меньше!
Отбросив микрофон в сторону и заменив магазин, Ризван возбужденно крикнул водителю:
–Езжай на них!
Люди, находившиеся в засаде, вероятно, не ожидая такого поворота событий, прекратили стрельбу и, не подбирая своих раненых и тела убитых товарищей, стали пятиться к блокпосту: «УАЗ» с виду обыкновенный, но пули его отчегото не берут.
По мере приближения бронированной машины, пользуясь затишьем, к людям в масках также подбежали и милиционеры с поста. Им удалось прекратить боестолкновение. Начались попытки сторон разобраться в инциденте и уладить ситуацию.
Группа ингушских милиционеров перемешалась с гражданскими лицами, все подошли вплотную к остановившемуся омоновскому «уазику»:
–Отпустите Эжиева!
–Вам лучше уйти, вы пролили кровь, – крикнул в ответ Ризван в автоматный лючок в толстом бронированном стекле. – Сейчас наши приедут, давайте не будем убивать друг друга! – Из отверстия выглянул ствол автомата. К машине командира подошли и оставшиеся в живых трое чеченцев.
Разгоряченные перестрелкой милиционеры, уже кровные враги, не замечая своих ран, все же продолжают производить попытки загладить конфликт:
–С вашим человеком ничего не будет…
–…Это уже не в первый раз!
–Следователь разберется…
–Пусть передадут дело нам, наши разберутся!
–Эжиев совершил преступление в Грозном, значит, по закону там и должны с ним разбираться…
–Мы знаем нш закон!
Почти одновременно, с противоположных сторон, к посту подъехали еще две милицейские машины. Со стороны Чечни – «УАЗ», из Ингушетии – «Нива».
На пару секунд опередив людей из «Нивы», стремительно выскочили люди из «УАЗа»: один из них молча прикладом автомата нанес удар в лицо ингушскому милиционеру; сразу же поднялась беспорядочная стрельба в воздух и на поражение. Все участники конфликта чтото кричали, но за оглушительными автоматными выстрелами никто никого не слышал – мертвые с обеих сторон тем более.
Не сдержавший своих эмоций, как и все, распалившись от вида крови и тел умерших, гордый Ризван, забыв про осторожность, распахнул бронированную дверь, не целясь выстрелил в сторону ингушей, и тут же его тело, сраженное ответной автоматной очередью, безвольно вывалилось из кабины.
Глаза невозмутимого Салауди продолжали безучастно рассматривать текст документа – «Постановление о приводе подозреваемого по ст. 158 ч. 2 УК РФ»[8]…
–…Да-а, – произнес Влад, – дивные дела в имагате Галгайче[9] твогятся.
Ингуши промолчали. Владислав выудил из нагрудного кармана насквозь промокшую пачку сигарет, состроил огорченную мину:
–Ну-у, все пгомокло! – Его тут же угостили сухой сигаретой, дали прикурить. – А у меня одноклассник чеченец был, Хизигом звали, лучший дгуг… – Аккуратно, чтобы не помять, сунул мокрую пачку обратно в карман, авось еще ктонибудь проедет.
–Это где?
–У нас, дома. Мать с отцом умегли, и он в Ггозный уехал с семьей. Хогоший мужик был.
–Когда уехал?
–А пегед самой войной. Кто ж знал, что так будет, и где он сейчас?.. Джават Исмаилов тоже… вообщето он дагестанец.
–Да-а…
В это время к бэтээру подъехал «уазик» с Топорковым и группой сопровождающих его бойцов. Водитель машет рукой, подзывает:
–Вла-ад!
–Ну, ладно, мужики, бывайте, наш козел с пговегкой пгиехал. Стгеляли бы – не пгиехал бы. – Уже собираясь выходить из машины, вспомнил: – Ах, да, кстати, Гоме сегная мазь нужна, в следующий газ пгивезите, пожалуйста.
–А зачем тебе серная мазь?
–Темнота! От вшей, конечно. И не мне вовсе, а Гоме.
–А что это – гома?
–Как что? – удивился Владик. – Дилань Гома.
–А-а, Рома, нет проблем!
–Бывай, Вахид!
–Роме привет передавай! – Ахмет протянул пачку: – Тебе курево оставить?
–Давай, бгат, спасибо.
Обменявшись рукопожатиями, ингуши убыли.
Из прибывшей машины никто под серый дождь выходить не желает, просто открыли дверь.
–Ну, как тут у вас? – прозвучал ничего не значащий вопрос.
–Тихо, – прояснил ситуацию Владислав. – Дайтека хоть посижу чуток.
На заднем сиденье потеснились.
–Понятно, – многозначительно произнес Топорков, кивнул в сторону отъехавшей машины. – А это кто такие были?
–Ингуши из ГОВД.
–И ты что, – поразился Топорков, – в ихней машине сидел?!
–Интегесовался опегативной обстановкой.
–Да вы охренели тут все? – Топорков был, видно, крайне озадачен. – Ни прикрытия, ничего… У них же никаких законов! Голову отрежут, оружие заберут…
–Да пшел ты!
–Ты как разговариваешь…
–Да пшел ты! – обиделся мокрый Владик. – Ногмально газговагиваю, епти.
–Та-ак, придется доложить командиру, – сделал вывод начштаба, прищурил глаз, сузил губы, высокомерно процедил сквозь стиснутые зубы: – Обнаглели, смотрю, тут все!
Читать бесплатно другие книги:
